Алекс слишком свободно ориентируется в резиденции Правителя, я это сразу замечаю. Несмотря на то что мне нужно успокаивать забеспокоившуюся Алье, я отлично вижу: ему всё вокруг хорошо знакомо. Что это может значить? Что он хочет от меня? Мне это совсем не нравится, а этот… Просто улыбается и ведёт себя здесь, как хозяин. Правильно я его в свои покои не пригласила, правильно!
Приёмный зал Правителя, виденный мной однажды в артефакте, мы почему-то проходим, хотя двери открыты. Я уже хочу что-то сказать, но Алекс останавливается и показывает мне рукой на совсем другие двери.
– Ты уверен? – спрашиваю его, потому что я-то как раз нет.
– Тебя ждут там, – серьёзно взглянув мне в глаза, отвечает Алекс. – Ничего не бойся, Правитель тебя не съест.
Все-таки какой-то он странный, на мой взгляд, а ещё – незаметный. Будто тень, постоянно рядом. Не понимаю я ни его, ни себя… Почему на душе становится чуть теплее, когда рядом Алекс? Может быть, это просто самообман, потому что я устала от недовольных взглядов, брезгливости – всего того, что сопровождает мою работу, а почувствовав толику тепла, сразу же раскисла? Так дело не пойдёт!
С такими мыслями я вхожу в дверь, обнаружив за нею рабочий кабинет, чем-то похожий на уже виденные мною кабинеты начальства. За столом сидит Правитель, одетый по-домашнему, то есть в синюю рубашку, а какого цвета брюки, мне не видно. Я не знаю, что нужно делать дальше – представляться по форме с ребёнком на руках? Однако всё разрешается само. Правитель, видимо, почувствовав моё присутствие, поднимает взгляд и в следующий момент улыбается, будто встретил хорошего знакомого, а не… меня.
– Здравствуй, Елика, – произносит он своим низким бархатным голосом. – Присаживайся на диван, там птенцу будет удобно.
– Спа-сибо, – надеюсь, мой голос не звучит блеяньем.
Я несколько шокирована, ведь сегодня не ночь двух лун, а Правитель ведёт себя так, как будто мы приятели… Но кто – он, а кто – я? Тем не менее спорить не решаюсь, усаживаясь на мягкий диван. Чуть меняю положение Алье, на что доченька улыбается, но вот что странно – не тянется что-то схватить и поиграть. Она вообще будто и не умеет играть…
– Не пугайся, – вздыхает Правитель, поворачиваясь ко мне. – Это не сон, не таинства какие-нибудь. Получилось так, девочка, что ты стала не только первой… Сейчас ты у нас единственная мать среди сангвиз, обнаружившая нечто настолько нехорошее, что просто не до политесов.
– У нас получается, что это либо целитель, стражник и морф, либо… – я вздыхаю, – хомо.
– Да, я наслышан, – кивает он, переложив какую-то бумагу на столе. – Ты подчиняешься только мне, никто больше тебе приказывать не может. Это понятно?
– Понятно, – киваю я. – А если…
– Никаких «если», – отрезает Правитель. – Не до игр сейчас, можешь арестовать любого, потом разберёмся. Любые ресурсы, Елика, любые люди, но найди мне этих выродков!
Ого, как завертелось-то всё! Неограниченные полномочия – это сказка, так не бывает, но, судя по тому, что Правитель сказал, получается, что он считает… Но почему я? Есть же гораздо более опытные следователи, я – птенец по сравнению с ними. И тут мне кажется, что Правитель читает мысли, хоть боли я не ощущаю.
– Почему ты? – задаёт он вопрос, который я пытаюсь сформулировать. – Всё очень просто, Елика. Ты не отступишь. Даже если это будет кто-то влиятельный, важный или авторитетный. Ради своего птенца ты не позволишь себе остановиться. Именно поэтому.
Он прав, я не отступлю. Ради того, чтобы это не повторилось, ради Алье, я не отступлюсь. Теперь я понимаю, почему расследование доверили мне. Правитель не зря считается непререкаемым авторитетом, он действительно принимает единственно верные решения. И сейчас в его решении нет ничего личного, он просто хочет, чтобы дело было доведено до конца. Почему-то от этой логичности внутри становится холодно, как будто меня обманули. Стараясь ничем не показать этого ощущения, я улыбаюсь Правителю.
– Благодарю за доверие, – отвечаю ему уставной фразой.
А на душе отчего-то тоскливо, как у обманутого ребёнка. Я не должна так реагировать, не должна! Мне оказали высочайшее доверие, дали неограниченные права, зелёную улицу, обеспечили максимально! Отчего же я так реагирую? Может быть, оттого, что это было сделано не из-за моих качеств, а только потому, что я не остановлюсь?
– Награда тебе понравится, – улыбается Правитель, вот только улыбка его мне кажется сейчас насквозь фальшивой.
Я не помню, как выхожу от него, медленно идя по коридору. Чем закончился разговор, я уже и не помню, скорей всего, уставщиной. Я просто иду по коридору, держа в руках своё дитя, и мне обидно. Вот необъяснимая, иррациональная обида – это, по-моему, странно.
– Всё хорошо? – спрашивает меня Алекс, незримо возникнув сзади.
– Конечно, – стараясь не улыбаться криво, отвечаю ему. – Правитель дал мне неограниченные полномочия.
– Как-то горько это у тебя прозвучало, – замечает он, пристраиваясь рядом. – Что тебя обидело?
– Ничего, – односложно отвечаю ему.
Алье прижимается ко мне, отчего мне кажется, что мой птенец поддерживает маму. Я глажу её по голове, а доченька прикрывает глаза, показывая, что ей нравится. Я же ничего не хочу объяснять Алексу, беря себя в руки. Я умею брать себя в руки, это далеко не первая нанесённая мне обида.
– Не скажешь, да? – интересуется целитель, на что я молча качаю головой.
– Зачем тебе это, Алекс? – спрашиваю я. – Помочь ты не сможешь, причины для обиды нет, видимо, это просто моя реакция.
– Твоя реакция тоже важна, Елика, – вздыхает он, коротко взглянув мне в глаза, ловя мой взгляд на мгновение. – Даже очень…
– Почему, Алекс? – не выдерживаю я. – Почему ты рядом? Почему носишься со мной? Должна же быть причина!
Ответа я ожидаемо не получаю, но мой всплеск пугает Алье, поэтому, пока идём до транспорта, я успокаиваю мою доченьку. А целитель молчит, будто проигнорировав мои вопросы, хотя в глазах его – я видела – что-то мелькнуло!
***
Пока едем обратно, я думаю. Мысли мои занимает Алекс – я вспоминаю первую нашу встречу. Странно, прошло не более суток, а событий случилось столько, что мне уже нужно напрягаться, чтобы вспомнить. Но я просто не люблю чего-то не понимать, а целителя я не понимаю. Какой-то он… мутный, что ли? Странный – это точно.
Ночь двух лун… Сначала мне пообещал сюрпризы Правитель, а потом сразу же появился Алекс… Или не сразу? Но, по-моему, он появился сразу или почти сразу, начав вести себя как-то по-хозяйски. Это, между прочим, раздражает. А что, если его назначили присматривать за мной? Ну, следить, охранять… Недаром же Правитель точно знал ситуацию с делом! Может ли Алекс быть соглядатаем?
А что, всё вполне укладывается в логику. Я же самка! Ни на что не годная без самца, так же? Всё, чего я добивалась, всё, чем стала, взять и перечеркнуть! «Играть, деточка», чего же проще? Не накручиваю ли я себя?
Транспорт останавливается у Управления, а я планирую просто подождать и посмотреть, что будет дальше делать Алекс. Интересно, почему я не допускаю мысли о том, что целителю может захотеться меня… выбрать? Тоже ведь непонятно… Просто чувствую, что не вызываю у него таких эмоций… Грустно на самом деле, когда кто-то считает меня не самой умной, но таков удел самок.
– Мама, а можно покушать? – тихо спрашивает Алье, сразу же сжимаясь.
– Тебе всё можно, но немного, – отвечаю я ей, потянувшись за детской бутылочкой. – Не спеши, хорошо?
– Хорошо, – кивает доченька, прижимаясь ко мне.
Я выхожу из транспорта, стараясь не показать Алексу своё настроение, чтобы он не понял, что я догадалась. Пусть играет в свою игру, охранничек! Я не пущу его в свою душу. Лучше остаться одной навсегда, чем пустить к себе недостойного. Тем более, что одна я не останусь, у меня есть Алье. Поэтому – надо выкинуть все мысли из головы и работать.
Я уверенно вхожу в кабинет нашей группы, с удивлением отмечая тех, кто отправился к морфам. Так быстро есть результаты? Тари приветливо улыбается мне, настраивающейся на рабочий лад. Вот тут мне почему-то совсем не хочется думать о том, что его реакция продиктована тем, что я – всего лишь самка.
– С возвращением, Елика, – кивает он мне после взаимных приветствий. – Я вижу, не съел тебя Правитель?
– Дал зелёный путь и неограниченные полномочия, – старательно держа лицо, как можно веселее откликаюсь я. – А что у нас по новостям?
– Что-то такое я предполагал, – кивает Тари, усаживаясь на стул, с которого встал, приветствуя меня. – Морфов допрашивают региональные охранители, но, возможно, ваш птенец может нарисовать или выбрать изображение больших собак?
А это хорошая мысль, даже слишком, на мой взгляд. Внешний вид того, кого она видела, подскажет нам хотя бы стаю… А если и расцветку распознает, которая у морфов семейная, то вообще хорошо будет.
– Алье, – обращаюсь я к дочери. – Ты сможешь нарисовать больших собачек?
– Нарисовать? – удивляется птенец, требуя объяснений, а я крою себя последними словами – откуда бы ей было научиться рисовать?
Обещаю ей объяснить и всё показать попозже, а сама думаю, как бы продвинуться дальше, почему-то забыв об атласе. У Стражи есть атлас, в котором перечислены все стаи морфов, показаны их отличительные признаки, есть возможность колдовского поиска. Я забываю об этом, а Тари, оказывается, уже всё приготовил, заставляя меня испытывать некоторые неудобства.
Он кладёт передо мной коробку атласа, причём далеко не карманный вариант, а я думаю, как начать просматривать так, чтобы не напугать птенца. Вздохнув, нажимаю пальцем в левом нижнем углу, выбирая в меню виды хвостов. Да, я решаю начать с самой нейтральной части собаки, при этом заговорив с доченькой.
– Ты помнишь, какие хвосты были у страшных собак? – интересуюсь я.
– Да, мамочка, – с готовностью кивает птенец, глядя на коробочку.
– Давай попробуем найти такой хвост? – предлагаю я, а Тари в это время, сделав кому-то знак, отсаживается, оставляя нас вдвоём.
Алье с интересом смотрит на разные хвосты, совсем не пугаясь, пока, наконец, не вздрагивает, немного неуверенно показывая пальчиком на хвост, характерный для стаи Ови. Я нажимаю кнопку запоминания и перехожу к лапам, опять ко всем, не начиная с этой стаи. Хвосты могут изменяться со временем, особенно гладкие.
Алье постепенно входит во вкус, начиная уже с интересом рассматривать предложенное, но вот лапы уверенно идентифицирует совсем иные. Стая Рчар обитает в совершенно иной части нашего мира – на островах Моря Тьмы и сюда попасть не могла совсем никак, разве что научилась создавать лодки, способные выдержать жестокие шторма.
– А теперь Алье покушает, и попробуем ещё поискать, хорошо? – предлагаю я дочери, пытаясь понять, что это значит – хвост и лапы друг к другу не подходят, это очень разные стаи.
Я выдаю бутылочку, уже привычную для дочери. Алье присасывается к ней, прикрывая глаза… А я всё думаю и не могу понять, как так может быть. При этом, в голове присутствует мысль о том, что стаи могли быть разные, но такого я себе не представляю – стаи не сотрудничают, это непреложный факт. Но тогда как это объяснить?
– А что мы сейчас делать будем? – интересуется Алье, высосав положенную порцию, в которую добавлена кровь, соответствующая нашей по типу.
– Сейчас поищем шкурку похожую, – предлагаю я, подозревая, что шкура, возможно, принадлежит третьей стае.
– Хорошо, мамочка, – кивает Алье, которой явно нравится эта игра.
Я вижу, что Тари напряжён, он, кажется, хочет сейчас прыгнуть к столу, но держит себя в руках. Я поражаюсь его терпеливости. В кабинете стоит полная тишина, коллеги, кажется, даже не дышат, пока я «играю» с Алье. Вот только все образцы не подходят, птенец только качает головой раз за разом.
– А какого цвета было больше на шкуре? – интересуюсь я, надеясь только на то, что Алье знает названия цветов, но доченька не произносит его, а поднимает голову, оглядывая комнату.
– Вот этого! – обрадованно заявляет птенец, показывая на краешек лежащей на столе папки песочно-жёлтого цвета.
Как так? Это невозможно, таких окрасов нет у морфов! Я вызываю меню ископаемых животных, но Алье не узнаёт ни одного из собачьих. Это ожидаемо, потому что не существует морфов с таким цветом шкуры, я это знаю очень хорошо. Просто не может существовать в нашем мире таких морфов.
Это же что-то значит? Но что? Что может значить виденное птенцом?