‒ Время марша?
‒ Около двух часов.
‒ Были ли незапланированные остановки в пути?
‒ Не могу ответить на этот вопрос по той простой причине, что отцы ‒ командиры в свои планы не посвящали.
‒ Происходил ли радиообмен?
‒ С момента выхода из начального пункта и до первого выстрела, соблюдалось радиомолчание.
‒ Походный порядок?
‒ Борт ‒17, затем 83 ‒ й, 09 ‒ й, 11 ‒ й и 21 ‒ й. Дистанция двадцать, скорость сорок. Личный состав на броне.
‒ Выходит борт, в котором находился капитан Рязанов, шел сразу за Вашим?
‒ Выходит, что так.
‒ Вы не заметили ничего необычного в поведении капитана Рязанова?
‒ Я и его ‒ то не видел вовсе. Носа из десантного отделения не показывал.
‒ Это необычно?
‒ В такое ‒ то пекло?!
‒ И он ни разу не покидал борт?
‒ Насколько помню, нет, не покидал. Да и как бы он это сделал во время движения? Даже когда начался бой, он оставался внутри, а потом… потом мне стало как ‒то не до него.
‒ Капитан Рязанов принимал участие в бою?
‒ Возможно. Но не могу утверждать со стопроцентной уверенностью.
‒ Вы сказали «возможно»?
‒ Он мог вести огонь и через бойницы. Ведь в такие моменты каждый штык нужен как воздух.
‒ Вы видели, как погиб капитан Рязанов?
‒ Никак нет.
‒ Он мог оставаться в живых до подхода «вертушек»?
‒ Не исключено. Какие только случаи не известны в этой войне! Хо–я, после похода этих самых «вертушек», его шансы свелись бы к нулю.
‒ Почему Вы покинули поле боя?
‒ Потому, как только и осталось это самое…поле! ‒ Сергей уже начал «закипать».
‒ Что Вы подразумеваете под этим?
‒ Бой, как таковой закончился.
‒ Но Вы же не были уверены в гибели своих…товарищей?
‒ Зато «вертушки» укрепили эту уверенность на двести процентов.
‒ Спокойнее, сержант. ‒ Спицын снял очки, протер их носовым платком и вновь водрузил на нос. ‒ Вас осталось двое…
‒ Ах вот оно что. ‒ выдохнул Сергей обреченно. ‒ Вы спокойнее дышали, если бы и нас не осталось.
‒ Я лишь выполняю свои обязанности, пытаясь наиболее полно восстановить всю хронологию событий.
‒ На мой взгляд Вас в последнюю очередь заботит хронология. ‒ скрипнул Сергей зубами. ‒ Могло бы уцелеть и больше, не устрой армейская авиация Армагеддон в миниатюре.
‒ Поясните?
‒ Они открыли огонь на поражение… нет, на уничтожение, несмотря на то, что противник отошел за минуту ‒ две до их подхода. И если бы я с Виктором прощелкал хлебалом, то остались бы в той же братской могиле!
‒ Вы утверждаете, что наши пилоты открыли огонь по своим же?
‒ Какой Вы догадливый! Именно это я и утверждаю. Тоже мне высшая математика…
‒Вы находились на территории, подконтрольной боевиками, более трех суток…
‒ Не по своей же воле!
‒ Вы не торопились.
‒ Нам надо было бородатых попросить подкинуть на ишаках? Вы сами смогли бы покрыть более пятнадцати километров в условиях горной местности и высокой вероятностью столкновения с противником за меньшее время?
‒ Я ‒ нет, не та подготовка. Но Вы отдаете себе отчет в серьезности заявления об ошибке пилотов?
‒ Вполне.
‒ За все это время вы не имели контактов…
‒ Нет, не имели.
‒ Не кажется ли это странным? В районе, где действует порядка десятка независимых отрядов, численность до двух сотен в каждом и командиры чувствуют себя этакими князьками…
‒ А Вам не кажется странным тот факт, что пилоты приняли нас за «духов»? Мы продвигались в темное время суток.
‒ Однако нам известно о связях из числа жителей республики.
‒ Думаю аналогичное можно утверждать и о Вас.