В понедельник, еще не было пяти утра, меня разбудили стоны. Громкие, протяжные откровенные женские стоны, доносящиеся из спальни дома напротив.
– Бли-ин, опять! – я закрыла голову подушкой, но это не помогло. До меня доносились возгласы восхищения и вознесения парня на уровень божества. Фу, гадость какая!
Сосед в конце марта совсем озверел, водит к себе девок каждую ночь! Я вытащила ноги из-под грузного тела Бегемота, он недовольно заворчал и зацепился когтями в одеяло, не желая слезать. Я всегда сплю с открытой форточкой, мой бедный кот мерзнет и приходит греться ко мне каждую ночь. А он, как бы мейн-кун, а уж в сравнении с другими котами по весу – точно бегемот.
Парочка сексоголиков достигли апогея, заорали оба. Я не выдержала и встала к окну, чтобы его закрыть. Зла не хватает! Я должна задыхаться без свежего воздуха из-за того, что кто-то слишком часто удовлетворяет свои сексуальные потребности! И как такой уважаемый профессор Иванов терпит похождения внука? Уму непостижимо! А девушки? Они разве не знают о том, что служат всего лишь подстилкой на одну ночь? Никогда еще не видела соседа с одной и той же девушкой. Каждый раз, когда мы пересекаемся на улице утром или вечером он или провожает кого-то в такси, или обхаживает, заводя в дом. А иногда я вижу его одного, в костюме и пиджаке, собранного и вполне себе приличного. Едет с дедушкой в университет, как нормальный студент, садясь за руль старенького «Соляриса». Какой-то доктор Джекилл и Мистер Хайд, честное слово! Бабник и ботаник в одном лице. Как он это делает?
– Опять не выспалась? – зевая, тетя Таня пришла на кухню. Ей предстоит будить всю семью, кормить завтраком, провожать мужа на работу и развозить девочек: кого в школу, кого в садик.
– Ага, – бурчу я, размешивая вторую чашку растворимого кофе. Не стала включать кофемашину, чтобы никого не разбудить в этом доме. А вот парень из дома напротив совсем не думает о своем сожителе преклонного возраста!
– Наш сосед, конечно, тот еще блудливый мартовский кот, – без тени упрека комментирует тетя Таня.
– Бедные детские уши!
Комната пятилетней девочки соседняя с моей и ее окна выходят в ту же сторону.
– Машуля спит как убитая. А Дашины окна смотрят во двор. Так что единственные уши, за которые я переживаю – это твои, моя дорогая.
– Кругом одни сексоголики! Кто-то о нем круглосуточно пишет, а кто-то никак не натрахается!
Я замерла, сообразив, что сказала это вслух. Тетя Таня совсем не обиделась, наоборот, прыснула со смеха и потрепала меня по макушке. Волосы ярко-розовым водопадом упали мне на лицо и закрыли обзор.
– Тебе так идет этот цвет! – она включила общий свет на кухне, и я сощурилась. Сидеть в одиночестве под тусклым ночником было лучше.
Осмотрев мой внешний вид: джинсы с высокой талией и черный кроп топ с рукавами, тетя Таня подмигнула:
– Сегодня великий день обновленной Марьяши? Возьми мою белую кожаную куртку, которую я тебе подарила.
– Я все еще не могу ее принять, она слишком классная.
– А я все еще не могу ее носить, – тетя Таня жестом показала на себя. – Меня слегка растарабанило за зиму, если ты не заметила.
Я окинула ее взглядом, не понимая, что ей не нравится. Сколько я ее помню, тетя Таня всегда была в одной поре, и я никогда не считала ее толстой. В свои сорок она отлично выглядела, даже когда уходила в писательский запой и неделями не отрывалась от ноутбука, забыв о внешнем виде. Правда, когда она заканчивала с книгой, быстро возвращалась в образ ухоженной и современной женщины-домохозяйки.
В кухню зашел сонный дядя Паша и чмокнул жену в щеку.
– Ох ты ж! – вздрогнул он, при виде моих волос. – Второй день не могу привыкнуть!
– И вам доброе утро, дядь Паш, – улыбнулась я.
Он скрылся в ванной, обещая подкинуть меня до универа, а я как раз хотела заглянуть в «Бон-Бон». Смена Власова, моего самого любимого баристы, как никак. Интересно, он заметит перемены в моем образе?
***
Не заметил. Походу, даже не узнал меня. Конечно, кто я такая? Он сын местного олигарха, владельца всех крутых ресторанов в городе. Эту кофейню Власов-старший подарил Жене, чисто на день рождения, чтоб сыночка дурью не маялся, потренировался управлять заведениями, начав с малого.
Получив свой кофе, я села за самый дальний столик, зализывать душевные раны. Мне пришлось довольствоваться сталкерским подглядыванием за Женей, пока он принимал заказы, делал кофе и объявлял о его готовности. Что за дивный голос! Я смотрела за тем, как он работал, восхищалась его широкими плечами, светлыми волосами – вылитый принц Чарминг из Шрека. От девушек, флиртующих с ним, не было отбоя и он, конечно же, купался в их внимании. Я всегда боялась, что однажды какая-нибудь особенно настойчивая дама обязательно заграбастает себе моего Чарминга, пока я отсиживаюсь под капюшоном.
Но вот я, вроде как, выглянула из черной раковины и немного показалась миру, только одного яркого цвета волос оказалось маловато. Такой ерундой Власова не привлечь. Он ведется на уверенных в себе, сексуальных, харизматичных девушек. Я же не могу быть соблазнительной, если я себя такой не чувствую. Да и откуда во мне возьмется кокетство и вся эта дребедень, чего нет – того нет. Актерскими талантами тоже не обладаю.
Я с грустью задумалась о своем сексуальном опыте (если его вообще можно таковым назвать). Чего я точно не хочу и не буду делать – это спать с кем попало, чтобы этот самый опыт приобрести. А вариант начать с кем-то встречаться для того, чтобы «практиковаться» сразу отметается. Я не хочу отношений ни с кем, кроме Жени. Замкнутый круг.
Гадство! Как обрести сексуальный опыт, не превратившись в шлюху и не опускаясь до лже-отношений, чтобы заполучить секс-символ нашего универа? Ответ будто бы вот он, перед носом, но я никак не могу увидеть его.
От мыслей отвлекла Светка. Как будто знала, что найдет меня именно тут.
– Ничесе! – она потрогала мои волосы. – Кардинально.
– Тебе не нравится?
– Нравится! Очень! И прикид у тебя…
– Не маньячный?
– Нет, теперь Марьяшный, – она хихикнула и села рядом, вытаскивая из рюкзака тетрадь и планшет, попутно взахлеб рассказывала, как ездила с подругой за город.
– Мы были в «Белом колодце», там перекатали гоночную трассу, еще трибуны для зрителей поставили, и еще, кажется, планируют площадку для дрифта. Будет супер! Я посоветовала Кощею и Ромке спроектировать трассу для багги. Они загорелись идеей, у бати Ромыча есть парочка знакомых, которые…
Все, я потеряла интерес.
С началом летнего сезона жители города резко прикидываются знатоками «Форсажа», водители гоночных авто превращаются в легенды, все только и говорят о гонках. В семье Даниловых на этом еще и зарабатывают.
– Пойдем, а то к Иванову опоздаем! – пятнадцать минут до начала пары по математике, времени полно, но я устала слушать о гонках, да еще и Женя ушел с поста на занятия, передав полномочия коллеге. Больше не по кому пускать слюни. – Мне еще с ним поговорить надо.
– С мегамозгом? А зачем?
– Думаю позаниматься с ним дополнительно в его группе.
– Ты что мазохистка?
– Можно и так сказать.
***
Одногруппники странно отреагировали, когда мы с Муравьевой вошли в аудиторию. Никто не сказал ни слова, но по вытаращенным глазам было видно насколько мой новый кричащий образ их шокировал. Я мгновенно покраснела, инстинктивно потянулась за капюшоном, но его не было. Зря я не надела толстовку.
– Это что, Василек? – шепнул кто-то.
– Фигасе!
На негнущихся ногах я дошла до первого ряда и заняла свободное место. Светка села рядом.
Преподаватель появился вместе со звонком. Я обдумывала как подойти к нему и попроситься в его дополнительную группу, буквально заготавливала речь. И тут меня отвлек комок бумаги, прилетевший с задних рядов. Я соскребла его со стола и опустила вниз, с любопытством развернула:
«А ты все волосы покрасила или только на голове?» – было написано в ней размашистым и кривым почерком, который я сразу узнала.
Гоголицын, идиот! Я обернулась и нашла одногруппника через пару рядов. Он недвусмысленно поиграл бровями и расплылся в сальной улыбке. Я показала ему средний палец, а он сначала заржал, но увидев кого-то или что-то за моей спиной, резко закрыл рот рукой и уткнулся в свою тетрадь.
Я спрятала руку, которой только что показывала неприличный жест и обернулась.
– Я вас не отвлекаю своей математикой, Василевская?
– Н-нет, Сергей Алексеевич, все супер! – я показала ему два больших пальца, поднятые вверх. – Вот такая лекция!
– Постарайтесь свой потенциал объясняться жестами использовать в правильном русле.
– Пос-стараюсь.
Я опустила голову, мысленно проклиная одногруппника и себя. И как теперь подойти к преподавателю после пар и о чем-то просить?
Не могу сказать, что именно помогло мне отскрести размазанное по полу чувство собственного достоинства, наверное, страх вылета из универа все же сильнее страха перед Ивановым. Я дождалась звонка и когда большая часть группы вышла из аудитории, походкой подстреленного оленя приблизилась к столу преподавателя.
– Сергей Алексеевич? – в горле резко пересохло, я откашлялась в кулак. – У вас есть минутка?
Мужчина поднял на меня глаза ярко-голубого цвета и даже не стал скрывать своего удивления. Я впервые с момента поступления заговариваю с ним. В его взгляде мелькнуло искреннее любопытство и что-то еще, не смогла понять. Он замер и смотрел четко мне в глаза, отчего я почувствовала прилив уверенности.
– Я вас слушаю, Марьяна, – голос строгий, но не жесткий, скорее уставший.
– Могу я исправить двойку за последний тест? – начала я.
– Только за последний? – он вздернул седую бровь.
– Можно и за остальные, – поспешила ухватиться я за шанс.
– И как вы предполагаете это сделать?
– Да я, это… – момент истины, я огляделась по сторонам, убедившись, что никто из одногруппников нас не подслушивает, выпалила. – Я готова позаниматься дополнительно.
– Со мной?
– М-математикой.
«Разве у нас есть еще один преподаватель по этому предмету?» – пронеслось у меня в голове.
– Хорошо, – кивнул мужчина и начал собираться, явно давая понять, что моя минута истекла.
Пока еще не зная, что именно значит это «хорошо», я заколебалась. Мой мешковатый рюкзак пополз с плеча вниз, я потянулась за ним, а кроп-топ задрался. Пожилой мужчина нахмурился, заметив полоску моего оголенного тела.
Стыдно-то как!
Я развернулась на пятках и пошла к двери, не понимая, как расценить итог нашего разговора. Он, вроде как согласился, но что дальше-то? Нет бы остановиться и спросить, но меня словно на автопилоте несло и несло выходу.
– Василевская? – окликнул хриплый голос профессора.
Я резко остановилась и обернулась, полная надежды, что он не передумает. Мне очень нужно исправить оценки! Иванов с хитрющей улыбкой проговорил:
– Приходите сегодня, к трем часам. Вас устроит?
– Да! Да, конечно, устроит! Супер! Вы супер!
Подпрыгнув от радости, я понеслась из аудитории, пока мужчина не передумал.
***
Наступления трех часов я дожидалась в небольшом сквере около универа. Погода выдалась шикарная для первого апреля. Тепло, солнечные лучи припекали, как летом. Я подставила им лицо и закрыла глаза, наслаждаясь щекочущим ветерком. Мысленно похвалила себя за смелость, ведь Иванов самый строгий преподаватель во всем университете, и, если у меня получится вытащить себя из болота из сплошных двоек по его предмету, это будет уже мини-победа. Похвастаюсь тете Тане вечером, она будет рада. В последние два дня мы с ней сблизились. Не как мама с дочкой, на роль Даши или Маши я не претендую, ни в коем случае. Скорее, как сестры…
Боясь опоздать, я подошла к аудитории за несколько минут до начала занятия, ожидая что войду и увижу остальную группу. Каково было мое удивление, когда она оказалась пуста! Ну, почти. Старикан меня что, разыграл? Поздравил с первым апреля или что-то вроде того?
У доски стоял высокий молодой человек, кажется, тоже студент. Он увлеченно расписывал какую-то длиннющую формулу. Я села на место в первом ряду и внимательно изучила написанное на доске, и вдруг поняла, что именно это было на контрольной, которую я провалила с треском.
– Я не знал с чем конкретно нам сегодня работать, поэтому взял ваш последний тест. – Деловито заговорил молодой человек, даже не оборачиваясь. Вот наглость! Он что собирается меня учить вместо профессора? Да кто он вообще такой?
Пока я закипала от злости на пронырливого преподавателя, молодой человек обернулся со словами:
– Опираясь на ваши ошибки, будем работать над… вот черт!
Он запнулся и поправил очки, словно засомневался в их способности четко передать то, что видит.
Я сначала подумала, что его причудливая реакция вызвана моим цветом волос, но потом, когда он обвел меня лихорадочно-паническим взглядом, поняла, что это он так отреагировал на всю меня. Его флегматичное спокойствие у доски, пока он не знал, кто сидит за спиной, исчезло как по щелчку пальцев, превратив беднягу в потерянного щенка. Из него будто позвоночник вынули, он шагнул к столу, оперся о него двумя руками и прошептал себе под нос (но так уж вышло, что я услышала):
– Ну, дедушка, ну удружил!
Кажется, у чувака паника, а я откровенно не понимала почему.
– Привет, – как можно дружелюбней сказала я, стараясь хоть как-то помочь ему собраться. – Я Марьяна.
– Я… я знаю.
– А ты… – внезапно я поняла кто он. Вот старикан, вот жук! – Ты же внук Сергея Алексеевича!
Парень трижды кивнул и с трудом заставил себя сесть на стул. Сел, напрягся и выпрямил спину, но слишком уж ровно, как будто сел на кактус. Длиннющий такой кактус. Ставший теперь ему чем-то вроде позвоночника и причиняющий физическую боль.
– О! – меня пронзило понимание кто именно передо мной: тот самый рохля, с которым я столкнулась у двери деканата, внук профессора, мой сосед из дома напротив, чувак, стоны которого я слышу каждый чертов день и ночь в унисон с его бесконечными девчонками. – Ого!
Мой пазл теперь полностью сложился. Вау, да этот парень просто послан мне свыше! Вот и ответ на мой вопрос! Я внезапно представила, сколькому могу научиться у этого отъявленного сексоголика, скрывающегося за маской ботаника. Он – мой билет не только в хорошие оценки по математике, но и…
Прежде, чем продумать детали внезапно возникшего плана, я поднялась с места и подошла к своему чудо-репетитору. И чем ближе я подходила, тем бледнее становилось лицо этого самого репетитора.
– Слу-ушай, – нараспев проговорила я и стала напротив его стола, под который он, кажется, вот-вот стечет, потеряв сознание. – У меня идея!
– В-валяй.
Мой сосед вцепился в столешницу обеими руками, потерянный взгляд метался и смотрел куда угодно в этой аудитории, лишь бы не на меня. Да что с ним такое?
Ладно, чем дольше я буду тянуть, тем больше вероятность, что передумаю! Была ни была:
– А научи меня заниматься сексом! – и добавила с умоляющим взглядом: – Пожалуйста.
Медленно, очень медленно парень поднял на меня офонаревшие глаза точно такого же голубого цвета, как у деда, и рассеянно моргнул:
– Ч-что?