Мы с Ксюшей спекли пиццу, Леша сидел в планшете, а Гена с кем-то безостановочно разговаривал по телефону.
Я понимала что это ни есть хорошо и даже боялась включать телевизор или заходить в соц сети чтобы не увидеть там ничего о Геннадии Ржевском, своем любимом муже.
Когда дети были на летней террасе, я и Гена сидели у камина. Муж прижимал меня к себе, а я млела. С ума сойти, я раньше его не замечала, а сейчас млею в его сильных мужских руках. От него, от его силы и мощи.
Мой муж. Ладонь Гены ложится на мой живот, непередаваемое ощущение. Я люблю его. Этого жестокого грубого мужчину. Пресный секс с Гунченко в миссионерской позе был в прошлом. С этим мужчиной я понимала что живу, время в разлуке пока он был в тюрьме, потом в бегах, чуть не свело меня с ума.
Я без него не жила, не дышала и то что я испытывала с ним в постели не поддавалось описанию. Раньше с Гунченко хоть я и любила его, у нас было не более пятнадцати минут и мне казалось это нормально, норма жизни, а с Геной… С Геной я наконец понимала зачем я живу и ради чего я живу.
Под сердцем я носила его ребенка и была счастлива. Поднимаю глаза на него, а муж понимает всё без слов.
– Тебе разве можно маленькая моя?
Усмехаюсь.
– Можно если очень осторожно!
– Кто это был?
Леша и Ксюша уже спали, а я полулежала у камина в объятьях мужа. Осень. Она так плавно вошла в свои права. За окном сыро и прохладно, а у камина так тепло и уютно.
Рядом с ним.
– Малышка есть проблемы!
Слегка отстраняюсь и смотрю на Гену.
– Какие проблемы? Гена у нас дети, под сердцем я ношу нашего ребенка, я…
Он закрывает пальцами мои губы.
– Я никогда не причиню тебе боли, девочка моя, и нашей семье ни за что, мы же хотели повенчаться, помнишь?
Я киваю, а у самой так бешено стучит сердце. Почему то мне кажется что наша история будет иметь грустный конец. Только почему…