Бенджамин Картер рассеянно крутил в руках хрустальный бокал с водой, удобно устроившись в кожаном кресле в глубине зала элитарного мужского клуба. Мягкий приглушенный свет, экзотический аромат сигар и дрожащее пламя свечей в небольших изящных подсвечниках создавали атмосферу уюта и доверительности.
Клуб гарантировал полную конфиденциальность, потому и был выбран Беном в качестве места встречи. Вскоре к нему присоединились прибывшие по его просьбе трое гостей.
Шейх Зейн аль-Гамди, могущественный правитель богатого нефтью и полезными ископаемыми королевства в Аравийской пустыне. Его сокровища были несметными, а власть абсолютной.
Данте Манчини, итальянский энергетический магнат, за приятной внешностью которого скрывался недюжинный интеллект, бульдожья хватка и острый язык, в чем Бен убедился лично при заключении сделки несколько лет назад. Сейчас от его приязни не осталось и следа, он буравил Бена угрюмым взглядом исподлобья.
Третьим, но не менее важным был Ксандер Тракас, греческий миллиардер, владелец крупнейшей мировой компании по производству товаров класса «люкс». Он был холоден и надменен. Его лицо оставалось непроницаемым. Бен как-то в шутку посоветовал ему играть в покер, если он вдруг разорится и захочет вернуть состояние. Но скорее в аду выпадет снег, чем такое случится.
Бен Картер владел крупной строительной компанией и строил современные, порой весьма оригинальные здания на Манхэттене, не менее амбициозные, чем он сам.
Напряжение, царившее за столом, можно было потрогать руками. Все присутствующие на дух не переносили друг друга, увидеть их вместе – нереальное событие. Начавшаяся с мелких стычек при заключении сделок неприязнь переросла в большую войну. Каждый видел в другом непримиримого врага, которого следовало уничтожить, и каждый был настолько упрям и безжалостен, что их выпады друг против друга вели к тупиковым ситуациям.
Почувствовав, что Данте Манчини вот-вот поднимется и уйдет, Бен понял, что пора начать разговор.
– Спасибо, что пришли.
Шейх Зейн аль-Гамди недовольно посмотрел на Бена.
– Мне не нравится, что меня вызвали на ковер, как набедокурившего мальчишку, Картер, – процедил он сквозь зубы.
– И тем не менее вы здесь. – Бен обвел взглядом присутствующих. – Все в сборе.
– И приз за подтверждение очевидного уходит к Бену Картеру, – протяжно произнес Манчини. Подняв массивный хрустальный стакан с янтарным напитком, он кивнул Бену и залпом опрокинул стакан, сделав знак официанту повторить. Поймав на себе взгляд Бена, он насмешливо произнес: – Тебе тоже хочется выпить чего-нибудь покрепче воды, Картер?
Бен проглотил колкость. Он единственный из присутствующих пил воду, а не премиальный односолодовый шотландский виски.
Он уверенно посмотрел на присутствующих:
– Джентльмены, как ни приятно было публично пикироваться с вами в течение последнего десятилетия, думаю, вы согласитесь со мной, что настало время прекратить давать прессе повод стравливать нас друг с другом.
Ксандер Тракас, окинув всех взглядом, вздохнул и согласно кивнул:
– Он прав. Пресса всех уже достала. Небольшие статейки с непристойными сплетнями в желтой прессе постепенно переросли в нечто более серьезное. Ясчитаю, что мы сами в этом виноваты, поскольку наши пиар-службы попустительствуют прессе. Откуда у журналистов ложные сведения о ежевечерних гулянках, вращающихся дверях в спальне и частом отсутствии босса в офисе?
Волевое лицо греческого олигарха исказила гримаса недовольства.
– Я работаю день и ночь, а пресса пишет, что в головном офисе компании каждый вечер дым коромыслом от гульбы. На прошлой неделе я потерял выгодный контракт из-за того, что была подвергнута сомнению моя компетентность. Это ни в какие ворота не лезет. Все зашло слишком далеко.
Данте Манчини невнятно хмыкнул, выразив согласие.
– Я тоже могу лишиться контракта, потому что мои потенциальные партнеры хотят работать с кем-то, у кого есть, по их выражению, «семейные ценности». – Он щедро глотнул из стакана.
Тот факт, что Данте Манчини и Ксандер Тракас сидят за одним столом и соглашаются друг с другом, яснее ясного говорил о том, что Бен Картер поступил правильно, собрав их вместе, и что угроза их бизнесу вполне реальна.
Бен продолжил:
– Нас превратили в карикатурных персонажей, наша частная жизнь в искаженном виде предается огласке. Игнорировать выпады прессы становится опасным. Одно дело отшучиваться, когда рабочие на строительной площадке спрашивают о фото с поцелуем, и совсем другое – когда инсинуации в прессе влияют на стоимость акций и мою профессиональную репутацию.
Тракас посмотрел на него с явной насмешкой в глазах:
– Не хочешь ли ты сказать, Картер, что это дело рук твоей бывшей любовницы?
В памяти Бена тут же всплыл сенсационный заголовок «Жесткий строитель также жесток в постели!». Он тут же парировал:
– Ее россказни так же правдивы, как твой пресловутый черный блокнот с именами и телефонами известных на весь мир красоток. Что об этом пишут в последнее время? В тихом омуте черти водятся?
Тракас помрачнел. Манчини ухмыльнулся:
– Разве у Тракаса монополия на красивых женщин? Всем известно, что я…
Холодный, твердый голос прервал его:
– Конкурс по обмену колкостями и насмешками завершен. Давайте лучше обсудим, как нам выбраться из этих неприятностей. Я согласен с Картером: дело зашло слишком далеко. Такое извращенное внимание прессы к моей персоне не только подрывает веру в меня моего народа и портит деловые отношения с партнерами, но и негативно влияет на шансы моей младшей сестры выйти замуж. Подобное положение вещей для меня неприемлемо.
Все посмотрели на говорившего шейха Зейна аль-Гамди. В отблеске свечей его красивое лицо выглядело зловещим. Все присутствующие были в классических черных смокингах, кроме Манчини, который в нарушение этикета был одет в белый пиджак и щегольски небрежную бабочку.
Это напомнило Бену о только что закончившемся приеме, на котором они все присутствовали. Он сурово произнес:
– И это касается не только нашего бизнеса… или наших семей.
Манчини, нахмурившись, подался вперед:
– Поясни, что ты имеешь в виду?
Окинув присутствующих внимательным взглядом, Бен продолжил:
– Во время сегодняшнего приема я говорил с главой благотворительного фонда, попечителями которого мы являемся. Она заявила, что, если шумиха в прессе вокруг нас не прекратится, она будет вынуждена вывести нас из состава попечительского совета. Повышенное внимание к нам средств массовой информации негативно отражается на продажах билетов и на посещаемости потенциальными спонсорами благотворительных мероприятий фонда.
Данте Манчини витиевато выругался по-итальянски.
– Так вот почему ты собрал нас здесь? – задумчиво спросил шейх.
Бен кивнул.
– Не хотелось бы, чтобы из-за нас пострадал благотворительный фонд.
Благотворительность служила единственным связующим звеном между ними. Раз в году их можно было увидеть вместе на благотворительном балу. Неудивительно, что пресса проявляла к магнатам повышенное внимание.
Фонд «Надежда» выделял гранты молодым, талантливым и перспективным юношам и девушкам на экономическое образование и бизнес-проекты.
Данте заметил:
– Картер прав. Мы не должны препятствовать работе фонда.
Бен впервые почувствовал родство их душ. Все они искренне желали успеха фонду и хотели работать в попечительском совете.
Бен приосанился.
– Ну и как мы будем выходить из создавшейся ситуации? – ровным голосом спросил шейх Зейн.
Бен взглянул на всех присутствующих и продолжил:
– Думаю, что вы тоже проконсультировались со своими юристами. Нужно вчинить иски некоторым желтым изданиям и начать с «Селебрити спай».
Все согласно кивнули.
– Выступать с опровержениями считаю нецелесообразным. Это может привести к противоположному эффекту. Читатели подумают, что мы пытаемся защищаться. – Бен сделал многозначительную паузу. – Единственный выход из создавшейся ситуации – предпринять такой решительный шаг, чтобы реабилитироваться и отбить у прессы желание преследовать нас.
За столом повисло молчание. Его нарушил шейх:
– Я согласен с Картером. Как ни старался я этого избежать, но похоже, что женитьба и появление наследника – единственно верные стратегические шаги. Только так я смогу вернуть доверие своих подданных.
Бен почувствовал, как все присутствующие содрогнулись от этого заявления. Тем не менее он с неохотой подхватил слова шейха и продолжил:
– После консультаций с шефом пиар-службы и личным адвокатом я пришел к такому же заключению.
На лице Данте отразился неподдельный ужас.
– Женитьба? Неужели это действительно необходимо?
Бен взглянул на него:
– Несомненно. Выбор подходящей девушки и брак с ней восстановят доверие партнеров по бизнесу и прекратят преследование прессы. Я много раз замечал интерес к себе со стороны жен деловых партнеров во время протокольных мероприятий и вечеринок, что вызывало злость мужей. Сделки срывались из-за ревности или необоснованных подозрений. – Бен вновь окинул взглядом присутствующих. – Как видите, мы представляем угрозу для окружающих во многих отношениях. Это отнюдь не радует.
Данте был явно раздражен и растерян.
– Что подразумевается под «подходящей девушкой», как ты соизволил выразиться? Разве такая существует?
Вместо Бена ответил шейх Зейн. В его стране браки по соглашению не были редкостью.
– Конечно, есть женщины, которые с радостью согласятся на эту роль. Жена будет лояльной мужу и осторожной в высказываниях.
Брови Данте поползли вверх.
– Ну ты, гений, где же найти такой образец добродетели?
Воцарилось неловкое молчание. Бен напрягся от такого фривольного обращения Данте к шейху. Как-никак, он глава государства и требует более почтительного отношения. Похоже, Манчини переборщил.
Но шейх аль-Гамди откинул голову и расхохотался, разрядив тем самым напряженную ситуацию.
– Знаете, подобное обращение ко мне очень отрезвляет, – улыбнулся он.
Данте улыбнулся в ответ и поднял бокал.
– Если согласитесь обсудить со мной предложения по альтернативным источникам энергии, готов и дальше выказывать вам неуважение.
В глазах шейха блеснул обычно несвойственный ему юмор.
– Ну, сейчас нам не до работы, мы женщин обсуждаем.
Манчини посерьезнел.
– По-моему, легче обнаружить гнома верхом на единороге на Пятой авеню, чем женщину, описанную шейхом.
Ксандер Тракас задумчиво сказал:
– Кажется, у меня есть кое-кто на примете.
Все посмотрели на Тракаса, который до сих пор был подозрительно молчалив.
– И кто же это? – с любопытством спросил Бен.
– Одна очень тактичная женщина, возглавляет службу знакомств для таких, как мы. Она знает наш мир не понаслышке.
– Кто она тебе, – прервал Данте, – бывшая любовница?
Ксандер свирепо на него уставился, вмиг растеряв сдержанность и равнодушие:
– Это не твоего ума дело, Манчини. Просто поверь мне, что эта женщина сможет нам помочь.
Данте примирительно вскинул руки вверх:
– Хорошо, хорошо, не надо так горячиться.
Бен посмотрел на шейха, пытаясь переварить услышанное:
– Что скажете?
Шейх выглядел так, будто ему было легче подписаться на занятия по вязанию на спицах, но в конце концов со вздохом произнес:
– Думаю, что это оптимальный вариант для нас. И время не терпит. – Он окинул присутствующих выразительным взглядом.
Данте откликнулся с явной неохотой:
– Будь по-вашему. Я возьму ее координаты, но ничего не обещаю.
Бен протянул Ксандеру Тракасу свой мобильник:
– Вбей ее номер. Я позвоню на следующей неделе.
Пока Ксандер записывал контакт в телефон Бена, шейх вдруг, усмехнувшись, сказал:
– А что, собственно, послужило причиной нашей неприязни друг к другу?
Бен задумчиво улыбнулся:
– Думаю, нам просто нравилось быть врагами, и мы не хотели примирения.
Ксандер положил мобильник Бена на стол и поднял бокал.
– Тогда, может быть, настало время признать общее поражение во имя грядущей победы? Мы восстановим нашу репутацию, что приведет к укреплению доверия к нашему бизнесу и получению дивидендов. А мы все знаем, что это в бизнесе главное.
Данте Манчини тоже поднял бокал и протяжно произнес:
– Ну и ну. За начало прекрасной дружбы, джентльмены.
Бен оглядел присутствующих и почувствовал, что, несмотря на слегка насмешливый тон Манчини, в его словах прозвучала правда. В их отношениях произошел позитивный сдвиг. Они перестали быть врагами и стали союзниками. А возможно, и друзьями. Теперь ничто им не должно помешать, даже женщины, которых они намерены взять в жены.