Как-то раз вечером, сидя дома один дождливой порой, я задумался, что так, в одиночестве и закончиться моя жизнь. Дети совсем про меня забыли,– по идее мне новую подругу надо заводить, а для этого надо как минимум время, которого мне вообще-то жалко, и просто нет. Проходя вечером по своему безлюдному поселку, задумался, – что, если бы я был простой мужик, который бы не пытался бы изменить свою жизнь,– конечно к лучшему, и я по прежнему был бы женат на первой жене. Конечно, все было бы по-другому, но скучнее во много раз, возможно.
Но я перекраивал свою жизнь много раз и пришел к полному одиночеству. Теперь я пытаюсь оценить примерно, сколько этих перекрестков у меня было,– если успею, так как смерть стоит буквально на пороге и уже замахивается своей косой: полторы недели назад у меня был приступ ночью, и я от него еще не отошел. Теперь боюсь ложиться спать, – боюсь, что он повторится. Но все равно мне приходиться жить, делать домашнюю работу, писать начатые рассказы и продолжать жить. Просто выбора у меня нет. Такое уже было однажды, и я сейчас вспоминаю, как тогда через это прошел.
На мне сейчас частный дом и квартира. Если я умру в доме, или квартире, то меня найдут через пару лет, когда придут выяснять, почему я не плачу налоги, но не раньше. Хорошо бы закончить свой жизненный путь на улице, тогда найдут моих детей и меня быстро похоронят – рядом с родителями и братом. Мне будет уже все равно, что там, в огороде с яблонями и грушами, со скважиной, которую надо утеплять на зиму, с отоплением, за которым надо следить, иначе разморозятся батареи, и до многого мне будет уже наплевать. Это, конечно, не укладывается в моей голове, но это факт. Обидный факт.
Иногда я задаю себе вопрос – развелся бы я тогда, в первый раз, если бы заглянул в будущее и застал себя в таком положении. Наверное, да. И во второй раз развелся бы, и в третий. Потому что считал тогда, да и сейчас, что жизнь у меня одна, и я проживу ее так, как считаю правильным. А то, что я умудрился протянуть столько, сам виноват – жил, в общем, правильно, следил за своим здоровьем и работал.
Наверное, по одному живут сейчас многие, и не догадываются, какую штуку может выкинуть жизнь в любой момент. Я это отлично знаю и мне тяжело даже думать об этом,– а не думать, увы, я не могу, и это печально. По идее, про это не надо вообще знать и думать, но у меня так сложилась жизнь, что я узнал, как она может рано закончиться, когда очнулся после операции и у меня в больнице случился первый приступ. Потом их было много, и каждый раз я воскресал, а не оставался в царстве мертвых. И его, этого царства, нет в принципе. Мне трудно объяснить, что там, потому что там нет ничего и никого.
Эта ночь прошла спокойно, может быть, потому что я откладывал до последнего момент когда надо было ложиться, и дотерпел до того момента, что уже не мог понять, что там в телевизоре показывают, и после этого отправился в кровать. Всю ночь снились разные сны, но я ни один из них не запомнил. Зато проснулся и понял, что я до сих пор жив и надо было вставать, приниматься за работу. Она не получилась у меня в этот летний день, потому что надо ехать в банк, а потом срочно сходить за грибами. Мне второй раз за день попадаются грибники с белыми грибами, и я не думаю, что это простое совпаденье, – кому-то надо было, чтобы я сходил в лес, набрал грибов и сварил грибницу. Может, даже мне.
Когда я отправился, небо все заволокло тучами и стало темно. А было всего четыре часа дня, – невероятное событие для последнего июльского дня. Но, так как я уже собрался, оделся в брезентовую одежду, в которой проходил много лет, когда ходил в геологические маршруты, засунул в карман большой пакет для грибов и повесил на ремень нож, то откладывать поход за грибами даже и не подумал.
Лес был в двести метров от моего дома, и я дошел до него нормально, – хотя небо все было в тучах и было душно, как перед грозой. Я загадал, что на сбор грибов отведу час, не больше, а потом двину домой. Пока добрался до первого грибного места, выяснил, что грибников в лесу было очень много, – в лесу они протоптали целые тропинки, в траве, и я начал сомневаться, что найду хоть один белый гриб. Так и оказалось – на моем любимом грибном месте ничего, кроме бычков и сыроежек не оказалось. До второго моего любимого место осталось метров двести, и в этот момент закапал дождик. Но отступать мне было поздно. Я дошел до второго своего грибного места, в котором, как оказалось, никто не еще собирал грибов и везде, куда ни гляди, красовались белые грибы. Все они оказались в моем пакете, и задача была выполнена. Дождь то капал, то переставал, и я начал надеяться, что я дойду домой сухим.
Я пошел обратно домой, через быстро темнеющий лес, надеясь, что за те минуты, которые мне были отведены, не начнется гроза. Вдруг раздался оглушительный грохот, и я понял, что это конец. Грохот стал повторяться, но уже не с такой силой, потом засверкали молнии, но удивительное дело – ливня не было. Я почти в полной темноте добрался до дому, открыл ворота и зашел во двор. И в этот момент с неба упал водопад. Уже стоя под крышей, я с изумлением смотрел, как с неба падают потоки воды, затапливая двор, а потом зашел на кухню, включил свет и переоделся. Грибы вынес в сени и оставил их до утра.
Когда зашел в свою комнату, то вдруг снова потемнело, такая наступила кромешная темень, что мне уже непонятно было, куда идти. Я ощупью нашарил выключатель, хотел включить люстру, но свет не загорался. Мне показалось, что я пошел в свою комнату, но на самом деле полетел – в кромешной темноте. Летел я довольно медленно, так как чувствовал это, но потом почувствовал, что лечу не один. Кромешная тьма рассеялась и уступила место серой мгле, из которой показывались и тут же исчезали фантастического облика всякие звери с клыками, когтями, хвостами и рогами.
Я чувствовал, что скоро буду участником большой драки между мной и этими существами, а я, на свою беду, оказался совсем без оружия, – даже охотничьего ножа у меня не оказалось. У меня был такой нож, который я не пускал в дело – он был похож на маленький меч, острый как бритва и я его хранил в своей квартире. Помолившись про себя, я представил свой нож и попросил, чтобы он оказался у меня в руке. Нож оказался у меня в руке – я его сразу почувствовал по дружескому пожатию березовой ручки.
В следующий момент началась настоящая бойня. На меня напали все звери, стараясь добрать до меня первым, и это меня спасло. Я резал своим ножом всех окружающих зверей, которые мешали друг другу. На кону стояла не только моя жизнь, а что-то неизмеримо больше и я старался, как мог. Лилась зеленая, красная кровь, падали отсеченные лапы, головы и хвосты и настал момент, когда я не обнаружил вокруг живых врагов.
Серая дымка, по которой я летел все это время, светлела с каждой минутой и наконец, превратилась в нестерпимое сияние. Я закрыл глаза от нестерпимого света, а когда открыл, то обнаружил, что я лежу на своей кровати, с окровавленным огромным ножом, а рядом стоят мои дети и врач со шприцом наготове. Все закончилось, можно было расслабиться и закрыть глаза.