Мечта о покорении Эвереста, самой высокой вершины Земли, сбылась для меня. Я стал одним из немногих, кому выпала честь оказаться на этой недосягаемой высоте. И поверьте, это стоило всех усилий и лишений, через которые пришлось пройти.
Как и для всех, кому посчастливилось взойти на Эверест, путь к этой вершине был усеян не только захватывающими моментами, но и суровыми испытаниями. Каждый, кто ступил на эти склоны, знает, что ему предстоит пройти через горнило трудностей и лишений, приобрести стойкость и упорство, чтобы его мечта стала реальностью.
У каждого восхождения своя цель. Кто-то стремится доказать себе и миру, на что он способен. Другой ищет славы и признания. Третий надеется найти убежище от суеты в лоне величественных гор.
Я ехал на Эверест, чтобы проверить, испытать себя, свою веру. Я прекрасно понимал, что на высоте более 8000 метров, в так называемой «зоне смерти»[2], физические силы человека иссякают, и он поднимается исключительно благодаря силе воли и моральному стержню. Мне было жизненно важно ощутить это состояние на собственном опыте.
Эта книга представляет собой собрание записок, которые я делал во время своей экспедиции в Гималаи. Лишь малая часть из них была опубликована ранее в виде отдельных статей и воспоминаний. Большинство же изложено здесь впервые в неизменном виде.
Моя цель – дать читателю максимально полную и правдивую картину всего происходившего «без купюр». Это будет, словно бы вы прошли весь этот путь вместе со мной, от начала до конца.
Я расскажу о том, как шел к своей вершине, что предшествовало моему восхождению, и затрону вечные вопросы бытия, борьбы духа и безграничных человеческих возможностей.
Восхождение на Эверест – это прежде всего преодоление себя, своих страхов и слабостей. На высоте более 8000 метров человек находится в крайне неблагоприятных условиях: кислорода в воздухе недостаточно, температура падает до экстремальных значений, а тело подвергается постоянным физическим нагрузкам.
В таких условиях проявляются все скрытые изъяны и комплексы человека. Кто-то ломается, сдается и поворачивает назад. Кто-то, напротив, находит в себе скрытые резервы и продолжает свой путь к вершине.
Мне запомнился один эпизод, произошедший в лагере на высоте 8300 метров. Один из участников экспедиции, молодой и физически крепкий, вдруг начал жаловаться на слабость и усталость. Он умолял руководителя группы развернуть экспедицию и спуститься вниз.
Руководитель, опытный альпинист, прекрасно понимал, что если участник не преодолеет себя в этот момент, то он уже не сможет подняться на вершину. Он сурово приказал ему продолжать восхождение, даже если тот будет ползти на четвереньках.
И он пополз. Поначалу медленно и неуверенно, но постепенно его движения стали более уверенными. В итоге он вместе со всеми поднялся на пик.
Преодоление себя – это не только физическое испытание. Это еще и внутренняя борьба, борьба с собственными слабостями и страхами. Тот, кто побеждает в этой борьбе, достигает не только вершины Эвереста, но и вершин собственного духа.
Другой аспект – вера. На пути к вершине Эвереста вера играет не меньшую роль, чем физическая подготовка или техническое снаряжение. В моменты, когда кажется, что силы на исходе и нет никакой надежды, именно вера помогает не сдаться и продолжать восхождение.
Вера может быть разной: религиозной, философской, личностной. Главное, чтобы она давала человеку силы и вдохновение идти вперед.
Для меня вера – это прежде всего вера в Бога, самого себя, в свои возможности и в то, что все возможно, если по-настоящему этого захотеть. Эта вера помогала мне преодолевать все трудности и лишения и, в конечном счете, достичь вершины.
Во время экспедиции я общался с людьми из разных стран и разных профессий. Среди них были альпинисты, путешественники, художники, писатели. Каждый из них шел к своей вершине, у каждого был свой путь. Но всех их объединяла одна общая черта – вера в то, что нет ничего невозможного.
Поднявшись на Эверест, я понял, что все ограничения и барьеры существуют только в нашем сознании. Если мы верим в себя и свои силы, мы можем достичь любых высот, как в прямом, так и в переносном смысле.
Восхождение на Эверест – это не просто достижение вершины. Это долгий и тяжелый путь, полный испытаний и лишений. Но в то же время это путь к познанию самого себя, к выявлению своих скрытых возможностей и к обретению веры в безграничность человеческого духа.
Тот, кто однажды поднялся на Эверест, никогда не забудет этот опыт. И даже если он больше никогда не вернется в Гималаи, он навсегда сохранит в своем сердце ту веру и ту силу, которые он обрел на пути к вершине мира.
Там – на Эвересте я почувствовал дыхание, прикосновение Бога.
от автора
Сколько помню себя, я всегда мечтал об Эвересте и хотел оказаться на его вершине. И эта неудержимая тяга к нему она просто убивала, не утихала. Доводила меня до какого-то безумия, фанатизма, маниакальной привязанности.
И я не знал куда деться от нее. Как побороть ее в себе. Но старался, держал себя как мог. Эверест крутился перед глазами, звал и не отпускал меня. Словно какая-то злосчастная, злополучная тень нависла надо мной.
Он что-то хотел от меня. Но в то время я не понимал. Потом уже, с течением времени, я нашел ответ на этот вопрос. А тогда все, что было связано с ним, было как в сказке, ново, необычно.
У меня загорались глаза при одном лишь упоминании о нем. И я со всей головой на полном серьезе, окунулся во всю эту тему. Изучал, просматривал – фото, кино, видеоматериалы, как может быть и все, кого так затронул и пленил Эверест.
Было в нем что-то особенное, сильное и притягательное, что потрясало до глубины и что заставляло тебя застывать на месте, когда ты заглядывался в его сторону. Не знаю, откуда у меня появилась эта тяга, любовь к горам.
Раньше мы ходили в походы, совершали небольшие вылазки в горы. Хотя и горами это нельзя было назвать. Так – ребячество. В большинстве своем это были местные горные ущелья, скалы, холмы.
Верно, это была удивительная, прекрасная пора. И все эти турпоездки, которые мы организовывали производили на меня эффект, – Вау! И всегда принимались мною на ура, на все сто процентов.
Однозначно, они зажгли во мне ту искру «пламя», которые впоследствии наложили на мою жизнь существенный отпечаток. Если не сказать более – в корне изменили ее.
Родом я из Карпинска[3]. Маленького провинциального захолустного городка на Севере Урала в России. Коих здесь, в этой части нашей необъятной Отчизны приогромное множество. Родился в 1974 году.
На дворе процветал старый-добрый СССР[4]. В целом это был спокойный, миролюбивый год. В мире стабилизировался курс на «разрядку международной напряженности», а Страна Советов начала вползать в то, что потом назовут «периодом застоя». Да, Золотые годы Брежневского застоя, эпохи![5]
Основными заботами советских граждан тогдашнего времени было накопить на автомашину «Жигули», построить домик на садовом участке ("дачу"), съездить отдохнуть «на югах». В общем, это был стандартный набор благ. Солнце, море, квас, портвейн, молодость, наконец – что ещё надо было людям для беззаботного отдыха.
А хочешь увидеть настоящую Европу – отправляйся в Таллин, в Прибалтику. Где в 1974-м открылось первое советское варьете. Особо удачливые могли поехать по профсоюзной путевке на Золотые пески Болгарии, где можно было лицезреть конкурс красоты.
Но это показательное внешнее изобилие и роскошь касалось не всех. В основной массе, простой народ был лишен всего этого и довольствовался теми крохами и подачками, которые падали с «барского стола». Сам я рано познал эту теневую изнанку жизни и всегда болезненно переживал по этому поводу.
Моя мама рассказывала мне, что когда она рожала меня, то я никак не хотел вылезать из ее утробы. Как она объясняла, я упирался всеми руками и ногами и орал благим матом. И акушеркам, которые занимались ее родами, пришлось приложить немало усилий и сноровки, чтобы вытащить меня оттуда наружу.
Одна из них даже, когда меня все же благополучно извлекли, возьми да ляпни еще. – Что этот будет страдать всю свою жизнь. Ибо он (я) категорично не хотел цепляться за эту жизнь. Ни в какую. Хоть убей.
И что самое занимательное и трогательное во всей этой пикантной ситуации – этому пророчеству суждено было сбыться. И вся моя последующая жизнь, была явным тому подтверждение. Видно Бог отвернулся в тот момент, когда я появлялся на этот белый свет. Хотя…
В нашей матриархальной семье я был вторым ребенком и самым младшим. Мой родной брат, его звали Никита, был старше меня на 3 года. В раннем детстве с ним приключилась беда. Он потерял слух и практически стал инвалидом. Это было неожиданным ударом и немалым испытанием для нас. Но жизнь такая. Против нее не попрешь.
Не сказать, что мы жили в достатке и могли позволить себе шиковать на «широкую ногу». Но как вспоминаю, нам всегда чего-то не хватало. И мама, не смотря на то что тоже сильно болела, старалась изо всех сил и экономила на всем, считала каждую копейку, чтобы хоть как-то скрасить это наше существование.
Тогда я не понимал всего этого. Отчетливо помню, что мы постоянно варили и ели суп. Это было основным блюдом в нашей семье. И он почему-то всегда был таким наваристым. Мяса в нем было мало. И его никогда нельзя было съесть много.
Только потом с годами я узнал, до меня дошло, что моя мама всегда клала в него много жира. Такая примитивная похлебка, конечно, утоляла голод. Но здоровой пищей это трудно было назвать.
Да добротных и качественных продуктов всегда недоставало. Помню дедушка привозил с областного центра, где он часто бывал в командировках буханку черного ржаного хлеба, связку спелых бананов, а иногда и колбасу сырокопченую, настоящую «Московскую». Это было целое событие, которое выливалось в семейное застолье.
Что касается моего отца, он был отличным спортсменом, футболистом «местного разлива» и всю свою сознательную профессиональную жизнь трудился на заводе. Причем на одном и том же месте. Он был классным специалистом в своем деле.
Я как законопослушный сын пошел по его стопам. Закончил один из технических ВУЗов. Прилежно учился. По его завершении работал несколько лет на угольных карьерах и шахтах.
В 22 года поступил в церковную семинарию, которую также успешно окончил. И впоследствии закрепился на этой духовной стези. Сейчас служу Богу верой и правдой. И стремлюсь не покладая рук хранить и приумножать свой богоданный дар.
Эта деятельность, теперь уже ставшая смыслом всей моей жизни налагает на меня большую ответственность, в тоже время требует много физических сил (ты всегда на ногах, в холодном липком поту). И я черпаю их в занятиях спортом (видать гены моего отца передались). В том числе и в горовосхождении.
Последнее, меня дак вообще зацепило и не на шутку. И я, когда позволяет возможность, стараюсь утолить этот свой голод по ним (горам) или что-то боле менее похожее на них. И, что не говори, мне это вполне удается. Как поется в одной известной песни:
Ах, горы. Горы!
Вы не просто горы,
А знак преодоления невзгод.
И скалы, устрашающие взоры,
Не просто скалы, – стойкости оплот.
Они как вечный зов. Верх мечтаний. Для которых ты был своим изначально. Но это осознание пришло не вдруг, не сразу. Понадобились годы, чтобы понять это. А покамест, ты делал только первые шаги к этой своей мечте, свободе.
Перевалочный лагерь (Тохта). Север Урала
5.08.2018
В начале сентября я в составе экспедиции из 12-ти человек, съездили на перевал Дятлова. Далеко в горах на Севере Урала, в место, именуемое плато Мансепаль. Или по-другому перевал «Молебный Камень»[6].
Это чуть южнее, 80 километров от урочища «Перевал Дятлова»[7]. Того места, где в 1959 году трагически погибла группа туристов из 9-ти человек, известная как группа Дятловцев[8].
В горы, на перевал мы отправились рано чуть свет. За мной заехала машина ГАЗель и мы поехали дальше на Север. Одна группа (из 6-ти человек) уехала чуть раньше. Я поехал со второй группой в составе пяти человек.
В моем родном городе только сошел утренний туман и мы ехали уже при отличной видимости. В дополнение, вовсю светило солнце. Погода выдалась хоть куда. Не подвела.
Если честно, с погодой нам повезло. На всем пути нашего прохождения и уже там – на самом перевале погода не менялась. Было довольно-таки солнечно, сухо и тепло.
Мы доехали до города Ивдель, что на Севере Урала. Пересекли поселок Полуночное и поехали по прямой петляя к Перевалу. Как только выехали за пределы поселка, дорога решительно изменила свой рисунок.
Теперь это уже была не ровная гладь асфальта (с которой явно не хотелось расставаться), а изрытая и изъезженная вдоль и поперек непроходимая лесная дорожная полоса, которая с каждым километром становилась все круче и круче на подъем.
Так проехав кряду порядка 70 км, мы оказались на турбазе «Вижай»[9], с которого как «реки живы» исходят все горные маршруты по разным местам.
Это был первый перевалочный пункт в горах, который встретился нам на нашем пути. Мы без задержек проехали его, окинув потухшим взором покосившийся и истрепанный столб с указанием схем различных дорог.
Как позже оказалось, мы допустили ошибку. Надо было оставить машину на турбазе и далее ехать уже на другой технике. Мы сделали ненужный крюк, потратили время, силы и нервы.
Но это было чуть позже. А сейчас, все те же ломаные горные дороги, караваны холмом, кряжи, которые все больше обкладывали, пожирали тебя и не оставляли тебе ни единого шанса. Как бы внушая непрошенным путникам, что им здесь не место.
Так проехав еще километров тридцать, мы наконец-таки подъехали к реке Вижай. Это первая река, которая несет свои воды на пути к перевалу Дятлова.
Там мы сбросили свои пожитки в ожидании другого транспортного средства, на котором мы должны были доехать до самого лагеря, где нас уже ждала первая группа.
Мы сообщились с ней по рации (мы предпочитали использовать такой способ связи – удобно, практично).
И почти впритык с нашим приездом, к нам с перевала подъехал пикап – Элька (как мы его ласково называли), который забрал нас и отвез в лагерь.
На пути нам встретилась группа людей на бобике. То были рыбаки и завсегдатай этих мест Сергей (пожарник). Ему тут знаком каждый закоулок.
Бывшие с ним были мягко говоря навеселе, в чересчур приподнятом настроении. Они нас угостили свежепойманным хариусом. «Царская рыба» – как ее называют, которая водится в окрестных водоемах. Ничего лучшего в жизни не ел.
Дорога, с каждым нашим удалением от родного очага становилась все сложнее и сложнее. Ехать было тяжело с натугой.
Эти бесконечные подъемы, спуски, камни, ухабы. Мы забрались уже в самую гущу горных и таежных дебрей. И дороги домой, назад уже не было.
С горем пополам. Не знаю как, но мы все же докатили до лагеря – нашего конечного места сборища. Вся эта новоиспеченная местность имеет название – Тохта[10]. Чуть ниже лагеря переливается река с одноименным названием Тохтинка.
Придя в лагере, мы как подобает в таких случаях, как водится, сначала поздоровались с парнями из первой группы. На радостях побратались с ними от души.
Потом к нам подошел хозяин лагеря Алексей (сторожила этих мест) со своею женой Евгенией. Приземистый такой, сгорбленный, но необыкновенно радушный и добрый человек.
Мы постояли чуть-чуть, потолкались, поболтали о том о сем. Затем принялись оживленно распаковывать и затаскивать вещи в дом, где нам надлежало обосноваться.
Первое, что бросилось в глаза, еще на подходе к лагерю – это виды. Роскошные и шикарные виды на горы.
Здесь они предстали во всей своей красе. Большие, взъемные, волнообразные, огромные по своим меркам (размерам). Они внушали неподдельный страх.
Сам лагерь располагался в глухом низовье. Вокруг него были необъятные горы и бескрайние таежные леса, уходящие туда – в беспросветную даль за горизонт, которым не было конца и края.
Масштаб от всего увиденного изумлял и восхищал. Выводил тебя из равновесия. И было такое ощущение, что ты находишься в каком-то забытье, прострации, полусне.
И, что удивительно – это чувство сродни дежавю. Оно не покидало тебя все те нескончаемые дни, сколько мы находись там на высоте.
Да, но все же день шел к вечеру. Ужинать мы разместились в подвижной машине. Это был ГаЗ 66 с курсом. Кунг оборудованный как дом на колесах. Мы называли ее Шишигой. Там решали всем миром, что и как нам быть дальше.
После, некоторые из нас отправились спать, кто задержался еще на кухне. С утра, спозаранку позавтракали и засобирались в дорогу. Путь был нелегкий.
Впереди нас ждал Ад, лютейший Ад. Самые дебри дикой непроходимой тайги. Все из нас это прекрасно понимали, чувствовали и готовились к худшему.
Раннее утро ознаменовалось ревом моторов, двигателей от машин. Мы подтянули свои ремни, животы. Взяли все необходимое, что понадобится нам в походе и тронулись в путь.
Мы ехали медленно, не спеша, шаг за шагом стараясь по возможности объезжать неровные поверхности.
Иногда нам это удавалось, но только наполовину. Нас запрокидывало, трясло, бросало взад-вперед, подкидывало до потолка со всем шмотьем, что было в кабине.
Из-за этого нам неоднократно приходилось останавливаться, очищая путь от повалившихся деревьев, залежавшихся и острых как бритва камней, кочек, зарываясь в землю.
Мы то и дело уворачивались от свисающих веток деревьев, которые били нам в кровь по лицу, срезая их на лету, насколько это удавалось. И так почти всю дорогу. Тогда мы натерпелись прилично.
Уже почти недалеко от самой горы, мы все слезли с машин и пошли в гору пешком. Потому что ехать было уже невозможно. Последние километры мы тащились, а вернее карабкались, ползли, что есть мочи по отвесным горным тропам.
Дорога напоминала груду камней, которых кто-то специально свез сюда, уронил. И казалось, что она никогда не кончится.
Наконец этот полуразбитый и рваный участок дороги был пройден. Мы вышли на более-менее ровную поверхность и в гору уже поднимались налегке.
На самой вершине горы круто поменялся ландшафт. Если до этого нас сопровождал густой и пышноцветущий лес. То сейчас это была уже голая, выжженная дотла земля, с таким ярко выраженным красновато бурым цветом, оттенком.
Точь в точь как в фильмах фэнтези, где ты попадаешь на Марс, на какую-то другую планету. Кругом цвел ягель, мох. И росли изуродованные и скрюченные в три погибели стволы молодых берез и сосен.
И эта картина уже больше не менялась. Мы почувствовали приближение конца нашего затянувшегося путешествия. И стали более активно подниматься в гору.
Мы бегали, резвились, прыгали по одутловатым вершинам Медного Камня (так называлось место, где мы находились) и просто смеялись, и радовались от того, что уже все позади. Вместе с этим не переставали любоваться и дивиться тому, что явилось нашему взору. А поглядеть было на что.
Эти дурманящие облака. Глубинные впадины, каньоны с растущими на них деревьями, елями, растянутые на десятки, сотни тысяч футбольных полей. Это было нечто, невообразимое, невероятное.
Так пройдя еще пару километров по склону, мы оказались на горе Ялпынер (то есть священная гора), аккурат возле идольского капища мансий. Он состоял из двух камней слитых воедино, по форме напоминавших две башни.
Каждый из нас запечатлел себя на телефон рядом с ним. И мы довольные и счастливые, явно оставшись под впечатлением, отправились дальше.
Поднявшись на вершину Медного Камня – Мансепаль (Мансийская гряда) как его еще по-другому называют, мы продолжили обозревать местные горные красоты.
Нам нужно было торопиться, так как уже смеркалось, вечерело и дело близилось к ночи. Вскоре солнце зашло и стало уже совсем темно. Мы встали лагерем на ночлег, разбили палатки и заночевали на перевале.
Ночью мы жгли костры, готовили еду, играли на гитаре, орали песни, травили байки; плавали в кучево-дождевых облаках и хватали рукой звезды с ночного бездонного неба. Ночь прошла как-то незаметно.
Проснувшись с утра чуть свет, я решил малость пробежаться, размяться. Благо нашлись еще двое «бегунов», которые составили мне компанию.
Мы направились к водопаду, здесь недалеко в расщелине. Но не добежали. Так как до него было далеко. Но мы видели его и слышали его журчанье.
Зато мы нафоткались вдосталь, возле лежалых камней и останцев. Этих каменных плантаций, на фоне пологих безлесных вершин с нагорными террасами, которые раскиданы здесь повсюду, куда ни ткни. И двинули обратно в лагерь.
Потом был перекур на завалинке в кругу, стрельба из автомата, спуск. Чай сваренный на газовой плите; баня, рыбалка, свежие медвежьи следы на песке.
Рассказ Алексея о здешних облаках, в которых ничего не видно дальше локтя. Много еще всего памятного и примечательного.
Но все это как-то оставалось на заднем плане. Главное были горы. И моя душа – она парила в этих необъятных просторах, не чувствуя земли под ногами, ничего.
Мне хотелось одного – лететь, летать. Забываться и уносится с головой в эти бескрайние и непроглядные выси. Кто знает, может быть ища лучшей доли, лучшей жизни.
Но помню точно, в те редкостные минуты я не принадлежал себе. Может это так действовали горы. Эта их загадочная, манящая сила или еще что-то. Но мне было все равно.
Мне было по-настоящему хорошо, уютно, по кайфу. Я был «на коне». Я раскрывался полной грудью, был свободен, абсолютно свободен. И грезил, просил Небеса, чтобы это никогда не прекращалось.
Мы возвращались, уезжали обратно. И я все оборачивался назад, как бы отдавая дань тому чудесному, дивному, изумительному, что мне довелось пережить. И, что может быть не состоялось.
Я видел эти горы, эти кочующие «бездонные корабли», которые с каждым километром таяли на глазах, уходили прочь и становились все менее различимы. И моя душа – она опускалась вниз, все ниже и ниже.
Что это было, – Спрашивал я тогда себя? Плод утомленного воображения, игра, забава, придуманная какой-то неведомой высшей силой. Злой рок.
Как ни старался, я не мог этого понять и дать этому хоть какое-то мало мальское объяснение. Но не принимал близко к сердцу. Обнадеживало то, что я был частью всего этого. Странствовал, жил здесь, постигал новые «миры». И я ни о чем не жалею. Судьба свела нас, распорядилась так.
Да мы были здесь. Мы искали удачу, упиваясь и радуясь каждому мгновению. Ловили каждый миг отведенного нам тут времени, боясь упустить что-то очень значительное, особенное, многозначащее.
И это было непередаваемо, незабвенно, восхитительно, как во сне. Это были всего несколько дней проведенных здесь на перевале, которые растянулись в целую вечность.
Да, горы притягивали. На том этапе моей жизни, я не мог обойти их стороной. Они что-то задели, всколыхнули во мне. Прошлись по самому живому.
Хотя я еще и не понимал, не мог вместить всего их такого воздействия на меня. Но первые искорки их «магнитирующего очарования», уже дали о себе знать.
В тоже время не могу согласиться, что этот мой первый реальный опыт в горах, как-то все перевернул у меня внутри. Нет. До них была еще одна гора. Опять же не столь примечательная и авторитетная, но все же.
В ней была другая, какая-то особенная, таинственная гипнотическая сила, которая действовала на меня тогда. И в этом ей не было равных.
Это была гора Кумба[11], самая Южная точка Северного Урал. Я жил и регулярно проезжал недалеко от нее, когда ездил на работу и видел ее угловатую возвышающуюся вершину на горизонте.
Несколько раз бывал на ней. Она всегда приковывала мои взоры и подолгу не отпускала. И я засматривался на нее. Как раз она распахнула мне двери к самой высоченной точке планеты.
Казалась бы, почему ни Эльбрус, ни Казбек, Арарат. Не знаю другая какая-нибудь сверх именитая, популярная гора. А именно она (Кумба) неприметная. Не такая уж высокая. Затерянная там где-то среди дремучих таежных Уральских степей. Может, так было угодно Богу, провидению? Все может быть.
Ведь подчас малозаметные и неприглядные вещи, которыми мы пренебрегаем и которым мы не придаем должного значения, потом кардинально меняют ход событий, становясь во «главу угла».
В плену ее таинственного очарования рождались тихие, неслышные слова: «Гора! Гора! Когда-нибудь я поднимусь на тебя! Водружу флаг на твоей вершине и тогда весь мир узнает, что здесь, на просторах Урала, когда-то властвовал я! Я покоритель гор!».
Да, я тогда еще юный мечтатель, задирая голову и глядя вверх, строил в своем воображении грандиозные планы, которым было уготовано сбыться. Здесь, на вершине Кумбы, зарождалось мое предназначение, которое в свое время привело меня на самые высокие вершины мира.
Поднимаясь по склону горы, я чувствовал, как каждый шаг наполняет меня силой и энергией. Я преодолевал крутые подъемы, огибал острые камни и карабкался по отвесным скалам, испытывая неописуемое чувство свободы и единения с природой.
Дойдя до вершины, я долго стоял молча, вдыхая чистейший горный воздух и наслаждаясь открывшимся сверху видом. Бескрайняя таежная даль раскинулась передо мною, утопая в изумрудной зелени лесов и блестя голубыми нитями рек.
Почувствовав прилив вдохновения, я достал из рюкзака небольшой флажок и прикрепив его к альпенштоку, поднял вверх. Яркое полотнище развевалось на ветру, символизируя мою победу над самим собой и моей готовность покорять новые высоты.
Стоя на вершине Кумбы, я не мог не думать о том, что эта гора стала моей точкой отсчета, моей стартовой площадкой, с которой я отправлюсь в мир больших гор. Именно здесь я впервые ощутил вкус приключений и понял, что горы – это мое призвание.
С этого момента моя жизнь преобразилась. Я начал усиленно тренироваться, изучать горную технику и искать единомышленников, разделявших мое увлечение. Я совершал восхождения на все более высокие горы, совершенствуя свои навыки и пополняя коллекцию покоренных вершин.
Но я никогда не забывал о своей первой горе, далеком Уральском пике, который зажег во мне пламя альпинизма. Гора Кумба стала для меня символом моего пути и постоянным напоминанием о том, что даже самые грандиозные мечты могут сбыться, если идти к ним с твердой верой и неутомимым упорством.
И вот, спустя многие годы, покорив высочайшую точку планеты, я стоял на вершине Кумбы и смотрел вдаль, на простирающиеся передо мной таежные просторы. В моей душе царили умиротворение и гордость. Я совершил долгий и непростой путь, но я был счастлив. Гора, с которой все начиналось, стала моей путеводной звездой и вдохновением на долгие годы.
С высоты своих достижений я понимал, что горы не только притягивают, но и возвышают человека, даря ему неоценимый опыт и знания. И я был благодарен судьбе за то, что она однажды привела меня на вершину Кумбы, где зародилось мое великое альпинистское путешествие.
Североуральск. Север Урала
06.08.2018
Гора Кумба (921 м.) Южная точка Северного Урала. Живу здесь недалеко. Езжу, вижу ее почти каждый день. Ее волнистые разливы склонов, гладят глаз. Частенько бываю на ней.
Всякий раз, когда я рассматриваю ее, она напоминает мне Эверест – громаднейший, большой, на который так хочется залезть, взойти.
Друзья, да и не только они. Многие спрашивали меня, – Зачем тебе это надо? Зачем тебе все эти горы. Зачем ходить туда?! И я всегда отвечал: «Мне не нужны горы, мне нужен Эверест».
Только не тот, о котором мы все знаем, наслышаны – видимый, осязаемый. И, к слову говоря, подняться на него не так сложно. Это лишь вопрос техники и грамотно спланированной тактики.
Но более всего, мне нужен тот (Эверест). Тот невидимый «неукротимый зверь», который обитает, живет там – внутри тебя, в твоей голове, душе.
Безусловно, что если ты достигнешь этой высоты в глубине самого себя, то она станет доступной здесь в реале.
Все те внутренние «стоп-краны» на пути к нашим целям, которые мы преодолеваем – это уже больше половины сделанного дела, если не все.
Если мы избавимся от многих комплексов, страхов, сомнений, колебаний в себе и прочее, то нам будет подвластна любая вершина, любая высота.
Поселок Баяновка. Север Урала
16.09.2018
Север Урала. Едем. Возвращаемся обратно. Местная гора Кумба, была вся в снегу еще каких-нибудь пару недель назад. Кажется, что она где-то там далеко за горизонтом. Но на самом деле нет.
До нее всего каких-то пять километров. Но проехать это крохотный клочок земли неимоверно трудно. Бурелом, снег до ушей, вода (болото). Пока до нее доберешься, вытрясешь всю душу и искалечишь все ноги.
Да, тогда я вовсю сравнивал, отождествлял Кумбу с Эверестом. Она была для меня своего рода ореолом, эталоном, мерилом, дверью в больший мир гор.
Тем водоразделом, раздражающим компонентом, который подталкивает к чему-то многообещающему, более значимому и существенному.
Она во многом наставила, образовала и выхолащивала меня. Сделала из меня того, кем я сейчас есть, являюсь – человеком не мыслящим себя без гор, без восьмитысячников.
И я до сих пор поминаю ее добрым словом. Не будь ее (Кумбы), не знаю, что было бы со мной. Какой бы была моя дальнейшая жизнь, судьба.
Приближались дни экспедиции на Эверест и я вступил в фазу активной, и усиленной подготовки. Я знал, что восхождение на высочайшую точку планеты – это не просто прогулка в горах, а серьезное испытание, требующее от меня максимальной концентрации физических и моральных сил.
Мои тренировки стали ежедневными и изнурительными. Сон урывками, по три-четыре часа, еда по расписанию, больше похожая на топливо для поддержания работы организма и постоянная тень Эвереста, нависшая над всеми моими мыслями.
Друзья и родные стали далеким эхом. Их голоса по телефону казались доносящимися из другого мира – мира, который я добровольно покидал ради ледяной пустыни и разреженного воздуха.
Я часами просматривал карты маршрута, изучал каждый выступ, каждый склон, каждую трещину ледника, словно пытаясь заглянуть в душу горы. По ночам мне снились лавины, срывающиеся с белоснежных вершин и бездонные ледяные пропасти.
Я читал дневники альпинистов, покоривших Эверест и тех, кто остался лежать на его склонах. В их строчках – в одних ликующих, в других полных отчаяния – я искал ответы на вопросы, которые мучили меня: что ждет там, на вершине? Хватит ли мне сил? Смогу ли я вернуться?
Физические нагрузки стали неотъемлемой частью моей жизни, как дыхание. Я бегал по утрам, пока город спал, наматывая километры по пустынным улицам. В спортзале поднимал неподъемные, казалось бы, веса, чувствуя, как стальные мышцы напрягаются до предела.
Я проводил дни и ночи в палатке, установленной прямо на заснеженном дворе, привыкая к холоду, к пронизывающему ветру, к отсутствию привычного комфорта. Подолгу сидел в барокамере, имитируя условия высокогорья, приучая организм к кислородному голоданию.
Учился обращаться с ледорубом и кошками, вязать узлы, которые могли спасти мне жизнь. Легкие горели огнем, голова кружилась, но я стискивал зубы и продолжал тренировку.
Но самым сложным было научиться контролировать свой разум. В горах, где воздух разрежен, а каждая клеточка тела борется за выживание, именно психика становится решающим фактором. Я много медитировал, тренируя свою выдержку, учась сохранять спокойствие в самых критических ситуациях.
Иногда, измученный до предела, я падал на пол, без сил пошевелиться. В эти минуты отчаяние накатывало волной, хотелось все бросить, вернуться к прежней жизни.
Но стоило мне закрыть глаза, как перед внутренним взором вставал величественный, заснеженный пик Эвереста, манящий и пугающий одновременно. И я снова поднимался, стирая пот со лба, чувствуя, как во мне просыпается древний инстинкт покорителя, бросившего вызов природе.
Когда до экспедиции оставались считанные недели, дни, внутренне я был уже хорошенько собран, замотивирован. Что касается моих физических кондиций, то они были в норме. Вообще на физику я поставил особый акцент.
Долгие годы занятия спортом, изо дня в день. Бег, спортзал, изнурительные тренировки, экстремальные велопоездки[12] по бездорожью в глубокой тайге и в предгорьях крайнего Севера, не прошли даром.
Они подтянули меня, закалили мой дух. И я жаждал больших подвигов, свершений, чтобы наконец утолить голод этой своей мятущейся души. Дать то, что ей так хотелось и, что принадлежит ей по праву.
Тогда (как сейчас вспоминаю), я был подобен цепному псу, которого держат на привязи и, который готов был снести все на своем пути, порвать, разодрать. Дай ему только волю. Эверест требовал жертв. И ты давал ему это.
Приходилось вкалывать в поте лица «по черному». Бороться. Ломать себя, перекручивая все внутри. Подчас даже пересиливая и не щадя себя. Испытывать на себе жесточайший гнет и тяжесть от преодоления, испытаний. И постоянного давящего прессинга изнутри, и извне от внешнего мира.
Да было все. И удушливые спортзалы, где ты дерешь свои потуги день и нощно до тошноты; сморкающиеся и плюющиеся носы и рты, после очередной сумасшедшей трени; стоны и вопли.
Ну и конечно же ментальная и психологическая составляющая всего этого процесса. Когда ты прокачиваешь свой ум, разум, сознание. Знаете, есть такое – «фитнес для мозгов»?! Для меня, в первую очередь, это было важно на том этапе, как ничто другое.
И я сделал это. Я залез в самые отдаленные уголки своей души. Сковырнул всю ее подноготную, чтобы отыскать «ключик» к своим секретным возможностям. И я нашел его. Что позволило мне в дальнейшем получить то, что я так желал и чего хотела моя душа.
В тот период моя жизнь превратилась в непрерывную борьбу с самим собой, со своими привычками, представлениями, с устоявшимися стереотипами мышления. Мне пришлось заново выстраивать свою внутреннюю модель мира, перекраивать свои убеждения и взгляды.
С каждым приближением к экспедиции я ощущал внутри тишину, сосредоточенность и непоколебимую мотивацию. Физические кондиции были на должном уровне, результат многолетних спортивных тренировок.
Все это закалило мой дух и сделало меня неутомимым воином, жаждущим бросить вызов самому себе и величественной вершине. Голод моей души, жажда приключений и свершений гнали меня вперед, заставляя доказывать себе и миру свою силу, выносливость и непоколебимую решимость.
Эта борьба становилась частью меня. Тотальное преодоление себя, изнуряющая тяжесть испытаний раздвигали границы моих возможностей. Я шагал сквозь тернии, ломая себя и переделывая все внутри. Каждый шаг, каждое усилие приближало меня к моей цели.
Я уверенно шел по своему пути, осознавая, насколько он не прост и сложен. Но трудности только подстегивали меня, заставляя верить в свои силы и в то, что я смогу покорить самого себя и самую высокую вершину мира.
По теме, – А, ты был хотя бы на 7000 метрах? Увы, горного альпинистского опыта, как такового, у меня было мало. Нуу, если так откровенно, начистоту то, никакого.
Я рассчитывал, возлагал надежду на качество амуниции, свое отменное здоровье и спортивную выучку. Прибавить сюда простое везение, которое меня не раз выручало. Но даже и это не спасало, не помогло.
Эверест оказался намного коварнее, вероломнее и изощренней чем я ожидал. Он небрежно прошелся по мне, как какой-то тяжеловесный и неповоротливый исполин, великан. Растоптал и стер меня в «порошок», не оставив на мне ни одного живого места.
Но это было позже, потом. А тогда, тогда я даже не представлял и толикую часть того, что меня ожидало, ждало. Я пребывал в некотором смысле в нирване (nirvana), трансе, чтобы навешивать на себя еще лишние головняки и теряться в догадках.
В моем животе «играли бабочки». И я больше прозябал в неге и самоупоении. Нежели думал и размышлял о той «темной стороне», которую являла собой самая вожделенная и неподкупная гора на свете.
В предвкушении триумфального восхождения на Эверест, которое казалось уже не таким уж далеким и непостижимым, я погружался в лабиринты собственных грез. Видения восхождения наполняли мои мысли, согревая душу и подпитывая решимость.
По вечерам я часами уединялся и предавался мечтам. Картинки предстоящего пути оживали в моем сознании с поразительной ясностью. Я представлял себя, взбирающегося по крутым скалам, преодолевающего снежные бури и покоряющего вершину, увенчанную вечными льдами.
Эти образы возбуждали во мне неисчерпаемый энтузиазм, заставляя позабыть обо всех страхах и сомнениях. В своем упоении я был подобен наивному ребенку, не подозревающему об опасностях, таящихся на пути. Эверест манил меня своей непреодолимой силой и я беспрекословно следовал его зову.
Я пренебрегал предостережениями опытных альпинистов, игнорировал вероломство гор и полагался только на свою слепую веру в собственные силы и Божье провидение.
Но спустя некоторое время, реальность вторглась в мой мир грез, разрушая возведенные мною воздушные замки. Сомнения и тревога закрались в мое сердце. С каждым шагом, приближающим меня к Эвересту, возрастала осознание его могущества и моей собственной хрупкости.
В историях альпинистов, не вернувшихся с вершины, я улавливал отголоски той грозной силы, с которой мне предстояло столкнуться. На смену восторженному предвкушению пришло чувство трепета.
Я понимал, что восхождение на Эверест – это не просто спортивное состязание, а борьба с собственными страхами и испытание на выживание.
Несмотря на зародившиеся сомнения, я не мог отступить. Мечта о покорении вершины уже завладела мной, и я был готов встретиться лицом к лицу с любой опасностью, которая могла встать на моем пути.
Я осознавал, что восхождение на Эверест – это не только физическое испытание, но и духовное странствие, которое должно было изменить меня навсегда. И я был полон решимости пройти этот путь до конца, будь то во славу или во имя падения.
Карпинск. Конжаковский Камень
07.09.2018
Горы. Эверест. «Крыша Мира». Заснеженная. Вся в снегу. Обольстительная, грациозная. Сижу, пристально вглядываюсь в нее как зачарованный.
При ее виде, наш взгляд расплывается, смазывается. Все свойское, человеческое в тебе противится, восстаёт при одном лишь упоминании о нем (Эвересте). И вполне оправданно, обосновано.
Ведь там – на самой высшей точке планеты действуют другие законы, силы. Убийственное давление, разреженная противоестественная среда, вечная мерзлота, холод и.т.п.
Бытует мнение, что у гор есть своя музыка. Ее и называют «музыка гор». Что она возбуждает, пьянит, сводит с ума и все такое. И что ее слышит каждый, кто взбирается на них. Не знаю. Вряд ли.
Когда я взбирался, карабкался на очередную вершину, шел по «краю» я слышал, чувствовал лишь дыхание и учащенные удары своего сердца, которые колотили изо всех сил и отдавали в висках. И больше ничего. Кругом, всюду и внутри тебя была одна пустота.
Горы влекут, привлекают. Не ради этого ли лезут туда по-настоящему, чтобы заглянуть туда – в тот иной, параллельный мир. Соприкоснуться с ним, непознанным, безвестным?
Там за чертой в «зоне смерти» это ощущается в полной мере, как нигде. Близость с тем неземным, потусторонним, духовным. Там все заполонено и пронизано ими.
Эверест – он как раз меня всегда манил, притягивал этой своей таинственностью и безграничной мощью. Что ты на его фоне можешь приподняться над самим собой. Стать, быть выше себя. И именно в этом духе.
Потому что, только лишь за счет одного упрямства, валом и нахрапом взобраться на него невозможно, просто нереально. Телесные силы уходят. Адреналин, накал сдают, угасают. А душа – никогда.
И ей все нипочем. Никакие сложности и потрясения, и даже сама смерть. Коей предостаточно бывает на его высоких склонах. Хоть «кипятком» на глаза лей.
Ибо такая душа, находясь там – за пределами человеческих границ, в состоянии кетоза, она уже достигает Небес. И живет, и дышит в другом мире, другом измерении.
И эта редкая возможность дотянутся до неба, кайфануть, словить удовольствие. Раствориться в этом нечто божественном, ирреальном.
Побуждает тебя снова и снова подниматься на высоту, бросать вызов, переступать грань и обретать себя заново между тем миром и этим – земным.
Карпинск. Север Урала
02.09.2018
Жажда преодоления, испытания. И как правило неминуемые падения, боль, страдания. Избитые в хлам почти все части твоего тела.
Ты знаешь ради чего все это. С того самого дня, когда ты все это начал, начинал, кануло немало лет. Долгие годы ты гнался за своей мечтой.
И сейчас она становится ближе. Ты, наконец, воплотишь ее в жизнь в реале. Она станет явью. И ты знаешь, чувствуешь это. Да скоро, уже совсем скоро, это должно произойти.
Вся твоя жизнь была на грани. Она многому научила тебя, подсказала. Она закалила твое тело, Дух, твою волю. И ты уже почти готов, созрел.
Эверест – я иду к тебе! У тебя есть тоже точка невозврата, как и у меня. И я уже давно прошел ее. И мне нет пути назад.
Я хочу покорить. Хватить верх. Дойти до самого твоего пика. Вздернуть твой «звериный оскал». И я сделаю это, чего бы мне ни стоило.
Североуральск 13 . Северный Урал
04.10.2018
Вперед, к новым горизонтам, новым испытаниям. Через не могу, через не хочу. На последнем издыхании. Когда еще не сошли и свежи старые раны, тяга к преодолению; драйв, эйфория. Адреналин бьет через край.
Горы зовут, возбуждают и манят. Они уже плотно засели в тебе, в твоем мозгу, в твоей крови, твоем сознании.
Они как строптивая и непокорная женщина, которую нужно постоянно укрощать. Ты настолько уже увлечен, овеян, порабощен ими (горами), что они не отпускают тебя. Ты жаждешь их. Хочешь их снова и снова.
Хочешь вновь всех этих запредельных ощущений, крутых подъемов и спусков. Отбитых и израненных рук, ног, колен, пульсирующих висков как «на наковальне».
Потому что ты не можешь уже иначе, по-другому. Горы наяву, в реале! Горы за гранью!! Горы внутри тебя…
Карпинск. Северный Урал
17.10.2018
Последнее время, я все чаще стал засматриваться на мечту своей жизни. Иногда подолгу сижу и не могу оторваться от нее.
Вершина, пик самой высокой горы в мире – она завораживает, захватывает. Манит тебя своими причудливыми формами, гранями. Ты словно погружаешься в них, уходишь с головой со всеми мыслями.
Неприступная, неподъемная, недосягаемая высота, покоящаяся там где—то в тумане, среди белых сливок облаков. Она так прекрасна, так грациозна, изящна. И так хочется подняться по ее белоснежным склонам, овладеть ею.
Сколько их есть и было в твоей жизни этих высот – не счесть. Всю жизнь ты ползешь, карабкаешься к этим своим «вершинам». И было все – взлеты, падения, боль, слезы разочарования. Но тем более еще притягательнее она – эта вершина, эта высота.
Потому что вынуждает тебя вновь вставать «подниматься с колен» и идти вперед. Потому что жизнь научила, заставила тебя, призвала. И ты не можешь по-другому, иначе.
Я хочу захватить, подмять под себя. Взобраться на самую высокую гору мира. Потому что хочу бросить вызов этой своей судьбе. Пойти наперекор ей.
Взять верх над собой, перешагнуть через себя. Ведь вся наша жизнь – это одни вызовы, борьба, преодоления, испытания…
Мечты, наши мечты и грезы. Они возвышали. С ними как-то сподручнее было проводить время. Они помогали, отвлекали, когда на меня гурьбой нахлынули проблемы или когда мне становилось вдруг плохо, не по себе. Вселяли уверенности.
Были для меня той надежной опорой, пристанью, за которой я мог благополучно укрыться и перенести ту или иную «черную полосу» в своей жизни. А их на пути к Эвересту было не мало. Но Бог всегда хранил, поддерживал и вел меня к моей цели.
Иногда я уверял себя в том, что Эверест – это было просто банальным бегством от любви неспрошенной, неприкаянной, которую я переживал тогда невыразимо как. И я всеми силами пытался так забыть, подавить ее в себе.
Несомненно, доля правды в этом тоже была. Любовь сковывала, угнетала, тащила назад. Но мысли об Эвересте всегда брали верх. Мдаа безудержная и безутешная любовь, тогда сыграла со мною «злую шутку».
Однако едва ли можно утверждать, что она была первопричиной такого моего опрометчивого шага, поступка как пойти на Эверест. По сути в никуда.
Скорей всего я оказался тогда во власти собственных чувств, эмоций и противоречий, которые раздирали меня изнутри. Поэтому меня так дико и беспощадно лихорадило, кидало из одной крайности в другую.
И были дни, когда я и вовсе не находил себе места. Но это происходило только лишь отчасти. Все же своею душой, я был выше всех этих внешних обстоятельств и коллизий. Я как бы стоял, приподнимался над ними.
И вообще над всем, что тогда окружало меня, перед главным испытанием всей моей жизни – восхождением на гору Мира. И они не так сильно ударили по мне. Но, с другой стороны, оставили горький осадок, неисцельную рану, которая потом еще долгие годы давала о себе знать.
В лабиринте своих мыслей я плутал, как путник в густом тумане. Безуспешная любовь, как тяжкий якорь, тянула меня вниз, но мечты об Эвересте неумолимо влекли меня к вершинам. Каждый шаг на пути к этой массивной горе был отмечен испытаниями и невзгодами, но непоколебимая вера вела меня вперед.
Недоброжелательность окружающих лишь усиливала мое желание покорить Эверест. Финансовые трудности казались непреодолимым препятствием, но я твердо верил, что найду способ их преодолеть.
Семейные неурядицы терзали мою душу, но я отказывался сдаваться. Я убеждал себя, что Эверест – это лишь предлог, отчаянная попытка убежать от безответного чувства. Но в глубине души я знал, что это не вся правда.
Горы дарили мне столь желанное освобождение от земных забот. Они очищали меня от негатива и вдохновляли на новые свершения. Я понял, что восхождение на Эверест – это не просто физический подвиг, но и, своего рода, триггер моего внутреннего путешествия, моего поиска себя в этом мире.
Многие люди полагают, что альпинисты идут в горы, чтобы спрятаться от своих проблем. Отчасти это правда. Горы дают свободу от тягот суровой реальности.
Они позволяют нам подняться над обыденностью и взглянуть на свою жизнь с другой перспективы. Но восхождение на Эверест – это не просто побег. Это испытание, которое раскрывает нашу силу, выносливость и решимость.
Это трансцендентный опыт, который трансформирует нас и наши мировоззрения. Для меня Эверест стал символом надежды и нового начала. Это было место, где я мог оставить свое прошлое и начать новый этап в своей жизни.
Я не стал скрывать от себя, что безответная любовь не была единственной причиной моего решения взойти на Эверест. Однако я не мог отрицать, что она сыграла значительную роль.
Именно эта боль и разочарование подтолкнули меня к тому, чтобы искать утешения и искупления в горах. Я понимал, что Эверест будет нелегким испытанием, но я был готов к нему. Я был готов пойти на край света ради того, чтобы найти свой путь.
С тяжелым рюкзаком за плечами я ступил на тропу, ведущую к Эвересту. Впереди меня ждал трудный и опасный путь. Но я не боялся. В конце концов, именно в трудностях рождается величие.
Я был полон решимости покорить вершину. Эверест был моим Эверестом, моей личной горой, которую я должен был преодолеть, чтобы стать лучшей версией себя.
В глубине души я понимал, что восхождение на Эверест – это не только способ заглушить боль неразделенной любви, но и грандиозное испытание, зов судьбы. Горы всегда манили меня своей неизведанностью, опасностью и обещанием неземных красот.
По мере того как я углублялся в подготовку, мои мечты о достижении вершины становились все более осязаемыми. Я тренировался без устали, посвящая все свое время отработке техники и физической форме. Собирал деньги, прося поддержки у друзей и семьи, и искал опытных партнеров по экспедиции.
Но вместе с нарастающим энтузиазмом росло и беспокойство. Я глубоко понимал опасности, сопряженные с восхождением на Эверест. Холод, кислородное голодание, лавины и ледяные трещины подстерегали на каждом шагу. Однако мысль о том, чтобы отказаться от своей мечты, была невыносима.
«Считанные недели, дни…» – этот отсчет звучал в моей голове как тиканье часового механизма, неумолимо приближая момент истины – восхождение на Эверест. За плечами остались месяцы планирования и подготовки. Но сейчас начался самый важный этап – превращение мечты в реальность.
Я чувствовал, что это вот-вот должно уже произойти, состояться. То к чему я готовился и шел столько лет. И этот день настал. Баулы, рюкзаки, походное снаряжение, шмотки были собраны, набиты доверху. И я отправился в дальнее путешествие в Непал (Южную Азию), в самое сердце Гималаев.
Совершенно не предполагая, чем обернется и к чему приведет эта моя суперавантюрная и супер амбициозная затея, идея. Но обратного пути уже не было. Впереди была длинная дорога.
И она вела напрямик к этой моей давнишней мечте, к Эвересту – большому и здоровенному как сама жизнь. И я не подозревал, не догадывался, что ждет меня там – в этой чуждой и в тоже время, уже ставшей для меня такой родной, узнаваемой стране, клочке земли.
Сердце билось в бешеном ритме, предвкушая приключение. В моем рюкзаке, до отказа набитом необходимым снаряжением лежала вся моя жизнь, сжатая в компактные размеры. Перед глазами мелькал пейзаж родного Екатеринбурга, который вскоре растворится в тумане, уступая место дикой красоте Гималаев.
В тот момент, ступая на трап самолета Уральских авиалиний, я не мог даже предположить, что ждет меня в Непале, в стране, которая, несмотря на свою чужеродность, уже стала частью моих самых сокровенных мечтаний. Эверест – вершина мира, манящая своей неприступной красотой, завораживал меня своей мощью и величием.
Самолет, как гигантская стальная птица, нес меня сквозь облака, оставляя позади знакомые горизонты России. Каждый час проведенный в воздухе, приближал меня к моей мечте, к Эвересту, к вершине мира.
В Дубае, в Арабских Эмиратах, где я совершил первую пересадку, меня поразила роскошь и блеск. Монументальные небоскребы, сверкающие на солнце, будто бы соревновались в высоту с самим Эверестом.
Я чувствовал себя песчинкой в этом мире роскоши, где все казалось нереальным и сказочным. В Шардже, где я провел вторую пересадку, атмосфера была более спокойной, но не менее удивительной. Я бродил по лавкам, с любопытством рассматривая восточные товары, вдыхая ароматы специй и благовоний. Но, несмотря на все эти чудеса, мои мысли были всецело поглощены Эверестом.
Я представлял себе его величественный силуэт, покрытый вечными снегами, его неприступные склоны, по которым некогда ступали легендарные альпинисты. Я уже чувствовал на себе холодный воздух вершины, видел себя там – на самом верху с флагом своей страны в руке, смотрящим на мир с высоты 8848 метров.
Я летел словно под гипнозом, предвкушая тот момент, когда мои ноги ступят на ледяную поверхность самой высокой горы на планете. Каждая минута пролетала незаметно, поглощенная мыслями о преодолении трудных участков маршрута, о вечных снегах, о хрупкой красоте гималайской природы.
Я представлял себя уже на вершине, чувствуя свою победу над собственными страхами и границей человеческих возможностей. Но вместе с этим ощущением триумфа появлялись и сомнения. В моей голове проносились мысли о рисках, которые неизбежно сопровождают восхождение на Эверест.
Несколько историй о трагических случаях, произошедших на этом опасном маршруте, непременно оседали в сознании, напоминая о серьезности предстоящего испытания. Я не мог отбросить сомнения полностью, но страх был бессилен перед неукротимым желанием достичь вершины.
Да, за все время длительного полета было о чем вспомнить, поразмыслить. Как будто вся жизнь встала перед глазами. И ты с какой-то ненасытной жадностью и остервенением перебирал ее всю, словно боясь распрощаться с ней в любую минуту.
Я думал об Эвересте. О том, с чем мне в ближайшее время суждено будет встретиться, столкнуться. Для меня он был всего-лишь тем недостающим пазлом, даже не беря в расчет такую его плохую репутацию, который мне нужно было обязательно добыть.
И, который должен был встроиться в аккурат в мою жизненную систему координат и приоритетов. До этого все кусочки этого пазла сходились боле менее, прирастали сами собой.
Но требовался еще один недостающий элемент, чтобы эта картина выстроилась вся без прорех. Этим элементом и был Эверест. Вполне резонный, вопрос. Вы спросите, – Почему? Пазл. Недостающее звено?!
Это как в любом нашем деле, которому мы даем ход и, которое мы должны довести до конца. Что в идеале. Так и здесь, нужно было добрать и привести к общему знаменателю всю эту эпопею с Эверестом. И почить на лаврах с полным осознанием, что ты это сделал.
И потом страсть, и чисто спортивный интерес никто не отменял. Этим заражены и грешат практически все, кто поднимается на высокие горы или так или иначе связан с ними. Я в том числе.
Тем более слишком много воды утекло с той поры, когда все это только начиналось. И я не мог вот так просто встать и уйти «хлопнув дверью», пустив на самотек то, что давалось и собиралось с таким трудом и усилием.