Брайс тщетно пытался сосредоточиться на рассуждениях Сола о норме прибыли, однако в мыслях он бесконечно возвращался к свиданию с Евой, прокручивая в голове ее слова, интонации, даже выражение лица, но все-таки не мог понять мотива ее предложения. Он вполне мог поверить, что у деловой женщины не было времени на личную жизнь, поэтому она хотела ограничить их отношения рамками бизнеса, однако что-то не сходилось. Ева сказала, что по роду деятельности постоянно общается со множеством людей. Неужели среди них не нашлось мужчины, готового прийти на помощь в деликатной ситуации? Почему она обратилась к нему, несмотря на драматический финал их последней встречи? Он не сомневался, что она помнила обиду, ведь Ева отказалась даже говорить на эту тему, но тем не менее она предложила ему очень выгодные условия сделки в обмен на сущий пустяк. Пусть она сколько угодно говорит о чисто деловом соглашении, он чувствовал – за этим что-то кроется, и готов был любой ценой разрешить загадку.
– Брайс? Как обстоят дела с привлечением новых клиентов?
Заставляя себя вернуться к теме переговоров, он достал из папки несколько плотно исписанных листков бумаги. Коллеги в Сиднее называли его «королем протоколов». Брайс не обижался: таков стиль его работы. Записи помогали ему организовать мысли, расставить приоритеты, сосредоточиться на главном, в конечном счете добиться успеха, что и было главной целью.
– Вот несколько кандидатур, с которыми мне предстоит встретиться в ближайшее время.
Маленькие острые глазки Сола смотрели вопрошающе, оценивающе.
– Кто?
– Для начала Ангус Килбридж, Антон Шульц, Дуан Боаг.
– Впечатляющий список… – Сол потер жирный складчатый подбородок. – Ходят слухи, что «Азарт погони» ищет нового рекламного агента.
– Это не слухи, а факт. – Дэвин закивал, как китайский болванчик. – Один из главных участников последней рекламной кампании вышел из игры и допустил утечку информации.
Брайс почувствовал прилив адреналина. Какая удача, что он согласился на предложение Евы и получил уникальную возможность познакомиться с Ангусом в неформальной обстановке. Теперь только от него зависит, сможет ли он использовать шанс и подписать миллионную сделку.
– Отлично. – Хищный, цепкий взгляд Сола не отпускал его. – Раз Килбридж в твоем списке, постарайся не упустить возможность заполучить для нас контракт с «Азартом погони».
– Понял, – коротко ответил Брайс. Он не имеет права на провал, особенно здесь и сейчас. Впрочем, он достаточно уверен в себе, чтобы не сомневаться в успехе.
Сол грозно окинул глазами своих сотрудников.
– Остальные представят мне результаты работы на следующей неделе. – Он решительно ударил кулаком по столу.
Брайс отвернулся, чтобы скрыть улыбку: его не удивляли театральные жесты, принятые в мире рекламы. В свое время он работал с лучшими в своем бизнесе и видел немало артистических приемов, призванных вдохновить рекламных агентов на охоту за прибыльными контрактами.
Лично он предпочитал, чтобы его проекты говорили сами за себя: он привык, что неудержимый поток оригинальных творческих идей неизбежно гарантировал ему признание и успех.
– Самое позднее через неделю, – продолжал Сол, – каждый из вас должен привести нового клиента. Тебе, Брайс, даю месяц – ведь ты новый человек в городе, но я вижу, ты метишь высоко. За работу, парни!
Месяц? В Сиднее он ловил более крупных клиентов за две недели. Может, в Мельбурне труднее пробиться в сетевые компании? Что же, тут Ева должна ему помочь. Он с улыбкой подумал об условии прикинуться ее кавалером: они будут держаться за руки, обмениваться нежными взглядами, может, даже поцелуются пару раз для убедительности…
– Ты всерьез полагаешь, что сможешь заполучить контракт с «Азартом погони»?
Складывая бумаги в папку, Брайс снисходительно улыбнулся Дэвину:
– Если бы не был уверен, не стал бы говорить.
Дэвин смерил его оценивающим взглядом:
– Если понадобится помощь, смело обращайся.
«Обратиться за помощью к этому недотепе все равно что признать поражение – никогда!» – подумал Брайс, но сказал другое:
– Спасибо за предложение. Буду иметь в виду.
Он деловито посмотрел на часы, собрал вещи и, махнув рукой Дэвину, направился к двери. Теперь, когда закончились деловые переговоры, его ожидала другая встреча, и, он надеялся, гораздо более интересная.
Ева сунула руку в плотную рукавицу-ухватку и приподняла крышку кастрюли, вдохнув терпкий, пряный аромат тушеного ягненка по-мароккански. Тихо мурлыча себе под нос, она добавила в блюдо щедрую горсть зерен кориандра и поставила доходить на медленном огне.
Наверное, не стоило прилагать столько усилий к приготовлению ужина, но Ева нервничала, а когда она нервничала, она готовила. Существует много рецептов снять напряжение: долгие прогулки, тренажерный зал, медитация, но для Евы существовал единственный способ – кулинария.
Она проводила время за готовкой, учась в школе. Она спасалась на кухне от одиночества в восемнадцать лет, когда умер отец. Она приступила к приготовлению поистине царского ужина, когда Брайс позвонил и предупредил, что зайдет после работы обсудить детали новой роли.
Когда она оглядела уставленный тарелками стол: рассыпчатый кускус с лимоном, плов с тушеными овощами, запеченные по-восточному баклажаны, цукини и томаты, пришлось признать – на сей раз она приложила особенно много усилий в попытке, хотя и тщетной, снять стресс. Она взяла бокал и сделала большой глоток, даже не почувствовав великолепный вкус выдержанного вина.
Он должен прийти с минуты на минуту – мужчина, с которым у нее якобы роман и который должен убедить подруг в том, что она не безнадежная одиночка. Осталось пережить еще одну свадьбу, выдать замуж Мэтти, последнюю из «свадебных фанаток», и наконец перестать прикидываться, что она успешная и состоятельная деловая женщина, которая совершенно счастлива без мужчины рядом.
Большую часть времени Ева действительно не страдала от одиночества, но теперь, когда последняя из незамужних подруг выходила замуж, у нее появилось легкое чувство неудовлетворенности. В компании счастливых супружеских пар она невзначай замечала все признаки любовных отношений: легкое касание рук, нежные взгляды, обмен шутками, понятными только двоим. Ева любила проводить время в компании подруг и их мужей, но ей все чаще казалось, что без пары она рискует со временем стать третьей лишней. Эта мысль не давала ей покоя.
Если все пойдет по плану, появление на свадьбе с Брайсом даст ей временную передышку и возможность в дальнейшем под удачным предлогом пропускать время от времени дружеские вечеринки. Главное, пережить насыщенный свадебными мероприятиями грядущий месяц, чтобы вернуться к обычной рутине, и заниматься тем, что удается лучше всего, – работой.
Резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Она сделала последний глоток вина, бросила быстрый взгляд на свое отражение в стеклянной дверце плиты, глубоко вздохнула и открыла дверь, одарив Брайса уверенной улыбкой, тщательно отработанной за годы работы в бизнесе. Поймав его восхищенный взгляд, Ева подумала, что не напрасно училась имитировать невозмутимость.
– Это тебе, – сказал Брайс, протягивая ей букет роскошных гербер: красных, оранжевых, желтых. Разве банальные гвоздики или традиционные розы могли его устроить? Если мистер Неотразимый Красавец хотел произвести впечатление, он умел это сделать.
– Спасибо, не стоило беспокоиться.
– Отчего же, – заговорщически улыбнулся Брайс, перешагивая порог. – Мне надо вживаться в роль твоего кавалера.
Ева испытала укол разочарования. Она пригласила его именно с этой целью: обсудить его будущую роль. Почему же ей хотелось, чтобы он подарил цветы просто так, без всяких условий?
– Хорошая мысль. Проходи.
– Как аппетитно пахнет.
– Надеюсь, ты успел проголодаться, – улыбнулась Ева.
– Что за…
Обернувшись, Ева увидела изумление на его лице, засмеялась и махнула рукой, приглашая садиться за стол в центре просторной кухни.
– Ты ждешь еще гостей?
Она отрицательно покачала головой и выключила плиту, помешав напоследок деревянной ложкой ароматное блюдо в кастрюле.
– Люблю готовить. Для меня это лучший способ расслабиться.
– Еда для гурманов, судя по виду, – заметил Брайс. Он обмакнул ломтик огурца в соус из копченого лосося и сыра камамбер и положил в рот: удовольствие на его лице говорило красноречивее слов. Ева любила готовить, но для нее не менее важно было видеть, что ее кулинарные шедевры получают признание. Брайс не скрывал наслаждения от великолепных блюд. Ева почему-то подумала о других доступных ему удовольствиях и почувствовала, как задрожала ее рука, державшая бокал с вином.
– Великолепно.
– Попробуй еще вот это, – сказала она, пододвигая ему тарелку с крошечными пирожками из рассыпчатого теста и радуясь, когда Брайс положил в рот три штуки подряд. Она готова была скормить ему все, что стояло на столе, лишь бы оттянуть начало разговора, из-за которого он пришел.
Удивительно, что, хотя целью его визита было обсуждение деталей плана с целью обмануть Линду, Кэррол и Мэтти, сам факт его присутствия в доме возбуждал Еву сильнее, чем она ожидала.
Ее дом – ее крепость, единственное место, где она могла скрыться от мира и оставаться самой собой. Переступив порог дома, вместе с контактными линзами и безупречным макияжем она снимала маску уверенной деловой женщины. Сбросив дизайнерский костюм, она с удовольствием влезала в потрепанные джинсы и линялую футболку.
Ева потратила годы, чтобы за имиджем успешной деловой персоны научиться прятать неуверенную в себе девочку, которой была когда-то. Однако дома она охотно возвращалась к себе прежней.
Взяв со стола бокал вина, она кивнула в сторону сада:
– Не хочешь ли выйти на воздух, если ты наелся?
– После всех съеденных деликатесов, – Брайс похлопал рукой по животу, – я вряд ли смогу двигаться. Давай просто посидим.
Ева знала, что в целях собственного спокойствия должна встать и выйти в сад, но не могла пошевелиться. Жест Брайса заставил ее непроизвольно перевести взгляд на плоский живот, широкую грудь и плечи с рельефными мышцами, обтянутыми тонкой черной рубашкой. Внезапно ее охватило чувство голода, не имевшее отношения к кулинарным шедеврам, но явно спровоцированное близостью безупречного мужского тела.
– Ты очень изменилась.
Мягкие интонации его голоса заставили Еву поднять глаза и посмотреть ему в лицо. В его взгляде она прочитала вспышку желания, не уступающего ее собственному.
– Теперь вряд ли меня назовут «чокнутой», не правда ли?
Она заметила, как Брайс вздрогнул, прежде чем успел спрятать замешательство за легкой ухмылкой.
– Дети бывают жестоки.
Ева знала это не понаслышке. В школе ее нелепая одежда, очки с толстыми стеклами и высокий уровень интеллекта вызывали насмешки одноклассников. Природная застенчивость не позволяла ей соперничать с самоуверенными, дерзкими ровесницами, и Ева почти смирилась с репутацией скучной зубрилы. Только изредка, когда Тони приводил к ним в дом Брайса, ей хотелось стать другой, более привлекательной. Он шутил с ней, оказывал знаки внимания, и постепенно, из чувства благодарности, она влюбилась в него.
Ева взяла бокал с вином и двинулась к двери.
– Я и была «чокнутой».
Брайс направился за ней. Ева спиной почувствовала его взгляд, отчего жар пронзил ее тело.
– Я никогда не называл тебя так.
– Знаю, но не могу понять почему. – Она толкнула дверь в сад, пропуская его вперед, но Брайс остановился на пороге и взял ее за локоть.
– Ты не хочешь говорить об этом, но нам надо все выяснить раз и навсегда, – тихо и настойчиво сказал он.
Она чувствовала на руке тепло его длинных сильных пальцев. Между ними как будто проскочила искра.
– То, что случилось в ту ночь, уже не имеет значения.
– Ошибаешься. – Он слегка сжал, потом отпустил ее локоть. – Я повел себя как последний идиот.
В его глазах промелькнуло странное выражение почти болезненной беззащитности, что никак не вязалось с привычной бравадой нахального подростка из прошлого, а тем более со сдержанной самоуверенностью стоящего рядом с ней успешного бизнесмена.
– Не сразу.
– В самый главный момент, – настаивал он, не спуская с нее глаз, заставляя вспомнить.
Ева посмотрела на его рот – она и так помнила мгновенье надежды, рухнувшей за секунду до того, как его губы должны были коснуться ее губ.
– Не вини себя. Что, собственно, случилось? Мы почти поцеловались. Твои друзья заметили нас и стали дразнить. Ты сказал, что это шутка. – Она подтолкнула его к маленькому столику на открытой веранде. – И был прав.
Упрямый взгляд Брайса подсказал ей, что он намерен выяснить все до конца. Однако это совсем не входило в ее намерения. Ева давно приняла решение не оглядываться назад, не переживать заново унижение той сцены. Если она намерена весь месяц играть роль влюбленной женщины, лучше не вспоминать о безнадежном детском увлечении.
– Ева, все было не так, как ты думаешь…
– Извини, сейчас вернусь. – С этими словами она быстро прошла на кухню. Ей надо было время, чтобы прийти в себя после шока, вызванного невинным прикосновением его пальцев.
Брайс не стал удерживать Еву, несмотря на непреодолимое желание… сделать что?
Рассказать ей, каким негодяем он чувствовал себя тогда? Заставить признаться, что тот вечер был волшебным до тех пор, пока он все не испортил?
Внушительная стопка кулинарных книг на полке в уютной кухне и ухоженный английский сад с цветочными клумбами перед верандой подсказали Брайсу, что Ева не жалеет времени на домашние заботы. Сколько он помнил, она всегда хлопотала по хозяйству, готовила для отца и Тони, украшала комнаты цветами. Их с Тони мать умерла, когда они были маленькими, и, может быть, поэтому Ева с детства старалась создать для отца и брата подобие семейного очага.
Брайс подумал, как тяжело ей приходилось без матери, особенно в школьные годы, когда у нее не складывались отношения со сверстниками. В ее глазах он заметил обиду, когда она упомянула кличку «чокнутая». Он никогда вслух не произносил это слово, однако воспринимал ее именно так. Что даст ему исповедь? Сейчас он выступает в роли завидного кавалера, и у Евы не должно быть повода не доверять ему.
Скрипнула раздвижная дверь, которую локтем толкала Ева, неся в руках поднос, уставленный десертами. Брайс вскочил, чтобы помочь, но его быстрый оценивающий взгляд успел охватить крепкие, обтянутые джинсами ягодицы, высокую грудь под тонким трикотажным топом и даже тонкую полоску загорелого живота, когда она подняла локоть, чтобы открыть дверь.