Даркус смотрел сквозь ажурную чугунную ограду перед входом в школу короля Этельреда. Огромное готическое здание с узкими окнами украшали каменные горгулии. Почерневшие от сажи и копоти кирпичные стены сплошь изрисованы и исписаны граффи́ти. Школьный двор напоминал тюремный дворик из какого-нибудь фильма о жизни заключённых. Старая школа Даркуса, конечно, не была идеальной, но хотя бы спортивная площадка там имелась.
Даркус надеялся, что здесь окажется, по крайней мере, лучше, чем в той школе, где он проучился три недели, пока жил в приюте. Там было совсем тяжко. Дядя Макс объяснил, что среди учебного года школу выбирать не приходится – идёшь в ту, где найдётся свободное место. А Даркус на опыте убедился, что свободные места обычно находятся в школах похуже.
Если считать старую школу, эта новая, названная в честь короля Этельреда, была третьей за пять недель.
Пять недель прошло с тех пор, как он в последний раз шёл в школу с папой.
Даркус стиснул зубы. Нельзя раскисать, впервые входя в новую школу, – все обязательно будут таращиться. «Воля и целеустремлённость!» – прошептал он слова дяди Макса, глубоко вздохнул и пошёл к воротам школы.
Перед началом урока Даркуса поставили перед классом и велели коротко рассказать о себе. Одноклассники слушали равнодушно. Высокой девочке, по имени Вирджиния Уоллес, поручили помочь новенькому освоиться. Её чёрные волосы были заплетены в восемь косичек, туго перехваченных разноцветными резиночками. На Даркуса она смотрела насупившись, явно не в восторге от поручения. Рядом с Вирджинией сидел худенький, невысокий, болезненно-бледный мальчик в больших очках и с шапкой пушистых белых волос. Даркус уселся за свободную парту позади этих двоих, и мальчик, обернувшись, протянул ему руку:
– Привет! Я – Бертольд Робертс.
Даркус промямлил своё имя, слегка растерявшись от официального рукопожатия и неожи-данно искренней улыбки мальчика.
На перемене Даркус первым выскочил из класса. Выйдя на школьный двор, он сразу увидел громадный дуб. На мощном стволе школьники перочинными ножами и циркулями нацарапали множество имён и сердечек. К дубу прислонился крепкий с виду парень с чубчиком, похожим на рог носорога. В расстёгнутом вороте рубашки виднелась толстая золотая цепь. Узел чёрного в фиолетовую полоску галстука болтался примерно на уровне пояса. Рядом толпились мальчишки помельче, безуспешно стараясь скопировать его небрежную позу.
– Ну как, ты понял, кто здесь самый бесперспективный?! – крикнул мальчик с чубом.
– Точно! Не связывайся с Эйнштейном и Страу-сихой – только зря время потратишь! – подхватил рыженький пацан с брекетами.
Мальчишки захихикали.
– Пойдём курнём? – предложил парень с чубом.
– Нет, спасибо. – И Даркус пошёл дальше.
Рыжий побежал за ним.
– Ну лады, я Робби.
– Ну лады, Робби, я Даркус.
– Да я знаю. Слушай, зря ты отказался. Дэниэл Доуи два раза не приглашает. Я тебя предупредил, потому что ты новенький.
– Спасибо, я не курю.
– Может, есть смысл начать? – ухмыльнулся Робби, показывая полный рот «железа».
– Нет, спасибо.
Робби слегка отстал.
– Вообще не пойму, с чего Дэниэл тобой интересуется. Небось всё равно про тебя неправду говорят, – сказал он Даркусу в спину.
Даркус остановился:
– Какую неправду?
– Да про папку твоего.
У Даркуса каждый мускул в теле напрягся.
– Что он помер. Правда, нет? – Робби подался вперёд, вглядываясь в лицо Даркуса.
– Он не умер.
– А тогда куда делся?
– Н-не знаю.
– Может, просто ты ему надоел? – Робби гадко засмеялся. – Не, будем считать – он помер. Может, убийство?
Даркус сжал кулаки:
– Ещё раз повторишь – я тебе врежу!
– Ой, как страшно! – Робби отскочил назад и засмеялся громче: – У Даркуса папка помер! У Даркуса папка помер!
У Даркуса как будто что-то запылало в груди. Он рванулся вперёд, но не успел как следует размахнуться, как две сильные руки схватили его повыше локтей.
– Полегче, крутой! – сказала Вирджиния, продолжая удерживать Даркуса.
– Слабак ты, и друзья твои тоже лузеры! – крикнул Робби, стараясь держаться подальше от Вирджинии. – Лузеры!
Он убежал к дереву и начал что-то бурно обсуждать с остальной компанией.
Вирджиния отпустила Даркуса:
– Ты как, в норме?
– Зачем ты меня остановила? Я бы ему!..
– Это он мне велел. – Вирджиния кивнула через плечо.
Там стоял Бертольд и часто моргал.
– Вообще-то мог бы ему спасибо сказать.
Бертольд, застенчиво улыбаясь, подошёл ближе.
– Робби – ябеда, – объяснила Вирджиния. – Ты бы всю первую неделю провёл в углу около директорского кабинета, а этот крысёныш ходил бы мимо и смеялся тебе в лицо.
– Она знает, – поддержал Бертольд тоненьким голоском. – Недели две назад она его отделала.
Вирджиния улыбнулась во весь рот, словно чеширский котище, и вдруг вытянула шею, глядя через плечо Даркуса:
– О, Робби разговаривает с клонами. Пошли отсюда, пока он группу поддержки не привёл.
– Робби любит наезжать на людей, – рассказывал Бертольд на ходу. – Вирджиния его стукнула за то, что он бросил меня в мусорный бак и не давал вылезти.
Тут Бертольд споткнулся. Даркус подхватил его под локоть, и Бертольд благодарно улыбнулся:
– Спасибо!
– Я в нашей школе любого парня отделать могу, – с вызовом сказала Вирджиния.
Даркус ей легко поверил.
– Спасибо… ну… что меня остановили.
– Не был бы ты новеньким, я бы мешать не стала, пусть бы ты ему врезал, – прорычала Вирджиния. – Гадюка этот Робби!
– Хочешь с нами вместе завтракать? – спросил Бертольд.
– Конечно хочу! Спасибо!
Бертольд и Вирджиния были так же не похожи, как джем и арахисовое масло, но в то же время было видно, что они – лучшие друзья. Они понимали друг друга без слов, то и дело один начинал говорить, а другой заканчивал предложение. У Даркуса таких друзей никогда не было. Он не умел рассказать словами, что творится у него в голове. Какая страшная пустота открылась перед ним после маминой смерти, словно бездонная пропасть. Какие ужасные кошмары снились об отце. Слушая, как Бертольд и Вирджиния поддразнивают друг друга, он невольно завидовал их дружбе.
У Вирджинии была крепко сбитая фигура, как у боксёра в весе «пера»[1], и кожа цвета корицы. Шумная, весёлая Вирджиния болтала с пулемётной скоростью. По дороге в столовую она успела рассказать Даркусу о своих братьях и сёстрах: трое старших – Дэвид, Шон и Серена, а двое младших – Кейша и Дарнелл.
– Мама говорит, у меня синдром среднего ребёнка в семье. – Вирджиния швырнула на стол коробку с завтраком и плюхнулась на стул.
– Какой-какой синдром? – спросил Даркус, усаживаясь напротив.
– Ну, когда человеку приходится стать знаменитым путешественником или совершить кругосветное плавание, чтобы его заметили.
– Она ничего не боится, – гордо сообщил Бертольд, садясь рядом с Вирджинией и доставая из рюкзака голубую пластиковую коробку с едой. – Вообще ничего и никого.
– Это я из-за братьев научилась драться. – Вирджиния набила полный рот чипсов. – Шон всё время старается меня побить и не может, – продолжала она, усыпая стол крошками.
– Жаль только, что она вести себя прилично не умеет, – заметил Бертольд, осуждающе изогнув белёсую бровь.
Бертольд был до невозможности белый, как штукатурка, и худенький, а голова казалась непропорционально большой из-за огромных очков и пушистых волос. Даркус очень скоро понял, что Бертольда не зря прозвали Эйнштейном – он был типичный ботан. Как он сам выразился, его любимое занятие было «конструировать действующие модели устройств, метающих огненные снаряды, а также изобретать различные взрывчатые смеси». Бертольд, как и Даркус, был единственным ребёнком в семье. Он жил с мамой в маленькой квартирке недалеко от школы.
– Бертольд зануда! – Вирджиния ткнула его в бок. – Всегда ругается, что я разговариваю с набитым ртом. Когда его мама на работе, он приходит к нам ужинать, и каждый раз я от него слышу одно и то же: «Только свиньи едят не закрывая рот».
Она довольно похоже изобразила писклявый голосок Бертольда.
Бертольд покраснел. Вид у него стал такой несчастный, что Даркус решил заговорить о другом:
– Твоя мама по вечерам работает?
– Она актриса, – объяснил Бертольд. – Калиста Блум. Слышал про такую?
– Э-э… Нет, извини.
– И никто не слышал. – Бертольд отламывал крохотные кусочки сэндвича и клал их в рот. – По телевизору ты её не увидишь, если только не смотришь рекламу про бестолковых офисных работников. Зато ты, может, её слышал. Она озвучивает дурацкого кролика в передаче «Базонке пора купаться».
Даркус помотал головой и вытащил из рюкзака бумажный пакет.
– Я телевизор вообще почти не смотрю.
– Мама больше в театре играет. Когда я родился, она играла в одной пьесе, и меня назвала в честь драматурга.
– Жаль, она не подумала, что тебе это жизнь сломает. Что тебя из-за такого имени в мусорные баки будут кидать! – хмыкнула Вирджиния.
Бертольд нахмурился:
– Вряд ли это из-за имени.
– А по-моему, хорошее имя. Мне нравится. – Даркус вытащил из кармана ложку и надорвал пакет. – Необычное, но красивое.
– Спасибо! – Бертольд так и просиял, а потом озадаченно посмотрел, как Даркус зачерпывает ложкой из пакета. – Что это ты ешь?
– Жареный рис. Мне его дядя Макс приготовил. Попробуй, вкусно! – Даркус протянул Бертольду ложку. – Я ему говорил, что в школу полагается брать сэндвичи, но их делать было некогда, и он мне насыпал риса в пакет.
Бертольд от риса отказался, покачав головой.
Вирджиния кашлянула:
– Так что там с твоим папой случилось?
– Вирджиния! – Бертольд стукнул её по спине и виновато посмотрел на Даркуса. – Прости, пожалуйста!
– Да ладно! – Вирджиния всплеснула руками. – Всё равно об этом все говорят. Если я не спрошу, кто-нибудь другой спросит.
– Ничего… – вздохнул Даркус. – Если я вам расскажу, может, дальше все будут к вам приставать с вопросами, а меня оставят в покое.
– Чего ты хочешь! Про тебя в газетах написали и по телевизору показывали, – заметил Бертольд. – Ты теперь, можно сказать, знаменитость.
– Это ненадолго. – Даркус уставился в стол. – Сколько можно писать о загадке без отгадки?
– Так что случилось-то? Рассказывай! – Вирджиния вся обратилась в слух.
– Нечего особенно рассказывать. Папа пошёл на работу, как обычно, а после обеда исчез. Неизвестно точно когда. Он не пришёл домой, поэтому я и догадался: что-то не в порядке.
Бертольд громко ахнул.
– И всё? Не могло же это быть просто так? – настаивала Вирджиния.
– Никто не знает, что произошло, – продолжал Даркус. – Полицейские не нашли никаких улик. Папа исчез, и больше ничего.
– Может, он у тебя шпион? – предположила Вирджиния. – И сейчас спасает страну от террористов!
Даркус покачал головой:
– Он не шпион. Он замдиректора по науке в Музее естествознания.
– Ух ты! – У Бертольда глаза загорелись. – Я люблю Музей естествознания! Ты туда часто ходишь?
Даркус кивнул:
– В каникулы.
– Лучше бы он был шпионом, – проворчала Вирджиния.
– Своему папе это скажи! – прикрикнул на неё Бертольд и, обернувшись к Даркусу, пояснил: – Он бухгалтер.
– Я просто говорю, что это объяснило бы всю историю с исчезновением, – буркнула Вирджиния.
– Пока папа не найдётся, я буду жить у дяди Макса, – сказал Даркус. – Потому и хожу в эту школу. А когда папа вернётся домой, всё станет как раньше.
– А почему ты не у мамы живёшь? – спросил Бертольд.
– Мама умерла, когда мне было семь лет. От воспаления лёгких, – тихо ответил Даркус.
– Ох! – Бертольд в расстройстве прижал руки ко рту. – Ужас какой!
– Думаешь, твой папа вернётся? – спросила Вирджиния.
– Я точно знаю. – Даркус даже выпрямился на стуле. – Говорят, он умер или сбежал, а я знаю, что это неправда. Он не собрал чемодан, не оставил записки. Из вещей ничего не пропало, и мёртвое тело не нашли, и вообще он мой папа! Я его знаю. Он бы меня не бросил вот так, ничего не сказав. – У Даркуса от волнения сел голос, и он почувствовал, что если скажет ещё хоть слово, то заплачет. Помолчав немного, он прибавил: – Не знаю, где он сейчас, но наверняка ужасно волнуется за меня.
– Конечно! – с жаром откликнулся Бертольд. – Наверняка у тебя замечательный папа.
– Есть ещё кое-что. – Даркус понизил голос. – Я знаю, что папа жив, по тому, как себя ведёт дядя Макс.
– Как это? – шёпотом спросила Вирджиния.
– Дядя Макс беспокоится и всё время думает над этой загадкой, но он совсем не грустит. Скорее злится.
– Так что на самом деле произошло, по-твоему? – всё так же тихо спросила Вирджиния.
– Я думаю, его похитили.
Даркус внимательно смотрел на лица ребят: верят ли они ему?
– Похитили?! – задохнулся Бертольд.
– Потрясающе! – Вирджиния широко раскрыла глаза. – То есть тебе-то, конечно, несладко, а всё-таки… Настоящее всамделишное похищение? Потрясающе!
– Полицейские мне не поверили. Они внесли его имя в список пропавших без вести и перестали искать. Сказали, иногда люди сами не хотят, чтобы их нашли, но…
Даркус замолчал, не решаясь рассказывать дальше.
– Но что? – спросила Вирджиния.
– Мы с дядей Максом решили начать собственное расследование, – очень серьёзно сказал Даркус. – Мы сами найдём папу!
– Я хочу помогать! – Вирджиния так и подскочила. – Мы оба поможем. Правда, Бертольд?
Она дёрнула Бертольда за рукав.
– Если ты, конечно, не против. – Бертольд строго посмотрел на Вирджинию.
– Невероятно, такое приключение! Я всю жизнь мечтала быть сыщиком! – Вирджиния выхватила из кармана школьного пиджака тетрадку для домашней работы. – Давай мы сейчас запишем твои показания, а то вдруг у тебя амнезия случится и ты всё забудешь!
Бертольд сказал:
– Вирджиния классно дерётся, но она тупая как пробка. Синдром среднего ребёнка в семье, что поделаешь…
– Ха-ха! – Вирджиния показала ему язык.
Даркус засмеялся. Так хорошо, когда тебе наконец-то верят! Глядя, как препираются Бертольд и Вирджиния, он вдруг понял, что уже очень давно не общался по-настоящему со своими ровесниками.
Пусть помогают, вреда не будет. Чем больше людей заняты поисками его папы, тем лучше.
– Ладно, – согласился Даркус, – вы приняты в команду!
– Ура! – Вирджиния взмахнула сжатым кулаком. – Ты не пожалеешь!
Бертольд встал плечом к плечу с Вирджинией.
– Мы приложим все силы, чтобы найти твоего папу.
У Даркуса непривычно потеплело в груди, и он не стал сдерживать улыбку.
– Спасибо! – сказал Даркус.