Детектив первого класса Том Лепски решительным шагом вошел в комнату детективов полицейского управления Парадиз-Сити, поглядывая на окружающих свысока, будто в нем было десять футов роста. Только день назад он получил долгожданное повышение; для этого ему пришлось изрядно попотеть в чине детектива второго класса целых полтора года. И такое событие он, конечно же, не мог не отметить. Жене Кэрролл он купил орхидею и повел ее в дорогой ресторан, там принял умеренную дозу спиртного, а завершился вечер и вовсе бесподобно: в постели Кэрролл одарила его ласками, сравнимыми разве что с временами их медового месяца.
Лепски, высокий и поджарый, с холодными как сталь голубыми глазами, был честолюбивым и сметливым полицейским, хотя его мнение о своих достижениях не отличалось полной объективностью.
Сержант Джо Биглер, старейший среди детективов Парадиз-Сити, разбирался с утренней сводкой по городу. Увидев Лепски, он откинулся на стуле и с тяжелой иронией изрек:
– Ну, теперь город в безопасности. Бери стул, Том. Пойду брошу чего-нибудь на зуб.
Чужую иронию Том всегда пропускал мимо ушей, он поддернул манжеты и подошел к столу Биглера:
– Отдыхайте, сержант. Я тут управлюсь. Как Фред, не звонил?
Сержант Фред Гесс из отдела по расследованию убийств лежал в больнице со сломанной ногой. На нем держался весь отдел, и только поэтому он не стал посмешищем всего управления. У Гесса был шестилетний сын, Фред Гесс-младший; на Малбери-авеню, где они жили, его величали «маленьким злодеем». Мальчишка озорства ради зашвырнул на дерево котенка сварливой вдовы-старухи. Гесс, вместо того чтобы повиниться перед вдовой за сына, на глазах у восхищенных соседей полез вызволить котенка. Сук надломился, Гесс грохнулся и сломал ногу. Котенок, понятное дело, соскочил вниз без посторонней помощи, а Фред Гесс-младший стоял над стонущим отцом, злодейски ухмыляясь, – мол, было из-за чего огород городить. Разгневанный отец хотел оттаскать сорванца за ухо, но тот оказался еще и проворным – успел дать стрекача.
– Фред? – Биглер ухмыльнулся. – Он там совсем опозорился. Сестры на него жалуются: мол, кроет всех и вся на чем свет стоит. Но поправляться он поправляется. Через пару недель будет как огурец.
– Я ему позвоню, – сказал Лепски. – Пусть там не переживает. Узнает, что все его дела веду я, – сразу успокоится.
Биглер встревожился:
– Лучше не надо. Мы же хотим, чтобы он вернулся побыстрее. А от такого звонка у него давление поднимется.
Когда Биглер вышел, Лепски посмотрел на детектива второго класса Макса Джекоби, который едва сдерживал улыбку.
– Слышал? – спросил он. – Как считаешь, Джо мне завидует?
– Естественно, Том. Тебе все завидуют, даже я.
– Ну да? – Лепски был польщен. – Впрочем… – Он пожал плечами. Жизнь есть жизнь. Придется к этому привыкать. – Что новенького?
– Ничего. Тишь да гладь.
Лепски поудобнее устроился на стуле.
– Мне бы сейчас какое-нибудь смачненькое убийство… на почве секса. Пока Фред там отлеживается, я мог бы сорвать банк. – Он зажег сигарету, затянулся и уставился в пространство. – Фред, конечно, не дурак, но ведь и я не лыком шит. Жена уже подзуживает: «Давай, – говорит, – теперь тяни на сержанта». Эти женщины, вечно им мало. Меня же только что повысили. – Он вздохнул, покачал головой. – Тебе легче, ты не женат.
– Это точно! – с чувством подтвердил Джо. – Свобода дороже всего!
Лепски хмуро покосился на него:
– Да я совсем не против семьи. Своих плюсов хватает. Ты парень в расцвете сил, самое время жениться. Ты…
Зазвонил телефон.
– Чувствуешь? – Лепски самодовольно улыбнулся.
– Стоило мне появиться, работенка тут как тут. – Он цапнул трубку. – Полиция. Детектив первого класса Лепски слушает.
Джекоби прыснул в кулак.
– Позовите сержанта Биглера, – пролаял мужской голос.
– Смена сержанта Биглера кончилась, – ответил Лепски, нахмурившись. Что это еще за тип? Почему это он предпочитает ему Биглера? – А в чем дело?
– Говорит Хартли Данвас. Капитан Террелл там?
Лепски выпрямился.
Хартли Данвас был не только экспертом окружного прокурора по баллистике, ему принадлежал шикарный магазин охотничьего оружия, где отоваривались все местные богачи; в городе он был важной шишкой, к тому же личным другом шефа Лепски.
– Нет, мистер Данвас, шефа пока нет, – сообщил Лепски, жалея о том, что вообще поднял трубку. – Я могу вам чем-то помочь?
– Живо пошлите сюда кого-нибудь потолковее! Ко мне вломились воры! – рявкнул Данвас. – Передайте капитану Терреллу – пусть едет сюда, как только появится.
– Хорошо, мистер Данвас, – заверил Лепски. – Уже выезжаю, мистер Данвас. – И он повесил трубку.
– Так это был мистер Данвас, – присвистнул Джекоби, сразу посерьезнев.
– Да… Неприятности. Звони шефу. Данваса ограбили. – Он поднялся, да так стремительно, что стул грохнулся на пол. – Скажи ему, что Данвас рвет и мечет, требует его немедля, а я понесся туда. – И дверь за ним захлопнулась.
Хартли Данвасу было лет пятьдесят пять. Этот высокий, сухой и чуть сутулый мужчина держался самоуверенно и надменно, как и полагается миллионеру.
– А кто вы такой, черт подери! – возмутился он, когда Лепски вошел в его такой роскошный, что даже дух захватывало, кабинет. – Где Биглер?
«Ишь распоясался, – подумал Лепски, – только со мной этот номер не пройдет». Пусть этот наглец хоть десять раз шишка, но Лепски, между прочим, детектив первого класса.
– Меня зовут Лепски, – ответил он своим самым полицейским голосом. – Что там насчет взлома?
Данвас покосился на него:
– Да, я о вас слышал. Террелл приедет?
– Его предупредили. Если это всего лишь взлом, я управлюсь и сам. Шеф занят.
Данвас неожиданно улыбнулся:
– Да… Разумеется. – Он поднялся на ноги. – Идемте.
Он провел Лепски через большой магазин, спустился вниз и отпер комнату-склад:
– Залезли здесь.
Лепски взглянул на небольшое забранное стальной решеткой окошко. Решетка была выдрана и торчала торчком из цементного основания.
– Стальной трос, крюк и машина, – пояснил Лепски. Через окошко он увидел узкую аллею, ведущую к автостоянке. – Проще пареной репы. Что они взяли?
– Вот как они сюда забрались? – Данвас посмотрел на Лепски с некоторым уважением. – Забрали одну из моих лучших снайперских винтовок: ручная работа, с оптическим прицелом, глушителем, стоит пятьсот шестьдесят долларов.
– Еще что-нибудь пропало?
– Ящик с сотней патронов для винтовки.
– Где хранилась винтовка?
– Сейчас покажу.
Данвас, а следом за ним и Лепски вернулись в магазин.
– Здесь, – сказал Данвас, остановившись около узкой стеклянной витрины, установленной прямо на прилавке. – Достать ее оттуда – дело нехитрое. Поднимаешь стеклянную крышку – и все. Я тут ничего не трогал. Может, остались отпечатки пальцев.
– Угу. Сейчас подошлю сюда наших ребят, мистер Данвас, пусть ищут отпечатки, – сказал Лепски, но, глянув на надраенный до блеска стеклянный ящик, сразу понял: толку от этого не будет. Человек, забравший винтовку, был в перчатках.
Часа два спустя шеф полиции Террелл вызвал к себе в кабинет Биглера и Лепски, они сидели и потягивали кофе.
– Никаких улик, никаких отпечатков… тут работал профессионал, – пробурчал Биглер, прочитав отчет Лепски. – Видно, парень знал, за чем пришел. Там ведь были винтовки и подороже, а он взял именно эту.
Террелл, грузноватый мужчина со стальной сединой в волосах, потер массивный подбородок:
– У Данваса в основном оружие для спортивной стрельбы. А эта винтовка – снайперская. Почему взяли именно ее?
Лепски нетерпеливо повел плечами:
– Игрушка-то непростая: тут тебе и оптический прицел, и глушитель. Может, какой-нибудь щенок увидел ее, вот у него руки и зачесались. Данвас сказал, что месяц назад эта винтовка стояла в оконной витрине.
Террелл кивнул:
– Может, и так, только ведь для убийцы такая винтовка – просто находка. Я все же думаю, это какой-нибудь мальчишка.
– Если так, то замашки у него профессиональные, – вставил Биглер.
– И что? Сейчас любой сосунок знает, что на дело надо надевать перчатки, знает, как выдернуть оконную решетку, – по телевизору и не такого насмотришься, – парировал Лепски.
– Дайте сообщение в газеты, – распорядился Террелл. – Толку от этого, скорее всего, не будет, но о краже пусть напишут и фотографию винтовки напечатают… У Данваса она наверняка есть.
Когда Лепски вернулся к своему столу и начал крутить диск телефона, Биглер сказал Терреллу:
– Может, Том и прав… попалась эта винтовка на глаза какому-то сопляку, и он не удержался.
Террелл задумался. Вспомнил, как мальчишкой по субботам ходил в магазин Данваса – тогда хозяином был отец Хартли, – как глазел на снайперскую винтовку – вот бы ему такую. Он мечтал об этой винтовке недели три, а потом эти мечты из головы как метлой вымело. Не исключено, какой-нибудь мальчишка мечтал вот так же – и не выдержал.
– Будем надеяться, что он прав, только не нравится мне это. Винтовка с оптическим прицелом – оружие для убийцы.
Дин Маккьюэн был президентом корпорации «Флорида кэннинг энд гласс». Этот концерн с оборотом в миллион долларов поставлял упаковку флоридским садовникам и зеленщикам. Маккьюэн, высокий и седовласый, с испитым лицом, сам никогда не сидел сложа руки и подчиненных гонял, в итоге кое-чего в этой жизни добился. Он был трижды женат: все жены от него уходили, не в силах вынести его буйный нрав, образ жизни и непомерные требования.
Маккьюэн жил по часам. Поднимался в 7:00: полчаса проводил в спортзале в подвальном этаже своего роскошного дома, который утопал в цветущих садах площадью два акра; в 7:31 принимал душ, в 9:03 садился в «роллс-ройс» и уезжал на работу. Таков был распорядок его дня, который никогда не нарушался.
Проработавшая у него три года секретаршей Марта Делвин прекрасно знала: он не опаздывает ни на секунду, и когда в это ясное летнее утро он по широкой лестнице спустился к завтраку, она, не глядя на часы, определила: сейчас без одной секунды 8:00.
Тридцатишестилетняя высокая брюнетка с обыденной внешностью, Марта Делвин ждала его у стола, держа в руке утреннюю почту.
– Доброе утро, мистер Маккьюэн, – сказала она и положила почту на стол.
Маккьюэн кивнул. Он был не из тех, кто тратит слова впустую. Он сел, положил на колени салфетку, а Токо, его японский Пятница, разлил по чашкам кофе и принес омлет и телячьи почки.
– В почте что-нибудь есть? – спросил Маккьюэн, прожевав почку.
– Важного ничего, – ответила Марта. – Обычные приглашения. – Она сделала паузу, поколебалась секунду, потом добавила: – Есть, правда, одна странная вещь…
Маккьюэн проткнул вилкой еще одну почку, потом нахмурился:
– Странная? Вещь? Как это понять?
Она положила перед ним половинку листа дешевой писчей бумаги:
– Это было в почте.
Маккьюэн достал свои двухфокусные очки, надел их и вперился глазами в листок. Крупными буквами было написано следующее:
Упокой господь душу твою
9:03
ПАЛАЧ
– Это еще что за чертовщина? – раздраженно вскричал Маккьюэн.
Токо, стоявший за стулом Маккьюэна, поморщился. По тону хозяйского голоса он понял: утро начинается плохо.
– Не знаю, – ответила Марта. – Решила, что надо вам это показать.
– Зачем? – окрысился на нее Маккьюэн. – Разве не видите, что это писал псих? На кой черт вы это мне подсунули? Специально, чтобы испортить завтрак, не иначе. – И он смахнул листок бумаги на пол.
– Извините, мистер Маккьюэн.
Маккьюэн круто развернулся и накинулся на Токо:
– Тост холодный! Все утро спишь! Принеси еще!
В 9:03, закончив диктовать и все еще негодуя, Маккьюэн с напыщенным видом вышел на улицу, где его ждал «роллс». Ярко светило солнце.
У дверцы машины, держа фуражку под мышкой, его ждал Брант, пожилой, изрядно натерпевшийся от своего хозяина шофер. У верхнего основания солидных ступеней остановилась Марта Делвин, вышедшая проводить Маккьюэна.
– Вернусь в шесть. Сегодня с визитом приедет Халлидей. Обещал в половине седьмого, но вы его знаете не хуже меня. Пунктуальностью он никогда не отличался…
Эти слова оказались последними в жизни Дина К. Маккьюэна. Жуткое воспоминание о следующей секунде навсегда врезалось Марте в память и не раз терзало ее по ночам. Она стояла рядом с Маккьюэном, и вдруг на ее глазах лоб его превратился в губчатое месиво из крови и мозговой мякоти. Небольшой комочек его мозга шлепнулся ей в лицо и пополз по щеке. Кровь его брызнула на ее белую юбку. С тяжелым стуком он рухнул на мраморные ступени, от удара раскрылся чемоданчик, и оттуда высыпалось все содержимое.
Парализованная от ужаса, она смотрела, как катится по ступеням плотное, крепкое тело Маккьюэна, а по лицу ее ползло что-то омерзительное, скользкое… И она зашлась в безумном крике.
Доктор Лоис, полицейский врач, спустился по ступеням в холл, где его ждали Террелл, Биглер и Лепски.
Лоис был невысоким лысеющим толстяком, на лице крапинки веснушек. Террелл уважал в нем профессионала.
Звонок раздался, едва Лепски положил трубку после разговора с представителями прессы насчет похищенной винтовки. Звонил Стив Робертс из патрульной машины, он услышал крики в доме Маккьюэна и выяснил, что там случилось. Услышав его отчет, Террелл, Биглер и Лепски кинулись по ступеням в свою машину, а Джекоби было велено позвонить в отдел по расследованию убийств. В том, что произошло убийство, Террелл не сомневался, такого в Парадиз-Сити не случалось уже давно, и убили одного из самых влиятельных жителей города.
Они приехали на место происшествия вместе с каретой «скорой помощи», а еще через пять минут появился доктор Лоис.
Сейчас «скорая» с телом Маккьюэна уже уехала в морг.
– Как секретарша? – спросил Террелл.
– Я дал ей успокоительное, – ответил доктор Лоис, останавливаясь у основания ступенек. – Допрашивать ее нельзя по меньшей мере сутки. Она в тяжелом шоке.
Террелл не удивился: он уже выслушал полицейского, видел тело Маккьюэна.
– Есть какие-нибудь соображения, док?
– Стреляли из мощной винтовки. Сейчас поеду в морг – вытащить пулю. Могу спорить, что это классная снайперская винтовка с оптическим прицелом.
Террелл и Биглер переглянулись.
– А угол стрельбы?
– Стреляли сверху.
Террелл с Лоисом вышли на террасу. Внимательно оглядели открывавшийся им вид.
– Вон оттуда, – решил Лоис, махнув жирной ручкой. – Я снимаюсь. Это уже по вашей части. – И он уехал.
К Терреллу подошел Биглер.
Они старались смотреть вперед. Принадлежавший Маккьюэну участок обрамляли большие каштановые деревья, за ними виднелось шоссе, дальше – свободное пространство, а в отдалении – жилой дом с плоской крышей.
– Ничего себе выстрел, – заметил Биглер. – Если оттуда.
– Но больше вроде и неоткуда… посмотри вокруг. – Террелл повел рукой. – Слышал, что сказал Лоис: классная снайперская винтовка с оптическим прицелом… Вполне возможно, это винтовка Данваса.
– Угу. Как только Лоис достанет пулю, все станет ясно.
– Том! – Террелл повернулся туда, где ждал распоряжений Лепски. – Возьми ребят, сколько сочтешь нужным, и прочеши этот дом. Проверь крышу и все пустые квартиры. Если пустых квартир нет, проверьте все квартиры без исключения. В общем, вас учить не надо.
– Есть, шеф.
Взяв четверых сотрудников из отдела по расследованию убийств, Лепски уехал вместе с ними в сторону видневшегося вдали многоэтажного дома.
– Пойдем поговорим с шофером и с японцем, – распорядился Террелл.
– Смотри, уже принесла нелегкая, – сказал Биглер и застонал.
Из подкатившей машины вылезал высокий седовласый мужчина. Кто-то сказал однажды ему, что он похож на киноактера Джеймса Стюарта, и с тех пор он всячески «работал» под эту знаменитость. Звали его Пит Хэмилтон, он вел уголовную хронику в местной газете «Парадиз-Сити сан» и на городском телевидении.
– Возьми его на себя, – едва шевеля губами, процедил Террелл. – Про винтовку – ни слова. Прикинься дурачком. – И он вернулся в дом.
Херберту Бранту, шоферу Маккьюэна, сказать было нечего. Он еще не оправился от потрясения, и Террелл быстро понял, что лишь зря потратит время, а вот Токо, слуга-японец, не видевший убийства, полностью держал себя в руках. Он передал Терреллу листок, который Маккьюэн так презрительно смахнул со стола. Обрисовал облик своего хозяина – его нравы и привычки. Эти сведения оказались очень полезными.
Биглеру с Хэмилтоном повезло куда меньше.
– Хорошо, хорошо… Я знаю, это случилось только что, – нетерпеливо говорил Хэмилтон, – но какая-то версия у вас должна быть? Маккьюэн – фигура заметная. И его убили… как Кеннеди! Да в нашем городишке такого события уже несколько лет не было, неужто вы этого не понимаете?
– Согласен, это событие, – отвечал Биглер, отправляя в рот полоску жевательной резинки. – Но при чем тут Кеннеди? Маккьюэн вовсе не президент США.
– Так вы мне что-нибудь скажете или нет? – рассердился Хэмилтон.
– Если бы что-нибудь было, Пит, обязательно бы сказал, – ответил Биглер назидательно. – Но пока у нас ничего нет.
– А снайперская винтовка, которую украли у Данваса… может, она и есть орудие убийства?
Биглер пожал плечами:
– Об этом можно только гадать. Эту версию мы прорабатываем.
– Когда у вас будет что мне сказать?
– Через пару часов. После полудня в управлении проведем пресс-конференцию.
Хэмилтон окинул Биглера пристальным взглядом, но тот и бровью не повел.
– Ладно… Это все?
– Пока все.
Хэмилтон сбежал по ступенькам к своей машине. Биглер посмотрел ему вслед, потом пошел в дом – узнать, как успехи у Террелла. Тот, стоя, выслушивал рассказ Токо. Наконец Токо выговорился, и Террелл его отпустил. Оставшись с Биглером наедине, Террелл показал ему записку, которую передал Токо.
Биглер изучил ее, потом выругался сквозь зубы:
– Псих.
– А может, для отвода глаз.
Оба знали: именно психи с оружием – убийцы наиболее ловкие и изворотливые, загнать их в угол труднее всего.
Биглер сунул листок в пластиковый конверт:
– Отвезу это ребятам в лабораторию. – Он зашагал было к машине, потом остановился. – У Хэмилтона, как всегда, ушки на макушке. Выспрашивал про украденную винтовку. Боюсь, нас ждет солидная реклама.
– Похоже.
Через пять минут после их отъезда к дому Маккьюэна снова подрулил Пит Хэмилтон. Он поговорил с Токо, фотограф сделал несколько снимков, и они уехали, едва не столкнувшись на подъездной дорожке с двумя газетчиками-конкурентами.
В 11:00 Хэмилтон уже выступал в программе теленовостей. На экране – фотографии украденной винтовки. Потом жилище Маккьюэна, в отдалении – многоэтажный дом. Вперившимся в свои телевизоры обывателям Хэмилтон рассказал о записке от Палача.
– Кто этот человек? – задал он вопрос. – Нанесет ли он удар снова?
Мотель «Добро пожаловать» стоял на проселочной дороге, слегка в стороне от шоссе 4, в трех милях от Парадиз-Сити. Пятнадцать обшарпанных коттеджиков, каждый с собственным гаражом, принадлежали миссис Берте Харрис, муж которой погиб еще в корейскую войну.
Берта, полнотелая и немного кургузая женщина, готовилась разменять седьмой десяток. Мотель был источником ее существования. На то, чтобы подхарчиться, хватало, как говаривала сама Берта, а поскольку еда ее интересовала в первую очередь, мотель вполне можно было считать предприятием успешным.
Как правило, ее клиенты останавливались всего на одну ночь, и поэтому она была приятно удивлена, когда прошлым вечером к мотелю подкатил запыленный «бьюик» и приличного вида обходительный индеец сказал ей, что у него с друзьями отпуск и не могли бы они снять два домика на неделю, а может, и дольше?
К ее вящему удовольствию, индеец принял ее цену безо всякой торговли. Он согласился на ее условия с такой готовностью, что она даже обругала себя: надо было просить больше. Приятным было и то, что индеец заплатил за оба домика вперед, правда друзья его – парень и девушка – почему-то оказались белыми; впрочем, ей что до этого?
В книге регистрации индеец записался как Харри Льюкон, а парочка оказалась мистером и миссис Джек Аллен.
Они пошли в ресторан, где заправлял цветной помощник Берты по имени Сэм, негр с шапкой курчавых волос; в свои восемьдесят пять он умудрялся поддерживать в коттеджиках относительную чистоту и в случае надобности мог приготовить наводящую уныние пищу, что, впрочем, случалось редко. Поужинав хлипкими гамбургерами и клейким яблочным пирогом, запив все это шипучкой, троица отправилась спать, и Берта о ней забыла.
В 22:00 разошлись по домикам и другие три ее гостя – пожилые коммивояжеры. В мотеле воцарилась тишина. Но перед этим Пок Тохоло тихонько постучал в дверь домика Чака, и с минуту они о чем-то шептались, а Мег безуспешно пыталась подслушать их разговор. Потом Чак велел Мег идти спать, а сам вместе с Поком сел в «бьюик», и они отправились в сторону Парадиз-Сити.
По городу Пок вел машину так уверенно, что Чак сразу понял: Парадиз-Сити индеец знает как свои пять пальцев. Они два раза объехали вокруг торгового центра, и лишь тогда Пок объяснил, что им сейчас предстоит.
Он уже все подготовил. Под задним сиденьем у него лежал стальной крюк и длинный стальной трос. Вырвать решетку, защищавшую окно складской комнаты оружейного магазина, оказалось детской забавой.
Пока Чак, нервничая и слегка потея, стоял на стреме в темной аллее, Пок проскользнул в окно. Минуту спустя он передал Чаку снайперскую винтовку, оптический прицел и коробку с глушителем. Все это Чак положил под сиденье машины.
Они вернулись в мотель.
– Иди спать, – сказал Пок, когда машина остановилась около домика Чака. – Ей ни слова… понял?
Чак вылез из машины.
– А ты что будешь делать?
– Узнаешь, – спокойно ответил Пок, нажал на газ, и машина скрылась в темноте.
Мег лежала в постели, но не спала, ждала Чака – одолевали тревожные мысли. Он стал раздеваться.
– Где ты был? – спросила она.
Он скользнул под одеяло, потянулся к ней.
– Где ты был? – повторила она, отпихиваясь от него. – Нечего меня жать! Ты даже не умылся, поросенок несчастный! Даже зубы не почистил!
– Подумаешь, – отозвался Чак и перевернул ее на спину.
Проспали они до 9:50. Разогревая кофе, Мег через окно увидела, как подъехал Пок и поставил машину в гараж.
– Его всю ночь не было? – спросила она, разливая кофе в чашки.
– Спроси его самого, – буркнул Чак.
Она сразу заткнулась.
Потом Чак побрился, принял душ, а Мег тем временем смотрела по телевизору рекламу.
Намыливая лицо, Чак думал о Поке. Они украли винтовку. Всю ночь Пока не было. А ведь он сказал: будет три убийства. Под ложечкой у Чака засосало – вдруг Пок уже пустил винтовку в дело?
Он причесывался, когда на телеэкране появился Пит Хэмилтон и начал рассказывать об убийстве Маккьюэна. Он показал записку, полученную Маккьюэном, и в эту минуту Чак вышел из душа.
– Слушай! – воскликнула Мег в возбуждении.
«Итак, среди нас завелся убийца… может быть, убийца-сумасшедший, – говорил Хэмилтон. – Этот человек называет себя Палачом. Но каковы его мотивы? И ждать ли нам нового убийства? Вчера вечером из известного оружейного магазина была похищена снайперская винтовка… из магазина Данваса. Не из нее ли убили Маккьюэна? Вот фотография винтовки, оснащенной оптическим прицелом и глушителем».
Появился новый снимок, и Чак вздрогнул.
«Посмотрите внимательно на этот снимок, – продолжал Хэмилтон. – Если вы уже видели эту винтовку, если вы видели ее в чьих-то руках, немедленно сообщите об этом в полицейское управление. Дин К. Маккьюэн был одним из самых известных наших горожан. Он…»
Чак выключил телевизор.
– Делать нам больше нечего, – сказал он как можно более беззаботно. – Поехали, посмотрим на город.
Мег не сводила с него глаз. Он побледнел, на лбу выступили бусинки пота, глаза бегали. Она похолодела.
– Что случилось?
Чак натянул рубашку.
– Случилось? Ничего не случилось. Ты что, не хочешь посмотреть город?
– Это убийство… этого человека… Палач… К нам ведь это не имеет отношения, правда, Чак?
Чак натянул брюки.
– Спятила, что ли? К нам?
Но глаза отвел в сторону.
– Что же тогда на тебе лица нет? Это имеет к нам отношение? – Мег отшатнулась от него. – Где он шлялся всю ночь? Деньги, что он нам обещал, они откуда?
Чак понял: настал критический момент. Что называется, сейчас или никогда.
– Ну хватит! – взъярился он. – Пакуй свои вещички! Тебя предупреждали! Чтобы никаких вопросов, так? А теперь все, привет! Катись! Пакуй свои дурацкие шмотки! Катись!
Мег съежилась и беспомощно взмахнула руками, протянула их к нему:
– Нет! Идем вместе, Чак! Он злодей! Я точно знаю! Идем вместе!
– Слышала, что я сказал? Пакуй шмотки! И проваливай!
Она села на неприбранную постель, обхватила руками голову.
– Не могу я одна, Чак… Хорошо… ни о чем спрашивать не буду. Только не гони.
Прижав ухо к деревянной стене своего коттеджи-ка, хлипкой и тонкой, Пок Тохоло внимательно слушал.
Чак знал, что победа на его стороне, но сейчас самое время поставить ее на место.
– Ты мне надоела, – заявил он. – Баб кругом полно, найду другую. Так что лучше дуй отсюда. Давай… пакуй вещички!
Она почти пресмыкалась перед ним:
– Пожалуйста, Чак… мне все равно. Ни о чем больше не спрошу. Мне самое главное – чтобы с тобой.
Он прошелся по комнате, будто бы охваченный сомнениями:
– Поговорю с Поком. Таить от него я не буду. Так что, может, тебе все-таки лучше смотать удочки.
Мег подскочила и схватила его за руку:
– Нет, ему не говори! Обещаю! Клянусь, больше ни словечка не спрошу, ни вопросика! Буду все делать, как скажешь! Обещаю!
Чак сделал вид, что слегка колеблется, потом кивнул:
– Ладно, будем считать, я обо всем забыл. Поедем глянем на город?
– Идем. – Она благодарно взглянула на него. – С удовольствием.
– Спрошу Пока, можно ли взять машину.
В ту же секунду ее снова охватила паника.
– Ты ему не скажешь… ни о чем не расскажешь?
В его ухмылке появилось злорадство. Для его «я» это просто бальзам – видеть, как она перед ним пресмыкается.
– Не скажу. – Короткими влажными пальцами он взял ее за подбородок и ущипнул, да так, что она сморщилась. – Только помни, крошка, это в последний раз.
Он вышел из коттеджика и постучал в дверь Пока. Тот его впустил и тут же закрыл дверь. Они стояли и смотрели друг на друга.
– Я все слышал, – сказал Пок негромко. – Ты был на высоте. Возьми машину, съездите на пляж. Поразвлеки ее. А я посплю. – Из кармана он вытащил двадцатидолларовый банкнот. – Вот… порадуй девочку. – Он умолк. Его черные блестящие глаза обшарили лицо Чака. – Вечером ты мне понадобишься. Отсюда стартуем в одиннадцать.
Чак замер, во рту вдруг пересохло.
– Номер два?
Пок кивнул.
Глядя в сторону, Чак выдавил из себя:
– С первым ты управился сам. Зачем тебе нужен я?
– На сей раз без тебя не обойтись, – ответил Пок. – Отвези ее на пляж и подразвлеки.
Чак кивнул, помешкал секунду, потом вышел.
Пок закрыл за ним дверь и заперся на задвижку. Подождал, пока Чак и Мег сели в «бьюик» и уехали, потом подошел к своей постели, поднял матрас и вытащил из-под него снайперскую винтовку.
Сев на край кровати, он принялся чистить ствол.
Всю свою утреннюю корреспонденцию Терреллу удалось просмотреть только после 14:00. Отвечать на входящие звонки он посадил Биглера. Телевизионный рассказ Хэмилтона произвел в городе эффект разорвавшейся бомбы, и телефон в полицейском управлении трезвонил без умолку. Местные богатеи были все народ избалованный, нервный, и они не на шутку взволновались. Полиция, по их понятиям, находилась у них в услужении, была только для того и создана, чтобы стоять на страже их интересов. «Ну что, вы уже поймали этого психа? – вопрошали они – гневно, визгливо, на грани истерики. – Вы что там, в полиции, не понимаете, что он может убить еще кого-нибудь? Какие меры вы принимаете?»
Биглер отражал эти атаки, не теряя самообладания, излучая спокойствие и уверенность, изо рта все время торчала сигарета, рядышком на столе – картонный стаканчик с кофе.
Звуки голосов на все лады стучали по его барабанным перепонкам… Врезать бы этому Хэмилтону по заднице, чтобы не болтал лишнего.
Лоусон Хэдли, мэр города, слыл человеком разумным. С Терреллом он уже переговорил.
– Может, это псих, – сказал ему Террелл. – А может, и алкаш. Пока у меня мало сведений, ничего определенного сказать не могу. Все рапорты и донесения я разберу примерно к 15:00. Если хотите подождать, Лоусон, ради бога, я не против.
– Подожду, Фрэнк. Этот Хэмилтон, черт его дери, нагнал на всех страху, а мы сами не знаем, в чем дело. Я буду где-нибудь поблизости.
В 15:00 Террелл, Хэдли и Биглер сидели за столом в кабинете Террелла.
– Орудие убийства похищено вчера вечером из магазина Данваса, – начал Террелл. – Это подтверждают специалисты по баллистике. Убийца выстрелил из жилого дома, который называется «Коннот», с террасы пентхауса. В этом пентхаусе, как вам известно, живет Том Дэвис, и сейчас он отдыхает где-то в Европе. Его нет уже три месяца, и убийца, скорее всего, это знал. Лифт из подвального гаража ведет прямо к Дэвису в квартиру. Если подобрать инструмент, подняться туда на лифте несложно. В общем, никаких особых усилий не потребовалось. Убийца заехал в гараж, поднялся в квартиру Дэвиса, вышел на террасу и стал ждать, когда появится Маккьюэн. Швейцар «Коннота» на ногах примерно с 6:00. Видимо, убийца пробрался в здание ночью, поднялся наверх и стал ждать. В 9:30 швейцар идет завтракать. С 9:30 до 10:15 дом никем не охраняется. В это время убийца и улизнул.
Хэдли провел рукой по редеющей шевелюре:
– Впечатление такое, что он все тщательно спланировал, причем давно.
– Или хорошо знал заведенный распорядок. Похоже, ему было точно известно, когда именно надо выстрелить, когда выйти из здания и что Дэвис в отъезде.
– Выходит, это кто-то из местных?
– Скорее всего.
Хэдли обеспокоенно задвигался в кресле:
– Еще что-нибудь у вас есть?
– Записка… странная какая-то. Это предупреждение. Ее отправили вчера вечером. Тут я пасую. Убийца предупреждает Маккьюэна, что тот будет убит. Но зачем?
– Реклама, – предположил Биглер. – И он ее получил. Еще какую.
– Может быть, ты прав: рекламу он получил. Ребята из лаборатории эту записку обработали. Отпечатков нет, написано шариковой ручкой, бумага продается в любом дешевом магазине. То есть у нас нет ничего, кроме самого текста. – Террелл достал записку и передал ее Хэдли. – Буквы, как видишь, печатные и слегка корявые. Важно время, указанное в записке: 9:03. Это значит, убийца прекрасно знал привычки Маккьюэна. Маккьюэн ведь был помешан на времени, всегда все делал секунда в секунду. И убийца знал, что из дому Маккьюэн всегда выходит в 9:03. Кто мог знать это с точностью до минуты? Секретарша Маккьюэна, его шофер, слуга. Но они здесь ни при чем. В этом я не сомневаюсь. Возможно, Маккьюэн хвастался этой своей точностью перед друзьями. Что ж, проверим. Скорее всего, убийца живет или жил здесь и хорошо знаком с укладом и распорядком жизни в наших краях. Ведь знал же он, что Дэвис в отъезде, что швейцар идет завтракать в 9:30, а Маккьюэн всегда выходит из дома в 9:03. Кое-что это нам дает, но немного. Насчет Маккьюэна вы все знаете не хуже меня. Большой любовью к нему никто не пылал, врагов в деловых кругах было предостаточно. Я в жизни не поверю, что кто-то из его деловых партнеров решил поохотиться на него с ружьем, это уж слишком, черт подери, но ведь я могу и ошибаться. Возможно, эта записка лишь отвлекающий маневр, но что-то мне подсказывает – никакого маневра тут нет. Мне кажется, это какой-то обозленный псих, он живет здесь и еще даст о себе знать.
Хэдли переварил все сказанное, потом спросил:
– Каков наш следующий шаг?
Террелл подался вперед, положил свои большие кулаки на стол.
– Строго между нами, понятия не имею. Никаких конкретных шагов мы сейчас предпринять не можем. Официально заявим, конечно, что расследование ведется, разрабатываются версии и тому подобное, но делать нам особенно нечего. Фотоснимок винтовки еще раз покажем по телевидению, покопаемся в жизни Маккьюэна и поговорим с его друзьями, но, боюсь, это мало что даст. Безмотивное убийство – это самый крепкий орешек. Попробуй разгрызи. Будем молить бога, чтобы это убийство оказалось единственным.
Хэдли пристально посмотрел на него:
– Ты не исключаешь, что он пойдет на убийство снова?
– Откуда мне знать? Надеюсь, что нет. А мы будем действовать по обычной схеме. Проверим всех, кто ссорился с Маккьюэном, а таких немало. Постараемся выяснить, кому он насолил сильно, кто мог иметь на него зуб… может, кто-то из его подчиненных. Если какие-то идеи есть у тебя, Лоусон, выкладывай – сейчас самое время.
Хэдли раздавил сигару о дно пепельницы и поднялся:
– Нет… но положение мне ясно. Ладно, Фрэнк, действуй. Я поеду к себе в кабинет, постараюсь погасить страсти… ничего другого мне пока не остается.
Когда он уехал, Террелл допил кофе, закурил трубку и взглянул на Биглера:
– Ну, Джо, заводим машину на полные обороты. Всех в работу, пусть ищут. Боюсь, правда, ни черта они не найдут, но сидеть сложа руки нам тоже не след.
– Есть. – Биглер поднялся. – Считаешь, шеф, одним дело не кончится?
– Надеюсь, кончится.
– А я думаю, что нет. Это же псих; кто знает, что такому взбредет в голову? – Биглер покачал головой. – Повезло Фреду. Я бы с удовольствием залег сейчас в больницу со сломанной ногой.
– Он допустит ошибку… все они в конце концов ошибаются, – сказал Террелл без особой уверенности в голосе.
– Вопрос – когда?
– Да, верно… когда.
Они посмотрели друг на друга, потом Биглер пошел в комнату детективов – как следует загрузить их работой.
Лепски прекрасно знал, что в эту пору все соседи возятся в своих садиках – поливают химией тлю, стригут лужайки, – и решил подкатить к дому с шиком – знай наших!
Он пронесся по их улице со скоростью пятьдесят миль в час и, поравнявшись со своей садовой калиткой, резко утопил педаль тормоза – машина, негодующе взвизгнув, застыла на месте, а сам Лепски едва не вылетел через лобовое стекло. «Вот это класс! – подумал про себя Лепски, бодро выпрыгивая из машины. – Так, правда, и влететь во что-нибудь недолго, да ладно». Хлопнув дверцей машины, зная, что соседи прервали все свои дела и глядят на него округлившимися глазами, он протопал по садовой тропинке к передней двери. Довольный – номер прошел на ура, – он воткнул ключ в замок. Все жители улицы уже знают, что он получил повышение, – жена позаботилась. Теперь самое время показать этим обывателям, каков он, детектив первого класса, в действии.
К сожалению, дверной замок он пытался открыть ключом от машины. Ему бы ворваться в дом, хлопнуть дверью – соседям было бы о чем посудачить, а он замешкался с замком, не сразу поняв, что ключ не тот, – и впечатление, конечно, было подпорчено.
Пока он, ругаясь, нашаривал нужный ключ, дверь распахнулась.
– Ну зачем так ездить, скажи на милость? – строго встретила его Кэрролл Лепски. – Ты же показываешь дурной пример.
Лепски протиснулся мимо нее, ногой захлопнул дверь и кинулся к туалету.
– Умираю, хочу отлить, – объявил он и заскочил внутрь.
Кэрролл вздохнула. Высокая, хорошенькая двадцатисемилетняя брюнетка, она была женщиной энергичной и волевой. До замужества она работала в Майами, в «Американ экспресс компани» и вела финансовые дела богатых, консультировала их. Эта работа дала ей уверенность в себе, в манерах даже появилось что-то покровительственное.
Своего мужа она считала лучшим детективом в управлении, самым толковым. По ее планам, через шесть, самое большее семь лет он должен был стать шефом местной полиции. Ему этого она не говорила, но покоя не давала, подгоняла вперед, от повышения к повышению. Вот он уже и детектив первого класса; теперь на очереди звание сержанта.
Лепски вышел из туалетной комнаты, картинно вытирая со лба несуществующий пот.
– Давай выпьем, – предложил он, бросаясь в кресло. – У меня всего пять минут… как раз хватит, чтоб рубашку переодеть.
– Если ты все еще на дежурстве, Лепски, нечего тебе пить. Обойдешься колой.
– А мне, черт бы подрал все на свете, хочется выпить! Хорошую порцию виски, и льда побольше!
Кэрролл вышла на кухню и вернулась оттуда с хорошей порцией колы, где было много льда.
– А что ты такой взбудораженный? – спросила она, садясь на ручку его кресла.
– Я? Взбудораженный? С чего ты взяла? – Он отпил полстакана колы и поморщился. – Может, плеснем туда на полпальца виски?
– Нет! Вид у тебя какой-то взбудораженный. Да я и сама… Сидела у телевизора, будто пришитая. Этот убийца… Палач… что вообще происходит?
– Псих. А псих – это для нас самая худшая болячка, сама знаешь. Только, Кэрролл, никому ни слова! Я знаю, все твои языкастые подружки думают: сейчас получим информацию из первых рук. Так вот, чтобы ни слова!
– А что рассказывать-то? Даже ребенку ясно, что убийца – сдвинутый. Или вы его уже нашли?
Лепски безрадостно усмехнулся:
– Нет еще. Мне, пропади все пропадом, придется весь вечер народ расспрашивать. Обычное дело. Но город напуган, и у нас должен быть деловой вид. Если честно, это пустая трата времени, но не вздумай кому-нибудь это сказать.
– Я могу дать тебе зацепку, Лепски. – Теперь, когда выяснилось, что муж в тупике, Кэрролл была готова выложить припасенный козырь, который приведет мужа к очередному повышению. – Как только утром я услышала по телевизору Хэмилтона, сразу пошла к Мехитабель Бессинджер. Я точно знала: если это дело кто и раскроет, так только она.
Лепски застыл на мгновение, потом расстегнул ворот рубахи.
– Это старое брехло? Ты просто спятила! Ладно, крошка, дай-ка мне чистую сорочку. Меня не будет весь вечер. Может, сварганишь мне пару бутербродов? Что там у нас в холодильнике? Говядина осталась?
– Послушай, Лепски, – продолжала Кэрролл твердо. – Может, Мехитабель и старая, но никакое она не брехло. У нее дар провидения. Я сказала ей, что для тебя это очень важно и…
– Минуточку! – Лепски выпрямился в кресле, заподозрив неладное. – Ты отдала ей мое виски? – Вскочив на ноги, он бросился к бару. Его бутылки «Катти Сарк» на месте не было. Он повернулся и укоризненно посмотрел на жену. – Ты отдала этой старой пропойце мое виски!
– Какая она тебе старая пропойца? Ну, иногда позволяет себе выпить. Да, я отдала ей виски… ничего страшного, Лепски, у тебя в последнее время насчет этого перебор.
Лепски ослабил узел галстука.
– При чем тут мой перебор! Ты хочешь сказать…
– Помолчи! Можешь меня выслушать? – Голос Кэрролл зазвенел.
– Могу, могу. – Лепски запустил пальцы в волосы. – Только я и так все наперед знаю. – Он снял галстук и принялся мять его в руках. – Ты пошла к ней, она достала свой дурацкий магический кристалл и за бутылку моего лучшего виски поведала тебе, кто убил Маккьюэна… так?