…Территория людей и эльфов. Людское государство Кавира…
Человечка была огненно рыжей, что добавляло ей шарма. У неё не хватало верхнего переднего зуба, но сей факт Руваса не смущал. Не успела долечиться, всякое бывает. Выглядела девчушка вполне прилично: облегающее платье медового цвета из недешевой ткани, на шейном шнурке золотой кулончик, на полном пальчике – колечко.
Цыпочка – просто подарок, лет тринадцати – четырнадцати отроду. Уютная, не тощая, как многие столичные дамочки, но и не раскормленная мамками-няньками. Сидит на лавочке в парке под цветущим каштаном, болтает ногами, уплетает ведёрко мороженого. Даже мордашку не перемазала.
Рувас задумчиво поскрёб затылок, шевельнул ушами, прислушиваясь к звукам утомлённого будним днём города, и стал медленно слезать с фонаря. Когтистые лапки цеплялись за кованые аккуратные завитки на столбе. «Сейчас, моя хорошенькая, будет тебе сюрпризик!»
Задняя лапка задёргалась, ища опору. Коготки царапнули тёмно-серебристую краску. Дизайнерские задумки на фонаре закончились. Рувас потянул длинным рыльцем воздух, дурея от аромата мороженого, выгнулся, разматывая тщательно спрятанный под меховой курточкой хвост, зацепился его кончиком за последний завиток и, зажмурив глаза, разжал лапки. Тело коротышки плюхнулось вниз. Хвост сильно натянулся под тяжестью тела, но выдержал. И не такое выдерживал. Даже живую добычу случалось за собой тащить, а это не в ухе поковырять!
Рувас повисел несколько секунд вниз головой, сориентировался, что до земли совсем немного и развязал петлю. Трава приняла его мягко, место оказалось чистеньким. Приведя себя в порядок, подкорректировав внешний вид, Рувас обрадовался – рыженькая даже не повернулась в его сторону. Ведёрко с разноцветными шариками мороженного было ей дороже всего. Но как ваниль пахнет! Рувас в предвкушении облизнулся, вывернул курточку белым мехом наружу и медленно вышел из зарослей, на ходу наводя нужные чары.
Он знал – разные человечки видят перед собой разных существ. Кто-то считает его щенком, кто-то детёнышем пушистого дракона… Эта человечка решила, что Рувас кот. Она залезла пятернёй в ведёрко, вытащила полусъеденный шарик черничного мороженого и протянула на раскрытой ладони Рувасу.
– Киса-киса!
Рувас брезгливо поморщился. Что она этими руками делала до того, как уселась поедать лакомство? Он отвернул мордочку, запрыгнул на скамейку, ткнулся в тёплый мягкий бок человечки, изображая умиротворённое мурлыканье, и уже был готов приступить ко второй фазе своего плана, под названием «пошли домой, моя хорошая», как шерсть под курткой зашевелилась, наэлектрелезовалась, хвост непроизвольно задёргался, грозясь обнаружить себя. Рувас вжался в скамейку, намечая пути к отступлению.
На него надвигалось самое страшное и подлое в подлунном мире существо. Эльф. Борясь с приступом удушающей аллергии на остроухого, Рувас бросил прощальный взгляд на мороженое и уже собрался задать дёру, как сильная рука проворного врага подхватила его за ворот. Эльф покрутил тельце боявшегося пошевелиться зверька перед лицом запротестовавшей человечки, щёлкнул пальцами, сгоняя чары. Разглядев, кого она пыталась накормить мороженым, девушка взвизгнула, подскочила, опрокинув на скамейку ведёрко, и поспешила прочь по аллее.
Рувас, чувствуя, что сейчас зайдётся в приступе чиха, заколотил в воздухе лапами, противно запищал. Эльф только расхохотался, усадил жертву на скамейку прямиком возле лежащего на боку ведёрка, сам пристроился на краешке и, прищурив слишком большие для представителя его племени глаза, уставился на странное существо, задыхавшееся в приступе чиха.
Через пять минут отчихавшийся Рувас вытер рыльце рукавом куртки и неприязненно зашипел на эльфа.
– Хам! – выдал он и, двумя лапами обхватив ведёрко, торопливо принялся вылизывать длинным языком остатки мороженого. Не пропадать же добру.
– Что, не дал девочку обидеть? – уточнил эльф, наслаждаясь зрелищем.
Ещё бы, перед ним сидело существо, похожее на бескрылую летучую мышь. Размером оно было в половину молодого гнома, короткошерстное, с розовым усатым рыльцем и длиннющим крысиным хвостом. Через редкую белую шерстку просвечивала нежная тонкая кожа. Весь наряд создания составляли белые меховые штанишки и такая же меховая курточка. Так удобней притворяться безобидным зверем. Название подобной твари маги-классификаторы ещё не придумали – случая не представилось. И экземпляр – всего один.
– А тебе что до человечки? – огрызнулся Рувас, с сожалением глядя на сине-лимонную кляксу на лакированной скамье. – Шел бы себе и шел. Нет, ему покрасоваться вздумалось!
Он отставил пустое ведёрко в строну и принялся облизываться.
– Почему бы нет?
Эльф пригладил чёрные до синевы волосы. Рувас только сейчас разглядел на его подбородке едва начавшую отрастать щетину. Полукровка. Да ещё щенок-молокосос, едва совершеннолетие справил. О, Луна, он из Ири прибыл – на острых ушах кисточки!
Несчастное существо вновь скрутило в приступе аллергии. Эльф дождался завершения приступа, протянул свой платок, от которого Рувас отшатнулся, как герцог от нищенки.
– Я давно тебя выслеживал, – признался эльф, пряча платок обратно. – С того самого момента, как ты из дворца сбежал. С жертвами твоими беседовал. Много девочек обобрал? Где добычу прячешь?
Тон незнакомца был обыденным, но Рувас насторожился. Остроухая тварь хочет отобрать честным воровством собранные богатства! Пора линять отсюда. Нет доверия тем, на кого так рыльце реагирует.
– С сегодняшнего дня с этим безобразием тебе придётся завязать, – строго заявил эльф. И неожиданно добавил. – Домой хочешь?
– Мне и здесь не дует! – ощетинился Рувас. И без того тоненький голосок натянутой тетивой прозвенел полумраке. – Пчхи!
– Будь здоров! – вежливо пожелал эльф. – А домой ты хочешь, не лги мне. Вот уж наказание она тебе придумала! Знали бы люди, кто под крысиной шкуркой скрывается!
Рувас замер от неожиданности. Сейчас, на растущей луне, разум зверька был затуманен нуждами маленького тела: поесть, отыскать домик поуютней да побогаче на пару-тройку дней, разжиться богатствами, прикопать их в тайнике и удрать поскорей. Но едва проходило полнолунье, начиналась пытка. В сознании наступало просветление, и Рувас выл и метался в маленькой берлоге от ненависти и обиды на ту, которая заключила его, владыку Нижних царств, в смертное убогое тело!
Но даже сейчас он вздрагивал при любом упоминании от её должности и титула, а ещё больше от её имени: ТАРА.
– Пойдёшь со мной, – приказал эльф, легко поднимаясь со скамьи. – Кстати, называй меня Сольеваль.
Он улыбнулся одними губами и зашуршал гравием. Рувас помедлил, мол, на кой мне неприятности? После этой встречи прочихаться бы. Но благоразумие взяло верх. Остроухие тоже не жалуют свою соплеменницу, присягнувшую людям. Посему выходит, не ради игры в карты и не за местным пивом прибыл в Тардрагею отыскавший его чародей. Стоит попробовать освободиться.
Спрыгнув со скамейки, Рувас пустился вдогонку за шустрым эльфом вначале на двух, а потом и на четырёх лапах.
Сольеваль не стал оглядываться. Тварюжка не потеряется. Ишь, как шустро топочет, дышит, точно трактирщик, которого эльф сегодня загонял. Низкорождённый человек посмел не поселить его, наследника князя Кисо из дома Даригас, в лучший номер! Подумаешь, что там уже остановилась какая-то знатная тётка. Она же человек, она обязана ему уступить! Впрочем, всё вышло как нельзя лучше. Тётка повозмущалась и съехала, а он вместе со своим сопровождающим заселился в трёхкомнатный номер с балконом, увитым дикими розами.
У ворот парка, освещённого оранжево-желтыми фонарями, Сольеваль прибавил шагу, обгоняя собак, выгуливавших своих хозяев, и возящихся с писклявыми отпрысками мамаш. Он проскользнул мимо профессиональных нищих, переместившихся к вечеру с рыночной площади на новое место, не удостоил взглядом танцующий фонтан и свернул в сторону более респектабельных кварталов. Только там мог найти себе пристанище в этом жутком городе высокородный эльф. Пусть в нём течёт четверть презренной людской крови, это не мешает ему быть наследником одного из самых больших состояний Алого леса…
А вечер зажигал звёзды, еле заметные на густо синем небосводе, стекал по шпилям башен темнотой, заполняя улицы, точно тёмное терпкое вино, заставлял мелкую мошкару жаться к фонарям и подсвеченным чарами вывескам. Менялись очертания зданий и фигуры людей, обволакиваемые мраком. По-другому дышалось и думалось. С непривычки эльфу пришлось поплутать среди людских жилищ, прежде чем он нашел то, что искал.
Приоткрытую, блестящую лаком дверь трактира «Хриплый Бард» Сольеваль небрежно пнул носком сапога, неспешно вошел в общий зал, снисходительно кивнул местным сородичам, что-то праздновавшим в углу, брезгливо обогнал человеческую женщину, возле самой лестницы вздумавшую припудрить нос, и взлетел по ступеням на третий этаж. Лишь у двери своего номера он задержался, соизволив дождаться запыхавшегося Руваса.
Несчастное взмыленное существо из последних сил преодолело расстояние от лестницы до ненавистного провожатого, не переставая чихать и хлюпать рыльцем, прошмыгнуло между высоких бордовых сапог эльфа и ворвалось в комнату, где, наверняка, найдётся для него печенье и, возможно, мороженое.
Чувствуя своё превосходство, гордый поимкой Руваса, Сольеваль расправил пошире плечи и шагнул в озаренный сине-розовыми холодными огоньками номер. Пусть вынужденный спутник, жалкий человечишка, позавидует его уму и таланту. Ишь, придумали, будто занимающиеся ведьмовством сильнее чародеев! Наследник князя Кисо лично бы отрубил голову шутнику, сочинившему эту басенку.
Сопровождающий эльфа ведьмак развалился в кресле под лампой и, закинув длинные ноги на спинку впереди стоящего стула, полировал тряпицей рукоять своего кривого меча. Стального цвета блестящая рубашка была распахнута, демонстрируя омерзительные с эльфийской точки зрения старые шрамы и пару десятков амулетов на мускулистой груди.
«Он нарочно меня выводит! – еле сдержался, чтобы не поморщиться эльф. – Если Светлый Совет удостоил его чести меня сопровождать, это не повод вести себя по-скотски!»
Ведьмак, прекрасно знавший об эмоциях напарника, сладко зевнул и потянулся. На вид ему было лет тридцать, но служители богов стареют гораздо медленнее обычных людей, поэтому Сольеваль подозревал – спутнику никак не меньше семидесяти. По человеческим меркам Вимер был даже симпатичным, его не портили выдающийся подбородок и глубокая морщина, пролегающая через высокий лоб. Густые волосы, собранные сзади в короткий хвостик, в свете лампы переливались всеми оттенками рыжего.
– Пока ты тут бездарно рушишь надежды Светлого Совета на разгадку ЕЁ силы, я разыскал важного свидетеля! – произнёс сквозь зубы высокородный.
Губы ведьмака вытянулись в снисходительной улыбке, мол, давай, малыш, хвастайся, а я, так и быть послушаю, ругаться не буду. Сольеваль сжал кулаки, выдумывая очередную колкость.
– О! – завидев Руваса, Вимер прыснул, чем немало обидел маленькое существо. – Здорово она тебя приложила. Я слышал, что владыка Нижнего царства опростоволосиля, но чтобы так!
Зверёк зашипел и попятился, понимая – печенья он сегодня вряд ли получит.
– А ты не разочаровал меня, мальчик, – ведьмак улыбнулся эльфу, встал с кресла и принялся застёгивать рубашку. – Жаль, что ты так долго соображал, кого из владык Запредельного стоит искать. За то, что опознал его в этой милой зверушке, отдельное спасибо. Ты не безнадёжен.
«Он знал, кого следует найти. И где именно – тоже знал! Он надо мной издевался!» – кипел княжич, вспоминая оброненную напарником как бы невзначай фразу о поимке Тарой одного из владык Запредельного. Сольеваль услышал и загорелся идеей – отыскать, во что бы то не стало выделиться. А, оказывается, этот человек так ему приказал. Фу! Какой позор!
Эльф побелел от бешенства. Рука сама легла на эфес шпаги. Жаль, сейчас он скован поручением Светлого Совета и своего занудного папаши. Но после выполнения задания, Сольеваль лично сдерёт кожу с наглого человека и повесит в охотничьем зале вместе с боевыми трофеями.
Ведьмак же, добившись нужной реакции напарника, присел возле Руваса.
– Здравствуй, великий дух. Через два дня полнолунье. Думаю, тогда нам будет о чём поговорить. А пока ответь, чего бы ты хотел?
– Печенья! И мороженого. И воды шипучей! – начал перечислять зверёк.
– Слышал, парень, сбегай принеси, у тебя ноги молодые, быстрые.
Ошалевший от такого непочтения эльф не нашелся, чем ответить заносчивой выскочке и вылетел вон, громко хлопнув дверью. А ведьмак вновь склонился к Рувасу.
– Ты меня совсем-совсем не узнаешь, помощник?
Существо виновато захлюпало и нехотя кивнуло, смешно сцепив лапки на животе.
– Я помню. И не помню, – виновато пробормотало оно.
– Ничего, луна перевалит за половину, тогда вспомнишь, как миленький…
… Когда часы не ратуше отметили миг смены дат, в «Хриплом Барде» начал затихать шум. Менестрели паковали флейты и арфы, трактирщик тактично отказывался продавать вино почтенным господам, ссылаясь на законы.
А в лучшем номере на третьем этаже сладко спал юный эльф, развалившись на спине, широко раскинув руки, точно пытаясь взлететь. Спал и безмятежно улыбался, словно и не был заносчивым мальчишкой, не битым жизнью.
Спал и маленький Рувас, свернувшись клубочком в кресле. Во сне он умудрялся чихать, громко хлюпать рыльцем и нервно вздрагивать, подёргивая задними лапками.
Не спалось одному ведьмаку. Он сидел на корточках подле кресла с Рувасом и в сотый раз мысленно восторгался гением своей коллеги. Как она уделала великого духа! Одна из опаснейших тварей Запредельного, бояться которой следует даже бывалым ведьмам и чародеям, вынуждена томиться в убогом теле, унижаясь, приворовывая, благо, что милостыню не прося!
Вимер видел Тару лишь единожды мельком лет сорок назад, когда король Кавиры был в Ири с визитом. Тогда младшая дочь Лидва Кучерявого выходила замуж за второго сына ирьского владыки.
Ведьмаку хватило одного взгляда на эльфу, более пяти веков стоящую за троном кавирских королей, чтобы потерять разум и покой на долгие годы. Даже его женщина, которую он старался удержать рядом с собой два десятка лет, была чем-то похожа на Тару – высокая, стройная, светловолосая, властная, слишком свободолюбивая, как и Тара. Она появлялась в его жизни и исчезала с упрямством северных ветров, налетавших ближе к зиме и выдувавших последние остатки тепла из изголодавшейся по любви души.
В пальцах ведьмака крутились световые шарики, озаряя камни в перстнях и на многочисленных браслетах, сковывающих сильные руки от запястьев до локтей. Каждый камень – быстрое заклинение на случай опасности. А она настанет. Ведь задание у Вимера и Сольеваля одно – узнать как можно больше о главной королевской ведьме, прикинуть пределы её силы и, если невероятно повезёт, убить. Но ведьмак знал, настолько им, к счастью, повезти не может. Он верил в Тару, как верят, что завтра снова встанет солнце.
С прибытием в Тардрагею сердце в груди Вимера рвалось и билось, точно висельник в петле. Она рядом. Близко-близко. И срочно нужно найти пути её увидеть, приблизиться к ней. А там будет видно.
Светлые с рыжиной пряди длинных волос упали на глаза, уголки губ на миг дрогнули, но ведьмак упрямо вздёрнул подбородок вверх. Ни одного сожаления о прошлом, ни одной мечты о несбыточном не подпускал он к себе. Сперва задание. И особенно Рувас. Снять чары с маленького воришки едва ли не важнее, чем ещё раз увидеть её, Тару.
За пять веков Светлый Совет Ири пришел к выводу: на богатые земли Кавиры, славящиеся золотыми и алмазными копями, широкими судоходными реками, месторождениями светоносных камней и многим-многим другим нет смысла разевать рот. Нет смысла даже пытаться договориться о льготном пропуске через границу торговых караванов, беспошлинном пересечении территориальных вод и многом-многом-многом другом, пока у трона стоит она – главная королевская ведьма.
Не раз соседи засылали шпионов и ассасинов, не раз выпускали тысячеустое чудовище – слухи, позорящие истинную владычицу Кавиры, пытались сыграть на её нечеловеческой природе, вызвать ненависть. Не выходило. Точно приклеенная ускоглазая ведьма была при королях, внимавших каждому её слову. Владыки рождались и умирали с мыслью о том, что их защищает самое могущественное существо в подлунном мире.
И только теперь тщательно проанализировав поведение нового короля, члены Светлого Совета поняли – у них появился призрачный шанс. И послали шпионов. Несколько десятков. Вчера, например, на главной площади расстреляли пятерых…
Утомившись ломать голову над заклинением, которым она заключила в материальное тело великого духа, Вимер ушел в свою комнату, лёг на кровать лицом к окну и до утра проглядел на тот кусочек неба, где блестела не заглушенная городскими фонарями пара особо ярких звёзд, да ненадолго отметился краешек почти полной луны. К утру в голове ведьмака вызрел план проникновения во дворец.
– Мы все камни нашли, госпожа ведьма!
Маленький, кучерявый Мироз, являвший собой нечто среднее между человеком и гномом, с грацией бегемота припал к руке вошедшей эльфы, щекоча кожу длинными усами пшеничного цвета. Остальные шестеро «волков» только склонили головы в приветствии. Красивые, как один высокие, выносливые, с дипломами чародеев, не раз проверенные в деле – истинная элита королевства. Пять веков назад старик Рион основал Тайную Службу, в которой сейчас служили лучшие из умнейших. Не то, что слащавые министры Илварада! Другая бы возгордилась такой армией, но не Тара. Вечная лишь мысленно наметила себе лично просмотреть очередных выпускников Академии чародейства и монастырей, дабы удвоить число верных.
В овальные окна Тайной Службы уже заглядывала почти полная луна, но никто по домам не торопился. Какой отдых, когда неугомонные соседи что ни день выдумывают всё новые и новые провокации? Теперь очнулась родина Тары, эльфийское государство Варандэ. Даже странно – со времён гибели её бывшего жениха Орэвэля это первая крупная провокация. И то умело замаскированная под пакостливую Ирь.
В ярком свете ламп, гроздями свисавших с выгнутого куполом тёмного деревянного потолка, поблескивал стол неправильной формы. И на его полупрозрачной глади уродливым напоминанием о раскрытом преступлении чернел надёжно запечатанный свинцовый ящик. Сложенные в нём камни собирали по всему городу. Они не несли в себе чар, не были пропитаны ядом, ибо сами были отравой – драгоценной и смертоносной, как истинное сокровище. Светящиеся в полумраке завораживающим светом, точно блуждающие огоньки на старых кладбищах, они хранили в себе опасные силы Земли. Силы, которые намного позже и не под небом этого мира люди назовут радиацией…
Эльфа приблизилась к ящику, провела над ним узкой ладонью, не прикасаясь, нахмурила лоб.
– Выкиньте эту гадость в глубокую шахту подальше от поселений. И забудьте навеки, – наконец сказала она.
Трое сотрудников Службы расторопно подхватили перекрёстным заклинанием смертоносный груз и потащили к чёрному ходу, возле которого уже ждала повозка.
– Я хочу видеть мерзавца, раскидавшего их по городу, – пожелала Тара, едва за серыми плащами «волков» захлопнулись кленовые двери, еле различимые на фоне резных панелей, покрывающих стены. – Много ещё пострадало? – требовательно поинтересовалась ведьма.
– Пока никто не обращался, уважаемая.
Услужливый Мироз распахнул перед ней парадную стеклянную дверь кабинета, приглашая следовать к пленнику, четвёртый день томящемуся в одной из дознавательных камер.
Красно-коричневое платье Вечной зашуршало по мозаике паркета. Каблучки тихо застучали, вторя грузной походке начальника Тайной Службы…
Тара не любила пыток. Не любила смотреть на кровь и насилие. К чему пачкать руки и бездарно тратить время, измываясь над живыми существами, если истину можно вызнать гораздо быстрей и спокойней? Но международные дела иногда требовали отступить от привычных правил, и Тара вынуждена была включиться в игру.
В узкой длинной камере Тайной Службы который день маялся на грани забытья один из богатейших купцов Варандэ. Неимоверно старый, почти ровесник её покойного отца эльф, подзадержавшийся в подлунном мире, висел на прочных цепях над ямой с кислотой. Едкие испарения разъедали уже не способную на регенерацию кожу, выжигали лёгкие. Седые волосы и брови долгоживущего создания вылезли, обнажая не совсем правильный по форме череп. Яркий свет нещадно бил в ещё зрячие глаза, а контролирующее заклинание не позволяло нелюдю хотя бы на миг отключиться, провалиться в забытье.
Мироз скептическим взглядом оглядел чуть слышно поскуливающего пленника и сердито проворчал:
– Рано вы мерзавца отпускать собрались. На вашем месте я бы по частям его выслал.
Глубокий бас Мироза пророкотал под высоким закопченным потолком камеры, заставив пленника вздрогнуть. Тара брезгливо поджала губы, не желая приближаться к зловонной яме, предоставила возможность карлику рисковать белизной отглаженного мундира.
Стараясь не задеть покрытых серо-зелёным налётом испарений стен, она негромко заговорила. Не сомневаясь – даже не смотря на испытываемые муки, пленник слышит её отменно:
– Ты отвисел своё. Я притворюсь, что поверила твоим побасенкам про приказ ваших чародеев, про то, что ты знать не знал, какую мерзость везёшь в столицу вместе с коллекцией минералов. Ты отправишься к своему королю с посланием от меня. Я наложу на тебя заклинание. И только носитель королевской крови вашего рода сможет его с тебя снять. Это, мой миленький, чтобы ты не заблудился по дороге. Заблудишься – пеняй на себя. Пережитая пытка по сравнению с ждущей тебя кончиной покажется послеобеденным сытым сном. Кстати, твой опыт послужит примером всем вредителям из Варандэ. Каждого сунувшегося на мою территорию обезображу так, что сородичи с орками перепутают.
Она хладнокровно расправилась с засланным купцом, отлично зная – потеря красоты для эльфа из Варандэ – страшнее смерти, несмываемый позор. Пример этого купца надолго отвадит сородичей щёлкать зубами в сторону Кавиры.
Она коснулась плеча Мироза, предлагая поговорить наедине, и вышла из переполненной ядовитыми парами камеры.
– Не переживай, мой друг, – обратилась она к карлику. – ты видешь, эльфы выраждаются. У них нет фантазии как следует нам напакостить.
– Это отсутствие фантазии? – поразился начальник Тайной Службы, вспоминая про смертоносные камни, на которые заклинания его подчинённых долго не могли выйти.
Тара поморщилась.
– Варандэ вырождается, там тесно от уродливых душой и телом.
Ведьма не договорила. Вспомнилась собственная юность, обречённая перерасти в уродливую старость, побег из отцовского дворца в поисках спасения. Боли в душе давно не было. Только презрение к сородичам, лишенное тени жалости. После всего случившегося отца с матерью она видела лишь раз, братьев и сестёр намеренно избегала, ибо знала – их детей тоже, скорее всего, ждёт подобное испытание. Иметь хоть что-то общее с гордым до глупости народом она не желала. После трёхкратного её отказа вернуться на родину и не якшаться с недостойными тварями неэльфийского происхождения её вычеркнули из числа живых, предав имя позору. Её родина теперь Кавира.
Ирьские владыки – совсем другое дело. Эти твари изворотливы, хитры и умны. Просчитывать их ходы – интересно и волнующе. Вот он достойный противник для её ума. И противник этот, судя по сбивчивым донесениям разведки, готовит весьма опасную атаку, предотвратить которую она пока не в состоянии…
Ильварад по прозвищу Орешек королём был энергичным, образованным и, как ему казалось, самостоятельным. Не одарённый богами приятной внешностью, он считал, что с лихвой компенсировал данный недостаток приветливостью, въедливостью в государственные проблемы и природным упорством. Вот и сейчас, вернувшись из очередной поездки по стране, он не нежился сладким сном в уютной постели под оливковым балдахином, не обнимал королеву, женщину миловидную, но на редкость болтливую и недалёкую, с утра до ночи думавшую только о балах и нарядах.
С четырёх часов утра Ильварад сидел в кабинете, разглядывая карту Кавиры и просматривая отчёты о делах в девяти герцогствах. Король ёрзал на старомодном кресле, слишком жестком, громоздком и низком. Увы, за четыре года правления поменять доставшуюся от предков мебель Он не спешил. Придёт ещё время перемен. Уже скоро…
Кисточка сиреневого ночного колпака норовила упасть на правый глаз. Голые лодыжки мёрзли. В правой туфле сбилась стелька, но его величество мужественно старался сконцентрировать мысли на государственных делах.
Воспитывайся Ильварад при дворе, наверняка не забивал бы себе голову такой мелочью, как изменение поголовья скота или своевременность орошения полей в каждом поселении, доверив столь частные вопросы талантам младших министров, а сам бы занимался стратегией, сверяя принятые решения с мнением «главного оружия королевства» в лице эльфы Тары. Но пока был жив батюшка, на редкость подозрительный и своенравный экземпляр, его отпрыски вначале воспитывались в военной школе в Тюсвири, скучая в сырых стенах старинного замка, потом жили за пределами столицы, читая запрещённую литературу и нахватавшись из неё совсем не государственных идей.
Королём Ильварад становиться не планировал. Для этого у него был старший брат. Но тот наряду с многочисленными достоинствами имел дурную привычку инкогнито прогуливаться по злачным местам. Там его и не узнали (а, может, наоборот), проткнули, обчистили и оставили умирать в канаве. Через год не стало и короля, Лидва Кучерявого.
Вечная Тара в первый же день прибытия Ильварада во дворец едва ли не силой оттащила безутешного новоявленного наследника от остывающего трупа батюшки и, глядя сверху вниз льдистыми глазами, безжалостно заявила.
– Ты теперь король! А выглядишь точно самонадеянный, глупый и мягкотелый мямля! Разве короли позволяют являться перед очами подданных в таком виде?! Твоя жена, принцесса из Лирадры, ведёт себя хуже крестьянки. Вы совсем одичали в провинции, и теперь обязаны слушаться меня во всём, чтобы соответствовать высокому званию владыки и завоевать уважение народа!
Ошалевший от такой прямоты Ильварад тогда не нашелся, что сказать. Но постепенно стал отдаляться от могущественной опекунши, по крохам выцарапывая власть из её цепких пальцев. Только по-прежнему на всех государственных мероприятиях и переговорах она стояла за его правым плечом, сверля взглядом затылок, точно вкладывая свои мысли в его большую голову (из-за неё, кстати, и прозвали короля Орешком столичные острословы). Может, именно поэтому на тридцать четвёртом году сын Лидва Кучерявого был почти лыс.
Первые лучи встающего солнца подсветили светло-коричневое каменное кружево дворцовых башен, засияли на синеватых стенах старого дворца, который уже сотню лет, как пора снести, проникли сквозь желтоватые стёкла в кабинет. Ильварад дёрнул за цепочку, гася лампу, и вновь зашелестел бумагами. Он может управлять страной без помощи ведьмы! Другие же короли как-то управляют.
Тара посмеивалась над его потугами, позволяя мышонку свободно бегать по клетке. Сама же сосредоточилась на ловле шпионов.
Король находил отдушину в детях. Всех троих, по достижению десяти лет старшеньким, планировал отправить в военную школу подальше от столицы, от Тары.
С восьми утра Ильварад ознакомился с отчетами, уверившись – в королевстве дела идут скорее хорошо, чем плохо. Ещё он порадовался, что верные ему люди тоже умеют собирать информацию. Не только Тайная Служба старается.
До завтрака оставался час, и его величество, одолеваемое скукой пополам с желанием самоутвердиться, сотворить нечто поперёк воли Тары, с кислым выражением физиономии слонялось по прохладным залам, пугая слуг неподобающим видом. Ильварад знал, бродить в пижаме – ребячество, но может же он когда-нибудь наплевать на этикет! Его воротило от необходимости подчиняться женщине, да ещё инородке! Он знал, как изменить ситуацию. И почти не боялся.
Да, последние сто лет в соседней Ири король сидит на троне для красоты, а всем заправляет Светлый Совет, состоящий из наиболее родовитых и талантливых в чарах представителей людей и эльфов. Да, сейчас в Лирадре назревает переворот. Возмущённые высокими налогами, восстают провинция за провинцией. Но до этого короли соседних государств правили вполне успешно, а, главное, самостоятельно! И, если верить хроникам, в Кавире до Варросео Улыбчивого тоже обходились без ведьмы.
Переворот зрел в самой Кавире. Его величество, окружив себя двумя десятками советников, тайно рассматривал пути возвращения всей полноты власти. И самое забавное, ведьма наверняка об этом догадывалась, и ничего не предпринимала, считая мальчишеством. И это непомерно злило Ильварада.
Позволив себя, наконец, одеть, позавтракав в обществе супруги и трёх чад-погодок, его величество спустилось в малый тронный зал. Сегодня наступил День приёмов, когда подданным дозволялось обращаться к владыке за справедливостью, если спор нельзя было решить ни полюбовно, ни в суде.
Скользнув рукой по золочёным перилам широкой лестницы, миновав склонившихся в ритуальном поклоне придворных дам, обсуждавших последние дворцовые сплетни, отразившись в полусотне зеркал широкой анфилады, Ильварад оказался в бело-золотой зале.
Никаких особых украшений там не было. Только длинные лакированные скамьи для посетителей – восемь рядов, как в общественном храме,1 начинались сразу у входа. Прямо напротив высокой двустворчатой двери у соседней стены на возвышении, покрытом красным ковром, стоял мраморный трон. Сидеть на нём оказалось невероятно холодно и неудобно, отчего Ильварад приказал сшить мягкую подушечку. Но проклятая ведьма высказала своё мнение даже в этом вопросе, причём, прилюдно, унизив короля перед придворными.
– Мой государь, сия задумка – жесткий трон – мудра и проверена столетьями. Подушка расслабляет и не позволяет твоему уму быть достаточно острым и быстрым в решении сложных проблем.
Король не нашел, чем ответить, впрочем, как и всегда. Но от подушки не отказался. Просто включил её в состав одежды для приёмов. Авось под мантией заметно не будет…
В зале его величество ждали около сорока посетителей, но для короля они были на одно лицо, являя собой живой памятник бездарно убитому дню. За порядком среди просителей следили семеро стражников-чародеев. Ведьмы не наблюдалось, что подняло Ильвараду настроение.
«Опять разбирать дела о пропавших курах и измене жен!» – в голове шевельнулась невесёлая мысль.
Первые два с половиной часа его величество выдержал с достоинством, потом выяснил – потаённая подушка не достаточно тепла и мягка. Заныла поясница, затекли ноги… А люди всё жаловались и жаловались на свои бесконечные беды, чего-то хотели, о чём-то мечтали… И не только простолюдины. Была и юная ведьма, обиженная наставниками, и бывшая фаворитка герцога, желавшая отщипнуть часть богатств от оставившего её покровителя, и один из богатейших купцов, сетовавший на непомерные поборы судей за разрешение торговых споров…
«Глупая традиция! – думалось королю. – Почему этим должен заниматься именно я? Неужели я держу министров только для демонстрации модных нарядов?»
– Ваше величество, – из единой безликой массы просителей вынырнул белобрысый юноша с внешностью менестреля. – Слушаясь вашего указа, я тоже решил поучаствовать в конкурсе по усовершенствованию механических стрекоз, и подготовил свой проект увеличения их дальности и грузоподъёмности. Ровно в установленные сроки я явился на рассмотрение…
Свет солнца, разбиваясь об узорчатые посеребрённые решетки на окнах, полз по полу, складываясь в силуэты мифических чудовищ. Тени тоже извивались морскими змеями. Очень захотелось спать – давал знать о себе ранний подъём.
– Ваше величество, молодой человек задал вопрос? – раздался сзади ядовитый голос ведьмы. Когда она подкралась, гадюка?
– Я думаю, – поняв, что прослушав больше половины речи, король решил схитрить. – Повтори в двух словах свою просьбу, чтобы я ответил более точно…
Парень стрельнул дождливо-серыми глазами в сторону эльфы, помял в руках чёрную бархатную беретку и терпеливо повторил заново.
– Я усовершенствовал механическую стрекозу. Но мне отказали в рассмотрении, ибо я не состою ни в гильдии летунов, ни в гильдии изобретателей, хотя по условию конкурса этого не требуется. Комиссия даже не захотела посмотреть работу моих моделей, обозвала дилетантом и выгнала взашей. Я прошу справедливости. Рекомендуйте комиссии рассмотреть мои модели, вы не пожалеете! Они все летают!
– Что ж, – многозначительно протянул король. – Я подпишу акт-рекомендацию.
– Благодарю, ваше величество.
Парень согнулся в поклоне, а Ильварад впервые за день посмотрел на Тару. Та стояла точно статуя, облачённая в наглухо застёгнутое алое платье с воротником-стойкой. В светлых волосах сверкали чёрные бриллианты. На губах застыла вежливая улыбка. Хотя, нет, на паренька ведьма смотрела заинтересовано.
Подавив зевок, Ильварад снова повернулся к просителям. Осталось человек десять. Это на час-полтора. Выдержать можно…
Под конец приёма к королю вышел одетый в чёрный костюм красавец эльф (ну, да, да, среди эльфов некрасавцев не бывает… почти).
Пряди не доходящих до плеч волос были перехвачены полусотней ленточек, отчего причёска незнакомца казалась празднично-пышной. Основания кисточек на ушах украшали золотые колечки. Несмотря на наставшие тёплые дни, высокие бордовые сапоги незнакомца были оторочены мехом и украшены розовым жемчугом. В руках разряженный остроухий бережно нёс деревянный ларец, покрытый изящной резьбой с добавлением кусочков янтаря.
Измотанный Ильварад изъёрзался на троне, мечтая о горячей ванне и паре часов спокойного сна. На эльфа он уставился, как смотрят на моль, восседающую на парадном костюме.
– Я проделал долгий путь, – степенно произнёс долгоживущий, холодно глядя на короля чёрными миндалевидными глазами. – Мой друг – мастер-ювелир редкого таланта. Он широко известен в королевстве Ирь и за её пределами. Он прислал меня наладить торговые связи в прекрасной столице Кавиры. И прежде других я прибыл к вашему величеству. Оцените сие колье, и если ваша несравненная супруга или благородная ведьма, – он низко поклонился Таре, – или кто-то из придворных дам пожелает его приобрести, или вообще проявит интерес к работе мастера Нарсо, я буду на следующем Дне приёмов.
Оставив ларец у ног короля и ещё раз согнувшись в низком поклоне, эльф попятился вниз, умудрившись не навернуться с лестницы, и только тогда, когда ноги его ступили с ковра на мозаичный пол, дитя лесов грациозно повернулся и, не оглядываясь, вышел из зала.
Ильварад в замешательстве повернулся к Таре. Почему она молчит? Отчего не проверяет ларец на чары или на взрывчатку? Или она (за шиворот короля точно высыпали пригоршню снега) сама причастна к этому. Она всё знает! Она знает про последнее решение заговорщиков! Несмотря на прохладный воздух, король вспотел.
– Ваше величество, что же вы не желаете порадовать даму изысканным украшением? Я вся нетерпение! – голос Тары был насмешливым. Всё видит, чтоб её! И наслаждается.
Проклиная себя за недостаток мужества, убеждая, что придворные чародеи наверняка досмотрели просителей, Ильварад наклонился к ларцу, неуклюже откинул крышку и поспешил убрать руки.
– А он и вправду мастер, этот ирьский ювелир, – задумчиво произнесла Тара, разглядывая тончайшее кружево платины, алмазов и светящихся даже при свете дня эльфийских сплавов. Мелкие зелёные камни, похожие на изумруды, но гораздо более дорогие, поскольку добываются только в Алом лесу, вотчине ирьских эльфов, дополняли изысканный узор.
– Вашей супруге понравится. Оно достойно коронованной особы, – заключила Тара, и тоже покинула зал, оставив короля разглядывать почти невесомый шедевр и радоваться, что змея на этот раз не ужалила.
Выйдя от короля, ведьма проследовала во внутренний дворик, стремительно процокала каблучками по бледно-серым камням дорожек, миновала вход в застеклённую оранжерею, поднялась по ступеням на взлётную площадку над ней, где висела на привязи механическая стрекоза – единственная во дворце, ибо остальные придворные побаивались доверять свои бренные тела металлу и ветру.
Двухместная кабина была завалена бумагами. Тара так и не успела разобрать ворох доставленных на рассвете донесений. Но время будет. Не прогадать бы с главным.
Длинные пальцы забегали по рычажкам и выключателям, сработали замки отцепления, и рвущаяся в небо стрекоза выпустила наружу полупрозрачные крылья, оторвала тонкое, накаченное газом серебристое тело от металлической площадки. Тара позволила себе улыбнуться чуть шире обычного и запустила мотор. Зашипели, задребезжали, замолотили полуденный воздух оба двигателя, спрятанные под брюхом, развернулся руль высоты, и стрекоза медленно воспарила над дворцом.
Главная королевская ведьма стремилась поскорее облететь обширные просторы дворца и оказаться в личных покоях – Белой Башне, возведённой особняком от всех прочих построек. На её ровную крышу и причалила стрекоза. Ступив на белые камни, Тара любовно погладила нагревшийся на солнце металл стрекозиной дверцы.
Могущественная эльфа в последнее время с энтузиазмом принялась развивать армию, преодолевая закостенелость королевских генералов, внедряя технические новинки. Правда, такие новинки были несовершенны, их следовало дорабатывать. И всё же в имеющемся виде они представляли собой грозную силу. Ни в арсенале опирающейся на чары Ири, ни у бедной Лирадры подобного оружия не было и не предвиделось в ближайшие сотни лет. Хотя, из Шарары, что за мятежной Лирадрой, доходили весьма настораживающие сообщения об открытиях местных учёных…
Обычно чуждая сильным эмоциям Тара в последние дни была раздосадована поведением короля. Мучительно хотелось отдохнуть. При батюшке Ильварада она спокойно могла отправиться в путешествие на полгода и не переживать, что творится в стране. А тут…
Бездарный мальчишка, окруженный бандой алчных карьеристов возомнил себя всесильным, надумал от неё избавиться. Да каким образом?! Вначале лично отбирал убийц (неизменно оказывающихся дилетантами), подсылал их в надежде, что она купится на смазливые мордашки, подпустит к себе поближе. Потом подкладывал взрывчатку в моторы стрекозы, не учтя охранные заклинания… Да мало ли случаев было? Не он первый, не он последний. Проучила бы щенка, да соседи оживились, продохнуть не дают…
Алый полумрак комнаты принял её, заколыхался тяжелыми портьерами. Кто-то есть в приёмной. Щёлкнув пальцами, Тара зажгла лампочки. Одетая во всё алое комната стала похожа на пасть дракона, готового выдохнуть на нарушителей спокойствия фонтан огня.
– Госпожа ведьма…
С кресла поднялся верный Мироз, второй после неё в государстве отвечающий за безопасность.
Это даже хорошо, что он пришел. Не придётся ворошить бумаги. Сейчас сам всё расскажет.
– Слушаю тебя. Что нового в нашем государстве и за его пределами?
Она сделала ему знак сесть, сама тоже жестом подвинула к себе кресло, устроилась напротив коротышки.
– Госпожа главная ведьма, мы обнаружили ещё восьмерых ирьских лазутчиков именно там, где вы и предполагали. Взять их незаметно или?…
Молодец, правильно понял, что заниматься чтением отчетов ей было некогда.
– Хватит с нас пятерых казнённых шпионов, – улыбнулась ещё шире Тара. Её настроение поднималось быстрее, чем механическая стрекоза набирает высоту. – Пусть осмелеют, погромче зашуршат. Тогда всех и возьмём. Лучше коротко перескажи, что было в отчете, и я дам тебе несколько особых поручений.
– Ирь объявила военные учения в опасной близости с нашей границей. В Лирадре вчера ночью свергли короля. Сегодня собираются казнить его вместе с семьёй. Министров уже перестреляли, – начал перечислять Мироз. – В самой Кавире пока тихо. На границах было несколько стычек с разбойниками, но сопровождающие торговые караваны чародеи отбились. Всё.
– А во дворце? – не удержалась от яда в голосе ведьма.
– Вам всё известно, моя госпожа, – виновато склонил голову коротышка. – Хотя я ради этого к вам и пришел. Ильварад вместе со своими министрами на завтрашний день наметили званный ужин и бал.
Мироз склонил голову, длинные пшеничного цвета бакенбарды и ухоженные усы скорбно поникли.
– Госпожа, одно ваше слово и…
Тара только хитро подмигнула своему генералу. Ему стоит доверять. Сорок лет преданной службы о чём-то говорят.
– Моё слово – ничего не предпринимать и дать событиям возможность развиваться, как развиваются, что бы ни случилось. Не пугаться, – она протянула тонкую руку, коснулась запястья коротышки. – Меня уже столько раз пытались уничтожить, что я потеряла попыткам счёт. На обеде и балу пусть присутствуют доверенные лица. Только присутствуют. Ничего больше. Этим вечером я приду в замок Тайной Службы и озвучу дальнейшие инструкции. Даже здесь я не доверюсь стенам. Только там, – она вновь подмигнула Мирозу.
Умничка, всё понял. Согласно кивнул, поднялся с кресла, одёрнул китель белого мундира и, отсалютовав госпоже, шаркая, отправился к выходу. Теперь можно работать. А отчеты она почитает позже.
Её беспокоила Ирь. С каждым днём всё больше. Светлый Совет, на три четверти состоящий из её соплеменников, готовил редкостную подлость, и Тара пока не решила, как заставить его передумать. Но время ещё было. Эльфы медлительные и склочные. Даже ирийцы. Пара месяцев на взаимное выяснение отношений у них уйдёт. За это время ведьма отыщет пути обойти их чары.
Сегодня её головная боль – Илварад. Проучить его со всей жестокостью не получится. Значит, нужно действовать красиво и цинично, как и прежде. Люди есть люди – приходится работать с тем материалом, который имеется в наличии. Орешек – не худший из королей Кавиры.
Воспоминания закружили могущественную Тару в водовороте прошлого. Первые сто лет ведьмачества она училась, познавала себя и постигала природу людской расы. Ещё двести потребовалось на выстраивание отношений с Запредельным – тайным миром, позволяющим чародеям и ведьмам раскрывать свои силы и добиваться желаемого с наименьшими трудозатратами.
В последние столетья она совершенствовалась в интригах. И пока такая жизнь ей не наскучила. Ещё не время уходить. Не все мечты и желания воплощены в жизнь. Да и иссякнут ли они? Людской мир научил её жить быстро, с радостью воспринимать новое, не жалея об ушедшем. Она гораздо быстрее медлительных сородичей. И это возбуждает интерес к каждому завтрашнему дню.
Она встряхнула светлыми волосами. Нечего зацикливаться на прошлом. Чтобы завтра для неё наступило,следует потрудиться сегодня.
Сейчас путь Тары лежал в подземелья под Башней. Там, в лабиринте только ей известных ходов, в защищённой от любого подслушивания зале творились обычно самые сильные чары. Подходящее место для контакта с Запредельным. Голые стены, пара светильников под высоким куполообразным сводом, ниша для переодевания, если обряд того требовал. Впрочем, Тара не жаловала лишнего маскарада. Только самое необходимое.
Водрузив в центре залы тяжелую чашу, налив в неё из бутыли до половины нефти, ведьма заперла защищённую стальным щитом дверь, отрезав себе всякий контакт с внешним миром.
Нелёгкий денёк её ждёт. На благо государства предстоит пообщаться с парой десятков демонов. Не самых сильных, не высших духов, но вполне вредных и опасных, если не знать, как с ними себя вести.
Встав у стены идеально-белого кирпича, Тара взмахнула рукой, зажмуриваясь на секунду. Отдача от сотворённых чар заставила её покачнуться. Залу озарила ослепительна вспышка – это разрядился гиалитовый перстень со встроенным быстрым заклинением, отчего сияющий камень помутнел. Зато на полу сам собой проявился сорокагранный алый рисунок, в центре которого пламенела чаша с нефтью.
Чёрный дым плотными клубами устремлялся под своды. Десяток отрывистых фраз, пара быстрых жестов руками, напоминающих язык немых, и нефтяной дым приобрёл очертания великанши с витыми рогами на трёхглазой голове и с гривой переливающихся всеми цветами волос, доходящих до колен.
– Кто посмел побесоко… Опять ты, беспощадная, – разочарованно заявила великанша. Высокое сопрано её голоса перепуганной бабочкой забилось в прочной скорлупе стен.
Тара придирчиво осмотрела запредельную тварь и, выдержав паузу, тихо сказала:
– Есть для тебя задание, – тон Вечной не обещал запредельной твари ничего хорошего. – Не думаю, что дольше, чем на сутки. А сделаешь ты вот что…
Переполненному ожиданиями Вимеру оставалось только бродить вдоль реки, поглядывая на позолоченный вечерним солнцем дворец на другом берегу Хьёры. Сегодня на рассвете в «Хриплого Барда» примчались королевские гонцы. Падкая на украшения королева купилась на коле, и эльф отправился с альбомом наперевес на приём к его величеству. Вимер был доволен – как хорошо, что он позаботился о прикрытии и взял часть нераспроданных работ с собой. Почти заброшенное увлечение может сослужить неплохую службу.
Одна за другой мимо проезжали кареты и постепенно входившие в моду самодвижущиеся паро-магические повозки, смрадно дымящие, зато куда более быстрые. Подлетели целых три механические стрекозы – создания диковинные и не престающие удивлять иностранцев. Это были длинные огурцеподобные твари с полупрозрачными крыльями, со стеклянной полусферой для двоих пассажиров на том месте, где у приличной стрекозы находится голова. Они рычали обозлёнными собачонками, визгливо дребезжали, но умудрялись летать… Новая забава Тары даже многим кавирцам внушала священный трепет, не только ему, Вимеру, ирьцу.
– Эй, господин, – окликнули сзади. – Господин, богатеи празднуют, пойдём и мы повеселимся.
Ведьмак медленно повернул голову, не желая отрывать взгляда от воздушных монстров, сотворённых людским гением. Его звала девушка в простеньком коричневом платьице служанки, в розовом платочке на тёмных волосах, симпатичная, на вид простоватая.
– Ищи себе попутчика в другом месте, – отмахнулся от неё ведьмак, поворачиваясь вновь лицом к дворцу. Хотя, что он там мог разглядеть? Сольеваль, если всё пойдёт хорошо, вернётся заполночь.
– Господин, – упорствовала простолюдинка. – Мне ТЫ нравишься. Ты, поди, не обидишь меня, другим в обиду не дашь. А мне шибко плясать охота. Пойдём!
– Ага, как раз для танцев наряд, – Вимер кивнул на замызганное платьице собеседницы. Да и сам он был хорош: цвета гниющих листьев мешковатые штаны, чёрная с мелкими зелёными пятнами охотничья куртка…
– Верно. Давай через час встретимся на этом же месте. Я переоденусь и ты тоже, – согласилась девушка, поправляя косынку. – У меня к тебе разговор помимо плясок будет.
И не пожелав услышать его ответ, она кинулась в сторону бедных кварталов.
Ведьмак тоскливо посмотрел ей в след, отвлечённо подумав: «Интересно, сколько наших проникло сегодня во дворец? И сколько сумеет выйти живыми?» Он пожал плечами и неспешно зашагал в сторону «Хриплого Барда». То, что девка – подстава, даже дураку ясно. Но с какой целью? В своих силах Вимер не сомневался. Он хорошо подготовился к этой поездке. Пока эльфийский хлыщ заводит полезные знакомства и нащупывает пригодных для дела людей и сородичей, стоит выяснить, кто подбирается к ним с тыла.
Зайдя в номер и отдав купленные по дороге конфеты и печенье пленному Рувасу, ведьмак принялся одеваться. Амулеты Вимер носил на себе бесскидно. Деньги для человека с даром не проблема. Остальное – только самое необходимое. Удобные туфли, мягкие штаны чёрные, просторная рубашка цвета морской волны с длинными рукавами, способная скрыть амулеты и ведьмовское родимое пятно на ключице, сине-зелёный блестящий пиджак с глубокими карманами. И короткий кривой меч в лёгких ножнах. Меч, сделанный мастером под себя, заговорённый и закалённый особым образом, с тонкой вязью заклинаний на древнеэльфийском по обеим сторонам сияющего лезвия.
Готов. Что со зверем делать? Вимер рассчитывал вернуться сюда. Внутреннее чутьё серьёзных неприятностей не обещало. Так что с жертвой чар главной королевской ведьмы шанс побеседовать ещё выпадет.
Рувас, словно уловив направленные на него мысли, вытащил перемазанную крошками мордочку из пакета с печеньем и осведомился:
– Ты видел её?
– Нет. Во дворец отправился остроухий.
Рувас фыркнул.
– Ничего у него не выйдет. Она как всегда всех обхитрит. Даже тех, кто сильнее её.
Вимер удивлённо уставился на существо, но просветление рассудка у великого духа было недолгим. Вылизывание крошек из опустошенного пакета оказалось для него занятием куда более приятным, чем беседы о злокозненности Тары.
Ведьмак покинул гостиницу, за пять минут преодолел расстояние до места. Единственный парадный костюм вдруг показался ему нелепым на фоне неярко одетых горожан. Но тут появилась она, та самая служанка, и Вимер мысленно выругался. Она что, сама ведьма, раз так угадала с нарядом? Чуть более тёмная, чем его пиджак кофточка с глубоким вырезом. Ярко-синяя неширокая юбка. Длинные серебряные серьги с камнями такими же зелёными, как и её глаза. Тёмные волнистые волосы мягко опускаются чуть ниже плеч.
«Заманивают, однозначно», – окончательно уверился ведьмак, позволяя девушке взять себя под руку.
– Веди, – смилостивился он.
Незнакомка увлекала Вимера прочь от дворца через респектабельные кварталы к озеру Шёпота. Не доходя до него, она свернула к двухэтажному зданию «Танцующей Цапли». Точно, говорят, здесь устраивают праздники в дни королевских приёмов.
Пожилой менестрель, наигрывавший на флейте, сидел под украшенным цветами козырьком над входом. В маленьком фонтанчике перед ступенями плавали лепестки роз.
Стоило девушке коснуться кончиками пальцев двери, украшенной рисунком танцующи птиц, та распахнулась. Мелодично отозвались невидимые взгляду колокольчики. Повеяло прохладой и ароматом яблок.
– Это заведение держит мой друг из Ири, – улыбнулась ему через плечо девушка. – Надеюсь, тебе будет приятно увидеть здесь кусочек твоей родины.
– С чего ты решила? – Вимер окончательно убедился – встреча подстроена. Разум советовал развернуться и задать дёру куда подальше. Но ноги сами шагнули через порог.
Их встретили раздвигающиеся лёгкие двери, а потом и полупрозрачная занавеска, покрытая узором цветущих яблонь. За ней был просторный светлый зал, в центре которого на помосте извивались, танцевали под надрывную ирьскую музыку четыре женщины в народных костюмах: по молочно-белому шелку струились сине-розовые цветы. Просторные шаровары и чересчур узкие юбки, обтягивающие кофты с дразняще-широкими рукавами, замысловатые высокие причёски с обилием шпилек, заколок и гребней – всё это действительно напоминало Ирь, только гротескную, рассчитанную на иностранцев…
– С чего ты решила, что я ириец? – Вимер поймал девушку за локоть, но она ускользнула, точно приведение или посланница Запредельного.
За низкими столами на полу сидели люди. Из чёрных фарфоровых чашек они пили белый сок ирьского корня, настоянный на соке молочных деревьев. Ирийцы – завидные сладкоежки. Но сладости их острее красного перца, и без белого напитка проглотить хоть кусочек лакомств неподготовленным человеку или эльфу невозможно.
Молниеносно сориентировавшись, что в этом зале свободных мест не найти, незнакомка поманила Вимера за собой. Подпустив его к себе поближе, она провалилась в полумрак за очередной раздвижной дверью. Там звучала уже боле современная музыка, у сцены кружили пары, а в широкие распахнутые окна, начинающиеся от пола, было видно озеро Шёпота. По нему, словно перенесённая из заговорённого сада ирийского короля, скользила ладья под красным тентом, вся озарённая ярко-желтыми фонариками.
На каждом столе так же стояло по фонарику. Если собеседники хотели, чтобы их лица были видны друг другу, они садились как можно ближе к столу, оказываясь в круге неяркого света…
За один из таких столиков усалила ведьмака незнакомка. Не дав ему возможности что-либо сказать, она заговорила первой:
– Я рада, что ты сюда приехал, мастер Вимер Нарсо. Не скрою, мне очень повезло найти тебя до того, как…
Она умолкла и оглянулась на дверь. Но вошедшая парочка так же как они присела за столик, и беспокойство спутницы ведьмака рассеялось.
– Великий ведьмак-оружейник сделал ошибку, направив гонца сразу во дворец, где его творение узнали, – продолжала девушка, беря в руки листочки с меню.
– Что из того? Благодаря работе с металлом я известен далеко за пределами Ири, – притворно удивился Вимер, присматриваясь к собеседнице повнимательней.
Она же наклонилась к нему так, что от горячего дыхания шевелились волосы над ухом ведьмака, и быстро зашептала.
– Я позвала тебя сюда, чтобы спасти. Ещё много лет назад клинок твоей работы признал владелицей Вечную. Шпага есть у герцога ш`Нардага, в чьих жилах течёт слишком много королевской крови, чтобы спать спокойно ночами. Сейчас любое оружие будет в цене, не только разрушающее чары и охранные заклинания. Во дворце что-то затевается. Я не посвящена во все интриги, но кое-что долетало даже до такой недалёкой наседки, как я.
Заинтригованный ведьмак чуть сощурился, присматриваясь к девушке. Под мороком она оказалась лет на десять старше, но осталась довольно красивой. Не узнать её лица ирьский шпион не мог. Королева! Аллвада, старшая дочь бывшего короля Лирадры.
– Ваше… – он осёкся, не веря в свой успех. – Как вас величать?
– Вада. И говори «ты», – зашептала она.
Подошла служанка. Пришлось сделать заказ. Вимер пытался сообразить, с чего королеве предупреждать его, и что вообще она здесь делает во время приёма, но Аллвада сама принялась объяснять.
– Не знаю, хотел ли ты денег или славы в наших краях, но неприятности уже получил. Вчера вечером я имела неосторожность надеть твоё колье. Мастера узнали слишком многие. Друга твоего скорее всего уже схватили «волки» Тары. У тебя есть шанс спастись. В награду за предупреждение ты мне поможешь.
– Чем, Вада? – Вимер внутренне возликовал. Вот он – рычаг давления на короля! Сидит напротив, затравленная, испуганная.
– Детей я спрятала. Сама тоже не пропала бы, сбежав подальше. Но мне нужно оставаться в столице. Что бы не происходило во дворце, принадлежащее моим детям никогда не попадёт в руки ш`Нардага.
Вот как. Интересно.
– Официально я почувствовала себя неважно в начале приёма и удалилась после приветствия первых гостей. Детям на таких мероприятиях тоже присутствовать рано. С помощью верных мне людей я вывела их из дворца. Сегодня там непременно что-то случится.
– Ваше… Вада, но ваша семья под опекой Тары, – осторожно произнёс ведьмак.
– Была, пока мой супруг не пошел против неё, – вздохнула королева, впрочем, без особых сожалений. – Я боюсь её до дрожи! – призналась Аллвада и тут же добавила. – Кого она поддержит при перевороте, мне неизвестно.
– Что конкретно нужно от меня? – заёрзал на подушках Вимер, немало удивленный новостями.
– Приют и защита. На первое время. Как придумаю, что делать – скажу.
Вот так! Свяжись с женщиной, хоть и с королевой, получишь сплошную неопределённость. Но это шанс не провалить задание. Судя по словам её величества, по Сольевалю уже нужно заказывать прощальный обряд в храме. Если всё серьёзно, его не вытащить живым. Жалко мальчишку.
Отведя беглую Аллваду в одну из небольших, но уютных городских гостинец, поселившись в соседних номерах с видом на дворец и реку, Вимер поспешил в «Хромого Барда» за Рувасом и остатками вещей. Существо заупрямилось, заныло, затребовала печенья. Завтра-послезавтра, миленький, ты по-другому запоёшь. А сегодня ведьмак, повесил за спину мешок со своими пожитками и частью вещичек эльфа, завернул Руваса в куртку как шкодливого котёнка, зажал подмышкой и спустился вниз к хозяину. Если эльф к утру вернётся, можно будет строить планы совместно, а пока… Пока стоит дождаться рассвета.
Многое стало ясно уже часа в три после полуночи, когда загрохотали выстрелы, и за дворцом со стороны замка Тайной Службы взвилось в небо алое зарево. Стреляли и на улицах. Арбалеты, ружья, мечи – всё шло в дело. По набережной носились зловещие чёрные тени. Возмущённо стрекотали пожарные стрекозы, зачёрпывая в реке воду и тяжело таща её к горящему замку.
Перепуганная шумом к ведьмаку, позабыв о глупостях этикета, пробралась королева, дрожащими пальцами вцепилась в его локоть, бормоча:
– Что творится! Боги, за что это?!
Страдающий от близости населяющих гостиницу эльфов Рувас, неподвластный ведьмовским зельям, заходился в чихе. Соседи по этажу, явные провинциалы, бесстрашно высыпали на просторный балкон, оживлённо обсуждая происходящее. А Вимер окончательно уверился – Сольеваля к утру ждать не стоит.
Затихло всё, как ни странно, до рассвета, а к половине шестого только лёгкий дымок из-за по-прежнему непоколебимого дворца напоминал о ночных событиях. К семи утра горожане, как ни в чём не бывало, засновали по улицам, зацокали по мостовым конные экипажи, запыхтели паро-магические повозки, едко прозванные в народе вонючками.
Заинтригованный ведьмак, одевшись понеприметней, тоже выбрался на свежий воздух, купил у седой булочницы плюшку с повидлом и прогулочным шагом направился к Королевскому мосту, по дороге прислушиваясь к разговорам. А говорили разное.
– Вечная ночью важных шпионов ловила.
– Короля убить пытались!
– Бунтовщики из Лирадры во дворец рвались.
– Чародеи и ведьмаки демонов неудачно вызывали…
У Королевского моста за пивной Лисвива Пуханута была неприметная для непосвящённых дверка. Там серьёзные люди почти круглосуточно обсуждали происходящее в городе и стране, принимали судьбоносные решения, заключали сделки, делали ставки на исход различных событий, вечерами играли в карты по крупному.
Пробывшего в столице всего месяц Вимера здесь сразу зауважали, во-первых, потому что он ведьмак. Во-вторых, он мог запросто уделать любого карточного шулера, хотя бы потому, что ведьмак. И, в-третьих, самых главных, Лисвив Пуханут давно был завербован ирьскими прознатчиками и при первой необходимости доставал самые невероятные сведенья легче, чем карту из рукава.
То, что в столь опасной близости от Белой Башни проживает такой человек и даже насморком не страдает со страха, явлением было удивительным. Но Лисвив человеком слыл ушлым, умел договориться со всеми и играл на чужих слабостях так же, как и на струнах своей любимой арфы – виртуозно и самозабвенно.
Едва ведьмак, чуть согнувшись, вошел в низенькую дверь, отдыхавший от посетителей (что странно в такой-то час) Лисвив встал из-за инструмента, оборвав на середине дивное творение модного в этом сезоне эльфийского композитора, и, не здороваясь, посетовал:
– Как вчера палили, да? Всех клиентов перебаламутили! В прошедший день только домой бы собирались! Какие убытки, да?
Он умудрялся смотреть сверху вниз на гостя, едва доходя ему плеча. Владелец непримечательного заведения был почти лыс, зато редкую растительность на затылке холил и лелеял, собирая в длинный хвост. Художественные татуировки на голых руках выдавали в Лисвиве натуру тонкую, творческую, а на шерстяном жилете блестел орден за верную службу в королевском полку. Бывший вояка а, вернее, армейский менестрель (но об этом знали только избранные) очень гордился этой наградой.
– Я пришел. Радуйся мне, – ведьмак бесцеремонно пнул ногой стул, отодвигая его от круглого столика, уселся, посмотрел болотного цвета глазами на Лисвива и, демонстративно достав из кармана несколько крупных монет, принялся перекидывать из руки в руку, коротко потребовав:
– Докладывай.
Лисвив фыркнул, предусмотрительно запер дверь, дабы случайные посетители не осквернили бы свой слух столь опасной информацией. Он сел напротив ведьмака, жестом дав понять, что деньги от своего ему без надобности, и принялся рассказывать, отчаянно жестикулируя.
– Знаешь наверняка, вчера у этих был бал, – он мотнул головой в сторону дворца. – Мно-о-ого народа съехалось, да. Король наш не поленился – и крысу, и сороконожку – всех перечислил в приглашениях. Вначале тихо было: ели-пили на дармовщинку, танцевали.
Лисвив попытался изобразить, сидя на стуле, как именно танцевали, чуть не свалился, чем вызвал снисходительную усмешку гостя.
– Потом, вроде как Вечной поплохело, – продолжил он доклад. – Представь, да? Вызвала она свих «волков», мол, травить меня вздумали! Те ринулись гостей строить, досматривать. Кухню собирались перевернуть вверх дном. Король ножками коротенькими затопотал, слюной забрызгал: не порти, говорит, праздник. Всегда ты вмешиваешься!
– А Тара? – спросил заинтригованный ведьмак, откинувшись назад и предвкушая подробности.
– Тара на него шикнула, молчи, мол, недостойный. Каково она его, да? Среди гостей полно шпионов. Я, мол, твою жалкую шкуру спасаю, а ты без малейшего сознания себя ведёшь. Больше, говорит, слова тебе не скажу, живи, как хочешь. И правь своей страной сам! Во как!
Лисвив притопнул ногами, погрустнел, вздохнул.
– Повели под руки из дворца почти бесчувственную Вечную её верные «волки», а их на лестнице ждали. Невесть откуда целый отряд чародеев взялся. Всех положили. В Вечной, говорят, дыр наделали больше, чем в дуршлаге. Мой прознатчик лично видел, как труп выносили.
– Быть не может! – потрясённо прошептал Вимер, подавшись вперёд и вцепившись пальцами в поцарапанную столешницу.
– Завалили её, богами клянусь! Вот так, – Лисвив хлопнул в ладоши, как будто ловил комара, и ещё растёр воображаемое насекомое между узких ладоней. – Нет больше Тары-то! Хорошо готовились-то. Не ожидала она, да.
Вимер сидел, оглушенный новостью. Сильнейшая ведьма этого мира и так глупо погибла! В сердце это не укладывалось. В сознании тоже. Неужели расслабилась, недосмотрела, допустила предателя в ряды верных?
– Да клянусь тебе! – видя его замешательство, принялся уверять Лисвив. – Как её укокошили, королевские войска пошли громить Тайную Службу. Говорят, всех заперли и подожгли негасимым пламенем. Слышал, наверно, да?
– Даже видел, – пробормотал ошалевший ведьмак. – Во дворце что?
– Тут пока не ясно. Сплошные слухи, – расстроено пожаловался Лисвив. Жиденькие брови плаксиво поползли к переносице. – Одни говорят, король прежний, Ильварад. Другие твердят, кто-то из его свиты под шумок на трон вскарабкался. Представь, да? Наследников с королевой тоже не видели со вчерашнего. Могли и зашибить в суматохе. Многих побили, ещё больше отравили. Ужин-то с сюрпризом был! В один вечер – всех недовольных хоп – и нету!
– И нет, – непроизвольно поправил его ведьмак, тяжело вставая со стула. – Я после заката зайду, если жив буду, а ты разузнай получше обо всём.
– Заходи. Может, кто из выбравшихся из дворца весточку подаст. Часть гостей могла и загоститься, да? – закивал головой Лисвив.
Вимер невесело изобразил подобие улыбки и направился к «Хромому Барду». О черноволосом заносчивом эльфе там не слышали. Не было, не видели, не появлялся. Проплатив на всякий случай комнаты ещё на два дня, ведьмак возвратился в гостиницу. Чтобы не происходило, следовало докладывать Светлому Совету. Но только предупредить – в гибель главной королевской ведьмы он не поверит ни при каких условиях.
Со связью он решил не привлекать к себе внимания. Лучше помудрствовать, чем потом гадать, как унести ноги. С одной стороны, сейчас в общей неразберихе вызов Запредельного и полноценное общение с Советом становится гораздо проще – меньше шансов попасться прознатчикам. С другой – использовать переговорные камни пока не стоит. Вимер осторожничал и связался с одной из эльфийских глав – ведьмой Эвнуриель простейшим из доступных способов, всего-то выпив флакончик настоя грёз-цвета.
Сквозь невнятное бормотание окружающего его города пробился бледный образ эльфы. Чернявая, как её сводный брат Сольеваль, сгинувший во дворце, она сидела в кресле-коконе, опутанная лианой этого-самого грёз-цвета, полностью настроенная на общение с ирьскими шпионами. Интересно, сколько она так протянет? Лиана пустила корни в позвоночник ведьмы, пышные белые цветы, одуряющее пахнущие, раскрылись над её головой. Волосы торчали пучками, связанные молодыми побегами. Почуяв вызов, эльфа распахнула водянисто-светлые глаза и прошептала: «Слушаю тебя, слуга Великой Ири».
Наследник князя Кисо прошипел заковыристое ругательство, достойное образцового орка, но не утончённого эльфа, и с трудом выбрался из мусорного бака. Переночевать среди объедков и хлама – самое то занятие для высокородного. Ему, ирьскому шпиону, будто делать нечего! Более занятным был бы, пожалуй, только побег через канализацию, да боги уберегли.
Опасливо прижимаясь к выкрашенному в весёленький салатовый цвет мусорному баку, Сольеваль осмотрелся. Судя по положению солнца – скоро полдень. Следовательно – опасный дворец уже далеко, и это радует.
Тарахтящая повозка-вонючка везла богатую добычу – шесть баков и пару десятков мешков. Приглядевшись, эльф различил на некоторых кровавые пятна. Значит, так избавляются от неугодных гостей! Идея с побегом через канализацию уже не казалась высокородному столь неуместной.
Эльф гадливо поморщился, стряхнул с разорванной сорочки непонятного вида очистки и рыбью чешую, подобрался к бортику повозки, выглянул наружу. Вонючка катила по окраине Тардрагеи, минуя самые бедные большей частью деревянные кварталы.
Лёгким прыжком перелетев бортик, Сольеваль приземлился не очень удачно, зато метко – прямиком в лужу. Поднявшийся фонтан грязи обрызгал его до ушей, что очень развеселило двоих чумазых сорванцов, привязывавших к собачьему хвосту верёвочку с гвоздями и мелкими железками.
Один из сопляков швырнул в эльфа огрызком яблока, нисколько не заботясь о том, что наносит смертельное оскорбление высокородному. В душе Сольеваля вскипела волна негодования и… опала. Ещё бы, он хоть не видел себя со стороны, представлял насколько зрелище жалкое: перемазанный, оборванный, остатки волос слиплись от грязи и крови, лицо покрывает постыдная щетина, а армат, коей он источает, может свалить с ног целую вражескую армию!
Метнувшись к серой стене дома напротив, Сольеваль погрозил пацанятам кулаком, и привёл себя в порядок. Лёгкая иллюзия не помешает. Теперь он одет не богато, не броско, зато на вид чисто, и запаха почти не чувствуется. До «Хромого Барда» добраться можно, а там он отмоется как следует.
Мельком взглянув на обидчиков, он усмехнулся – глаза наблюдавших за метаморфозой сорванцов округлились, и, едва эльф шагнул от стены, ребята задали стрекоча, резво сминая голыми пятками грязь. Ничего не подозревающая о «сюрпризе» на хвосте дворняга осталась сидеть на земле.
В голове Сольеваля промелькнула мысль избавить животное от неприглядной участи, да гордый нрав возобладал: он, наследник князя, будет пачкать руки о блохастую тварь, не сулящую выгоды!
Эльф захромал в сторону города, уже с содроганием представляя язвительные замечания ведьмака. Шпага утеряна, половина волос на голове спалена, сам он воняет, как будто родился у орка под мышкой, ещё и колье не вернул. А человек всё припомнит, высмеет сейчас и по прибытии в Ирь…
Ужас пережитой ночи накатывал тошнотворными волнами. Кто бы мог подумать, что все усилия Ири окажутся тщетными, и Кавира сломается сама собой, от тяжести интриг? В качающемся мареве дурноты всплыло круглое раскрасневшееся лицо короля в окружении унижено расшаркивающейся знати, бледный лик королевы, мелькнувший и растворившийся, едва сиятельная Тара сообщила, что всю королевскую семью в Лирадре вчера повесили мятежники.
Загрохотала очередная повозка. Сольеваль вжался в стену, чуть не толкнув под колёса пьянчужку. Пьянчужка с готовностью просветил эльфа на тему местной бранной лексики и заковылял мимо давно некрашеных деревянных домов.
«Грязные людишки, вы даже собственную столицу привести в порядок не можете, давно бы вымели всю шелуху своего рода за порог поближе к лесам и топям», – дёрнулся от отвращения эльф.
Постепенно город приобрёл более здоровый вид, выпрямился, перепрыгнул порог вначале в один, а затем и в два этажа, потянулся ввысь, посветлел, расправил крылья мостов над каналами, выверил по линейке архитектора стрелы улиц. Фасады домов вытянулись, украсились лепниной и пилястрами. Появились широкие пощади, на которых из плодородной земли «прорастали» статуи и фонтаны…
Сольевалю же было не до знакомства с достопримечательностями. Способные видеть сквозь морок чародеи, коих с приближением к центру встречалось всё больше, презрительно усмехались ему в лицо. Молоденький орчонок, даровитый не по годам, даже показал несчастному эльфу неприличный жест. А эльф чувствовал себя чересчур паршиво, чтобы ответить.
Клочья воспоминаний грязной пеной всплывали на поверхность сознания. Вечер, танцы, рассеянный свет разноцветных люстр с высоких потолков и обилие зеркал на стенах… Духовой оркестр надрывается, играя нечто бравурное и одновременно лёгкое, кружащееся, точно осенние листья в просыпающемся с рассветом лесу. В бокалах пенится тьевское игристое, легко пьющееся, пьянящее хуже неразведённого спирта. Смеются и сплетничают дамы, а кавалеры наоборот чопорны и сдержаны. В толпе мелькают опасно-знакомы лица. Не смотреть, даже мысленно не называть их имён. Возьмут одного, могут пропасть все…
Великая Ирь предусмотрительна. У каждой из восьми основных пар посланцев с разными и, несомненно, важными заданиями, есть пара дублёров. Была поначалу. Дублёров их команды Вечная повесила совсем недавно. Не привлечь бы её внимания…
К нему, посланнику знаменитого ирьского мастера Нарсо (эльф даже не представлял, что ведьмак так знаменит) одна за другой подходят женщины, листают альбом, жадно трогают возникающие на страницах иллюзорные украшения, меряют их, крутятся перед зеркалом, пока иллюзия не тает. И блестящие тени рукотворных сокровищ, о, ужас, привлекают их гораздо больше его собственной красоты.
Мужья, заслышав цену очередного шедевра, бледнеют, почти всегда извиняются, оттаскивают готовых на всё ради непомерно дорогой погремушки жен от искусителя-эльфа, в полголоса отчитывают благоверных за расточительство, хмуря брови и кидая в сторону чужестранца сердитые взгляды.
Другие выспрашивают про оружие, пытаются выяснить, против каких заклинаний создаёт мастер чудесные клинки. Но Вимер не предупреждал посланника об этой стороне своих увлечений, и эльф только разводит руками, подавляя в сердце опасные ростки неожиданной зависти.
Краем уха можно расслышать, как Тара поясняет обрюзгшему вельможе, что клинки мастера Нарсо просто так купить нельзя, ибо те сами выбирают себе хозяев. Немногие купцы берут один-два клинка у знаменитого ведьмака, чтобы потом в течение нескольких лет искать покупателя для редкого сокровища. Зато когда таковой отыщется, подержит в руках сияющий шедевр, купец с лихвой возместит себе все затраты. Новый хозяин будет готов отдать последнее за поющую в руке сталь.
В неумелых, непредназначенных для зачарованного оружия руках клинок останется милой игрушкой, не поддающейся заточке, неудобной в бою. Так, на стену повесить, перед гостями хвастаться… Нерентабельно.
От рассказов ведьмы в душу заносчивого эльфа червяком протачивает ходы невольное уважение к напарнику, не умаляя при этом зависти.
А музыка кружит, туманит. Уже не духовой оркестр, а двое скрипачей, точно стремясь обогнать друг друга, играют на износ, на разрыв струн и сердец, ведя музыкальную дуэль. И от этой мелодии в души закрадывается тревога – первая пророчица трагического исхода вечера.
Молодой даме становится дурно. Она нелепо падает, опрокидывая со стола графин с соком. Желтая жидкость заливает атласное в кружевах платье, оставляя некрасивые разводы. Даму уносят. Но через пару минут плохеет седому господину с массивной золотой цепью на шее. «Такой цепью хорошо диких зверей приковывать», – некстати думается эльфу. По толпе гостей пробегает испуганный шепоток. Король делает небрежный жест лакеям приоткрыть одно из окон.