– Так у вас остались хоть какие-то записи?

– Да! – Правда, это скорее не записи для магазина, а мой дневник. Но какая разница, главное, имена и телефоны. – Жди здесь! – скомандовала я ему и устремилась наверх, в наш офис.

Мой прошлогодний ежедневник, он же тетрадь метаний, нашелся быстро. Нежно-оранжевая обложка соседствовала рядом со справочником по ботанике и таила в себе сто сорок одну черную страницу, восемьдесят пять синих, пятьдесят розовых и оставшиеся восемьдесят девять абсолютно пустых. Расцветка страниц соответствовали дням страданий, размышлений, радости и боли, когда я не то что выбрать цвет пасты, ничего писать не могла и двигалась как сомнамбула.

– Что это? – спросил Александр, стоило мне спуститься вниз.

– Мой ежедневник.

– Почему он изрезан?

– Это особый дизайн, – заявила я и открыла сентябрь. Пустых листов в нем было мало, имелась даже парочка розовых, где я со всем тщанием записала не только адреса доставки, но и повод для цветов. – Какая удача. У нас сегодня есть два именинника, завтра одна новорожденная, а в субботу свою первую годовщину отметит невеста. И, судя по адресам, все как на подбор в соседнем районе.

Я взглянула на Александра с немым вопросом «Разберешься?», на что он со вздохом ответил:

– Конечно.

Когда Саня уехал, пришла странно задумчивая Соня. Не иначе тест на беременность показал две полоски, и она теперь не знает, как обрадовать мужа. Я не стала задавать личных вопросов, вновь взялась за камеру, выудила из холодильника очередной букет для съемок и была остановлена вопросом:

– Полин, почему ты мне не рассказала, что Марк тебя на руках вынес?

Хороший вопрос. Осталось узнать, она задает его из любопытства или, как помощник, мечтает купить кофе в другом конце города. Задвинув букет на полку и закрыв в холодильник дверцу, я обернулась. Выдыхать с облегчением моя бизнес-партнер не стала, но лампу для съемок потушила. Показательный момент – помогать мне с фотосессией не будут.

– И кто меня сдал? – спросила я, пряча камеру в чехол.

– Девчонки из соседнего салона.

– А им кто?

– Догадайся, – предложила Соня, хотя и так ясно, кто пошел рассказывать о моем бессердечии, чтобы каждый встречный-поперечный стал ратовать за скота и дергать меня сердобольными вопросами. Ведь одних звонков и sms недостаточно, надо использовать сторонние ресурсы. Авось доброжелатели дожмут перебежчицу и вернут ее в стойло.

Можно было бы расстроиться. Подумать: «А что обо мне подумали?», но я решила с высокой горки плюнуть на всех и вся.

– Зашибись! За время нашего расставания Сергеев разучился читать. У девчонок на дверях салона написано «Добро пожаловать!», а не «Добро пожаловаться!»

Соня рассмеялась.

– Знаешь, и они сошлись на мнении, что второй круче. Теперь ждут горячих подробностей. Я тут, кстати, тоже жду. Целых десять минут. – На этом мне предъявили часы на телефоне, где крупные цифры сообщали о завершении рабочего дня.

Так что я с чистой совестью заявила:

– Горячих нет, а чуть теплые я расскажу завтра. Если они окончательно не остынут.

Они не успели остыть.

***

Выйдя из магазина и опустив железные жалюзи, я прислушивалась к отсчету сигнализации и закрывала замки, как вдруг шевеление слева привлекло мое внимание. Я выпрямилась, присмотрелась к припаркованным авто. Ни одно из них не было мне знакомо, однако в синем Volvo с краю оба окна со стороны пассажира были опущены ровно настолько насколько, это любит Сергеев. Переднее на две ладошки, заднее на четыре пальца.

Приехал выследить, где я живу!

Быть не может. И в тоже время… все же… Эта страшная мысль оглушила меня ужасом так, что я не сразу поняла, отчего Соня дергает меня за рукав и говорит про телефон.

– …эй, слышишь, тебя Тохин шеф хочет. Ау, очнись!

– А… что? Да? – спросила я, подняв трубку к уху, и услышала, словно через толщу воды:

– Полина, нам нужно встретиться. Где вы?

– Возле магазина…

– Никуда не уходите, я сейчас подъеду, – отрапортовал мне Айсберг и сбросил звонок.

– И что он сказал? – спросила довольная Соня, поймав мой бестолковый взгляд.

– Ждать.

– Подождем! – согласилась она и осталась рядом.

Ее присутствию я была искренне рада и не дергалась от мысли, что вот сейчас Сергееву надоест играть в спецагента, дверь Volvo откроется, и на меня обрушится сумбур из лжи, заверений и моих собственных сожалений, что на мудачного типа-пиявку я потратила пять долгих лет и кучу нервов, о деньгах лучше не вспоминать.

– У-у-у, вижу знакомое авто и не менее знакомого водителя, – отвлекла меня Соня, и мгновение спустя перед нами притормозил кроссовер с Александром за рулем. – А где же САМ?

В этот миг задняя дверь открылась, появился САМ, а я краем глаз заметила шевеления в подозрительном Volvo. Показалось, что Сергеев решил явить миру себя и подойти с разборками. А к ним я не готова от слова «совсем». Подстегнутая перепугом, я кинулась в объятия Тохиного шефа, когда он протянул мне руку со словами: «Загранник с собой?» Прижалась к его груди, обняла двумя руками и выдохнула «Да! И загранник, и карты». Если он удивился, то ничем этого не проявил. Сжал меня, пожелал Соне хорошего вечера и закрыл за нами дверь. Машина двинулась дальше по Северной.

– Высадишь нас на Красной ближе к ТЦ «Арбат», – скомандовал Айсберг своему старому дяде и усмехнулся: – После можешь ехать по свои делам, только сейчас поднажми. У нас час до закрытия.

– До закрытия чего? – Я наконец-то вспомнила о скромности и слезла с его колен. Поправила одежду, сняла с плеча сумку и как препятствие или разграничивающую стену бессознательно положила ее между нами.

– Консульства.

– Какого?

– Итальянского. – Айсберг покосился на меня, затем на «препятствие» и с самым деловым видом переложил его под стекло. А чтобы я не успела возмутиться спросил: – А вы не рановато ли оставили цветочный без клиентов? Многие в городе работают до 21:00, а некоторые до 23:00.

– Именно поэтому мы с Соней и открыли фирму по оформлению праздников. Надоело, знаете ли, не спать по ночам и мотаться по городу из-за крошечного букета крошечных розочек или одинокого гладиолуса.

– Не густо.

– Да. – Я оглянулась назад, заметила следующее за нами Volvo и откинулась на сидение. Представила дальнейшее развитие вечера и решилась уточнить: – Если ваше авто останется с Александром, то что будем делать мы?

– Немного прогуляемся до моего любимого ресторана, – ответил Айсберг.

– А потом?

– Закажем ужин, – спокойно продолжил он.

– А после?

– Я вызову такси и…

– Мы поедем к вам? – полувопросительно закончила я за него, заметив, как мои спутники одновременно и очень похоже дернули головой.

– Слишком быстрое развитие отношений. Мне пора опасаться за свою честь?

– За лишнюю пару лишних спальных принадлежностей, – сказала я и напомнила Сане, что на Красной нужно тормознуть. Сделала я это вовремя, преследователь отстал на последнем светофоре.

Мы выгрузились быстро. Причем я забыла о своей сумке, в отличие от Айсберга, который действовал словно по списку и вел отсчет.

– Забрать, – скомандовал себе и забрал мою сумку. – Закрыть. – Хлопнул дверью. – Забрать. – Обнял за плечи. – Закрыть. – Указал на мою расстегнутую куртку и, дождавшись, когда я застегнусь, потянул прочь от перекрестка со словами: «Пройдемся, или сразу признаешься в чем дело?»

– Синий Volvo показался подозрительным.

– Какой? Тот, что уехал за моей машиной? – спросил он, указав на удаляющиеся огни и улыбнулся. – Не повезло ему. Александр едет в сторону Новотитаровской станицы. – Заметил, как я выдохнула с облегчением, и сощурил глаза. – Вот только не нужно менять планы. Сегодня ты спишь у меня.

– Я не готова…

– Тогда я у тебя? – сделал он новое предположение.

– К этому тоже нет, – возмутилась, совершенно не заметив, как мы перешли на неофициальное «ты» и окончательно на нем закрепились.

Мы сдали мой паспорт за считанные минуты. Покинули консульство и отправились пешком в сторону обещанного ресторана. Вечер был теплый, собеседник предупредительный. Взял меня за руку, сжал мои пальчики и с совершенно серьезным видом заявил: