Ками Нору все стоял и не мог отвести взгляд от ночного неба. Звезда. Еще вчера ее здесь не было.
Каждую следующую ночь он выходил и снова смотрел на небо. Звезда не стояла на месте. Наконец пришел день, когда звезда, совершив свой путь, исчезла, оставив лишь багровую полосу на черном небосводе. Потом и та растаяла в ночном небе, таком близком и таком холодном.
Так начинался весенний гималайский сезон в марте 1996 года.
Ками Нору был шерпой и жизнь свою проводил в горах. Сагибы[3] назвали звезду кометой и дали ей странное имя Гекутак, но он-то знал, что, как ее не назови, хорошего в ней мало. Жизнь шерпов, этого горного народа, расселившегося от Тибета до Непала, оказалась неразрывно связанной с судьбой многочисленных гималайских экспедиций. Зарабатывая на жизнь, шерпы работают поварами, погонщиками яков или носильщиками у приезжающих альпинистов. Некоторые выбирают более опасную, но и более доходную работу – идут в высотные носильщики. Им предстоит сопровождать иностранных альпинистов на высоте и участвовать наравне с ними в этом безумном противостоянии – опыт и выносливость против враждебной окружающей среды, в которой долго не может находиться ничто живое. Со времени первой экспедиции в 1921 году более 140 восходителей не вернулось со склонов Эвереста. Более 50 из них – шерпы. Поэтому шерпы бдительно следят за всем, что, по их мнению, нарушает привычный ход вещей в природе.
Ками Нору был «новый шерпа» – один из тех, кто сменил традиционную тканую одежду и плетеные сандалии на гортексовую[4] куртку и пластиковые ботинки и отправился в горы зарабатывать деньги. В свои тридцать с небольшим Ками был главой семейства, отцом троих детей и уже опытным высотником. В 1996 году, как и во все последние годы, шотландская компания «Гималайские гиды» вновь пригласила его на работу сирдаром (начальником шерпов) в экспедицию на Эверест.
«Ну, что ты там видишь? – спросил бородатый и широколицый Генри Тодд, похлопывая Ками Нору по плечу. – Что за звезда такая?» «Мы не знаем, – ответил шерпа – Точно не знаем, но нам она не нравится».
Что-то пробормотав, Генри отошел в сторону. Бывший профессиональный рэгбист, теперь этот пятидесятилетний англичанин возглавлял «Гималайских гидов». У него была хорошая репутация – ни одного смертельного случая за долгие годы. У подобного успеха было много составляющих: и деловая хватка Тодда, и выгодный союз с Ками Нору, и, конечно, везение, без которого в Гималаях не обойтись.
Весной 1995 года «Гималайские гиды» организовали коммерческую экспедицию по восхождению на Эверест с северной, тибетской стороны. Успех был неоспорим – восемь участников достигли вершины. Это, конечно, придало Генри и Ками Нору уверенности, но в самонадеянность они не впали. Теперь, в марте 1996-го, оба с тревогой думали о предстоящем сезоне.
«Шерпы считают, что комета – плохое предзнаменование, – размышлял Тодд. – Да, они суеверны, но мне она тоже не по душе. Знающие люди говорят, что все это не просто так».
У Генри Тодда хватало проблем и помимо всей этой звездной неразберихи. Был уже конец марта, а снег на тропе еще не растаял, и караван яков не мог подняться на высоту 5 300 метров, в базовый лагерь. Только шерпы-носильщики могли пробираться наверх по узкой, заваленной снегом тропе. Но проблемы это не решало – для проведения экспедиции необходимо было огромное количество снаряжения и продуктов, и только яки могли втащить наверх такую тяжесть. Под угрозу была поставлена судьба всего мероприятия. Тодда мучила мысль: а что если тропа и дальше останется непроходимой? Дело в том, что на Эвересте просвет в погоде часто бывает недолгим, а на смену ему приходит затяжной муссон. Если запоздать с завозом снаряжения в базовый лагерь, то благоприятный момент для штурма может быть упущен, и тогда все труды пойдут прахом.
Не зная, что их ждет впереди, Тодд и Ками Нору решили по мере сил подготовиться к возможным неприятностям. Так, Генри Тодд первый послал в базовый лагерь из Катманду, где он дожидался таяния снега, несколько ящиков виски. Их подарил Тодду один из его прежних клиентов. Еще раз напомнив носильщикам, как аккуратно надо обращаться с этим грузом, Тодд отправил шерпов в базовый лагерь. Он уже предчувствовал те ночи, когда глоток спиртного поможет отвлечься от тяжелых мыслей. Ками Нору к виски был равнодушен и к восхождению готовился по-другому.
На высоте 4 000 метров, на одной из огромных террас на склоне Эвереста расположена небольшая деревня Пангбоч, через которую проходит основной путь к базовому лагерю. Там, в доме шерпы Ками Нору совершался обряд пуджи. Ками Нору благодарил горы и молил благословить его на новое восхождение. На рассвете в просторной комнате второго этажа пятеро буддистских монахов в темно-красных и голубых одеждах сидели на полу, образуя круг. Чуть поодаль, тоже кругом, стояли Ками Нору и другие шерпы из Пангбоча, которым предстояло отправиться на Эверест. Ставни были наглухо закрыты, и только свечи из ячьего жира мерцали, наполняя комнату неясным призрачным светом. Грубые дощатые полы были выстланы красно-синими тибетскими коврами; от тлеющих углей исходил сладковатый запах благовоний.
Монотонные буддистские напевы отражались от стен, потолка и вновь возвращались к шерпам, каждым звуком принося им спокойствие и уверенность в том, что теперь они под надежной защитой и ничто не сможет помешать их благополучному возвращению. Когда прозвучало и затихло последнее благословение пуджи, шерпы, связавшие свою судьбу с Эверестом, получили талисманы в дорогу. Это была ниточка красного или голубого цвета, которую каждый из них надел на шею.
Теперь – в путь. Снег на тропе почти растаял; настало время шерпам подниматься в базовый лагерь и дожидаться там прихода своих экспедиций. Получая от двух с половиной до пятидесяти долларов в день, они должны были заниматься установкой лагеря, поднимать наверх грузы, а также готовить еду и обслуживать восходителей, которые все прибывали и прибывали под Эверест.
В начале 80-х все обитатели базового лагеря без труда могли поместиться в одном вагоне метро. Теперь для них было бы мало и целого поезда. В 1996 году более четырехсот человек поднялись по тропе наверх. Обилие палаток, толпы людей – происходящее было похоже на рок-фестиваль. По словам одного альпиниста, «все это напоминало цирк, только вот клоунов было многовато». Складывалось впечатление, что многие из обитателей базового лагеря попали сюда случайно.
Множество шуток и насмешек выпало на долю тайваньской экспедиции под руководством Макалу Го. За шутками, однако, скрывалась тревога – квалификация этой команды, ее способность успешно вернуться с горы вызывали большие сомнения. «С ямайскими хоккеистами и то, наверное, безопасней идти в гору, чем с этими тайваньскими альпинистами», – говорили о них в базовом лагере. Помимо тайваньцев, наверх поднялась и экспедиция газеты «Санди Таймс» из Йоханнесбурга, которую напутствовал сам Нельсон Мандела. Истории о неопытности ее участников обошли весь лагерь. Не раз высказывалось и недоверие к их руководителю – стойкому, но вспыльчивому Яну Вудалу.
Известный американский альпинист Эд Вистурс, в свои тридцать семь уже не раз побывавший на Эвересте, заметил, что в лагере «слишком много людей, которым здесь не место». На этот раз Эд совмещал обязанности гида и оператора в коммерческой ИМАКС-экспедиции, ее возглавлял американский альпинист и режиссер Дэвид Бришер. На время экспедиции были запланированы съемки широкоформатного фильма, который должен был выйти на экраны в 1998 году. Бюджет проекта был рекордным; никогда еще документальная лента о горах не стоила так дорого. Предназначенный для просмотра в лучших кинозалах с панорамными экранами и самой современной акустикой, фильм должен был возвести зрителя на «крышу мира» не отрывая от мягкого кресла.
Сорокалетний Бришер был в Гималаях чем-то вроде легенды. Он лучше чем кто бы то ни было сумел разглядеть в Эвересте золотую жилу для своего бизнеса, уступив в этом разве что самому сэру Эдмунду Хиллари (Хиллари вместе с шерпой Норгеем Тенцингом первым поднялся на высшую точку планеты в 1953 г.). Деятельность в горах приносила Бришеру основную часть годового дохода. В 1985 году он отличился тем, что привел на вершину техасского бизнесмена и миллионера Дика Басса. Басс, которому было уже 55 лет, стал старейшим покорителем Эвереста. Многие считают, что именно это событие оказалось переломным в истории восхождений на главную вершину Земли. Преуспевающие любители приключений сразу обратили внимание на успех Басса. «Если в 55 лет за определенную плату можно покорить Эверест, то и мне стоит попробовать». Коммерческие экспедиции начали ориентироваться на богатых клиентов, способных платить большие деньги за большие горы. Если раньше предпринимались усилия для получения спонсорской поддержки от государства или крупных корпораций, то теперь охота шла за отдельными людьми, которые вместе с некоторыми альпинистскими навыками имели бы и приличные деньги и могли «купить» экспедицию. В результате была заключена своеобразная сделка между альпинистами-профессионалами и опытными любителями: и те, и другие хотели покорять высочайшие вершины и были нужны друг другу.
Еще не дойдя до базового лагеря, ИМАКС-экспедиция Бришера успела произвести впечатление на местных жителей. Оказавшись в Пангбоче, несколько ее участников зашли в ресторанчик рядом с домом Ками Нору. Заказав чай, они категорически отказались от местной еды и принялись доставать припасы из своих рюкзаков. «Пижоны», – с неодобрением прокомментировал их поведение один бывалый альпинист.
Рядом с ИМАКС-экспедицией разбили свой лагерь «Гималайские гиды» Генри Тодда и еще несколько экспедиций, которые тоже привели в горы платных клиентов. Среди этих «охотников за баксами» (так за глаза прозвал их один историк альпинизма на Эвересте) были и «Консультанты по приключениям» под руководством новозеландца Роба Холла.
Представительный, чем-то напоминавший Линкольна, Роб казался гораздо старше своих тридцати пяти лет. В нем чувствовались сила и уверенность. В 1990 году его компания впервые привела экспедицию на Эверест. С тех пор он успел побить все рекорды, возведя на вершину тридцать девять человек (включая персонал экспедиции). Рекламные объявления его компании кочевали из номера в номер международных альпинистских журналов. Они отличались большим размером, напористым стилем, но отнюдь не скромностью. Одно из них, появившееся в печати в начале 1995 года, гласило: «100 %-ный успех! Сообщите нам свой адрес, и мы вышлем вам наш бесплатный цветной буклет». В этом году о ста процентах речь уже не шла – в мае 1995-го при штурме вершины Роб повернул свою экспедицию назад. Снег наверху оказался очень глубоким, темп продвижения сильно упал – идти дальше было невозможно. В тот раз никто из клиентов не поднялся на Эверест.
В 1996 году Роб Холл снова был в Гималаях и рвался в бой, полный решимости вернуть себе место среди победителей. Бизнес требовал вершин, а не отступлений. Психологическое напряжение усугублялось еще и тем, что появился новый конкурент.
Им оказался Скотт Фишер. Ростом метр девяносто пять, с длинными вьющимися волосами и правильными чертами лица, он словно сошел с рекламного плаката. Скотт жил в Западном Сиэтле, а свою работу в туристической компании «Горное безумие» долгие годы воспринимал как нечто второстепенное. Он был альпинистом и хотел совершать восхождения по всему земному шару. С помощью «Горного безумия» он мог себе это позволить.
Скотт как нельзя лучше подходил для своей компании. Альпинизмом он начал заниматься в 14 лет. Позже он окончил школу гидов в штате Вайоминг, приобретя репутацию отличного тренера по скалолазанию и альпинизму. Кроме того, он был известен и как высококвалифицированный горный гид, имея в своем активе немало удачных восхождений.
Улыбчивый и обаятельный, он обладал огромной притягательной силой. Ему не составляло труда привлечь клиентов, заинтересовать их, и под его влиянием люди охотно выписывали чеки и принимались паковать рюкзаки. Словом, Фишер казался сильным соперником, если не считать отсутствия опыта в организации коммерческих экспедиций.
Решение стать «охотником за баксами» пришло к Фишеру само собой. Так говорит об этом один из его компаньонов: «Мне кажется, что, узнав об успехе Роба Холла, он подумал: „А чем, собственно, я хуже?“ Причем, он сделал это без всякого вызова, не из желания кого-то опередить. Просто он сказал себе: „Ведь я классный альпинист, почему бы и мне не попробовать? Я тоже наберу клиентов и поведу их в Гималаи. И, как и Роб, хорошо на этом заработаю“».
Карен Дикинсон, в то время главный менеджер «Горного безумия», рассказывала: «Решение компании об отправке экспедиции на Эверест было требованием времени. Наши клиенты проявляли интерес к высотному альпинизму, и если бы нам нечего было им предложить, мы бы их просто потеряли. А так, в случае благоприятного исхода, у компании появилось бы новое выгодное направление. Так что, бесспорно, у нас была большая финансовая заинтересованность. Хотя, конечно, в случае неудачи мы могли все потерять. Ставки были высоки».
Фишер очень нуждался в большом вознаграждении, которое ждало его в случае успеха экспедиции. Он подумывал о том, что ему пора изменить свою жизнь. Карен Дикинсон так говорила о Скотте: «Не так давно ему исполнилось сорок, и дела его наконец-то пошли так, как ему хотелось… Он взошел на К-2[5], покорил Эверест. За ним закрепилась репутация гида, которому сопутствует успех… Фишер даже сказал однажды, что в будущем ему бы не хотелось отправляться на Эверест самому; куда разумнее было бы нанять для этой цели других».
Казалось бы, это всего лишь набросок будущих планов, да и разговор Фишера с Дикинсон был почти случайным. Но люди, хорошо знавшие Скотта Фишера, могли догадаться, сколь серьезен он был в своих намерениях. Став старше, Скотт по-новому взглянул на мир. Его личная жизнь, работа в компании, общественный имидж – все подлежало пересмотру.
Компания «Горное безумие» была основана Фишером еще в начале 80-х, и никогда еще работа в ней не приносила ему стабильного дохода. Жизнью для него был альпинизм, а работа лишь давала возможность жить. Его фирма никогда не была среди лидеров коммерческого туризма, оставаясь мало кому известной. Успех на Эвересте мог все изменить. Если бы удалось набрать достаточно клиентов за ту же цену, что и у Холла (65 тысяч долларов), и грамотно организовать восхождение, то появились бы и деньги на устройство жизни по-новому.
Успеху предприятия мешала, в частности, малая известность Фишера «на международном уровне». Его деятельность слабо освещалась в прессе, в то время как другие высотники буквально не сходили со страниц альпинистских журналов и рекламных проспектов. По мере того, как он все больше сживался с ролью руководителя экспедиции, его личная альпинистская карьера отходила на второй план. Как заметил один из его друзей, Скотту стало казаться, что «пресса до сих пор уделяла ему до несправедливости мало внимания. Его имя по-прежнему было мало кому знакомо. А Скотту хотелось, чтобы его знали в лицо».
Как ни странно, по мнению многих из его окружения, еще одной проблемой для Скотта стал его имидж. Да, конечно, профессиональный альпинист, опытный инструктор и гид, хороший фотограф – все это так. Но с другой стороны, слишком уж смел и слишком безрассуден. Кому-то эти качества могли понравиться, но только не состоятельным клиентам и богатым спонсорам. Для них он был слишком «рисковым». Успешная экспедиция на Эверест, широко освещенная в прессе, могла исправить ситуацию.
В своем офисе в Западном Сиэтле Дикинсон, Фишер и сотрудники компании принялись за раскрутку нового проекта. Сотни рекламных проспектов были напечатаны и разосланы потенциальным клиентам. Эти черно-белые шедевры своим незатейливым оформлением напоминали не то руководство по пользованию стиральной машиной, не то инструкцию к холодильнику. Не в силах соперничать с лоском и стилем рекламной кампании Роба Холла, «Горное безумие» главную роль уделило тексту: «В 1996-м году участники нашей команды поднимутся на высшую точку планеты… Мы разобьем цепь высотных лагерей (один за другим). Наши гиды и высотные шерпы провесят перила[6], снабдят высотные лагеря всем необходимым, будут вести участников за собой на всех этапах штурма вершины. Участники будут нести легкие рюкзаки, чтобы сберечь силы для восхождения».
Нельзя сказать, что известие о вступлении Скотта Фишера в «большую игру» сильно обрадовало его конкурентов. Легкость, с которой Скотт вел дела, его участие в снаряжении экспедиций в самые отдаленные районы Африки, Южной Америки и Азии уже привлекали к нему клиентов с самых разных концов земли. В случае успеха Фишера в Гималаях Роб Холл оказался бы в непростом положении – ведь большинство клиентов приезжало к нему из Америки, а Скотт Фишер был как раз американцем.
Желая привлечь внимание общественности как к себе, так и к своей экспедиции, Фишер с удвоенным рвением взялся за прессу. И почти сразу ему подвернулся подходящий случай.
Журнал «Аутсайд» – лидер среди американских изданий, посвященных тематике путешествий и приключений, – принял решение направить своего журналиста в экспедицию на Эверест. Это был Джон Кракауэр, альпинист из Сиэтла, автор нескольких бестселлеров. Теперь от него ждали новой сногсшибательной статьи, на этот раз об Эвересте. «Аутсайд» был готов оплатить участие Кракауэра в команде Фишера, но журнал требовал для себя скидки, и немалой.
Если бы «Горному безумию» удалось заполучить такого известного журналиста, перед компанией открылись бы новые широкие возможности. Понимая это, компания со всей энергией принялась за «обработку» руководства журнала. Неутомимая Карен Дикинсон предлагала самые разные условия сделки и взаимовыгодные договоренности. Как сказал один из деловых партнеров Фишера, «она (Карен Дикинсон) просто терроризировала редакцию своими бесконечными звонками и предложениями».
Переговоры продвигались успешно, и Фишер был очень заинтересован в этом сотрудничестве. В обмен на приличную скидку для «Аутсайда», «Горное безумие» получало право на размещение в журнале своей рекламы и, главное, отчет о своей экспедиции – статью самого Кракауэра с множеством красочных фотографий. Кракауэр тоже был воодушевлен происходящим. Он сказал одному из сотрудников Фишера: «Я хочу идти со Скоттом. Его альпинисты лучше, чем в других командах. К тому же Скотт тоже из Сиэтла и сам по себе очень яркая личность».
Фишер полагал, что «Аутсайд» – как раз то, что им нужно. Журнал был в основном рассчитан на читателей с хорошим достатком, поэтому отчет об экспедиции мог привлечь внимание состоятельных любителей приключений, готовых платить по «высотным» расценкам. Дикинсон вспоминала: «Довольно долго мы были уверены, что Джон пойдет с нами… Мы забронировали для него место в экспедиции и вели напряженные переговоры с „Аутсайдом“ об условиях сделки – какая ее часть может быть оплачена рекламой, а какая – просто банковским чеком».
Впрочем, один из сотрудников «Горного безумия» рассказывал, что «они („Аутсайд“) все время что-то выторговывали у Карен и хотели, видимо, чтобы наша компания отдала это место даже не по себестоимости, а еще дешевле – так, чтобы „Горному безумию“ пришлось еще и платить за это восхождение из своего кармана. Но все имеет свои границы!.. Тогда редакция „Аутсайда“ обратилась к Холлу, и тот согласился на меньшую сумму». В результате «Аутсайд» в последний момент передумал и купил для Кракауэра место в экспедиции Холла.
Представитель журнала, объясняя это решение, утверждал, что «Консультанты по приключениям» были выбраны «не только по финансовым соображениям. У Холла был значительно больший опыт руководства высокогорными экспедициями; он гарантировал бóльшую безопасность при восхождении. Кроме того, по мнению Джона Кракауэра, система обеспечения кислородом у Холла была лучше».
Узнав об этом, Фишер просто пришел в ярость. «Чего еще ждать от газетчиков, это же такое дерьмо». Один из его друзей вспоминает его возмущенную реакцию: «Он считал, что „Аутсайд“ просто надул его, украв эту идею и вовсю занявшись ею… Они узнали все подробности у Карен (Дикинсон), а потом из-за лишней тысячи – не знаю точно, но выгадали они явно немного – переметнулись к Холлу».
Но вскоре, словно в компенсацию за неудачу с Кракауэром, появилась новая возможность, не хуже прежней. «Горному безумию» удалось заполучить к себе в экспедицию Сэнди Хилл Питтман, чьи статьи выходили в таких популярных изданиях, как «Аллюр» и «Конде Наст Трэвеллер». Питтман было сорок лет. Она сумела покорить высочайшие горы на шести из семи континентов. Но ее манил Эверест. Дважды она пыталась взойти на него (одна из этих попыток была в составе ИМАКС-экспедиции Бришера), но всякий раз она была вынуждена возвращаться, так и не дойдя до вершины.
Питтман была настоящей находкой для «Горного безумия». У нее было больше высотного опыта, чем у Кракауэра. Она заключила контракт с Интернет-агентством, согласно которому ежедневно должна была отсылать к ним на сайт новости об экспедиции[7]. Если бы Фишер помог Сэнди покорить Эверест, то ему была гарантирована известность поп-звезды. Но вместе с тем Скотт понимал, что теперь он просто обязан дотащить ее до вершины.
«Мне кажется, он воспринимал Питтман как подарок судьбы; благодаря ей у него появился редкий шанс, – рассказывал приятель Скотта. – Если бы восхождение состоялось… Она бы писала о нем, говорила о нем, принесла бы ему удачу и известность. Но в случае провала Фишеру пришлось бы туго. Я живо представляю себе, как Питтман рассказывала бы всем: „Всему виной Скотт Фишер, один только он. Я могла подняться, но он мне не дал этого сделать. Я покорила бы Эверест, если бы не он“».
Чтобы успешно довести свою группу до вершины, Фишер нанял трех гидов. Из рекламной литературы потенциальные клиенты могли узнать о них подробнее: Назир Сабир из Пакистана, опытнейший гид, покоривший несколько восьмитысячников; Нил Бейдлман, авиационный инженер из Колорадо, совмещавший серьезные занятия альпинизмом с бегом на сверхдлинные дистанции, и Анатолий Букреев.
Анатолий Букреев, которому тогда было тридцать восемь лет, жил в Алма-Ате. Этот русский альпинист был одним из лучших высотников во всем мире. К весне 1996 года он уже покорил семь самых сложных восьмитысячников[8], некоторые неоднократно. На каждый из них он поднимался без кислорода. Все это, равно как и беспрецедентные скоростные восхождения Анатолия, говорило о его уникальных способностях.