Конечно же, я опоздала к началу рабочего дня. Сперва пришлось отглаживать блузку с высоким горлом, которая удачно скрывала последствия ночных безумств, затем тщательно размазывать тональник по лицу и опухшим губам, ну и наконец бороться с завязанными в узел волосами. После всех манипуляций из отражения на меня устало взирала восковая кукла, лишь отдаленно напоминающая меня настоящую. И, в конечном счете, ноги переступили порог офиса в десять, но мое отсутствие вряд ли кто—то заметил.
Офис гудел как потревоженное осиное гнездо. Гул голосов доносился отовсюду, рабочие места пустовали, коллеги проносились перед глазами с кипами каких—то бумаг и очумелым видом. Такое на моей памяти происходило однажды. Перед внеплановой проверкой «свыше».
Мое рабочее место, которое я еще вчера вылизала до блеска, оказалось завалено папками. Над принтером нависла Оля, лихорадочно складывающая бумажки, которые выплевывал агрегат.
– Привет, Оль. А что происходит? Проверка? – я разгребла документы и включила компьютер.
– Привет. Ага… – девушка оторвалась от своего занятия, – Неужели не слышала новости?
– Опоздала, – я мотнула головой, – Что за новости?
Глаза Оли округлились.
– Так ты не в курсе? Заварзин скончался. Вчера по этому поводу проводили экстренное совещание руководителей подразделений, сегодня рано утром совет директоров…
– Заварзин? Скончался? – моему наигранному удивлению не было предела.
– Я тоже в шоке. Вроде что—то с сердцем случилось… В девять Соколовский вернулся оттуда, – Оля робко ткнула пальцем в потолок, – сам не свой. Дал задание свести отчет о продажах, о компаниях партнерах за три года для совета и опять наверх отправился! За три года! И это все до обеда! Представляешь? Хорошо, хоть я столько не проработала…
– Вот черт! – я схватилась за ближайшую папку, понимая, что времени на разбор отчетов у меня катастрофически не хватает.
– Ты не дослушала! – Оля от распирающих эмоций размахивала руками как дирижер, – Назначили нового генерального. И, по слухам, он собирается в целях экономии к чертям сократить половину штата, перевести нас на аутсорсинг. На аутсорсинг! Представляешь?
– Продажников? – я нахмурилась, – Это же невозможно.
– Не продажников, – девушка мотнула головой, – нас просто сократят вполовину. А вот бухгалтерию, логистику, кадровиков на сторону…
– Охренеть… – в мыслях Мария Киселева уже кричала «свободная касса» в продуктовом у дома, – И кто этот деспот? Кого назначили?
– Неизвестно. В три будет собрание, его как раз должны представить, – Ольга двинулась к своему столу, – Мене точно сократят… Меньше года работаю, план не выполнила. Маш, вот куда идти, а?
– Не паникуй, – я села за свой стол и приступила к разбору папок, – Это только слухи. Когда назначали нового начальника продаж тоже весь отдел на ушах стоял, сокращений ждали. И ничего. Уволили только Альку, на место которой ты пришла.
– Это потому что она была весом девяносто килограмм, Соколовский таких не любит. Ему стройных блондинок подавай.
Я вздрогнула. Будто пощечину получила. Черт, неужели это намек? Неужели про нас кому—то известно?!
– С чего ты это взяла? – голос дрогнул, в то время как негнущиеся пальцы листали папку с годовым отчетом.
– Дашка сказала. Она ж всех его баб видела. Пару раз даже чуть было не заставала их на самом интересном.
Меня передернуло.
– Не знаю, как там на счет баб, а Альку уволили за то, что она чаи гоняла на рабочем месте и косячила много. – я старалась говорить как можно спокойнее и быстро сменила тему, – Слушай, а в отчете отражать всех клиентов? И ушедших тоже?
– Всех. И зачем это делать… И так каждый год данные подаем.
– Это точно…
Из сумки доносились надрывания сотового. И пока правая рука вбивала сводные данные в таблицу, левая нащупала дребезжащую коробочку. Экран тут же запестрил сообщениями, но не от Дмитрия, от Ленки. От «Где тебя черти носят?! Тут тако—ое творится!» и стандартного «Мать моя женщина!» в 8—52 до «Вот и все. Сокращают. Плакали мои денежки» и «Встречаемся в курилке! Срочно» пять минут назад. Встал выбор между отчетом и подругой.
И, спустя пару секунд, я уже мчалась в специально оборудованную комнату для отравления себя ядовитым никотином и не менее ядовитыми смолами. В помещении царил в буквальном смысле ад. Дымом заволокло все пространство так, что через мгновение мое горло уже раздирало от кашля.