Сидя в своём кресле, Майк в очередной раз спорил сам с собой.
«Нет, всё-таки Земля была классная! Может, потому что, живя на ней, надо было бороться со смертью? А мир Пустоши какой-то противоестественный. Уж не потому ли, что здесь нет смерти, голода, жажды и усталости?»
Вдруг он осознал, что уже некоторое время слышит какой-то странный звук, равномерный и настойчивый. «Ту-тук, ту-тук. Ту-тук, ту-тук». Неужели кто-то стучится к нему в дверь Хижины?
Последнее время он часто просил солнце даровать ему собеседника, но отчего-то не верил, что божество исполнит его желание.
Майк распахнул дверь и увидел лицо. Вытаращенные глаза с любопытством разглядывали Майка, а под лицом… Под лицом были довольно мускулистые плечи, гибкий торс молодого мужчины и задница, обтянутая спортивными шортами. Лицо засмеялось в коротко подстриженную бородку, и гость стал поворачивать тело, чтобы оно оказалось в правильном положении относительно лица.
– Что, вставило? – хихикал визитёр. – Мне и самому вставило, когда себя таким в зеркале увидел! Мне на сто восемест градусов башку вывернуть – раз плюнуть. Шейные позвонки разъединены на фиг! Тебя как звать?
– Майком.
– Я Колян. – Молодой человек энергично пожал Майку руку. – Прикинь, вылезаю в очередной раз из своего бунгало и вижу твою хату неподалёку. Зашибись!
Колян ввалился в Хижину и осмотрелся.
– Поездами увлекаешься? А я себе мотиков наделал! Спортбайки, «харлеи», классика, полицейские, чопперы, старые советские, эндуро – все, какие бывают…
– Ты давно здесь? – поинтересовался Майк.
– Ты спрашиваешь, сколько раз взошло и опустилось за горизонт солнце с тех пор, как я кисну здесь? – саркастически осведомился Колян. – Ни разу!
– Ну а чисто субъективно?
– Субъективно я здесь очень долго, братан, непростительно долго. Сто раз просил солнце вернуть меня обратно, а ему хоть бы хрен. А ты просил?
– Как-то не пришло в голову. А может, чувствовал, что это бесполезно…
– Милое креслице. А гостям у тебя здесь есть, куда ж…у кинуть?
– Сейчас попрошу. – Майк направился к двери.
– Закажи шезлонг, что ли. Стой! Как думаешь, он мне на башку не плюхнется?
– Сейчас проверим, – засмеялся Майк.
Когда он вернулся, Колян сообщил, что два сложенных шезлонга появились из воздуха у стены. Они вытащили их на Пустошь, разложили и стали беседовать так, будто знали друг друга тысячу лет. Быть может, так оно и было?
– Ты чего чёрный такой? – стебался Колян. – Отелло хотел сыграть? Не похож! Тебе бы ноздри расширить и губы вывернуть, вот тогда сошёл бы за черномазого.
– Зато у меня шея не птичья! – улыбался Майк. – Интересно смотреть на свою задницу с той стороны?
– Скажи честно, Микаэлло, есть какие-нибудь идеи, как отсюда вырваться?
– А надо ли?
– Не, ну ты загнул! Небось, как я, со скуки подыхаешь!
– А мне на Земле не намного веселее было.
– Ты чё, дворником работал?
– Я вообще ещё не работал. А ты чё делал? По миру ездил и чужие бабки прожигал? Что в твоём понимании «весело»?
– Да, кажись ездил, а куда и зачем не помню. Помню Рио… Гигантский Иисус с пустыми незрячими глазами, жара, мулатки в бикини… Помню Лиссабон… Там такие улочки маленькие, и трамвайчики по ним ездят допотопные, смешные… А какие девчонки были в Малаге! Я снимал их по две шлюхи за раз…
– Да иди ты со своими девчонками! У меня тут вообще не стои́т, что бы я себе ни представлял…
– Аналогично, – скривился Колян. – Вот поэтому и надо из этого тухляка выбраться, сечёшь? Я в одиночку не смог придумать, как. Но теперь-то нас двое! Одна голова хорошо, а две – мутант! – Колян опять заржал.
– Может, для начала надо вспомнить, как мы здесь оказались?
– Блин, я когда начинаю вспоминать, башка раскалывается, как ненормальная. Типа, я работал… Да, блин! Я работал! А эти козлы меня схватили и поволокли! Какого хрена! Киллеры недорезанные!
– Успокойся! – закричал Майк, видя, что у товарища начался припадок. – Успокойся! Ну их на хрен!
Колян свалился на каменистую землю и обхватил себя руками.
– Нет, я вспомню! – закричал он. – Помоги мне! Задавай наводящие вопросы!
– Кто тебя схватил?
– Убийцы хреновы! Киллеры!
– В белых халатах?
Колян выпучил глаза.
– В белых халатах! Да!
– Так это ж врачи были. Они тебя спасали, дурик!
– А ты откуда знаешь? – Колян медленно уселся в шезлонг.
– А чё тут думать? Ты же в сказки загробные не веришь, как и я? Ну, значит, мы с тобой оба в коме. А кого ты мог видеть перед комой?
– Блин, кажется, я шею сломал, – обречённо вздохнул Колян.
– Ну, всё сходится. Подожди, а со мной-то что?
– Скажи честно, братан, ты русский?
– Ну.
– Посмотри на себя! С трансформатором не баловался, а? В грозу по полю не разгуливал?
– Ё-о-о!
– Вот тебе и «ё»! Шарахнуло тебя и обуглило малость, сечёшь?
– Так то там, а почему я здесь обугленный?
– Фортель сознания. Последнее, что запомнил перед комой.
– И как нам отсюда выбраться?
– Захотеть, наверное, всей душой. Медсёстры забе́гают, как в кино. «Профессор, профессор, кажется, пациент выходит из комы!» А сможем мы друг друга там найти?
– А может, мы в одной реанимации лежим, потому и встретились здесь? По-любому, это паранормалика какая-то!
– Много эта наука знает, что нормально, а что паранормально, – усомнился Колян.
Любитель мотоциклов немного помолчал, а потом перевёл разговор в русло философии:
– Слышь, Мишунь, а местное солнце ведь не простое. Как оно нас понимает? Как исполняет наши желания?
– Да и на Земле солнце не так просто́, как некоторые думают. Древние египтяне поклонялись ему как божеству. А некоторые учёные полагают, что оно – вместилище гигантского интеллекта.
– Не могу избавиться от мысли, что местное солнце что-то от меня хочет. И ещё я чувствую, что оно меня от кого-то защищает. От каких-то мерзких и скользких тварей.
– Ну и чувствительный ты субъект, как я погляжу! – засмеялся Майк. – Кучу всего чувствуешь! Может быть, ты – писатель, оттого и по миру ездил?
– Не, я не писатель, эт-точно. Ещё в школе не любил литру… Так чё думаешь, оно живое?
– Да какая разница, живое или нет? Гигантский суперкомпьютер тоже может желания исполнять.
– Не скажи, братан! У всего живого есть свобода воли: хочу – делаю, хочу – не делаю. А компьютер, будь он хоть сто раз супер-пупер, всё равно действует по программе. Может, нам солнышко-то разжалобить надо, и тогда оно нас назад закинет?
– А, пожалуй, ты прав, Колян! Вот я просил-просил себе собеседника, и тебя выпросил! А ты сам-то живой?
– В каком смысле?
– Ну, может, ты – глюк, созданный суперкомпьютером?
– Ну ты хамло, братан, ваще! Я то же самое могу о тебе сказать!
– Ну а как определить, человек перед тобой или призрак, личность или оцифрованная болванка?
– Вот щас звездюлей надаю, сразу поймёшь! – заржал мотолюбитель. – Не, у каждого человека есть встроенный датчик, чтобы отличать пацаков от чатлан. Оранжевый цвет – чатланин, зелёный – пацак. Я это давно понял, ещё когда в виртуале зависал. У меня от него порядком мозги съехали, а всё равно живого бойца от неживого сходу отличал… А может, мы и щас в виртуале?
– Хреновый это какой-то виртуал тогда, с промывкой мозгов. Ладно, давай вместе будем солнце просить, чтобы вернуло нас домой, авось, сработает. Только про себя будем это делать, а иначе какая-то пошлятина получится – вроде протестантской групповушной молитвы.
– Да как скажешь, братан, про себя – значит про себя.