Легкое покалывание в шее, стук в висках и глаза заныли, стоило мне попытаться поднять веки или зажмуриться. Ощущение, точно все затекло после продолжительного оцепенения. Затем кто-то включил звук:
– Событие, которое шокировало страну и весь мир, до сих пор остается главной загадкой уходящего года… – зазвучал диктор на радио или по ТВ – четко это я определить не смог.
– Так, что еще с ним нужно сделать? Неси сюда вон ту хреновину. Ага. Да, ее. Так, черт, датчик…
Что-то щелкнуло, и все звуки пропали, только боль в висках стала сильнее.
– Ну, и чего ты возишься, господи?
– Да сейчас, погоди, опять подключил…
Диалог кончился так же резко, как и начался. Что тут происходит вообще?
– А между тем мировое сообщество открыто выступило против терроризма. В наступившем году Европа утвердила новую политику…
– Ты можешь выключить эти новости? Тошнит от них уже? – кажется, этот голос я слышал и раньше. Но, стоп, в наступившем? Только что же был уходящий!
– Не могу. У меня там были родители, дядя и двоюродный брат, – присоединился второй.
– У меня тоже были! Но я не могу это уже слушать! Полтора месяца одно и то же! Совесть поимей!
– Поимею, когда поймаем тех, кто это сделал.
– Ну да, последняя надежда, да?
Мне почему-то показалось, что говоривший произнес это в мою сторону.
– Не последняя, но… ты опять напутал с питанием???
Резкий шорох, шаги, тишина.
– Что вы можете сказать нам относительно проводимого расследования? – и опять новости.
– К сожалению, не могу сообщить вам ничего конкретного из того, что вся страна и, вероятно, весь мир ждут услышать.
– То есть, вы не нашли никаких следов?
– Беда в том, что из-за слишком большой мощности устройства имеют место глобальные изменения структуры… вы же представляете, о чем речь?
– Разумеется, ведь каждый из сидящих здесь в студии уже детально изучил событие в Петербурге, хотя прошло уже два месяца с тех пор.
Кроме ток-шоу – никаких других звуков. Ничего, что могло бы мне подсказать, где я нахожусь, и почему шум регулярно пропадает, как будто источник звука выключают без предупреждения.
И что за событие в Петербурге, которое взбудоражило весь мир? Я хотел послушать и дальше, но мне помешали:
– Есть активность! – еще один незнакомый голос. А глаза открыть почему-то не получается. – Есть, но не полная. Черт бы тебя драл, Тарасов, опять напутал?
– Нет-нет, это не моя ошибка, – а этого я, кажется, уже слышал вчера. Или…
– Ну так возьми и перенастрой, знаешь ведь, как исправить схемы.
Веки задергались, причем непроизвольно, но через несколько секунд я наконец-то смог открыть глаза. Все плыло.
– И что тут у нас? – передо мной появилось расплывчатое пятно. – Здравствуй. Слышишь меня? Слышишь?? По-моему, он не слышит ни черта! Моргни, если слышишь.
Я задергал левым веком, но опустить его полностью не смог.
– Так, коллеги, – расплывчатое пятно повернулось ко мне спиной и его голос зазвучал куда глуше. – Исправить все. Зрение, слух, реакцию. Нервы, кажется тоже. И не только ему! Вы возитесь преступно долго! Под трибунал всех отправлю, если завтра же Мальцев не предстанет передо мной нормальным человеком!
– Простите, исправим! – бодро отрапортовал голос. Хлопнула дверь. – Королев сегодня не в духе.
– Илюх, мы все уже пару месяцев как не в духе. И не только из-за случившегося, но еще и потому…
Щелчок, тишина, мрак.
– Ну теперь-то все готово? – голос, который точно принадлежал Королеву, вывел меня из забытья. – Или вы, лабораторные крысы, опять мне паралитика решили показать?
– Нет, все готово. Кирилл сейчас проверит, – уверенно отчитался Илья. Я уже начинал различать их голоса. – И подаст… Черт! Опять активность. Ты уже подключил?
– Нет! Включаю все!
– Погоди… А, вроде нормально все.
Мне в лицо ударил яркий свет. Я приоткрыл глаза совсем чуть-чуть, чтобы убедиться, что вижу – ведь вокруг меня все только и твердили, что все в порядке, и что они сделали все, как полагается.
И правда – видел я четко. Яркие сочные краски, почти ненатуральные. Несмотря на то, что я точно запутался в датах и не знал, какой сейчас день – но точно был уверен, что это начало нового года, – в цветах вокруг меня было что-то неестественное.
Серое, белое, серебристое – все в десятках оттенков, потому что вокруг были стеклянные перегородки, пробирки и колбы, какое-то оборудование. На полу – явный бетон без намека на плитку. А еще – несколько человек в белых халатах, которые внимательно смотрели на меня.
Я открыл рот, но оттуда не донеслось ни звука. Как будто воздух не шел.
– Ой, – Илья как-то странно вытянулся. – Прости, дружище, сейчас…. Мы тебя еще не полностью автономировали, то есть, не превратили в замкнутую систему.
Он начал быстро колотить по клавиатуре, победно вдавил «Enter», и тут же что-то зашипело. В груди стало как-то некомфортно, и я поморщился.
– Ага! – торжествующей воскликнул Илья, – а нервная система работает просто отлично, вы не находите?
– Не нахожу, – мрачно ответил мужчина в военной форме. Судя по голосу – как раз тот самый Королев. – Он все еще не может говорить?
– Могу, – проскрипел я, когда смог дышать полной грудью. Но какие-то мелкие покалывания все равно оставались, но где-то глубоко под кожей.
Я попытался наклониться, чтобы посмотреть, на чем я стою, но не смог пошевелить головой. Лишь явно ощутил, что в лоб мне упирается толстая пластина, то ли из полимера, то ли из металла – нагретый моей кожей, он ничуть не холодил, хотя голова начинала гудеть и что-то прохладное на лоб мне бы совсем не помешало.
– Денис, наконец-то, – с облегчением сказал Королев. Мужчина достал платок и протер седеющие виски, а потом приблизился ко мне. – Послушай, мы этого момента ждем уже несколько недель. Что произошло в Петербурге?
– Что-то, – неуверенно ответил я. – Я слышал, как говорили в новостях, что там случилось нечто такое, отчего весь мир в ужасе. Или как-то так.
Жужжание ламп и гудение кулеров в мощных компьютерах остались единственными звуками. Илья молчал. Королев – тоже.
– Там еще ток-шоу какое-то было, – слова я выговаривал с большим трудом, как будто от долго молчания речевой аппарат ослаб настолько, что не мог выдержать и пары фраз в разговоре. – Там тоже говорили про какие-то месяцы.
– Это ты мог услышать недели три назад. Сейчас – начало марта, – Королев заговорил первым, а остальные так и стояли, вытянув лица. – Мы рассчитывали на твои показания. Чтобы ты сообщил нам все, что ты видел в Питере.
– А разве я там был? – удивился я, подняв брови, но они тут же уперлись в обруч на лбу, и я зажмурился – оказалось удивительно неприятно. – Я ничего не помню.
– Вы можете проверить, правда это или нет? – Королев нахмурился и посмотрел на людей в белых халатах. Кто-то тут же засуетился проверять данные по компьютерам, кто-то полез в бумаги.
– Секунду, – Илья встал и подошел ко мне почти вплотную, причем оказался заметно ниже меня ростом. – Ты меня знаешь?
– Ты – Илья. Я узнал тебя по голосу. Ты еще с одним разговаривал, когда вы ругались из-за новостей, – ответил я. – Тогда один из вас просил выключить, а другой говорил что-то про семью.
– Было такое, – в поле зрения почти вбежал владелец еще одного знакомого голоса. – Было-было, точно было, я помню! Уж меня-то ты должен знать! – добавил он, изменившись в лице.
Пластина старательно терлась о лоб, пока я отрицательно мотал головой.
– Я даже имени твоего не знаю, – ответил я. – И почему я ничего не чувствую толком? Почему двигаться не могу? Где я?
– На нашей базе. Или ты тоже не знаешь, о чем идет речь? – Королев сердился не на шутку. – Может, ты и имя свое не помнишь?
– Денис. Вы меня так назвали, – тихо ответил я, а мужчина с седеющими висками развернулся и принялся материться на всю лабораторию так, что стекла звенели.
– И меня ты тоже не помнишь? – мрачно произнес другой лаборант, а когда я подтвердил это, ответил: – Я Кирилл. И до ситуации в Питере я постоянно был на связи с тобой. Только вот…
– Не надо ему ничего рассказывать! Мне нужно точно знать, что у него в мозгах! – Королев быстро прошагал до меня и наставил на мой лоб указательный палец: – Все. До последней. Мысли!
– Но мы же не к этому его готовили, товарищ полковник! – воскликнул Кирилл.
Что-то слабо шевельнулось в моей памяти, но пока это было больше похоже на ночную судорогу – пинок и не более того. Никаких образов или чего-то конкретного.
– Перед тобой – единственный живой свидетель, поэтому будь добр, раздобудь нам информацию любым способом!
– Эй! – воскликнул я. – Да ведь мне даже не сказали, что происходит!
– И не скажут! Я был о тебе куда лучшего мнения! – полковник покинул лабораторию, хлопнув дверью.
– Да что здесь происходит? – спросил я, решив, что без начальства ребята в белых халатах будут гораздо сговорчивее.
– Послушай, Денис, полковник решил ничего тебе не говорить. Понимаешь, раньше он был попроще, а теперь ему прилетело по шапке за произошедшее, и он стал… другим.
– Я все равно ничего не помню, поэтому бесполезно сравнивать, – сказал я и закашлялся. – Ну хотя бы что произошло со мной и происходит прямо сейчас ты можешь рассказать? Или это тоже очень большой секрет, раз мою голову держат в одном положении?
– Приказа тебя отпускать не было, – добавил Илья из-за спины Кирилла.
– Так, а он кто такой? – спросил я. – Ты назвал меня «дружище» просто так или…
– Или, – кивнул он. – Я надеюсь, что ты сможешь вспомнить все.
– Едва ли, – обреченно произнес я.
– Он даже игру слов не понял, – пожал плечами Кирилл. – Что ты от него хочешь?
– Да я хочу, чтобы он хоть что-то вспомнил. Ты был его другом, а я помогал ему в операциях Отдела, так что…
– Отдела?.. – оживился я. – А что, я был кем-то особенным?
– Ну что за… – отмахнулся от меня Илья. – Ничего он не помнит.
– А может, это все из-за того, что кое-кто напортачил с контактами, а?
– С какими еще контактами? Эй! – бросил я вслед уходящему Кириллу. – Да объясните мне наконец, что здесь происходит! Пожалуйста! Почему Королев этот такой злой? Что я должен знать?
– У меня запрет. Я не могу тебе ничего говорить, пока мы не проведем все необходимые измерения и исследования. Единственное, чем я тебе сейчас могу помочь, Денис, так это сказать, что все процедуры абсолютно безболезненные.
– Спасибо тебе огромное! – я снова задел обруч и выругался. – Может, тогда и эти штуки вы потом с меня снимете, когда поймете, что я не помню ровным счетом ничего?
– Да. Но только с разрешения полковника.
– И сказать, кто вы такие, тоже не можете?
– Нет. Мало ли, что там с тобой сделали.
– Там? Где – там?
– В Петербурге, чтоб тебя! – воскликнул Кирилл. – Потому что с тобой…
– Тише-тише! – окрикнул его Илья. – Не раньше положенного.
Так мне и не удалось узнать ничего. Но в этот раз меня не отключали – похоже, что и мои странные пробуждения и усыпления до этого момента были как-то связаны с деятельностью этих людей. И очень похоже, что надо мной ставили какие-то странные эксперименты. Жаль, что я не мог сбежать отсюда.
Но и сопротивляться тоже почему-то не хотелось – отчасти по той простой причине, что я был прикован к какой-то стойке и не мог даже пошевелиться. Это меня до жути раздражало.
Ведь я даже не сумел препятствовать людям, которые подключали какие-то электроды к голове. Но Кирилл оказался прав – вся процедура оказалась совершенно безболезненной.
– Базовая активность в норме, то есть физически память должна работать.
– Ребят, я же не компьютер, – добродушно ответил я. – Вы чего!
Похоже, что зла мне все-таки не желали. Но это не означало, что я теперь им верю на все сто процентов. Разве что могу прислушиваться к тому, о чем они говорят, быть чуть более сговорчивым и послушным, а так – как пойдет.
– Значит, еще надо проверять!
– Что, опять?
– Не опять, а снова! – добавил Кирилл.
Кроме этих двоих мной почти никто не занимался. Многие покинули лабораторию и больше не показывались. Но через стеклянные перегородки я успел рассмотреть большое, размером с самолетный ангар, как минимум, помещение. Высоченные, метров под десять, потолки. Но никак не мог узнать этого места. Да что там говорить, если уж я и этих двоих до сих пор не вспомнил.
– Сейчас мы тебе будем показывать кое-какие образы, а ты будешь говорить ассоциации, ок?
– Да-да, – ответил я с готовностью, хотя почему-то был уверен, что психологические штучки до жути ненавижу.
Ко мне подкатили стол с широкоформатным монитором, наклонили, включили слайд-шоу.
– Так, первый пошел, – сказал Кирилл и махнул рукой на технику. – Что думаешь?
На слайде я увидел целую улицу разбитых автомобилей, несколько патрульных машин, разбросанные по дороге тела.
– Это что, то, что случилось в Питере? – спросил я, а Кирилл посмотрел на Илью, тот, в свою очередь, бросил взгляд на монитор и отрицательно покачал головой.
– Нет, совсем не то. Дальше.
На втором слайде был причал, толпы людей. Кто-то дрался. Одетый в светлый костюм, лихо выворачивал руку лежавшему не досках парню.
– Круто! – выдал я. – Смотрится эффектно, похоже на сцену из кино, но я до сих пор не понимаю, как это относится ко мне.
На третьей картинке дымящийся автомобиль явно доживал последние мгновения. Кадр был сделан с водительского места – человеку пришлось хорошенько напрячься, чтобы так вывернуться.
– А это очень похоже на какую-то компьютерную игру.
Потом пошли кадры петербургских улиц. Люди, снег, местами превратившийся в кашу. Знакомым не выглядело ничего и некоторые кадры я узнавал лишь потому, что в моей памяти в принципе сохранились виды города. Вроде бы как я бывал там в детстве. Или нет?
– Ну, чего? – устало спросил Кирилл. – Хоть что-то есть?
– Реакция мозга процентов на пять. А мы посмотрели больше двадцати изображений. То есть нет ни одного полного совпадения, это я тебе гарантирую. Он действительно ничего не помнит. Точнее, раз физическая память цела, есть какой-то блок. Может, психический.
– Еще бы, такая травма.
– Да скажете вы наконец, что тут происходит! – закричал я. – Вы и так уже поняли, что я действительно не могу ничего помнить. Хватит уже играть в эти игры, просто расскажите, что со мной?!
– Может скажем уже? – почти умоляюще произнес Кирилл, не обращаясь особенно ни к кому. – М-м-м… черт!
Он схватил телефон. На том конце ждали этого звонка, потому что парень затараторил почти сразу.
– Нет. Точно нет, – он немного помолчал. – Уверен, что нет. Ничего, ни единой зацепки. Я думаю, надо рассказать. Хотя бы по чуть-чуть. Простимулировать. А что Игнатьев? Мы бы его вызвали, если бы имели хоть какие-то совпадения! Да. Понял. Точно. Так точно.
– Ну чего? Теперь-то ты можешь мне сказать, что за хрень тут происходит? Что это за полковник? Что за…
– Да. Да-да-да, помолчи, пожалуйста. Я не могу тебе сразу все рассказать.
– Ну хоть что-нибудь уже! Что со мной случилось? Почему я не могу двигаться?
– М-м-м… тебе не понравится.
– Да говори уже! У меня что, нет ног? Я – чертова голова профессора Доуэля?
– Нет. Не совсем.
– Не совсем???
– Ну, мы еще не все до конца настроили, потому что главное – твоя память и, следовательно, голова.
– Да прямо уже скажи!
– В общем… ну… – Кирилл мялся недолго: – твоего прежнего тела уже нет. Нам удалось спасти только… сам понимаешь, что. А новое тело еще не полностью функционально…
– Что?? Новое тело??