Издатель русского перевода моего учебника о Европейской конвенции по правам человека Рауф Асланов любезно просил меня написать предисловие, предназначенное для практикующих юристов и вообще для русского читателя. С большим удовольствием, но не без смущения, согласился я уважить эту просьбу. Сразу же должен уточнить, что публикация на русском языке моего учебника стала возможной благодаря участию в судьбе работы профессора Марио Де Доминичис (Mario De Dominicis), который с большим энтузиазмом руководит деятельностью неаполитанского издательства «Научное издательство» (Editoriale Scientifica), опубликовавшего мой труд на итальянском языке.
Значительная часть европейского общества, имеющего общие корни в своей бурной истории, в течение десятилетий не могла участвовать в совместной работе по выработке общих норм в сфере основных прав человека – центральной сфере европейского сотрудничества. Смыслом создания Совета Европы и Европейской конвенции по правам человека был поиск единения европейских народов на основе утверждения ценностей, на которых строились бы отношения между гражданами и различными институтами государственной организации. В горниле терпеливого и целенаправленного сотрудничества участников Совета Европы выплавлялись основы новых форм сотрудничества на более прочной основе. Из этого сотрудничества вытекала необходимость проявлять политическую волю гармонизации различных правовых институтов с тем, чтобы они могли по возможности соответствовать нормам и ценностям, которые легли в основу сотрудничества европейских государств. И именно с этими нормами и принципами, общими для всей Европы, входит сейчас в соприкосновение правовая система России.
С целью обеспечения контроля за соблюдением основных прав человека была создана европейская судебная система, опирающаяся на Европейский Суд по правам человека, взявший на себя центральную и новаторскую роль. Центральная роль Суда обусловлена тем, что права человека и основные свободы перестали быть в Европе только абстрактными декларациями, лишенными практического содержания. За индивидом, будь он гражданином данного государства или нет, признается право обращаться в наднациональный судебный орган с целью защиты прав, которые прямо признаются международным правовым порядком, имеющим конкретный защитный инструмент, лежащий в основе европейского правопорядка. Постановлениям Европейского Суда придается обязательная сила, которая благодаря надзорной роли Комитета министров Совета Европы предполагает принятие как мер индивидуального характера в пользу заявителя (за которым может быть, кроме того, признано право на компенсацию за нарушенное право), так и мер общего характера, побуждающих государство-ответчик изменить внутреннее законодательство, если оно косвенным образом признано Судом противоречащим обязательствам государства по Конвенции. Следует признать и «живой» характер прав и свобод в том смысле, что они не мыслились как нечто застывшее и окаменелое уже при разработке их концепции, имея в виду, что они должны адаптироваться к требованиям современного общества и соответствовать изменениям его состояния и задачам более эффективной защиты этих прав.
Среди правовых систем государств, которые к концу ушедшего века присоединились к общей системе судебного контроля, правовая система России, возможно, дает больше всего поводов для глубоких размышлений. Причина не только в том, что речь идет о самом протяженном по территории и самом многонаселенном государстве Европы, но также, и даже прежде всего, в том, что его вековые правовые традиции дают стимул к поиску оригинальных решений проблем, которые проявляются в поступающих жалобах.
Практикующий российский юрист благодаря возможности обращения в Европейский Суд имеет особое средство, позволяющее сравнивать право и правоприменительную практику своей страны с параметрами европейской юриспруденции. Законодатель, приспосабливая внутреннее право к критериям, вытекающим из постановлений Европейского Суда, учитывает постановления, выносимые не только в отношении своей страны, но и других стран. Судья, применяя нормы Европейской конвенции, толкование которых дает юриспруденция Страсбурга, черпает в них необходимые для себя аргументы. Таким образом, и законодатель, и судья осуществляют эффективный превентивный контроль над внутренним правопорядком, дабы избежать обращения за справедливостью в наднациональный судебный орган, пресекая возможное нарушение «на корню». Наконец, адвокат обретает в обращении в Европейский Суд средство более адекватного и, если угодно, более диалектического толкования права с целью обеспечения гражданам возможности обрести более эффективную защиту их прав.
Подлинное общеевропейское право берет начало в европейской юриспруденции. Она уточняет критерии и параметры в широком спектре прав, таких, как право на жизнь и право не подвергаться унижающему достоинство человека обращению; право на жесткую дисциплину уголовного процесса с четко обозначенным равенством сторон защиты и обвинения и принципом беспристрастного разбирательства; право на уважение частной жизни, которое налагает обязательства на публичную власть, например в том, что касается разрешения на прослушивание телефонных переговоров; право на свободу выражения мнения, обеспеченное максимально высоким уровнем защиты, например в сфере свободы печати или политической критики.
Верно и то, что основные принципы этой юриспруденции были выработаны в течение сорока лет функционирования системы судебной защиты, поэтому нужно время, чтобы привыкнуть к ней и познать ее содержание, особенно в части толкования Судом принципов Конвенции. Хотелось бы также подчеркнуть, что принципы эти вырабатывались на основе решения юридических споров в отношении сравнительно ограниченного числа государств – участников Конвенции в первые десятилетия ее действия. Тем не менее, эти принципы могут претерпеть эволюцию в положительном смысле. Отсюда и моя убежденность в том, что российские участники правового процесса могут и должны учитывать то, что они являются сознательными и полноправными творцами прав человека и его основных свобод, и что их усилия вливаются в русло европейского сотрудничества. Я рад тому, что мой скромный труд, возможно, послужит расширению их представлений о перспективах этого сотрудничества.