Пог-Хилл, июль 1975 года
Дом Джо был темным и кривым, мало чем отличался от других домов, что выстроились вдоль железнодорожных путей. Фасад выходил прямо на улицу, дверь от мостовой отделяли только низкая стена да ящик для растений. Тылы – тесные дворики, увешанные бельем, трущобный поселок самодельных кроличьих клеток, курятников и голубятен. Эта сторона выходила на железную дорогу, здесь крутой берег был рассечен надвое, и по выемке шли поезда. Они шли через мост, из сада Джо был виден красный свет семафора, похожий на далекий маяк. Дальний Край тоже был виден и тусклые серые склоны шлаковых гор за полями. Дома, раскиданные как попало вдоль крутой узкой улочки, возвышались над всей территорией Джея. Кто-то пел в соседском саду, судя по голосу – старая леди, голос трогательно подрагивал. Кто-то стучал молотком по дереву, примитивно и успокаивающе.
– Пить хошь? – Джо небрежно кивнул на дом. – Небось не откажешься.
Джей глянул на дом, внезапно вспомнив о своих порванных джинсах и засохшей крови на носу и верхней губе. Во рту пересохло.
– Хочу.
В доме было прохладно. Джей проследовал за стариком в кухню, большую полупустую комнату с голыми деревянными половицами и большим сосновым столом, испещренным шрамами, оставленными множеством ножей. Занавесок не было, зато весь подоконник был уставлен стройными зелеными ростками, буйной защитой от солнечного света. Приятный, землистый запах растений наполнял кухню.
– Это мои помидорки, – сообщил Джо, открывая кладовку, и Джей и вправду заметил в пышной листве помидоры – маленькие желтые, большие красные, неправильной формы, и полосатые рыже-зеленые, как лягушачьи шарики.
В горшках на полу жили другие растения, тянулись вдоль стен, обвивали дверной косяк. В стороне – деревянные ящики с овощами и фруктами, аккуратно уложенными, чтоб не попортить.
– Очень милые, – сказал он из вежливости.
Джо иронически посмотрел на него.
– Чтоб они росли, надо с ними говорить. И щекотать, – добавил он, указывая на длинную палку, прислоненную к голой стене. На конце палки болтался кроличий хвостик. – Это моя палка-щекоталка, ясно? Помидорки ужасно боятся щекотки.
Джей тупо смотрел на него.
– Похоже, попал ты в переплет, – сказал Джо, открывая дверь в дальнем углу, за которой оказалась большая кладовка. – Подрался небось.
Джей сдержанно рассказал. Когда он дошел до того, как Зет разбил радио, голос дал петуха, зазвучал по-детски, зазвенел слезами. Джей умолк и густо покраснел.
Джо как будто ничего не заметил. Он залез в кладовку и достал бутылку темно-красной жидкости и пару стаканов.
– Выпей-ка, – посоветовал он, наполняя стакан.
Пахло фруктами, но незнакомо, дрожжами, как пиво, но обманчиво сладко. Джей подозрительно уставился на жидкость.
– Это вино? – с сомнением спросил он.
Джо кивнул.
– Ежевичное, – сказал он, выпив свою порцию с явным удовольствием.
– Мне, наверное, не стоит… – начал Джей, но Джо нетерпеливо сунул ему стакан.
– Попробуй, сынок, – велел он. – Раскрась жизнь новыми красками.
Джей попробовал.
Джо стучал его по спине, пока Джей не перестал кашлять, но прежде осторожно вынул стакан из пальцев, чтобы мальчик не пролил драгоценную жидкость.
– Ну и гадость! – выдавил Джей в промежутках между приступами кашля.
На вкус это походило на что угодно, только не на вино. Он пил вино прежде – родители частенько наливали ему вина за едой, и он успел полюбить кое-какие приторные белые немецкие вина, – но ничего подобного никогда не пробовал. Оно походило на землю, и болотную воду, и прокисшие от старости фрукты. Танин налетом осел на языке. Горло жгло. Глаза слезились.
Джо, кажется, сильно обиделся. Потом рассмеялся.
– Крепковато для тебя, а?
Джей кивнул, продолжая кашлять.
– Мог бы и догадаться, – весело сказал Джо, отворачиваясь к кладовке. – Пожалуй, к нему сперва попривыкнуть надо бы. Но в нем есть искусство, – нежно добавил он, осторожно возвращая бутылку на полку. – А это главное.
Он обернулся, на этот раз с бутылкой «Желтого лимонада Бена Шоу» в руке.
– Пожалуй, лучше пока выпей это, – сказал он, наливая полный стакан. – А до остального скоро дорастешь.
Он вернул бутылку на полку, помедлил, посмотрел на Джея.
– Может, у меня кое-что есть и для другой твоей беды, если хошь, конечно, – сказал он. – Пойдем.
Джей понятия не имел, что старик собирается ему дать. Может, уроки кун-фу, или базуку, оставшуюся с какой-нибудь войны, или гранаты, или зулусское копье, приобретенное в странствиях, или особый непобедимый удар с лёта, показанный тибетским гуру (работает безотказно). Вместо этого Джо повел его в крыло дома, где из камня торчал гвоздь, а на гвозде висел красный фланелевый мешочек. Старик снял мешочек, мельком понюхал содержимое и протянул Джею.
– Бери, – сказал Джо. – Еще немного протянет. Попозжее сварганю нам свежий.
Джей уставился на него.
– Что это? – наконец спросил он.
– Носи с собой, и все дела, – сказал Джо. – В кармане, если хошь, или на шнурке. Вот увидишь. Поможет.
– Что в нем?
Джей смотрел на Джо во все глаза, будто старик свихнулся. Подозрения, на время забытые, вспыхнули вновь.
– Да так, то да се. Сандаловое дерево. Лаванда. Верховного Джона Завоевателя[22] чуток. Этому трюку я у одной леди с Гаити выучился, много лет назад. Каждый раз помогает.
Ну точно, решил Джей. Старик определенно рехнулся. Безобидный – хотелось бы верить, – но сумасшедший. Джей беспокойно обернулся на закуток сада и задумался, успеет ли добежать до стены, если старик начнет буянить. Джо лишь улыбнулся.
– Попробуй, – настойчиво сказал он. – Носи в кармане. Скоро вообще про него забудешь.
Джей решил ему подыграть.
– Ладно. И что он умеет делать?
Джо снова улыбнулся.
– Может, и ничего.
– Но как я пойму, сработал он или нет? – уперся Джей.
– Поймешь, – беззаботно заверил его Джо. – Когда снова пойдешь на Дальний Край.
– Я больше не могу туда ходить, – отрезал Джо. – Эти парни…
– Значит, оставишь им свой сундучок с сокровищами?
Он был прав. Джей почти позабыл про коробку с сокровищами, до сих пор спрятанную в тайном месте за расшатанным камнем. Внезапная тревога почти вытеснила из сознания тот факт, что он совершенно точно не обмолвился Джо о коробке.
– Я мальчонкой часто туда ходил, – любезно пояснил старик. – В углу шлюза был расшатанный камень. Он все еще там, а?
Джей уставился на него.
– Как вы узнали? – прошептал он.
– Чего узнал? – чересчур простодушно переспросил Джо. – О чем ты? Я обычный шахтер. Я ничего не знаю.
Джей не вернулся к каналу в тот день. Он был слишком озадачен, в голове теснились драки, сломанные радиоприемники, гаитянское колдовство и ясные, смеющиеся глаза Джо. Джей сел на велик и медленно проехал по железнодорожному мосту раза три или четыре; сердце колотилось, он пытался набраться смелости и взобраться по склону. В конце концов он отправился домой, подавленный и разочарованный, ликование испарилось. Он представлял, как Зет с дружками перебирают его сокровища, разражаются вульгарным смехом, разбрасывают комиксы и книги, набивают рты конфетами и шоколадками, распихивают деньги по карманам. Но хуже всего, что там остались его блокноты, его рассказы и стихи. Наконец он приехал домой – челюсти сводило от злобы, – посмотрел «Субботний вечер в кинотеатре»[23] и лег в постель, забывшись поздним, беспокойным сном, в котором все время убегал от невидимого врага и смех Джо звенел у него в ушах.
Назавтра он решил остаться дома. Красный фланелевый мешочек молчаливым вызовом лежал на тумбочке. Джей игнорировал его и пытался читать, но лучшие комиксы остались в коробке с сокровищами. Отсутствие радио наполняло воздух враждебной тишиной. На улице сияло солнце, а ветра было ровно столько, чтобы воздух не обжигал. День обещал стать прекраснейшим днем лета.
В каком-то оцепенении он доехал до моста. Он не собирался ехать сюда, и даже когда катил к городу, глубоко внутри знал, что должен развернуться, поехать другой дорогой, оставить канал Зету и его банде – теперь это их территория. Возможно, он зайдет к Джо – тот не предлагал заходить, но и держаться подальше не велел, словно присутствие Джея было ему безразлично, – а может, заскочит в газетный киоск и купит курева. В любом случае он определенно не собирался возвращаться к каналу. Он повторял это, пряча велик в знакомых зарослях кипрея, повторял, взбираясь по склону. Только дураки наступают дважды на одни грабли. Красный фланелевый мешочек Джо лежал в кармане джинсов. Джей чувствовал его – мягкий мячик не больше скомканного носового платка. Он гадал, как мешочек с травой ему поможет. Джей открыл его накануне вечером, высыпал содержимое на тумбочку. Несколько веточек, какая-то коричневатая пыль и кусочки чего-то ароматного, серо-зеленого – вот и все. А ведь он почти ожидал увидеть сушеные головы. Это всего лишь шутка, отчаянно твердил себе Джей. Старик пошутил. Но упрямая его часть, которая отчаянно хотела верить, так просто не сдавалась. А вдруг в мешочке все же есть волшебство? Джей представил, как держит амулет в вытянутой руке, звенящим голосом плетет волшебное заклинание, Зет и его приятели съеживаются… Мешочек уютно давил на бедро, словно рука успокаивала. Сердце екнуло; Джей начал спускаться к каналу. Как знать, может, он никого и не встретит.
Снова ошибся. Он крался по тропе, держась в тени деревьев, кроссовки тихо ступали по выжженной желтой земле. Его трясло от адреналина, он готов был сорваться с места от малейшего шороха. Птица шумно выпорхнула из своего камышового ложа, когда он шел мимо, и он замер, уверенный, что всполошились все на мили вокруг. Ничего. Джей уже почти добрался до шлюза, он видел то место на склоне, где была спрятана коробка с сокровищами. Осколки пластика валялись на камнях. Он опустился на колени, сдвинул дерн с камня и потащил.
Он думал о них так долго, что мгновение сомневался, взаправду ли слышит их голоса. Но теперь он видел за кустами их смутные тени, они приближались с той стороны канала, где была зольная яма. Бежать слишком поздно. Полминуты, не больше, и они обнаружат его укрытие. Тропинка слишком широка здесь, слишком далека от моста. Миг-другой – и он будет у них как на блюдечке.
Джей понял, что есть лишь одно место, где можно спрятаться. Сам канал. Он почти высох, не считая лужиц, зарос камышом, забился мусором и столетним илом. Небольшая плотина возвышалась над ним фута на четыре, вполне можно спрятаться, хотя бы на время.
Конечно, едва они выйдут на плотину, или вернутся на тропу, или нагнутся, чтобы рассмотреть что-нибудь на поверхности грязной воды…
Но времени думать об этом не было. Не поднимаясь с колен, Джей скользнул в канал, одновременно впихнув на место коробку с сокровищами. Мгновение ноги утопали в грязи без сопротивления, потом он коснулся дна, по щиколотки увязнув в иле. Ил затек в кроссовки и просочился между пальцев. Не обращая внимания, Джей припал к земле, стараясь стать как можно меньше; трава щекотала лицо. Инстинктивно он поискал взглядом оружие: камни, жестянки, все, что можно кинуть. Если его заметят, внезапность будет единственным его преимуществом.
Он забыл об амулете Джо в кармане. Тот умудрился вывалиться, когда Джей скорчился, и мальчик автоматически подобрал его, внезапно устыдившись. Как мог он поверить, что мешочек с листьями и веточками сумеет его защитить? Почему ему так хотелось в это верить?
Они были совсем уже близко, футах в десяти. Он слышал, как грохочут их башмаки. Кто-то со всей дури кинул бутылку или банку на камни; она взорвалась, и Джей вздрогнул, когда осколки стекла градом посыпались на его голову и плечи. Решение спрятаться у них под ногами теперь казалось нелепым, самоубийственным. Им достаточно глянуть вниз – и он окажется в полной их власти. Он мог сбежать, горько говорил он себе, сбежать, пока еще была возможность. Шаги приближались. Девять футов. Восемь. Семь. Джей вжался щекой во влажные камни стены, стараясь стать стеной. Амулет Джо отсырел от пота. Шесть футов. Пять футов. Четыре.
Голоса – Бачков и Самолетиков – звучали убийственно близко.
– Как по-твоему, он вернется?
– Да хрен там, пацан. Он, блин, тогда покойник.
«Обо мне, – как во сне подумал Джей. – Они говорят обо мне».
Три фута. Два фута.
Голос Зета, почти равнодушный, холодный, угрожающий:
– Ничё, подожду.
Два фута. Фут. Тень упала на него, пригвоздив к земле. Волосы на затылке зашевелились. Парни смотрели вниз, разглядывали канал, и он не осмеливался поднять голову, хотя необходимость знать была как нестерпимый зуд, как крапивница рассудка. Он чувствовал их взгляды затылком, слышал хриплое прокуренное дыхание Зета. Еще мгновение – и он не выдержит. Он должен поднять голову, должен посмотреть…
Камень плюхнулся в лужицу грязи футах в двух от него. Джей видел это уголком глаза. Еще камень. Плюх!
Наверное, они его дразнят, отчаянно подумал он. Они заметили его и теперь тянут время, давясь гадким смехом, молча подбирая камни и комья грязи, чтобы кинуть в него. А может, Зет вскинул воздушку, глядит задумчиво…
Но ничего такого не произошло. В тот самый миг, когда Джей собрался поднять голову, он услышал, как шаги удаляются прочь. Еще один камень плюхнулся в грязь и заскользил к нему; Джей вздрогнул. Потом услышал лениво затухающие голоса: парни шагали к зольной яме, кто-то что-то говорил, мол, поискать бутылки да пострелять по мишеням.
Он ждал, оставаясь неподвижным. Это уловка, сказал он себе, трюк, чтобы заставить его вылезти из укрытия, они не могли не заметить его. Но голоса уходили все дальше, за плотину, слабели, пока их владельцы шли по заросшей тропе к зольной яме. Далекий треск винтовки. Смех из-за деревьев. Не может быть. Они должны были его заметить. Но почему-то…
Джей осторожно вытащил коробку с сокровищами. Амулет почернел от его пота. Он работает, изумленно сказал себе Джей. Невероятно, но он работает.