Глава 6
Роден продолжала делать вид, что ничего особенного не произошло. Зафир придерживался той же тактики.
– А это что такое? – Она вошла в рабочий кабинет Темного и изумилась. – Ты не производишь впечатления человека, существующего в рамках собственного мира!
– Это типичная рабочая обстановка. – Зафир присел на диван и вытянул ноги. – На той стене – фотографии с мест обнаружения тел. На этой – фотокарточки жертв с их данными. На этой – хронология обнаружения тел. На той карте – места обнаружения останков.
Роден присела на ковер и провела по густому ворсу ладонью.
– Ковер, конечно, красивый, но кроме него, дивана и обвешанных материалами стен, здесь ничего нет. Ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Нет. – Он прилег на диван и уставился в потолок.
– Живешь как отшельник. Работаешь как отшельник. От чего ты бежишь, Темный?
– Если с психоанализом закончили, можешь надеть обруч и подключиться к моему аккаунту.
Егерь улеглась на ковер и надвинула обруч на глаза.
– Логин и пароль, пожалуйста.
– Пожалуйста. – Зафир вошел в соединение по сети и подключил Роден.
В центре комнаты возникла проекция места обнаружения первых останков. Суирянка тут же поднялась и вошла в проекцию. На промерзлой земле, укрытое пожухлыми листьями, лежало что-то. Роден наклонилась и посмотрела на это что-то.
– Твою ж мать… – произнесла она, обходя находку вокруг. – Это таз жертвы?
– Таз жертвы с мягкими тканями, – пояснил Темный. – Ноги отсутствуют от верхней трети бедер. Верхней части тела нет. Петли кишечника оставлены. Промежность разорвана.
– Сколько пролежала?
– Около семи дней. Перемещена по воздуху.
– Листья. Что по ним есть?
– Все с ближайших деревьев.
– Следы на грунте вокруг останков, – произнесла Роден.
– Принадлежат мужчине, который их обнаружил, и следственной группе.
Роден прищурилась и с укоризной глянула на Зафира.
– Это – первая жертва. – Он неопределенно повел плечом. – Тогда мы еще не подключились.
– Ладно, поехали дальше. – Роден разогнулась и осмотрелась. – Здесь речка какая-то.
– Это канал, – пояснил Темный. – От останков до воды тридцать восемь метров.
– Контакта с водой из этого канала не было?
– Не обнаружено.
– Хорошо, – вздохнула суирянка. – Снимай листья. Рассмотрим ее поближе.
С проекции исчезли листья, обнажая полусгнившую плоть.
– Что это… внутри? Вставлено в разрыв промежности, насколько я понимаю.
– Послание.
Перед глазами Роден возник сверток.
– Бумага свернута и упакована в пакет, – пояснил Зафир.
– Разворачивай.
В проекции возник старый пожелтевший лист с текстом, написанном на чужом языке.
– Это что, кровь? – не поняла Роден, следуя пальцем по строчкам.
– Написано кровью жертвы. Анализ почерка подтвердил, что кистью писала сама жертва.
– Тип бумаги, тип кисти. Что по ним?
– Никаких зацепок. Кисть и бумага типовые.
– Типовая бумага? – не поняла Роден. – Она же старая или с эффектом старения.
Зафир улыбнулся, глядя на всезнающую Роден.
– На Олмании до сих пор принято писать друг другу послания на бумаге, – пояснил он. – Многие жители предпочитают листы с эффектом старения. Такая бумага продается повсеместно.
Роден хмыкнула, касаясь изображения, и провела по нему пальцами, будто по настоящему письму.
– Олманцы так преданы своим традициям… – прошептала она, изучая древнеолманский текст. – Говорите на родном языке, пишете на бумаге, читаете печатные книги, танцуете с пульсарами, ведете домашнее хозяйство, празднуете сбор урожая и женитесь на девственницах…
– В отличие от суирян, мы не гонимся за прогрессом, а относимся к нему с осторожностью.
– Разве я сказала, что это плохо? – Она повернулась к Зафиру и вопросительно взглянула на него из-под прозрачного голографического экрана.
– Прозвучало как осуждение, если честно.
– У каждого народа свои история и традиции, Темный. Я не осуждаю, я просто… – Она задумалась.
– Не понимаешь. – Он отвел взгляд и уставился в потолок.
– Пытаюсь осмыслить, – ответила она. – В одном из племен на территории суирских колоний было принято в первую брачную ночь укладывать невесту под колдуна. Он якобы очищал новобрачную для мужа.
– Ну ты сравнила! – хмыкнул Зафир.
– А в другом племени детей с малых лет учили убивать людей. Тренировали на животных, а по достижении совершеннолетия заставляли убить человека.
– Еще один неудачный пример, – засмеялся олманец.
– Вот видишь, – Роден улыбнулась, – ты их традиций не понимаешь. Я же осмыслила это и приняла.
– И даже не пыталась объяснить им свою точку зрения? – Зафир повернулся к ней лицом.
– Нет. – Она отвернулась. – Анализ ДНК с останков, послания и… листьев, – вновь включилась в работу Роден.
– Никаких следов.
– Убери останки. Посмотрю, что под ними.
– Ничего, – вздохнул Зафир. – Грунт соответствует местному.
– Черви, жуки и прочая дрянь – местные?
– Да.
Роден разогнулась и вышла из проекции.
– Это все, что он оставил нам?
– Остальные части тела не обнаружены.
– Вообще ничего? – удивилась она.
– Ничего.
– Ладно, расскажи о жертве.
Перед Роден возникла голограмма молодой девушки.
– Красивая была… – Она закурила елотку и взглянула на Зафира. – От олманки не отличить.
– Рост сто восемьдесят два сантиметра, – уточнил Зафир.
– Ну, это кое-что меняет, – согласилась Роден. – Средний рост женщин их расы?