Утреннее уличное движение стало плотнее: громыхали максибусы, такси и легковушки медленно ползли по черным лентам дорог, тротуары наводнили пешеходы. Рекламные дирижабли неутомимо напоминали, что близится День святого Валентина.
У Евы это не укладывалось в голове. Какой идиот решил, что в один из февральских дней все должны свихнуться от любви и броситься за подарками? Ведь не далее чем в декабре люди уже скупали все подряд в предпраздничном безумии. Когда все это закончится?
Злобно ворча, Ева выбралась из очередного затора и озвучила свои мысли. Пибоди одарила ее печальным взглядом.
– Подарки же для любимых!
– Чушь собачья! Просто из-за того, что один аферист придумал, как с помощью ресторанов и магазинов выманивать у людей деньги на дорогие ужины, охапки цветов и блестящие побрякушки, другие бедолаги расчехляют кредитки. Если любите друг дружку, сидите дома и трахайтесь до потери пульса.
– Этим можно заняться после свидания.
– Ешьте, не вылезая из постели, потом снова трахайтесь. Помню, было у меня одно дело несколько лет назад. Парочка устроила себе роскошный праздник в стиле ретро: ужин и танцы в «Рейнбоу Рум»[5].
– Классика романтики.
– Ага, и когда муж отстегивал почти две тысячи за непомерно дорогие медальоны из свинины, жена пошла в туалет. Пока дамочка пудрила носик, включился ее коммуникатор – она его то ли забыла, то ли не взяла, – ну, муж и посмотрел. А там сообщение от парня, с которым у нее был романтический обед и секс в номере отеля в тот же день, только раньше. Муж стал просматривать все подряд и нашел весьма фривольную переписку между женой и ее любовником, где они насмехались над ничего не подозревающим супругом и его несостоятельностью в постели.
– Ой.
– И тогда…
Ева заметила свободное место у края тротуара и направила машину туда прямо перед огромным автофургоном, который выразил свое негодование оглушительным ревом клаксона.
– Офис кейтеринговой компании примерно в полутора кварталах к западу.
Они вышли из автомобиля.
– Так что сделал муж?
– Попросил счет, оплатил. А когда его жена вернулась, вручил ей коммуникатор и со словами «С Днем святого Валентина, сука» ударил столовым ножом в шею.
– Охренеть! Убил ее прямо в ресторане?
– Они ужинали при свечах в угловой кабинке. Никто не заметил, что женщина истекла кровью, пока ее муж допивал шампанское. И пусть это будет тебе уроком.
– Мне?
– Сидите дома и трахайтесь.
Пибоди бросила на Еву подозрительный взгляд и сдавленно пробормотала, уткнувшись в шарф:
– Ты все придумала.
– Элина и Роберто Сальвадор, две тысячи пятьдесят пятый или пятьдесят шестой, точно не помню. Можешь проверить.
Едва они переступили порог «У Джако», как их сразу окутал соблазнительный запах сдобной выпечки и сахара. Пибоди громко застонала.
– Я не знала, что это пекарня! – Она закрыла глаза и втянула аромат. – Понятия не имела!
Не просто пекарня, заметила Ева. Через боковую дверь в полумраке виднелись столики, стулья, бар и стойка администратора, но в помещении, где очутились они с Пибоди, яркий свет заливал стеклянные витрины с булочками, пирожными и кексами, украшенными белой глазурью. Персонал в белых халатах слаженно упаковывал покупки и пробивал товар на кассе, в то время как одни покупатели терпеливо ждали своей очереди, а другие выходили, унося с собой ароматные пакетики и глянцевые коробки.
– Вытри слюну с подбородка, – посоветовала Ева напарнице, направляясь к дальнему концу прилавка, где хорошенькая девушка лет двадцати складывала картонные коробки.
– Мне нужно поговорить с главным.
– Извините, мэм, если возникла проблема, я…
Огромные голубые глаза девушки стали еще больше, когда Ева показала полицейский жетон.
– О, боже! Подождите минуточку, хорошо? Я сейчас.
Она торопливо забежала за прилавок и нырнула в распашную дверь.
– Я знаю, что ты можешь несколько дней обходиться без нормальной еды – и это странно, потому что у тебя нет ни капли жира на теле, – но мне нужно поесть. – Пибоди шумно выдохнула. – А ведь собиралась купить в автомате йогурт и бутерброд с яйцом…
– Возьми что-нибудь, когда закончим допрос.
– У них есть булочки с корицей, – благоговейно прошептала Пибоди. – С корицей и в сахарной глазури.
– Только потом не жалуйся на свои булки, когда налопаешься.
– Булочки с корицей не лопают, их смакуют.
Хорошенькая девушка вернулась, торопливо подошла к ним и театральным шепотом сообщила:
– Джако сейчас не может покинуть кухню. Не зайдете ли к нему сами?
– Конечно, зайдем.
Следуя указаниям девушки, Ева с Пибоди вошли в распашную дверь за прилавком. С той стороны запах выпечки был таким сильным, что даже славящаяся своей худобой Ева чуть не застонала от вожделения.
Помимо нескольких работающих печей она разглядела большой миксер, размером почти с женщину, которая им управляла, ряд шкафов из нержавеющей стали – похоже, гигантский холодильник, – и стеллажи, заставленные подносами и продуктами.
За одним из столов мужчина в ермолке держал в руках какое-то хитрое приспособление и украшал огромный торт кремовыми лепестками и листиками. За другим столом девушка наполняла гофрированные бумажные формочки жидким тестом. Посреди помещения стоял кухонный остров, за которым высокий широкоплечий мужчина в белом поварском колпаке и халате месил тесто и громко пел о том, как хорошо не унывать и жить на полную катушку. Голос его звучал словно корабельная сирена.
– Дядя Джако? Тут полиция пришла.
– А, что? Ну ладно. Ты хорошая девочка, Брукси, иди, работай. – Продолжая месить тесто, он кивнул подбородком в сторону Евы и Пибоди. – Проходите сюда. У нас, как всегда, запара с булочками. Покажите жетоны.
Не отрываясь от работы, Джако изучил жетоны и кивнул.
– О’кей, чем могу помочь?
– Вчера вечером вы обслуживали званый ужин.
– Вчера у нас было четыре мероприятия, и два из них – ужины. Вы о каком?
– Банкет у Энтони и Дафны Страцца.
– А, миссис Страцца. Очень приятная дамочка, знает, как организовать прием. Да, мы их обслуживали. Ужин на пятьдесят человек. Аперитив сервировали в гостиной: медальоны из лобстера с пикантным соусом. В столовой подавали теплый салат из обжаренных гребешков, стручковой фасоли и болгарского перца с ореховой винегретной заправкой, а на основное блюдо – ростбиф с…
– Понятно, нам не нужно все меню.
– Звучит потрясающе, – вставила Пибоди.
Джако улыбнулся, распределяя сливочное масло по раскатанному тесту.
– Если ешь, то надо есть вкусно.
Он взял миску, посыпал масло какой-то смесью, и Ева почувствовала запах сахара и корицы.
– А в чем дело?
– Кто-то проник в дом супругов Страцца и напал на них после банкета.
Рука Джако замерла над тестом, с лица исчезло благодушное выражение.
– С ней все в порядке? С миссис Страцца? Я имею в виду, у них все хорошо?
– Миссис Страцца сейчас в больнице, у нее стабильное состояние.
– В какой больнице? Гула!
Женщина у миксера хмуро посмотрела в их сторону.
– Минуточку, Джако.
– Гула, малютка миссис Страцца ранена. Она в больнице.
– Ох, не может быть!
Женщина поспешила к нему и встала рядом. Ее голова едва доставала до груди Джако.
– Что случилось?
– Вот полицейские, и они говорят, что на нее напали. На них, я имею в виду. На мистера Страццу тоже?
– Да. Он убит, – сухо произнесла Ева, наблюдая за реакцией Джако и его помощницы.
Новость потрясла обоих, женщина вцепилась в мощную руку Джако.
– О, господи! Когда? Вчера они прекрасно себя чувствовали.
– Вы тоже обслуживали тот прием? – спросила Ева у Гулы.
– Мы оба там были. Миссис Страцца всегда просила, чтобы мы с Джако работали вдвоем. Джако руководил на кухне, а я командовала официантами.
– Это произошло после банкета. Кто-то проник в дом.
Гула покачала головой.
– Надо же, там охрана круче, чем в банке. Видно, нигде нет безопасного места. Бедняжка! Она сильно пострадала?
– С ней все будет в порядке, – ответила Ева уклончиво. – Вы можете сказать, во сколько ушли из дома Страццы? Нам нужно установить хронологию событий.
– Мы подали крокембуш сразу после десяти, примерно в четверть одиннадцатого, да? – Гула потерла висок. – С мятными конфетами, кофе и ликером. В половине одиннадцатого мы с Джако пошли домой.
– Вместе?
– Мы женаты уже двадцать шесть лет, конечно, вместе, – сказал Джако. – Оставили там Зену, нашу дочь, и Хью, племянника. Зена сейчас в магазине, можете поговорить с ней; по ее словам, они ушли после одиннадцати, наверное, в четверть двенадцатого. Дроиды должны были закончить уборку. Зена сказала, что когда они с Хью уходили, там еще оставались гости.
– Нам понадобится список ваших сотрудников, которые обслуживали ужин.
– Хорошо. – Качая головой, Джако принялся сворачивать намасленный пласт теста в тугой рулет. – Но я ручаюсь, что ни один из наших работников не способен на жестокость.
– Это правда, – согласилась Гула и похлопала мужа по руке. – Список я вам дам.
– Мы работаем во многих богатых домах и на разных мероприятиях, – продолжил Джако и, взяв смертельно опасный с виду нож, нарезал рулет на ломтики.
Девушка, которая наполняла тестом формочки, принесла ему сотейник.
– Минута в минуту! – сказала она.
– Спасибо, золотко. Она не работала на том приеме, – добавил Джако, когда девушка ушла, и вылил что-то вкусно пахнущее в противень. – Я должен доверять своему персоналу и потому должен хорошо их знать. Многие из команды – мои родственники. На обслуживание банкетов мы отправляем только после соответствующей подготовки. Я занимаюсь кейтерингом уже более пятнадцати лет, и никто из наших с Гулой сотрудников и салфетки у клиента не взял. Да они и мухи не обидят!
– Но у них есть свое мнение, возможно, они видели что-то или кого-то. Вы тоже могли что-нибудь заметить, – сказала Ева.
– Да я в основном торчу на кухне. – Джако накрыл противень полотенцем.
– Вы же знаете всех, кто обслуживал банкет? Официантов, поваров, лакеев?
– Всех до единого. Кое-кого из гостей я тоже встречал. Не всех, но многих, по долгу службы. Доктор Ханнити заглянул к нам на кухню. Мы обслуживали свадьбу его дочери пару лет назад. Выпил пива и попробовал закуски. Миссис Уиндел тоже заходила. Она наш постоянный клиент. Хотела договориться со мной на следующий месяц – ее племянница ждет ребенка и устраивает вечеринку. Ну и все в таком духе. – Джако пожал плечами. – Вообще-то я не большой любитель светской жизни. Терпеть не могу вечеринки.
Ева не сдержала смех.
– Я тоже! Однако мне казалось, вы их любите.
– Мне нравится печь и готовить. – Он вытер огромную ладонь о фартук. – К тому же я зарабатываю на жизнь любимым делом.
– Я вас понимаю.
Джако подошел к другому столу, взял решетку, на которой остывали булочки с корицей.
– Попробуйте, – предложил он Еве.
– Мы купим парочку, когда будем уходить, – ответила та. – Нам не разрешается… пробовать.
Джако сдвинул брови, ткнул пальцем в одну булочку, потом в другую.
– Эти две не для продажи. Думаю, они не соответствуют стандарту. Я хочу услышать ваше мнение.
– Даллас, я сейчас умру!
Сурово насупленные брови Джако и умоляющий взгляд Пибоди вместе с настойчивыми запахами выпечки сделали свое дело, и Ева сдалась.
– Ладно.
Она взяла булочку, откусила и едва не расплакалась от удовольствия.
– Ужасно, – проговорила она, откусив еще раз. – Даже не знаю, как вам удается оставаться при деле с такой-то продукцией. Мне придется конфисковать всю партию.
– Весь замес, – с улыбкой поправил Джако. – Сейчас я их упакую, возьмете с собой.
– Послушайте, мы не можем…
– Можете, можете, – свирепо перебил он, взяв коробку, и Ева заметила, как в его глазах блеснули слезы. – Вы делаете свою работу, а я свою. Мне нравится эта девочка. У меня самого дочь примерно того же возраста. Не представляю свою реакцию, если бы кто-то отправил ее в больницу.
Даллас воспользовалась моментом.
– А ее мужа вы недолюбливали. Энтони Страццу.
– Я его почти не знал. Работал только с ней. – Джако пожал плечами. – Мне он особо не нравился. Всегда смотрел на всех свысока. Некоторые люди считают себя выше тех, кто их кормит или обслуживает. Он был из таких. Она совсем другая. Она его боялась.
– Почему вы так думаете?
– Хотите знать, почему у меня сложилось такое мнение? Год или два назад мы с ней обсуждали меню банкета. Сидели у них дома в столовой, составляли списки, я принес несколько десертов на пробу. Мы пили кофе, нам было весело, и она смеялась. Тут вошел он, и я увидел, как она переменилась в лице. Увидел страх в ее глазах, правда, всего лишь на миг. Дафна вскочила, напомнила ему, кто я, сказала, чем мы занимаемся. Улыбалась как ни в чем не бывало, вся такая радостная, но когда она взяла список, над которым мы работали, у нее дрожали руки.
Джако сжал губы.
– Больше мы так не общались. Обсуждали все по коммуникатору или по электронной почте.
В комнату зашла девушка, которая раньше пробивала покупки, окинула изучающим взглядом Еву и Пибоди.
– Мама велела отдать полицейским этот диск. – Она вытащила диск из кармана. – Здесь имена, контактные телефоны и адреса всех, кто обслуживал банкет у супругов Страцца. А также сколько времени они у нас работают и входят ли в семью.
Она посмотрела на отца.
– Мама подменила меня за кассой, сказала, что мне нужно поговорить с полицией.
Джако наклонился и громко чмокнул дочь в макушку.
– Не беспокойся, малышка.
– Доктора Страццу убили? А миссис Страццу ранили?
У Зены были огромные голубые глаза, такие же, как у ее кузины, а еще каштановые с золотистыми прядями волосы, уложенные в аккуратный пучок под белым поварским колпаком. Она вытащила из кармана фартука ярко-красную бутылку с водой, жадно глотнула.
– Поверить не могу! Никто бы из нас… К тому же мы с Хью ушли последними.
– Вы уверены?
– Да я всех из этого списка знаю. Мой брат там тоже есть. На банкете он работал барменом и ушел еще до десерта. Десерт подавали мы с Нэт, потом я отправила ее домой. Вся кухонная команда, кроме Элроя, ушла, пока гости ели десерт. Элрой ушел вместе с Нэт. Остались Брайар, Зак и Хью на побегушках. То есть он работал там, где были нужны лишние руки. Хью сказал, что Зак и Брайар вдвоем пошли к метро. Папе не нравится, когда девушки в одиночку идут с работы, даже если район благополучный. Лейси занималась баром вместе с моим братом, Ноем, она ушла с Рейчел, Тревором и Марти – кухонной командой. Рейчел, Тревор, Марти и я живем вместе. Они еще не спали, когда я пришла домой.
– Хорошо. Вы, случайно, не заметили ничего необычного?
– Если честно, нет. Когда готовишь банкет из нескольких перемен блюд на пятьдесят человек, отвлекаться нельзя. Аперитив мы подали в гостиной и одновременно сервировали ужин в столовой. Убирали гостиную, пока гости ели основное блюдо, следили, чтобы каждую перемену сопровождало соответствующе вино и чтобы бокалы не пустовали. Миссис Страцца составила плейлист, так что музыкой занимались тоже мы. Потом гости снова перешли в гостиную для десерта, но уже без стола и стульев.
– Это как?
– Ну, без ее столов и стульев, тех, что миссис Страцца брала напрокат для подачи аперитива.
– В какой фирме?
– В «Одинокой звезде», – в один голос ответили отец с дочерью.
– Мы сотрудничаем уже много лет, – продолжил Джако. – Надежная компания.
– Во сколько привезли и забрали мебель?
– Привезли часов в пять, – сказала Зена. – Я наблюдала за расстановкой. Нэт и я украшали столы, миссис Страцца нам помогала, она это любит. Увезли в половине девятого, как только мы убрали посуду. На все про все ушло минут десять-пятнадцать.
– Вы знаете, кто именно этим занимался?
– Ну… почти. Я имею в виду, что не уверена. У нас у самих дел было по горло. – Она посмотрела на отца. – Ой, папа.
– Не волнуйся. – Джако обошел стол, притянул к себе дочь. – Не надо расстраиваться.
– Он прав, – заметила Ева. – Вы помните, сколько человек там работало?
– Четверо, нет, пятеро. Двоих я знаю, но мы были так заняты, что у меня даже не было времени подумать о чем-то другом.
– Если вспомните еще что-нибудь, свяжитесь со мной или детективом Пибоди. Спасибо за помощь, за то, что уделили нам время. И за все остальное тоже спасибо.
Джако бросил на Еву взгляд над головой дочери, которую гладил по спине.
– Можно навестить миссис Страццу в больнице?
– Пока не знаю.
– А если спросить у ее лечащего врача, может, мы ей хотя бы супу передадим?
– Она под наблюдением доктора Делроя Нобла в больнице святого Андрея. Делайте все, что нужно, Джако, – ответила Ева. – А мы займемся своей работой.
На улице Пибоди невольно поежилась.
– Если бы я могла позволить себе заказать банкет с обслуживанием, то знаю, кого бы наняла! – Она постучала по крышке коробки. – Здесь обалденные булочки в глазури. Заберем их в Управление?
Ева задумалась.
– Оставь мне штучку.
– Ты хочешь съесть вторую булочку?
– Нет. Просто вытащи. Это для Рорка, он заслужил.
– А, понятно. Видишь, для тебя каждый день – День святого Валентина.
– Ну да, я же романтическая идиотка двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Черт, оставь две, одну для Макнаба. Положи их в пакетики для сбора улик. И узнай, где находится фирма «Одинокая звезда».
– Поедем прямо туда?
– Думаю, у Джако не забалуешь, разве только кто-то из его ребят тронулся умом и устроил бойню. Но у нас есть аналогичные преступления, похоже на серию. Вряд ли бы Джако и Гула так долго ничего не замечали. В общем, следующая остановка – прокатная контора. Мы обязательно поговорим с остальным персоналом Джако, но давай вызовем их в Управление, после того как заедем в «Одинокую звезду» и морг.
– Хорошо. Погоди, сегодня же воскресенье.
– И что?
– Прокатная контора может быть закрыта. Я уточню.
– Если они не работают, узнай имя владельца, менеджера, в общем, любого, кто знает, кого посылали к Страцца.
– Сделаю, – отозвалась Пибоди.
Однако первым делом она достала из чемоданчика в багажнике два пакета для сбора улик и взялась за планшет лишь после того, как надежно упаковала булочки.
– В воскресенье контора работает только по предварительной договоренности. Сейчас пробью менеджера.
– Давай. Значит, сперва морг.
– Ура, получилось! Нашла! – Пибоди села в машину и устроилась поудобнее. – Хочешь, я ей позвоню?
– Звони, узнай имена.
Пока Пибоди выполняла задание, Ева размышляла над собранной информацией. Дафна всем нравилась, ее муж – нет. Дафна легко сходилась с людьми: любила помогать, пила кофе с обслуживающим персоналом, какое-то время работала волонтером в больнице. Энтони Страцца был холодным и высокомерным. А еще пожилым богатым мужем, требовательным и деспотичным. Может, он еще и плохо обращался с женой, если Джако не ошибся насчет страха в ее глазах?.. Ева включила автомобильный компьютер и занялась поиском. Пибоди в этот время разговаривала с менеджером.
Ни одного рапорта о домашнем насилии, ни одного звонка от Дафны или из ее дома по номеру девять-один-один. В пункт первой помощи или больницу она тоже не обращалась.
– Пять человек, – объявила Пибоди. – У меня есть имена и контакты.
– Пробей их.
– Будет сделано.
Ева продолжила размышления. Страцца был доктором, и если ему нравилось насилие, он наверняка знал, как причинить боль, не оставляя следов.
Холодный ревнивый муж, склонный к насилию. Юная красивая жена. Может, мимолетная интрижка или тот, кому хотелось завести роман с Дафной. Кто-то, кого она бросила или сразу отвергла. Значит, месть? Возможно, если бы не было похожих случаев.
Ева снова залезла в компьютер.
– У нас есть материалы по делам, которыми занимались Ольсен и Тредуэй. Они готовы с нами поговорить.
– Я назначу встречу. Нашла я тут одного мутного типа. Два обвинения в нападении, парочка приводов за нарушение порядка в нетрезвом виде и непристойное обнажение. Три месяца общественных работ и обязательные посещения психолога за одно нападение, другое отозвали. Отбывал срок за эксгибиционизм.
– А проникновения со взломом, разбой, воровство, изнасилования?
– Нет, здесь все чисто. Есть привод за вандализм, но это мелочь. Десять лет назад, когда ему было восемнадцать, его поймали за рисованием граффити. С тех пор ничего серьезного.
– Вызовем всех, поговорим. Еще мне нужно пообщаться с Мира.
– Я уже отправила ей подробности этого дела и попросила связаться с доктором Ноблом, предложить свои услуги. – Пибоди широко зевнула. – Эх, от сахара сперва кайфуешь, зато потом отходняк.
– Отлично. – Ева высмотрела пятачок, чтобы припарковаться. – Свяжись с парнями из прокатной фирмы, вызови их в участок. Будут возражать, пошлем копов для убеждения. Не поможет – съездим сами. И посмотри, что там у нас на гостей.
Они вошли в длинный коридор, похожий на белый туннель, и Ева велела Пибоди:
– Найди местечко, чтобы спокойно поработать, а я займусь трупом.
В гулком туннеле остро пахло лимоном или чем-то вроде уксуса, но ничто не могло заглушить царивший здесь запах смерти.
Трупы привозят и увозят, думала Ева, их вскрывают, потом зашивают, и на каком-то этапе этого процесса трупы разговаривают со мной, однако нет никого, кто понимал бы язык трупов лучше Морриса.
Ева распахнула дверь и вошла в прозекторскую, где он работал. Негромко играла музыка, что-то с обилием басов и настойчивым ритмом ударных. Под защитным халатом Морриса виднелся стильный темно-синий костюм в тонкую полоску. Галстук Моррис не надел, но водолазка была того же серого цвета, что и полоски на костюме. Длинные темные волосы судмедэксперта были уложены в затейливый узел, из середины которого свисала тоненькая косичка.
Взгляд умных глаз с экзотическим разрезом встретился со взглядом Евы.
– Ты сегодня рано встала.
– Вообще-то я еще не ложилась. Мы с Рорком чуть не наехали на его жену. – Она махнула в сторону трупа, который лежал на столе для вскрытий. – В буквальном смысле, когда в два часа ночи возвращались домой после бала-маскарада.
– Понятно. Судя по тому, что дамочка не присоединилась к супругу, она жива.
– В больнице. Избитая, изнасилованная, голая, она бродила по улицам, когда мы ее обнаружили. У нее частичная потеря памяти, – добавила Ева.
Она подошла поближе. Моррис сделал на теле Страццы профессионально точный Y-образный разрез. При виде вскрытого трупа Ева даже не поморщилась, впрочем, как всегда.
– Судя по всему, – продолжила она, – кто-то проник в их дом во время званого ужаса и спрятался в спальне. Когда прием закончился, на супругов напали. Мужа связали, ее связали и изнасиловали, обоих сильно избили. Взломали парочку сейфов и забрали все, что там было. Взяли еще несколько ценных вещей.
– Обычные грабители так не поступают.
– Точно. Вероятно, все остальное шло приятным дополнением. Скоро узнаем.
– Могу сказать, что покойный отчаянно сопротивлялся. У него содрана кожа на запястьях и лодыжках. Еще на теле многочисленные, но не опасные для жизни порезы, нанесены тонким острым лезвием. Скорее всего, скальпелем.
– Возможно, это связано с тем, что убитый был хирургом.
– Его били в основном по лицу. Кулаками в перчатках – скорее всего, из тонкой кожи – и чем-то вроде дубинки. Думаю, тоже обтянутой кожей. Удары наносились продуманно, чтобы причинить сильную боль. Били по животу, почкам, коленным чашечкам.
Моррис вручил Еве очки-микроскопы, вторую пару надел сам.
– Пластиковые стяжки врезались в тело, а еще у нас имеются фрагменты древесины и, похоже, клеящего вещества со скотча, которым связали жертву. Жду подтверждения из лаборатории.
– Да, преступник использовал пластиковые стяжки, а поверх них – клейкую ленту. Древесина от стула, который сломал Страцца, когда пытался освободиться.
– Глянь сюда. – Моррис передвинулся к голове трупа. – Сильный удар тупым предметом. Полагаю, его нанесли по крайней мере через час после остальных ударов, и явно не им оглушили жертву, прежде чем связать.
– Его сперва оглушили, потом обездвижили. После нападения Страцца пришел в себя, сломал стул, к которому его привязали. Думаю, у него хватило сил, чтобы броситься на преступника.
– Все сходится. Судя по углу, под которым был нанесен удар, преступник и жертва стояли лицом к лицу, преступник чуть левее.
– Тяжелая хрустальная ваза. Преступнику нужно было утихомирить Страццу.
– Даже если предположить, что тот был под адреналином, подобный удар вырубит кого угодно.
– Точный медицинский термин.
– Не сомневайся. Страцца упал и потерял сознание.
– И нападавший ударил его еще пару раз, на всякий случай.
– Не сразу.
Ева насторожилась.
– Через какое время?
– Полагаю, рана от первого удара в голову кровоточила минут пятнадцать, если не дольше. Может, двадцать. Кровь уже начала сворачиваться. Смертельный удар – им может быть любой из тех, что пришлись по затылку, – нанесли уже после того, как сердце качало кровь добрых пятнадцать минут. А этот? Угол нанесения предполагает, что Страцца двигался, поднялся на ноги. Его добил последний удар.
– Хорошо, хорошо. – Ева на миг закрыла глаза, стянула очки, прошлась по комнате. – Страцца высвободился и бросился на обидчика. Преступник схватил вазу, ударил. Страцца упал, потерял сознание, но преступник его не прикончил. Возможно, собирал инструменты и добычу или снова изнасиловал жену Страццы. Страцца пришел в себя, попытался встать, вот тут-то преступник его и добил. Был вынужден это сделать.
Она покачала головой.
– Глупо. Если ты собираешься убить человека, прикончи его, и дело с концом. Если не хочешь убивать, хватай вещички и сматывайся. И на это не нужно целых пятнадцать минут, если только ты не дурак и не раскидал свое барахло по всему дому.
– Люди часто ведут себя по-дурацки, – резонно заметил Моррис.
– Чертовски верно. У нашего преступника хватило мозгов, чтобы проникнуть в дом, когда там ужинали пятьдесят гостей, которых обслуживали человек десять или даже больше. Правда, возможно, он сам из гостей или обслуги. Ему хватило жестокости, чтобы избить и изнасиловать, – заставил женщину раздеться, изнасиловал на глазах у мужа, – но не хватило духу сразу убить мужчину, когда тот бросился на него. Убийца целых пятнадцать минут ошивался на месте преступления и только потом прикончил Страццу. Впрочем, он мог решить, что Страцца мертв или умирает. А тот, похоже, использовал это время, чтобы помочь жене.
– Страцца освободил жену?
– У нее ссадины на теле: она сопротивлялась. Не так ожесточенно, как ее покойный муж, но все-таки сопротивлялась. Судя по ее состоянию, вряд ли она освободилась самостоятельно, а на месте преступления не нашли ни клейкой ленты, ни веревок. Преступник забрал их с собой.
– То есть он не только оставил ее в живых, но и не стал повторно связывать? Она может его опознать?
– Говорит, что это был дьявол. Маска или грим. Вообще-то, если убийца потратил столько времени, чтобы изменить внешность, вряд ли он собирался убивать. Пришлось.
Ева еще раз внимательно посмотрела на тело Страццы.
– И на одном трупе убийца теперь не остановится.