Кира
Казалось, «Стремительный» только и ждал того момента, когда мы с адъютантом шагнем на его палубу. Двигатели взревели, а я оглянулась и отметила, что зуавы расселись в креслах вокруг невысокого стола, генерал быстро прошел в кабину к пилотам отдать последние распоряжения, а Дарси показал мое место. Направилась к креслу, скромно стоявшему в стороне от уютного круга, занимаемого союзниками, но достаточно близко, чтобы можно слышать их разговор. Сам адъютант разместился немного в стороне, но так, чтобы видеть всех присутствующих одновременно и быть под рукой командира.
Генерал занял место у стола и откинулся на спинку. В тот же миг двигатели сменили мягкий гул на натужный, и «Стремительный» подался на выход. Колеса покатили по ровному покрытию ангара, по сторонам замелькали корабли разных классов, а перед моим мысленным взором стояла только что увиденная картина. Трудно было отрешиться от криков серианцев и улавливать переговоры гостей за столом. Генерал начал расспрашивать зуавов о цели их визита на «Парус». Я постаралась собрать волю в кулак и стала прислушиваться к разговору.
Перед зуавами и генералом были расставлены стаканы с различными напитками, но сейчас ди Грамс не требовал от меня изображать стюарда, потому сидела тихо и смотрела в ближайший иллюминатор, стараясь делать вид, что меня здесь вообще ничего не интересует.
– Мессир Хармс, мне необходимо знать, какие именно вы собираетесь предпринять действия на корабле противника, – спокойно сказал ди Грамс.
– Обычный инвентаризационный учет, – зуав расплылся улыбкой на широком лице.
– Корабль противника вам не принадлежит, а потому как можно провести на нем инвентаризацию? – с насмешкой в голосе спросил генерал.
– А вас не запутать терминологией, – тихо засмеялся глава делегации.
– Интересно, зачем меня путать? На корабле есть что-то секретное и вы хотели бы это скрыть от кирсов, присвоив себе? – глядя в упор на улыбающегося толстяка, задал вопрос в лоб ди Грамс.
– На флагмане противника любой штрих может оказаться весьма полезным, – сделал довольное лицо зуав.
– Меня интересуют ваши действия еще и потому, что корабль находится в аварийном состоянии, а я отвечаю за вашу безопасность, – постарался подойти к вопросу с другой стороны кирс.
– За это примите мою искреннюю благодарность. – Толстяк положил ладонь себе на грудь и склонил голову.
– Я жду объяснений, – не повышая голоса, но с ноткой металла произнес генерал.
– Мы посетим все сохранившиеся отсеки, – соизволил ответить торгаш, до последнего не желающий посвящать военных в свои планы.
– Таких там осталось совсем немного, большая их часть непригодна даже для осмотра. Шлюзы перемещения заблокированы, – спокойно перечислял кирс.
– Мы понимаем, – вновь заулыбался зуав и закивал головой, словно болванчик. – На месте осмотримся.
– Тогда я должен предупредить, у меня не так много солдат с собой, чтобы смотреть за каждым, поэтому прошу без крайней необходимости не лезть в опасные места, – сурово предупредил ди Грамс.
– Конечно, конечно! – поспешно согласился с ним глава делегации.
До конца пути зуавы переговаривались на родном языке в основном о своей безопасности, давая друг другу советы и сетуя на необходимость опасного путешествия в космос. Только вот оживление в их глазах совсем не соответствовало этим переживаниям. Зуавы ерзали от нетерпения, при этом их полная комплекция совершенно им не мешала. Я же прикрыла глаза, не желая видеть довольные лица победителей. Наоборот, вспоминала произошедшее перед вылетом, стараясь запомнить на всю жизнь, чем грозит плен. И постепенно в душе разгоралась жажда мести. Пусть ко мне отнеслись тактично, ведь я понадобилась капитану корабля как переводчик с языка союзников, но к моим соотечественникам кирсы такого не проявили. Дети, разделенные с родителями, раненые, убитые; тюремщики, без жалости выпускающие смертельные заряды в мирное население, – во мне зрело желание убить этих довольных жизнью кирсов, а заодно и зуавов, их союзников, сидящих за этим столом и празднующих победу.
В разговоре только раз прозвучала цифра тридцать четыре, но так, вскользь, если бы специально не вслушивалась, то не обратила бы внимания.
Понятия не имею, что могло быть на флагмане в этом секторе, отец ни о чем таком не упоминал. Хотя если это была какая-то секретная разработка, то я могла его понять. В первую очередь он адмирал военно-космического флота и только во вторую – отец. Рассказывать командиру другого корабля о том, что находится на флагмане, в конце концов, не обязан.
Меня же теперь это сильно интересовало. Очень надеюсь, ди Грамс захочет узнать о том, что так влечет зуавов на «Парус», а потому отправит меня вместе со своими союзниками. В крайнем случае обязательно буду постоянно находиться рядом.
Разбитый флагман представлял ужасное зрелище. Все же я старалась уклониться от ударов, и мне даже удалось сохранить в относительной целостности центральную часть, но вид был удручающий. Трещины по всему корпусу, развороченные крылья, задняя часть, где находились сопла, практически отсутствовала. Удивительно, что вообще этот обломок флота серианцев в космосе еще существовал, а не развалился на части.
– Надеваем костюмы жизнеобеспечения, – словно отозвался на мои мысли генерал.
– Настолько все серьезно? – озадаченно протянул мессир Харис, разглядывая в иллюминатор остатки корабля.
– Для вашей же безопасности, – пояснил генерал. – Корабль еще сохраняет целостность, но мои солдаты забрали с него всех серианцев, и системы жизнеобеспечения отключены.
– Вблизи это смотрится ужасно, – выдохнул толстяк зуав, и я была с ним полностью согласна.
Манипулятор достал приготовленные костюмы универсальных размеров. Оболочка полностью подгонялась по фигуре. Я насмешливо смотрела на округлые фигуры, которые в обычной одежде не внушали уважения своими габаритами, а сейчас, затянутые в облегающие костюмы, вообще выглядели глупо на военном корабле. Судя по довольной ухмылке кирсов, они были такого же мнения.
– Помните, мессиры, это не прогулка на комфортабельном корабле. Флагман серианцев разрушен, так что прошу не совершать необдуманных поступков, – сделал последнее предупреждение генерал.
Зуавы даже посерьезнели, и на их лицах, упакованных в шлемы, пропали привычные улыбки, скрывающие в щелках глаз истинные чувства и мысли. Сейчас в них читалось напряжение и опасение. Генерал такими вещами шутить не будет, а потому они отнеслись к его словам серьезно.
Во мне же бурлили противоречивые чувства. Увидеть еще раз территорию серианцев, посмотреть на капитанский мостик, где командовал отец, пройтись взглядом по привычным надписям и в то же время ощутить в очередной раз поражение в войне, увидеть собственными глазами покинутый всеми флагман, приговоренный к уничтожению. Слишком много эмоций сразу навалилось за короткий промежуток времени, казалось, они физически давили на плечи. Я смотрела мрачным взглядом на генерала, всем сердцем желая ему смерти. Наверное, он это почувствовал, потому что подошел вплотную и внимательно посмотрел в глаза.
– Справишься – твоих раненых будут лечить, – напомнил мне ди Грамс о нашем договоре.
– На «Карг» привезли детей, – выдохнула я ему.
– Гражданское население отправят в резервации, – коротко бросил кирс.
Его хриплый голос донесся до меня сквозь переговорное устройство слегка искаженным, но вот недовольную интонацию расслышала очень отчетливо. Впрочем, я военнопленная, и отчитываться в своих поступках генерал не обязан, удивительно, что вообще ответил на мои слова. Наверное, для него действительно важно узнать планы союзников, готовых продать все, что только можно оценить.
– Для них готовили те камеры на нижней палубе? – не удержавшись, спросила генерала.
В ответ получила прищуренный взгляд, обдавший нехорошей волной. Кажется, я переступила ту грань, за которой мне не ответят на вопросы. Сжала губы, стараясь не сорваться и не наговорить кирсу того, о чем впоследствии буду жалеть. Если получилось с генералом договориться о раненых с «Паруса», вдруг удастся и об остальном? В любом случае, находясь рядом с тем, кто отдает приказы, есть возможность узнать многое, что может в дальнейшем пригодиться. Пока же ди Грамс подпускал к себе близко, позволял слушать его разговоры с союзниками, и сейчас мы направляемся к флагману, чтобы узнать планы зуавов.
Посадочная площадка флагмана выглядела ужасно. Полный бардак в огромном помещении передавал ощущение случившейся здесь катастрофы. Я оглядывалась по сторонам и с болью замечала все новые детали: два сильно потрепанных «Тигра», на одном из них успела рассмотреть номер тридцать два – тот самый, на котором летал Карт с Джири; обломки внутренней обшивки флагмана свисали с потолка, повсюду разбросанные вещи технической службы. Разруха, запустение. Генерал сказал правду: на «Парусе» отключены все системы жизнеобеспечения, потому пришлось дышать заготовленным воздухом в баллонах за спиной. Но при этом еще и не работала гравитация. «Стремительного» пришвартовали к полу тросами, пилоты и адъютант Дарси остались рядом с ним, а мы направились внутрь корабля.
Когда покидала «Парус», вокруг все было разбито, поломано, провода искрили. Сейчас же, когда фактически корабль оставили без жизни, мертвый металл смотрелся еще ужаснее. Ботинки на утяжеленной подошве соприкасались с полом, отсутствие гравитации позволяло пружинить шаг. Зуавы притихли, придавленные гнетущей обстановкой после катастрофы.
Генерал быстро сориентировался в расположении секторов и первым делом отправился на капитанский мостик. В полной темноте, разрываемой лишь резким светом фонарей на наших шлемах, мы старались не отставать от уверенно идущего мужчины. Зуавы смешно семенили в своих костюмах на коротких ножках, однако практически не разговаривали, обмениваясь лишь отрывочными словами.
Ди Грамс подошел к пульту управления, некоторое время рассматривал символы на погасшем экране, обернулся ко мне и позвал, махнув рукой.
– Запусти обеспечение воздуха и гравитацию, – приказал кирс.
– Генерал ди Грамс, все хотел спросить, – вкрадчивым тоном начал говорить зуав, – зачем вы с собой взяли серианку? Неужели настолько доверяете ей, что готовы рискнуть своей и нашими жизнями?
– Нет, не доверяю, – коротко ответил генерал.
– Тогда зачем она здесь? – забеспокоился Харис.
– Она помогает с переводом, – ответил полуправду ди Грамс.
Ответ не очень устроил зуава, это стало понятно по недовольно поджатым губам, но и возражать или расспрашивать более подробно толстяк не стал. Кирс показал взглядом на пульт управления, еще раз подтверждая свое распоряжение.
Я подошла к знакомой панели, скользнула взглядом по дыре, оставленной кортиком моего отца. Запустится ли? Покачала головой в сомнении, потом вздохнула – попытка не пытка – и набрала нужную последовательность. Корабль ожил. Я каждой клеточкой почувствовала, как по его проводам и системам растекалась энергия. Двигатели не работали, но в самой середине, в огромном резервуаре, надежно защищенном от любых воздействий, накопитель с готовность включился в рабочий процесс. Я улыбнулась, как хорошему знакомому, и задала требуемые команды. Подключение гравитации все же было рискованным, корпус серьезно пострадал, а искусственная нагрузка может закончить разрушения, потому начала с обеспечения воздуха на корабле. Автоматика включилась сама, блокируя разгерметизированные отсеки и перекрывая утечки. А вот оборванные провода начали искрить вновь.
– Генерал, гравитация нам точно необходима? – с беспокойством повернулась к кирсу.
Ди Грамс внимательно осматривал капитанский мостик, оценивая разрушения, после чего распорядился:
– Минимальная, чтобы мы могли ориентироваться.
– Слушаюсь, – привычно отозвалась я и задала требуемую нагрузку.
Эти функции включались автоматически, они могли быть задействованы без компьютерного интеллекта корабля. Так специально задумывалось инженерами, чтобы даже при отсутствии искусственного «мозга» можно было оживить корабль.
На экране вспыхнуло сообщение: «Система жизнеобеспечения включена», я машинально перевела на язык кирсов и первая потянулась к шлему. Расстегнула застежки и сняла с головы защиту, вдохнув полной грудью. Воздух пах гарью: свежей, застарелой, откуда-то тянуло противным запахом опаленных проводов и пластика. Моему примеру последовали остальные.
– Что за вонь, – недовольно протянул кто-то из толстяков.
– Такой запах у войны, – прохрипел кирс жестким тоном.
– Да вы романтик, генерал, – усмехнулся Хармс.
– Если вам повезет, то еще сможете почувствовать запах разлагающихся тел. Пока корабль был обесточен, процесс разрушения живой материи остановился, теперь же вентиляция нагоняет кислород, и скоро здесь нечем будет дышать, – резко оборвал ди Грамс словоохотливого зуава.
Толстяк поджал губы и безотчетно начал принюхиваться. От слов кирса, напомнившего о погибших, стало не по себе. Сколько их здесь, не успевших уйти с корабля, не эвакуированных, принявших смерть на боевом посту? Мы знали, когда отправлялись на войну, о возможной гибели, но одно дело предполагать и совсем другое – смотреть на тела погибших соотечественников, при этом осознавать, что битву, как и войну, мы проиграли.
– Можете осматривать корабль, – прервал мрачное молчание ди Грамс. – С чего начнете?
– В первую очередь нас интересуют технические отсеки, а затем оружейные склады, – в этот раз мессир Харис обошелся без своей улыбочки.
– Хорошо, – согласился с ним кирс и первым направился в нужном направлении.
Я посмотрела в спину удаляющегося мужчины и невольно задалась вопросом: генерал с легкостью ориентируется на флагмане, откуда у него такие познания, ведь даже я, часто бывающая в гостях у отца, не могла бы с уверенностью показать дорогу. Хотя, по моей версии, работая здесь стюардом, должна бы хорошо знать корабль. Благо от меня не требовали играть роль провожатой, генерал прекрасно справлялся с этим сам.
Аварийное освещение в помещениях включилось сразу же, как только системы жизнеобеспечения начали работать, и теперь не требовалось использовать приготовленные фонари, шарящие своими лучами по стенам коридоров. Обстановка сохранялась напряженная, но все же не настолько, как в самом начале, когда «Парус» был обесточен.
Технические отсеки осмотрели быстро. Двигатели давно остыли, горючая жидкость в резервуарах оставалась на том же уровне, когда корабль законсервировали, утечки не было, несмотря на серьезные повреждения корабля. Здесь разрушения оказались минимальными. Зуавы все вокруг снимали на портативные экраны, бойко диктовали на своем языке параметры, я же шепотом, стараясь говорить как можно тише, переводила все произнесенное ими близко ко мне стоящему генералу. Кирс находился за моей спиной, его небольшой рост давал своеобразные преимущества: мужчина навис над моим плечом, слегка склонив голову, и внимательно ловил сказанные мной слова. В том, что я говорила, не было ничего секретного: зуавы со знанием дела перечисляли параметры двигателей, оборудования, объемы горючей жидкости. Выражение лица кирса мне было недоступно, зато я отчетливо слышала его дыхание, которое раздавалось рядом с ухом.
В воздухе добавилось неприятных запахов, хотелось вдохнуть полной грудью свежий глоток, но, увы, в носу от этого появилось неприятное ощущение. Может быть, это тот самый запах тлена, о котором говорил генерал? Мои мысли крутились вокруг этого, слова переводила машинально. В какой-то момент кирс качнул головой, будто подтверждая сказанное одним из зуавов, подбородком коснувшись моего плеча, и я почувствовала, как ткань на моем плече треснула под напором шипа, напоминая о невыполненном намерении. Костюм жизнеобеспечения выдержал, а вот ткань рубашки порвалась.
– Генерал, мне бы взять с собой одежду, пригодную для носки. Адъютант Дарси обещал помочь сделать подобное, если я принесу образец, – не меня тональности голоса, так же шепотом сказала я.
– Как же не вовремя, – недовольно прохрипел над ухом недовольный мужской голос.
В ответ пожала плечами. В конце концов, он здесь командир, настаивать на своем перед врагом, взявшим меня в плен, казалось небезопасно.
– Хорошо, иди, но быстро, – решился генерал, – я постараюсь их задержать в технических отсеках. Но ты должна вернуться до того, как они направятся в сектор тридцать четыре.
– Слушаюсь, – по привычке ответила ему и быстро направилась на выход.
Корабль я знала относительно неплохо, заблудиться не должна. Допустим, склады с одеждой от капитанского мостика находились недалеко. Пройти по коридору, спуститься по узкому трапу, а затем два поворота и хозяйственная часть. А вот от технического отсека они располагались на приличном расстоянии. Уверена, любой служащий на флагмане знал короткую дорогу через служебные лестницы и переходы, сокращающие расстояние, но мне пришлось буквально бежать во все лопатки по огромным коридорам с их бесконечным поворотами. Остановиться не давала мысль, что если задержусь, то генерал меня оставит здесь, не соизволив искать одну маленькую меня на огромном «Парусе». А дальше он уже объяснил, что флагман будет уничтожен, так что торопиться у меня были все резоны.
Склады нашла. Быстро осмотрелась, вытянула ближайший открытый ящик, сунула руку и достала пакет. Сейчас не было необходимости подбирать размер, Дарси просил лишь образец одежды, чтобы лично для меня переделать форму. Ведь ходить по кораблю кирсов в рубашке с серианскими нашивками означало привлекать к себе излишнее внимание. Понимаю, что цвет моих глаз отличался от расы противников, но это все же не так бросается в глаза, как вражеская форма.
Не разрывая упаковки, побежала в обратную сторону, торопясь успеть. Зная, сколько оставалось осмотреть зуавам в технических отсеках, прикинула время и скорректировала свое движение, направляясь в сторону таинственного номера тридцать четыре. В своих расчетах я не ошиблась: двери оказались приоткрыты ровно настолько, чтобы мог пройти даже полный зуав, мне же проскользнуть внутрь не составило труда.
Аварийное освещение давало рассеянный свет, но ничьих голосов не было слышно. Я пришла сюда первой? Или все направились дальше? Сектор тридцать четыре оказался техническим, так, по крайней мере, показалось на первый взгляд. Те же агрегаты, патрубки различных диаметров, наверняка ранее аккуратно прикрепленные, а сейчас свисающие безобразными кишками со всех сторон, балки, переходы, решетчатые мостики для персонала, лестницы, извивающиеся или стремительно уходящие ввысь. Ничего особенного на первый взгляд здесь не находилось, обычное техническое обеспечение корабля. Возможно, эти емкости предназначались для перегонки и очистки воздуха, а может быть, воды или вторичной обработки сырья. Без специальных знаний точно не могла сказать, для каких целей предназначалось это помещение.
Отчего-то старалась идти очень тихо, не привлекая к себе внимания, сверток сжала в руке, а сама настороженно прислушивалась. Напряжение пугающей тишины вокруг нарастало, обостряя во мне все основные инстинкты. И все равно резкое движение рукой заметила лишь тогда, когда ладонь зажала мне рот. Резко обернулась и встретилась взглядом с раскосыми синими глазами ди Грамса. Он приложил палец к губам и кивнул головой в сторону, показывая, в каком направлении нужно пройти дальше. Я молча подала знак, что поняла его. Он убрал свою руку и куда-то поднырнул, практически растворившись в полумраке, серый костюм было невозможно различить в тени. Не дожидаясь более подробных инструкций, последовала за кирсом, который ловко передвигался между патрубками, шлангами, проводками и прочими техническими соединениями.
Зуавов мы застали за привычным для них занятием, они увлеченно снимали все на свои экраны в конце помещения, где было намного больше свободного места. По центру находился какой-то агрегат, подсоединенный к остальным системам. Я бы ни за что не обратила на него внимания, если бы не оживление зуавов, крутящихся вокруг. Генерал ухватил меня руку и потянул какими-то узкими проходами, пробираясь все ближе к союзникам. От напряжения сжала пакет в руке, и тихий шелест упаковки чуть не выдал нашего присутствия, пришлось оставить его и двигаться дальше.
Кирс показал мне взглядом на узкую щель между двух емкостей. Поняв его распоряжение, пролезла туда, прижалась спиной к металлической округлой поверхности и повернула голову в сторону зуавов, чтобы прислушаться к их разговору. В этот самый момент ди Грамс скользнул ко мне в узкое пространство, где один-то человек мог едва поместиться, а двоим тут дышать нечем, и прижал своим телом.
– Переводи, – едва слышно шепнул он, не принимая во внимание мое возмущение.
Пришлось признать правоту ди Грамса: зуавы находились слишком близко, потому могли услышать даже самый тихий шепот, а так они нас не видели, но зато их было хорошо слышно.