К хорошему быстро привыкаешь.
Еще год назад я принимала как должное то, что у женщин есть комендантский час: стемнело – на улице опасно. После девяти лучше без крайней нужды на улице не появляться, а после полуночи – даже и в крайней. А если так сложилось – возьми такси и когда будешь выходить, попроси водителя проследить, что ты нормально дошла до лифта. Хотя номер машины лучше послать кому-нибудь в смс. На всякий случай.
Мало ли, что ты любишь гулять ночами – если попадешь в неприятности, виновата будешь сама. Но потом, так уж вышло, во мне поселилась сущность самого древнего вампира на Земле. Жестокого, психованного, саркастичного максималиста.
И все как-то резко изменилось.
Теперь я – самое опасное существо в ночном городе. И скажите спасибо, что мирное.
Я возвращаюсь с работы, когда мне удобно.
Гуляю ночами.
Прохожу сквозь пустынные поля, засеянные гаражами, где бегают стаи бездомных собак.
Сажусь в попутки к любым водителям.
Езжу в лифтах с самыми подозрительными типами.
Первое время я делала это специально.
Никак не могла привыкнуть, что мир принадлежит мне.
Нам.
Самыми умными были бездомные собаки. Там где раньше я делала крюк и внимательно следила, чтобы ленивая стая не снялась с места, чтобы выяснить, нет ли у меня котлетки, теперь было пусто. Разве что иногда, на краю зрения мелькала собачья тень, но стоило туда повернуться – никого. Черная сухая земля холма над сплетением труб отопления, жаркое марево над холмом, как в летний полдень и только отпечатки лап на снегу по краям.
Гастарбайтерам хватало одного жеста или взгляда. В большом городе им приходилось вырабатывать у себя звериное чутье, и оно им говорило – не смотри на внешность, смотри на повадки. Я поворачивалась к ним с предвкушением.
Самыми сложными оказались «хорошие парни». Которые предлагали проводить меня до дома, чтобы никто не обидел – и мои отказы без соответствующих милых улыбок и танцев воспринимали как оскорбление.
Их не пугала тьма в глазах, они вообще не смотрели мне в глаза. Их не не пугали хищные движения и полное отсутствие страха, даже когда они переходили к оскорблениям и угрозам. В общем, они понимали, что в оценке ситуации допустили промах, когда я уже отрывала им голову. Я была несдержанной первое время.
Или Люций во мне.
Сначала я еще разделяла свои реакции и его, а потом привыкла, с меня слетела шелуха социальных ожиданий, ощущение своей смертности и хрупкости, и я обнаглела уже совершенно самостоятельно, без посторонней помощи.
В этот момент мы слились в одно. В единую личность, которая не была ни мной, ни им, а была очень цельной, очень сильной и очень живой.
И в этот же момент я начала скучать по моему вампиру-психопату.