Его (с)нежная девочка - читать онлайн

Глава 1. Дамир

– Самолет заходит на посадку, пристегните, пожалуйста, ремни, – слышу над ухом мелодичный голос стюардессы. Оборачиваюсь, чтобы вежливо ответить, и едва ли не утыкаюсь носом в ее выпяченную грудь. Твою…, что за мода проникать в личное пространство пассажиров? Их вообще учат или нет этому гребаному этикету? Дай ей волю, она ко мне на колени заберется?

Куда катится этот мир!

– Пристегиваем, – бросаю, напрочь игнорируя попытки совсем зеленой девчонки заигрывать, и снова утыкаюсь взглядом в экран мобильного. Прокручивая сотню, не меньше, сообщений от бывшей женушки, которая решила покидаться буквами, начиная с:

“Привет, Дамир”

И заканчивая:

“Поставь на место своего отпрыска”.

Не получив от меня ответа на первый десяток гневных писем. Смешно. Она его превратила в ветреного раздолбая своими потаканиями, а я потом “поставь на место”. Разумеется, в те моменты, когда не играю для них роль кошелька.

– Дами-и-ир.

– М? – хмурю брови, пытаясь сообразить, что бы выдать матери сыночка в ответ.

– Что-то ты так напряжен, – шепчет Вероника, заползая своими пальчиками мне под рубашку, чуть надавливая ноготками, оцарапывая.

Не будешь тут напряженным, с таким хаосом вокруг.

– Может, я помогу расслабиться? – смело переползает ко мне на колени Ника, задирая свое и до того убойно-короткое кофейного цвета платье и, совершенно не смущаясь, просовывает ладошку между нами и тянется к ремню на моих брюках.

Хотя где Ника, а где смущение. Оно у нее удавилось еще в зародыше. И хоть дружок уже колом стоит и готов к активным действиям, но благоразумие меня пока не покинуло. Показательных выступлений на весь самолет устраивать не собираюсь. Хоть он и частный, и кроме двух стюардесс и пилотов, “зрителей” здесь больше нет.

– Ника, мы в самолете не одни, – осаждаю девушку, когда собачка на брюках уже поползла вниз, а ладошка девушки уже пробирается под резинку боксеров, смело сжимая возбужденную плоть, выбивая из груди тихий стон. Шустрая, однако.

– Ой, да брось, тебе же не пятнадцать, чтобы смущаться, – улыбается Вероника и обхватывает второй рукой меня за шею. Прижимаясь торчащими под платьем сосками и выдыхая, соблазнительно проводит своим острым язычком по моей губе.

– Вот именно, – приходится стиснуть зубы, когда провокаторша начинает умелые движение рукой, и собрать всю свою силу воли в кулак, прикусывая девушку за подбородок и отстраняя от себя. – Мне не пятнадцать, чтобы зажиматься при любой возможности и творить безумства! – перехватываю тонкое запястье, вытаскивая ладошку из своих штанов и подталкивая любовницу обратно в сторону своего кресла.

– Ты серьезно? – тут же меняется тон разговора.

– Более чем.

– Какой ты скучный, Абашев, – сквасила мордашку Вероника, но послушно слезла с моих колен. – Правильный до ужаса, – дергает подол платья Ника, поправляя.

– Какой есть! – бросаю недовольно и привожу себя обратно в приличный вид. Хотя все еще гудящий от возбуждения дружок и не прочь бы продолжить начатое девушкой. Но нет, черт, мы же не кролики.

– И все-таки я надеялась на более долгий отпуск, Абашев, – спустя пару минут тишины кудахчет любовница, все еще дуя губы. – Мы и так слишком редко куда-то выбираемся.

Женщины, что же с вами так сложно-то, а?

– Ты прекрасно знаешь, что это не от меня зависит.

– Два дня. Два! Я даже не успела загореть, Дамир!

Зато вынести мне мозг у нее было предостаточно времени.

– Я тебя с собой в Москву не тащил, – говорю, параллельно быстро набирая СМС бывшей. – Отель был оплачен на все две недели вперед. Ты могла остаться, но сама приняла решение полететь со мной, так и какого… ты мне сейчас заливаешь, Ника?

– То есть тебе совершенно плевать, что там было пол-отеля богатых, симпатичных и холостых мужиков, Абашев?

– Ремень! – снова появляется в салоне эта надоедливая стюардесса. Да, черт побери, пристегнуться же надо.

– Дамир!

– Ты вольна делать все, что тебе заблагорассудится, Вероника.

– Вот ни капли не ревнуешь?

Игнор. Иногда это самый верный способ заставить женщину замолчать. Что я и пытаюсь провернуть. Но Вероника была бы не Вероника, если бы не продолжила наседать все в той же пискляво-визжащей тональности:

– Нет, ты серьезно? Я ради тебя стараюсь, Абашев, между прочим. Ради нас. А ты даже две недели не можешь мне уделить.

– Ты что от меня сейчас хочешь услышать? – не выдерживаю, в конце концов, и срываюсь на рык, оборачиваясь.

Вот в чем преимущества частных рейсов. Мало того, что у тебя есть связь, так еще и возможность гаркнуть в нужный момент, так, чтобы не перепугать с добрую сотню “попутчиков”. Максимум, кто нервно подпрыгнул, это та самая стюардесса, имя которой за время полета я даже не удосужился узнать. Да, вот такой я козел. Но привычки заглядываться на всякую проходящую мимо юбку не имею. Воспитание не то, да и возраст уже тоже. Еще пару лет, и сорокет разменяю.

– Элементарное спасибо хотя бы. За то, что не осталась, а поехала с тобой! Для поддержки, – задирает нос Вероника. Ну, допустим, пока что скорее для проверки моей выдержки, чем для поддержки.

– Спасибо!

– Пожалуйста, – сверкает своими изумрудными глазищами любовница, обиженно отворачиваясь к иллюминатору.

Ну, слава богу, хоть последние минут двадцать мы проведем в тишине. Я уже даже готов гул двигателей слушать, только бы не…

– А вообще, Абашев, ты неблагодарная свинья!

Твою, Вероника, мать!

Все, надоело. Бросаю всякие попытки заткнуть поток обвинений и упреков. Один хрен, мне этот фонтан многословия не переспорить.

Откидываю голову на подголовник и прикрываю глаза. Качан сейчас просто разорвет. Мало того, что нынешняя мозг компостирует, начиная от отеля, и на работе пришлось созвать срочное собрание акционеров, так еще и мобильный не затыкается со своим протяжным “пилик-пилик”. Оля явно вошла в раж и решила допечь меня. Только я, хоть убей, не понимаю, чего она хочет от меня еще! Все рычаги влияния на сына, которые были мне подвластны, я использовал. Этот двадцатилетний детина, который думает только о бабах и бабках, уже давно вышел из-под всякого контроля. Спонсировать его учебу в Лондоне я перестал еще месяц назад, все денежные потоки, которые лились к нему на счета, как из рога изобилия, перекрыл, тачку свою за пару лямов этот раздолбай сам расхреначил в хлам. Теперь, как я наивно полагал, прижал хвост и сидит в столице, погрызывая гранит науки под боком у моего хорошего знакомого. Но, оказывается, шило в заднице у него все никак не успокоится. Что еще он умудрился натворить и куда вляпаться, что его мать сейчас так истерит?

А главное, от меня-то теперь она что хочет? Все двадцать лет отец был не нужен, только бы счета регулярно пополнялись, а когда поняла, что сынок может и на три буквы послать – стала на гниль давить. Вот только я в его годы уже бизнес начинал поднимать, а этот же только и знает, что пить, курить и иметь все, что движется.

– Ты меня не слушаешь, да?

– Уже давно, Вероника.

В ответ мне выдают возмущенное фырканье. И в тот момент, как шасси касаются взлетной полосы, наконец-то замолкают. И на том спасибо.

В аэропорту прямо у трапа нас уже ждет машина фирмы. Таким образом, мы минуем все формальности и толпы народу, что в середине дня всенепременно заполонили зал аэропорта. Я вообще, чем дальше, тем больше превращаюсь в антисоциального человека. Да и с таким “окружением” иногда невыносимо хочется запереться где-нибудь на необитаемом острове на век-другой.

– Тебя куда забросить? – спрашиваю, когда выезжаем с территории аэропорта.

– Домой, надо полагать. Если я тебе сегодня не нужна.

– Не нужна. Буду на работе допоздна.

Называю водителю адрес, куда необходимо заехать в первую очередь, и уже через полчаса высаживаю любовницу у элитной многоэтажки.

– Позвонишь, как освободишься? – спрашивает на прощание Ника.

– Позвоню, как будет время, – как всегда, отвечаю размыто и без конкретики.

Зачастую у меня и правда нет его, этого нужного всем времени. Да и любителем трепаться по телефону не был никогда.

Забросив Веронику, мчу на фирму, где уже час как идет собрание акционеров и куда их безалаберный генеральный директор снова опаздывает. Попутно набирая Ольгу. И первым что слышу в трубке:

– Твой сын, ты его и воспитывай! – визг. Нервный визг. – Все, Дамир, я так больше не могу! Сколько я буду еще ходить за ним по пятам? Когда-то же у него должно появиться чувство ответственности! Ты его разбаловал, ты его и ставь на место.

– Я разбаловал? – рычу в трубку, сжимая гаджет до хруста в пальцах. – Не ты ли с рождения ему сопли подтирала и сюсюкалась до самого совершеннолетия, спуская все его закидоны на тормозах?

– А что я должна была делать? – выпаливает удивленно бывшая. – Мне было некогда возиться с его заморочками. Ему нужна была твердая мужская рука.

– Хороший подзатыльник ему нужен был. Но ты свинтила в Англию, устраивать личную жизнь, Оля, – откручиваю крышку с бутылки воды и залпом осушаю.

– Я просила меня так не называть, Абашев! И что, по-твоему, мне было делать? Ты подал на развод, мне нужно было думать, как жить дальше.

– Вот только давай не будем возвращаться к этой теме. Ты прекрасно знаешь, почему мы с тобой разошлись. Эта тема уже пылью покрылась, и поднимать ее снова нет смысла.

На том конце провода виснет тишина и недовольное сопение.

– Что он натворил на этот раз? – спрашиваю немного погодя, слегка умерив свой пыл. Криками, истериками и взаимными претензиями мы точно проблему не решим.

– Игнорирует занятия, его регулярно ловят в клубах, а вчера наш сынок налетел на штраф, гоняя по ночному городу со своими дружками.

– И на чем он это у нас гонял? Он же разбил тачку.

– Купил.

– На что? Я месяц как перестал ему отправлять деньги.

– Разве не ты ему посоветовал продать его разбитый Порш на разбор?

– Смотри-ка, есть еще мозги в его пропитой и прокуреной голове! – ухмыляюсь, удивляясь, как это наши Тимурчик решился свою драгоценную зверюгу сбыть.

– Есть. И далеко не такой он у нас глупый, каким ты его считаешь.

– Я не считаю его глупым. Ленивым, разболтанным, разбалованным и в задницу тобой зацелованным, Оля, но не глупым. Он у нас пакостный манипулятор.

– И с этим надо что-то делать! – надо же, даже не услышал упрека в ответ. Растем. – Я знаю, что у тебя есть связи и возможности, Дамир. Гораздо больше и весомей, чем у меня. Найди на него управу. Заставь его… не знаю… работать!

– Работать? Мне кажется, в лексиконе нашего сына в принципе нет такого слова – “работа”.

Водитель притормаживает у входа в бизнес центр, и я, скомандовав ему завести мою дорожную сумку ко мне домой, выбираюсь из салона. Направляясь прямиком в зал собраний. Нужно переключать мозг с личного на рабочий лад.

– Ладно, – говорю, оказываясь в лифте. – Я что-нибудь придумаю. Мне сейчас некогда. До связи.

– Давай, я очень на тебя надеюсь, Абашев, – вздыхает в трубку Ольга, которая любит, чтобы ее звали Николь, и отключается.

Надеется она на меня.

Все надеются.

Вероника, что я свожу ее в отпуск, фирма, что я разрулю вопрос с Сочинскими отелями, которые мы уже полгода не можем купить, а теперь вот еще и бывшая благополучно скинула со своих плеч “наше любимое чадо”. А мне, твою мать, что сделать? Разорваться?

Я не могу ходить по пятам за своим, как выразилась бывшая, отпрыском двадцать четыре на семь. Если я его посажу на поводок, они элементарно останутся без содержания, потому что у меня просто не будет времени на работу.

Кстати, о работе.

– Дамир Таирович, доброе утро! Все уже собрались в зале совещаний, ждут только вас, – стоит только выйти из лифта, у дверей вырисовывается мой секретарь, с папками наперевес и снова в излишне откровенно расстегнутой рубашке. Я, конечно, понимаю, что я кусок жирный и лакомый, холостой и еще вполне себе видный, но не настолько же. Почему я, взрослый мужик, должен гонять работниц, заставляя одеться!

– Доброе. Пуговицы, будьте добры, застегнуть, Наталья, – мазнув взглядом по вырезу, забираю из рук Натальи папки, пробегая глазами по листам.

– Ой, да, – стушевалась и покраснела девушка. – Простите.

– Я уже, кажется, говорил вам об офисном дресс-коде.

– Да, говорили.

– Еще раз увижу в неподобающем виде, уволю.

– Да, я…

– И коллегам передайте.

– Будет сделано, Дамир Таирович, – шепчет, повесив нос и потупив взгляд, девушка.

– И еще, – торможу уже у самых дверей в зал, – позвони моему другу, ректору Савченко. Назначь встречу на сегодняшний вечер, предложение у меня к нему есть. Касательно практики от универа, которую моя фирма готова проспонсировать.

– Простите, вы сказали, практики? – удивленно вскидывает взгляд от ежедневника Наталья.

– Именно. Добровольно-принудительной. Для одного очень зарвавшегося парня.

И больше не говоря ни слова, нисколько не сомневаясь, что мои поручения будут выполнены и даже перевыполнены, захожу в зал совещаний. Впереди адовых два часа работы и чесания языками. Ненавижу внеочередные собрания акционеров.

Глава 2. Ева

– О чем ты все думаешь? – в мои мысли врывается голос Златы. Подруга сидит напротив за столом и хмурится, что говорит о ее подозрениях относительно моего решения, которое я ей еще не озвучила. – Ева?

– Ни о чем, – пожимаю плечами, выходя из мыслей, которые роем жужжали в моей голове. И так уже на протяжении недели. Сколько бы я ни думала, не могу решиться. Эта поездка – очень ответственный и серьезный шаг.

– И все-таки? Ты всю пару как будто и препода не слышала, все в телефоне строчилась. Я вообще не узнаю тебя, подруга, – чуть приблизилась Златка, оперевшись на локти. – Выкладывай, – смотрит своими золотистого цвета глазами, практически не моргая.

– Да перестань, ты преувеличиваешь.

– Это по поводу практики, да? – заламывает бровь подруга. – Признайся же, ты все еще думаешь туда поехать?

Я молча делаю глоток горячего черного кофе, пряча взгляд.

Ну да, думаю. Такие предложения: отправиться на практику в Швейцарию, на один из самых крутых горнолыжных курортов, да еще и в разгар праздника – на дороге вообще-то не валяются.

– Мне по-прежнему не нравится эта идея, – стоит на своем подруга. – Сколько знакомых ребят отучилось в этом универе, ни одному из них никогда не предлагали такого. Это подозрительно.

– Я лучшая на курсе.

– Это не повод. В Сочи – да, или где у нас там еще в стране есть снег и горы? Но в другую страну…

– Ну, так мы вроде и учимся на отделении с уклоном в международный туризм.

– И все-таки, что-то тут нечисто, и ты знаешь, что! Помимо тебя, Абашев – единственный, кому сделали такое предложение, Ева! – Злата была непреклонна. – И теперь ты сама не своя: рассеянная, растерянная и задумчивая. Перестань думать и забудь.

– Да все со мной в порядке, и я уже ничего не думаю, – выдаю крайне торопливо, съезжая с темы, потому что вылавливаю фигуру Тима в толпе студентов, вошедших в столовую. От одного только взгляда на парня мое сердце начинает выплясывать румбу, а ладони тут же становятся влажными. Чертово волнение.

Злата словно понимает меня. Оглядываясь, подруга видит предмет моего обожания и фыркает.

– Я тебя предупреждала, кажется, – сегодня подруга бьет рекорд по плохому настроению.

– Злат, ты предвзято к нему относишься. И я не понимаю, с чего вдруг такая ненависть, – перевожу взгляд на нее. – Или, может быть, ты меня ревнуешь? – улыбаюсь, переводя все в шутку. Улавливаю во взгляде подруги замешательство, и снова эта ее ухмылка. Девушка откидывается на спинку стула.

– Не выдумывай, – улыбается. – Я же серьезно за тебя беспокоюсь. Ты у нас девушка простая и доверчивая. Я знаю таких, как Тимур. Я знаю, какие гады водятся в кругах, где обитает Абашев. Так что я предостерегаю тебя.

– Но ведь бывают же исключения, – снова за старое. – Бывают же! Ты, например! – упорно стою на своем. И да, Златка – тоже девочка из “золотой молодежи”, но лучше, добрее и честнее человека я еще не встречала.

– Я девчонка.

– А Тим парень, и считай, что он, как ты, в брюках. Исключительный представитель…

– Папиных сынков, – фыркает подруга. – Нет, ты совсем не хочешь меня слышать, подруга! Только не говори, что ты и правда решилась на его предложение?

– Во-первых, еще раз повторяю: это предложение от универа, Злата. Вообще не понимаю, с чего ты взяла, что Тимур тут как-то замешан. Да, он сын богатых родителей, но Швейцария? Серьезно? Это совершенно точно инициатива университета, и почему я должна упускать такую возможность? Ты же прекрасно понимаешь, что другого шанса у меня не будет, – мы снова ругаемся. И все об одном. И так уже практически два дня, с того момента, как мне поступило предложение от декана. Кажется, в тот момент злость на Тимура у Златы, как никогда, обострилась. И мне просто ужасно сложно не обидеть подругу и не поддаться собственному желанию: быть рядом с парнем, в которого, кажется, втрескалась. Сколько бы мы на эту тему ни спорили, ответ у Златы один – Тим плохой. И вообще он во всех смертных грехах виноват.

– Если ты согласишься… – не успевает договорить девушка, как нас отвлекает предмет нашего спора и постоянных препирательств.

– Привет девчонки, – Тим усаживается рядом со мной и по-свойски закидывает свою руку мне на плечо, из-за чего я тут же заливаясь густой краской.

– Тим, тут же преподаватели, – скидываю руку парня, но не тороплюсь отодвигаться. Мне слишком приятно ощущать его так близко.

– Вот вспомнишь какашку… и он тут как тут, – грубит подруга и зло смотрит на парня.

Тимур улыбается в ответ, и я не понимаю их бодание взглядами.

– Ладно, крошка, встретимся чуть позже. А то твоя горгона меня сейчас превратит в глыбу, – и, поцеловав в щеку, исчез так же быстро, как и появился.

– Ева, ты только посмотри, как он себя ведет!

– Все, давай сменим тему, я устала с тобой спорить. Тебя не переубедишь, – начинаю злиться на подругу.

– А это мнение о нем не изменится, ты уж прости. Но не нравится, что ты прям в рот ему заглядываешь.

– Все, хватит, – на этот раз не выдерживаю я. – Я не хочу больше ничего слышать об этом, понимаешь? Не такой он.

– То есть его предыдущие девушки, брошенные им, тебя не пугают?

– Да чтоб тебя, – отставляю тарелку с бутербродами, совсем аппетит отбила.

– Ходит слушок…

– Мне наплевать, наплевать! Думаешь, не может такой, как Абашев, зацепиться за такую, как я, простушку?

– Крючком он своим зацепиться хочет, дура, – и это у нее выходит так громко, что с соседних столиков оборачиваются в нашу сторону.

От ее слов у меня загорелись уши. Я прикладываю ладошки к ним и чувствую жар. Меня словно кипятком облили. Это надо же, какого мнения о Тиме моя лучшая подруга! Я хватаю свой рюкзачок и вскакиваю с места.

– Куда это ты?

– Поговорим, когда ты успокоишься, – и направляюсь из столовой к выходу. Насколько я обычно спокойная, сейчас я просто закипаю от злости. В этот раз подруга перешла все границы.

Стоит только выйти из столовой, не успевая сделать и пару шагов, как меня тут же подхватывают под локоть и куда-то утягивают. Первая мысль закричать, но потом слышу знакомый голос:

– Да тише ты, – шепотом у самого уха. – Это я, Тим.

Движение, наконец, останавливается, и я распахиваю глаза, стараясь привыкнуть к полумраку. Вокруг ничего не видно, хоть глаз выколи.

– Куда это ты меня затащил? – шиплю я, стараясь показать свою невозмутимость, но, что врать, я порядком испугалась.

– Да всего лишь подсобка, чего ты испугалась, крошка? – все так же тихо шепчет парень, притягивая ближе к себе. Я упираюсь ладошками в широкую грудь Тима и чувствую, как его руки начинают свое смелое путешествие от моей талии все выше, как бы невзначай забираясь под края блузки.

– Тим, – отталкиваю его, когда его ладони уже касаются живота, и поправляю кофточку. – Мы с тобой, кажется, обсуждали этот момент, – шепчу, и как хорошо, что здесь нет света, иначе бы парень увидел перед собой красный помидор, а не девушку.

– Помню-помню, – слышу его недовольство в голосе. – Так что ты там решила по поводу практики? – снова его руки находят меня и притягивают к себе. Только теперь уже более невинно.

– Я думаю, что соглашусь, – все еще не уверенна я, да и слова Златы меня снова заставили задуматься, а правильно ли я поступаю.

– Что значит, думаю? Между прочим, абы кому такое не предлагают, – в запале высказывает Тим.

– Злата говорит…

– Да плевать на эту профурсетку! Она точно хочет нас с тобой поссорить, крошка. Не нравится мне эта твоя Злата.

– Скажи, кто-нибудь еще едет на эту практику? – опускаю взгляд, машинально комкая в пальчиках воротник рубашки Тима.

– Так я же!

– И все?

– Что ты хочешь услышать, Лин? Ну, да, это я. Я подкинул твое имя ректору, когда мне предложили такой вариант. Понимаешь, они прислушались ко мне. Подняли твои документы и убедились, что ты достойный вариант. Умница, красавица, дисциплинированная, да еще и подающий надежды специалист. А если бы не я, они и глазом не моргнули бы, предложили бы место какой-нибудь… дочери ректора или, сама понимаешь, как это бывает, – торопливо твердит мне парень. – А ты все думаешь. Я, между прочим, ради тебя старался, Лина. Ради нас! – шепчет Тим обиженно и, наклоняясь, пытается чмокнуть в щечку, но я накрываю ладошкой его губы, все еще пребывая в некотором шоке от услышанного.

А ведь он прав. И Злата, конечно, права, но Тим поучаствовал в моем приглашении не так, как она думала. А исключительно мне на благо! Нам с бабулей самостоятельно такую поездку не потянуть, а вот со спонсированием универа!

Вот только появляется новая загвоздка:

– Но там ведь нужны документы, – неуверенно даже не возражаю, а мямлю что-то невразумительное.

– Забей. Я помогу, – хмыкает он и снова тянется ко мне. Новая попытка поймать мои губы, от которой я с улыбкой уворачиваюсь. Я ощущаю жар его кожи своей. Сбившееся дыхание парня и хоть здесь и темень, почти ничего не видно, но зато я чувствую, что он хочет. Хочет и жаждет большего.

– Тим, – снова упираясь ладошками в его грудь. Настойчивый, сил нет.

– Да ладно тебе, Лина, это же просто поцелуй, – канючит парень, но я остаюсь непреклонна.

– Только попробуй, – вскидываю, предостерегая, пальчик и отталкиваю парня. Тут же направляясь на выход из этой комнатушки в спасительный многолюдный коридор. – Встретимся после занятий?

–Угу.

Со Златой мы больше не разговаривали. Она принципиально отсела от меня на последней паре и даже не смотрела в мою сторону. Вот так новости. И все из-за того, что ей не нравится Тимур! А мне так и хочется ей сказать, какой он на самом деле. Что благодаря ему я смогу поехать в Швейцарию! Не к бабушке в деревню, а в самое романтичное местечко в Европе, где снег, горы и лыжи, на которых я совершенно не умею кататься. Он мне помог, выбил местечко, а она считает его гадом. Обидно за Тима.

Ну, ничего, я все-таки сломаю сложившееся стереотипное мнение о нем. Неправа она, и я это докажу.

После последней пары я тороплюсь на выход, там, скорее всего, уже заждался Тимур. Я и так задержалась на минут десять. Снова будет бурчать.

Мельком вижу Злату, но подруга, проследив предполагаемый мною путь, упирается взглядом в машину Тимура и одаривает меня злым взглядом. Махнув рукой на прощание, уходит в противоположном направлении.

А я спешу к Тимуру. К недалеко стоящей машине серебристого цвета. Да, не иномарка, но как Тим гордится, что купленная на свои. Хотя я не понимаю, откуда у него взялись свои деньги, если пару месяцев назад он побывал в аварии, угрохав дорогущий транспорт.

– А вот и я, – забираюсь в машину.

– Долго же ты, – бубнит парень и выезжает с парковки.

– В деканат забегала, заявление писала. Все в норме, – улыбаюсь я.

– Ну, наконец-то, – усмехается. – Оторвемся с тобой по полной программе, – прибавляет газу и незаметно укладывает ладонь на мою коленку.

– Тим, – чуть отодвигаюсь.

– Что Тим? Что? Что я такого делаю? Мы с тобой сколько уже? Месяц? Когда я вообще последний раз обращал внимание на то, сколько встречаюсь с девушкой? Сам не знаю, Лин. Я просто хочу чувствовать себя нужным, а ты – Тим-Тим.

Меня снова окатывает жаром. Чувствую себя виноватой. Перед ним. Он старается, а я…

– Мы даже ни разу не целовались! – продолжает парень. – Двадцать первый век на дворе, а я не могу поцеловать свою девушку, – продолжает бубнить, а мне улыбаться хочется. Он считает меня своей девушкой, замолвил словечко в деканате для практики. Мне хочется от радости чмокнуть его в щеку, но не тороплюсь.

– Всему свое время, Тим. Но я тебе очень благодарна, что ты меня понимаешь и принимаешь такой, какая я есть.

– Да уж, жуки у тебя еще те, – усмехается.

Нравится мне наблюдать за ним. За вот этой беззаботной его улыбкой на губах. Нравится, когда он не давит на меня, а ведет себя, как простой и обычный парень, а не как Абашев Тимур, золотая молодежь, элита. Он не такой, я уверена.

– Тебя как всегда? – интересуется, когда сворачивает в переулок между домами.

– Да, – киваю, и парень останавливает машину у соседнего дома.

– Бабку в известность поставила?

– Еще нет, боюсь ее реакции. Как бы не уперлась. Боюсь ее отказа.

– А ты не бойся, тебе не пятнадцать, чтобы бегать по ее указке, – небрежно кидает Тим. – Тогда созвонимся? – чуть подается ко мне, но я открываю дверь машины и выскакиваю.

– Конечно.

Глава 3. Ева

Как только машина Тима скрывается за поворотом, я огибаю соседний дом и спешу к своему. На улице стоит настоящий зимний морозец, и в воздухе так и витает аромат приближающегося праздника. Снег под ногами приятно похрустывает, а белизна сугробов так и режет глаз. Люблю зиму. Всей душой.

Заходя в подъезд, поглядываю на часы в телефоне, время подбирается к трем, ба наверняка уже ждет на обед. Очень надеюсь, что она сегодня в хорошем настроении и согласится выслушать мою просьбу касательно того самого предложения от университета. То есть Тима.

Стоит только вспомнить, что это он обо мне позаботился, уговорив декана направить вместе с собой на практику и меня, на губах расцветает улыбка. Мы проведем целых две недели вместе. Да еще и на новогодних праздниках! Что может быть романтичней?

Конечно, работу никто не отменял, но я думаю, мы найдем и для себя немного времени. Например, чтобы наконец-то сходить на свидание или даже поцеловаться. Хоть мы с Тимом вместе уже условно месяц, но, как он и сказал в машине, дальше обжиманий, причем весьма настойчивых со стороны парня, мы пока не зашли. По моей просьбе. Я была не готова довериться кому бы то ни было настолько и словно ждала момента. Как знала, чувствовала, что совсем скоро он нам предоставится.

– Бабуль, я дома! – открываю дверь, и в нос тут же ударяют ароматы бабушкиной выпечки. Я забегаю в тепло нашей уютной квартирки, снимая любимые варежки и бросая рюкзак на комод в прихожей.

– Евангелина Алексеевна, ты почему сегодня так поздно? – выглядывает с кухни ба. Моя строгая и непреклонная Алевтина Петровна. Высокая, стройная и статная женщина шестидесяти лет с пепельной сединой в волосах, собранных в строгий учительский пучок и очками-половинками на носу.

– Задержали, – улыбаюсь и вру, даже глазом не моргнув. – В деканате.

– Какие-то проблемы?

– Наоборот. Я только разденусь и все тебе расскажу, хорошо?

– Жду на кухне.

Сколько себя помню, ба всегда была “стальной” женщиной с железным характером и консервативными взглядами на жизнь. Во многом благодаря ей я в свои девятнадцать лет до сих пор не целовалась с мальчиками, а уж про большее я совсем молчу. Училась я со школы на отлично, закончила с золотой медалью и поступила в один из самых крутых ВУЗов страны на дефицитное бюджетное место. Платно мы бы просто не потянули. Бабуля всю жизнь проработала учителем математики в военном училище и строить умела, как никто другой. Тут хочешь, не хочешь, но по струнке ходить будешь. И даже не знаю, хорошо это или плохо.

– Садись, сейчас налью чай, – говорит ба, как только я появлюсь на кухне, усаживаясь на свое любимое место у окошка. – Я испекла брусничный пирог.

– М-м-м, мой любимый. А ты разве сегодня не должна была быть на работе?

– Взяла выходной. Лучше ты мне расскажи, что там у тебя сегодня за встреча такая была в деканате? Что-то по учебе?

– Угу, – делаю глоток ароматного чая. – Тут такое дело, – начинаю с тщательностью сапера подбирать слова.

– Давай не юли, а говори прямо, Ева, – ставит передо мной тарелку с аппетитным куском пирога бабуля.

– В общем, мне предложили съездить на практику. От университета. Все расходы и документы они берут на себя.

– Но у вас же сейчас каникулы, а потом сессия.

– Вот как раз практика рассчитана на две недели каникул.

Брови ба удивленно взлетают, и я торопливо добавляю:

– Это отличная возможность для меня заработать и получить бесценный опыт в своей профессии.

– И что это за практика и где она будет проходить?

– Горничной. Меня направляют горничной в один из самых крутых горнолыжных курортов Швейцарии.

– Лыжи? Горы? – оседает на табуретку напротив бабушка. – Евангелина, ты же не умеешь стоять на лыжах да и какая из тебя горничная? Упаси боже! Ты не для того получила красный диплом в школе и зубрила учебники, поступая в дорогущий престижный ВУЗ страны, чтобы потом драить туалеты и заправлять кровати в отелях!

Ох, чувствую, все будет сложнее, чем я предполагала. Спокойно, Ева. Только спокойно!

Сначала утром Злата пыталась мне мозг промыть, теперь, видимо, Алевтина Петровна упрется, и придется ее уговаривать. Но других вариантов нет. Мне очень нужна эта практика. Там же будет мой Тим!

– Но я же учусь на направлении туризма, ба. А туризм-отели-горничные – все это имеет прямую связь. Да и…

– Нет, Ева. Нет и еще раз нет! – категорично машет головой родственница. – Новый год на носу, ты меня тут одну бросить собралась?

– Но, ба! Сама я на такую поездку ни в жизни не заработаю.

– Заработаешь, еще и не на такую.

– Это колоссальный опыт, у меня будет возможность подтянуть знания языка, – пытаюсь надавить на единственное, что всегда срабатывало с Алевтиной Петровной – знания. Но сегодня система дала сбой.

– Категоричное и не имеющее возражений “нет”, Евангелина! – ставит точку своим тоном в разговор женщина. – Хочешь – обижайся, но Швейцария – это не гостиница на соседней улице. Это тысячи километров от дома и от меня.

Конечно, думаю про себя, там меня будет сложнее контролировать и строить по струнке.

– Ешь, а то желудок себе испортишь! – приказным тоном выдает ба и уходит, оставляя меня в гордом одиночестве.

Теперь и есть не хочется, и чай не лезет.

Отодвигаю все это ароматное великолепие от себя и иду к себе в комнату, где падаю носом в подушку и едва сдерживаю горькие слезы.

Я безумно благодарна своей бабушке, что пятнадцать лет назад она не побоялась повесить себе на шею маленькую внучку. Поднять и воспитать, когда моих родителей не стало. Я за все невероятно ей благодарна! Но в такие моменты… хочется удавиться.

Бабушка ко мне даже не заходит, хотя уже прошло больше часа. И да, может, должно быть наоборот, но почему-то я не чувствую себя виноватой. Но ведь правда, ничего нельзя. Шаг влево, шаг вправо – расстрел на месте. Но как ей объяснить, что для меня это очень важно! Когда я смогу себе позволить такую поездку? Правильно! Никогда!

Я молча выбираюсь из спальни и направляюсь на кухню. Бабушки нет, значит, ушла в свою спальню. Просто перекусить, потому что за весь день даже со Златой мне не удалось поесть. Всем от меня что-то да нужно. И одни недовольства только и слышу.

После, наскоро поужинав, запираюсь у себя. И как раз вовремя, вовсю трезвонит мобильный.

– Да, – отвечаю, улыбаясь, как дурочка.

– Ну, что? Поговорила со своей старушенцией? – меня иногда коробят словечки Тимура, за что его не раз одергивала. Пожалуй, это были единственные его минусы.

– Тим, я, кажется, просила, проявлять уважение к моей бабушке! – хорошее настроение как рукой сняло.

– Ладно, не цепляйся. Так что?

– Она против, как я и предполагала.

– Слушай, Лин, – и на этом обращении меня как обычно передергивает. Раздражает от того, как меня зовет парень. Сократил имя, но не с той стороны, откуда просила.

Ар-р-р!

– Рейс уже завтра в пять вечера, – продолжает Тим. – Я за тобой заеду в половине третьего. Собирай чемодан и не дури! – говорит немного резко и категорично. – Я приеду и тебя заберу, тиранша твоя дома будет или на работе?

– Она дежурить вроде должна, в общем, я не знаю, как правильно поступить, Тим, – откинулась на подушку и уставилась в потолок.

Сомнения меня одолели. Бабушкин отказ и слова Златы просто вытрепали все мое невозмутимое спокойствие. Я нервничаю, потому что впервые в жизни должна сама сделать выбор. Принять решение. Поступить, по сути, наперекор близким мне людям. Бабушка – мое все. Дала мне воспитание, возможности, но иногда ее гиперопека душит.

– Как-как, ты прекрасно знаешь! Такого шанса больше не будет, предложение разовое. Они быстро найдут тебе замену, Лин, – продолжает наседать Тим. – Отправят какую-нибудь Маркину.

Светку? И поедет мой Тимур наедине с какой-то Светкой Маркиной? В романтическую Швейцарию?

Ну, уже нет!

– Я еду! – решаюсь я.

Я хочу изменить свою жизнь, и я уверена, что у меня все получится.

– Правда?

– Да. Я все соберу и буду готова к половине третьего. Буду ждать тебя у того дома, где ты меня все время высаживаешь.

– Ну, вот и умница, Лина, – выдыхает с облегчением Тим, или мне кажется?

– Хорошо, тогда до завтра, – прощаюсь я и сворачиваю разговор. Потому что теперь дел появилось вагон и маленькая тележка.

Первым делом прикидываю, сколько нужно мне с собой денег. Достаю свои отложенные на черный день деньги и с сожалением считаю. Всего каких-то семнадцать тысяч. Негусто, но это то, что смогла отложить, потому что бабушка меня не балует лишними средствами, приучив к жесткой экономии. Но я и не жаловалась никогда. Все самое необходимое у меня всегда было. И бабушка одна меня поднимала, даже не представляю, как ей было тяжело. Поэтому сейчас себя вдвойне, а то и втройне чувствую эгоисткой и неблагодарной внучкой. Это неправильно, но она не оставляет мне выбора.

Глава 4. Дамир

– Сейчас вернусь, – выхожу из душа, хватая со стола разрывающийся от звонка мобильный. Савченко.

– Не задерживайся там, – поет соловьем девушка.

Я выхожу на просторный застекленный балкон Никиной квартиры. Купленной мною Никиной квартиры. Прям как был голый, только в полотенце, повязанном на бедрах, и с мокрой после душа головой.

Несмотря на середину декабря и колючий мороз, мне сейчас будет не лишним проветрить мозги.

Видок с этой новостройки убойный. Да и сам район перспективный. Через пару-тройку лет квартиру тут будет не купить. Слишком стремительно он разрастается.

Я никогда не любил водить женщин на свою территорию. Мои апартаменты для всех табу. Мой дом – моя крепость. Воспитанный во мне родителями принцип. Но нам с ней нужно было место для встреч, возраст не тот, чтобы таскаться по отелям, а финансовое состояние вполне позволяло приобрести элитную недвижимость.

Взаимовыгодный союз. Она от меня имеет деньги, я от нее… я просто имею ее. И как любовницу, и как спутницу на важные мероприятия.

– Да? – наконец-то отвечаю на звонок.

– Дамир, вылет у детворы завтра в пять вечера, – слышу голос ректора Савченко в трубке и впервые за последние дни выдыхаю спокойно. Одним грузом меньше.

– Он все-таки потащил с собой девчонку? – достаю из пачки сигарету и закуриваю. Вообще от этой привычки уже давно пора бы избавиться, но нервы, чтоб их!

– Потащил. Не знаю, что это за благородный порыв, но уговаривал, едва ли не в ноги бросившись.

– Странно. На моего сынка это не похоже.

– Может, любовь великая нагрянула? – гогочет старый друг, а я вот хоть убей не поверю, что Тим вообще имеет сердце. Он другими частями тела “любит”. Тем удивительней было, когда позвонил Саныч и спросил, что будем делать. Раз уж я эту кашу с практикой заварил, то и разгребать, и оплачивать проживание “ребятишек” на базе тоже предстоит мне. Ни тот, ни другая, разумеется, знать этого не должны. Для них это практика от университета, и ничего больше.

– Что за девчонка-то хоть? – затягиваюсь, выпуская в небо дым, по телу пробегают приятные покалывания от налетевшего порыва ветра.

– Хорошая, извини, Таирыч, но не в пример твоему Тимуру. Умница, с красным дипломом поступила на бюджет. Насколько знаю, бабка воспитывает ее одна, семья совсем простая, средний класс. В общем, совершенно нетипичная девушка в нашем университете.

Простушка? И что мой раздолбай-сынок, интересно, задумал? Ни в жизни не поверь, что он решил приударить за нормальной девчонкой.

– Дамир? – слышу за спиной, как открывается балконная дверь и обмотанная до самой макушки в одеяло выходит Вероника. – Ты куда сбежал? – улыбается девушка, обнимая со спины, прижимаясь.

– В общем, мое дело было отправить, Дамир, я отправил, – вздыхает Саныч в трубке. – Там уже дальше все на тебе.

– Понял тебя. Моя помощница все организовала, там их встретит трансфер до Церматта и уже на месте им все объяснят. Проблем с визой не было?

– Нет, компания, которую ты посоветовал, все сделала буквально моментально.

Еще бы. Я им самолично отстегнул неплохо на лапу, за “скорость”. Сынок даже если месяц будет вкалывать, как папа Карло, в этой Швейцарии, прислуживая таким, как он сам, толстосумам-мажорам, даже в этом случае и половину стоимости своей поездки не покроет. И для кого вообще, спрашивается, наказание? Для моего кошелька? Вся надежда на эту его “спутницу”. Может, она, такая примерная отличница, из него человека сделает.

– Тимур не догадался, кто за его “отъездом” стоит? – спрашиваю, сжимая челюсти, когда шаловливые ладошки Ники поползли вниз по моему голому торсу, вместе с губами, что прокладывают дорожки из горячих поцелуев по моим плечам. Дружок моментально к бою готов, вздыбливая махровое полотенце.

– Судя по всему, нет, но и скажу так: работать он не особо настроен. Видать, думает, что будет дурака валять. На курорт его отправили. За счет универа.

– Хрен-то там! – делаю последнюю затяжку и выбрасываю окурок в пепельницу. – Не получится у него его валять. Руководство предупреждено, будет бегать, как сивый мерин, пока мозги на место не встанут.

– Дай Бог! – глубокомысленно заявляет Саныч.

– Дами-и-ир, – шепчет Ника, обходя вокруг меня, и с плутоватой улыбкой на губах развязывает полотенце на моих бедрах, прижимаясь своей грудью со сногсшибательно торчащими сосками.

Отчаянная, однако, дамочка моя Вероника. Не боится, что мы тут на этом ветрюгане все отморозим, к чертям собачьим.

– Ладно, Саныч, если что, на связи.

– Давай, держи меня в курсе.

Ага, меня бы кто держал.

Сбрасываю вызов и откидываю мобильный на кофейный столик, примостившийся в углу. Смотрю в ярко-зеленые глаза подруги, которая времени зря не теряет и с хитрым прищуром оседает мне в ноги, устраиваясь на коленях.

– Может, вернемся в квартиру? – запускаю ладонь в спутанные короткие черные волосы Ники, наматывая на кулак.

Соблазнительная провокаторша сексуально облизывает свои припухшие после нашего совместного душа губки и улыбается. Нет, она точно без тормозов. Этим однажды и подкупила, чертовка. Смотрит на меня снизу вверх, заставляя дуреть от гудящего в теле желания и укладывает свою горячую ладошку мне на ягодицу, совершенно непрозрачно намекая на дальнейшее развитие “событий”.

– Обязательно и туда вернемся, – шепчет Ника и обхватывает второй ладошкой возбужденное достоинство, начиная плавные движения вверх-вниз. И этот из-под ресниц взгляд покорной дикой кошки, сидящей у меня в ногах – сногсшибательная картинка. Что-что, а как доставить мужику удовольствие, Вероника знает. Так какого черта почти за три года регулярных “встреч” я на ней еще не женился? Ах да, чертов романтик, мне же любовь нужна. Похоже, так и помру холостым.

Ника касается губами, вышибая из груди стон и заставляя откинуть голову. Аккуратно проводит язычком, и… все. Мозг отключается напрочь.

Вообще-то я планировал еще сегодня поработать, но, судя по всему, мои планы снова изменились.

Глава 5. Ева

Не ночь, а какой-то тихий ужас. Бессонница замучила. За все время я так и не смогла сомкнуть глаз. Проворочавшись до двух, бросила попытки уснуть и схватилась за телефон. Просто бесцельно листала новости в ленте, в которой то и дело всплывали горные пейзажи снежных Альп. Красиво. Так, что дух захватывает. Я пока точно не знаю, куда нас отправят работать, но виды уже впечатляют. Да даже не страшно, что придется работать, главное – попасть туда и увидеть все своими глазами. Новые люди, новые эмоции, впечатления. Уверена, даже работая, я смогу выкроить немного времени, чтобы посмотреть на всю эту завораживающую красоту.

Вот так, мечтая, сама и не заметила, как задремала.

А проснулась от того, что бабушка копошилась в коридоре. Глянув на часы, понимаю, что она собирается на работу.

Это же надо, так на меня обиделась, что и не заглянула перед уходом, как она обычно это делает. И все из-за чего? Из-за того, что я впервые за свои девятнадцать лет решила подумать о себе и своем будущем. И я не собираюсь менять свое решение. Может, это единственный шанс добиться чего-то в этой жизни. Ну, или просто посмотреть, как живут люди, горы и все… хватит депрессовать! Давай, Евочка, все у тебя получится. А бабушка? Попсихует и успокоится.

Сдираю себя с кроватки, как только за бабулей закрывается входная дверь. Бегу в ванную, принимаю душ и привожу себя в порядок. Я, на минуточку, сегодня улетаю! Куда? В Швейцарию! Увижу Альпы вот этими вот счастливыми серыми глазками.

У-у-ух!

От радости хочется плакать и смеяться.

После быстрого завтрака на бегу я набираю СМС Тимуру о том, что готовлюсь. В ответ прилетает:

“Умница, детка!”

И только сейчас понимаю, что чемодана у меня нет. Вот правда. Я же никуда ни разу не ездила, не выезжала дальше дачи.

Черт, это проблема. Огромная. Не в пакеты же все паковать! Да и сколько это надо пакетов? Смешно.

Делать нечего, набираю подругу в надежде, что она уже оттаяла.

– Неужели кто-то про меня вспомнил? – выдыхает Злата.

– Прости меня, любимка моя. Но мне нужна твоя помощь, – взмолилась я тут же, уже заранее представляя, как сильно не обрадуется моей просьбе девушка.

– Что у тебя стряслось? Тимур обидел?

– Нет. Наоборот. Мы скоро уезжаем, а у меня нет дорожного чемодана! Зла-а-ат, – тяну я. – Выручай!

– Ты смеешься? – слышу, как злится. – Ева! Я надеялась на разум твоей мировой бабули! Что у вас там стряслось? Бабушка в курсе твоих намерений?

– Злата, приезжай, а? Тут и поговорим. И чемодан привези, пожалуйста! – умоляюще говорю и отключаюсь. Не даю подруге шанса отказать мне. Знаю, надеюсь, что она не бросит меня в такую минуту.

И пока я готовила, что буду брать с собой, накидывая вещи внушительной горой на кровать, и даже написала записку, полную извинений, для бабули, раздался звонок в дверь.

– Все-таки намылилась с этим… да у меня даже слов нет, достойных его персоны! – воскликнула Злата, отставляя ярко-желтый чемодан, который все-таки привезла. Я знала!

Я весело улыбнулась и чмокнула ее в щеку, закрывая за подругой дверь.

– Проходи! Все будет круто, я чувствую, – проговариваю нараспев и, подхватив чемодан, ухожу в свою спальню. А следом идет бурчащая и причитающая Злата.

– Мне не нравится эта идея.

– Успокойся. Тебе не нравится, а мне нравится. Я решила. Я поступлю так, как считаю нужным. Это мой шанс.

– Ну, если ты так хочешь в эту чертову Швейцарию, давай я попрошу родителей, и они нас отправят туда отдыхать! Мы с тобой круто проведем время. Давай, соглашайся, – смотрит на меня с надеждой, но нет, я на такое не пойду.

– Я никогда не буду сидеть ни у кого на шее. Я еду туда работать, в первую очередь. А посмотреть горы – это уже второе. Нет, я никогда не воспользовалась бы твоей добротой. Я все еще удивляюсь, как ты можешь дружить с такой, как я, – усмехаюсь своим мыслям и продолжаю укладывать теплые вещи, то и дело бегая по комнате и поглядывая на настенные часы.

– А что с тобой не так? Ты о чем?

– О том, что ты родилась с золотой ложкой во рту, а я…

– А ты единственный нормальный человек, который оказался рядом со мной, между прочим. И мне обидно, что мое предложение ты воспринимаешь не так, как я его преподношу. Это не подачка, это не для того, чтобы ткнуть тебя носом, и не смотри на меня так, я уже знаю миллион твоих мыслей, – словно читает меня, как раскрытую книгу.

– Ты меня прости, но нет.

– О бабушке своей подумай, глупая.

– Злата, да что с тобой? Да что ты так воспротивилась этой поездке? Я думала, что ты, наоборот, за меня рада будешь!

– Да потому, что ты не видишь очевидного, Ева! Не нужна ты… в общем, все хватит, я устала, – рычит подруга, падая пятой точкой на мою кровать.

– Это я устала! Устала от того, что ни ты, ни бабушка не даете мне и шагу самостоятельно сделать. Все тычете пальцем, как и куда смотреть, идти. Как будто я маленькая, глупая, несмышленая девочка!

– Ева, да нет же…

– Все, – перебиваю и закрываю чемодан. Снова посмотрев на часы, понимаю, что вот-вот подъедет Тимур. Начинаю одеваться, прихватив с собой документы и деньги. И телефон! Главное, не забыть телефон.

– Ева!

– Ни слова больше, – говорю уже спокойнее, закрывая за нами дверь в квартиру.

– Дай помогу, – чуть ли не выдергивает из моих рук громоздкий чемодан Злата, похоже, сдавшись на милость победителя. То есть меня.

– Спасибо за помощь, – так в тишине, в угрюмом молчании мы и выходим из подъезда и топаем к тому месту, где нас уже ждет Тимур.

На улице уже смеркается и стоит настоящий колючий мороз. Под ногами голимый лед, ноги то и дело проскальзывают. Снега в этом году в столице не так много, как хотелось бы, атмосферы приближающегося праздника что-то совсем нет.

Радует то, что совсем скоро я с головой окунусь в новогоднюю сказку: там и елок, и снега будет предостаточно.

– А эта чего приперлась? – недовольно морщит нос Тим, заметив Злату.

– А эта тебя и спрашивать не будет, что ей делать! – так же зло говорит подруга. И я между ними чувствую себя, как между двумя дикими быками, готовящимися к драке.

Тим загружает мой чемодан. А подружка так и стоит чуть в стороне, словно не верит в происходящее, хлопает глазами и явно готовит длинную речь.

– Если ты ее обидишь, – рычит она в сторону Тимура, грозя кулаком, когда мы уже готовы ехать. – Я тебе оторву все причиндалы, которые тебе подарила мать-природа, Абашев! – грозно зыркнула на парня подруга и, больше не говоря ни слова, развернувшись на пятках, пошла в противоположную сторону.

– Не слушай ее, Лина, мы с тобой круто оторвемся там! – бодро заявляет мне с улыбкой Тим, усаживаясь в машину.

Ну, что ж, надеюсь, я приняла правильное решение. И после этой нашей поездки Злата поймет, что очень сильно ошибалась в Тиме. А бабуля – в моей самостоятельности.

Аэропорт.

Международный.

Красота неописуемая, я таращусь вокруг большими глазами, рассматривая все эти табло, людей, работников. Мои глаза разбегаются, и я жутко боюсь отпустить руку Тимура. Я до дрожи в коленях боюсь потеряться в этом хаосе.

– Как ты тут ориентируешься? – прижимаюсь к Тиму, когда он останавливается и смотрит на табло рейсов. Лично для меня совершенно непонятно, что там написано. Будто на китайском. А может, это у меня от волнения буквы пляшут?

– Легко, малышка, – приобнимает он меня за плечи и снова возвращает свой взгляд на табло. – Скоро начнется регистрация, пойдем, – и тянет меня за собой сквозь толпу народа.

Путь от регистрации на рейс до самолета для меня проходит, как в тумане. От волнения я почти не помню этот этап нашего путешествия. Предстоящий полет очень взбудоражил всю меня, так что внутри гуляет легкий мандраж. Кажется, у меня даже руки слега трясутся. Я в предвкушении, и в то же время меня одолевает жуткий страх, стоит ступить на борт, по телу пробегает холодок.

– Добро пожаловать… – приветствует стюард. – Ваши места….

Я не слышу. Не слушаю. Борюсь со своими внутренними демонами. Меня полностью контролирует Тим.

Мы занимаем места. Мое оказывается у иллюминатора. Я выдавливаю из себя улыбку, совершенно не слыша, что болтает парень. В голове у меня куча мыслей, одна хуже другой.

Я жаждала этой поездки. Я мечтала, как окажусь впервые в самолете. Но с другой стороны… самолеты – самый большой страх из моего детства. И небезосновательный.

– Эй, Лин, ты вся побелела. Что случилось? – парень нахмурился и внимательно уставился на меня, подцепляя своими длинными тонкими пальцами за подбородок.

– Просто я никогда не летала. Немного не по себе, – пытаюсь сгладить напряжение, обхватив ладошкой его запястье.

Тим рядом, все будет хорошо.

– Да брось, это обычное дело. Всего каких-то три-четыре часа, и мы сядем в Цюрихе. Потом нас доставят до Брига, а там и до Цермитта не больше часа… – продолжает трепаться парень. Кажется, он рассказывает о своем прошлом путешествии куда-то в Азию, но я таращусь в иллюминатор на светящиеся в ночи огоньки и пытаюсь дышать.

А когда суета постепенно сходит на нет, все пассажиры занимают свои места. Бортпроводники проводят какой-то инструктаж. Я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. Чувствую, как Тим заботливо пристегивает мне ремень, щелкая замком. Не преминув проехаться ладонями по моим ногам, на что я тактично решаю промолчать.

Я пару раз глубоко вдыхаю и выдыхаю, когда чувствую, как самолет начинает движение.

– Лин, – на мою руку ложится горячая рука Тима. – Да не трясись ты так, авиакатастрофы случаются гораздо реже, чем автомобильные, это статистика, – слышу по голосу, как он усмехается.

– Не смешно совсем, – не открывая глаз, шепчу больше для себя, чем для него. И стараюсь отключить свое беспокойство, но у меня мало что получается. И в итоге я просто засыпаю, окунаясь в тревожный сон.

***

– Эй, соня, – меня трясут за плечо. – Тебя пушкой не добудиться, – недовольное бормотание, и тут же ощущаю касание горячих губ на своей шее, что отрезвляет лучше всякого будильника.

Я тут же подскакиваю, как ужаленная, но пристегнутый ремень не дает мне встать на ноги.

– Теперь я знаю, что поцелуи действительно выводят из сна, – довольно улыбается наглая физиономия Тимура. – С прибытием, спящая красавица.

– Я, кажется, просила тебя так не делать, – чувствую, как краснею и еще больше злюсь на парня.

– Я, между прочим, тебя разбудил. Самолет готовится заходить на посадку. А ты все три с фигом часа просто проспала. Оставив меня в гордом одиночестве. Так девушки не поступают, – деланно обижается, но мне совсем не смешно.

– Я плохо себя чувствовала, поэтому даже извиняться не буду, – фыркнула в его сторону, обратно откидывая голову на подголовник.

Находясь на такой высоте, я даже не хочу смотреть в иллюминатор. Боюсь. Сама не знаю, чего.

Мы долетели, и это самое главное.

Минут через тридцать, пройдя все нужные процедуры включающие, паспортный контроль и получение багажа, мы наконец выходим в зал ожидания. Где я растерялась окончательно. Видимо, я до конца все-таки не была готова к новым впечатлениям. И первое, что удивило, хотя это я ожидала, так незнакомая речь. И скорость, с которой говорят иностранцы.

В Швейцарии государственными языками являются французский, итальянский, немецкий и еще фиг пойми какой. Спасибо Гуглу! И хоть я пытаюсь настроиться и уловить хотя бы знакомые слова, но не успеваю из-за волнения. Они все сливаются в моей голове в одно протяженное жужжание.

И снова Тим взял все на себя, а я просто молчала и выглядела, наверное, запуганной мышкой. Очень надеюсь, что на курорте в обиходе будет более привычный моему слуху хотя бы английский язык. На русский уже я и не надеюсь, конечно.

– Нас уже ждут, – шепчет на ушко Тим, все больше прижимая к себе. – Вон водитель. За нами прислали трансфер, – указывает рукой на человека с табличкой, на которой указана фамилия Абашев.

Я лишь молча киваю и плетусь за парнем, который перекидывается парой слов с мужчиной, и мы уже следом за ним идем к машине. А там загрузить багаж, занять места – и в путь.

Всю дорогу Тим переговаривается с водителем. Оказывается, парень неплохо знает итальянский. Я же просто пялюсь в окно машины. И там есть на что посмотреть.

Пока мы едем в черте города, я боюсь даже моргнуть. Вдруг вся эта рождественская красота за окном мне померещилась. За окном метет легкий пушистый снежок, что добавляет декабрьскому Цюриху особой атмосферы. Лавочки, магазинчики, улицы, переулки, дома – все украшено гирляндами, игрушками, фонариками. Пестрыми, яркими, необычными, такими, которые провожаешь взглядом. Там и снежинки, и феи, и снеговики, и чего там только нет! Это просто средневековая сказка какая-то! С больших и светлых витрин кондитерских выглядывают рождественские пряники и торты. Такие, что слюнки потекли. И появляется огромное желание задержаться здесь хоть ненадолго, но работа ждать не будет. И такси уносит нас все дальше от города.

По словам Тимура я понимаю, что дорога до города Брига, или как его еще называют, Бриг-Глисе, займет примерно такое же время, сколько мы летели от Москвы до Цюриха. Около трех с половиной – четырех часов. Очень живописных часов.

За окном то и дело в сгущающихся сумерках проплывают горы, горы и горы. Сменяющиеся лугами, полями и живописными городками с причудливыми домиками.

За всю дорогу мы останавливаемся только один раз, чтобы перекусить в придорожном кафе.

– Мне нужно бабушке позвонить, – кручу телефон в руке, понимая, что бабуля ни разу не звонила с момента моего отъезда. Хотя уже давно должна быть дома. По Москве уже почти десять вечера, а здесь еще восьми нет.

– Приедем в Бриг, там купим местного оператора, тогда и наберешь, – звучит безапелляционно. Хоть Тим и не знаком с моей бабулей, он ее сразу невзлюбил, намекая, что та неправильно меня воспитала. Что таким образом я до старости прохожу в девках. И мы не раз по этому поводу ругались.

После я попросту замолкаю и стараюсь отстраниться от происходящего. Так и добираемся до Брига, где Тим покупает нам обоим по номеру телефона, который я тут же устанавливаю и набираю бабушку.

– Ба, – говорю я, как только слышу щелчок. – Ба, это я, Ева.

– Ох, Ева-Ева, – тяжело вздыхает женщина. – Где ты?

– Ба, я уже в Швейцарии. Ба, ты только не ругайся, пожалуйста, – умоляюще прошу, понимая, что мне это просто так с рук не сойдет.

– Ева, какая Швейцария? Признавайся, где ты и с кем, – зло спрашивает бабуля. А я понимаю, что она не верит мне ни грамма. – У тебя мальчик появился, да? Ты к нему убежала?

– Ба, да нет же. Я в Швейцарии, в городе Бриг. И я еду в Церрмат, там недалеко расположен горнолыжный курорт, где и будет проходить практика. Я не шучу.

– Знаешь что, дорогая моя внученька? Я от тебя такого не ожидала, – тяжело вздыхает она и отключается.

Ну вот, на душе снова стало гадко. Ну, почему они все так? Нежели я не заслужила такой волшебной поездки?

Я еще какое-то время пялюсь в экран телефона и нервно всхлипываю. Нет, я не жалею о сделанном. Отираю тыльной стороной ладони слезинку и, улыбнувшись, забираюсь в электромобиль, который на этот раз везет нас в сторону города Церматта.

В Церматт мы добираемся около полуночи по местному времени. Что хочу сказать, так то, что это небольшой городок, спрятавшийся между гор. Уютный, зимний и симпатичный. И тут как раз-таки и расположен один из символов Швейцарии – гора Маттерхорн.

Нас высаживают у главного здания отеля, куда, подхватив за руку, ведет меня Тим. Парень, кажется, нисколько не впечатлен местным колоритом, тогда как я кручу головой направо и налево. Но сегодня мы оба ужасно вымотаны дорогой и рассмотреть ничего толком я не успеваю.

В просторном холле отеля, у стойки регистрации нас встречает мужчина в возрасте, с сединой в модной стрижке. Джон Диккерс – управляющий персоналом. Глянув на часы, понимаю, что здесь не спят до очень и очень позднего времени, и становится любопытно, а до скольки будут длиться наши с Тимом рабочие смены? Но вопрос задать не успеваю. Старательно держу лицо, чтобы не зевнуть, когда господин Диккерс голосом строго преподавателя говорит:

– Сегодня вам инструктаж проводить не буду, время уже позднее. Завтра в восемь планерка, здесь, в главном холле. Это вообще центр управления курортом. Все административные кабинеты здесь, так же, как и хозяйственные. Столовая напротив. Завтра утром вам все объяснят и покажут. Форма ждет вас в ваших комнатах. Господин Абашев, ваша комната в общежитии номер два. Выходите из здания и прямо направо. Госпожа Фадеева, ваш номер в общежитии номер один. Вам налево.

То, что ведущим языком на этом курорте является английский, несказанно радует. Это упрощает многое. А вот то, что мы с Тимом живем в разных концах деревушки – новость печальная. Вздоха удержать не получилось.

– Да ладно, не кисни, – усмехается Тим, когда мы вслед за отправившимся проводить нас парнем со стойки ресепшн выходим на улицу. – Сейчас чуть обживемся, и вообще ко мне переедешь.

Этот парень на него странно зыркнул. Я же пропустила мимо ушей, которые запылали от смущения, а все, что мне хотелось сейчас, – это добраться до кровати, принять душ и упасть спать.

Что я и делаю. Даже не рассмотрев свое жилье на ближайшие пару-тройку недель.

Единственное, что помню, уплывая в сладкий сон, так это улыбку на губах и будоражащую все внутри мысль: я в Швейцарии!

Глава 6. Ева

Утром вскакиваю со звонком будильника. Сажусь на постели и кутаюсь в одеяло. Первое мгновение плохо понимаю, кто я и где я. А главное, что от меня хотят в такую рань. А как только бросаю взгляд в окно и вижу там заснеженные горы в утреннем сумраке… Черт, Евангелина!

Начинается суета.

Застилаю постель и, собирая ванные принадлежности, вылетаю в коридор.

– Душ… вчера она был где-то здесь, – бубню себе под нос, рассматривая двери. – Ага, вот он!

Заскакиваю в одну из трех кабинок и наскоро мою свои длинные непослушные волосы. Дальше умыться, высушиться, заплести две косы, разумно рассудив, что с ними будет удобней, чем с хвостиком, и одеться.

Еще пару минут на любование собой в зеркале, кстати, кофейного цвета платье очень даже неплохо на мне сидит. И все, время подбирается к восьми, нужно выбегать.

Накидываю пуховик, запрыгиваю в угги и лечу.

Рассматривать улочки некогда, завтракать тоже. Поэтому сразу же держу путь в сторону административного здания. Помнится, мистер Диккерс говорил, что там, в холле, пройдет собрание.

Народу здесь много. Наверное, весь персонал, начиная горничными и заканчивая официантами. Все в форме таких же цветов, как моя, и предельно собраны.

Я захожу и как мышка устраиваюсь в задних рядах, прислушиваясь и присматриваясь к присутствующим.

Инструктаж проводит женщина средних лет, как позже я узнала, это Делула – заместитель Диккерса. Она же старшая среди горничных.

– Так, работаем быстро, четко, по пунктам. С клиентами не спорим, если какие-то спорные ситуации, вызываем администратора, либо меня, либо господина Диккерса, – строгим менторским голосом вещает женщина в очках. А я оглядываюсь в поисках Тима. Но среди присутствующих парня нет. Неужели он проспал первый рабочий день?!

Пока никто не обращает на меня внимания, достаю мобильный и набираю парню. В ответ гудки. Тогда торопливо строчу СМС и прячу телефон обратно в карман куртки.

– Всем все понятно? – спустя целых пятнадцать минут монотонной речи, спрашивает Делула. Толпа кивает, где-то слышатся шепотки, парочка ребят задают вопросы, на которые тут же получают ответы. – Теперь все расходятся по своим рабочим местам. Горничные, ко мне, получить назначение и инвентарь.

И все, собрание закончено, толпа рассасывается кто куда.

И в этой толпе я наконец-то вижу Тима, прущего против “хода”. Растрепанного, помятого со сна, с расстегнутой на груди курткой и в простых джинсах.

– Тим, где ты ходишь?

– Привет, малышка, – запыхавшись, выдает парень. – Чё тут было, о чем трепались?

– Не трепались, а вводили в курс дела. Ты проспал?

– Не привык я вставать в такую адскую рань! Что за на фиг, кто вообще это придумал? – морщится Тим, а у меня так и чешутся ладошки пригладить его каштановые волосы, разметавшиеся от ветра.

– Тебе нужно поговорить с Делулой, – киваю в сторону женщины. – Она все расскажет и покажет.

– Я бы сначала чего-нибудь зажевал. Может, смотаемся в кафешку?

– Тим! У нас работа. У меня и у тебя!

– Не могу же я работать на голодный желудок, Линн.

– Нужно было раньше вставать, успел бы на завтрак в столовую.

– Я не собираюсь питаться в столовке, малышка. Не по вкусу мне эти казенные харчи, – выдает надменно Тим, а проходящая мимо в этот момент повариха зло зыркнула на парня.

– И очень там прилично кормят, – говорю я, пытаясь сгладить неловкость.

– Ты пробовала, что ли уже?

– Нет, но…

– Ну, вот и я про это. Пошли?

– Молодой человек! – врывается в наш диалог знакомый голос. Делула подошла ко мне со спины, цокая своими каблуками, и просканировала недовольным взглядом Тимура. – Мистер Абашев, надо полагать? Вы почему не в форме?

– Какой форме?

– Кофейного цвета костюм-тройка и белая рубашка. Были оставлены специально для вас, в вашем шкафу.

– А это? – отмахивается Тим. – Мне этот цвет не к лицу.

Интересно, он совсем не понимает, как сейчас нарывается? Делула же уже буквально испепелила его на месте.

– Мы тут не спрашиваем своих сотрудников, какой цвет формы им к лицу. Есть устав. Есть этикет. И я настоятельно рекомендую следовать и тому, и другому.

Тимур фыркнул, а я, кажется, вжалась в стену, стремясь с ней слиться. Только бы не участвовать в этой битве титанов. Тим явно переходит все границы. От него не просят ничего сверхъестественного или аморального. Есть правила, и они для всех.

– Быстро вернитесь в номер, Тимур, переоденьтесь и в десять часов минута в минуту вы должны заступить на смену. Я ясно выразилась?

– Ясно, – бросает парень недовольно. – Явлюсь, – выдает с ухмылкой и, кинув напоследок на меня взгляд, уходит.

– А вы за мной, мисс Фадеева, – обращаются уже ко мне, и я послушно топаю туда, куда было приказано, и уже там узнаю, где горничные получают свой инвентарь, куда его сдают, какие домики в нашем подчинении и прочую кучу информации, от которой пухнет голова.

В итоге к работе я приступаю в компании с другой горничной, светловолосой немкой в возрасте уже в девятом часу. Первый день будет что-то вроде стажировки, а уже с завтрашнего я начну убираться в номерах сама.

День пролетает стремительно. Просто потому, что скучать и отдыхать некогда. Работа на подхвате не значит, что я буду отдыхать и только наблюдать. Фрау Марта активно вовлекает меня в свою бурную деятельность, так, что к вечеру я совершенно выбилась из сил и едва переставляю ноги.

На обеде, кстати говоря, мы с фрау Мартой кушали в столовой. И я с удовольствием отметила, что ничего там не ужасная еда. Тимы был в корне неправ. Кстати, тогда же женщина и познакомила меня с персоналом столовой. В штате на кухне был с десяток человек, и все приняли меня, как родную. Так что жизнь налаживается. И быт тоже.

Сегодня меня как стажера отпускают на час раньше, и я решаю заглянуть к Тиму. Интересно, как прошел его первый рабочий день? Зная нежелания парня работать и колючий характер, очень надеюсь, что за эти часы, что мы не виделись, не произошло ничего экстраординарного.

Но мои надежды разлетелись в пух и прах. Уже на подходе к главному зданию я услышала недовольный голос Тима:

– Пошел ты… – он явно с кем-то ругался.

Не теряя ни минуты, толкаю дверь и вхожу. На глаза первым делом попадается длинноногая рыжеволосая девушка в платье с пышной юбкой, стоящая у стойки ресепшена и держащая за ручку ярко-красный чемодан. И только потом я вижу рядом с ней парня. Подтянутого, спортивного и, готова поспорить на что угодно, смазливого. И именно этот парень в этот момент тычет пальцем в грудь Тиму и выдает на чистом английском:

– Я требую немедленных извинений! – с рычащими нотками в тоне.

Эти двое набычились. Стоят напротив друг друга и сверкают своими глазами. И хоть я вижу этого англичанина со спины, но наверняка у него взгляд не менее яростный, чем у Тима, который аж покраснел от злости.

– Хрен тебе, а не извинения, понял?! – задирается в ответ Тим, тыча кулаком гостя в плечо. – Приехали тут своими связями козырять. Понторезы малолетние!

– Тимур! – взвизгивает блондинка, на которой лица нет. Видимо, его напарница, и тянет Абашева за руку. – Хватит! Мистер Свитсон, приносим свои из…

– Да нечего перед ним извиняться! – перебивает Тим с проскользившим в тоне пренебрежением. – Пусть сначала уважительно с персоналом обращаться научится, козел!

Я стою у дверей и даже пошевелиться боюсь. Собственно, так же, как и парочка зевак, включая некоторых работников отеля. Развесили уши и с места не сдвинутся, чтобы прекратить эту словесную перепалку с обоюдной кучей гадостей, которая определенно набирает обороты.

– Эй, парень, ты совсем берега попутал? Твоя работа – ключи раздавать, так вот стой и раздавай.

– А ты мне мое место не указывай, кусо г…

– Тимур, – зову друга, но тот, скрежеща зубами, даже не смотрит в мою сторону. Ему словно напрочь отшибло мозг. Что он творит, черт побери?! Неужели не понимает, какие могут быть последствия у этого скандала? Его же выпнут и первым же рейсом отправят домой, дурак!

– Что ты сказал? – рыкнул тот самый мистер Свитсон. – Как ты меня назвал, таракан отельный?!

– Что слышал! Собирай вон свою шалаву и проваливай! Не будет тебе номера, понял, с…! – машет рукой на дверь Абашев, и то, что произошло дальше, заставило всех присутствующих дружно охнуть и замереть. Гость в горнолыжном костюме, замахнувшись на Тима, промахивается, но зато получает ответный удар прямо в нос и как подкошенный валится с ног, хватаясь за этот самый нос. Только сейчас я вижу, что он оказывается молодым парнем примерно нашего с Тимом возраста. Молодым и очень-очень разъяренным парнем!

– Лекс!– визжит рыжеволосая, бросаясь к дружку.

– Тимур! – взвизгнула я, бросаясь к Тимуру, сама плохо понимая, зачем. Однако, прежде чем успела сделать хоть шаг, побитый гость успел подняться. Злой, как свора собак, рванул с места и, налетев, с одного удара повалил Тима на пол. Эти два упрямых барана сцепились, с криками, рыками и матами от души колошматя друг друга.

– Стойте! Остановитесь! Хватит!

Не представляю, чем бы закончилась эта потасовка, если бы не парочка крепких парней и гостей, так вовремя оказавшись в холле. Ребята еле растащили двух спорщиков, все еще осыпающих друг друга проклятиями и цепляющихся друг за друга, словно клещами. Тим и его соперник, оба потрепанные, побитые и злые, как черти, отмахивались, но с двумя вновь прибывшими качками им было просто не совладать.

– Позовите мне сюда вашего главного! Немедленно! – орет, как бешеный бизон, этот мистер Свитсон, у которого вовсю хлещет кровь из разбитого носа. Вот только звать не надо. С лестницы второго этажа к нам уже несся Диккерс, едва ли не через ступеньку перемахивая.

– Ты что творишь? – подлетаю к Тиму, когда парни развели спорщиков по разные стороны зала.

– А какого хера он выступает, а?! – рычит на меня Тим, – пустите! – выдергивая руки из захвата ребят. – Нечего, я себя не на помойке нашел! – злится парень, буравя взглядом затылок соперника.

– Из-за чего у вас все началось?

– Видела бы ты его рожу, – задирает нос Тим, выглядывая у меня за спиной противника. Который что-то грозным шепотом говорит побледневшему Диккерсу, а тем временем над его лицом уже колдует его рыжеволосая подружка. – Зашел, как король мира, все ему тут все должны. А я ни хера не должен, ясно? У меня батя… – начинает парень, повышая голос, но я, тут же рванув с места, аккуратно прикрываю его рот ладошкой. Не хватало нам только второго этапа разборок.

– Тим! Перестань!

– Да что, перестань? Что ты заладила: перестань да перестань.

– Это работа. Наша с тобой работа. У всех есть работа, и в ней нет ничего зазорного.

– Он смотрел на меня, как на какую-то грязь под ногами, Лина! – сверкает глазами Тим.

– Я уверена, ты преувеличиваешь.

– Я не пойму, ты вообще на чьей стороне, а? – разводит руками парень. – Ты моя девушка или где?

– Твоя, – говорю, потупив взгляд, чувствуя, как стремительно набегает на щеки румянец. – Прости, – поднимаю снова взгляд на разгневанного и расстроенного Тима, который глаз не сводит с обидчика. Сердце сжимается от вида его помятой мордашки, так сразу же хочется пожалеть и приласкать этого колючего ежика. Бровь у Тима рассечена и кровит, а на губе наливается внушительный синяк.

– Больно? – тяну пальчики, но Тим дергается.

– Не трогай, Лина. Фигня это все. Ясно?

– Ясно, – поджимаю губы, отступая.

– Какого черта ты творишь?! – подлетает к нам мистер Диккерс, разобравшись с одним из участников инцидента. Да тут же хватает Тима за грудки. – В мой кабинет, немедленно! – пожалуй, по разъяренности управляющий персоналом сейчас мог бы дать фору обоим парням.

Тим ухмыляется, бросает:

– Да пожалуйста! – и, крутанувшись на пятках, беззаботно, широким шагом направляется в сторону директорского кабинета. Я в нерешительности провожаю его спину взглядом, размышляя, стоит или нет пойти следом. Но, разумно рассудив, что третий в этом разговоре будет лишний, выхожу на улицу.

У главного входа стоит красивая резная лавочка из дерева, и на нее я присаживаюсь, кутаясь теплее в пуховик и приготовившись ждать. Очень надеюсь, что хоть здесь благоразумие не покинет Тимура, и он не решится, как говорит Злата, “качать права” при мистере Диккерсе.

Ох, чувствую, легкой эта практика не будет! По крайней мере, первые дни.

Устало выдыхаю облачко пара и поднимаю взгляд к темному, серому небу. К ночи явно пойдет снег. И хоть на улице была вполне комфортная температура, тем более в окружении пушистых белых сугробов, но ждать появления парня, сидя на скамейке, я поозябла.

Поэтому подскочила и начала нетерпеливо мерять шагами крыльцо.

– Только бы все обошлось… – бубнила тихонько себе под нос, встречая и провожая легкой улыбкой проходящих мимо отдыхающих.

И уже когда я в очередной раз бросила взгляд на часы, дверь открылась и оттуда вышел Тим.

– Ну, что? – тут же подлетаю к парню, который, дуя щеки от злости, обходит меня стороной и топает в сторону общаги. – Тим! – зову, но он даже и не думает обернуться.

Очевидно, ничего мне Тим не скажет. Ему надо немного поостыть и перебеситься.

Только зря ждала и мерзла.

Проводив взглядом фигуру парня до поворота к общежитию, разворачиваюсь и сама топаю в противоположную сторону. По дороге захожу в местную кондитерскую лавочку, которую усмотрела еще вчера вечером. Решаю побаловать себя хоть какой-нибудь сладкой выпечкой. В конце концов, это мой первый в жизни рабочий день, в конце которого фрау Марта меня даже похвалила.

А уже оказавшись в своей скромной комнатке, забираюсь в теплой пижаме под одеяло с кружкой ароматного кофе на вынос и коробкой пышных пончиков в глазури. Набираю номер Златки и очень надеюсь на то, что подруга перестала на меня злиться и ответит. Мне просто невыносимо хочется с кем-то поделиться впечатлениями. И пусть даже тему Тима мы снова будем обходить стороной.

Глава 7. Дамир

Утро встречаю как обычно, без будильника. Внутренние часы за столько лет режима уже сами поднимают в семь.

А дальше душ, горький кофе без сахара и дорога в офис.

Вчерашний вечер опять прошел у Ники, от которой в итоге я вчера все-таки уехал. Хоть и гораздо позже, чем планировалось, но хоть убей, не могу спать с кем-то в одной кровати. Гребаный пунктик, от которого не избавиться. Мы даже в отпусках, как правило, снимаем номера в отеле с двумя спальнями. Многолетние привычки закоренелого холостяка дают о себе знать. И это еще один плюс в “копилочку” Вероники. Она эти мои “загоны” терпит. И не нудит.

– Доброе утро, Дамир Таирович.

Гребаный день сурка.

Как всегда, выхожу из лифта, а тут уже Наталья с кучей дел.

– Доброе утро, – окидываю взглядом платье секретарши, наглухо закрытое и длиной ниже колен, одобрительно кивая. – Дети долетели?

– Простите… дети?

– Сын мой. Со своей подругой. Практика от универа.

– А-а-а, да, утром руководство курорта отзвонилось, все хорошо. Ребят разместили в двух разных комнатах для персонала, сегодня они начинают свою работу, – отчитывается секретарь, залетая следом за мной в мой кабинет.

– Мой там ничего не отчебучил?

– Пока нет. Удивительно, но все тихо.

– Ну и отлично. Что у нас с сочинскими отелями?

– А вот тут все еще тупик, – поник голос девушки. – Управляющий все еще отказывается предоставить информацию об официальном владельце сети отелей.

– Да что же за баран-то упрямый? – рычу, долбанув от души по крышке стола. – Мы за ним сколько бегать будем?

– Судя по всему, долго. Ваш заместитель на следующей неделе поедет и попробует сам поговорить, но говорит, шансов мало. Там мужчина несговорчивый, в управлении сидит уже почти пятнадцать лет. За эти годы многие пытались перекупить их, но все получали отказ.

– Ни черта не пойму, – хватаю со стола папку с информацией по отелю. – Судя по тому, что я вижу, владельцы этой сети умерли пятнадцать лет назад, разбившись в авиакатастрофе. Шевченко муж и жена. Так?

– Так, – кивает Наталья.

– И кто тогда управляет всем этим? – машу рукой, над бумагами. – Призраки?

– Судя по всему, у них был преемник или наследник. И кто это, никто не знает. Тайна за семью печатями.

– Значит, надо вскрыть эти печати! – выпрямляюсь в полный рост, пряча руки в карманы брюк. В голове лихорадочно крутятся шестеренки, соображая, что же делать, кого заслать, кто сделает этого управляющего посговорчивее. – Дела у них последние годы не ахти, а место это прибыльное. Чуть вложений, и мы были бы огромном плюсе. По отчетам аналитического отдела, мы бы вышли на самоокупаемость уже через год. А в плюс через два, – меряю шагами кабинет, поглядывая на потупившую взгляд секретаршу.

– А что, если вам самому поехать?

– Боюсь, если никому не удастся добиться, то так и придется сделать, – ерошу пятерней волосы, чуть притушая в себе гнев. Не люблю, когда все идет не по плану. – Ладно, что у нас на день?

– Через час совещания с финансовым отделом, в два – обед с инвесторами.

– Отлично. Приготовь мне кофе, и на ближайший час меня ни для кого нет.

– Хорошо, Дамир Таирович, – кивает отличница Наталья и вылетает пулей из кабинета. Тишина. Мне нужна тишина и покой. Нужно хорошенько пораскинуть мозгами.

В работе закапываюсь на весь день, так, что даже приходится перенести встречу в ресторане на вечер. Туда же с собой зову Веронику. Забирая ее из салона по пути с работы.

– Вечером ко мне? – спрашивает Ника, заскакивая в салон и целуя меня в щеку. Буднично и чуть ли не по-дружески.

– Сориентируемся по ходу.

– Сколько мы уже вместе, Дамир? Два, три года?

– Три, – отвечаю, выруливая на дорогу. – К чему ты клонишь? – бросаю взгляд на подругу, она в короткой шубке и таком же платье, что совершенно не по погоде.

– Я так ни разу у тебя не была, – дует губы Ника.

Вот все ничего, но иногда она начинает вести себя, как глупая молоденькая дурочка, хотя самой уже пошел четвертый десяток. Тридцать стукнуло весной, если быть точным.

– Ты прекрасно знаешь мое мнение на этот счет.

– Знаю-знаю, – отмахивается Вероника, отпуская козырек с зеркалом и подкрашивая и без того яркие губы алой помадой. Сексуально так подкрашивая, что в штанах становится тесно. Член адски упирается в ширинку, грозя ее разнести к херам. А стоит только вспомнить, где эти губы были последние пару вечеров, мысль поехать на ужин не кажется такой уж отличной.

– Я рада, что ты понимаешь бессмысленность этого разговора, – возвращаю взгляд на дорогу, дергая ворот рубашки, который теперь давит.

– Ну, ничего, все это вопрос времени, Дамир.

Угу. Молча пропускаю намек мимо ушей.

В ресторане нас уже ждут. На встречу пришли пара компаньонов со своими женами и один потенциальный инвестор, собственно, ради которого весь этот ужин и был устроен.

Все идет как по маслу. Горячее, закуски, девушки потягивают дорогое шампанское и трещат о шмотках, мы с мужиками пускаемся в рабочие дебри, и вроде идеальная картинка идеального вечера, который обещает перерасти в горячую ночь, полную разврата. Когда я наконец-то смогу откупорить бутылку виски и расслабиться. Но все прекрасно ровно до того момента, как звонит мой мобильный.

Бросаю взгляд на экран – Оля. Какого лешего там опять стряслось? Бывшая, как правило, не трезвонит просто так. А тема для разговора у нас одна – Тим.

Ника, сунув свой любопытный нос, морщится и демонстративно воротит мордашку. У них с моей бывшей “семьей”, включая Тимура, особая “любовь” друг к другу. Как собаки, готовы глотки друг другу перегрызть. И сдается мне, далеко не за меня, а за мой кошелек.

Вообще, в какой момент я стал относиться спокойно к тому, что женщинам от меня в большинстве своем нужны только бабки? Не знаю, наверное, после развода пятнадцать лет назад, когда понял, что большой и чистой любви, как у моих предков, у меня не будет и быть не может. С Ольгой чувств никогда не было. Причем у обоих. А сейчас уже время не то. Нравы изменились. Теперь плевать, какой ты человек и что у тебя внутри, будь ты хоть тысячу раз благородным рыцарем. Никому ты на хер не нужен без денег. Всем важнее, на какой ты ездишь тачке, какие часы у тебя на запястье и сколько денег на офшорах. Суровая, мать ее, реальность.

– Что ей нужно? – фыркает Ника.

– Понятия не имею, – говорю любовнице. – Две минуты. – Уже громче бросаю присутствующим за столом и выхожу на крыльцо ресторана, отвечая на вызов. – Слушаю.

– Ты уже в курсе? – возмущенное на том конце провода.

– В курсе чего, Оля?

– Наш сынок сегодня устроил потасовку в отеле!

– Что? Какую, к черту, потасовку? Во что он там опять влип? – чувствую, как начинаю закипать, а руки сами собой сжимаются в кулаки.

День, сука! Один день и тот он не продержался.

– Понятия не имею. Он звонил мне час назад, истерил, что его заставляют работать. Дамир, он обматерил какого-то важного клиента и, как я поняла, устроил драку. Даже там он не может сидеть спокойно. С этим надо что-то делать! – визжит в трубку Оля, явно на грани истерики.

– Это он тебе рассказал?

– Он. Звонил и просил меня отправить денег. Не устраивает его положение, цитирую: раба на добровольных началах. Он просто неуправляем!

– Вот же… скот. Значит, оплата «тридцатка за неделю» для нас уже “добровольные начала”. Удавлю поганца!

Вдох, выдох, Дамир. Главное не сорваться. Но кто бы знал, как велико желание взять этого щенка за шкирку и хорошенько потрясти, чтобы выбить всю ту дурь, что сидит в его голове.

– А девчонка его там как? – сам не знаю, какого… я вспомнил про его “подругу”, но может, милая тихоня там тоже пенки выдает. И меня ждет раздача люлей в двойном размере.

– Какая девчонка? – удивлению бывшей жены нет предела. – Он там не один?

– Нет. Потащил с собой какую-то девчонку из универа.

– Он влюбился, что ли?

– Сильно сомневаюсь. По крайней мере, мне не докладывал.

– Ты знаешь кто она?

– Понятия не имею, Оля.

– Не Оля я, Абашев! – шипит в трубку бывшая. – Николь! Я же просила.

– В общем, – перебиваю, снова пропуская мимо ушей, – сейчас позвоню управляющему и узнаю, что у них там стряслось. Чувствую, меня ждет отпуск в горах.

– Ну, уж будь так добр, проконтролируй! – фыркает бывшая в трубку и, не дожидаясь в ответ от меня пару ласковых, бросает трубку.

Тут же звоню секретарю с просьбой скинуть мне личный номер управляющего горнолыжным курортом в Церматте, и, как только приходит СМС, набираю его.

Хоть моя компания “Абашев и Ко” вошла в состав акционеров этого курорта уже пару лет как, да еще и является держателем ведущего числа акций, но лично я так там ни разу и не бывал. Хоть я и люблю зиму, снег и горы, да и с лыжами у меня неплохо обстоят дела, но все велось и управлялось через заместителей и доверенных лиц. Мне элементарно было некогда. Если бы я самолично мотался по всем приобретенным моей фирмой объектам, то мой календарный год нужно было бы расширить как минимум вдвое.

Но после непродолжительного разговора с мистером Эриксоном, управляющим, под началом которого и “работают” наши студенты, понял, что, похоже, пришло время отправиться с инспекцией самому. Потому что мало того, что этот сосунок обматерил сына высокопоставленного политика, так еще и на хер послал все вышестоящее руководство. Вплоть до самого Эриксона. Он у меня, похоже, совсем берега попутал и забыл, что стоит мне только щелкнуть пальцами, останется и без своей дешевской тачки, и без универа, и даже без трусов, скотина неблагодарная!

– Дамир, ты идешь? – выглядывает из дверей ресторана Вероника, трясясь на холоде. Не лето на улице все-таки.

– Заходи, сейчас буду, – Бросаю ей, а сам стреляю сигарету у проходящей мимо парочки пацанов и затягиваюсь, успокаивая нервишки, которые, твари, шалят. Набираю номер Натальи.

– Дамир Таирович?

– Мне нужен самолет до Цюриха. В среду днем и желательно чартерный рейс. На крайний случай, если не успеешь организовать, бери бизнес класс, но прямой, без пересадок. И договорись сразу об аренде авто на месте.

– Вы улетаете?

– Да, появились дела в Швейцарии.

– А как же…?

– Все потом, Ната, – рычу в трубку, перебивая и впервые за все годы работы позволяя себе такую вольность в обращении к девушке. – Просто сделай, как я прошу.

– Хорошо, Дамир Таирович. На сколько бронируем авто?

– Пока на неделю, там разберусь по месту. И позвони Эриксону, пусть готовят мне шале. Желательно подальше от общей суеты.

– Все сделаю, – уверяет секретарь.

– И еще, – торможу Наталью в последний момент.

– Да?

– Девчонка эта, которая с моим сыном поехала от универа. Как ее там?

– Евангелина, кажется. Фадеева.

– Она там в качестве кого?

– Горничной, насколько я знаю.

– Вот пусть Эриксон ее с четверга на мое шале отправляет! – выдаю, и сам не понимая на хера. Но так я, по крайней мере, посмотрю, что за девчонку Тим с собой притащил. Будет ли из нее что-то годное, если это дитя дьявола влюбилось.

– Эм… – тянет в трубке секретарь. – Хорошо. Я вас поняла, – вздыхает, и я отключаюсь.

Делаю еще одну затяжку и, промерзнув до костей, стоя в одной рубашке посреди улицы, выкидываю бычок и возвращаюсь в ресторан.

Пока иду до нашего столика, решаю, что Веронике говорить о своей поездке не буду. Эта внеочередная командировка оказывается совершенно не в строчку, но, с другой стороны, может перерасти в небольшой отпуск. В конце концов, я работаю двадцать четыре на семь триста шестьдесят пять дней в году, уже почти десять лет. Единственный отпуск и тот сорвался через два дня. Думаю, я заслужил передышку.

Глава 8. Ева

Второй рабочий день на базе начинается со звонком будильника.

Вчера Тим так и не объявлялся, а мы со Златкой почти три часа “провисели” на телефоне. И хоть подруга все еще скептически воспринимала мою поездку, но, как мне показалось, искренне порадовалась за меня. А когда я начала расписывать местные красоты, пообещала, что однажды мы туда поедем просто отдыхать! Тему Тимура мы обе предпочли обходить стороной. Равновесие еще было слишком шатким, и ругаться вновь совсем не хотелось.

Я неторопливо переворачиваюсь на спину, сладко потягиваюсь и улыбаюсь. Сама себе, своим мыслям и новому дню. Дню на одном из самых крутых курортов Швейцарии! Я в Альпах, мамочки, с ума сойти, как классно!

Сонным взглядом окидываю свой небольшой номерок, утопающий в предрассветных сумерках. Он совсем небольшой, в приятных глазу светло-голубых тонах, с темно-коричневой мебелью. Кровать, шкаф, комод и зеркало с телевизором, на котором показывают всего один русский канал. Это и все.

Но мне нравится. Здесь мило и уютно. Особенно будоражит вид, открывающийся на деревушку и горы.

Поднимаю свое тельце и, закутавшись в одеяло, несу к окну. Присаживаясь на подоконник, сонная и растрепанная.

На улице еще темно, а в небе медленно кружатся хлопья снега. В двухэтажных гостевых домиках для бюджетных туристов и крутых шале для богачей, кажется, так сказал Тим, что примостились чуть поодаль, еще не горит свет. Гости и хозяева в такую рань еще, разумеется, спят. Зато с каждой минутой на улицу все активней начинает высыпать обслуживающий персонал, рассредоточиваясь по территории, заступая на свой “пост” в ресторанах, барах, отелях.

И… упс! Похоже, мне тоже пора собираться.

Бросаю взгляд на настенные часы и подрываюсь с места. Что-то я совсем потеряла чувство времени.

Бегом скидываю в сумочку шампунь с гелем для душа и несусь в душевую. Нужно успеть до большого потока желающих. Хоть их и целых три кабинки на шесть комнат, но все-таки не хотелось бы опоздать на работу.

Торопливо привожу себя в порядок и уже в начале восьмого, одетая в кофейного цвета униформу базы отдыха и с белым фартучком, заплетаю любимых два дракончика и, натянув куртку, спешу в столовую.

Там озираюсь по сторонам в поисках Тима, который тоже должен был бы здесь быть, но, увы. Похоже, мой засоня опять проспал. А может, после вчерашнего снова решил бойкотировать работу?

Пытаюсь дозвониться, но парень не берет трубку. А в каком он номере я, к сожалению, не знаю. Надо будет разузнать.

– Доброе утро, Валентина! – здороваюсь с пышнотелой миловидной поварихой, той самой, которую невольно словесно “задел” Тим вчера на планерке. Она сегодня самолично на раздаче. Женщина примерно пятидесяти лет, с добрыми глазами и плутоватой улыбкой. Кажется, наполовину немка, наполовину русская. Вообще здесь на курорте очень разномастный подбор персонала. И это круто!

– Доброе, Евочка! – улыбается женщина, кивая.

– Как ваши дела? – интересуюсь, ставя себе на поднос скромную тарелочку с парой блинчиков и зеленое яблоко.

– Да все по-старому. А ты чего скромничаешь? И так тощая, как жердочка, так еще и не ешь ничего, Евка!

– Утро, – морщусь, пожимая плечами. – Не могу себя заставить много съесть.

– А зря!

Вот и бабуля ругается всегда. Кстати, о ней, интересно, она все еще на меня злится?

– Ну-ка давай, кашу возьми, – говорит Валентина и ставит мне на поднос еще и тарелку с рисовой кашей. – Наедайся, сил много надо. Сегодня ожидают наплыв отдыхающих.

– Так вторник же?

– Та кто их разберет, – отмахивается женщина. – Сейчас, перед новогодними праздниками, что ни день, то наплыв.

Перекинувшись еще парой фраз, я быстренько завтракаю и после мчу на планерку. Там старшая по персоналу распределяет между горничными номера. За мной сегодня закреплены десять, три из которых нужно привести в порядок до обеда.

Ну, что ж, восемь утра, и… номер первый.

Вообще я не могу сказать, что мне не нравится или противная такая работа. На поддержании порядка на курорте хозяева явно не экономят. Все номера со свежим ремонтом и новенькой мебелью. Ходишь себе, машешь тряпкой, перестилаешь постели, чистишь до блеска кафельные стены – это даже в какой-то степени успокаивает. Правда, и выматывает нехило.

После трех утренних номеров я иду на обед. И пройти решаю через административное здание отеля, где за стойкой должен быть Тим.

Вообще, все на этой базе прекрасно. Не считая того, что пока я ни с кем особо не подружилась, а Злата, единственная с кем я могла бы поделиться впечатлениями и новостями, молчит. Обиделась, видимо, все-таки.

Заходя в главное здание и оглядывая просторный холл, Тима на рабочем месте я не вижу. Что странно. Время уже половина первого. Ресепшн, в отличие от горничных и официантов, начинает работать с десяти. Не мог же он так сильно проспать?

– Привет, – подхожу к симпатичной длинноногой блондинке за стойкой. Той самой его напарница. Камила – написано на бейджике.

– Привет, – улыбается девушка, хлопая нарощенными ресницами. Вчера она казалась мне милее.

– Тим? Он где, не знаешь?

– А, так его сегодня еще и не было. Не знаю. Эриксон приходил и тоже тут рвал и метал. Он еще после вчерашнего, когда Диккерс ему донес, был злющий, а после неявки Тимура утром на работу вообще с цепи сорвался. Что-то твой напарничек не очень хочет работать.

Ну, Тим! Ну, что такого страшного или тяжелого в том, чтобы оформлять вновь прибывших и улыбаться!

– Ясно. Не подскажешь, в какой комнате он живет?

– Триста три. На третьем этаже, – выпаливает девушка и глазом не моргнув и тут же переключает все свое внимание на пожилую пару туристов с чемоданами. Расплываясь в до ужаса фальшивой и приторно сладкой улыбке. Кажется, у меня даже сахар на зубах захрустел, так этой сладости было много.

– Спасибо, – бросаю на ходу и спешу к общежитию номер два.

На улице и правда многолюдно. Это невольно вызывает улыбку. Тут в горах даже дышится по-другому.

Уютные улочки между невысокими деревянными домами заполонили отдыхающие в полной горнолыжной экипировке с лыжами или бордами наперевес. Одну такую молодую парочку я с сожалением провожаю взглядом.

Это могли бы быть и мы с Тимом.

Может быть, однажды мы вернемся с ним сюда? Только уже не в качестве работников курорта, а в качестве отдыхающих.

Да может, и не в статусе пары, а как муж и жена? Хотя нет, Ева, что-то ты слишком далеко забегаешь вперед.

До общежития добираюсь за десять минут, потеряв их, драгоценные, из своего обеда и сразу же поднимаюсь на третий этаж.

Нахожу дверь с номером “триста три” и стучу. Сначала тихо, а потом, когда ответа не последовало, уже настойчивей.

И о чудо, дверь перед моим носом распахивается, и на пороге предстает сонная, помятая, милая моська Тима. Парень без футболки, в одних боксерах и, судя по бардаку на голове, только сполз с постели. Синяк на губе почти незаметен, так же, как и небольшая рана на брови.

– О, Лина? Приве-е-ет! – улыбается сонной улыбкой Тим, тут же потянув ко мне свои руки. Сгребая в охапку и закрывая дверь, прижимает меня к ней самой спиной.

– Эй, Тим-Тим, – упираюсь ладонями в горячую грудь парня, старательно отводя взгляд от его голого торса с сексуальными кубиками. – Ты почему не на работе? Ты опять нарываешься на скандал?

– Где? На работе? – морщится Тим, – а, на стойке что ли? Ну их в ж…

–Тимур! Что значит, ну их? Это твоя работа. Это были условия практики. Так нельзя.

– Ну, прямо Лин, не занудствуй, – фыркает парень, – лучше давай мы найдем более интересное занятие, чем прислуживать этим противным толстосумам, м? – хитро улыбается парень, и я чувствую, как его мягкие горячие ладони ложатся на мои ноги и поднимаются выше. Комкают подол платья, задирая, подбираясь к бедрам и заставляя меня испуганно сжаться и покраснеть.

– Тим, нет, – шепчу, что есть сил упираясь в его голую грудь. – Не надо. Ты же знаешь, что…

– Лин, ну, ты же несерьезно? – ухмыляется он и укладывает свои ладони мне на попу, ощутимо сжимая и вдавливая в себя. В свое… достоинство, что так страшно торчит под боксерами и которое я слишком отчетливо чувствую. Я даже испуганно тихонько вскрикиваю, отшатываясь. – Да брось, ты просто не понимаешь, от чего отказываешься, малышка, – шепчет парень, наклоняясь и утыкаясь носом в мою шею. Легонько целует, проводя языком по истошно бьющейся венке и…

– Тимур, нет! – собираю всю силу воли в кулак и отталкиваю парня от себя. – Я понимаю. Но ты знаешь, что для меня это непросто. Я… не так воспитана, понимаешь? – говорю, хватаясь за пылающие щеки. Его руки, его губы и движения пробудили внутри новое, сильное и опаляющее все внутренности чувство. Будто… будто там пустота, которую ужасно хочется заполнить. Как и чем, даже думать не хочу.

– Это все старая карга наговорила тебе ерунды, промыла мозг, а ты и поверила, дурочка! – вспылил парень. – Двадцать первый век, никто уже давно не ждет до свадьбы, Лина!

– Я жду, – говорю шепотом, потупив взгляд.

– Глупо быть в девятнадцать невинной.

– Ты так говоришь, как будто невинность – это порок!

– Нет. Но точно недостаток! – бросает Тимур зло и сверлит меня своим стальным взглядом. – Нормальному здоровому парню нужен секс, Лина. А ты даже поцеловать мне себя не даешь. Я что должен думать? Может, ты меня вообще не хочешь или я тебе не нравлюсь?

– Нравишься, – говорю, еще больше смущаясь, и кусаю губу. – Хочу…

– Ну, тогда в чем проблема?

– В… в… – нервно заламываю руки, пытаясь выдавить хоть что-то, вот только я и сама не знаю. Понимаю, что все это вроде как глупо. И Тимур прав, хранить свою невинность, носиться с ней как с чем-то хрупким и драгоценным в наше время глупо, но не могу. Понимаю, что мое тело на парня отзывается, а вот мозг пока протестует. Наверное, это какой-то психологический стопор.

– Просто дай мне немного времени, – говорю в итоге и поднимаю взгляд. Тим зол. Даже, кажется, взбешен. – Я решусь. Правда.

– Сколько тебе нужно времени?

– До Нового года, Тим. Хотя бы.

Парень молча сверлит меня недовольным взглядом, но, в конце концов, кивает.

– Хорошо. Я подожду. У нас будет феерический первый раз, малышка, – кажется, чуть оттаяв, улыбается Тимур, – обещаю! – обвивает руками за талию, снова притягивая к себе и целуя в щечку. Уж в этой малости я протестовать не решилась.

И как вообще тема с его опоздания на работу перешла на наш первый раз?

С горем пополам мне удалось вытащить Тимура на обед в столовую и уговорить после пойти на стойку ресепшн. Джон Диккерс, управляющий персоналом, и так устроил парню знатную пропесочку. Там были такие обороты речи, что уши мои были, как два факела. А вот Абашеву, кажется, было глубоко фиолетово.

Но шутки с этим плохи. Уже второй промах за два дня, и если он не хочет вылететь с практики и оставить меня здесь одну на все праздники, то работать ему придется.

Остаток дня я снова наводила порядки в номерах, а вечером мы с парочкой ребят из Канады, тоже работающих на базе, только в ресторане, договорились прогуляться. Совершенно случайно познакомившись сегодня днем, мы с ребятами быстро нашли общий язык. И они, когда узнали, что сегодня вечером я тут одна-одинешенька, любезно согласились провести мне экскурсию. Тим за свое утреннее “опоздание” остался работать допоздна. Из-за чего знатно бесился.

– Ты в курсе, что завтра новогодняя вечеринка для персонала? – спрашивает улыбчивая Джессика с забавными кудряшками, как вторая шапка на ее голове.

– Правда?

– Ага. Будут все, и будет весело, – кивает Майк, длинноволосый блондин, больше похожий на серфера, чем на сноубордиста. – Мы тут уже третий год подряд попадаем в праздничный сезон. Вечеринка хоть и для персонала, но вход открытый. Так что там обычно собирается целая толпа.

Мы брели вдоль одной из условно главных улочек. Под ногами приятно похрустывал белый снег, а щеки слегка пощипывал мороз, но в целом было не холодно. Даже наоборот. Комфортно.

– Обычно вечеринки проходят так убойно, что персонал потом еще сутки ходит как зомби, – подхватывает Джессика. – Поэтому-то ее и проводят за неделю до Нового года. Потом туристическое пекло начнется. Бары будут ломиться от отдыхающих, слетающихся со всего мира.

– Круто, – улыбаюсь, теплее кутаясь в шарф и натягивая шапку чуть ли не до самых бровей. – Вы пойдете?

– Конечно! – выпаливает Джесс. – Спрашивает! И ты давай тоже, с другими ребятами познакомим. Думаю, вы найдете общий язык, ты девчонка классная, у нас таких любят.

– Каких таких?

– Простых, милых, без закидонов. Как мы все, – пожимает плечами Майк. – В отличие от твоего этого Тимура. Странный он какой-то, у нас таких называют мажор, – ухмыляется парень. – Хотя с чего бы? Все мы тут на равных. Все мы тут персонал и большинство студенты. Что уж поделать, раз нам такие курорты не по карману.

– Да уж, – мычу себе под нос. Про то, что Тим сын богатых и влиятельных людей, я решаю тактично промолчать. Да и вообще, пожимаю плечами, съезжая с темы.

Пока мы гуляем, на улицах загораются фонари, превращая улочки деревушки в романтичные и уютные. Будто с картинок из детских сказок. А еще снова начинает падать снег. Прям как по заказу. Пушистые белые хлопья медленно кружатся над нашими головами, и я с сожалением думаю, что хорошо сейчас бы снежную бабу слепить. Или снежками популяться. Может, Тим согласится чуть подурачиться?

Курорт сам по себе огромный. База окружена со всех сторон горным массивом, на котором и раскиданы горнолыжные трассы и на которых с раннего утра до позднего вечера работаю подъемники. Расположена она сразу на территории трех швейцарских деревушек, но мы обошли только одну. Ребята показали мне ее практически вдоль и поперек. Оказывается, здесь есть более ста ресторанов, но ближе всего к нам два: в одном из которых работают Майк и Джессика, и один из которых исключительно для VIP-персон. Также есть магазинчики, сувенирные лавки, бары, дискотеки, спорткомплекс с подогреваемым бассейном под открытым небом, сауна и даже спа-салон. Из развлечений для богачей и есть услуга полета на вертолете над всем этим внушительным горным массивом.

В общем, не курорт, а мечта. Рай для небожителей.

– А в той стороне, за горой, – кивает Майк, показывая рукой направление, – тоже шале, которые относятся к нашему курорту.

– Так далеко?

– Угу. Они считаются самым дорогим на базе жильем. Элитным. Только для птиц высочайшего полета.

– О-о-о, – вздыхает Джессика, – мне довелось побывать однажды в таком шале. Подруга работала там горничной и днем пригласила в гости. На экскурсию. Ты бы видела, какая там красота! Они расположены на возвышениях и в приличном отдалении друг от друга. Панорамные окна, огромные террасы, а какой там вид открывается на горы… м-м-м, закачаешься.

– Угу, и цены там от пары миллионов за ночь, – печально усмехается Майк.

– Почему они считаются элитными? Они же далеко от центра, от жизни.

– В том-то и прелесть, – продолжают шаг ребята, заставляя и меня сдвинуться с места. – До деревушки пешком минут пятнадцать по узкому перешейку между горами. Но зато там тишина и покой. Большинство воротил бизнеса, политиков и звезд приезжают сюда на отдых с семьей. И как люди, уставшие от лишнего шума, предпочитают уединение.

– Так что, вся элита элит там, – подводит итог Джессика, и парочка снова меняет тему. А я нет-нет да поглядываю всю оставшуюся дорогу в сторону тех самых гор и “перешейка”, за которым прячется Альпийская “Рублевка”. Интересно, ничего же не случится, если я как-нибудь днем туда прогуляюсь? Если тут дома шикарные, то какие они там, даже представить страшно.

После прогулки ребята отправились в общагу, а мне, хоть убейте, хотелось увидеться с Тимуром. Поэтому я еще полчаса топтала снег у входа в административное здание отеля в ожидании конца его смены. И дождалась. Появился он в дверях в компании Камилы и с широченной улыбкой на губах. Они о чем-то мило беседовали, не замечая меня, и я решила сделать Тиму сюрприз.

Подкралась со спины, когда парочка остановилась и закрыла ладошкой глаза. Так когда-то в далеком детстве делал мой папуля, которого, к сожалению, я слишком плохо помню. Как по мне, это мило.

– Угадай, кто? – улыбаюсь, не обращая внимания на окатившую меня презренным взглядом Камилу.

– Лин? – спрашивает Тим удивленно, – да брось, что за детский сад, малышка, – усмехается парень и убирает мои ладошки со своих глаз. – Ты вообще что тут делаешь? – разворачивается ко мне, и в его тоне, как мне кажется, проскальзывает недовольство. Правда, он тут же “сглаживает” момент улыбкой. Натянутой.

– Тебя жду. Ты не рад? – заламываю бровь, задетая такой реакцией. Да еще и на глазах у этой блондинистой куклы с надутыми ботоксом губами. – Думала, мы прогуляемся? Я очень соскучилась.

– Прогуляемся? Не, малышка, что-то я сегодня устал ужасно. Да и время уже не для прогулок.

– Да? Ну, хорошо.

Переминаюсь с ноги на ногу, пряча руки в карманы куртки.

– Ну-у-у… – тянет Тим, виновато озираясь на напарницу.

– Мы идем, Тим? – спрашивает та наглая особа.

– А ты меня не проводишь? – выпаливаю я быстрее, чем успеваю прикусить язык. И вообще, я его девушка или кто?

– Лин…

– Темно уже, – не даю ему отказаться. – Я боюсь заблудиться. Да и мало ли.

Тим долгие пару минут молчит, бросая взгляд с меня на Камилу и обратно, и в итоге пожимает плечами.

– Хорошо. Идем, провожу.

Я готова в этот момент ликовать. Хоть пять минут, но мы прогуляемся. А то и правда, уже два дня как мы здесь, а виделись всего ничего.

– До завтра, Кам.

– Пока, Тимчик, – улыбается девушка. – И тебе пока, Лина.

Ну вот, еще одна теперь будет коверкать мое имя.

– Ева, – говорю напоследок.

– Что, прости?

– Все зовут меня Ева. Лина я только для Тима, – вежливо улыбаюсь, и кажется Тиму это “только для Тима” очень даже понравилось. Как сказала бы Злата, распушил хвост павлин.

– Хм, ладно. Ева, – выдает с малопонятной мне интонацией блондинка и, развернувшись, топает в сторону общежития номер два.

А я подхватываю Тимура под локоть, и мы неторопливо бредем в сторону моего временного пристанища. Он угрюмо молчит.

– Как день прошел? – пытаюсь завести вежливый разговор. Мне кажется, после утреннего спора между нами висит некоторая неловкость. И мне это совершенно не нравится.

– Нормально. Терпеть не могу прислуживать выскочкам.

– Любой выскочка когда-то тоже кому-то прислуживал. Все с чего-то начинали, Тим. Не бывает все и сразу.

– Бывает. Если предки адекватные, – говорит Тим зло. – Мой же батя… у него денег куры не клюют, Лин! Куча бабок. Если бы он хотел, я бы мог тут не в качестве прислуги, а в качестве важной шишки отдыхать. Мы бы могли! – выдает в сердцах Тимур. – Сорили бы этими бабками направо и налево, как эти выпендрежники. Но нет же, он все воспитывать меня пытается. Заеб… – поджимает губы парень. Я же пожимаю плечами, и правда не понимая, что он так бесится. Меня все и так вполне устраивает. Как говорят, с милым рай и в шалаше. Было бы желание, мы могли бы и свой “студенческий эконом-отпуск” провести просто прекрасно. Вдвоем. В конце концов, снег, горы и воздух здесь одни для всех.

– Он меня спонсировать перестал, – не унимается Тим. – Из Лондонского универа выпер, все счета мои заморозил. Самодур. Будто я и сам не знаю, как мне жить! В общем, это очень долгая история.

Мы замолкаем. Я буквально чувствую, что не то время и не тот момент, чтобы Тимура расспрашивать и лезть в душу. Его чуть ли не потряхивает от злости. Поэтому решаю немного его отвлечь.

Отскакиваю в сторону сугроба и, скатав увесистый снежок из липкого снега, со всей силы запускаю в спину парня.

– Эй!

– Война снежками? – улыбаюсь, подмигивая, катая уже новый снаряд.

– Лин, ты же несерьезно? – квасит мордашку Тим. – Нам лет-то сколько? Не пять уже, однако, чтобы в снежки играть.

– И что? – искренне не понимаю его “серьезности”. – Когда как не сейчас веселиться?

– Я привык немного к другому веселью, крошка. Брось, это детский сад, – ухмыляется парень, заграбаств меня за плечи. – Пошли, провожу тебя и пойду к себе. Устал смертельно просто.

Ну вот, все настроение на корню задавил. Ну, нельзя же быть таким серьезным!

До общежития мы идем молча. В само здание Тим заходить не хочет, оставляя меня у дверей. Ни попытки чмокнуть в щечку на прощание. Ни улыбки. Только хмурое:

– Пока, Лин.

Странно, на него это не похоже. Неужели я его так предложением поиграть в снежки обидела?

И уже когда парень развернулся чтобы уйти, я вспомнила про завтрашнюю вечеринку.

– Тим!

– А? – оборачивается он.

– Завтра вечеринка для персонала в клубе. Новогодняя. Пойдем?

– Мы и весь этот сброд, ты серьезно?

Его слова задевают. Странно, да что с ним не так? Все два дня он буквально задирает нос, пытаясь возвысить себя над другими ребятами. В универе я такого за ним никогда не замечала.

– Да брось, тут все хорошие и общительные ребята. И говорят, там будет весело, – говорю уже не так уверенно.

Но я то хочу пойти! Мне то любопытно. Воспитываясь в бабушкиной строгости я за свою жизнь выпила всего бокал вина, а про тусовки на пол ночи и танцы до упаду вообще лучше промолчу.

– Давай сходим? Пожалуйста, Тим.

– Ты правда туда хочешь?

– Очень. – Строю щенячьи глазки, складывая ладошки перед собой, и парень сдается.

– Ладно, малышка. Заглянем ненадолго.

– Спасибо! – выпаливаю, подпрыгивая от радости. – Тогда до завтра?

– Угу. – Бурчит Тим, и разворачиваясь топает прочь.

Я же залетаю в свою комнату счастливая как никогда и плюхаюсь с разбегу на маленькую кровать. Все незначительные темные пятнышки дня отходят на задний план. На губах счастливая улыбка, а в сердце предвкушение крутой вечеринки! Осталось придумать, что одеть.

Глава 9. Ева

А утро среды снова началось с поисков Тима. Я искренне не понимала, почему он отлынивает от работы и игнорирует будильники. А руководство искренне, кажется, хотело парня прибить. Настолько Диккерс, отвечающий за персонал, был зол.

В итоге проснулась я с прекрасным настроением и предвкушала волшебный вечер, но, зайдя в столовую, поняла, что все оно рухнуло. На мой вопрос к Валентине:

– Тима еще не было?

Женщина поджала губы и неодобрительно хмыкнула.

– Пропащий это человек, Евка. Перестань с ним, как мамка, носиться, толку от него не будет.

Ну как же не будет? Будет. Просто он немного недисциплинированный. Да и не могу же я своего Тимура бросить, в самом деле! Я и оказалась-то здесь только благодаря ему.

В общем, снова трепеща и волнуясь, я стучалась в его комнату. Снова пришлось отбиваться от его атак, хоть заспанный Тим и был ужасно милой картинкой, но мы оба уже рисковали опоздать. С горем пополам, бубня, но Тим согласился выйти на работу.

– Я не понимаю, почему я должен… – ворчал Тим, на ходу натягивая куртку.

– Потому что практика – это та же работа, Тим. Ты знал, куда ехал. Разве нет?

– Я не думал, что тут серьезно придется впахивать от звонка до звонка. Отец мог бы… – снова одно да потому. Опять по кругу.

Расстаемся у административного здания уже без пяти минут восемь. И на планерку я прибегаю взмыленная, растрепанная и даже не перекусив. Про полноценный завтрак вообще молчу. Пока старшая распределяла между нами номера, желудок пару раз жалобно заурчал, но когда понял, что хозяйка его кормить не намерена, забился в угол и примолк.

Мне бы только дожить до обеда. Всего три номера… правда, один из них большой, но я справлюсь. Главное, в обморок не грохнуться от голода.

В итоге день получается шебутной. Сумасшедший даже. И когда он наконец-то близится к концу, я могу спокойно выдохнуть. Сегодня на обеде руководство объявило, что часть персонала отпустят чуть раньше. Заслужили. В честь устроенной для нас вечеринки. Предновогодней. А в связи с увеличивающимся изо дня в день потоком туристов, Тима с его напарницей переводят на урезанный график. Так что мы оба сегодня будем свободны и, надеюсь, классно проведем время.

Такая мысль окрыляет!

Поглядываю на настенные часы, у меня осталось еще минут двадцать, и можно сворачиваться. Встаю перед зеркалом, расправляя подол чуть смятой рабочей формы и поправляя свои длинные косички. Искать какой-то супер наряд времени нет, да и не мое это – убойные мини-платья. Поэтому я решаю пойти в клуб в простых джинсах и блузке. Как сказала Джесс, тут все свои.

Кстати, перед вечеринкой надо еще раз набрать бабушку, а то ее по тону сегодня утром, когда я наконец-то решилась ей позвонить, я слышала ее недовольство. Надеюсь, что все-таки она не скандалила с ректором, как обещала. Отбросив эмоции, она же должна понять, что эта поездка мне же на благо. Возможно, однажды я смогу тоже добиться таких высот, чтобы отдыхать на таких курортах, а не прислуживать.

Как бабуля говорит, терпение и труд все перетрут.

Я еще и ее сюда привезу. Обязательно! Вот только сама на лыжах кататься научусь для начала. А сейчас часики тикают, Ева.

Доведя номер до кристального блеска, навожу последние штрихи: расправляю мягкое покрывало и двигаю симпатичную вазочку. Оглядываюсь. Красота и чистота. Все, готово! И выхожу с тележкой, закрывая за собой дверь. Сдаю весь инвентарь завхозу и, махнув рукой уже знакомым ребятам, одеваюсь теплее.

– Так вы собираетесь на вечеринку? – рядом показывается Майк с улыбкой до ушей, что заставляет улыбнуться в ответ.

– Да, вот как раз отпустили пораньше, пойду искать Тима, а то он не отвечает на мои звонки. Видимо, вошел во вкус и совсем заработался, – улыбаюсь, поправляя любимую шапку с помпоном.

– Значит, встретимся там, в клубе.

– Ага, – киваю и выхожу на свежий воздух.

Добираясь до ресепшена, интересуюсь у девушки-администратора, не видела ли она Тимура, на что та отрицательно машет головой.

– Нет, его смена пару часов как закончилась, поэтому не могу сказать. Они с Камилой вместе ушли, – пожимает плечами и мило улыбается рыжеволосая Лаура. Хм, почему не она в смене с Тимом? Мне она больше нравится.

– Хорошо, спасибо! – улыбаюсь в ответ и выхожу из здания. Да тут же замираю на пороге. Рассматриваю улочку, на которой то и дело слышен смех и шепотки проходящих мимо людей, и понимаю, что это просто волшебное место. Здесь очень красиво, так, что дух захватывает. Рай для любителей зимы, как я. И я, наверное, еще очень долго буду вспоминать этот отпуск.

Уже начинает темнеть. Еще пара минут, и наступит ночь. Но освещение уличное такое, что и не скажешь. Небо темное, хмурое, с которого сыплются, или нет, летят так плавно огромные хлопья снега. Но здесь достаточно тепло, несмотря на огромные сугробы.

Удивительно, в общем, как оно бывает.

Запахнув пуховичок, решительным шагом направляюсь в сторону общежития номер два. Смело, уже как к себе домой, поднимаюсь на третий этаж и топаю с довольной улыбкой, предвкушающей сказочный вечер, к номеру триста три. Тим, наверное, уже собирается, поэтому не дождался меня.

В коридоре останавливаюсь у нужной мне двери и ненадолго замираю. Как и утром, снова собираюсь с мыслями и духом.

Я на самом деле уже слегка побаиваюсь появляться в номере Тима. После нашего разговора и его более чем прозрачного намека на близость. Каждая наша встреча за этой дверью неизменно заканчивается обжиманиями и напрашиваниями на поцелуи. И каждый раз я ухожу от него, пылая как факел. Даже кончики волос, наверное, и те сгорают от стыда.

И я все понимаю, правда. Но тяжело. Очень тяжело мне кому бы то ни было довериться. Надеюсь, этот вечер и этот отпуск нам поможет. Мне поможет раскрыться и раскрепоститься.

Пока я размышляла, с той стороны двери до слуха донеслись какие-то странные звуки: то ли скрипы, то ли вздохи.. А потом и вовсе послышалась и торопливая возня, и звук удара, словно что-то грохнулось на пол.

Первая страшная мысль, что закралась в голову – Тиму плохо!

– Тим! – выдыхаю себе под нос испуганно. Сердце пропускает удар, и я, не раздумывая, дергаю ручку двери. Почему-то ни на миг не сомневаясь, что она открыта.

Вхожу поспешно в номер, попадая в небольшой коридорчик, откуда ведут две другие двери: одна в ванную, вторая в спальню. Под ноги мне подкатывается глиняная ваза, которая чудом не разбилась, упав. А звуки становятся все отчетливей, и это точно вздохи! Будто там кто-то задыхается. Но только совершенно точно не так, как умирают. Моя уверенность постепенно начинает таять. В сердце закрадывается дурное предчувствие, но тем не менее я все равно делаю шаг и толкаю дверь в спальню. А там впадаю в ступор, замирая на пороге.

На постели происходит то, чего я совершенно не ожидала увидеть. Меня бросает в жар от стыда и смущения, когда глаза разбирают в этой свалке рук, ног и покрывал знакомую фигуру.

Тим.

Он лежит на ком-то, светя своей голой задницей, а под ним кто-то очень активно извивается, обхватывая стройными ногами парня за талию и сопровождая все это действо пошлыми, мерзкими слуху стонами и вскриками. И все это на фоне звуков сливающихся тел.

Ком тошноты подкатил к горлу, и я тут же прикрыла рот ладошкой. Даже не поняла сразу, почему мои глаза щиплет от слез и когда они успели размыть всю эту развратную картинку, но всхлип удержать не удается. Чем я и привлекла к себе внимание увлеченной сексом парочки. И уйти незамеченной теперь не получится тоже.

– Лина? – промаргивается Тим, оборачиваясь. Смотрит удивленно и ни капли раскаяния в глазах. – Что ты тут делаешь, Лина? – шипит сквозь зубы, усаживаясь на постели. Сверкая своим голым, стоящим достоинством, которым только что… Фу! И теперь-то я вижу его пассию. Та самая Камила. Которая с издевкой кривит свои припухшие губы, поймав мой ошарашенный взгляд.

Мерзко. Противно. Словно меня только что окатили дерьмом.

Конечно, какая ему свадьба, если вон девчонка, которую он знает от силы три дня, во всей красе под ним распласталась. Зачем ему я с таким огромным “недостатком”, как девственность.

– Лина! – подскакивает на постели Тим, хватая покрывало. – Я говорю, как ты…

– Ве… вечеринка, – шепчу себе под нос, запинаясь. – Как ты мог? – спрашиваю скорее у себя, чем у растрепанного, красного, потного и мерзкого Тима. – Я… – вырывается из груди новый всхлип. – Я настоящая идиотка! – вскрикиваю и выбегаю из комнаты, с грохотом закрыв за собой дверь.

Меня всю трясет. Шатает, и ноги как ватные, они не держат. Картинка, увиденная в комнате Тима, все еще разрывает сердце, а глаза застилает пелена. И я просто не понимаю, как и куда бегу. Вокруг двери, коридоры, люди. Шум, гам. Слезы душат, горло саднит.

– Ева? – кто-то окликает со стороны, но я не обращаю внимания. Вылетаю из общежития и, не разбирая дороги, припорошенной свежим снегом, рыдаю и бегу.

Я просто хочу попасть к себе в номер и дать волю эмоциям: горю и обиде, которые буквально разрывали меня изнутри.

Нет-нет-нет!

Кручу головой и стираю слезы со щек.

Так ведь не может быть! Не должно. Встречаться со мной, чуть ли не вымаливать поцелуи и ласки, врать в глаза и спать с другой. Да с кем? С этой Камилой! С той, которую даже не знает!

И может, это вообще не раз? Может, он и там, в Москве спал с кем-нибудь? Вешал мне, наивной дуре, на уши лапшу, а сам…

И тут на ум приходят слова Златы, ее недоверие, убеждения, споры со мной. Становится обидней в тысячи раз. Она ведь предупреждала. Говорила, какой Тим, а я не верила.

Идиотка, Ева!

Снова всхлип, снова слезы. Ускоряю шаг, и всего на мгновение прикрыв глаза, стирая капли с ресниц, неожиданно больно врезаюсь плечом во что то. Или в кого-то.

– Ой…

Плечо простреливает боль, а я, потеряв равновесие от удара, пошатнувшись, поскальзываюсь. И чуть было не падаю попой в сугроб, но меня вовремя подхватывают и сжимают руками за талию.

Глава 10. Дамир

– Дамир, почему я уже четыре часа не могу до тебя дозвониться? – первое, что слышу, ответив на звонок Вероники. Ни здрасте, ни до свидания.

– Потому что я был в самолете и вне зоны доступа. И тебе привет, Ника.

Выхожу из здания аэропорта, щелкая брелоком в поисках арендованного для меня Натальей авто. Черный Ровер призывно подмигивает фарами, подзывая. Что ж, неплохой выбор транспорта.

– Что? В каком самолете?

– В летающем, Ника, – закидываю сумку в багажник и сажусь за руль.

– Где ты?

– В Цюрихе. Пока.

– Почему ты мне ничего не сказал? Я бы могла…

– Не могла. Я улетел по работе, – перебиваю, заранее ожидая поток глупых вопросов и необоснованных обвинения. – Командировка. Пробуду тут неделю, может быть, две.

– Но через неделю Новый год, Абашев! – вопит любовница в трубку. – Ты собрался бросить меня на праздники одну?

– Мы все равно встречаем его, как правило, порознь, Вероника, не раздувай из мухи слона.

Завожу машину и выруливаю с парковки, вбивая в навигатор нужный мне маршрут. И когда эта JPS прелесть выдает время маршрута почти четыре часа, присвистывания удержать не получается. Ни хера себе, как далеко забрался мой сынок. Днем с огнем не сыщешь.

– Может, я впервые хотела провести его с тобой?

– У меня работа.

– У тебя всегда работа.

– Именно, – киваю, хотя, разумеется, девушка этого не увидит. – И опережая твой вопрос, да. Моя работа для меня всегда на первом месте, – грубо, возможно, но Ника всегда это знала.

В трубке слышится недовольное фырканье и тут же следом:

– Значит, я полечу с девчонками в Тай. Там как раз открыли новый отель, пять звезд, все высший класс.

– Угу, – мычу, уже и так понимая, к чему это сейчас было сказано. – Тебе отправить денег? Сколько?

– И все ты вечно переводишь в деньги, Абашев. Обидно.

– Значит, моя спонсорская помощь на эту поездку тебе не нужна?

– Нужна, – отвечает Ника поспешно. Ну вот, что и требовалось доказать. Действительно, что она каждую ночь за бесплатно, что ли, “трудится”.

– Доберусь до места, решу этот вопрос.

– И все-таки ты мог бы взять меня с собой. Мы бы отлично провели время, – делает еще одну слабую попытку меня разжалобить любовница, но нет. Не прокатывает. Слишком решительно я настроен эти дни провести в тишине и спокойствии. И если за такое удовольствие придется откупаться, что ж, я с этого не обеднею. Мой счет не обмельчает. Но зато мозг выедать в час по чайной ложке никто не будет.

Надеюсь.

Не стоит забывать, что там где-то понтуется мой оболтус, которого по приезде ждут хорошие звездюли от меня.

Ника еще что-то пытается возражать, но я быстро сворачиваю этот разговор. А потом и подавно по трассе теряется связь, и я могу выдохнуть спокойно.

Время уже подбирается к шести, “за бортом” начинает темнеть, и местные красоты, которыми я планировал полюбоваться, становятся едва видны.

Сколько лет веду бизнес, но в Швейцарии, надо признать, еще не был ни разу. Все как-то облетал эту страну стороной, хотя о местных достопримечательностях и быте наслышан. Один университетский приятель долгое время жил в Цюрихе и настойчиво звал к себе в гости. Вот не знаю, посмотрим, как пойдет, может, и правда перед Новым годом сорвусь и отправлюсь навестить. Я хоть и не привык праздновать с размахом, но все же запереться наедине с собственными тараканами в такую ночь не самый лучший вариант.

Как бы смешно не звучало для тридцативосьмилетнего мужика, но самый главный праздник в году я привык ездить к родителям. Благодаря отцу и его воспитанию, семья для меня святое. Хоть с собственной у меня и не сложилось. С Олей разошлись, женившись исключительно по дурости и молодости, а Тимур растет из рук вон каким раздолбаем, зацелованный в задницу говнюк. Я уже и смирился, что ее у меня не будет. Семьи этой. Возраст не тот, чтобы втрескаться, как выражается молодежь. А на расчете далеко не уедешь. Если бы я и женился, то только к чертям потеряв голову. Но, к сожалению, или к счастью, она всегда при мне. Голова. Еще и холодная да расчетливая.

На праздник обычно матушка всегда накрывает шикарный стол и порхает надо мной, как над ребенком. Великовозрастная детина с бородой. А батя любит травить байки, и из года в год, пропустив пару рюмок, рассказывать их с Наденькой историю знакомства. Так он ласково и спустя сорок лет совместной жизни зовет мать. Всегда. Даже когда эти двое темпераментных людей ругаются.

– Наденька, не бузи! – это звучит забавно. Тем более из уст черноволосого, серьезного, высокого мужика. Он в свои шестьдесят и Тимуру при надобности еще фору даст. А про себя так вообще молчу.

С ними двумя уютней, что ли. Чувствуешь себя снова мелким дерзким пацаном, на котором не лежит груз ответственности за многомиллиардную корпорацию и распиздяя сына. Человеком, которому не надо каждый шаг просчитывать наперед и о котором готовы позаботится просто так. За то, что ты есть ты. Их ребенок. Единственный в семье.

В общем, это уже традиция.

Так что претензии Вероники я совершенно не оценил. С ней мы, как правило, встречаемся уже позже. На следующий день, а если она на курорте, то и через пару-тройку. Так что, пусть, как обычно, летит на моря и греет бока на солнце. Я тут как-нибудь сам разберусь.

За все время пути, пару раз тормознув на заправке и на ходу перекусывая, закидываю в себя пару стаканчиков кофе “3 в 1” и до курорта добираюсь уже в начале десятого.

Ровер оставляю на парковке у въезда на территорию курорта. Наталья предупредила, что там зона, свободная от автомобилей. Забавно.

Хватаю свою дорожную сумку и первым делом добираюсь до административного здания. Улицы полупустые, но свет в окнах местных забегаловок работает практически везде. После активного дня многие предпочитают потягивать алкоголь в каком-нибудь из баров. И я не исключение. После тяжелой дороги тоже не прочь пропустить стаканчик, другой.

В общем, пока что мне здесь все нравится. Будем надеяться, что так оно будет и дальше.

Рассматривая уютные гостевые домик, краем уха слышу шмыганье носом. Какого…? Сообразить не успеваю, как мимо меня проносится какой-то сладко пахнущий ураган. Оборачиваюсь, сориентировавшись в последний момент, когда этот самый русоволосый “ураган” влетает своих худеньким плечиком мне в плечо и, запнувшись, чуть не оседает пятой точкой в сугроб.

– О-о-й… – слышу писк.

– Твою ж… – рычу, бросив сумку, и подхватываю за талию врезавшуюся в меня и поскользнувшуюся на льду малышку с двумя забавными длинными косичками и длинном белом пуховике. Это чье тут дите среди ночи шастает одно?

– Жива? – спрашиваю, возможно, грубее, чем следовало, потому что, судя по звукам, девчонка ревет.

– Угу… да-да, – лопочет приятным голоском, смахивая изящными миниатюрными ладошками слезы с щек. Лица я ее так и не вижу. Глаз она не поднимает, уставившись мне куда-то в грудь.

Сколько ей лет-то? Может, потерялась? Кнопка на голову, а то и две ниже меня, а про габариты я вообще молчу. Худенькая, даже чересчур, маленькая и весом, как снежинка. Того и гляди, растает снежная девочка.

– Потерялась? – не тороплюсь отпускать снежинку.

Твою мать, “снежинку”, Абашев, серьезно?

– Н-н-нет, – шепчет девчонка, торопливо выпутываясь из моей хватки, упираясь ладонями в мою грудь, заставляя нехотя, но все-таки разжать руки. – Простите, пожалуйста, – все так же, глядя под ноги, шепчет девчонка с косичками, – я… я… простите, – снова всхлип и, обходя стороной, незнакомка летит дальше, похоже, из-за слез плохо понимая, куда. Насколько я понял, в той части находится только общежитие для персонала.

Еще долгие пару минут стою, как истукан, и пялюсь в спину незнакомке, соображая, может, догнать? Вдруг у нее чего случилось или, не дай бог, потерялась?

И уже в тот момент, как дернулся за ней, из-за угла выруливает какая-то кудрявая девушка. Сгребает снежинку и уводит за собой.

Странная ситуация. И что это ты, Абашев, разволновался-то так?

Глава 11. Ева

Оказавшись в руках незнакомца, я извиняюсь, что-то пытаюсь сказать, при этом истерика меня накрывает все больше и больше. Грубый с низкими вибрациями мужской голос звучит где-то на периферии сознания, и я даже не сразу понимаю, что мужчина говорит на родном языке. Я вижу перед своим носом только грудь мужчины. А в нос ударяет приятный, будоражащий мужской запах, который, кажется, оседает на подкорке сознания, приподнимая волоски на теле.

Но это все мелочи, у меня в груди дыра, и я даже не удосужилась взглянуть на “спасителя”. Вырываюсь и снова бегу, как мне кажется, в правильном направлении. А через пару шагов меня перехватывает Джессика.

– Воу-воу, Ева! – обхватывает меня за плечи новая знакомая, пытаясь заглянуть в глаза. – Что с тобой? Что случилось?

– Тимур, – говорю торопливо, шмыгая носом. – Он там с этой… Я все видела, – реву, пока меня ведут под руку в сторону общаги, а я смело могу закрыть глаза, и без того ничего не видящие.

– Вот же… паразит! – рычит Джессика. Выдавая еще парочку крепких словечек на своем языке.

– А теперь давай все по порядку, что стряслось? – после того, как я умылась и кое-как пришла в себя, мы уселись на постель в номере Джесс.

– Я после смены решила найти Тимура и нашла его в номере с Камилой, напарницей по ресепшену, представляешь? – икая, рассказываю я.

– Я тебе сразу говорила, что мне он не нравился, – совершенно серьезно говорит подруга. – И Майк мой был такого же мнения.

– И вы не первые, – вздыхаю, вспоминая свою Златку. – Мне уже говорила подруга, что Тим не тот, кем кажется, – шмыгаю носом и тру покрасневшие глаза, в которые будто насыпали песка. – А я вот оказалась глупой и не поверила.

– И что ты теперь будешь делать?

Я пожимаю плечами.

– Мы же хотели вместе идти на вечеринку, понимаешь. А теперь можно просто сидеть и не вылезать, потому что я расстроена так, что сил нет и ноги передвигать.

– Ни в коем случае! – вскакивает девушка с постели. – Ты же не хочешь, чтобы Тим считал, будто тебя победил?

– О какой ты говоришь победе? – морщусь, залпом опустошая стакан воды. В горле засуха. Ощущение, будто я все воду из организма выревела. – Меня унизили. Не удивлюсь, если эта Камила еще и растреплет всем об этом.

– Не накручивай-ка себя! – неодобрительно машет головой Джесс, отчего ее кудряшки забавно скачут. – Ты сейчас поднимешь свою симпатичную задницу, и мы вместе пойдем отрываться. Да! Не смотри на меня так. Тебе надо развеяться! А не сидеть и сопли глотать.

– Но я не…

– Даже слышать не хочу. Нет-нет! – хмыкает девушка, подлетая к шкафу и тут же оборачивается. – Там будет много народу, ты немного отвлечешься от этого своего… парня.

– Он не мой парень, – бурчу, – тем более после такого, – снова вытираю одинокую слезу с щеки.

– Так тем более! – восклицает Джесика. – Найдем тебе нового крутого сексуального красавчика! У нас тут таких много, и в основном все спортсмены. Закачаешься!

– Угу, – киваю, грустно ухмыляясь, чтобы и он через месяц сбежал от меня из-за моей нерешительности и слишком старомодного воспитания. Классно. Или вообще, через час. Когда поймет, что со мной в клубном туалете не позажиматься, и свои сексуальные потребности не удовлетворить. Сказка просто.

– Ты думала, в чем пойдешь на вечеринку? – тем временем суетится девушка, перерывая свой шкаф. – Смотри, у меня на такой случай есть пара нарядов. Сногсшибательных! В них ты покажешь этому говнюку, чего он сам себя лишил. Та-дам! – вынимает из шкафа два просто невероятно крутых платья. Я о таких, со строгим воспитанием бабули, могла только грезить.

– Ох, – вздыхаю я, увидев такую красоту.

– Нравятся? – подмигивает Джессика. – Выбирай. Фигуры у нас почти одинаковые, у тебя, правда, грудь чуть пышнее, но думаю, тесно тебе не будет. Так какое? – машет плечиками в руках девушка, прикидывая.

Я прикасаюсь к тому, которое сразу притянуло взгляд. Черное, но все сверкает, как звездное небо. Платье в пайетках, от которых отражается свет, ослепляя своим блеском. Тоненькие бретельки и экстремально короткая длина.

– Вижу, на что запала, подруга, – смеется девушка. – Примерь, – протягивает платье, и я беру его в руки с безумной неуверенностью.

– Я не могу.

– Можешь, да еще как! Покажем этому индюку, что такая, как ты, ему не по зубам, пусть катится к чертям, – и всовывает мне платье в руки, подталкивая к ванной комнате. – Давай, примерь. Глянем.

И я ее слушаюсь. Как под каким-то наваждением. А может, очарованная предложенным мне смелым нарядом? Не знаю, но закрываю за собой дверь ванной и, как в тумане, мало что соображая, переодеваюсь. А потом зависаю в ступоре перед зеркалом, оглядывая свое отражение.

– Ну, как? – дверь в ванную приоткрывается, и показывается кудрявая голова Джессики. – Офигеть просто! – восклицает она, а я заливаюсь румянцем. – Да ты секси! Грех такую фигурку и такие ножки от ушей прятать, ты же понимаешь, да?

– Ты думаешь? – все еще сомневаюсь, что вижу себя такой… такой красивой, обольстительной и совершенно не похожей на себя.

– Да! – тут же оказывается за моей спиной хозяйка платья. – И вырез этот, смотри, как красиво смотрится твоя грудь в нем. Немного добавим косметики, и ты просто конфетка в блестящей обертке. Так, волосы, – девушка хмурит брови. – С ними надо что-то делать!

– А что с ними не так? – поправляю свои уже привычные косички.

– Не пойдет, однозначно. Расплетай, – поглядывает на часы. – У нас еще чуть меньше часа. Давай, – командует Джесс, и я слушаюсь. Мы принимаемся их торопливо расплетать. А когда длинные, чуть вьющееся локоны спадают по спине, Джесс воодушевленно заявляет:

– Ну вот, смотри, чуть сбоку прихватим, и такая копна, всем на зависть просто!

– Да ты что, – теперь пришла моя очередь смеяться. – Ты издеваешься. Такие кудри, как у тебя, – вот где зависть.

Джесс на это только улыбается и пожимает плечами.

– От мамули достались.

Так возимся у зеркала, пока нас отвлекает звонок мобильного.

– Это мой, я сейчас. Майк, наверное.

Пока девушка разговаривала по телефону, я еще пару раз покрутилась у зеркала. И только сейчас поняла, что на ноги, кроме унт, мне и надеть нечего. К этому бы платью сапоги или туфли, но у меня и с этой частью гардероба беда. Не хотелось бы, чтобы обувь портила такой образ. Я ведь в этом платье по-настоящему шикарна. Непривычно видеть себя такой, но… думаю, я могла бы привыкнуть. На зависть таким вот Камилам и Тимурам. Все парни в клубе просто шеи посворачивают. Хотя это и не самая главная моя цель. Джесс права, нельзя забиться в угол и рыдать. Мне нужно развеяться. А может, даже и правда найти симпатичного парня и… Нет, Ева. Об этом даже думать забудь! Из-за какого-то козла, который наговорил чепухи, поступиться своими принципами?

А если не чепухи? А если и правда, я так… одна останусь?

– Так, Майк зайдет за нами. Ты пока там посмотри у меня на столике, чем воспользуешься из косметики, а я переоденусь, – заглядывает в ванную Джесс.

– Да, хорошо.

Я долго кручу замысловатые баночками, кисточки, кремы. И совершенно не понимаю, что с ними делать. Но Джессика быстро возвращается. И уже при полном параде.

– Я так понимаю, у тебя с этим большие трудности? – усмехается. – Ну, ничего. Иди ко мне, детка, – и она начинает колдовать над моим лицом. Одна кисть, вторая, третья. Я кроме как тушью, и то только в особых случаях, и не пользовалась ничем никогда. Кожа у меня от природы ровная и чистая, приятные линии скул и румяные щеки. Надобности не было краситься. Но тут – платье обязывает.

Когда наконец-то раздается стук в дверь, мы уже практически готовы.

– Заходи! – кричит Джесс, и в пороге появляется Майк.

Увидев меня, парень присвистнул и одобрительно кивнул, получив от Джесс тычок в бок. А в ответ девушка поймала горячий, обжигающий взгляд своего молодого человека.

Милые они. Даже зависть берет. Исключительно белая.

Я вот тоже… так хочу. Смело.

– Так, еще туфли, – она пересматривает пару коробок, что стоят на полу, и подталкивает одну из них ко мне. – Вот эти, комплект.

Так на моих ногах оказываются туфли на высоченном каблуке, которые невероятно подходят к платью. Осталось только научиться на них хотя бы ходить.

– Ну что? – спрашивает Майк. – В путь? – галантно предлагая нам свои руки.

– Заткнем всех своим видом! – задирает нос Джессика.

– И оторвемся по полной! – киваю я, и мы с новой знакомой чуть ли не в голос смеемся, ловя удивленный взгляд Майка.

Глава 12. Дамир

В административное здание захожу, первым делом окидывая придирчивым взглядом холл – лицо отеля. И оно должно быть, как минимум, презентабельным. Про себя подмечая, что тут достаточно светло, просторно, уютно и по-зимнему. В углу стоит пышная ель, а стойка регистрации увешана белыми гирляндами.

А за этой самой стойкой стоит администратор. Молоденькая рыжеволосая девушка в форменном платье отеля, которая встречает меня приветливой улыбкой. Тимура, что удивительно, здесь я не увидел. Опять от работы отлынивает, гаденыш?

– Добрый вечер, у вас забронирован номер? – улыбается девчонка, судя по бейджику на рубашке, Лаура.

– Добрый вечер, Лаура. Позовите-ка мне своего управляющего.

– Эм… – заливает щеки девушки густой румянец. – Что-то случилось? Может, я все-таки могу вам чем то помочь?

– Боюсь, кроме Эриксона, мне никто не поможет! – говорю тоном, не терпящим возражений, и добавляю совсем шугнувшее девчонку, – я жду.

Секунда, и ее как ветром сдуло. Стоило-то всего свести хмурые брови на переносице и включить тон гендиректора.

Еще в столице я принял решение отдыхать здесь инкогнито. Естественно, сыночку я просто жажду объявить о своем присутствии, но другому персоналу и отдыхающим знать, кто я такой, думаю, не стоит. Веселее будет.

– Дамир Таирович? – выруливает откуда-то сбоку седовласый мужичок в клетчатом костюме, по возрасту ближе к годам моего отца. Судя по всему, это и есть тот самый Эрик Эриксон, которого за два года владения акциями я так ни разу в лицо и не видел.

– Он самый. Мистер Эриксон? – протягивает руку управляющий, которую я пожимаю.

– Именно. Рад с вами познакомиться, мистер Абашев. Как добрались?

– Спасибо, хорошо. Далековато же вы забрались.

– Зато тишина и покой отдыхающим обеспечен. Вы готовы заселиться?

– Если можно.

– Конечно, ваше шале уже с утра ждет вашего прибытия, – кивает Эриксон. – Лаура, будьте добры, подайте ключи от первого домика! – оборачивается к девушке, у которой от удивления вытягивается лицо, и которая смотрит на меня во все глаза. Которые, не ровен час, выкатятся. С чего бы это?

– Лаура! – прикрикивает на девчонку Эриксон, и та, словно приходя в себя, суетливо рыщет по ящикам в поисках ключа от моей временной обители.

А вот эта ерунда мне не нравится. Не люблю, когда персонал буквально в рот заглядывает гостям. Чувства это вызывает не самые приятные.

– Простите, Дамир Таирович, – говорит Эриксон, уже когда выходим и направляемся в сторону моего охеренно уединенного шале. Хотел тишину и покой? Получи, распишись, Абашев. Пешком пятнадцать минут до ближайшего проявления “жизни”.

– И часто у вас так обслуга зависает?

– Нет, они все вышколены и обычно не позволяют себе лишних проявлений эмоций. А сейчас смена подходит к концу, день сегодня был сумасшедший. Туристы стекаются отовсюду. Да еще и час назад началась вечеринка для персонала. Мысленно все наши уже там, – тараторит мужичок, проводя меня какими-то лесными тропами.

– Вечеринка для персонала?

– Новогодняя, да. Это уже традиция. Не желаете присоединиться?

– Не большой любитель вечеринок. Лучше скажите мне, как у вас тут обстоят дела с моим оболтусом?

– Ну, как вам сказать, – вздыхает Эриксон, подводя меня к одному из домов. Шале роскошное, ничего не попишешь. Еще и размером, как дворец. Может, и его расположение в отдалении не так уж и плохо.

– Как есть, мистер Эриксон, – отвечаю, скрежеща зубами. Чую, мне не понравится услышанное.

– Более-менее спокойно.

– Это как?

– Так, что работать Тимур Дамирович по-прежнему не особо настроен. Если бы не эта его Лина, которая вчера и сегодня утром буквально заставила парня выйти на работу, не представляю, что бы мы делали.

– Лина, говорите?

– Парень так зовет девушку. Та, которая тоже якобы на практику с ним была направлена.

– Евангелина Фадеева?

– Она самая. Вы с ней знакомы?

– Нет, и более того, в лицо ни разу не видел. Что-то можете и по поводу нее мне сказать? – бросаю через плечо, открывая дверь и проходя в просторную гостиную, врубая свет и кидая сумку на огромный диван у камина. Уютно. Даже очень. Настоящая зимняя берлога среди гор.

– Она молодец! – выпаливает Эриксон, заставляя обернуться в его сторону. – Не обессудьте, Дамир Таирович. Ничего личного, вы спросили, я ответил, – буквально затрясся управляющий, как кролик перед удавом. – Девчонка и правда трудится не покладая рук. Видно, что для нее это не в новинку. Не белоручка, так сказать. Ну, и пока за ней ни одного нарушения или замечания не было.

Все интересней и интересней. Как такая золотая девочка вообще клюнула на Тима? У того за километр слышен свист ветра в голове. А думает он и подавно тем, что между ног болтается.

Херовый я отец.

– Я просил ее назначить горничной в мой дом.

– Сделали. Завтра утром на планерке ее направят к вам.

– Почему я сегодня сына не видел на рабочем месте?

– С сегодняшнего дня администраторы у нас делят смену пополам. Утренняя смена была у Тимура и Камилы, вечером Лаура с Джаном.

– Понял. В какой он комнате?

– Второе общежитие. Номер триста три. Но, насколько я знаю, Тимур собирался с Линой на вечеринку. Его может не быть у себя. Лучше позвонить, – отчитывается Эриксон, как школьница. Ни хера не пойму, я серьезно произвожу такое впечатление на незнакомых людей? Ладно работники офиса, они знают, каким я могу быть зверем, если что-то идет не так. Но здесь же?

– Нет, вот этого я делать как раз не буду.

Устрою ему сюрприз. Понаблюдаю падение его белоснежной челюсти и разрыв всех шаблонов, когда поймет, что не в сказку попал. Пусть знает, что отец зол и, как минимум, хочет его прихлопнуть.

– Где их эта вечеринка проходит?

– В местном клубе “Маунтин”. Вход свободный.

Отлично. Значит, придется прогуляться на досуге. Я уже и помнить не помню, сколько лет назад был последний раз в ночном клубе. То у меня элементарно нет времени размениваться на них, то желания. Вечера в компании бутылки виски и Вероники в уединении как-то больше по душе.

Кстати о Нике, надо сделать перевод.

Эриксон уходит, а я, мельком осмотрев жилище, наскоро принимаю душ. Глотаю почти на ходу очередную чашку кофе и, сделав пару звонков по работе, поглядываю на часы. Вечеринка началась в девять, уже почти двенадцать. Загадка: в каком состоянии я найду там Тимура? Последний раз за три часа в столице сынок успел накидаться до беспамятства, снять двух баб, послать мента и расхерачить дорогущую тачку. Здесь тачки запрещены, ночных бабочек тоже не водится. Зато алкоголь никто не отменял.

Тимур-Тимур, сам на жопе ровно не сидит и других дергает.

Скидываю полотенце, напяливая простые джинсы и черную футболку, выделываться тут в рубашках не перед кем. Максимально неформальная обстановка. Накидываю куртку и, прихватив с собой телефон с бумажником, покидаю свое уединенное жилище. Держу путь по той самой тропинке, в поисках нужного мне клуба. Хотя, думаю, найти его труда не составит. Стоит только оказаться в деревушке, там, как тараканы, из всех щелей полезли молодые и все непременно стекаются в одну точку. Тот самый “Маунтин”.

Ну что ж, Абашев, тряхнем стариной!

Глава 13. Ева

Добравшись до клуба, я первым делом тут же переобулась и сдала в гардероб свои вещи.

Одно радует, что в бревенчатом, двухэтажном здании очень тепло. Согреюсь. А то хоть и на улице каких-то минус пять, я продрогла. Или это все же нервное? У меня буквально поджилки трясутся.

Мы с ребятами проходим в огромное полутемное помещение с громко играющей музыкой, которую, как ни странно, на улице практически не слышно. На танцполе толпится народ, двигаясь в такт модному биту, а другая часть оккупировала бар. В зале мелькают софиты, темноту под потолком разрезают яркие разноцветные лучи, а у меня уже начинают гудеть ноги. Так и хочется идти танцевать, атмосфера так и манит туда, в гущу. Но нет. Стоп! Это нервы и только. Возможно, желание затеряться, потому что то и дело ловлю на себе заинтересованные взгляды парней.

Для начала я немного присмотрюсь, посижу и, возможно, выпью.

– Чего задумалась? – слышу в ухе голос Джесс. – Смотри, тут не только наши, – кивает в сторону компании парней, явно не из обслуживания. – Гости, видимо. Так что вечер обещает быть нескучным, – перекрикивает музыку девушка.

– Да уж, – киваю, натягиваю улыбку, а сама мандражирую.

Мы продвигаемся к стойке бара. Там Майк, как настоящий джентльмен, заказывает нам коктейли, но я старательно отнекиваюсь. Не пила алкоголь и не хочу даже пробовать. Хоть и понимаю, что, возможно, это поможет мне расслабиться.

И парень, похоже, это понимает. А меня даже слушать не хочет. Впихивает в руки бокал с какой-то голубоватой жидкостью и со словами:

– Давай, Ев, все под контролем, – подмигивает. Ох, не обнадеживает.

Мы приземляемся за столик, и, пока Майк с Джес о чем-то перешептываются, я оглядываю присутствующих, количество которых все увеличивается и увеличивается. Даже не знаю, хочу ли увидеть Тимура. В какое-то мгновение понимаю, что именно его я ищу взглядом в толпе. А потом, вспомнив, как он с этой зажигал на кровати и… Б-р-р!

Схватила коктейль и опрокинула в себя чуть ли не залпом.

– Опа! – воскликнула Джессика. – Правильно. Расслабься и представь, что Тим –это пройденный этап. Скоро появится следующий. На тебя уже вон сколько красавчиков заглядывается, – воодушевленно улыбается девушка, а я прячу взгляд в бокале, покручивая его за ножку.

– Ты не понимаешь, – решаюсь сказать, отрицательно мотая головой. – Джесс, я, наверное, виновата в том, что произошло.

– Как это?

– Он хотел секса, я знаю. Намекал и ни раз. Но я не могла ему этого дать.

– Почему? – Джессика чуть придвинулась, чтобы мне не пришлось кричать. А мне словно язык развязали, как захотелось высказаться. Если не Златке, то хоть кому-то.

– Потому что меня так воспитала бабуля, понимаешь?

– Как так, Ев, я не понимаю?

– Первый мужчина должен быть муж. И я хочу, чтобы, – краснею от понимания, что рассказываю слишком личное. Да еще и в компании парня! Чужого парня. Но, похоже, чудо-коктейльчик развязал мне язык. – Я хочу, чтобы моим первым мужчиной был тот, кого я полюблю. Хотела. Знаю, звучит совершенно несовременно.

– А Тима, значит, ты нет? Не нравился он тебе? – непонимающе сводит брови подруга.

– Нравился. Но какое-то чувство скребло внутри. Было ощущение, что рано, не надо торопиться. И как видишь, не напрасно, – он оказался отменной какашкой! – допиваю остатки алкоголя в бокале и морщусь. Фу, как горько! – Майк, угости еще коктейлем, а? – мило улыбаюсь нашему спутнику, и он без промедления подрывается с места.

– Значит, все было правильно, Ева! – кивает головой Джесс.

– Н-е-ет, – перебиваю и машу головой. – Я и так вон, ждала-ждала, но так и всю жизнь прождать можно. Прав был Тим, это недостаток, и от него надо избавиться! – задираю нос. Похоже, градусы уже неплохо ударили в мою голову.

– Что ты задумала, детка? – с подозрением в своих карих глазах спрашивает Джесс.

– А то, что сегодня я заполучу себе офигенного мужчину, – сама не верю тому, что эта идея пришла в мою голову. – И… и избавлюсь от… ну…

– Подожди-подожди, сумасшедшая! Ты что, хочешь потерять свою… Ты хочешь переспать с первым встречным? – я думала, что эту девушку невозможно ничем удивить, а оказывается, можно.

– Ага, – довольно киваю я, а от этой мысли гигантские мурашки пробегают табуном по телу. – Когда, если не сейчас, под убойной дозой алкоголя, в убойно коротком платье и в канунового года? – выпаливаю, сжимая ладошки в кулачки. Я уже чувствую этот дикий прилив энергии. Желания. И я думаю, мне понравиться. Да. Сейчас найду какого-нибудь секс-гуру и потом, задрав нос, объявлю Тиму, что он мудак. Да и размерчик у него там, ну, такой себе. Злата говорила, что есть и внушительней.

Но весь мой настрой сбивает испуганная Джес:

– Нет, ты этого не сделаешь, глупая, я не позволю! Ева, это ты сейчас смелая, а потом будешь жалеть. Нет уж. Жди своего мужика, мужа будущего, принца, как хочешь, называй. А здесь я не дам тебе так поступить.

– Я хочу. Я так решила и поверь, ничто меня не остановит.

– Девчонки, вот убойная заправочка, – перед нами на столике появляются два коктейля цвета ясного морозного неба. Делаю пару глоточков, внутренности обдает приятным теплом, мандраж отступает и появляется сногсшибательная самоуверенность. Допиваю крепкое чудо до конца и закусываю оливкой.

– Шик, – улыбаюсь, чувствуя, как в голове становится легко. И проблема, связанная с Тимом, ушла куда-то о-о-о-чень далеко. Он жук. Он гад, и не достоин меня.

А первый встречный достоин? – язвит подсознание, но я тут же его затыкаю.

– Я хочу танцевать, – пропела я, поднимаясь с места. – Джес, пойдем, – тяну подругу за руку, а она и не думает сопротивляться. Девушка поднимается вслед за мной, и мы идем, пританцовывая. Вливаемся в общую массу, которая двигается в такт ритмичной музыке. Убойный бит, под который можно и скакать, и орать, и вообще сходить с ума. Я понимаю, что это что-то знакомое, и даже умудряюсь подпевать. У меня такое странное ощущение в теле. Словно второе дыхание открылось. Так легко и весело. Будто я парю. Ноги и руки живут своей жизнью. А голова пуста. Я даже не вспоминаю о проблемах. О том, что разговор с Тимом предстоит еще. О том, что мне в любом случае влетит от бабушки, да чувствую так, что будет невесело. Но меня это сейчас не волнует. Меня в прямом и переносном смысле уносит. Музыка, атмосфера, фонарики, гирлянды, люди и желания.

Музыка сменяется, а к нам с Джесс присоединяется Майк. Следом за ним подкатывает какой-то симпатичный высокий брюнет, укладывая свои руки мне на талию, увлекая в такт мелодии. Медленной, волнующей. Он смело прижимается ко мне всеми своими частями спортивного тела, и, что самое удивительное, я не пасую. Не хочу сбежать. Я полна решимости. Или, верней, алкоголь в моей крови полон решимости!

Оттанцевав пару песен, мы с Джесс и Майком, красные, уставшие, отползаем к своему столику. Я делаю пару глотков уже третьего коктейля, когда ко мне подлетает какой-то парень, явно нетрезвый, и с улыбкой напяливает на голову красный колпак деда мороза. Или, вернее, их Санта-Клауса.

– С Новым годом, малышка! – смеется парень и, кажется, я его помню. Тоже из персонала.

– Пирс! – хохочет Джесс, но того уже и след простыл.

– Классно тут, – улыбаюсь, чувствуя, как ноги уже не держат, и надо срочно кого то “цеплять”, пока я в состоянии стоять. Делаю еще глоток и оглядываюсь по сторонам.

– Только не говори, что ты ищешь объект для…

– Да-а-а, именно, – соблазнительно улыбаясь в предвкушении. – Помоги мне найти достойного кандидата, – смеюсь я, а в голове все в натуральную плывет.

Обвожу взглядом зал, но все не то.

– Да подожди, как я пойму, что он достоин? – также хохочет Джесс. Она, как и я, уже навеселе. И даже не протестует.

– Не знаю, я думаю, почувствую, что это… это, – кручу головой по сторонам и… бинго! – Вон тот! – указываю на мужчину, который стоял чуть вдалеке от общего столпотворения, слегка прищурившись, высматривал кого-то на танцполе. Дыхание перехватывает, а я не могу оторвать глаз от его поистине внушительной фигуры.

Там наверняка все круче, чем у Тима, в десятки… нет, тысячи раз!

– Во-у, – присвистывает Джессика, проследив за моим взглядом. – Смело, Ева! Не боишься? Он явно немолод, – прикидывает в уме его возраст. – Лет так тридцать пять.

– Опытен, да? Ты это хотела сказать? – вытягиваю через трубочку остатки коктейля, не сводя глаз с “объекта”.

– Ага. И выглядит он просто шикарно.

– Он-то уж точно знает, как… ну, как это делать. В первый раз.

– Ох, Ева, такие, как этот красавчик в косухе, уже одним взглядом могут довести до исступления.

– Все! – перебиваю, подскакивая на ноги. – Думаю, это он. Я пошла.

– И все-таки я бы тебе не советовала! – кричит мне вдогонку Джессика, но мне уже все равно. Я решилась.

Я хочу!

Я докажу, что я… что я “что”? Что я могу быть желанной? Что я не бракованная и не странная? Мысленно отмахиваюсь от сомнений и подхожу к мужчине, пританцовывая. Только сейчас понимаю, насколько он высокий. Задираю голову, хотя я на каблуках. Вдыхаю запах и балдею. Боже, как он пахнет! Златка бы сказала – похотью и грехами.

Обхожу его исполинскую фигуру вокруг и отступаю на пару шагов. Попадая в его поле зрения, я вижу, как он обращает на меня внимание. И улыбнувшись, я начинаю плавные движения. Поворачиваюсь спиной, чуть покачивая бедрами в такт музыке, поднимаю руки вверх. Двигаясь и закрывая глаза. Господи, никогда не думала, что я умею так танцевать. Или мне только кажется, что это сексуально?

Однако мужчина смотрит. Я чувствую его прожигающий взгляд спиной. Отчего бегут уже не мурашки, а мустанги. По телу разливается какое-то странное тепло. Будоражащее. Заставляющее трепетать. И мне нравятся эти новые ощущения.

С очередным поворотом я, чуть покачнувшись на каблуках, на мгновение потеряла равновесие, и тут же почувствовала руки на своей талии. Они осторожно сжимают.

– О-о-о, – вырывается у меня. Улыбаюсь и продолжаю движения телом.

Незнакомец не говорит ни слова, а придерживая меня за талию одной рукой, второй опускается мне на попу и сжимает ягодицу, тем самым сбивая мое дыхание. И мне не страшно совсем. Я чувствую спокойствие. Хотя нет! Это не оно, это противоположное какое-то новое чувство. В нем смешалось все: смелость, азарт и легкий страх. Я делаю шаг назад и трусь попкой о его пах и…

– Не хотите угостить девушку коктейлем? – оборачиваюсь в его руках.

Попадаю в плен темно-карих, я даже сказала бы, черных как ночь глаз. Пронзительных и пугающих. Я не могу выдержать его взгляда и опускаю глаза.

На мужчине черная легкая куртка, а под ней футболка, которая обтягивает его рельефное тело, как вторая кожа. Мышцы бугрятся под ней, перекатываясь. Это зрелище завораживает. Да, я видела Тимура без футболки, но такой эффект он на меня не производил. А тут… может, виноваты коктейли?

Поднимаю взгляд медленно. Мужественная массивная шея. Правильный подбородок. Щетина… совсем не однодневная. Черная, как смоль. В нее так и хочется зарыться пальчиками. Прикоснуться. Интересно, она щекочет? Губы… о-о-о, не думала, что бывает такие, от которых сложно оторвать взгляд. От которых рот наполняется слюной. Словно они самая желанная во всем мире конфетка. Я даже невольно облизнула свои, пересохшие, слегка закусив нижнюю губу. Нос… с широкими крыльями, с горбинкой. И вот этот острый рентгеновский взгляд, словно раздевающий. Заставляющий не бояться, нет. Заставляющий хотеть. А что именно, я не понимаю. Права была Джесс, такой, как этот мужчина, может поиметь девушку одним взглядом, заставляя изнывать от огня в крови.

И я хочу. Хочу, чтобы он был мой “первый”.

– А ты красивый, – вырывается у меня, и я тут же прикусываю язык. Боже, это я сказала?

– Серьезно? – усмехается он, и в уголках глаз появляются лучики-морщинки. Его грудной голос с низкими вибрациями кажется отдаленно знакомым, но мы точно не могли нигде встретиться. Слишком мы птицы разного полета.

– Так угостишь?

Откуда во мне столько смелости?

– Уверена? – задает странный вопрос незнакомец.

– Абсолютно.

– Обычно такие предложения заканчиваются в номерах, кнопка. Не боишься?

Меня обдает жаром, а волоски на руках встают дыбом. Огромная грубая мужская ладонь, лежащая все еще на моей попе, сжимается. Сильно, даже больно. Но это волнующая боль. Незнакомец вжимает меня в себя, заставляя сделать шаг.

– О-о-о… – выдыхаю, ощущая, какой у него там, огромный и возбужденный. Упирающийся мне в живот. – А ты… большой… – заткните кто-нибудь меня!

В теле скручивается новый виток ощущений, и грудь начинает ныть, требуя снять это чертово платье. Требуя ощутить его горячие губы на возбужденных вершинках. А вместе с ней и низ живота. Болит. Ноет. Снова эта пустота, которую хочется заполнить! Что это такое? Может, я умираю? Или так и должно быть, что тело сходит с ума?

– Передумала? – он точно издевается, заламывая свою хмурую бровь.

– Нет. Не передумала. Я все еще хочу выпить.

– Ну, раз девушка желает…

– Желает, – натянуто улыбаюсь я, и пока не спасовала, схватив мужчину за руку, тяну в сторону бара. Коленки трясутся, а сердце скачет. Все, сегодня я точно решу свою проблему под названием “девственность”. И поможет мне в этом этот пугающий, взрослый и явно опытный мужчина. Он не откажет. Уверена! Главное, самой не отступить…

Глава 14. Дамир

Сказать, что я растерялся, ничего не сказать. Я просто впал в, мать его, ступор. Резко оглох, отупел и забыл, зачем вообще сюда пришел, когда та самая малышка с хрупкой фигуркой, что попала в поле моего зрения еще как только я оказался в клубе, так неумело и невинно “подкатила” ко мне.

Смело.

Чертовски смело предложить незнакомому мужику такое. И отчего-то мне кажется, для нее это совершенно нетипичное поведение. Так что тогда задумала эта снежинка, которая сладко пахнет карамелью и непорочной чистотой?

Снежинка.

А это точно она – та самая кнопка, что опрометчиво влетела в мои руки пару часов назад.

Осмелевшая под алкоголем снежинка.

Я согласился. Повелся на нее предложение изначально из чистого любопытства, но чем дальше…

Я угощаю снежинку одним коктейлем. За ним идет второй. Третий. Сам сижу и глотаю минералку, от которой уже воротит и разрываюсь между двумя невыносимо сильными желаниями: поддаться на ее невинный флирт и воспользоваться ситуацией, устроив себе крышесносный секс-марафон, или набить рожу какому-нибудь из похотливых кобелей, которые смотрят на нее ровно таким же голодным взглядом, как и я. Буквально раздевая и ощупывая глазами.

Ее черный блестящий топик, который и платьем сложно назвать, ни хера не скрывает. Ни сногсшибательные ножки, ни грудь с нежными изгибами и горячей ложбинкой, в которой хочется пропасть и зацеловать каждый миллиметр длинной тонкой шеи. Фантазия подкидывает такое, что член в штанах просто сходит с ума, буквально выпрыгивая из них. Это, сука, ад.

Ее зовут Ева.

И она о чем-то мило болтает, а я искренне не понимаю, какого хера я все еще не ушел? Я не западаю на мелочь. Я не размениваюсь на первых попавшихся девчонок. И не приемлю отношений с огромной разницей в возрасте, но тут же. Твою мать, Абашев!

Она в девушки моему сыну годится, а я на ней залип. Я смотрю на нее, изучая глазами и представляя, как нежно и страстно могут стонать эти губки, которые говорят глупости, и ловлю ощущения в теле такие, как будто мне пятнадцать и у меня в жизни никогда не было секса.

Залпом осушаю остатки минералки в стакане и машу бармену, требуя повторить. Засуха такая, будто я пил всю ночь напролет. Курить хочу адски. Трубы горят, и руки чешутся, но я боюсь даже на мгновение оставить эту снежную девочку одну.

И я не знаю, сколько бы мы так просидели у бара в душном зале клуба. Если бы очередной коктейль не оказался у меня на футболке. А все почему? Стоило мне все-таки отойти на две минуты, ответить на срочный звонок, как к девчонке уже начал подкатывать свои фаберже какой-то урод.

И хер знает, что со мной творится. Никогда не был сторонником насилия, но тут оттащил мальца прямо за шиворот и, когда тот начал качать права, от души врезал прямо в нос. Услышал визг, и прежде, чем тут передерется весь бар, схватил Еву за руку и потащил за собой.

Куда?

В свое шале.

Похоже, я проиграл себе и своим желаниям.

Когда дверь за нами закрылась, отрезая в полумраке от всего внешнего мира, Ева испуганно замерла передо мной. Девчонка, кажется, даже перестала дышать.

Я напрочь отключил свой расчетливый мозг и положил ладони на ее тонкую талию, заставляя сделать шаг. Ее осоловелые серые глаза следили за каждым моим движением. Ловили каждый вздох. Это чертовски заводило. Я хотел ее. Всю. И на всю долгую швейцарскую ночь. Зачем бороться, если, в конце концов, мы можем оба сделать друг другу приятно. Никогда в моей жизни желание не было еще настолько невыносимо, чтобы я поступился своими принципами. Но она подкупала. Своей невинностью и нежностью не раскрывшегося прелестного цветка.

Я, не сдерживая своего порыва, поцеловал девчонку в плечо, стягивая с нее светлый пуховик. Вокруг стояла тишина, и ее нарушало только шуршание куртки снежинки, что падает к нашим ногам и ее же – Евы – вздох.

– Передумала? – спрашиваю, сам не узнав своей низкий, хриплый, но пугающе спокойный голос. – Снежинка…

– Н-н-нет.

И я делаю то, о чем буквально мечтал в баре, целую тонкую шейку, проводя языком и сжимая второй ладонью. Такая тонкая, такая нежная, что страшно сломать в порыве страсти. Слышу ее тихий стон. Ее сердечко сейчас просто выскочит. А меня разорвет от прошибающего до самой макушки тока. Хочу коснуться губ. Пухлых, карамельных губ и прокладываю дорожку из поцелуев вверх к подбородку, к…

– Только я…– шепчет за секунду до моего поцелуя Ева, заставляя замереть, – я еще ни с кем… ты же мне поможешь избавиться от этого недостатка, да?

Глава 15. Ева

Утро.

Сначала возвращается слух. Затем я чувствую накрывающую и набирающую обороты головную боль. Осторожно шевелюсь и приоткрываю глаза. И тут мое сердце чуть не останавливается, когда по мне ударяет яркий дневной свет из огромного панорамного окна во всю стену.

– Че-е-ерт, – шепчу я, понимая, что я не у себя в комнате. Там точно не было вчера такого окна.

А потом одна мысль тянет за собой вторую, но шестеренки крутятся с таким “трудом”, что голова начинает уже просто раскалываться. И то, что я проснулась не в своей комнате, уже кажется меньшей из моих проблем. Потому что я поворачиваюсь на бок и замираю, увидев там… мужчину. Пугающего, крупногабаритного и развалившегося на спине спящего мужчину, заложившего руку под голову.

– Че-е-ерт, – снова вырывается из меня тихий стон.

Откидываюсь на подушку и хватаюсь за голову. Морщусь, щурюсь, напрягаюсь, пытаюсь вспомнить, где я нахожусь, кто этот мужик и что было ночью. Было? Или не было?

Я ни черта не помню!

Чистый белый лист!

Так, спокойно, Ева. Дыши. Даже если было, ничего смертельного не произошло. Да, я, возможно, забыла свой первый раз, но может, так и лучше? Злата говорила, что это будет… неприятно и больно, и…

Стоп! Может, вообще ничего и не было!

Приподнимаю одеяло и… выдыхаю с облегчением. Я в трусиках. Фу-у-х. И тут же мой взгляд ползет к телу мужчины и…

Черт! Черт! Черт!

Я чувствую, как покраснела до корней волос. Запылали щеки. А руки стали подрагивать. Боже, какой он огромный. Там… И абсолютно голый! Так что? Было, значит? Мы с ним… переспали?

Только почему-то мне ответ узнавать совсем не хочется. И ждать пробуждения этого здоровяка тем более. Поэтому я как можно тише и незаметнее выползаю из-под одеяла и на цыпочках, оглядываясь и прикрывая грудь, выхожу из спальни.

Дом просто огромный. Или как его там? Шале. И, похоже, я оказалась как раз в том самом “престижном районе” для богачей. И кто тогда, святые баранки, этот красивый и взрослый мужик? Если он живет здесь. Кого я умудрилась… снять?

Побродив в поисках гостиной, я наконец-то нахожу свои вещи. Платье аккуратно висит на спинке стула, а на вешалке у входа – куртка.

Отлично.

Тороплюсь одеться. Только никак не найду свои угги. Не в туфлях же я пришла?

Выглянув в окно, понимаю, что на улице за ночь намело снега по колено, и, следовательно, как я дошла сюда в туфлях? Как? Оглядела прихожую. Под вешалкой стояла пара угг или унт, я, наверное, никогда не научусь их различать. Они явно больше моего крохотного тридцать седьмого размера, но выбирать не приходится. Не идти же босиком.

Мигом засовываю туда свои голые ступни и, накинув капюшон, выхожу из дома, закрыв за собой дверь, стараясь сильно не стукнуть, чтобы не разбудить хозяина дома.

Оглядываюсь, вокруг горы, лес, сугробы снега и только в самой дали виднеются еще пара тройка таких же шале. До них метров сто, не меньше.

Так, теперь бы сориентироваться и найти отель.

Пока топаю по тропинке, похрустывая снегом под ногами, нахожу в кармане пуховика телефон, который только чудом не сел. На часах семь утра. И я надеюсь, что не потеряюсь, потому что до работы всего час, и мне никак нельзя опоздать.

Иду на одной интуиции, выбрав одну из тропинок. Точно помню, что шале находятся за перешейком, и как раз такой узкий проход между горами виднеется впереди. Значит, я иду в правильном направлении. Голые ноги трясутся от холода, зуб на зуб не попадает, а желудок урчит от голода, но я старательно пытаюсь вытащить из задворков памяти хоть что-то о вчерашнем вечере. Однако после момента моего смелого танца для него и коктейля, которым он меня угостил, память как отшибло.

Говорила бабушка, поездка – идея плохая, но упрямая Ева же никого не слушает! Вот теперь вляпалась по самые уши. А стыдно-то как! И не дай бог, встретиться еще раз с этим мужиком, которого я даже не знаю, как зовут. И вообще, как мне теперь узнать, было у нас что-то или нет?

– У-у-уф! – топнула ногой, прикусывая губу. Дурочка безмозглая.

Но что самое странное – я не жалею. Меня не ест чувство совести. Только неловкость и стыд.

Спустя минут двадцать самокопания и протаптывания по сугробам себе тропы, я выхожу в деревню и чуть ли не бегом направляюсь к общежитию, где и нахожу испуганную Джессику, мерящую шагами коридор около моей комнаты.

– Ты где была? – выпаливает подруга, испуганно оглядывая с ног до головы и сложив руки на груди.

– Угадай, – бурчу, открываю комнату и прохожу внутрь. Джесс молча проходит следом и закрывает дверь. А у меня нет лишнего времени. Я стягиваю платье и надеваю форму. Сходив в ванную, умываюсь. Расчесываю запутавшиеся волосы и делаю так понравившиеся мне косички.

– У того мужика? Я даже не заметила, когда вы ушли, – продолжает грозно смотреть на меня девушка.

– Да, у него, – уложила волосы. Поправила форму и обулась.

– И что? – не унимается она. А я так переволновалась, что опоздаю на смену, что совсем не понимаю, о чем она хочет узнать.

– Что “что”?

– Было?

– Что было?

– Вы переспали? Ты с ним спала?

– Как же болит голова, у тебя есть что-нибудь от боли? – спрашиваю подругу, но та ждет от меня ответа на свои вопросы.

– Я проснулась с ним в одной постели. Но я ничего не помню. Понимаешь? Я не помню, было ли у нас что-то, – пожимаю плечами, признаваясь сокрушенно.

– В смысле, не помнишь…? Как такое можно не помнить? – удивляется девушка, округляя свои и без того большие глаза.

– А вот так.

– Девочки, не опаздывайте, – мимо проходили напарницы, постукивая пальчиком по наручным часам.

– Все, потом поговорим, – шикнула на подругу и потянула ее за руку за собой. В административное здание. За новой порцией распоряжений.

Подруга недовольно пыхтит, она явно не может меня понять, как так и что к чему. Но и мне не легче, я и сама не понимаю и вдвойне переживаю. Вчерашний вечер – черная дыра. Перед глазами только утренние воспоминания. И он… там. Такой большой и голый. Тут же чувствую, как меня окатывает жаром и ноги подгибаются. Да что ж такое-то?

– Как его зовут-то, ты помнишь? – мы спустились в фойе и присели на диванчики в ожидании управляющего или Делулы.

– Нет. Черт, нет же. Я даже не помню, знакомились ли мы, – роняю голову на ладони, упираясь локтями в колени. – Позорище-то какое, – причитаю я.

– Так, не дрейфь, подруга. Найдем его и все выясним, – шепчет Джессика.

– Как ты себе это представляешь? Эй, как там тебя? Напомни, пожалуйста, было ли у нас что-то или нет? А то я ни черта не помню… Так что ли? – фыркаю я.

– Ну, а вообще знаешь? – задумывается девушка. – Значит, он посредственный любовник, раз девушка с ним, да еще и свой первый раз не помнит, вот так-то, – усмехается она.

– Минуточку внимания, – к нам вышел сам Диккерс, что удивляет, потому что обычно нами занималась его зам.

Джессика замолчала, скривив нос и обращая свое внимание на начальство. Планерка была для нее явно не так интересна, как “приключения” новой бедовой подруги. Я, кстати, следую ее примеру, хотя в голове до сих пор крутятся ее слова про посредственность. А ведь это мысль. Плохо успокаивающая и мало объясняющая, что делать дальше, но она права. Хороший секс не забывают! Вот.

Я слушаю в пол-уха задания до тех пор, пока не упоминают меня. Лично. Это очень странно. Потому что я попадаю в список горничных шале. В первое мгновение даже теряюсь от такой новости.

– Ты слышала? – толкает меня в бок девушка. – Ты на время берешь шале.

– Фадеева, номер один. Приступаешь с сегодняшнего дня и на все праздники этот дом твой. Ясно? – Диккерс смотрит на меня в упор, и мне приходится встать и кивнуть.

– Да, господин Эриксон, я все поняла.

– Отлично, – пробегает по мне взглядом мистер Диккерс и возвращается к распределению.

– Могу сказать, что тебе повезло. Не будешь бегать по номерам, да и оплата там достойная, – улыбается Джессика, подмигивая. – Плюс график легче, как убралась – так свободна, – радостно сообщает новая подруга.

Только отчего-то я такой радости не испытываю. Она просто не знает, что утром я из тех “элитных” шале и уходила. И пятой точкой чувствую, жизнь готовит мне грандиозную поставу!

Как только нас отпускают, я прощаюсь с Джессикой и направляюсь в хозблок. Для того, чтобы уточнить, что и как убирают в шале. Там обычно инструктируют, боюсь, что я сделаю что-то не так. И только я переговорила со старшей по смене и, экипировавшись всем нужным, собираюсь выйти, как меня перехватывают и прижимают к стене. Да что за день-то такой?

– Лина, – раздается знакомый голос, который тут же пробуждает злость.

Я, не медля, отталкиваю засранца.

– Пошел ты! – выкрикиваю я и собираюсь уйти, но мне не дают, перегородив собой дорогу.

– Ты что обиделась? Да ладно, ты серьезно? – удивленно сверкает своими серого цвета глазами. Злой, как черт.

И я понимаю, что у меня нет теперь никаких чувств, кроме злости. Этот поганец у меня вызывает исключительно негатив. Перегорела, видимо. Дурочка наивная, поверившая, что такие, как Тим, умеют любить.

– Имею право, тебе не кажется?

– Да конечно! – вскидывает руки вверх. – Вам, девочкам, все можно. Не дала – обиделась. Дала – обиделась, – усмехается Тимур. – Я живой и полноценный мужик! Я месяц с тобой бегаю, как с…

– Как с кем? Ну, говори! Я про тебя теперь все поняла, – упираюсь руками в бока.

– Как не знаю, с кем! Будто я должен боготворить твою невинность и пускать слюни. Да не сдалась ты мне, ясно?! Ты сама дала мне повод пойти налево!

– Ах, вон оно как, – рычу, пихая негодяя в грудь, – права была Злата! Ты просто…. говно, Тим! А я, как дура, за тобой бегала, – нет, слезы не подступали и не душили на этот раз. Только холодная ярость. Словно я резко прозрела. – Все, больше не хочу иметь с тобой ничего общего. Иди лесом, Абашев!

– Нет, подожди! – усмехается парень, больно хватая меня под локоть и останавливая. – А как же отблагодарить за поездку?

– В… в смысле, отблагодарить?

Да что за утро-то? Кажется, не будет предела моему удивлению сегодня!

– А так. Думаешь, я тебя просто так сюда притащил? Да, не смотри на меня такими глазами, не строй из себя ничего не понимающую дуру. Я тебя хотел здесь трахнуть! Ясно? Ты сама никогда бы сюда не попала. Что может сделать для тебя твоя бедная бабка? Ни черта! – зло выплевывает Тимур, а я стою, как будто на меня вылили урну говна. Вот тебе и “он не такой”. Хороший мальчик. Исключение.

Угу, исключительное дерьмо!

Не сказав ни слова, я отталкиваю его и бегу на выход. Одним себя успокаиваю. Реветь некогда и жалеть тоже. Поэтому бегом работать, только так получится отвлечься от этих неприятных мыслей.

– Храни свою девственность до пенсии, дура! – летят мне в спину резкие слова как раз в тот момент, когда я закрываю за собой дверь.

Я краснею и, прячась от удивленных взглядов, обращенных в мою сторону, накидываю капюшон и прибавляю шаг, чтобы быстрее отсюда уйти. Главное, не разреветься. Объективно, ну, что такого случилось? Ничего же страшного? Ну, переспал он с этой и что? Тим – кобель, а меня это больше не касается. Больше всего мне интересно теперь, что было у меня…

И с этими мыслями и кучей вопросов я двигаюсь к первому шале. Все, что ни делается, все к лучшему. Так учила меня бабушка. И, пожалуй, только так я смогу пережить весь ужас, что творится.

Топаю, практически не поднимая взгляда от тропинки. Утром дорога казалось длиннее, но оказывается, десять минут – и я уже пришла. Поднимаю глаза на дружно стоящие на приличном расстоянии друг от друга домики. Ага, а вот и карта с расположением шале. Мне нужен первый. Вот он, кстати, ближе всех и по правую руку. Значит, идем. Смело задрав нос и желательно не споткнуться, как обычно у меня бывает.

Однако уже на подходе к дому закрадывается странное чувство дежавю. Поднимаюсь на крыльцо. Понимаю, что оно чуть ли не точь-в-точь то, по ступенькам которого я спускалась утром в больших мужских уггах и с голыми ногами. Вот только я так была озабочена попытками вспомнить хоть что-то, что не обратила внимания на номер домика, из которого… сбегала.

Да ну, нет же!

Даже смешок сдержать не получилось.

– Нет, не настолько же я невезучая! – успокаиваю сама себе и смело пару раз стучу.

Тишина.

Наверняка тут все шале построены по одному и тому же принципу, а мне не зря показалось, что я шла дольше. Домик того незнакомца наверняка где-то в отдалении, и шансы пересечься практически равны нулю. Думала я.

Так как ответа нет, я своим ключом открываю входную массивную дверь, проскакивая внутрь дома, и первое, что заставляет застопориться, так это знакомый запах.

Сердце тут же подпрыгивает к горлу.

Так, только без паники. Тебе мерещится, Ева. Это просто игра воображения.

Опускаю глаза и вижу свои туфли. Черт! Проклятье! Их-то я и забыла утром. Вернее, попросту не нашла.

Внутри проснулась паника. Я заметалась от двери и обратно в гостиную, как птичка в клетке. Нет. Нет-нет и нет, сбегать нельзя. Диккерс решит, что я отлыниваю от работы, и ничем хорошим это не закончится. Главное – спокойствие!

Но и встреча с этим… исполином с внушительными частями тела тоже могла быть катастрофой.

Тише, Ева. Только без паники.

Вдох. Выдох. Оглядеться, прислушаться. Тишина.

Уберусь, раз уж пришла, а его нет. И сегодня же вечером буду умолять руководство дать мне другое шале или вовсе вернуть в отель. Не готова я встречаться с ночным своим приключением.

Действую быстро, максимально стараясь не шуметь. Иду в поисках подсобки, где персонал хранит свой инвентарь, и первым делом принимаюсь за уборку большой гостиной. Руки все еще трясутся, и я даже не удосуживаюсь рассмотреть все комнаты, что мне предстоит сегодня убрать.

Тороплюсь. Только бы успеть отсюда уйти до появления хозяина дома.

Смахиваю пыль с полочек и хватаюсь за моющий пылесос. Пячусь назад, снова уйдя с головой в свои мысли, ровно до того момента, пока не упираюсь попой во что-то или в… кого-то!

– А-а-ай, – вскрикиваю я, резко оборачиваясь. – Ай-яй, – шепчу испуганно, понимая, что уперлась в мужчину. Причем голого. Абсолютно. Мать моя женщина! Глаза спускаются вниз с его широкой груди с редкими волосками к явно прорисованным косым мышцам, рельефному прессу и к… Я моментально краснею-бледнею, потому что чувствую, как меня кидает то в жар, то в холод.

Где-то я “такое” мощное орудие уже видела.

Решаясь, я все-таки поднимаю взгляд и встречаюсь со знакомыми, глубокого карего цвета глазами.

– Это в-в-вы?

– Ну, здравствуй, Ева, – произносит он рокочущим голосом, упирая руки в бока, отчего грудные мышцы так впечатляюще заиграли, и я поняла, что мужчина совершенно точно не стесняется своей наготы. Хотя… будем откровенны: там ему стесняться абсолютно нечего.

Глава 16. Дамир

Твою мать, солнце!

Вчера перед сном я совершенно забыл задвинуть плотные портьеры на окнах, и первое, что вижу с утра, – это бьющий по глазам луч и заснеженные горы. Швейцария. Точно.

Переворачиваюсь на спину и, нащупав рукой вторую подушку, прикрываю ей лицо. Такой ранний подъем я никак не планировал. Голова слегка гудит, что странно. Я вчера выпил-то всего бокал виски. И то не в клубе, а… Так, стоп!

Клуб.

Душный, темный, с орущим из динамиков битом, какой любит нынешняя молодежь, и собственно, сама молодежь. Своего отпрыска я там вчера так и не нашел, но зато там была девчонка. Да и не только там.

В голову ударяют воспоминания вчерашнего вечера, и я отшвыриваю подушку, садясь на кровати. На постели никого. Вот это меня конкретно вырубило рядом с этой малышкой. Да еще и в одной, мать его, кровати, что само по себе для меня из разряда фантастики.

Озираюсь по сторонам – пусто. В спальне я совершенно точно один. Посторонних звуков из других комнат тоже не слышу.

– Ева? – зову, откидывая покрывало, поднимая тело с кровати и прислушиваюсь. Ответа нет и шума тоже. И где эта милая болтливая снежинка? Сбежала? Растаяла? Ночью она, однако, была до ужаса смелой, что даже смешно, как иногда мощно бьет в голову неподготовленных новичков коварный алкоголь.

Обхожу дозором шале, заглядывая в ванную и соседние спальни – никого. Вообще никаких признаков присутствия девушки. Ну, не померещилось же мне, в самом деле? Не совсем же я двинулся? Да и такую, как эта снежная девчонка, точно не забудешь.

Выхожу в гостиную, и на глаза попадается моя облитая ее коктейлем черная футболка и джинсы, которые вчера снял. А за ними вижу и раскиданные в разных частях комнаты туфли девчонки на убойном каблуке, и нет, у меня точно порядок с головой. Она тут была. Смоталась, значит, пока я был в отключке. Любопытно.

– Золушка, ни дать ни взять, – собираю раскиданные по дому туфли, оставляя их у порога, а самому смешно до ужаса от абсурда всей ситуации. Сбежала и ладно, надеюсь, нам удалось решить ее “проблемы”.

Собираю грязные вещи, зашвыривая в бельевую корзину, мысленно делая пометку сказать про них горничной. Сегодня должна прийти та самая умница Лина. Увижу эту Фадееву, которой оплатил “практику” воочию. Кстати, о ней. Бросаю взгляд на часы, подружка Тима задерживается. Не похоже на описанную мне Эриксоном умницу.

Не дожидаясь прихода девчонки, иду в душ. Думаю, она сама тут сориентируется, что к чему.

Забираюсь, подставляя под обжигающе горячие струи воды лицо. Голова все еще свинцовая, а все мышцы в дичайшем напряжении, будто я вчера пару фур разгрузил.

Пытаюсь расслабиться и отпустить вчерашнее, но в мысли то и дело лезут непрошеные картинки сегодняшней ночи и образ этой испуганной, держащейся на одной браваде Евы. Лезут, заставляя разумного Дамира закипать.

Абашев, смирись, тебя просто взяли в оборот.

Мне дохриналион лет, твою мать! Я взрослый мужик, а повелся на молоденькую, зеленую и не искушенную в сексуальном плане девчонку. Что вообще мной двигало в тот момент, когда глаза выцепили в толпе ее фигурку? Точно не мозг. Явно сработала другая “голова”, и мой член в штанах чуть не разорвал к херам ширинку. Когда она подошла ко мне, устраивая свои неумелые, но охеренно залипательные танцы.

Этот предатель и сейчас подскакивает, заставляя переключить воду на ледяную и сжать челюсти, удерживая себя от рукоблудства.

Гребаный отпуск!

Мысль не брать с собой Веронику на курорт уже не кажется такой гениальной. Походу, мое тело решило устроить конкретный бунт. В нос ударил тот самый сладковатый нежный запах духов малышки, который помню до сих пор, а в мозг сперма, похоже. Давно меня так не клинило просто при виде маленькой упругой задницы и идеальных ног в убойном мини, которое так и хотелось ей все время одернуть, заставляя прикрыться. А это ее фантастически неуверенное предложение ее угостить! Надо было еще тогда развернуться и уйти, но серые огромные глаза за тонной косметики, которая на ее нежной коже вообще на хер не нужна, они меня точно загипнотизировали. Да и, откровенно говоря, мне было любопытно, что эта девчонка выкинет дальше и как далеко она готова зайти. Хотел поиграть.

Поиграл?

Как оказалось, девчонка готова зайти очень и очень далеко. И как оказалось, мой мозг тоже не всегда готов брать контроль над ситуацией. Давно я не думал тем, что между ног.

Все, хватит, пора выходить из душа.

Вылетаю оттуда чуть ли не пулей и понимаю, что полотенце я забыл. Вчера вечером я, похоже, оставил его в спальне.

Без задней мысли выхожу из ванной и зависаю. В гостиной какой-то шум, там явно кто-то есть. Ева вернулась? Или Фадеева наконец-то соизволила явиться на рабочее место?

Напрочь забыв, что стою в чем мать родила, двигаю в сторону гостиной и уже на подходе замечаю знакомую фигурку с двумя косичками. На губы сама собой наползает ухмылка, и сразу-то не складываю, что у девчонки в руках пылесос. Она еще и в этот момент начинает в откровенно провокационной позе пятиться назад, до тех пор, пока не упирается своей пятой точкой прямо в… кхм. А он уже готов.

– А-а-ай! – вскрикивает снежинка, подскакивая на месте и оборачиваясь. Вот только взглядом попадает далеко не глаза в глаза. Щеки девушки заливает густой румянец, и она, кажется, вот-вот грохнется в обморок.

Забавно.

Я смотрю на нее, она на меня, и только спустя долгие пару секунд пугливая соблазнительница поднимает глаза и выдает ошарашенное:

– Это вы?

– Ну, здравствуй, Ева, – говорю, упирая руки в бока и заламывая бровь. Смотрю на эту мелочь с пылесосом в руках, что без своих каблуков на две головы ниже меня, и только сейчас до моего воспаленного мозга доходит: какого вшивого гоблина тут происходит? Пылесос? Платье горничной? Фартук?

Догадка прошибает неожиданно. Да быть этого не может!

– Это что за странное совпадение? Почему меня отправили к вам? – словно подслушав мои мысли, выдает малышка. – Вы специально это сделали, да? – сыплются вопросы, а я понимаю, что теперь ни черта не понимаю. Она меня вчера обвела вокруг пальца, что ли? Никакая она не Ева, похоже.

– Да вот мне теперь тоже любопытно. Сюда должны были направить другую девушку.

– Какую? – старательно держит взгляд глаза в глаза малышка, прижимая к груди несчастный пылесос.

– Так, давай-ка начнем с того, как тебя все-таки зовут, снежинка?

– Ева… – запинается, – нгелина.

– Ева… значит. И Лина, – ухмыляюсь, отводя взгляд. – Евангелина. Твою мать, снежинка!

Вот это да, Абашев. Вот это ты “сходил в клуб”. Из сотен отдыхающих и работающих на базе девчонок я умудрился связаться с девушкой сына!

– Почему вы назвали меня “снежинкой”? – щурит свои глаза девчонка, заставляя снова обратить на нее внимание. – Уже дважды.

А Тим не промах, черт побери. Знает толк в женской красоте. Только как она-то, такая чистая и невинная, умудрилась повестись на мое дьявольское отродье?

– Что ты делала вчера в клубе? – спрашиваю, игнорируя ее вопрос. Еще только сентиментальным идиотом в глазах этой малышки не хватало оказаться. Да и, откровенно говоря, я сам не знаю ответ.

– Почему вы отвечаете вопросом на вопрос? Я спросила…

– Потому что.

– Там была вечеринка для персонала. Новогодняя. И я… и вы… – тушуется, смущается, прячет взгляд эта милая пигалица и в итоге выдает:

– После всего, что было, вы теперь обязаны на мне жениться! – задирая свой носик.

Вот тут я охерел окончательно!

Хоть стой, хоть падай. Дружок уже упал. Никогда его так быстро не пытались окольцевать.

– Что, прости? – даже на секунду теряюсь от такого заявления. – Жениться?

– Д-д-да. Жениться! – смотрят на меня ее колючие серые глаза, а она сама чуть ли не трясется. – И… оденьтесь.

Если мои брови могли улететь еще выше, то они улетели. А в голову очень вовремя приходит ее вчерашний пьяный лепет, который начался, стоило нам только оказаться здесь. В этом доме. Лепет про невинность, недостаток, и мужа, который должен был быть “первым”. Очень интересно. Получается она ни черта не помнит, что ли? Мое самолюбие крайне задето!

Вот значит как, Евангелина Фадеева.

– Зачем? – решаю пойти ва-банк, заламывая бровь и ухмыляясь.

– Что?

– Одеваться зачем?

– То есть как зачем?!

– Ну, раз мы будем жениться, привыкай. Дома я хожу исключительно голый.

– Я не… – кажется, растерялась Ева, заливаясь краской пуще прежнего. – То есть как?

– Да прям вот так! – показываю на себя руками, с дьявольским наслаждением наблюдая, как чисто рефлекторно поползли ее глазки все ниже и ниже. – Я и спать предпочитаю голым, и многие другие вещи, Ева.

Девчонка, подпрыгнув, отвернулась. Божий одуванчик, угораздило же меня так вляпаться.

– Оденьтесь, пожалуйста! – то ли шипит, то ли зло шепчет снежинка, складывая свои тонкие ручки на груди, которая у нее отпад, уж я-то ночью рассмотрел. Когда она стянула с себя этот свой блестящий топик, заставляя взвыть зверя внутри. – Я жду, – бурчит и стоит, не двигаясь. И почему меня это все так забавляет? Как бы не расхохотаться в голос.

– Знаешь, снежинка, я вообще муж требовательный, – не тороплюсь идти выполнять ее просьбу.

– Правда?

– Абсолютно. Никому бы такого, как я, не пожелал, честно. Первая жена аж в Лондон сбежала.

– Да? – слышу дрогнувшим голоском.

– Да-да! –активно киваю, хоть она и не видит, с идиотской улыбкой. Твою мать, Абашев, тебе лет-то сколько? – Не завидуя я тебе, конечно.

– И… и что теперь делать? – спрашивают меня, похоже, искренне.

– Смириться, видимо.

– Бабуля меня убьет, – вздыхает Ева, а я все. Меня прорвало, я просто начинаю в голос хохотать. Ее пугает не сам факт потери девственности с первым встречным да еще и раза в два старше, а то, что ее за это убьет бабушка? Уникальная девушка. Где таких делают вообще?

– Ты… вы издеваетесь?! – оборачивается злая, как тысяча чертей, Ева, швыряя в меня диванную подушку, которую я без труда ловлю и выдаю чистосердечное:

– Ни капли.

– Вы как взрослый и опытный мужчина видели, в каком я была состоянии, и все равно бессовестно воспользовались ситуацией!

– Это я воспользовался?

– Вы! Напоили, и… и… – хватается за вторую подушку кнопка, только я оказываюсь проворней. В пару шагов подхожу и выхватываю, заставляя девчонку пятиться спиной. До тех пор, пока ее симпатичная задница-орех не упирается в обеденный стол.

– То есть это я к тебе с откровенными танцами подкатывал? – ох, ее лицо в этот момент было просто великолепно. Испуганно-злое, с решительно надутыми карамельными губами. Готов поспорить на свою возбужденную часть тела, до одури сладкими.

Дружок снова решил воспрянуть духом и буквально потребовал сделать обвинения небезосновательными. Можно прямо на этом столе!

Естественно, заметившая такой “маневр” неподвластной мне части тела Ева покраснела теперь вся до кончиков ушей.

– Я же просила надеть хоть что-нибудь. И мои танцы не были откровенными… – бубнит себе под нос, пялясь куда-то мне в шею. Выше ей просто пришлось бы задирать голову.

– Тебя взглядом раздевала половина клуба.

– Неправда!

– Да что ты?

– Даже если и так! – упираются горячие ладошки мне в грудь, останавливая. – Вы могли бы и… отшить!

– Я похож на идиота? – развожу руками, а девчонка с явным скепсисом вглядывается в мое лицо. Не понял, она сейчас еще и думает, что ли?

– Да вроде нет, – выносит вердикт, – а что? – смотрит доверчивым взглядом на меня это ангельское создание, кусая свои пухлые губки.

– Поразительно! – машу головой с идиотской улыбкой, а кровь внутри буквально бурлит уже от прикосновения ее ладоней. – То есть ты вообще ничего не помнишь?

– Я… все помню! – снова задирает нос снежинка, буравя недовольным взглядом. – У меня вообще-то все в порядке с головой.

Да, у меня тоже. Было. До вчерашнего вечера, когда я решил поиграться с испуганной мышкой, жаждущей избавиться от своей невинности. Кто же знал, что она, мало того, что окажется настолько мила, так еще и подруга сына. Да уж, Абашев, пора тебе на курорт… в санаторий. Мозги подлечить и все остальные дерзкие части тела, которые буквально вскакивают при виде нежных девичьих грудей и миниатюрных идеальных задниц.

– Минутку, снежинка.

– Я не снежинка, я Ева! – бросают мне в спину возмущенное, пока я отлучаюсь в спальню. Футболку намеренно игнорирую, слишком нравится мне ее дерзкое упрямство. Но натягиваю легкие домашние штаны, решив все-таки не испытывать судьбу. Оголенные возбужденные части спрятали,и ладно. А то ведь сбежит, трусиха. А у меня еще шале не прибрано.

– Угу. А мое-то ты хоть имя помнишь, снежинка Ева? – спрашиваю, возвращаясь в гостиную.

В ответ тишина. Девушка потупила взгляд. Что и требовалось доказать. Алкоголь – зло. Алкоголь в клубе – вдвойне зло.

– Значит, так.

– Что?

– Во-первых, дыши. Все, на мне штаны, я безобиден.

А какие еще оттенки красного бывают, интересно? Сколько их у ее лица? Неужели она настолько домашняя девочка, что падает в обморок при виде голого мужика? Хотя в свете того, что она мне вчера выболтала, неудивительно.

– Я дышу.

– Во-вторых, теперь тебе придется работать в этом доме.

Я все еще намерен одним глазом приглядеть за подружкой сына. А может, и не одним. Не знаю. Но отпустить эту снежную девочку точно не смогу. Закрадывается у меня предчувствие дерьмовое касательно мотивов моего раздолбая Тима. Не его она формат. Ой, не его!

– Предупреждая твой вопрос, отвечаю: это не обсуждается.

– Почему?

– Потому что я так сказал. К Диккерсу идти бесполезно. Он тебе не поможет.

– Я к Э…

– К Эриксону тоже, снежинка.

– Вы… вы кто вообще такой?

– Благодетель.

Ох, как в ответ малышка насупилась. Сейчас меня испепелит своим стальным взглядом, полным колючек. Забавная кнопка.

– Вы не…

– Есть еще третья проблема, – перебиваю, пряча руки в карманы штанов и смотря на малышку сверху вниз. На лице маска, а внутри все рвется от дикого желания искренне рассмеяться.

– И какая же?

– Теперь ты, как честная девушка, обязана выйти за меня замуж, – клянусь, я просто не сдержался! И о-о-о, калейдоскоп эмоций на милой мордашке Евы был просто восхитителен. Она покраснела, побледнела, разозлилась, растерялась, и наконец, выпалила удивленно:

– Так между нами все-таки было… ну…

– Секс ты имеешь в виду?

– Да, – то ли вздохнула, то ли сказала обреченным голоском снежинка. Даже жалко девчонку стало. Первый раз и забыть – жестокие игры захмелевшего подсознания. Вот и не знаю, говорить ей правду или еще слегка помучить?

Глава 17. Ева

Конечно же, на мой вопрос мужчина не ответил. Только странно посмотрел своим пронзительным взглядом, потом подмигнул и ушел, оставив меня стоять растерянную, одну-одинешеньку посреди огромной гостиной. Что это, выходит – я попала? В какие неприятности я вляпалась?

Хозяин дома прямо дал понять, что к Диккенсу идти бесполезно.

Бодаться с этим пугающим мужчиной – тоже. Такого, как он, мне попросту не переиграть.

И что мне остается?

Только смириться. Смириться и заняться своими прямыми обязанностями, то есть уборкой. Я все еще на практике, и я все еще должна работать, как бы гадко и неприятно мне не было. Ну, подумаешь, переспали. С кем не бывает, правда же? Или все-таки нет? Или все-таки между нами ничего не было этой ночью?

Ай-й-й, как раскалывается голова от жужжащих, словно пчелы, мыслей. Как же все это сложно, и как же я хочу, чтобы этот тяжелый день закончился.

Делать нечего, пока мужчина где-то там, в глубине дома, хватаю пылесос и на этот раз продолжаю мыть осмотрительней. Чтобы, упаси, боже, снова не налететь на него. Пока заканчиваю уборку в гостиной, в голове крутится наш разговор, и я, хоть убейте, не понимаю. Ничего. Совершенно ничегошеньки. И он мне явно не собирается помогать, а только издевается.

– Ева! – слышу за спиной и снова подпрыгиваю от неожиданности. Сердце снова ухает в пятки от его немного резкого, хриплого голоса.

Оборачиваюсь, выпрямляясь по струнке, и смотрю на возникшего за кухонным островком мужчину. Наконец-то он одет, но я все равно умудряюсь покраснеть! На нем джинсы, темно-серый пуловер и кожаная куртка.

– М-м-м?

– Я ушел, – говорит, застегивая дорогие серебристые часы на запястье. – Дом в полном твоем распоряжении. Не шали и перестань уже трястись, воробышек. Я не зверь какой-то.

– Да я не… – хотела сказать “не трясусь”, но кого я обманываю. Поджилки не то, что трясутся – ходуном ходят.

– А ты… вы скоро вернетесь?

– А что, боишься соскучиться, снежинка?

Что ни слово, то проверка моей выдержки.

– Слушай… те, может, я лучше вернусь к уборке номеров в отеле? – делаю слабую попытку “вырваться” из плена змея, только вот не пойму: искусителя или Горыныча.

– Нет, Ева, – говорит мужчина спокойно и наливает воды из графина в стакан, залпом осушая. У меня даже в горле пересохло, так аппетитно он ее… пил. Ставит стакан на гранитную столешницу и, поглядывая на часы, идет на выход. – Вернусь через час. Зайду куда-нибудь пообедать. Не скучай, снежинка.

– Да не снежинка я, – бурчу себе под нос, но хозяин дома только усмехается. – А ты… то есть вы, то есть, вас как зовут? – у-у-уй, так глупо я еще никогда в жизни себя не чувствовала. Особенно если взять во внимание прошедшую ночь. Стыдоба – не помнить имени своего первого мужчины.

Однако его это только забавляет. Я думала, что он снова не ответит, молча уйдет, но уже в пороге мужчина останавливается и, обернувшись, говорит:

– Дамир. И давай на “ты”, Ева, – и, дождавшись моего кивка, он закрывает за собой дверь.

– Дамир… – шепчу тихонько, пробуя его имя “на вкус”. Не по имени-отчеству, а просто Дамир. Слишком фривольное обращение для той, что работает горничной в его доме. Но от чего-то это вызывает улыбку.

Дам.

Красиво, властно, статно. Ему определенно подходит.

Хозяин дома ушел, и я не сразу, но немного расслабилась, действуя уверенней. Еще одной встречи с ним я не хотела, поэтому планировала убраться за этот час, что мне “отвели”. Но оставшись одна, я поняла, что начала тратить слишком много времени на разглядывания самого дома и его комнат. И в итоге позволила себе небольшую экскурсию, убеждая себя, что просто хочу ознакомиться с масштабом работ, а не из праздного любопытства. Когда пришла, мне попросту было не до разглядываний, а утром и подавно. Но сейчас…

Шале было двухэтажным. На первом этаже размещалась огромная гостиная. Она же и занимала львиную долю пространства на этом этаже. С панорамными окнами во всю стену и видом на заснеженные горы. Альпы во всей своей красе.

В гостиной стоял камин, гигантских размеров плазма, кофейный столик и большой и мягкий светло-коричневый диван с подушками. К гостиной также примыкала кухня, отделенная барной стойкой из темного дерева. Вообще здесь все было под дерево: темное, светлое, красное и еще не пойми какое. Дорого и максимально экологично, что вполне логично. Чуть дальше по коридору были две гостевые спальни, совершенно пустые, две гостевых ванны, подсобка, где и хранился весь, теперь мой, инвентарь и кладовая, которая оказалась сплошь забита банками, склянками, консервами и крупами, словно это все были стратегически важные запасы. Я даже нашла здесь холодильник с алкоголем и морозильники с мясом и овощами. Интересно, для чего это?

Но, пожалуй, самой впечатлившей меня была веранда. С обратной от входа стороны была массивная деревянная дверь, за которой пряталась большая, огражденная деревянными перилами площадка с деревянной качелей и… джакузи. На улице. Посреди снежных сугробов. Джакузи! От шока я отходила еще долго.

Вот она: роскошная жизнь.

Второй этаж занимали еще две гостевые спальни, из чего я сделала вывод, что эти шале обычно бронируют и занимают большими семьями и компаниями. А также домашний кинотеатр, что-то вроде просторного кабинета с письменным столом и книжными полками, и конечно, хозяйская спальня с шикарной ванной комнатой. С огромного размера кроватью и не менее потрясающим, чем в гостиной, видом из окна. Та самая спальня, из которой я утром сбегала.

Неловко, однако. И волнительно. Я торопливо возвращаюсь в гостиную, хватая тряпки.

В общем, права была Джессика: это не дома, а мечта. Шале светлое, просторное, и уютное, даже несмотря на свои размеры. Везде витает легкий аромат мужчины, временного хозяина дома. Его парфюма или геля для душа, не знаю, я в этом не мастак. Смешивающийся с запахом дома, пахнущего хвоей. Я буквально представила, как красиво бы смотрелась в углу гостиной пышная новогодняя ель и как перемигивались бы гирлянды на окнах. Но сильно сомневаюсь, что Дамир соберется ставить елку.

Такие, как он, вообще равнодушны к праздникам. Ну, насколько мои скудный опыт позволяет судить. Как показала практика с Тимом, я очень скверно разбираюсь в людях.

– Ладно, хватит глазеть, Ева, – ругаю сама себя. – Пора заняться делом.

И занимаюсь, совершенно потеряв счет времени.

Конечно, в час я не уложилась, мне понадобилось чуть больше двух. И это с учетом того, что дом был почти в идеальной чистоте. Одному тут сложно сильно намусорить. А судя по неразобранной мужской дорожной сумке, брошенной на полу в хозяйской спальне, Дамир только недавно приехал.

Тут я снова подумала: это надо же, а! Я просто фантастически “везучая”. Не мог он приехать на день позже. Я бы тогда, может, не совершила самую большую глупость в своей жизни. Но что уж теперь? Если кто и виноват, так это я.

Смахнув пыль и помыв полы, начистила сантехнику до блеска и занялась одеждой хозяина дома. В мои обязанности входила и стирка, и сушка вещей. Поэтому заведя машинку, а потом, разгружая ее, я задержала взгляд на черной мужской футболке, а в голове промелькнуло размытое воспоминание вчерашнего вечера. Что-то с ней вчера было связано, это точно! Я даже пальчики сжала сильнее на хлопковой ткани, приятно пахнущей кондиционером для белья. Но воспоминание “пробежало” и оставило только легкий “шлейф”, когда ты понимаешь, что что-то помнишь, а “что”? Загадка.

На мое счастье, Дамир задержался и в дом не вернулся через обещанный час. Поэтому я, закончив с уборкой, преспокойненько все убрала, собралась и… столкнулась с ним на крыльце.

– Снежинка, ты еще здесь?

Неловко поскользнулась, ойкнула и, взмахнув руками, чуть кубарем не полетела с лестницы, когда сильные руки мужчины меня поймали, пригвождая к себе. На голову налетел капюшон, закрывая лицо чуть ли не до подбородка, и было огромное желания так и стоять, чтобы он не видел моих снова покрывшихся пунцовыми пятнами щёк.

– Я уже ухожу, – торопливо выпалила из-под спасительного капюшона, но Дамир, убрав руки с моей талии, снял его с моей головы сам. А потом вообще подцепил пальцами за подбородок, заставляя поднять взгляд.

– Все в порядке?

Его вопрос вогнал в ступор. Пожалуй, если не считать, что мы с вами переспали, то да.

– В каком смысле?

– В доме все в порядке? – повторяет вопрос мужчина, убирая руку от моего лица.

– А-а-а-а, – тяну, ругая себя за недогадливость. – Да, все. Я все сделала, все убрала, вещи постирала и высушила. Все… чисто.

– Отлично. Ты обедала?

– Нет.

– Ну, хоть завтракала сегодня?

– Эм… – утром мне хватило времени, только чтобы убежать от него. – Нет. Времени не было.

– Я так и знал! – прорезалось недовольство в голосе мужчины. – Пошли, накормлю, – он подхватил меня за локоть, увлекая обратно в сторону дома. Вот только я была категорически против такого!

– Что? Нет-нет-нет! – уперлась я всеми возможными и невозможными частями тела, вцепившись в деревянные резные перила. Вот только этого мне не хватает сейчас! Обеда в его компании. – Я сейчас пойду в столовую для персонала и пообедаю, честно-честно.

– Я принес тебе обед из ресторана, он наверняка будет поизысканней, чем каши в вашей столовке, Ева, – парирует спокойно Дамир, все еще не разжимая своих пальцев на моем локте. Я опускаю взгляд и только сейчас замечаю в его руках зажатый бумажный пакет с эмблемой местного ресторана.

– Да что ж вы так все предвзяты к местной столовой?

– Все? – заламывается густая бровь мужчины, придавая ему слегка пугающий вид. Не вовремя думается, что с таким спорить или впасть в немилость себе дороже. Наверняка он какой-нибудь большой босс или внушительная шишка в мире денежных воротил.

Нет, я точно не собираюсь остаться у него на обед, как бы жалобно сейчас не скулил мой пустой желудок.

– Я пойду, ладно? – проигнорировав вопрос мужчины, осторожно дергаю руку и пячусь назад. – Но за предложение и… и заботу спасибо! – выпаливаю и, развернувшись, даю деру.

– Ева! – слышится за спиной, но я не оборачиваясь, припускаю шаг и тороплюсь скрыться с глаз мужчины.

Странный он какой-то. То суровый, то заботливый. То смеется, то издевается. То волнует до дрожи в коленях и фейерверков во всем теле, то пугает до трясучки. И нет, вот угораздило же меня выбрать его вчера в клубе! Я точно с завидным рвением сама создаю себе проблемы.

Глава 18. Дамир

Оставив Еву в доме, иду на поиски Тимура. Как бы меня не тянуло остаться и понаблюдать за этой Евой-Линой, но понял, что, если я буду маячить перед ее глазами, девчонка будет только больше дергаться и нервничать. На ней и так, бедной, лица нет. Впечатлилась малышка. Особенно в свете моего утреннего “выхода” в неглиже и потери ее памяти. До сих пор в голове не укладывается, это надо же… забыла.

Да уж, Абашев, похоже, ты сильно переоцениваешь свои возможности. Причем во всех смыслах. И вот не знаю, почему меня это так раздраконивает? Буквально душу в себе желание доказать снежинке, что я могу быть хорошим. И тоже во всех смыслах.

По дороге перекидываюсь по телефону парой фраз с секретарем, которая добавляет масла в огонь, сообщая, что переговоры с “и.о. директора” Сочинской сети отелей пошли по п…кхм, в общем, всем известному месту, и, похоже, поездки туда в следующем году мне не избежать. Раз засланные казачки не справляются, придется расстилаться самому. Дерьмово, но я привык своего добиваться.

В административное здание захожу в полной уверенности, что Тим уже на рабочем месте и лучезарно улыбается прибывающим отдыхающим, но… слишком ты самоуверен, Дамир. Горбатого могила исправит, как известно.

– Доброе утро! Могу чем-то помочь? – заискивающе улыбается мне блондинка за стойкой, стоит только нарисоваться в поле ее зрения. Судя по бейджику на груди, “Камилла”. Вчера я ее здесь не видел, значит, напарница сына.

Отлично. Тогда возвращаемся к насущному вопросу, а где сам сын, чтоб ему пусто было?!