Здесь имеется ввиду большое количество защищающих диссертации психологов-практиков, академические теории, адаптирующиеся к практике, «звезды» психологической науки и исследователи, которые, при этом, успешно практикуют, преодолевая «схизис» уже самим фактом своей научно-практической деятельности, практико-ориентированные теории, методологический анализ практики, осуществляемый психологами-практиками, взаимодополнение – «комплиментарность двух психологий», где практическая психология занимается «малыми делами», работая с отдельными людьми, а практическая часть исследовательской психологии занимается «большими делами» – социальным заказом, а устранение различий (читай – «схизиса») между обеими психологиями не полезно ни обеим психологиям, ни обществу (Юревич, 2010; Воробьева, 2018).
Детальный анализ архаических черт бизнес-деятельности, включая психологические услуги, дан в авторской монографии «Психологические антропопрактики сопровождения бизнеса, профессионального, карьерного развития», Госуниверситет «Дубна», 2017.
Кроме того, так работать, в известной степени проще, начиная с непродолжительного времени обучения «методу», завершая незатейливой процедурой (технологией) его применения. Стремление к быстрому заработку с помощью «интересной», «нужной», «популярной» профессии, а также некомпетентность такого «специалиста», непонимание того, с чем он имеет дело, в своей совокупности, так же порождают кризисные («схизисные») явления в современной психологической практике и на рынке психологических услуг.
Ярким примером такой борьбы среди современных антропопрактик стал коучинг, достаточно экспансивно распространяющийся и институционализирущийся на территории Российской Федерации, где западные и российские провайдеры этого метода строго оберегали его границы от проникновения в него психологии, психотерапии (что вполне естественно для метода, «работающего», суть, с психологическими феноменами человеческого поведения). Более того, на начальном этапе распространения коучинга, западные и отечественные коучи открещивались и от психологии, и от психотерапии, будучи, в массе своей, не очень компетентными ни в том, ни в другом и, конечно, оберегая, таким образом, «экономическую нишу» коучинга от подходов и методов, составлявших ему очевидную конкуренцию. На сегодняшний день, ситуация с взаимопроникновением коучинга, практической психологии и психотерапии, развернулась на 180 градусов, маятник качнуло в обратную сторону, и теперь коучи, постигая основы практической психологии и психотерапии, также активно и иногда нарочито внедряют все это в работу с организациями, по-прежнему не понимая, зачастую, что такая активность в вопросах психологической работы потенциально несет в себе много различных рисков и деструктивных последствий (Можайский, 2012, 2016, 2018, 2019).
Безусловно, здесь важно понимать, что излишняя догматизация, технологизация и теоритезация процесса познания, равно как и его хаотизация, приводящая в итоге к обычному шарлатанству, в частности, в психологической практике – это две крайности, часто взаимно переходящие друг в друга.
Аграчев, С. Г., Перенос, контрперенос и тревога отечественных психотерапевтов // Московский психотерапевтический журнал, №2, 1998. – С. 9-18.; Решетников, М. М. Современный психоанализ: смена парадигмы развития // Российский психотерапевтический журнал – 2017. №1. С. 108-113.
Примерно так, в свое время, выразилась Г.Г.Вучетич – жена отечественного психолога-эргономиста академика В.М.Мунипова.
Под данными факторами понимаются, прежде всего, определенный психологический и телесный тип личности, уровень его витальности, стрессогенная межличностная ситуация-триггер, частота ее повторяемости, внутриличностный конфликт, вызванный столкновением неосознаваемых мотивов и потребностей в «предлагаемых» микро и макросоциальных обстоятельствах – культурно-исторических, социально-экономических, эко-климатических, а также определенные заблокированные или же избыточно канализируемые эмоции, сопровождающие этот конфликт.
В данном случае, имеется ввиду максимальное приближение психотерапевтического взаимодействия к естественному процессу поддержания функции психофизической регенерации, свободному и творческому построению диалога и работе с базовыми механизмами психики, например, с мотивационно-потребностной сферой личности, выраженной в тех или иных телесно-двигательных, эмоциональных, мыслительных реакциях и состояниях, в том числе, в совместном творческом создании терапевтических методик, «заточенных» индивидуально под данного конкретного человека и его случай.
Одним из наиболее ярких таких примеров, в относительно недавней истории русского Православия, является св. Матрона Московская (1881-1952).