Эмоциональный багаж. Как научиться управлять своими эмоциями и перестать концентрироваться на негативе - читать онлайн

Рюкзак – это очень практичное изобретение. В его недрах хранятся все самые необходимые вещи для путешествия, а по пути к ним добавляется множество сувениров. Разумеется, нужно брать только самое необходимое, ведь даже если в рюкзаке все аккуратно уложено – каждый грамм на счету, и это знает каждый опытный путешественник.

Самое замечательное в рюкзаке – это то, что все эти вещи можно спрятать у себя за спиной. Но со временем мы настолько привыкаем к его весу, что кажется, будто рюкзак стал частью нашего тела. Мы можем практически забыть о своей ноше, хоть иногда и не понимать, почему наш путь такой тяжелый.

Аналогично обстоит дело и с эмоциональным багажом – он есть у каждого из нас. У кого-то он очень большой, почти необъятный, напоминающий рюкзак для полярной экспедиции. В таких образцах умещается все палаточное снаряжение, включая провизию на несколько дней. У других багаж гораздо меньше, по типу тех сумочек, которые периодически возвращаются в моду: такие крошечные неприметные мешочки на длинных ремешках. Места в них достаточно лишь для бумажника, возможно, еще губной помады и скомканного носового платка.

Так что же он из себя представляет, этот эмоциональный рюкзак? Откуда он взялся, как возник и что ему от нас нужно? Чтобы разобраться в этом, нам следует сначала рассмотреть разницу между понятиями «чувства» и «эмоции», которые часто используются в одинаковом контексте. В моем толковании они четко отличаются друг от друга, так как имеют разную природу возникновения и обращаться с ними тоже стоит неодинаково.

Что такое чувство?

Начнем с понятия «чувство». Для него нет единого определения ни среди психотерапевтов, ни среди ученых, поэтому в своей книге «Gefühle & Emotionen – Eine Gebrauchsanweisung»[1] я позволила себе сформулировать свое собственное определение. В моем толковании под чувством понимается ощущение, возникающее в результате интерпретации момента и выполняющее в этот момент определенную функцию.

Например, я прихожу домой, посуда не вымыта. Я интерпретирую это как что-то «неправильное» и тем самым создаю гнев – он дает мне необходимую энергию для исправления ситуации. К примеру, я помою посуду сама или попрошу об этом соседа по квартире. Если речь идет о чистом чувстве, свободном от эмоционального бремени, то и гнева возникает ровно столько, сколько этого требует ситуация. В результате проблема решается. В моем организме не остается следов гнева, потому что его энергия была израсходована на определенное действие.

В моей модели ориентира есть компас, состоящий из пяти чувств, позволяющих адекватно реагировать на все жизненные ситуации: гнев, печаль, страх, стыд и радость. Почему я составила именно такой список и по какой причине я считаю эти чувства в равной степени важными – об этом поговорим более подробно в третьей части. Сейчас я хочу лишь отметить, что рассматриваю чувства как нечто практичное. А их плохая репутация во многом объясняется тем, что их путают с ощущениями, которые я называю эмоциями, – и они действительно могут быть очень непрактичными.

Эмоции – это что-то другое

У термина «эмоция» тоже отсутствует общепринятое определение. Часто его используют просто как синоним к слову «чувство». На мой взгляд, подобная условность отражает тот факт, что в нашей культуре еще не сформировался специальный язык для описания эмоциональных переживаний. Я присоединяюсь к другим авторам и использую термин «эмоция» для обозначения чувств, не испытанных в прошлом, так называемого «эмоционального бремени».

Отсутствие четкого разграничения понятий «чувство» и «эмоция» порождает значительные трудности в их использовании. Они не только по-разному возникают, но и отличаются функциями и воздействием. Чувства, как мы уже выяснили, рождаются в тот момент, когда мы интерпретируем ситуацию, эмоции же приходят из прошлого. Они возникают тогда, когда мы не могли или не хотели чувствовать: вероятно, на тот момент мы были слишком перегружены и наших эмоциональных возможностей не хватило, чтобы справиться с переживаниями. Чувства были чересчур велики, поэтому мы не смогли их прожить и, следовательно, были не в состоянии их переработать. Или же мы не хотели чувствовать то, что вызвала в нас определенная ситуация, – это доставляло нам дискомфорт. Или же мы были сильно заняты другими делами. А может, это просто не вписывалось в наше представление о себе или же мы просто не хотели и не могли заметить, что на самом деле происходит у нас внутри.

При любом варианте наши переживания остались незавершенными и переместились в эмоциональный рюкзак вместе с теми чувствами, которые нам не удалось прожить. Там они ждут удобного случая, когда их можно будет почувствовать, чтобы опыт завершился.

Размер имеет значение

Чем больше рюкзак, тем тяжелее его нести. Даже если он удобно пристегнут, его размер и вес для нас все равно ощутимы. Он в прямом смысле слова отягощает жизнь, из-за чего мы не можем так же наслаждаться ею, как другие люди, – тяжесть рюкзака неизменно тянет нас вниз. При этом эмоциональный заряд в багаже постоянно вырывается наружу в самый неподходящий момент, подрывая душевное равновесие и внося хаос в отношения.

А вот рюкзак скромного размера в нашей жизни практически не ощущается. Он просто существует и лишь крайне редко (а то и вообще никогда) напоминает о себе. Временами мы даже можем столкнуться с рюкзаками окружающих нас людей, если те грубо с нами обращаются, но в остальном эта тема никак не будет влиять на нашу жизнь.

Я намеренно привела здесь две крайности: огромный рюкзак для полярной экспедиции и крошечный рюкзачок-сумочка. Большинство людей окажутся где-то между этими двумя противоположностями: в диапазоне от повседневных рюкзаков до более легких походных моделей. Впрочем, все мы знаем людей с той или иной крайностью. Тех, с кем нам почему-то трудно взаимодействовать, – мы инстинктивно прикасаемся к ним в бархатных перчатках, чтобы ненароком не задеть заряд у них за спиной. Однако есть и другой тип людей, который шагает по жизни с удивительно беззаботным, даже несколько поверхностным отношением, и ему часто невдомек, как могут окружающие постоянно попадать в драмы и так тяжело воспринимать жизнь.

Универсальное явление?

Я уже упоминала, что за последние годы мне довелось поговорить об этом явлении с множеством людей и сделать для себя немало удивительных открытий. Я осознала, что эмоциональный рюкзак присутствует у каждого. Раньше казалось, что он есть только у некоторых людей, предположительно именно у тех, кто записывается на семинары по личностному развитию, посвященные эмоциям. Ведь у них, как и у меня, были большие рюкзаки, мешавшие им жить, из-за чего они и отправились на поиски помощи.

Затем я начала говорить на эту тему в рамках бизнес-тренингов с руководителями и их подчиненными из разных сфер деятельности. Выяснилось, что все они носят с собой эмоциональный рюкзак! При этом весь коллектив – и это второе важное открытие – имел четкое представление, какой рюкзак был у них самих и даже у коллег. Они точно определяли, с кем им следует вести себя осторожнее, а с кем можно быть чуть легкомысленнее. Более того, у всех участников было понимание – мое третье открытие – когда происходил эмоциональный заряд. Они будто шестым чувством ощущали, когда воздух на совещании становился настолько плотным, что его можно было резать ножом, или когда в помещении, куда они только что вошли, ранее взлетел заряд.

Для меня это была очень ценная информация, поскольку участники моих тренингов приходили не из-за личного интереса к эмоциональной компетентности – обычно они направлялись ко мне отделами по совершенно иным причинам. Эти люди никогда в жизни не сталкивались с этими темами и, возможно, никогда больше не столкнутся. Они обращались ко мне не потому, что испытывали особое затруднение в этой области, а лишь случайно попадали на тренинг благодаря корпоративной программе. Это были люди самых разных мастей: инженеры и маркетологи, мужчины и женщины, новички или профессионалы.

Основываясь на этом опыте, я осмелюсь предположить, что и вы носите с собой рюкзак. Да, прямо сейчас, именно в эту минуту. И независимо от того, осознаете вы это или нет. Но я не могу сказать, насколько он велик. Вы и сами хорошо можете это определить, поскольку у вас тоже есть инстинктивное понимание, с каким зарядом вы передвигаетесь и какой вес несете на своих плечах.

Объем рюкзака

От чего же, собственно, зависит размер нашего рюкзака? Является ли это предрасположенностью с самого начала? Или он связан с детством? Какие еще факторы могут иметь значение? Для меня полезной оказалась формула, которую я придумала лишь ради шутки для расчета объема рюкзака:

Объем нашего рюкзака обусловлен тремя факторами. Первый – это интенсивность испытанных нами в жизни переживаний. Родом ли мы из семьи, где царила гармония, или же в доме чаще был разлад, чем порядок? Посчастливилось ли нам жить до сих пор в безопасности и умеренном достатке – так, как считается нормальным в нашей стране? Либо же нам пришлось испытать страх за свое существование? Речь идет не только о детских переживаниях, хотя они тоже влияют на нас на протяжении всей жизни. Более поздние удары судьбы также накладывают свой отпечаток: сложный развод, потеря работы, тяжелая болезнь, смерть близкого человека. Насколько сложными были наши жизненные испытания, настолько объемным и окажется наш рюкзак.

Второй фактор можно обобщить словом «чувствительность». Насколько вы чувствительны? Как сильно вы что-то переживаете? Ключевым моментом для меня стал случай в подростковом возрасте, когда друг, захотевший поддержать меня во время моего первого серьезного жизненного кризиса, сказал: «Знаешь что? Я кое-что в тебе понял. С тобой все в порядке. Просто ты очень, очень чувствительная». Как же он был прав! Я одна из тех людей, которых травмировало детство, хотя оно было вполне нормальным. Разумеется, при желании всегда можно найти к чему придраться, но если рассуждать здраво, то все было не так уж и плохо. Как бы там ни было, я правда крайне чувствительна, так что в моей формуле рюкзака средняя интенсивность моих переживаний умножается на очень высокий показатель чувствительности.

Если первые два фактора увеличивают объем рюкзака, то третий – наоборот, уменьшает. В приведенной формуле он называется «поддержкой». Отчасти это о том, какую помощь извне человек получил, чтобы проработать свой опыт. В особенности это важно в отношении очень тяжелых эмоций, поскольку они возникли в те моменты, когда наших собственных эмоциональных сил не хватило, чтобы справиться с переживанием. Для их проработки нам необходима поддержка других людей. И я говорю даже не о психотерапии, хотя, бесспорно, в жизни бывают ситуации, когда обратиться к ней вполне целесообразно. О том, что означают тяжелые эмоции и какого рода помощь окружающих здесь действительно может помочь, мы поговорим более детально позже.

Не менее важно и то, как мы сами себя поддерживаем в подобных ситуациях. Это может показаться странным: я всегда рядом с собой, как же я могу не оказать самому себе поддержку? Но затем выясняется, что многие люди фактически предают себя и бросают на произвол судьбы, когда сталкиваются с трудными или неприятными переживаниями. Внутренний монолог человека протекает обычно неосознанно и строится по хорошо знакомой схеме. Фразы в стиле: «Не будь таким болваном», «Неужели ты еще не забыл об этом?» или «Возьми себя в руки!» – многие усвоили еще в детстве. Тот, кто разговаривает с собой в трудные времена таким образом, явно не относится к себе с любовью и поддержкой.

Чей это рюкзак

Я отчетливо помню, как много лет назад сидела с подругой в кафе мюнхенского аэропорта. В нескольких метрах от нас был обнаружен брошенный рюкзак. Он лежал перед автоматами для покупки билетов на общественный транспорт и выглядел вполне невинно. Возможно, его положил туда изможденный путник, когда пытался приобрести билет, а затем, обрадованный своей успешной покупкой, там его и забыл.

Вскоре о багаже узнала полиция и была вынуждена им заинтересоваться. Это произошло задолго до того, как события 11 сентября официально открыли эру войны с терроризмом. По здравой оценке, тогда было крайне маловероятно, что в этом рюкзаке может находиться бомба. Тем не менее был разыгран тщательно организованный спектакль. Началось все с того, что владельцу рюкзака стали настойчиво твердить, чтобы он немедленно его забрал. Но никто не объявился. Вероятно, он или она уже давно ехали на электричке в центр города и не подозревали о происходящем. Затем последовало оцепление участка горсткой полицейских, которые, разумеется, очень серьезно отнеслись к своей работе. Раздраженных пассажиров пришлось отгонять от билетных автоматов. Все ждали прибытия специалистов – специально обученных собак и полицейских взрывотехников. Может быть, даже тех и других, но этого я уже точно не помню.

Зато я отчетливо запомнила, как моя подруга веселилась от души. Она из тех людей, кто наделен чудесным даром замечать смешное в любой ситуации. Все происходящее в ее глазах казалось спектаклем, поставленным специально для нас. Ее забавляло, что легкомысленный путешественник, сам того не представляя, мог устроить такой переполох. Больше всего ее веселила идея пойти к полицейским и выдать себя за владелицу рюкзака. Она с удовольствием сыграла бы роль этого рассеянного человека, чтобы увидеть реакцию на лицах людей, которые на наших глазах все глубже погружались в свою драму.

Я не помню, чем закончилась эта сцена. Возможно, мне просто пора было уезжать. Но эта история сохранилась в моей памяти только из-за столь необычной реакции моей подруги. Большинству людей, в том числе и мне, было бы ужасно неловко поднимать такой шум. Моя подруга наверняка тоже смутилась бы, но именно такая реакция показалась ей забавной. Она, в отличие от меня, может потешаться над своими недостатками – в точности как другие люди смеются над шутками своего любимого комедианта. Вот почему ей хотелось поднять руку и сказать: «Это мой рюкзак». Немногие люди способны с легкостью произнести такую фразу, особенно когда речь идет об их эмоциональном багаже.

Кто отвечает за ваш рюкзак

Моя подруга с удовольствием взяла бы на себя ответственность за чужой рюкзак, но вовсе не потому, что хотела бы себе присвоить. Ей просто нравится быть несовершенной, и ее прельщало таким образом разрядить возникшее напряжение. То же происходит, когда человек начинает брать на себя ответственность за свой эмоциональный рюкзак. Но мы часто этому сопротивляемся, воспринимая как горькое лекарство. В действительности же это уменьшит внутреннее напряжение, а еще станет началом наших изменений в отношениях с эмоциональным рюкзаком.

Мы чувствуем себя жертвами несправедливых обстоятельств и не хотим разгребать весь этот бардак. Не у всех было приятное детство. Практически каждый ребенок даже при внешнем благополучии ощущал нехватку чего-то: внимания, заботы, признания своей индивидуальности или же просто свободного времени. Впрочем, и сегодня многие растут в условиях, которые даже внешне далеки от идеальных. Так что вполне понятно наше нежелание нести ответственность за этот эмоциональный багаж, который в значительной степени сформировался в детстве. Пусть им займется кто-то другой. В конце концов, я и так уже достаточно настрадался.

Как бы ни была понятна такая позиция, от нее нет никакой пользы. Людей, которых мы виним в наших страданиях, нередко уже нет в живых. Или же они даже отдаленно не понимают, в чем заключается наша и их проблема. И нам даже не станет легче, если эти люди будут сочувствовать нашему бремени, осознавая, какой груз по их вине свалился в наш рюкзак. Эта штуковина все так же висит у нас на спине, и ее вес по-прежнему тянет вниз.

Взять ответственность за свой рюкзак не означает взять на себя вину за случившееся. Дело даже не в том, кто виноват. В нашем рюкзаке так много непрожитых переживаний, которые мы получили за все эти годы, что уже становится неважно, почему и по чьей вине мы получили такой опыт, когда речь идет об ответственности за рюкзак.

Эти переживания могут быть связаны с людьми, которые на самом деле хотели нам только добра. Мой дедушка, к примеру, регулярно бил своих детей, поскольку искренне верил, что это неотъемлемая часть хорошего воспитания.

Но иногда люди действительно намеренно хотели причинить нам боль. А еще бывают такие обстоятельства, в которых никто не виноват. Например, как в случае с моей хорошей подругой: ее мама умерла от рака, когда ей было восемь лет.

Какими бы разными ни были возможные причины или виновники наших потрясений, ответственность за проработку опыта всегда лежит на человеке, который его пережил. То есть мы отвечаем не за сам опыт, а за то, как он продолжает в нас жить. За те следы, что он в нас оставил. А это зависит во многом от того, как мы его прорабатываем.

Это небольшое, но очень важное различие имеет решающее значение для формирования нового способа обращения с нашим внутренним багажом. Кроме того, в процессе чтения этой книги станет очевидным еще кое-что: рюкзак – это не только потенциально опасная ноша, но и сокровище. Оно предназначено именно для вас. Правда, чтобы извлечь его, придется потрудиться, и поначалу этот путь покажется непростым. Однако по ходу книги вы обнаружите, что этот путь стоит пройти и он может оказаться гораздо проще, чем вы полагали.

Прежде чем говорить о влиянии рюкзака на нашу жизнь, я предлагаю взглянуть на его содержимое. С годами я обнаружила, что хранящиеся в нем эмоции можно условно разделить на три слоя.

Внутри рюкзака

Первый слой – это эмоциональное бремя. Оно возникает в ситуациях, когда мы были эмоционально перегружены или не хотели чувствовать. Он может быть и очень глубоким, и занимать совсем немного пространства – все зависит от того, проживали ли мы наши эмоции до конца.

Второй слой – это психологические травмы. Они порождены чрезмерными переживаниями. Травмы состоят из нереализованных биологических установок. Под биологическими установками я подразумеваю врожденные программы выживания. К ним относятся реакции «бей, беги или замри», а также голод, жажда, отвращение, сексуальное желание и другие потребности.

Травмы возникают в тех случаях, когда программы выживания были активированы, а затем, как и в случае с эмоциями, были отключены для последующей проработки. Травматичным может оказаться как разовый шок при, например, автомобильной аварии, так и повторяющийся многолетний опыт: когда к ребенку не проявляют должного внимания и он постоянно находится в режиме выживания. В первом случае принято говорить о шоковой травме, во втором – о травме развития.

Важно различать психологическую травму и эмоциональное бремя, поскольку они не только возникают по-разному, но и лечат их иначе. Когда мы имеем дело с эмоциональным бременем, нам прежде всего необходимо вернуть подавленные чувства в сознание, прожить их и затем позволить переживанию завершиться. Этот процесс происходит на эмоциональном уровне.

С психотравмами дело обстоит иначе. Из-за того, что биологические программы находятся в подсознании, травмы необходимо прорабатывать через тело. На протяжении всей книги мы будем продолжать заниматься этими феноменами, и их различие также будет становиться все более очевидным.

На этом этапе важно заметить следующее: психотравмы в рюкзаке обычно прикрыты слоем эмоционального бремени. Как правило, у людей с травматическим опытом большие рюкзаки. В повседневной жизни и в близких отношениях проявляется в основном именно первый эмоциональный слой, и человеку без специального образования зачастую нелегко определить, скрывается ли под ним травма. Но в этой книге основное внимание уделяется работе с эмоциональным бременем, а не терапии психологических травм. Тем не менее, поскольку эти темы тесно взаимосвязаны, я буду обращаться к ним неоднократно.

Третий слой в рюкзаке – это коллективное бремя. Оно нередко начинает осознанно ощущаться, лишь когда рюкзак уже частично распакован. К этому слою я отношу коллективные темы в обществе или даже проблемы человечества, которые остались непроработанными. Теоретически этот слой можно также разделить на эмоциональное бремя и психотравмы, поскольку и то, и другое присутствует в коллективе.

В Германии, конечно, в первую очередь следует упомянуть две мировые войны двадцатого века. Или же, например, женщин в целом затрагивает тема насилия, даже если они с ним не сталкивались. Кроме того, во многих отношениях также играют роль коллективные темы – незатянувшиеся раны в отношениях между полами. Более подробно об этом я расскажу в конце книги, пока тему оставим. На этом этапе мне было важно просто отметить существование этой проблематики.

А теперь вернемся к вам и вашему рюкзаку: что вы носите с собой? Как это влияет на вашу жизнь? Замечаете ли вы его изредка или же он ощущается каждый день, а все отношения и сферы жизни обременены этой тяжестью?

С нашим эмоциональным багажом часто происходит примерно то же, что и с брошенным в аэропорту рюкзаком. Стоит лишь на мгновение потерять бдительность, и рюкзак становится спусковым механизмом для многих проблем. Причем это могут быть и более драматичные ситуации, – к примеру, если бы в том багаже действительно лежала бомба. Впрочем, не реже встречается и малозаметная, очень смутная динамика, когда никто точно не знает, что вообще происходит: была ли это просто неосторожность? Или же это было сделано умышленно? Возможно, проблемы нет и мы зря себя накручиваем?

В следующей главе мы подробно рассмотрим тему эмоциональной активации, чтобы лучше понять, как рюкзак влияет на вашу жизнь и отношения и как его ощутить. Ведь многие люди ощущают у себя внутренний багаж и даже могут понимать, когда он дает о себе знать, – тем не менее существует масса вариаций проявления этого феномена, и не всегда их можно распознать с первого взгляда.

Уделите некоторое время размышлениям о своем рюкзаке, задав себе следующие вопросы. Вы можете ответить на них в блокноте, подумать об этом во время прогулки или поговорить об этом с человеком, которому вы доверяете.

1. Какого размера мой рюкзак? Оцените его интуитивно по шкале от одного до десяти. Вы можете ради интереса применить формулу объема рюкзака (стр ….) и дать каждому показателю оценку от 1 до 10. То же самое можно проделать в отношении близких вам людей. Каков, по вашему мнению, размер их внутреннего багажа?

2. Как ваш рюкзак ощущается в вашей жизни? На какие отношения и сферы жизни он влияет больше всего?

3. Найдите предмет, который бы символизировал сверток с важными для вас эмоциями из рюкзака.

Во введении я рассказала, что со мной приключилось тем прекрасным днем в бассейне, когда на меня наорала совершенно незнакомая женщина. Тогда у меня не нашлось слов для описания своих ощущений. Сегодня я уже могу назвать, что со мной произошло. Это была эмоциональная активация.

Эмоциональной активацией я называю как момент, так и состояние, когда что-то в нашем рюкзаке вырывается из своего вполне безобидного теневого существования. Мы оказываемся в состоянии чрезвычайного положения, и оно не всегда столь драматично, как в моем случае в бассейне. Гораздо чаще в нашей культуре встречаются такие состояния активации, которые совсем не кажутся эмоциональными. Для них скорее характерно отсутствие чувств – некое оцепенение, которое подобно вязкой массе накрывает людей и ситуации.

То, что на первый взгляд кажется вопиющим противоречием, при внимательном рассмотрении оказывается вполне объяснимым. По сути, оба вида эмоциональной активации – и чрезмерно драматическая эмоциональность, и оцепенение – это стратегии, позволяющие нам не чувствовать того, что происходит сейчас внутри нас. И уже неважно, излишне мы возбуждены или оцепенели, так как эмоция взяла над нами верх.

Наш эмоциональный контроль смещается в ту или иную сторону, в результате чего мы перестаем владеть собой. Тогда мы говорим и делаем такие вещи, которые при обычных обстоятельствах никогда бы себе не позволили: используем грубые выражения, бросаем посуду, разрываем дружеские отношения. Или мы, наоборот, не в состоянии сделать или сказать нечто само собой разумеющееся: извиниться, предложить свою помощь, проявить нежность. И только в будущем мы будем сожалеть о своем поведении, если остаемся честны с собой. Либо же мы продолжим оправдываться, потому что не можем признаться, что поступили не совсем правильно.

Прежде чем мы рассмотрим механизм, лежащий в основе эмоциональной активации, я хотела бы более подробно остановиться на том, как она выражается, и описать широкий спектр ее возможных проявлений.

Эмоциональные признаки

Эмоциональная активация может проявляться как бурный хаос – так было со мной в бассейне. Кто-то начинает вытирать слезы, а кто-то впадает в ярость. У третьего случается паническая атака, на четвертого вдруг накатывает волна ненависти к себе. А пятого внезапно охватывает какая-то запредельная жизнерадостность. Причина такой разной реакции в темпераменте и типе эмоционального заряда, который был задет.

Нередко в момент активации наша эмоциональность неравномерна. Она может чередоваться сразу в нескольких проявлениях, и в итоге получается неразборчивая каша: то приступ ярости с последующим самобичеванием, то паника, переходящая в истерический смех, то рыдания, сдобренные угрызениями совести.

Кроме того, есть и другой способ выражения эмоциональной активации. На первый взгляд он кажется гораздо более тонким и ловким, а от этого непостижимым. Человек, отказываясь реагировать на мир бурными эмоциями, от него отстраняется. Внутри может преобладать оцепенение, выраженное смутным недомоганием или перерастающее в давление в теле. Ощущения могут возникнуть внезапно, а могут нарастать постепенно. Подобные состояния иногда так укореняются с годами, что называть их «чрезвычайным положением» покажется абсурдным. То, что когда-то считалось временной стратегией выживания эмоциональной системы, теперь стало ее привычным состоянием.

Физические признаки

Внезапные и достаточно сильные активизации часто сопровождаются физическими симптомами стресса: учащением пульса, потливостью рук, изменением восприятия температуры. Наши сенсорные восприятия также могут быть сильно нарушены. Может измениться поле зрения, возникнуть туннельное видение или, как в случае со мной в бассейне, показаться, что небо рушится. Восприятие звуков тоже может внезапно измениться: кажется, что все вокруг стало нестерпимо громким или же в ушах застряла вата. Даже наш собственный голос может зазвучать для нас совершенно по-другому.

При активациях, выраженных отстранением и ступором, человеку прежде всего трудно почувствовать самого себя. Теряется контакт не только на эмоциональном уровне, но и на физическом. Собственное тело кажется чужим и далеким, становясь скорее неким сосудом, чем живым организмом, посредством которого мы ощущаем окружающий мир. При обеих формах активации часто происходит изменение высоты голоса. Он может огрубеть, стать хриплым, быть громче или тише, выше или ниже обычного.

Ментальные признаки

На ментальном уровне тоже может наблюдаться паническая активность. Мысли в бешеном потоке вращаются по замкнутому кругу, отчаянно ища причину, выход, виноватого – что угодно, только бы избавиться от неприятного состояния. В мыслительных тирадах ведутся ожесточенные споры и попытки найти себе оправдание, причем мы либо проигрываем, либо направляем их на окружающих. За этим действием стоит отчаянная попытка внутренне разрешить то, чего не получается на эмоциональном уровне. Создавая огромный шум в своих мыслях, мы отвлекаемся от эмоций, которые на самом деле требуют нашего внимания. И наоборот, мы можем внезапно потерять способность связно рассуждать, как будто все вокруг окутано густым туманом.

Примеры наглядно показывают, что эмоциональная активация имеет множество самых разнообразных проявлений. Возможно, при чтении некоторых вы сразу узнали себя, а другие вам были совсем чужды. Или они знакомы вам только на примере окружающих вас людей.

Для одних характерно наличие целого спектра различных состояний активации, другие же, скорее, ограничиваются одним или двумя вариантами ее проявлений. Общим же для всех состояний активации является ощущение, будто нами завладело нечто, что существенно снижает наши дееспособность, самоконтроль и способность к рациональному мышлению и саморегуляции. Этим «нечто» является наш эмоциональный рюкзак. Он восседает над нами, подобно кукловоду, заставляя думать, действовать, чувствовать, воспринимать, слушать и говорить иначе, чем обычно.