Эра Вечности. Грааль - читать онлайн

Глава 3. Печать бога

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 10:17.

Удар стихии резко осложнил жизнь огромного города. Мощные шквалы валили деревья и конструкции, ливень породил реки и озера, ливнёвки просто не успевали отводить такое количество небесной влаги. Молнии одна за другой прорезали почти черное небо и никакого просвета в тучах не наблюдалось.

– Мгла накрыла ненавидимый прокуратором город… – шепчу я, едва сдерживая желание постучать зубами от холода и выглядывая из-за спин спрятавшихся от дождя людей, в ожидании автобуса. – Блин, как не вовремя сломалась машина, стой тут теперь…

То ли от пронизывающего ветра, то ли от залетающих под навес остановки брызг дождя, то ли еще по какой причине, но чувствую вдруг накатывающий озноб, и даже показалось, что у МЕНЯ начинается насморк.

Словно в подтверждение, внезапно чихаю.

Шепчу:

– Чихать я хотела…

– Будьте здоровы! – сказали сразу со всех сторон.

– Спасибо!

Непроизвольно шмыгнула носом, и тут внезапно услышала старческий голос:

– Что ж вы, милочка, так легко оделись? По телевизору передавали предупреждение! Ничего вы, молодые, не слушаете, что вам говорят!

Краем глаза покосилась на стоящую слева старушку и не нашла что ответить. А что тут ответишь? Телевизор с утра не смотрела, поскольку проспала, и вообще было ни до телевизора, ни до компьютера, ни до вообще чего бы то ни было. Даже в окно не посмотрела. А потом возвращаться было уже поздно, хотя, может, и разумно было бы вернуться за зонтиком и переодеться во что-то более тёплое.

От очередного порыва ветра зябко передернула плечами. Твою маму и чёртову бабушку туда же. Да, одета я сегодня точно не по погоде. Легкое летнее платьице ничуть не гармонировало с творящимся ураганом, было мокрым и оттого жутко холодным, почти ледяным на ветру. И, похоже, что явно начинается простуда. Или грипп. Да и утром, откровенно говоря, чувствовала себя совершенно разбитой, да так, что умудрилась мало того, что проспать, так еще и опять заснула в метро. Проспать полтора часа! Что-то не везёт ей ни с машиной, ни с метро. Второй раз за неделю. Как говорится, никогда такого не было, и вот опять…

– Не опять, а снова…

Попытка пошутить как-то не очень получилась. Было холодно. Службы такси были солидарны с погодой и давали самый неутешительный прогноз – стоимость заказа выросла до туч, а самих машин попросту нет свободных и в ближайшее время не предвидится.

Вдруг почувствовала, что кто-то тронул меня за руку. Повернув голову, увидела молодого человека, который протягивал свою ветровку.

– Вот, возьмите, вы совсем озябли. Не бог весть что, но всё лучше, чем ничего, – и смущённо добавил зачем-то: – Да и другого у меня нет, уж простите.

Улыбаясь, попыталась отказаться, но тот не стал даже слушать и буквально накинул на меня свою курточку, оставшись в одной рубашке с коротким рукавом.

Кутаясь в тоненькую ветровку и, дрожа всем телом, спрашиваю:

– А как же вы? Холодно ведь…

Парень лишь улыбнулся:

– Ничего-ничего, я закалённый. В окопах и не такое было. Впрочем, пустое. Всё нормально. У меня с собой есть термос с горячим чаем. Вам непременно нужно сейчас чаю. Вот возьмите.

Принимаю из рук спасителя крышку от термоса. Чай уже поостыл, но всё равно достаточно тёплый, чтобы организм принял его на ура.

Смеюсь, отхлебнув:

– Как зовут вас, о, благородный рыцарь?

Тот шуточно поклонился:

– Разрешите представиться, сударыня. Александр Николаевич Андреев к вашим услугам, – подыграл парень и, рассмеявшись, добавил: – Можно просто Саша. А кто вы, о, прекрасная незнакомка?

– Ольга. Или просто Оля.

– Очень приятно. Жаль, что стояние в этой толпе не позволяет со всей галантностью поцеловать вашу ручку, сударыня.

Саша так натурально вздохнул с сожалением, что я не удержалась от смеха.

– Ничего, рыцарь, возможно, вам еще представится такая возможность!

– О! – обрадовался парень. – Вы вернули меня к жизни! Будет ли мне позволено пригласить вас на свидание?

– Вот так вот сразу и на свидание? – Наигранно сделала озадаченный вид, хотя Саша мне понравился, тем более что почти все мужчины в моей семье, так или иначе, носили погоны и были кадровыми офицерами, а молодой человек, хоть и молодой, но по выправке видно, что он пусть и младший, но тоже офицер. – Ну, не знаю. Тем более, какое свидание может быть под таким ливнем?

Тут я опять чихнула и как-то виновато посмотрела на парня, потому как Саша обеспокоенно посмотрел на меня:

– Что-то мне подсказывает, что свидание придется перенести. Дело явно пахнет простудой. Давайте-ка я вызову такси и отвезу вас домой. Теплый плед и горячий чай, вот что вам сейчас нужно. А на свидание мы еще сходим!

– Хорошо, – кивнула Саше. – Давайте так и договоримся. Только вот такси нет. Я уже пробовала.

– Да? Решим сейчас. Где наша не пропадала. Андреев я или где? А вот, кстати, на ловца и…

Он сделал шаг на дорогу и, сложив каким-то хитрым образом пальцы, выставил руку, что тот шлагбаум. Перед нами тут же остановился армейский грузовик.

– Ну, карета подана, сударыня.

Удивлённо спрашиваю:

– Вы волшебник, сударь?

Неопределённый кивок.

– Нет, я только учусь. Просто водила – явный фронтовик, а у нас принято своих выручать…

МОСКВА. КРЕМЛЬ. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 11:40.

Президент проводил вот уже второе совещание по данному вопросу. Совсем не пустяковому, как оказалось, вопросу. Упал не просто штатовский спутник, а спутник, на борту которого обнаружены биоматериалы, включая разного рода посевы, несколько штаммов вируса неизвестного происхождения. Всякого рода специалисты уверили его, что это точно не гражданский объект. Во всяком случае, это не объект исследований во имя прикладной науки, ведь в ином случае о его запуске и миссии упоминалось бы в профильной научной литературе. Но этого не было. Более того, спутник с таким номером числился в каталогах как спутник связи, коим точно не был.

Впрочем, Президента волновало не это. В конце концов у России своих спутников на орбите великое множество и немало среди них «спутников связи». Не в этом вопрос.

А вопрос в том, что спутник этот мало того, что едва не упал на Москву, мало того, что упал в сад в Подольске, но ещё и умудрился разгерметизировать корпус, выпустив «на волю» не пойми пока что. Вообще странно, что он банально умудрился не разрушиться высоко в атмосфере и долетел до поверхности Земли в относительно целом состоянии.

Профильные специалисты пока затрудняются четко ответить на вопросы: «Что это?», «Что в нём?» и «Что с этим делать?» Типа, «работаем, постараемся в самые кратчайшие сроки». Рекомендуют вновь, под видом борьбы с новой вспышкой заболеваний коронавирусом, объявить всеобщий карантин, масочный режим, вплоть до запрета на передвижение и выход из дома. И что прикажете делать? Останавливать всякое движение в столице, а значит, останавливать экономику огромного мегаполиса из-за не пойми чего? Тем более что другие спецы признают, что вирус, вполне вероятно, «гуляет» по стране и планете вот уже две недели, и локализовать его уже не удастся никакими карантинными мерами, что это лишь породит панику среди населения.

При том, при всём, что ни первые, ни вторые спецы пока даже не могут дать внятных ответов на тему: «что это, каковы его свойства и как с ним бороться?»

Конечно, протоколы существуют именно, в том числе и для таких случаев. Но ведь пока не поступало ни одного сообщения о заболевших чем-то необычным. Нигде в мире не отмечены случаи каких-то новых заболеваний странного свойства. Как можно в таких условиях вводить в действие чрезвычайные протоколы?

Остается лишь готовить экстренные службы, МЧС, врачей, больницы переводить на усиленный режим работы, развертывать, под предлогом проведения учений, полевые и мобильные госпитали, перебрасывать в «летние лагеря» поближе к Москве воинские части, созывать в столицу под всякими предлогами вирусологов и прочих профильных специалистов, готовить резерв и по медицине, и, как говорится, частям Росгвардии приготовиться…

ДМИТРИЙ МАРКОВ

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 12:35.

– Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту «Пулково» города Санкт-Петербург. Температура за бортом 23 градуса Цельсия, время 12 часов 35 минут. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего авиалайнера. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки самолёта. Спасибо.

Посадка на запасной аэродром вряд ли обрадовала большинство пассажиров, да и мне самому хотелось поскорее попасть домой, но Москва не принимала, мощный грозовой фронт не сулил скорого возвращения, да и двигался он как раз в сторону Питера.

– Командир, ты не заболел случаем? – окликнул меня второй пилот Иван Казаков, когда мы уже шли по зданию аэропорта. – Какой-то ты опять бледный. Как тебя медкомиссия пропускает – ума не приложу.

С преувеличенной бодростью ответствую:

– Нет, все в порядке. Просто подустал чего-то. Но медикам виднее, сам знаешь, приборы у них есть там всякие.

Тот лишь буркнул хмуро:

– Знаю я их приборы. Всякие.

Но работы действительно было много. Рейсы в Берлин, Париж, Мюнхен, Мадрид, Рим. Вот сейчас они прилетели из Барселоны. Так что устать было от чего. Впрочем, нужно признаться себе самому, что с организмом далеко не все в порядке, и, по-хорошему, нужно обязательно показаться врачам. Только нормальным, по месту жительства, чтоб не сняли с рейсов вдруг что. Дело явно пахло простудой, начиналась отечность слизистой, вскоре можно было ожидать появления других симптомов, в виде соплей, а может и кашля.

Но пока об этом и думать не стоит. Нужно сдать самолет, сделать другие процедуры, которые должен совершить командир корабля после приземления. И в Москву нужно позвонить, узнать, как там семейство, да и вообще какие новости. Тем более что на душе было как-то неспокойно…

…Через полтора часа того-сего стало ясно, что сегодня в Москву выехать не удастся никак, тем более что руководство авиакомпании настаивало на перегонке самолёта на московский аэродром, а с учётом погоды это удастся сделать в лучшем случае завтра, а то и послезавтра.

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 17:05.

Я бежала сквозь ветер и ливень. Зонт ничем не помогал в данной ситуации, и мне пришлось с яростью его просто сложить, дабы его не выворачивало наизнанку каждые десять-двадцать метров. Благо бежать было не так далеко, ведь брат жил через два дома от меня.

Сверкнула молния и сразу же оглушительно громыхнуло. Шлепая по разлившимся до состояния рек лужам, перебежала дорогу и устремилась к подъезду. Опережая меня, мигая синими огнями, к нужному подъезду подъехала машина «скорой помощи». Вместе с бригадой поднялась на лифте в квартиру брата.

Дверь открыл откровенно перепуганный Миша. Жестом указав дорогу, он первым прошел на кухню, где сидела, завернувшись в плед, хозяйка квартиры. Вид Екатерина имела явно больной. Горячечный румянец на щеках, покрасневшие крылья носа и лихорадочный взгляд и без дополнительных процедур показывал наличие высокой температуры и явных простудных симптомов.

– Как вы себя чувствуете? – спросил врач. – Температура сейчас какая у вас?

Катя молча выпростала руку из-под пледа руку и протянула доктору градусник. Тот мельком взглянул на него и уточнил:

– Давно поднялась температура?

Та отрицательно покачала головой.

– Где-то с час назад начала расти. Как дошла до тридцати девяти, я решила вызвать «скорую». Мало ли что.

Врач кивнул.

– На что еще жалуетесь? Кашель? Головная боль? Боль в мышцах?

Катя кивнула. Доктор раскрыл медицинский бокс и вытащил оттуда стетоскоп.

– Давайте я вас послушаю. Молодой человек, – обратился он к стоящему в дверях Мише, – погуляйте пока за дверью.

Спустя минуту медик заговорил вновь.

– Сейчас мы вам сделаем укол и собьем температуру. После чего вы поедете с нами, вам показана срочная госпитализация.

Екатерина беспомощно посмотрела на врача, затем перевела взгляд на меня. Я сразу ответила:

– Да-да, посижу с детьми, не волнуйся. Езжай. Ты и вправду плохо выглядишь. Не заражай детей.

Последний аргумент подействовал, и Катя, всхлипнув, начала собираться. Через десять минут мы вместе с Мишей смотрели в окно, провожая взглядом выезжающую со двора машину с мигалками. Взвыла сирена, а когда она затихла я услышала из глубины квартиры тихое рыдание Машеньки.

Опомнившись, бросилась на звук плача. Девочка сидела в уголке и изо всех сил сжимала плюшевого зайку. Слезы градом текли по ее щекам, но Машенька уже не рыдала, а лишь протяжно хныкала.

– Что ты, маленькая, успокойся, все будет хорошо…

– Мама умрет, да?

Признаться, я опешила от такого вопроса. Даже как-то отшатнулась.

– Что за глупости! Никто не умрет и тем более твоя мама не умрет, что ты себе придумала. В больничке много докторов, и мама твоя обязательно поправится и скоро-скоро к вам вернётся. А я пока посижу с вами. Прекращай плакать, а то вот-вот позвонит твой папа, а ты плачешь…

– Папа в Санкт-Петербурге, – вдруг сказал Миша. – Их посадили на запасной аэродром из-за грозы.

Я вот этого не знала, но, разумеется, не подала виду, что меня новость сильно озадачила. Я-то рассчитывала на то, что брат вот-вот вернется и максимум, что от меня будет требоваться – просто помочь Димке. Что ж, посижу с детьми до утра, что ж поделаешь. Посижу, сколько потребуется, не оставлю же их одних в квартире в такой вот ситуации!

– Идемте пить чай с вареньем! – преувеличенно бодро хлопнула в ладоши. – Миша, ты же угостишь гостью чаем?

ДМИТРИЙ МАРКОВ

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 19:35.

Вести от Ольги были плохими. Потом, правда, позвонила Катя, сказала, что её переводят в реанимацию и что там нужно сдать все вещи, включая телефон, и что связи с ней не будет, и, конечно же, чтобы я не волновался. Мол, у неё пустяковая простуда, а реанимация – это просто положено так, протокол такой в больнице. Типа всех туда отправляют, так что ничего страшного. Ну и, понятно, чтобы я поскорее вырвался в Москву, упирая перед начальством на сложившуюся ситуацию. Пусть найдут другого пилота, а меня пусть отпускают. И чтоб я немедленно ехал на вокзал и садился на «Сапсан» или что там будет. Последний вопрос был – не голодный ли я. После этого трубку у неё окончательно забрали.

Ольга демонстративно бодрится. Поговорил с детьми. Мишка мрачен, как никогда. Машка всё время плачет. Чувствую себя бессильным. Сейчас пойду к начальству решать вопрос с отъездом.

За окном небо стало почти чёрным. Сейчас ливанёт так, что мало не покажется никому.

Внезапно зазвенел мобильный. С нехорошим предчувствием вытащил трубку и посмотрел на экран. Звонил отец. Это было довольно странно, за ним не водились звонки по пустякам, тем более когда я был в рейсе. Значит, что-то действительно случилось.

– Да, отец.

Голос в трубке был взволнованным.

– Ты уже на земле?

– Да, нас посадили в Пулково. Москва не принимает. Не томи, что случилось? Ты же не просто так звонишь?

Отец в трубке крякнул и хмуро произнес:

– Только что звонила бабушка. Их с дедом забирает «скорая». У обоих высокая температура, все признаки простуды, ломота в суставах и даже какие-то судороги. Так что я, наверное, к ним съезжу.

– Вот, черт! Я тут пока застрял и не знаю, когда приеду! Держи меня в курсе! Если что надо – сразу звони! Или мне или Ольге, она же в Москве!

– Я думаю, что обойдемся без Ольги. Пусть с твоими детьми сидит. Разберемся, в общем, не волнуйся.

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 19:37.

Антон Аристархович дал отбой и спрятал трубку в карман. Вставив ключ в зажигание, он завел мотор, и машина выехала со двора. Вызывало беспокойство многое – и госпитализация родителей, а в их возрасте любая простуда чревата, и отсутствие связи с братом, да и собственное состояние вызывало тревогу. Движимый какой-то мальчишеской бравадой, он не сказал ни жене, ни сыну о том, что у него самого температура уже за 38 градусов и налицо все признаки простуды.

Ну, сыну-то понятно, почему не сказал, зачем его нервировать зря, да чем он из Питера поможет? А вот чего жене не сказал, Антон Аристархович не мог объяснить даже сам себе.

Ладно, в конце концов, он же едет не куда-нибудь, а именно в больницу. Так что там и разберется если что.

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 20:05.

За прошедшие пару часов дважды звонила Катя, и я отвечала на ее обеспокоенные вопросы об их самочувствии. Потом позвонила из Самары бабушка, и мне пришлось вновь отвечать на те же вопросы, плюс отчитываться в том, не голодны ли внуки.

Наконец, еще через какое-то время вновь позвонил Дмитрий.

– В общем, так, сестренка, хороших новостей у меня нет. Катю перевели в реанимацию. Вещи и телефон у неё забрали. Так что связи с ней нет. Максимум, это звонить в больницу на пост, может быть там что-то подскажут относительно её состояния. Я уже звонил, но мне там ничем помочь не смогли, мол, пока нет информации. Позвоните часа через два. Если я вдруг не смогу дозвониться, то позвони сама, хорошо?

Киваю.

– Конечно, не волнуйся, я буду звонить всё время.

Тяжёлый вздох в трубке и попытка пошутить:

– Всё время звонить не надо, не отвлекай их от работы почём зря. Ладно, с этим решили. Я дважды разговаривал с отцом. Оль, я не знаю, что происходит, но в больнице не только Катя. В Подольске в больницу положили нашего отца и дедушку с бабушкой. Говорят, дядя Иван так же в больнице, но только в Москве. Катя говорит, что только что звонила ее мама и сообщила, что Александра Михайловича в Самаре тоже госпитализировали. Она сейчас тоже там в больнице, но, слава богу, пока с ней вроде все в порядке. В общем, у всех заболевших температура под сорок, насморк, ломота в суставах и сонное состояние. Короче, у всех одинаковые симптомы. Ты как там? Как дети?

– Все в порядке. – поспешно заверила я и все же уточнила: – А у тебя все в порядке? Что с голосом?

В трубке возникла недолгая пауза, но затем Дмитрий ответил с каким-то совсем неузнаваемым тембром, в котором была слышна лишь усталость:

– Не знаю, что тебе сказать, сестрёнка. Всё скверно пока. Дед с бабушкой впали в какое-то сонное состояние, точнее в состояние глубокого сна… Ну, я не могу это правильно объяснить. Короче, спят и ни на что не реагируют. Я так понял, что их тоже перевели в реанимацию, но только в Подольске, и я пока не знаю, что там и как. Наш отец жалуется, что его самого просто вырубает, и он подозревает, что вопрос его собственного впадания в спячку это лишь вопрос времени. И времени очень короткого… Дядя Иван на звонки не отвечает, и я ищу телефон больницы, чтобы узнать его состояние.

Дима помолчал. Затем добавил:

– Я тут местному доктору, который меня типа лечит, рассказал про спутник и вчерашний наш подход к нему. Но я так понял, что доктору мой рассказ пока мало чем помог. Правда, его сильно заинтересовало, что мы так семейно-массово заболели. Сказал, понаблюдаем, полечим, но, честно говоря, я думаю, что врачи пока сами ничего не понимают. Ладно, как ваши дела?

Я поспешно ответила:

– С детьми все в порядке!

– Хорошо. А ты как себя чувствуешь?

Ну, вот что мне ему сказать? Что мне самой хреново так, что хоть на стену лезь? Оглядываюсь на дверь в комнату. Вроде плотно закрыта.

– Дима, у меня у самой температура 38,9, и я не знаю, как правильно поступить в этой ситуации. Я наглоталась жаропонижающего, и надеюсь, что это просто простуда. В любом случае с детьми кто-то должен быть. Правда я теперь сижу в отдельной комнате, чтобы никого не заразить, хотя уверена, что это мало поможет…

– Плохо. Если что – попроси соседку посидеть с детьми, у нас с ней хорошие отношения, а сама вызывай «скорую».

– Ага, давай ещё соседку заразим.

– Да, согласен, это крайняя мера. У меня такое ощущение, что где-то мы все заразились какой-то дрянью или это какая-то реакция организма на отравление какими-нибудь парами спутникового топлива, которым мы все вместе могли тогда в Подольске нанюхаться. Впрочем, времени прошло много, а признаков отравления я пока не отмечаю ни у кого. Хотя я, конечно, не медик. Ты сама как себя чувствуешь? Только откровенно. Сейчас нам не до церемоний.

Ольга задумалась, но затем решила все же сказать правду.

– Знаешь, у меня уже несколько дней какое-то пришибленное ощущение, я даже опять в метро заснула и проспала полтора часа, представляешь? Впрочем, я сегодня в грозу капитально промокла, так что могла банально простудиться. Во всяком случае, у Кати температура начала расти резко, а у меня, тьфу-тьфу, она особо пока не растет. Так что я не знаю.

– Хорошо тогда. И это… – Дмитрий замялся в трубке. – Боюсь, тебе придется с детьми пока посидеть.

– Конечно! Не волнуйся! – и тут до меня дошло, что брат что-то не договаривает. – А ты сам когда будешь в Москве?

После томительной паузы Дима все же ответил:

– Я пока не знаю, Оль. Дело в том, что я сам звоню тебе из больницы. У меня тоже температура и все такое. Вырубает, прямо скажем. Так что как-то так, сестрёнка…

Ноги мои подкосились, и спина моя медленно съехала по стене вниз…

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 23:49.

Президент устало откинулся на спинку кресла. Что ж, возможно, это именно оно. То самое. Необычное. Маркер тревоги. Конечно, за семейством Марковых присматривали. Как, впрочем, и за всеми, кто на берегу Пахры мог подходить к тому злополучному спутнику. Но за Марковыми смотрели особо. По его, Президента, личному распоряжению. И, похоже, конторское чутье его не подвело и на этот раз.

Что ж, почти все Марковы, все, кто был на юбилее у старика Аристарха, заболели. Симптомы странные, но практически одинаковые у всех – очень высокая температура, помутнение сознания и впадение в какую-то спячку на грани с оцепенением. И судя по синхронности событий, инкубационный период и течение болезни примерно одинаковы у всех, кроме Ольги и двух её племянников. Что это значит? Пока спецы разводят руками, мол, нужно посмотреть, нужен постоянный мониторинг, анализы и прочее, что требуется в таких случаях при схожем течении болезни.

За Ольгой и детьми установлен негласный надзор, так что если ей или им станет хуже, то одних их не оставят. Ну, это понятно. В больницы к Марковым выехали профильные спецы, так что состояние больных и всякие анализы вот-вот начнут стекаться в Штаб. Из Москвы, Подольска, Питера и Самары.

Объявлять ли карантин? К утру станет ясно. Если некий вирус действительно передается воздушно-капельным путём, то с 9 июля могло заразиться множество людей, ведь по оценкам вирусологов, уже через сутки носитель вируса становится опасным для окружающих. А за две недели можно заразить просто уйму народу.

Ладно, утро вечера мудренее. Посмотрим. Понаблюдаем. Медики и МЧС уже приведены в полную готовность, и о проведении «учений» уже объявлено. Завтра с утра о них объявят в Москве, Подольске, Питере и Самаре. А потом и в других городах, если потребуется.

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 23:59.

– Спят усталые игрушки, книжки спят…

Я тупо уставилась в окно, все еще сжимая трубку телефона в руках. Только что из больницы сообщили, что Дмитрий в Питере так же уснул мертвецким сном. Уснул и ни на что больше не реагирует. Так что…

Так что дело плохо. У меня самой высокая температура, и будь я сама, то уже бы позвонила в «скорую», но не оставишь же детей одних? Остается лишь надеяться на то, что высокая температура никак не связана с той загадочной хворью, которая подкосила почти всю родню. Может, действительно просто простудилась. Простудилась. Просто. Да.

Очередной сполох молнии за окном. Гроза. Как и на душе моей.

Я просто простудилась. И всё.

Нет, я прекрасно понимала, что, вероятнее всего, это не так и что я, вероятно, напрасно обманываю сама себя, но что делать, не могу себе даже представить. Какое-то оцепенение парализовало мою волю. Лишь привязавшаяся первая строчка песенки постоянно крутилась в уставшем мозгу.

– Спят усталые игрушки, книжки спят… Спят усталые игрушки, книжки спят… Спят усталые игрушки, книжки спят… Господи Боже, дай мне сил.

МОСКВА. КОММУНАРКА. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 08:25.

Главврач заканчивал утреннюю планёрку.

– Повторюсь, коллеги. Пока это учения, но прогнозы совсем не такие оптимистические, какие бы нам хотелось слышать. Возможно, мы на пороге новой вспышки эпидемии нового штамма коронавируса. Поэтому, коллеги, никакой расслабленности. По плану мы должны развернуть сегодня дополнительно тысячу мест, включая места во временных блоках стационара. Учения продлятся три дня. На этот период никаких отпусков, отгулов, именин и прочих загулов. И готовьтесь к тому, что придётся переехать жить в клинику, благо общежитие для медперсонала у нас есть и оно со всеми удобствами, впрочем, вы и сами это прекрасно знаете. Так что за работу, коллеги! За работу!

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 09:05.

Гроза за окном не прекращалась всю ночь, не прекратилась и утром. Всё так же громыхал гром, всё так же вспыхивали за окном молнии, всё так же барабанили струи дождя по оконному стеклу.

Вопреки ожиданиям, ночь прошла без особых изменений. Хуже мне не стало. Лучше, впрочем, тоже. Но, самое главное, что дети пока не жаловались и зараза их пока, слава богу, не коснулась.

Благо квартира была трехкомнатной, поэтому я смогла обеспечить сравнительную изоляцию детей от себя любимой. Для душевного спокойствия и равновесия, твёрдо постановила считать свою болячку простудой или гриппом и принимать все меры исходя из этого. С каким-то молчаливым остервенением организовала себе отдельную комнату, отдельную посуду, отдельное полотенце и прочие вещи, рекомендуемые в таких случаях.

Машенька в своей комнате смотрела мультики и больше не плакала, Миша традиционно мочил каких-то монстров на экране компьютера, хотя и был непривычно хмурым. Ну, что, дети были сыты, а значит, я могла лишний раз не появляться в их комнатах, дабы не создавать и, так сказать, не провоцировать.

За прошедшую ночь мне плохо спалось, а точнее я совсем почти не спала. Тяжкие думы не давали уснуть, и лишь несколько раз проваливалась в какой-то тревожный сон, каждый раз просыпаясь в ужасе от мысли, что я тоже вот так засну, как заснули все Марковы, и дети не смогут меня разбудить. От такой картины продирал мороз ужаса, и, если бы не дети, то, пожалуй, не удержалась бы и заревела в голос.

Но реветь нельзя.

Нельзя.

Чтобы как-то отвлечься, включила телевизор. На экране появилась миленькая ведущая телеканала «Москва 24», которая бодрым голосом вещала о каких-то пробках на каких-то улицах, об открытии очередной станции метрополитена и прочие будничные благоглупости.

Отвернувшись от телевизора, взяла чашку с чаем и подошла к окну. На улице ничего примечательного не происходило. Я откровенно томилась без своего ноутбука, но он остался дома, а о том, чтобы туда сбегать, не могло быть и речи.

Внезапно моё внимание привлекли слова дикторши.

– Из-за пробок на Ленинградском шоссе и на Профсоюзной улице не могут проехать в больницу несколько экипажей скорой медицинской помощи. Это, кстати, не единичные случаи за сегодня. Медики жалуются, что пятничные пробки сильно мешают их работе, а число вызовов за сегодняшнее утро резко выросло до почти пиковых значений, характерных обычно для осенне-зимнего сезона. Предлагаем вашему вниманию репортаж из Коммунарки на эту тему.

На экране появился сосредоточенный доктор, который поведал о резко возросшем количестве простудных заболеваний в столице, связав это с бушевавшей давеча стихией.

– Мы не исключаем, что вчерашняя буря привела к отмечаемому всплеску простудных заболеваний. Резкое похолодание, дождь и пронизывающий ветер сделали свое черное дело, и привыкшие к летней погоде москвичи далеко не всегда оказывались готовы к такому изменению погодных условий. Служба скорой медицинской помощи работает сегодня с полной нагрузкой, и я хотел бы обратиться к москвичам, с просьбой с пониманием отнестись к сложившейся ситуации.

– А сколько случаев заболеваний за сегодня? – спросила корреспондентка.

– Пока точной статистики у меня нет, – ушел от прямого ответа доктор, но затем все же добавил: – Но за последний час к нам поступило уже несколько сотен звонков по поводу высокой температуры. Пока с количеством вызовов мы справляемся, но число вызовов стремительно растет. Поэтому я еще раз обращаюсь к водителям – пропускайте машины скорой помощи беспрепятственно, иначе мы не сможем оказать помощь всем!

Вновь показалась сверкающая ослепительной улыбкой ведущая, которая завершила тему на оптимистической ноте:

– Что ж, как мы видим, вчерашняя непогода натворила не только бед в городе, но нанесла вред здоровью москвичей. Но, буря, к счастью, миновала, вновь светит солнце, и мы переходим к другим новостям.

Я, не видя ничего перед собой, смотрела на экран. В принципе, ничего это ещё не значило, ураган вчера действительно был, и это событие вполне могло повлечь за собой рост числа простудных заболеваний, чему я сама являюсь ярчайшим примером.

Наверное.

Нет, в любом случае пока нет никаких оснований связывать всплеск простудных заболеваний с напастью, которая обрушилась на семейство Марковых.

Это просто совпадение. Не более того. Так бывает, правда ведь?

МОСКВА. ГБУЗ ГКБ им. В. В. ВИНОГРАДОВА ДЗМ. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 10:14.

Катя очнулась словно от толчка. Возле нее что-то происходило, и она повернула голову в сторону шума. В помещение закатывали еще одну кровать и вокруг кровати суетились врачи, и девушке не было видно, кого там привезли.

Тут кто-то из персонала заметил, что Катя очнулась, и глухо воскликнул:

– Иван Егорыч! Маркова очнулась!

Пожилой врач в таком же противоэпидемиологическом скафандре бросил на нее быстрый взгляд через стекло шлема. Донеслось:

– Я к вам подойду, как только освобожусь.

Врач вновь повернулся в сторону новой кровати, а Катей занялась медсестра. Тоже в медицинском скафандре. Благо, что после вспышек коронавируса в предыдущие годы отечественная медицина уже была относительно подготовлена. По крайней мере в крупных городах.

Наконец, минут через десять к ней подошел этот самый Иван Егорыч и, оглядев показания приборов, поинтересовался:

– Как вы себя чувствуете?

Катя покачала головой.

– Не знаю. Плохо, наверное… Где я?

– В больнице. Точнее в реанимации.

Девушка нахмурилась. Она решительно не помнила, как тут очутилась.

– Почему я здесь? – наконец спросила Катя. – Что случилось?

Теперь пришла очередь хмуриться врачу.

– Что вы помните?

Екатерина задумалась. Затем медленно заговорила.

– Был вечер… Потом с неба упала эта железяка… У меня поднялась температура и я позвонила… Нет, это не тогда было… А что с детьми? Да, я звонила Ольге, чтобы она посидела с ними… А Дима прилетел?

Доктор хмуро слушал ее сбивчивую речь. После чего успокаивающе заверил:

– Не волнуйтесь, насколько я знаю, с вашими детьми все в порядке. Я разговаривал по телефону с вашей мамой. Она сказала, что с детьми все в порядке, – и торопясь, пока Катя не задала следующий очевидный вопрос, он спросил сам, переводя разговор на другую тему: – А что за железяка с неба, о которой вы упомянули?

Девушка пожала плечами.

– Не знаю… Я не разбираюсь в них… Дима сказал, что это спутник американский. А где Дима? С ним все в порядке?

Иван Егорович, раздосадованный тем, что пациентка опять переключилась на волнительную тему, поспешно уверил:

– Он в Санкт-Петербурге, не волнуйтесь, их, как я понял, там посадили из-за непогоды. И давайте я вам назначу обследование, что-то меня беспокоят ваши провалы в памяти. Так где, вы говорите, упал этот самый американский спутник? Где вы его видели?

Заговаривая девушке зубы и переключая ее внимание, он совершенно не интересовался каким-то там спутником, который, как он полагал, не имел никакого отношения к состоянию пациентки. Слушая вполуха ее сбивчивые объяснения, Иван Егорович тихо отдавал распоряжения персоналу.

Внезапно слабый голос девушки оборвался. Она вновь провалилась в тревожное забытье.

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 10:38.

Снова звонила мать Кати и спрашивала про внуков. Услышав, что все в порядке, она, в свою очередь, рассказала, что сама Екатерина провела ночь в каком-то бреду, температура очень высокая и врачи не берутся делать прогнозы. Единственное, что они уверенно заявили, что, Катя не впала в то состояние беспробудного сна, в котором находятся остальные заболевшие члены семьи Марковых, а просто находится в каком-то забытьи. Все без изменений и у Александра Михайловича. В том плане без изменений, что он все так же находится в состоянии глубокого сна и все так же находится в реанимации в Самаре.

Кроме этого, Вероника Степановна сообщила о том, что она обзвонила все больницы, где сейчас «сладко спят» члены семьи Марковых, врачи говорят, что ситуация стабильная, но спящие все так же не просыпаются. Правда, в Москве доктора не уделили ей много времени, сославшись на то, что у них сегодня слишком много пациентов с очень высокой температурой.

Похолодев, я повторила про себя последнюю фразу Вероники Степановны. С высокой температурой. Конечно, могут быть совпадения, но, но, но…

– А много таких? Ну, с очень высокой температурой? – обмерев, спросила я её.

– Ну, откуда мне знать?

Но меня все равно что-то смущало в этом деле.

– Вы сами себя как чувствуете? – наконец спросила она.

– Я? Я – нормально. Уставшая, конечно, почти ночь не спала, все ждала хоть каких-то известий, но температуры у меня нет, если ты об этом.

«А у меня есть», – хотела сказать Ольга, но вовремя прикусила язык. Не стоило нагружать Веронику Степановну еще и лишним беспокойством за внуков, которые сидят в одной квартире с больной теткой.

Затем бабушка общалась с внуками, а Ольга тем временем вновь включила телевизор. Оптимизма у ведущей было уже меньше, и это бросалось в глаза. Оказалось, что число госпитализированных «простудившихся» москвичей с высокой температурой уже приближалась к тысяче.

– Следует отметить, что если сначала поступали в основном люди пожилого возраста, – вещала ведущая с экрана, – то теперь возраст госпитализированных стремительно «молодеет». К тому же количество мест в стационарах столицы все же ограничено и такой наплыв больных с высокой температурой заставляет руководство больниц выписывать тех, кого можно выписать без ущерба для здоровья, освобождая койки для новых заболевших, которых с каждым часом становится все больше. Уже поговаривают о том, что это новый мутировавший штамм коронавируса, но пока исследований на эту тему еще нет, поэтому пока это все лишь предположения. В других городах и странах подобных случаев пока не отмечено. Оставайтесь с нами, мы будем вместе следить за развитием событий в нашем городе.

МОСКВА. КРЕМЛЬ. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 20:43.

События развивались стремительно. С ночи сообщения о людях с высокой температурой начали нарастать лавинообразно. Отдельные случаи и эпизоды вдруг начали превращаться в поток, который уже практически превратился в статистику. Ясно одно – заболевших неизвестным вирусом много. И будет куда больше. Они готовились как могли и насколько успели, но уже ясно, что они опоздали, да и готовились они не к тому. Это явно не коронавирус, что бы там общественности ни сообщали теле- и телеграм-каналы. Пока информационно проблему удавалось купировать, но было понятно, что долго утаить в мешке шило такого размера невозможно в принципе.

В Кремле, Генштабе, в ключевых министерствах и ведомствах ввели протокол «Вихрь-Осада-П», который фактически переводил данные организации на режим осадного положения в условиях карантина. Но даже ежечасные осмотры персонала и замеры температуры не могли гарантировать, что-то кто-то из сотрудников не свалится с температурой через два-три часа, а уж сколько этот самый сотрудник успел заразить до этого и представить страшно. Тем более что маски, даже самого высокого уровня, спасали не от всего и не всегда.

Президент старался вселять в подчиненных строгий оптимизм, но всем было ясно, что дело дрянь, ибо выявить всех вирусоносителей невозможно, слишком уж много времени прошло с момента падения этого проклятого спутника. Он наверняка распространился уже по всему миру. Что он несёт и каковы его последствия? Медицина пока лихорадочно проводит исследования, но ответа нет. Ясно только, что это вирус, который передается воздушно-капельным путём, поэтому всё, что актуально для гриппа и того же коронавируса, может, с определёнными допущениями, применено и в этом случае. А дальше только надежда на медицину, науку, МЧС и Господа Бога.

И уже пошли первые умершие от нового вируса. И среди них жена генерала Маркова Мария Антоновна. Бедный старик. Понятно, что никто ему пока не сообщит печальную новость, но когда-то он узнает. Впрочем, дай Бог ему здоровья, но прогнозы врачей крайне неблагоприятны для него. Положение критическое с отрицательной динамикой. Грешно так говорить, но, возможно, старик Аристарх вскоре встретится со своей женой в лучшем из миров. Слишком он слаб и слишком стар. Тут и более молодые умирают уже полным ходом. И это явно только начало.

Вздохнув, Президент пододвинул к себе пачку документов на подпись. Он терпеть не мог, когда над душой стоит референт и показывает пальцем, где нужно расписаться. Нет, жизнь научила Президента читать то, что он подписывает. Всегда читать.

Особенно в такой ситуации, как сейчас.

Глава 4.1. Охота на Марковых

НЬЮ-ЙОРК. ЦЕНТРАЛ-ПАРК. США. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 08:38.

– Привет, Майки. Ты, как всегда, со своею собакой. Как поживаешь, Локи? Нагадил в хозяйскую обувь с утра?

Владелец собаки со смехом потрепал по голове своего пса.

– Ты на него наговариваешь, Бобби. Он давно уже вырос и избавился от древних привычек детства.

Ироничная усмешка:

– Конечно-конечно, прости, Локи, тебе ведь эту кличку дали просто так, не правда ли?

Но пёс лишь обнюхал обувь пришедшего и тут же потерял к нему всякий интерес, плюхнувшись на траву возле скамейки.

– Итак, Майки, ты хотел встретиться. Причём срочно. Что такого случилось, что я должен в такую рань переться в этот парк? Вот только не говори, что просто хотел увидеть старого друга, в жизни не поверю в твою бескорыстность в данном вопросе. Так что давай к делу, сегодня день весьма насыщен всякими делами и событиями.

– Их у тебя заметно прибавится после нашей встречи, уж поверь старому другу. Бобби, ты слышал об упавшем в окрестностях русской столицы спутнике?

Сидящий на лавочке пожилой джентльмен кивнул, глядя на гладь пруда и лебедей на нём.

– Да, Майки, я слышал. Американский спутник не пойми каких годов, очевидная рухлядь. Жаль, что не на Кремль упал. А их ПРО явно опять проморгало потенциально опасный объект. В кулуарах Конгресса только и иронизируют над этим происшествием. А почему этот вопрос вдруг заинтересовал советника директора FEMA?[2]

Майкл лишь отмахнулся на последнее замечание:

– Огрехами работы русской противоракетной обороны пусть занимаются в Пентагоне и в прочих Комитетах начальников штабов. Меня это волнует мало. А вот сам спутник меня вдруг сильно заинтересовал. Понимаешь, Бобби, это, очень вероятно, НАШ спутник. Тот самый, который мы потеряли в 1987 году. Если верить видео- и фотографиям, то это один из спутников нашей программы «Грааль». Вот посмотри сам.