– Нет! – снова ответил барон Виттар. – Это пустой разговор, Кай. Я не соглашусь, даже не уговаривай.
Эрик резко схватил бокал и, залпом опрокинув в себя всё его содержимое, снова принялся за еду. Его племянник нахмурился и сильнее сжал в руке вилку. Судя по решительности, поселившейся в его взгляде, сдаваться он не собирался.
– Ты что, до сих пор не успокоился? – насмешливым тоном поинтересовался сидящий напротив темноволосый мужчина, очень похожий на хозяина дома, только лет на тридцать моложе. – Всё лелеешь в душе первую юношескую любовь?
– Заткнись, Камиль, – раздражённо бросил ему кузен. – Тебя это уж точно не касается.
– Почему же?! – картинно возмутился тот. – Я же прекрасно помню, как ты увивался за красавицей Эриол, когда она гостила здесь с матерью и маленьким принцем. – Он усмехнулся и изобразил на лице умиление: – Сбегали к морю, как два милых голубка. Ты носил ей букетики из сада, а она краснела, стоило тебе на неё взглянуть.
– Хватит! Это было давно. Я забыл, и вы забудьте.
– Так судя по твоей просьбе, не забыл, – добавил Камиль, поглядывая на отца. – Но тебе придётся принять, что Рус – это всего лишь рабыня. Она – не Эриол.
– Я знаю. И настаиваю на сделке, – не сдавался Кай, недобро поглядывая на брата.
Камиль был младше него всего на год, но серьёзность в нём отсутствовала абсолютно. Он жил путешествиями, карточными играми и развлечениями. И его в какой-то степени можно назвать удачливым игроком, но даже таким любимцам фортуны иногда не везло. Именно это когда-то давно и дало Каю один существенный козырь в их вечных баталиях, и раньше ему было достаточно всего лишь строго посмотреть на Камиля, чтобы тот всё понял и замолчал. Но в этот раз братец разошёлся не на шутку.
– Ах, милашка Эриол! Такая вся тоненькая и стеснительная, – продолжая свой издевательский монолог, Камиль даже тарелку от себя отодвинул, – как она смотрела на нашего Кая! Как загорались её синющие глазёнки, когда он просто появлялся в комнате! Казалось бы… любовь до гроба.
– Довольно! – Кай резко встал и повернулся к замершему дяде. – Я заберу Рус!
– Нет. – Барон был как никогда категоричен.
Его племянник выдохнул и снова сел за стол.
– Тогда, на правах владеющего половиной этого дома, я начну разводить здесь овец и кур, и быков, – решительно заявил Кай. – Да и лошадей тоже. А ещё уток. У тебя как раз для них есть несколько бассейнов.
– Что за бред ты несёшь?! – выпалил разозлённый Эрик. – Каких правах? Какого хозяина?
И тогда Кай с торжествующей улыбкой уставился на мигом присмиревшего брата. Повисла тишина, в которой даже глухой удар ножа о стол показался подобным грому.
– Камиль?! – зарычал разгневанный отец. Он знал своего сына как облупленного и верно расценил столь резкую смену его настроения. – Объясни мне, почему Кай так сказал?
– Ну… – туманно начал Кам. – День тогда не задался с самого утра…
– То есть ты проиграл ему свою часть дома? Ту, которую я по собственной глупости подарил тебе?! – Барон отбросил стул и поднялся на ноги.
Отвечать Камиль не спешил, и его молчание оказалось красноречивее любых слов. А ухмыляющаяся физиономия Кая только добавляла масла в огонь.
– Зачем ты это сделал? – грубо поинтересовался старший Виттар у племянника.
Тот же, напротив, выглядел как никогда собранным и невозмутимым.
– Это была вынужденная мера, дядя, – отозвался Кай. – В тот вечер мы с Камом встретились случайно. Он как раз подписывал себе приговор, прося денег у одного из тех людей, которые долгов не прощают. И так как остановить Камиля, когда он в игре, не под силу никому из ныне живущих, мне пришлось предоставить ему энную сумму. Взамен он сам… Повторяю, сам настоял на том, чтобы я принял у него закладную на его часть имения. Он обещал вернуть деньги в течение месяца, а прошло уже несколько лет. Так что, дядя, всё по-честному.
Эрик снова сел и, наполнив свой бокал, тут же осушил его.
– Значит, ты предлагаешь обменять Рус на закладные? – предположил он уже куда более спокойным голосом. На притихшего сына он старался не смотреть, всецело сосредоточившись на Кае.
– Именно, – кивнул тот. – Думаю, это было бы справедливо, учитывая, что она всего лишь рабыня.
Хозяин дома сокрушённо покачал головой и решительно направился к выходу.
– Пошли, племянник. Договорим в кабинете, – бросил он, проходя мимо победно улыбающегося Кая.
Обед был благополучно забыт, как и молчаливый Камиль, которому разговор с отцом только предстоял. Но сейчас его суровому родителю было явно не до того. Хотя не стоило сомневаться, что к разборкам с сыном он перейдёт сразу же, как закончит все дела по передаче любимой рабыни не менее любимому племяннику-шантажисту. Именно поэтому, едва оставшись один, Камиль отдал приказ седлать своего коня. Он тоже прекрасно знал характер отца и решил дать ему возможность побушевать в одиночестве. Вон у него сколько рабынь, пусть на них зло срывает. А его сынок пока поживёт где-нибудь в другом месте. У того же Кая, к примеру. Это было бы лучшим решением проблемы, и теперь оставалось надеяться, что ему позволят уехать.
***
В кабинете было тихо и привычно прохладно. Кай даже расслабился, наслаждаясь той свежестью, что царила в этой шикарной комнате. Он уже чувствовал, что победил, и именно поэтому позволил себе несколько секунд блаженства и тишины.
– А теперь, дорогой мой племянник, объясни, какого демона тебе вообще понадобилась моя рабыня? – странно спокойным тоном поинтересовался барон. – Нет, я всё понимаю: и юношескую любовь, и ностальгию, и даже простое желание получить в личное пользование копию королевы, но… Кай. Это ведь всё мелочи. И ради этого ты бы никогда не расстался со столь ценным козырем. Ведь у тебя на руках не просто закладные на имение, а фактически компромат на брата. Так скажи мне, что ты задумал?
Он внимательно посмотрел на племянника, ожидая ответа, но тот лишь пожал плечами и промолчал.
– Только, пожалуйста, пообещай, что не станешь делать глупостей, – опасливо проговорил Эрик. – Что не полезешь в политику и уж тем более не будешь втягивать в это Рус.
– Прости, дядя. Но я не люблю обещать того, чего не смогу выполнить, – улыбнувшись, ответил Кай.
– То есть, – барон заметно напрягся, – именно это ты и планируешь?
Кай сделал вид, что не понял вопроса, но в глазах всё равно промелькнула искра насмешки.
– Одумайся! – воскликнул Виттар. Теперь он выглядел куда более испуганным, чем при разговоре о возможной потере столь обожаемого им дома. – Кай, твоего отца казнили за попытку государственного переворота! Ты хочешь повторить его судьбу?!
– Отец действовал неосмотрительно, – невозмутимо парировал он. – Я же не стану идти напролом. У меня есть королева, которая после подписания договора о продаже станет моей собственностью и будет мне беспрекословно подчиняться.
– Ты не понимаешь! – Эрик встал из-за стола и нервно прошёл к окну. – Там верхушка власти. Маги, советники, принц. Но даже это не самое страшное. Ведь её обязательно будут проверять, и я уверен, что без верховного мага здесь не обойдётся. А он почувствует, что она не Эриол.
– По этому поводу можешь не беспокоиться, – самоуверенно отозвался Кай. – Я же сказал, что не стану бросаться на амбразуры без полноценного продуманного плана. К тому же мне в любом случае понадобятся союзники. И достопочтенный господин Мардел должен обязательно оказаться в их числе. А с поддержкой верховного мага всё станет намного проще. Да и сам я не просто так академию заканчивал. Тоже кое-что могу.
– И всё-таки, Кай, я уверен, что ты совершаешь ошибку, – продолжал стоять на своём его дядя.
– Ошибкой будет не воспользоваться таким прекрасным шансом. – Он чуть подался вперёд и добавил: – А так я не просто верну себе титул, которого был лишён по вине отца, но и фактически стану руководить страной. Думаю, чертовски приятно, когда королева, та, перед кем трепещут и кого боятся миллионы, является твоей фактической марионеткой. – Он снова улыбнулся и откинулся на спинку кресла. – Согласись, ради такого стоит пойти на риск.
– Я бы не пошёл, – ответил Эрик. Он достал из ящика стола два бокала и очередную бутылку вина и снова посмотрел на племянника. – Мне есть что терять.
– А мне терять нечего, – в голосе Кая послышалась горечь, – всё, что мог, я уже потерял. И теперь у меня остались только деньги… и мать.
– Кстати, как поживает моя любимая сестра? – поинтересовался барон. – Не собирается ли наведаться в гости?
– Она наслаждается жизнью и свободой. Сейчас колесит по Вертийской империи и подумывает поселиться в одном из её городов. – Кай грустно усмехнулся и снова посмотрел на дядю. – Она больше не вернётся в Карилию. После того как отца казнили, она дала королеве клятву, что покинет страну, и только поэтому ей сохранили жизнь. Ну, ты ведь прекрасно об этом знаешь, да, Эрик?
Тот кивнул и протянул племяннику один из наполненных бокалов. Конечно, он отчётливо помнил, что творилось в королевстве чуть больше года назад, когда Эриол отдала приказ казнить Гарра Мадели графа Мардарского – мужа его младшей сестры и отца Кая.
Это была показательная казнь. Подписав приговор предводителю заговорщиков, королева хотела наглядно продемонстрировать, какая судьба ожидает его единомышленников, если они не отступятся. Тогда в качестве дополнительного наказания род Мадели лишили титула, земель и должны были лишить жизней, но её величество почему-то ограничилась выдворением супруги графа из страны, а про Кая и вовсе предпочла забыть.
Возможно, если бы он тогда находился в столице, его бы повели на эшафот вместе с отцом, как было принято. Ведь изменников в Карильском королевстве всегда карали очень сурово. Но Гарр будто чувствовал, что всё может закончиться печально, и буквально за день до этих событий отправил сына со срочным поручением в Вертинию. И поэтому получилось, что о свалившемся на семью несчастье молодой Мадели узнал почти через месяц.
Но что самое удивительное, все конфискации и лишения его личное имущество не затронули совершенно. Хотя в то время отец уже официально передал ему большую часть семейных капиталов. Так что довольно скоро стало понятно, что несмотря на накрывшую семью опалу, потерю титула и родовых поместий, Кай Мадели всё равно остался одним из богатейших людей королевства. Да только никакие деньги не были способны вернуть ему потерянное имя древнего рода и уважение аристократии.
– А жизнь ты потерять не боишься? – усмехнувшись, спросил Эрик.
– Нет. – Кай лениво пригубил вино. – Знаешь, как говорят в Вертинии: «Жить опасно, ведь можно умереть». И если сама судьба выдала мне такой шикарный шанс, как Рус, я не намерен от него отказываться.
– Глупец! – выпалил дядя, осушая бокал. – Ты гонишься за тенью! И совершенно не знаешь Рус. Она не сможет стать такой, как Эриол. Они разные!
– Сможет! – парировал Кай, ставя сосуд с вином на деревянный стол. – Я научу её. И уверен, она пойдёт на многое, чтобы больше никогда не увидеть невольничий рынок.
– Будешь угрожать? И не жалко её? Она ведь всего лишь девочка. Молодая, напуганная. Она в этой жизни видела только боль. – Барон явно пытался воззвать к его совести.
– Представляешь, не жалко. Ни капельки, – зло бросил Кай. – Ведь я фактически собираюсь отдать ей это королевство. Согласись, неплохой подарок для рабыни.
– И всё-таки, Кай, прошу, не делай глупостей. – Эрик вздохнул и отвёл взгляд. – Не заставляй меня переживать. Ты мне как сын. – Он метнул взгляд на дверь, видимо вспоминая о Камиле, и обречённо вздохнул. – Ты всегда был умным мальчиком, и я надеялся, что станешь великим человеком. К тому же у тебя такие выдающиеся способности в магии. Зачем тебе эта авантюра? Хочешь вернуть титул?! Так дождись, пока коронуют Артура, и подай прошение о возвращении утраченных регалий. Думаю, за определённый вклад в казну он быстро согласится. Что для тебя эти несколько тысяч или даже миллионов? Но риск при этом минимальный. А Рус пусть останется твоей домашней королевой. И все будут живы, здоровы и счастливы.
– Нет, дядя, – голос Кая прозвучал ровно и очень холодно, – этого всё равно будет слишком мало. Даже если я трижды выкуплю свой титул, общество не примет меня обратно. Поэтому я вернусь ко двору красиво, со скандалом и фанфарами. И никто не посмеет сказать мне хоть слово. Кинуть хотя бы один косой взгляд.
Ответить Эрику оказалось нечего. Он тоже прекрасно понимал желание племянника получить обратно утерянные позиции в высшем обществе, но всё равно не желал просто так отпускать его на верную гибель.
– Ты всё решил, – наконец выдал барон, – и уже не станешь меня слушать.
– Не стану, – подтвердил Кай, разглядывая вино на дне своего бокала. Потом резко поднял голову и снова обратился к дяде: – Когда будет готов договор о продаже?
– Думаю, завтра, – ответил ему Эрик. – К тому же нужен маг, чтобы закрепить сделку.
Кай фыркнул и широко улыбнулся.
– Ну, с этим и я справлюсь. Здесь особого умения и не нужно, – заметил он. – Главное, чтобы обе стороны были согласны с условиями договора, а остальное уже мелочи. Так что вызывай своего секретаря, пусть готовит бумаги, а вечером мы всё подпишем, заверим и закончим сделку.
– Так торопишься попасть на плаху? – Губы хозяина кабинета искривила горькая усмешка.
– Нет, дядя. Но мне будет куда спокойнее, когда Рус станет моей. Она слишком важная фигура в предстоящей игре. И… – он поднял голову и снова посмотрел на Эрика, – завтра мы уедем. А сегодня ночью, по официальной версии, твоя рабыня погибнет. – Его взгляд стал сосредоточенным и каким-то ехидным. – Скажем… откажется принимать нового владельца и утопится.
– А как же первый обязательный приказ хозяина, который зачитывается сразу после установки клейма?! – воскликнул Эрик, ошарашенно глядя на своего племянника.
Кай пожал плечами и вновь пригубил терпкий виноградный напиток.
– Ну, я же впервые буду фиксировать сделку по продаже раба. И неудивительно, что забуду отдать приказ «беречь свою жизнь и здоровье». – Он улыбнулся и в несколько глотков допил своё вино. – Так и поступим.
– Ты… – У барона не было слов. – Кай, я не узнаю тебя. Что ты собрался делать?
– Не волнуйтесь, дядя. Это всего лишь необходимая мера предосторожности. Согласись, будет странно, если я уеду из твоего имения с рабыней, как две капли воды похожей на королеву, а потом объявлюсь в столице с самой Эриол. Это может вызвать подозрения. А так… – Кай задорно улыбнулся и откинулся на спинку кресла. – Так все будут думать, что Рус погибла.
– Следы заметаешь? – процедил сквозь зубы старший родственник, которому затея племянника с каждой минутой не нравилась всё больше и больше.
– Будем считать это первым аккордом в мелодии моей новой жизни. И знаешь… – Он на секунду задумался, а потом вдруг склонился вперёд и добавил, чуть понижая голос: – Думаю, нам вообще не стоит предавать гласности сделку о продаже. Твоя рабыня ведь любит плавать, и никто не удивится, если вдруг однажды утром её труп обнаружится в одном из бассейнов.
– Ты сумасшедший авантюрист! – бросил ему дядя.
– Я просто хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву. И сделаю для этого всё, что в моих силах.
***
Когда сразу после ужина хозяин вызвал Рус к себе в кабинет, она уже знала, что добром это не кончится. Весь день она чувствовала приближение чего-то непонятного. Ей казалось, что над ней зависла большая чёрная туча и теперь только и ждёт, чтобы обрушить на несчастную девушку стену ливня из очередных неприятностей.
Сначала она думала, что всему виной её ночной разговор с хозяйским племянником. Потом вдруг поняла, что почти не помнит, о чём они говорили, а вот его голубые глаза, наоборот, совершенно не желают покидать её мысли. А ещё… он снился ей.
Этот сон был таким ярким и красочным, что делало его слишком похожим на реальность. И там она была в платье – длинном, шёлковом, с кружевной отделкой и россыпью жемчужин на лифе. Её волосы почему-то оказались длинными и заплетенными в две простые косы, а на ногах красовались лёгкие туфельки. Она сидела на большом камне у самой кромки воды и что-то рисовала. Так тщательно выводила линии на плотном листе бумаги, что совершенно не заметила, как к ней кто-то подошёл. А когда этот кто-то нагло закрыл ей глаза руками и озорным голоском попросил угадать, кто он, Рус почему-то улыбнулась и с радостным криком «Кай!» обернулась к нему. Он рассмеялся и, подхватив её на руки, закружил.
– Я скучала, – прошептала она, когда снова оказалась на земле.
Кай крепко прижимал её к себе и улыбался.
– Я тоже скучал, Олли. Очень скучал. – Его губы накрыли её, и Рус почти почувствовала их вкус. Этот поцелуй, он был таким необычным, таким ярким…
И в этот момент она проснулась в той самой комнате, которую делила ещё с тремя другими девушками в имении барона Виттара. А за окном яркое солнце уже давно освещало реальный мир. Тот, в котором она была всего лишь рабыней.
Кая она в этот день не видела, так как её отправили помогать садовнику. А когда явился господин Сурезе, причём пришёл прямо в сад, Рус напряглась ещё больше. Ведь это могло означать только одно – её продают.
Она давно заметила, что когда за кем-то из девочек приходил личный секретарь барона, они больше не возвращались. Поначалу даже пугалась этого человека, думая, что он делает с ними что-то плохое. И только через несколько месяцев стала случайным свидетелем того, как девочку увозит новый хозяин. Тогда-то она и поняла, что господин Сурезе всего лишь оформляет сделки, а никак не уводит девушек в лес для жертвоприношения, как ей казалось сначала.
А теперь он пришёл за ней.
Этого дня Рус боялась сильнее всех пыток и наказаний. Она слишком хорошо знала, какими жестокими могут быть люди и как они относятся к «лишённым воли». Дом барона Виттара являлся приятным исключением из правил. Это место было единственным, где она могла чувствовать себя в относительной безопасности. Ведь хозяин Эрик действительно заботился о своих рабынях. Он даже нанимал для них учителей, которые преподавали девочкам основы этикета, музыку, пение, рукоделие, кулинарию и давали некоторые знания по медицине. Вот только обычно барон предпочитал приобретать рабынь помладше, когда они только начинали вступать в период полового созревания. А как только им исполнялось шестнадцать, начинал подыскивать хорошего покупателя. И лишь одна Рус никак не вписывалась в его правила, ведь для критериев барона она была несколько старовата. И он бы никогда даже не взглянул в её сторону, если бы не это их поистине мистическое сходство с королевой.
Когда порядком напуганная девушка вошла в кабинет своего хозяина, её руки ощутимо дрожали, а сердце стучало так, будто доживало свои последние минуты. Но стоило ей увидеть Кая, и перед глазами как наяву вспыхнул тот поцелуй из сна, после чего она заметно покраснела, а дыхание сбилось окончательно.
– Рус, дорогая, присаживайся, – заботливым тоном предложил хозяин, указывая на одно из кресел, стоящих у его стола. Она повиновалась, хоть и пребывала в явном замешательстве. Ведь никто и никогда раньше не обращался к ней с подобным почтением. Её удивление не укрылось от внимательного барона, поэтому он как-то по-отечески ей улыбнулся и добавил: – Не удивляйся, моя милая. Скоро тебе придётся привыкнуть к подобному обращению.
– Да, Рус, – согласился Кай, которому даже нравилось видеть в её глазах полнейшее непонимание ситуации. – Дядя прав. Но об этом мы поговорим позже. А пока… – Он поднялся и протянул ей руку, предлагая сделать тоже самое.
Когда напряжённая девушка встала, поймал её испуганный взгляд и, опустившись рядом с ней на корточки, провёл пальцами по самому свежему рабскому клейму на её бедре.
Рус вздрогнула, совершенно теряясь от такого нежного прикосновения, и ошарашено уставилась на Кая. Он же смотрел ей в глаза и улыбался. Затем перевел взгляд на дядю, и кивком попросил начать.
Эрик нехотя развернул лежащий перед ним лист и принялся зачитывать:
– В соответствии с подписанным договором, я – Эрик Виттар, шестой барон рода Виттар, отказываюсь от права на владение рабыней Русиной и передаю её покупателю, – озвучил он, ленивым тоном.
И когда были сказаны последние слова, яркий отпечаток клейма на ноге девушки стал заметно тусклее. Рус же затаила дыхание, ловя столь драгоценные секунды, ведь формально сейчас она была свободна и не принадлежала никому. К сожалению, это было лишь иллюзией… ведь ясно, что никто её не отпустит. Никогда.
– В соответствии с подписанным договором, я – Кай Мадели, принимаю права на владение рабыней Русиной и скрепляю это печатью подчинения, – произнёс племянник бывшего хозяина.
Едва касаясь, он провёл пальцем вверх по бедру девушки и остановился на самой границе коротких шорт.
– Будет больно, потерпи, – сказал он, не отрывая взгляда от растерянных глаз теперь уже своей рабыни, а после нарисовал на её коже маленький круг.
Резкая вспышка боли заставила Рус закрыть глаза. Она закусила губу и всеми силами старалась не закричать. Ей казалось, что всё тело пронзает тысяча раскалённых игл, что каждая капля её крови вскипает и начинает плавить кости. Это было жутко, но, к счастью, на сей раз закончилось гораздо быстрее, чем обычно. Ей даже удалось не потерять сознание, хотя раньше организм отключался сам.
– Прости, – услышала она тихий голос Кая, в котором почему-то сквозила вина. – Обещаю, настолько больно уже не будет.
Она пошатнулась и обязательно упала бы, если бы не его руки и не стоящее рядом кресло. Рус ещё не осознала, что именно сейчас случилось. Пока её занимала только ноющая боль во всём теле и гул в собственной голове.
Кто-то протянул ей стакан воды, который она приняла скорее инстинктивно, чем осознанно. После поблагодарила коротким кивком и принялась пить… медленно, мелкими глотками, но с такой жадностью, что вызвало улыбку у обоих присутствующих в кабинете мужчин.
– Ей нужно отдохнуть, – сказал барон, разглядывая девушку. – Я, признаться, удивлён, что она до сих пор в сознании.
– Рус сильная, дядя. И очень сдержанная, а это прекрасные качества для той роли, которую ей предстоит играть. – Кай снова занял своё кресло и с нескрываемым триумфом смотрел на свою новую рабыню.
Рус же после его слов вздрогнула и резко открыла глаза. Только сейчас до неё дошёл весь смысл происходящего. Ведь получается, что теперь её новый хозяин… Кай?
Послышался смешок барона, сопровождаемый странным взглядом в сторону своей уже бывшей рабыни.
– Тебе когда-нибудь приходилось видеть удивлённую королеву? – с широкой улыбкой поинтересовался он, обращаясь к Каю. – Мне вот – нет. Ни разу за все те годы, что был знаком с Эриол. Она даже в детстве никогда так глаза не округляла.
Но девушка не обращала никакого внимания на их слова. У неё в голове до сих пор не укладывалось, что Кай – тот, кто заматывал ей пальцы прошлой ночью, кто обращался с ней так почтительно и даже нежно – теперь её хозяин. Но что самое странное, Рус никак не могла понять, радоваться ей или плакать?
– Нет, дядя, – ответил Мадели, теперь точно так же рассматривая Рус. – Она при мне тоже всегда старалась держать лицо.
– Забавная картина, – снова усмехнулся Эрик. – Но… такая милая, что я уже начинаю жалеть о нашей сделке. Рус слишком ранимая для того серпентария, в который ты собираешься её запихнуть.
Вот теперь глаза девушки округлились ещё сильнее. Она испуганно подтянула босые ноги ближе и настороженно уставилась на нового хозяина. И тут рассмеялся Кай.
– Ты что, реально решила, что я отправлю тебя к змеям? – выпалил он, наблюдая, как удивление на королевском лице сменяется самой настоящей паникой. – Нет, милая, нет и ещё раз нет. Обещаю, никаких ползучих тварей. Только коленопреклонённые подданные. Теперь, дорогая моя, наступит твоя очередь ставить их на колени.
Она уже устала удивляться и даже не пыталась разобраться в глубинном смысле слов нового хозяина. Вместе со стихающей болью организм начали покидать силы, и сейчас Рус хотела только одного ‒ спать. С каждой секундой ей становилось всё сложнее держать глаза открытыми, а голова сама собой начала клониться набок.
– Кай, начался откат, – заметил Эрик, глядя на слабеющую Рус. – Уводи своё приобретение. Подозреваю, что в старую спальню она больше не вернётся.
– Твои подозрения, как всегда, верны, – ответил довольный племянник и, подойдя к девушке, легко подхватил её на руки.
Оказавшись в таких тёплых и удобных оковах, Русина уткнулась носом в мягкую рубашку хозяина и едва заметно улыбнулась. Она сама не понимала, почему рядом с ним начинает ощущать себя совсем иначе. Будто одним своим присутствием он был способен менять её реальность. Заставлять забыть о главном, – что она всего лишь вещь.
Наслаждаясь состоянием полного спокойствия и умиротворения, которое дарило ей близкое присутствие Кая, девушка почти погрузилась в сон. И возможно, так бы и проспала до самого утра, если бы не ощущение жуткой неправильности происходящего. Ведь вместо колючего шерстяного одеяла, которым была застелена её постель, она ощутила приятный холод шёлковой простыни, а голова опустилась на мягкую подушку, хотя у Рус отродясь такой не имелось. Всё это казалось настолько странно, что мигом отогнало сон.
Осторожно приоткрыв глаза, она попыталась понять, где находится, но это место было ей совершенно незнакомо. Комната оказалась просто огромной, кровать и вовсе будоражила своими размерами. На потолке горел мягкий свет от магических светильников, которые из-за своей редкости и дороговизны размещались только в хозяйских покоях, а значит…
– Не пугайся, Рус. Это моя комната. – Голос Кая слышался откуда-то сбоку. И приподнявшись на локте, она увидела распахнутые двери, откуда доносился лёгкий шум воды. – Завтра мы уедем, а пока ты поживёшь здесь. И сразу пресекая любую самодеятельность, заявляю: спать ты будешь в кровати. Я на твоё тело не претендую и сегодня переночую в другом месте. А твоя задача – как следует отдохнуть, потому что завтра для нас обоих будет трудный и очень насыщенный день. Еду тебе принесут позже, необходимую одежду доставят утром. В остальном можешь чувствовать себя здесь совершенно свободно. Ограничение только одно – из комнаты не выходи. Сегодня ночью тебя не должен видеть никто. И это – приказ.
По телу девушки прошла лёгкая волна холода и тут же сменилась болью, которая всегда сопровождала получение приказа от хозяина. Такой была истинная изнаночная сторона рабства. Ведь раба сковывала магическая печать подчинения, которой и служило клеймо. Именно она заставляла подчиняться приказам беспрекословно. И фактически лишала собственной воли, заменяя её волей владельца.
В отражении большого зеркала ванной комнаты Кай заметил, как при слове «приказ» его рабыня мгновенно побледнела, и это отдалось странной болью в его, казалось бы, давно огрубевшем сердце.
– Рус… – позвал он тихо. Девушка подняла голову и посмотрела в сторону распахнутой двери, будто бы могла его увидеть. – У меня никогда не было рабов. Но я знаю, что ты чувствуешь, получая приказы. Поэтому… – Он остановился, пытаясь подобрать правильные слова, которые бы звучали не так грубо. Но реальность была такова, что любые даже самые мягкие фразы не смогли бы изменить её сути. Поэтому он просто попытался выразиться как можно более понятно. – В общем, я предлагаю сделку. Ты слушаешь меня во всём, выполняешь все мои просьбы и поручения, и тогда у меня просто не будет поводов прибегать к приказам.
Взгляд девушки стал настороженным, но в нём появилась странная искра молчаливого одобрения. Тогда лежащий в большой ванне Кай вздохнул с облегчением и добавил:
– Но кое-что я тебе всё-таки прикажу. И предлагаю покончить с этим сейчас, пока твой организм ещё находится в стрессовом состоянии и неспособен на резкую реакцию на приказы.
Девушка напряглась и села на кровати с таким видом, будто её собираются казнить. Эта картина снова вызвала на лице Кая удивлённую улыбку.
– Да не бойся ты, – проговорил он, радуясь тому, что сейчас она не может его видеть. – Ничего ужасного я не прикажу. Так что предлагаю начать прямо сейчас.
Девушка замерла и, кажется, почти перестала дышать. Она ждала слов хозяина, как очередного приговора. Тогда-то Кай и решил, что разговор лучше продолжить, находясь в непосредственной близости от девушки. Возможно, его присутствие сможет отвлечь её от болезненных ощущений. Но главное даже не это. На самом деле ему нужно было от Рус гораздо больше, чем слепое подчинение. Ведь для того, чтобы его план по замене королевы стал реальностью, лже-Эриол должна целиком и полностью ему доверять. А доверие заслужить не так-то просто. Особенно доверие того человека, который слишком хорошо знает, какими подлыми и жестокими могут быть люди.
И как бы ни хотелось Каю продолжить нежиться в горячей расслабляющей воде, но время уже поджимало. Поэтом, натянув длинный халат прямо на мокрое тело, он вошёл в собственную спальню и устроился в кресле напротив кровати.
При его появлении Рус хотела было вскочить на ноги и поклониться, как и подобало примерной рабыне, но сил на это у неё не нашлось. Всё, на что она оказалась способна, это склонить голову и покорно опустить взгляд.
И эта картина оказалась для Кая по-настоящему шокирующей. Он и сам не помнил, сколько раз представлял Эриол в своей постели, и вот… мечта сбылась, но как-то не совсем правильно.
Вообще, раньше Кая не особо волновало, во что одеты рабыни в этом доме. Он-то и за женщин их никогда не считал, прекрасно зная, что дядя стережёт их драгоценную невинность как зеницу ока. И вот теперь, когда одна из них покорно сидела на его кровати в ореоле шёлковых простыней и подушек, осознал, что короткие шорты и тонкая тканевая полоска на груди открывают куда больше, чем стоит. Его взгляд прошёлся по тонкой линии обнажённых плеч, оценил грудь, спустился к стройной и даже какой-то хрупкой талии и резко метнулся обратно к глазам, которые в этот момент будто бы снова полыхнули синим.
– Я брежу, – бросил он себе под нос, легко тряхнув головой.
Наверное, только сейчас к нему пришло полное осознание всей сложности воплощения в жизнь его собственной затеи. Ведь как бы Кай ни старался, как бы ни внушал себе, что Рус не Эриол, но какая-то часть его души была уверена в обратном. А это могло существенно осложнить их будущие взаимоотношения.
– Ладно, Рус. Начнём, – бросил он, собираясь с мыслями. – Я приказываю тебе беречь собственное здоровье и ни при каких обстоятельствах не наносить себе вред.
В этот раз холодная волна была куда сильнее. Казалось, она заставляет кровь превращаться в ледяную реку, а потом растапливает её волной настоящего вулканического жара. Но Рус уже привыкла к такой боли и даже научилась скрывать её от окружающих. Это первый приказ Кая стал для неё неожиданностью, поэтому он смог разглядеть её реакцию. Но больше Рус не собиралась допускать подобного. Ведь несмотря на свой рабский статус, она всё ещё имела гордость.
Кай же наблюдал за ней с немым удивлением. Он знал, что каждый приказ нового хозяина причиняет рабу жуткую боль. И пусть со временем организм привыкал к подобным импульсам, и ощущения становились не такими сильными, но это происходило только спустя первые сто приказов. Поэтому, наблюдая за невозмутимым выражением лица Рус, он невольно проникся к ней уважением. Ведь первое, чего лишали раба – это гордости. А сидящая перед ним хрупкая девочка каким-то образом умудрилась её сохранить.
И пусть она рабыня, но несломленная…
Непокорённая…
Гордая…
Эриол!
Он снова тряхнул головой. Это вечное сравнение уже начало его раздражать. Только Кай даже примерно не представлял, что нужно сделать, чтобы перестать видеть в Рус погибшую королеву. Оставалось надеяться, что со временем станет легче.
– Второй приказ, – продолжил он ровным тоном. Рус лишь кивнула, но взгляд так и не подняла. – Никто, ни одна живая душа не должна узнать того, о чём мы будем с тобой говорить. Всё, что я тебе рассказываю, учу, что мы делаем вместе – остаётся между нами.
Новая волна отдачи – и снова полнейшая невозмутимость на немного побледневшем королевском лице.
– Далее. Ты не называешь меня своим «господином». Никогда. О том, что ты моя рабыня, должны знать только ты и я. – Голос звучал ровно. Кай явно взвешивал каждое слово. – Подчиняешься ты только мне. Все другие люди должны считать тебя свободной. То есть с ними ты будешь вести себя как высокородная леди.
Рус снова кивнула, на долю секунды прикрыв глаза. В этот раз боль была почти невыносимой.
– На этом – всё, – бросил Кай и, поднявшись с места, направился в сторону гардеробной. – Больше приказов не будет. По крайней мере, пока не возникнет такая необходимость. А чтобы она не возникала, мы с тобой будем учиться общаться и исполнять просьбы.
Она молчала. Хотя в глазах явно стоял какой-то вопрос. Тогда Кай снова вернулся к кровати и, улыбнувшись, присел на её край.
– Говори, если тебе есть что сказать. – Он уже привычно коснулся её подбородка и приподнял лицо. – Тебе нужно научиться общаться, поэтому, когда хочешь что-то сказать или спросить – говори. Обещаю, я не буду ругаться или наказывать тебя. Если мне что-то не понравится – скажу. Объясню.
– Чем приказ отличается от просьбы? – тихо поинтересовалась Рус.
Кай тепло ей улыбнулся и легко погладил по щеке, точно так же, как делал это прошлой ночью.
– Когда обращаются с просьбой, ты можешь отказаться, оспорить, предложить другой вариант, и мы вместе попытаемся найти наилучшее решение.
Его мягкий голос будто бы обволакивал её сознание. Он звучал словно мелодия – красивая и приятная. И Рус против воли расслаблялась, совершенно забывая, кто она и где находится. А Кай продолжал говорить, так же поглаживая ей кожу, только уже на шее.
– А что такое приказ – ты знаешь лучше, чем я. Мне никто никогда не приказывал, – добавил он.
– Даже королева? – шёпотом спросила девушка.
– Да. Хотя у неё была такая возможность. – Он заправил за ухо её короткие вьющиеся локоны и легко коснулся губами шеи девушки.
Она закрыла глаза и попыталась выровнять внезапно сбившееся дыхание. Ей было совершенно непонятно, что творится с её телом, когда Кай оказывается настолько близко. Сам же новый хозяин почему-то расценил это как испуг.
– Мне нравится тебя целовать, – признался он, немного отстранившись. – Но без твоего согласия я никогда не позволю себе чего-то большего. Если мы и окажемся в одной постели, то только по обоюдному желанию и уж точно без приказов. Но если это и случится, то только после того, как ты научишься мне доверять. А пока… – он встал с кровати и тепло улыбнулся смотрящей на него девушке, – спи.
А после Кай быстро оделся и покинул комнату. Рус слышала, что он закрыл дверь на ключ, но отчего-то была уверена, что сделал это исключительно во избежание чьих-то незапланированных визитов. Ей-то он просто приказал не выходить. А приказ хозяина всегда был для раба гораздо прочнее и надёжнее любых замков.
И оказавшись в одиночестве в этой огромной комнате… лёжа на пахнущих цветами простынях, впервые на своей памяти Рус была почти счастлива. Одна. В тишине. И со всё ещё тёплым ощущением поцелуя на собственной шее.
Она уже догадалась, для чего нужна Каю, и в какой-то мере даже одобряла его затею. Он хочет, чтобы она заняла место Эриол? Что ж… Рус была готова это сделать. Хотя… сейчас она бы согласилась на всё, чего бы он ни попросил. Кай казался ей солнцем в мире беспросветной тьмы. И что самое приятное: он – её новый хозяин. И уж теперь Рус была точно уверена, что станет для него лучшей… рабыней, королевой, – всё равно! Только бы не продал. Ведь этого она может уже не пережить.