Позже пришло время Истины, и число преступлений вообще резко снизилось, почти до нуля. Вся судебная система прошлого оказалась и вовсе не нужна. Суд Истины свелся к очень простой формуле, известной еще в древности: где поставить запятую в выражении «казнить нельзя помиловать».
Истина «высчитывала» примерно следующее: раскаялся человек или нет, способен ли он повторить преступление или нет. Если не раскаялся (и не собирался этого делать), если не осознал своей вины (и осознание не смогло бы придти к нему позже), да он еще и легко мог вновь повторить подобное – тогда Истина его стирала. Вычеркивала из жизни. Убивала, да. Тюрем-то нет, поскольку неразумно собирать в одном месте столько опасных людей! Еще и содержать их, тратить на них ресурсы, и все такое прочее.
Насколько я знаю, эта процедура, «стирание», в наше время, время Истины, то есть, происходила крайне редко. Истина просто не допускала преступлений. Лишь с Яном у нее произошла такая незадача.
Получается, Ян раскаялся и не собирался повторять подобное? Но мне все равно было не по себе, когда Ян время от времени проходил мимо меня.
…Мы с Ниной оказались у Медикала – небольшого полупрозрачного павильона белого цвета. Попасть внутрь Медикала мог не всякий. Только если случалось что-то серьезное.
В основном к Медикалу люди стягивались за уколами, а для этого не надо было заходить внутрь.
…Я придвинула кресло с Ниной поближе к внешней панели Медикала. Нина провела левой рукой перед считывающим устройством, затем я подняла накидку, закатала правый рукав у своей воспитательницы, и вытянула из панели гибкую трубку. Приложила конец трубки к плечу Нины. Миг, и короткий сигнал – «би-ип», значит, укол сделан. Я отпустила трубку, она сама втянулась внутрь. Я привела одежду Нину в порядок, покатила кресло к дому.
– Лучше? – с надеждой спросила я свою воспитательницу.
– Да, кажется. Такая слабость ощущалась, а сейчас вроде ничего, – не сразу ответила Нина.
– Ты еще долго будешь жить! – с энтузиазмом произнесла я.
– Я не хочу долго жить, – с недовольством возразила мне Нина. – Какой смысл… Я давно уже развалина, и мне не в радость подобное существование. Думаю, Истина прекрасно об этом знает. Она просто поддерживает меня, избавляет от совсем уж неприятных проявлений дряхлости… но, подозреваю, уже никакого лечения не ведет. Да и чего там лечить, Рита?!
– Я хочу, чтобы ты жила как можно дольше.
– Это ты хочешь, а я-то нет, – усмехнулась Нина.
– Почему не стали развивать исследования, которые позволили бы стать человеку бессмертным! – решила я не сдаваться.
– Потому что эти исследования слишком затратны, и они сильно снизили бы текущий уровень комфорта у уже живущих людей. Какой смысл искать бессмертие, если на него ухлопают кучу ресурсов, да еще и придется прозябать при этом. Уж лучше прожить более-менее приличную долгую жизнь, чем терпеть постоянные лишения по дороге к вечности… Да мы ж с тобой уже обсуждали это.
– Помню. И, все равно… Исследования по инфлюэнце – закрыли, теперь никаких вакцин не колют, только карантины устраивают, по бессмертию тоже исследования прекратились, к звездам мы не полетим – о космосе вообще никто не вспоминает… – проворчала я. – Не жизнь, а сплошная экономия.
– Рита, детка, я понимаю, что тебе жалко меня… – засмеялась Нина. Кажется, укол действительно помог ей – она уже с охотой разговаривала, с интересом смотрела по сторонам… Словом, она явно ожила. – Но мы сейчас живем ровно столько, сколько способны испытывать счастье и удовольствие от жизни. Не больше, и не меньше. Вот правда, я больше не вижу смысла в своей жизни. Я хочу умереть.
– Ну пожалуйста!
– Не затыкай мне рот, – строго сказала она голосом той, прежней Нины, которая воспитывала меня после смерти родителей. – Не решай за меня!
– Да знаю, знаю, я не права… – вздохнула я.
Я прикатила Нину к ней в комнату, она сама встала с коляски.
– Спасибо, детка. Иди, мне уж лучше.
Я поцеловала ее в щеку, затем вышла в подъезд, затолкала коляску в гардеробную.
За прозрачной дверью уже сияло солнце.
Повинуясь порыву, я вновь вышла из дома. Мне нестерпимо хотелось что-то сделать… совершить нечто такое, важное! Как так, я уже столько времени взрослая, с этого утра, а еще ничего не предприняла.
Раз о бессмертии нечего и мечтать, а инфлюэнца – может нагрянуть в любой момент, и лекарства от нее тоже нет, то – смысл тянуть с созданием Хистори?… Может, у меня впереди всего лишь несколько дней жизни, так отчего же не оставить память о себе?
Раньше люди совершали научные открытия, или старались написать какой-нибудь особый текст, который бы потом захотели прочитать многие, или рисовали изощренные картины, и все такое прочее… Словом, делали все для того, чтобы оставить свое имя в памяти потомков.
А теперь ни ученые, ни люди искусства – даром никому не нужны. Потому что все, что можно – уже открыто, а что не открыто – то и не нужно. Искусство тоже потеряло свою власть над людьми. В том смысле, что оно превратилось в хобби для всех. Теперь любой мог нарисовать картину или вырубить из камня скульптуру. Пожалуйста, делай что хочешь, но – у себя в Камере, в виртуальной реальности… Ни камни теперь таскать не надо, ни рабочие инструменты делать – чтобы этот камень потом обтесывать, ни холсты с красками и кисточками не надо искать где-то… Настоящее искусство, то самое, какое было раньше, оно стало слишком разорительным для Земли удовольствием, да и кому оно теперь нужно… Это второй момент, кстати: кто бы у себя в доме стал вешать на стену настоящие холсты с пейзажами и портретами, или там, воздвигать в углу изделия из камня…
А убираться-то в комнате потом как, с нагромождением предметов искусства? В наше-то, безвакцинное время, когда инфлюэнца только и ждет того, как бы напасть на человека?!
Да даже то, что создано человеком сегодня в виртуальной реальности, и ничуть не загромождает окружающее пространство – оно тоже обществу не нужно. Конкретному человеку – да, нужно, ибо хобби, досуг, но обществу эти изделия сейчас зачем? Подбросить еще одну стопку «нетленок» на вершину и без того гигантской горы шедевров? Человек и прежние-то – не все запомнил, узнал, классифицировал, а ему еще новой информации подвалили! С какого-то момента человеческий мозг просто перестал воспринимать искусство, и получать от него наслаждение.
Нет, есть такие люди, которые до сих пор без искусства не могут, и их много, и они сидят в Камере у себя дома, погрузившись в Мемори, и любуются шедеврами прошлого, и они знают про разные периоды в истории искусств и помнят имена многих известных деятелей культуры прошлого. Это тоже хобби у современных любителей прекрасного, их досуг. Они ходят по музеям прошлого в виртуальной реальности. Клуб у них всех есть, у этих любителей, где они собираются, и говорят об искусстве. Причем, стараясь при этом не впасть в ярость, иначе Истина отправит их на укол. А главные спорщики могут лишиться членства в Клубе.
Как я уже упоминала, этих Клубов (одни для детей, другие для взрослых) была сейчас масса…
Кроме Клуба Любителей Истории.
Истина с самого начала не собиралась его открывать, как я понимаю, из-за того, что яростные споры в нем – происходили бы неизбежно и регулярно. Потому что об истории спорили всегда, во все времена.
Так что со своим хобби, со своей страстью к истории, я оставалась наедине. Я могла изучать ее, но я не могла обсудить свои изыскания с единомышленниками!
Зато других Клубов – полно, да, и самой разной направленности… Если сейчас кто в чем нуждался – в литературе, кинематографе, фотографии, и прочем – пожалуйста, объединяйся с себе подобными. Клуб Любителей Музыки, Клуб Любителей Пения – люди со всей Земли, те, кто испытывал интерес к вокалу, говорят, там собирались на виртуальных сценах, и устраивали концерты, и целые оперы пели…
Теперь для того, чтобы заниматься искусством, поклоняться ему, достаточно залезть в Камеру, и все.
Клубы объединяли людей, способствовали их социализации… А общение продлевало жизнь. Разумеется, то общение, которое не вызывало разногласий и яростных споров.
А, и еще я узнала из Мемори, что раньше предметы искусства стоили огромных денег, их специально приобретали богатые люди, создавали коллекции… Так вот, а сейчас-то откуда богатые возьмутся? Тем более что про эти самые деньги все забыли уже? Вот еще один момент, почему искусство «кончилось». Оно потеряло свою элитарность, оно теперь стало доступно всем, и лишилась ореола избранности.
Ладно. Наверное, в какой-нибудь Клуб, взрослый, я тоже потом вступлю, раз уж появилась возможность…
Но если я хочу увековечить память о себе, то мне надо, в первую очередь, создать Хистори. Маленькую историю о себе самой, в символическом ключе.
«Если, например, представить себя в виде путешественницы во времени? – внезапно озарило меня. – В сущности, я о прошлом знаю больше, чем многие другие. Все детство из Мемори не вылезала. Вот если бы что-то такое, со сценками из древности, придумать!»
Я пошла по кольцевой улице, опоясывающей центр района. К этому моменту и ветер почти утих. Опять этот знакомый до мельчайших подробностей пейзаж, и однотипные дома вокруг. Абсолютно одинаковые, без каких бы то ни было архитектурных излишеств. А зачем строить роскошные здания, тратить, опять же, на них драгоценные земные ресурсы и людские силы?
Можно же войти в особый режим виртуальной реальности, который называется Прогулки, и отправиться в любую эпоху прошлого. Прямо на ходу, не меняя маршрута! Прямо сейчас! Как тогда на Тренажерах с Леной… Или вовсе погрузиться в фантастический мир (но мне не это сейчас требовалось)… И вот, пожалуйста, перед тобой – строения прошлого, сказочные замки, сложные многоэтажные конструкции. На их «постройку» не ушли деревья, камни, песок, глина и прочее… Над их чертежами не корпели архитекторы, им не посвятили многие часы и дни своей жизни рабочие-строители. Их не надо ремонтировать, делать сложную реконструкцию, поддерживать в них определенный порядок. Им не нужен специальный уход.
Что хочешь можешь представить, хоть готику, хоть модерн, хоть хижину древнего человека, или там, сказочные замки, да что угодно!
…Я провела пальцами правой руки по Оку на ладони левой. Мое Око, или вернее, Истина через мое Око – сразу догадалась о том, что мне в данный момент требуется. Вернее, тому способствовала развитость иннервации между моим Оком и моим мозгом, то есть, компьютерным имплантом в нем, который, в свою очередь, был связан с Истиной. Эти нейронные связи, как я уже упоминала, формировалось с самого детства, но, все равно, я нередко вздрагивала, оказываясь в мире своих собственных фантазий. Надо же, оказывается, именно это я и хотела увидеть. Именно эти декорации – я и ждала.
Итак, я оказалась в той далекой эпохе, когда мир только родился. Туда я сейчас стремилась, а Истина послушно создала передо мной соответствующую картинку.
…В небе кружились вихри, свивались в единое целое и вновь разделялись. Вулканы в отдалении извергали снопы искр, сами собой поднимались горы земли вокруг…
Позже, у себя в Камере, я могу пересмотреть свои видения во время Прогулок, отредактировать их с помощью Истины, и смонтировать короткий фильм.
Прелесть таких Прогулок, не тренажерных, именно в том, что они – живые… Буквально. Они не связаны с Камерой. Совсем уж в детстве, с друзьями, помнится, мы, войдя в режим Прогулок, вот так же бродили вместе по улицам своего района, вернее, по тем местам из давних эпох, которые сами себе выбирали.
Сейчас же я оказалась в далеком прошлом своей планеты.
Врезаться на прогулке в реальный дом или, например, в какую-нибудь общественную постройку – я не могла, поскольку в моей фантазии они тоже присутствовали, но уже в виде какого-нибудь материального объекта из моей придуманной темы – холма, или дерева… Столкнуться с кем-то из своих соседей по району, вот так, буквально лоб в лоб, чтобы искры потом из глаз полетели – я тоже не могла, поскольку и они в моем сознании трансформировались в какой-либо движущийся объект – в людей или существ из прошлого…
Или, например, я видела их в виде такого же персонажа, как и я, но это только если кто-то из прохожих был готов войти в мой мир. Тогда бы я встретилась с еще одним любителем Прогулок, и мы смогли бы поболтать, или пойти дальше вместе, взявшись за руки, чувствуя тепло друг друга – смешение вполне ощутимой реальности и фантазии…
Но, повторю, это было возможно лишь в том случае, если другой человек был готов переместиться именно в мою фантазию. Если нет, так и скользнул бы мимо, в костюме той, выбранной мной эпохи. И еще, если бы я была не прочь увидеть в мире своих фантазий – гостей. Если бы вдруг он, прохожий, мой сосед по району, решил бы обратиться ко мне (а я – ни с кем не намерена встречаться), то Истина бы подала бы ему сигнал через его Око – не надо мешать, Рита в виртуальной реальности сейчас, и не хочет ни с кем контактировать. При возникновении очень срочного дела на моем Оке выскочила бы картинка – с лицом того, кто искал меня. И тут уж я бы сама решала, «выходить» мне в реальность из Прогулок, или нет.
Звуков извне я не слышала при погружении в виртуальную реальность, мои слуховые рецепторы блокировались, так что я слышала только то, что предлагала Истина – «озвучку» моих видений.
У меня в данный момент в ушах звучали скрежет и грохот, и завывания, сопровождающие «рождение» нового мира.
И как-то страшновато мне вдруг сейчас стало…
Да, в детстве я тоже играла во все эти игры с иной реальностью, но Истина, кажется, не посылала мне таких страшных, завораживающих картинок. Берегла мою нежную детскую психику?… А теперь, получается, можно?
Я провела пальцами по Оку, и оказалась в другой эпохе. Картинка сменилась, теперь вокруг меня возвышались странные растения, по небу летали огромные ящеры с перепончатыми крыльями, они зловеще кричали, а из-за холма неподалеку вдруг появился огромный зубастый монстр на задних лапах. К счастью, меня он не заметил, с рычанием погнался за другим монстром, с огромным рогом на носу, торчащим вверх.
Я еще раз коснулась Ока, и оказалась в густом лесу. Вдали показалась огромная обезьяна, вся заросшая шерстью, затем еще одна. «Нет уж, – содрогнувшись, подумала я, – не надо мне этого «погружения в прошлое»! Лучше куда-нибудь подальше от этих чудовищ!» – и снова коснулась Ока.
Теперь я шла по красивому, очень ухоженному парку, с дивными цветами на клумбах. И пахли они тоже дивно (опять же, стараниями Истины, в реальности мой нос никаких запахов не ловил). Вокруг – причудливые дворцы с колоннами и лепниной на фасадах. Где-то вдали прогуливались дамы в пышных нарядах, с зонтиками.
«А я как выгляжу, интересно?» – я посмотрела вниз, и увидела свою пышную юбку нежно розового цвета, и торчащий из-под нее мысок туфельки с бантом.
И тут же, в ближайшем окне, отразился мой силуэт.
Это была я – в старинном платье, причудливо взбитыми волосами, и тоже с кружевным зонтиком на плече. Я себе очень понравилась: надо же, какая хорошенькая дама, с этой, невесть откуда взявшейся, родинкой над верхней губой. И волосы у меня такие длинные, что из них получилась соорудить столь высокую прическу. И цвет у них замечательный… Золотистый.
Ну да, мои волосы были такого же оттенка… Только до плеч, как и у всех женщин этого мира. Моих современниц, то есть. Одна длина для всех. А так, конечно, хотелось бы подобного буйства на голове…
Но, с другой стороны, это же тяжело – таскать на себе такую копну, и держать ее в порядке…
Кстати, исторической достоверности именно в этих сюжетах, с людьми, не наблюдалось. Прогулки, они лишь про декорации, они о нарядах какого-либо времени. Передают атмосферу прошлых эпох, но исторических фактов в них не больше, чем в какой-нибудь детской сказке.
Я еще раз сменила эпоху, потом еще. И каждый раз любовалась собой в новом образе. Потом вдруг опомнилась: ну и кому может понравится столь откровенное кокетство? Какая же это Хистори, что она там отражает? Что символизирует? Мою страсть к самолюбованию?
Я перебрала еще несколько сюжетов с разными временами и новыми нарядами, но все равно осталась недовольной.
Я провела пальцами по Оку, и покинула режим Прогулок. Вновь оказалась в этой, своей реальности. В своем реальном мире. Наверное, я уже давно бродила по закольцованной улице, придумывая Хистори… Все мои виртуальные наброски никуда не годились. Что делать-то? Хистори – это такая вещь, которую могу придумать только я, Истина за меня это не сделает, Истина лишь для того, чтобы помочь мне, но не больше.
Око напомнило о себе, слегка зачесалось. Я взглянула на левую ладонь – картинка Столовой.
«Да что ж такое, как время-то летит!» – в отчаянии топнула я ногой. Затем вспомнила о Нине – идти ли к ней, с коляской? Но потом, задействовав всю свою волю, решила, что не стану, пусть как хочет поступает, а то я уж слишком давлю на свою воспитательницу.
…В Столовой было уже много народу. Столики для одиночек все заняты.
– Рита… Иди к нам, – позвал меня Дэн.
Они с Ларой сидели за столиком, предназначенным для троих. Я кивнула – а что делать.
На раздаче провела ладонью перед считывающим устройством, из окошка выдвинулся поднос с моим ужином. Отдельно – желто-рыжее нечто, помидоры опять, и какие-то ягоды.
С подносом я направилась к Дэну и Ларе.
Некоторое время мы ели молча. Лара о чем-то напряженно думала, а Дэн, судя по всему, вообще ни о чем не думал, он рассеяно смотрел по сторонам, и едва заметно улыбался. Лара толкнула мужа локтем:
– Дэн…
– Да, дорогая? Ой, прости! – он пересыпал рукой все помидоры со своей тарелки – на ее. И свои ягоды тоже отдал.
Подобное поведение являлось недопустимым. Я и то почувствовала себя очень неудобно, когда недавно за обедом, в порыве чувств, решила предложить одну маленькую помидоринку Нине. И Нину это тоже шокировало тогда.
…В раннем детстве, помнится, мы с друзьями пробовали друг у друга еду, когда родителей рядом не было. Иногда ничего не случалось, но, бывало, у кого-то болел живот. Потом это желание – залезть к другому в тарелку – исчезло. Но взрослым людям зачем делиться едой?
Дэн же, получается, сейчас отдал Ларе половину своего ужина.
– Дэн! – пробормотала я. – Разве так можно?
– А почему нет? – ласково и как-то устало улыбнулся он мне.
– Как-то это… неправильно! – растерянно произнесла я.
– Меня потом пучит, – засмеялась Лара. – Дома, ночью. Это смешно. Рита, дай чего-нибудь твоего попробовать, а?
– Я же не наемся! – испугалась я.
– Так это тоже смешно, да, Дэн? Рита, ты когда-нибудь испытывала голод? Сильный голод?
Дэн кивнул согласно. Буркнул:
– Голод – тоже забавно. Разве плохо чувствовать себя живым?
– Что значит живым? – переспросила я, но мне никто не ответил.
Я переводила взгляд с Лары на Дэна. И вдруг заметила (раньше-то никогда особо не приглядывалась!) – что они, кажется, изменились. Дэн выглядел худее, чем обычно, а у Лары, наоборот, стали чересчур уж выделяться щеки.
– Ты еще ребенок, Рита, тебе не понять, о чем мы, – насмешливо произнесла Лара.
– Я с сегодняшнего дня уже считаюсь взрослой!
– О, правда? Поздравляю, Рита, – добродушно похлопал меня Дэн по плечу.
– Так скучно жить, просто невыносимо… Ни шагу в сторону. Каждую порцию выдают с точностью до одного крошечного зернышка… – пренебрежительно произнесла Лара.
– А как иначе-то? – все с тем же недоумением воскликнула я. – Если так надо, если вот это все… вообще все: еда, ее количество, ее состав – это самый оптимальный вариант, и именно для тебя он подобран?
– Ты спрашиваешь – зачем? – ноздри у Лары расширились, словно ей не хватало воздуха. – Так Дэн же тебе только что ответил…
В этот момент в Столовую, через обычный, простой вход зашли Дина с коляской, в которой сидел Ники, и Нина. Она держала Дину под руку, но двигалась довольно бодро сейчас.
Они все помахали мне, и я им в ответ махнула.
Лара, как уставилась на Ники, так и не отрывала от него больше взгляда. И что-то такое было в ее лице… тоскливое, и одновременно, страстное. Мне ее стало невыносимо жалко.
Я взяла горсть помидорок со своей тарелки – маленьких, оранжевых, с лоснящейся тонкой-тонкой кожицей, которая так приятно лопалась во рту, на зубах – и положила их в тарелку Ларе. Подумала, и добавила ей еще своих ягод.
Она, продолжая смотреть на Ники, пожала мне руку.
Этот жест растрогал меня еще сильнее.
Потом Лара дернулась, посмотрела на свою левую ладонь.
– Что? – спросил жену Дэн.
– К Медикалу опять вызывают.
– Понятно, – он помолчал, ковыряясь ложкой в своей тарелке. – Знаете, чего бы я сейчас хотел попробовать?
– Чего? – спросили мы с Ларой одновременно.
– Алкоголя! Водка, шампанское, коньяк… Слышали про такое?
– Не интересовалась! – быстро ответила я, а Лара помотала головой.
– А я специально в Мемори этот вопрос изучал, не все сведения Истина успела подтереть, – важно признался Дэн. Потом обратился ко мне: – Рита, ты ведь взрослая теперь, а значит, мы уже можем говорить с тобой на эти темы…
– Конечно, я в курсе насчет алкоголя, но, повторю – только в общих чертах. Неохота вникать. Что в нем интересного, Дэн? Это же медленный яд. Скольких людей он погубил, изуродовал, скольким испортил жизнь!
– И скольким дал счастье… Напиток забвения.
– Дэн!
– Я бы хотел сейчас выпить чего-нибудь такого… крепкого. И выкурить потом табака.
– Дэн!!!
– Да он шутит, ты что, Рита, шуток не понимаешь? – толкнула меня локтем Лара.
Я смутилась, замолчала. Да, наверное, Дэн и вправду шутил. Ну невозможно же с такой любовью обсуждать все эти смертельные яды, которыми раньше злоупотребляло человечество… Еще и наркотики существовали, это вообще что-то страшное, как понимаю.
Поначалу, в прежние времена, давно, все эти вещества находились в свободном доступе, ими мог воспользоваться кто угодно. Даже детям иногда давали немного алкоголя с питьем, чтобы они меньше плакали и больше спали. Конечно, потом эти дети становились зависимыми и быстро гибли.
И алкоголь, и табак (кроме наркотиков, то вообще чудовищное вещество) – прежде были доступны всем. Стояли на виду, и любой желающий мог их приобрести. Потом люди сообразили, что так нельзя, слишком много трагедий и жертв, и спрятали алкоголь с табаком в закрытые, отдельные помещения. Правда, их все равно мог купить любой взрослый. Потом о них запретили упоминать публично, хотя по-прежнему их было легко приобрести.
Наверное, ситуация с опасными веществами могла длиться вечно, поскольку они вызывали серьезную зависимость, вроде болезни, и которую никак не вылечить, кстати. Человечество довольно быстро сокращалось. Во время карантинов люди сидели дома, и пили, пили… К тому времени был так же утерян и интерес к продолжению рода…
Лишь Истина, позже, смогла справиться с этой ситуацией.
Производство вредных веществ было полностью закрыто. Раз их нет, то откуда взяться зависимости? Да, оставались еще любители домашнего «зельеварения», только вот где им взять теперь ингредиенты? Ведь к тому времени образ жизни человечества полностью изменился… А постоянные переселения окончательно «добили» тягу людей к запрещенным веществам, поскольку всеобщая ротация разрушила связи между их поставщиками и потребителями.
Поля с опасными растениями были заброшены, тайные лаборатории потеряли своих хозяев. Из Мемори полностью исчезли все рецепты, позволяющие повторить производство отравы. Да, не сразу, не в один момент решилась эта проблема – зависимости человечества от вредных веществ, было еще много попыток воссоздать утерянное… но потом всё окончательно успокоилось. Потребность человечества в ядовитых веществах исчезла навсегда.
Конечно Дэн сейчас пошутил про алкоголь с табаком, Лара права. Не может нормальный человек желать всерьез, чтобы весь этот разрушительный угар повторился!
Мы покинули Столовую одновременно – я, Дэн и Лара. Прошли по очереди, держа дистанцию, по Лабиринту, крутя все эти колесики и рычаги, напевая мелодию. Мне это даже понравилось – как мы дружно пели хором, находясь в разных концах помещения.
– Рита, у тебя есть голос, оказывается, – заметил Дэн. – И слух!
А я в это время пыталась понять, что ощущает мой организм. Я же не наелась, получается? И правда, как-то странно в животе у меня теперь…
Мы дошли до Медикала. И тут произошло следующее. Лара провела рукой перед считывающим устройством, а Дэн, как-то извернувшись, прижался к выступающей приборной панели своим плечом (те, у кого хватало роста и сил, обычно прижимались к панели, а не вытягивали трубку с устройством, делающим инъекции).
То есть, укол предназначался Ларе, а получил его – Дэн. Это было настолько невероятно, невозможно, и ужасно, что я на некоторое время даже потеряла способность говорить. Просто стояла, и широко раскрытыми глазами пялилась то на Лару, то на Дэна.
– Ну ты чего, Рита, – довольно грубо произнесла Лара. – Не видела такого еще, да?
– Н-не видела…
– Ты много еще чего не видела, не слышала, и не знаешь из реальной жизни.
– А если Истина обнаружит ваш обман? – спросила я.
– Не обнаружит. Вернее – сразу не обнаружит. Анализ крови она не так часто делает. Периодически… Она больше следит за температурой, или пульсом, например. Как только у кого паника начинается – она в курсе, но в остальном можно что хочешь делать…
– Лара! Дэн! Но так нельзя! – очнулась я. – Это же… даже не знаю, что теперь будет с вами.
– Да ничего не будет, – равнодушно ответил Дэн.
– Как? Ларе не станет лучше теперь, а тебе, Дэн, наоборот, будет хуже…
– Вот не надо этой пустой болтовни – лучше, хуже, – поморщилась Лара. – Мы и без того с Дэном в западне. Истина не позволяет нам родить. Считает, что мы не готовы стать родителями. Эта пигалица может, а я, получается, нет?
Я поняла, что Лара имеет в виду Дину. Поскольку Дина отличалась довольно невысоким ростом.
Дэн обнял Лару, прижал к себе.
– Тихо, тихо, милая… Если ты опять начнешь волноваться, Истина пропишет тебе очередной укол. А для меня это перебор уже… Рита, ты ведь не расскажешь об этом никому? О том, что инъекции достаются мне, а не Ларе?
Я, если честно, еще даже не задумывалась о том, надо рассказать об этом кому-то, или нет. Хотя, наверное, позже – я поведала бы о данной ситуации Нине? Я всегда бегала к ней с вопросами, и ждала от нее советов. Я всем с ней привыкла делиться. Так что, думается, да, я наверняка обо всем рассказала бы Нине, рано или поздно.
– Она расскажет, – засмеялась Лара, словно подслушав мои мысли. – Нине своей. Я Риту знаю. А Нина потом официально донесет на нас.
«Донесет» – это неправильное слово. Если случались проблемы в обществе, то обычно говорили – «надо нажать на красную кнопку». Подходили к Ловемату, который отвечал за все социальные дела, и нажимали на большую красную кнопку, что располагалась отдельно, где-то сбоку. И все.
Каким-то там образом, через Око жалобщика, потом – Истина сама уже вникала в проблему.
Это Лена мне рассказала. Она уже несколько раз нажимала эту самую кнопку. Лена хотела уехать, и это была ее главная просьба, обращенная к Истине. Пока еще нерешенная.
– Нина – донесет? – переспросила я. – То есть, нажмет на красную кнопку, ты это имеешь в виду?
– Ну да. Сама еле ходит, а вот доносить точно потащится… Да и вообще, говорят, донести можно, не выходя из дома.
– Не будет Нина этого делать, – строгим голосом произнесла я.
– Рита, ты точно еще совсем ребенок! – всплеснула руками Лара. – Ты что, до сих пор не поняла, кто она, твоя Нина? Она же помешана на правилах, чтобы они все и всегда соблюдались!
Я смешалась. А ведь правда, моя воспитательница терпеть не могла, когда игнорировали закон, и никому (даже себе) не позволяла поблажек.
– Хорошо, – кивнула я. – Нине я ничего не стану говорить о вас.
– Значит, сама побежишь жаловаться? – с интересом спросила Лара.
– Тебя ж никто не станет наказывать, – неуверенно возразила я. – И Дэна тоже. Просто сделают тебе заново все нужные уколы, что такого…
– Ха. Хорошо, если только это, – фыркнула Лара. – До сих пор помню, как мне было плохо, когда мне проводили последнюю процедуру. Адская боль. Этот паршивый Медикал сломался именно тогда! Прямо со мной внутри! Дурацкая хреновина – мучила меня!
– Так Медикал и поменяли сразу после того! – сказала я.
Дэн, кажется, «отключился». Он больше не спорил, он замер, и теперь стоял с Ларой рядом, безучастный и спокойный. Кажется, даже небольшие морщинки на его лице разгладились, оно стало ровным-ровным.
– Ты, Рита, не понимаешь, – продолжила Лара. – Нас же наверняка разлучат с Дэном, если все станет известно Истине. Либо его, либо меня – перебросят в какой-нибудь другой район. Одни долго-долго теперь ждут переезда, а других только так переселяют, в один день. Нас с ним – раскидают, в один момент! А до того нам «закроют» либидо. Лишат возможности проявлять свою любовь.