Стьен не хотел злить хозяйку.
Особенно теперь, когда она залечила его ранения, когда не наказала за слабость, а позволила продолжать тренировки. Когда общалась с ним по-человечески. Не угрожала, но просила. Как просят свободного человека, а не бесправную вещь.
Ещё прошлой ночью он рассмотрел в ней нечто большее, чем обычную госпожу. Наверное, так неправильно, так будет больнее потом, когда она проявит худшие свои качества.
Пока же она заставляла его сердце биться чаще. Он не мог понять, что она сделает в следующую секунду: ударит или приласкает.
Нельзя же всегда оставаться хорошей. Нельзя же заботиться о рабе.
Или можно?
Почему она другая? Почему не бьет, не измывается? Зачем помогла ему? Когда её руки коснулись его спины… да он еле сдержался, чтобы не издать стон. Тело тотчас откликнулось на мягкое прикосновение. Словно и не помнило всех тех раз, когда его принуждали, заставляли, насмехались. Словно одно-единственное касание могло перечеркнуть прошлое, которое навсегда осталось на коже несмываемыми шрамами.
Это было очень странно. Стьен не привык к тому, что о нем переживают. Пусть даже так. А ещё её слова о том, что она верила в него. За двадцать семь лет жизни в него никто никогда не верил!
Он хотел возненавидеть хозяйку, как ненавидел всех, кто был до неё. Но не мог. Вспоминались чуткие пальцы, ожесточенный голос – «Отстаньте от него!» – легкая улыбка в тот миг, когда её отец сказал, что у него есть шанс стать хранителем.
Его покупали разные господа, но она была особенной. Он не мог этого знать, но чувствовал. Всем своим естеством.
Потому и поклялся ей, что выдержит тренировки. Почти невыполнимое обещание, но Стьен постарается выжить.
Весь день его гоняли по арене, атаковали боевыми заклинаниями, душили, хлестали магическими плетями. Он даже не понимал, как действовать. Другие рабы мастерски справлялись с первой тренировкой, а Стьен раз за разом обрушивался на землю. На него нападали полупрозрачные твари, сотворенные энергией, жалили как настоящие. А он не мог защититься.
Глупый и слабый, бесполезный.
Проклятие!
Вечером он рухнул на лежанку без чувств и заснул тотчас, как закрыл глаза.
– Просыпайся, подстилка.
Сон прервался, когда кто-то пихнул его под ребра. Стьен молниеносно вскочил – сказались долгие годы постоянной выправки перед хозяевами. Но его окружили не господа, а рабы. Казалось бы, такие же невольники, как и он, но абсолютно другие. Надменные, гордые. Чувствующие своё превосходство.
Среди них стоял второй раб хозяйки – Север. Он рассматривал Стьена с неприязнью, поджав губы. Молчал, но взгляд был красноречивее любых слов.
– Расскажешь, как тобой пользовались предыдущие хозяева? – насмешливо вопросил раб, чьего имени Стьен не помнил.
Помнил только, что тот принадлежал одному из парней-магов.
– Отвали, – попросил почти ласково.
– Да ты что, малыш? – Парень похлопал его по щеке, высекая вспышку боли. – Давай же, не томи. Раскрой все подробности жизни постельного раба. А лучше покажи. Представь, что теперь ты принадлежишь мне.
Стьен отвел его руку в сторону, стиснув зубы от того, как жгло прикосновение. Аккуратно, почти без грубости, не желая битвы, но предчувствуя её. Да только биться было бесполезно, потому что его уже окружили сильные, разъяренные мужчины. Они навалились со всех сторон.
Север отошел в сторонку. Участия в драке не принимал, но и защищать никого не спешил. Тоже верно. В бою каждый сам за себя.
Удары обрушивались на него один за другим. Лупили беспощадно, желая если не убить, то искалечить. Суставы выворачивало от судорог. Стьен попытался подняться и даже пихнул кого-то ногой в грудь, за что получил по лицу кулаком. Хрустнули кости.
– Немедленно прекратить драку!
Боль от выпущенного заклинания пронзила позвоночник. Стьен повалился обратно на лежанку и стиснул зубы, чтобы не закричать от ментального воздействия, которое проникало, казалось, под кожу. Надзиратель прошелся мимо лежащих ничком рабов. Он не разбирался, кто прав, а кто виноват. Но обратил на Стьена особо пристальный взгляд.
Неужели посчитал его зачинщиком?
– Встал и пошел за мной. Живо!
Проклятие. Почему он доставляет хозяйке сплошные неприятности?..
***
Я развалилась на стуле и выслушивала от надзирателя, как Ветер подрался с толпой рабов. Сам зачинщик покорно сидел на коленях подле меня и головы не поднимал. Иногда только вздрагивал, словно хотел что-то возразить.
Во мне клокотало раздражение. Меня держат за форменную идиотку? Решили обвинить во всех грехах самого бесправного раба во всей гимназии? Да вы посмотрите на него. На кой ляд ему кого-то избивать?! Он еле держится на ногах после вчерашней тренировки.
– Вы обещаете не скупиться на наказание, мисс Трозз? – строго вопросил надзиратель.
– Обещаю, – произнесла сухо. – Мы можем быть свободны?
– Да, конечно же.
– Поднимись, – приказала своему рабу нарочито хозяйским тоном.
Мы вышли в полнейшем молчании, не произнеся и слова, прошествовали до моей спальни. Ветер смотрел вопросительно. Не понимал, наверное, почему я даже не выпросила деталей драки. Не стала спорить с надзирателем или закатывать скандал Ветру прямо в кабинете.
А какой смысл? Надзиратель хотел видеть озлобленную хозяйку, которая всыплет виновнику по первое число – получите, распишитесь.
Наконец, за нашими спинами захлопнулась дверь, и я бессильно свалилась на кровать. Не зная, как начать разговор. Наказывать надо?..
Да он и так побитый. Вон, под глазом наливается синева, губа изодрана. Носом шмыгает явно не от глубоких переживаний, а потому что тот разбили.
Как наказывать-то? Отругать? Приковать кандалами к стене на всю ночь? Лишить обеда? Или – как все правильные хозяева – выжечь плетью на спине напоминания о проступке?
Да только какой в этом смысл?
Ветер упал на колени и подполз к моим ногам, выражая столько покорности, что стало не по себе. Я не привыкла к подобному поведению. Домашние слуги были почти нормальными людьми. Пусть невольными, но без совсем уж рабских замашек.
Кто обучил его так подчиняться господам? Беспрекословно. Ломая в себе человека.
– Хозяйка, я не…
– Понимаю, – вздохнула тяжело. – Ты не настолько ненормальный, что полез бы с кулаками первым. Почему же к тебе липнут неприятности? Скажи, кто был зачинщиком. Я поговорю с его хозяином.
Он поджал губы.
– Скажи, Ветер. Это важно.
– Я не знаю его имени и не желаю ему проблем. Хозяйка, не стоит ругаться из-за меня. Стычки среди рабов случаются, в этом нет ничего страшного. Я благодарен вам за доброту, но боюсь, что хозяин того раба может быть менее благосклонен.
Что за глупое благородство?! Его побили и выставили виноватым, а он решил поиграть во всепрощение.
– А если тебя изобьют опять?
– Отныне я буду начеку.
А голос полон металла и глупой, почти мальчишеской уверенности в своих силах.
Конечно, если я надавлю – расскажет. Никуда не денется. Но зачем мне ломать человека в таких мелочах? Если для него это принципиально, пусть так и будет.
У меня же есть одна мысль, как сделать так, чтобы драка не повторилась.
Но для начала кое-что другое. Я положила ладони на его подбородок и пустила – уже привычно – залечивающие чары. Немного подлатаем страдальца перед тем, как выпустить его обратно на арену.
Ветер даже не шелохнулся. Мужественно терпел тепло моих рук, а я запоминала острые скулы под своими пальцами.
Всё-таки он хорош собой, пусть и истощен. Брови вразлет, синева глаз такая глубокая, что легко затеряться. Я никогда не видела подобного, засасывающего взгляда.
Алиса, о чем ты думаешь?!
Он – не кукла, чтобы разглядывать его так пристально.
– Если что, для всех я тебя жестоко отлупила кнутом. Двадцать ударов, не меньше. Понял? – Он сосредоточенно кивнул. – Наказала, а потом излечила, чтобы ты не валялся без дела. Потому что нет пользы от избитого раба, который не способен пройти испытания. Можешь говорить так всем, кто спросит. Если же на тебя вновь нападут – не геройствуй. Умоляю. Я не смогу защитить тебя во время обедов или тренировок, поэтому придется выживать самому.
Вновь кивок. Ещё более недоверчивый, чем первый.
Мельком глянула на наручные часики, где на полупрозрачном циферблате магическая стрелка скользнула к отметке в полдевятого утра.
– Тренироваться сегодня сможешь?
– Да, хозяйка, – так и сидел на коленях. – Теперь смогу.
– Хорошо. Вечером придешь ко мне и расскажешь, что получилось, а что не удается. Будем работать дополнительно. Если понадобится.
– Конечно, хозяйка.
– Поднимайся. Знаешь, что? – Посмотрел вопросительно. – Не надо всякий раз падать на колени при виде меня.
– Я… постараюсь.
Ветер вышел всё так же бесшумно. Не устаю поражаться тому, как неслышно он ходит. Словно порыв… ветра, правильно. Еле ощутимый, почти неуловимый.
Разумеется, учебный день прошел насмарку. Во-первых, среди потока пронеслась новость, что мой «донельзя своенравный раб» нападет на других невольников. Сначала надо мной пытались подтрунивать, но после того, как одному из шутников в скулу прилетел кулак (ибо боевые заклинания на территории гимназии запрещены), смешки поутихли.
Во-вторых, меня не покидало чувство тревоги за Ветра. Это было абсолютно неправильно, ведь в хранители для того и выбирают рабов, что хозяева не должны испытывать к тем ничего. Вещь. Источник энергии. Но не полноценный человек. Меня же корежило от мысли, что Ветра могут избивать в кровь или пытать во время тренировок.
Вообще в гимназии было не принято подселять рабов к хозяевам, но в исключительном случае об этом можно было договориться.
Кажется, настал тот самый случай.
Вечером я вначале встретилась с Севером, чтобы похвалить за первые успехи и обсудить, как ему дается практика. Парень всячески показывал себя, поигрывал мышцами и ухмылялся, повторяя:
– Это даже проще, чем меня обучали. Только слабак не выдержит тренировочной арены.
Даже думать не хочется, на кого он намекает.
– Спасибо, можешь быть свободен, – наконец, вздохнула я и распахнула кошель. – Возьми немного денег, можешь потратить их на всё, что пожелаешь.
– Госпожа, может быть, я могу ещё как-то прислуживать вам? – вопросил брюнет, потупив взор. – Охранять ваш покой или помогать чем-нибудь в хозяйстве?
Хм, даже не знаю, что ответить. Покой мой охранять без надобности – никто его не нарушает; а в остальном прекрасно справляюсь сама. Мне было нечем обрадовать Севера, который хотел стать ближе к хозяйскому телу, а потому я покачала головой.
– Отдыхай, у тебя есть задача важнее, чем проводить вечера в моей компании.
Кажется, он огорчился, по крайней мере, уголки губ опустились, и обычная веселость слетела с Севера как шелковое полотно.
– Кстати, позови Ветра, – вспомнила я, когда раб почти вышел из комнаты.
Он не обернулся, но хмыкнул так многозначительно (видимо, решил, что я опять буду «избивать» раба кнутом), что это меня нешуточно разозлило. Неужели между ними вражда?
Не потерплю, если узнаю, что мои рабы собачатся друг с другом.
– Что-то не так? – спросила жестко.
– Н-нет, госпожа, – Север тотчас рухнул в позу покорности. – Извините, если что-то сделал неправильно.
– Если у тебя имеются какие-то претензии к Ветру, то выскажи их его хозяину. Мне. Я слушаю. Может быть, хочешь что-нибудь рассказать про драку между рабами?
– Никаких претензий, госпожа. Ветер слаб, но в этом нет его вины. Я не могу завидовать слабому сопернику или желать ему смерти. Я даже не участвовал в той драке. Смотрел, – признался нехотя, – но не участвовал. Здесь каждый сам за себя, но я не буду бить лежачего.
Звучит справедливо, хоть и унизительно. Север был честен со мной – не наказывать же его за искренность. Просить защищать Ветра тоже неправильно, а то решит, что я вожусь со вторым рабом как курица-наседка.
А разве я не вожусь?..
Правильно Север говорит: на тренировочной арене и после неё каждый сам за себя.
Но одно дело – соперничество, а другое – избиение того, кто даже сдачи дать не способен.
– Тебя самого не обижают? – поинтересовалась с опаской.
– Не. – Он мотнул головой. – Всё хорошо, госпожа. Я могу быть свободен?
– Да. Иди…
Раз на Севера издевки не распространяются, значит, проблема не в том, что Ветер – мой раб. Проблема в том, что он – неправильный раб. Постельный. Иной касты. Недостойный быть среди будущих хранителей, по мнению других невольников.
И это клеймо не снять с него так просто.
Но мы попытаемся.
Я только села за задания, когда дверь вновь отворилась. Ветер, покачиваясь, стоял на пороге спальни. Он выглядел не так плохо, как утром или вчера, но бледность выдавала то, насколько он изнеможен.
– Ты поужинал? Нет? Обедал?
– Не хочется, – произнес тихо-тихо.
– Поешь, а потом возвращайся, – приказала господским тоном. – Неужели ты думаешь, что мне нужен полумертвый хранитель?
Да почему же он вызывает во мне такие эмоции? От переживания до гнева, когда этот невыносимый раб своенравничает.
– Извините, хозяйка.
Ветер удалился, оставив меня наедине со своей яростью. Сейчас бы выбраться за пределы гимназии и погулять где-нибудь в городе. Отвлечься. Но для начала нужно раздать нагоняев – не физических, конечно – этому неправильному рабу.
Как же он умеет выводить из себя! Я ведь поставила на него, доверилась своему выбору. А он когда-нибудь откинет копыта, если перестанет питаться или будет нарываться на неприятности.
Моё персональное несчастье вернулось спустя двадцать минут.
– Я поужинал, хозяйка, – сказал он таким тоном, будто нехорошая Алиса заставляла его жить.
– Вот спасибо, удружил, – фыркнула, откладывая учебные записи в сторонку. – Рассказывай, что тяжелее всего дается во время обучения?
Он размышлял недолго, а затем честно ответил:
– Всё.
– Как думаешь, это временно или тебя нужно снять с соревнований? Как по ощущениям? Да садись ты, чего стоишь!
Ветер, подчиняясь моему приказу, упал… правильно, на колени. Бесы, как же мне не нравится эта рабская покорность в моменты, когда она даром не нужна! Ведь есть стул или кровать, зачем отсиживать колени?
Я же просила!
– Встань.
Он резко поднялся.
Вновь из глубин поднялась обида. Зачем же я выбрала этого человека? Почему не могла ограничиться Севером или даже найти кого-нибудь третьего, гораздо сильнее их обоих? Чтобы моего будущего хранителя мадам Потт хвалила, а не стыдила перед целой ареной народа.
Чтобы мне не было его удушающе жалко?..
Бесы!
– Ты собираешься отвечать? – спросила устало.
– Да, хозяйка. Извините, просто задумался. Наверное, со временем я смогу приноровиться к ритму. Большинство хранителей – прирожденные боевые рабы. Я же… – он замолк, словно слова сдавливали ему горло подобно удавке, – гораздо слабее их. Но я буду стараться. Не собираюсь сдаваться.
Мне показалось, или в глубине его глаз появилось нечто темное, злое? Живое. Он словно вспомнил себя прежнего, когда произнес эти слова. Словно решился идти до самого конца.
Этот новый Ветер мне понравился, и я улыбнулась.
– Спасибо за честность. Отныне спать будешь в моей комнате. Я попросила лежанку, её только-только принесли. Надеюсь, она мягкая. – Он недоверчиво поднял взгляд синих глаз. – А что тебя смущает? В бараках тебя забьют до смерти, потом ещё и виноватым выставят. Вот уж нет, отсыпайся.
Ветер глянул в угол, где, кроме топчана, были ещё и кандалы для ног, ввинченные в стену. Губы его сжались, и взгляд вновь потускнел.
Дьявол многоликий! Не додумалась сразу успокоить, а он опять надумал себе всякого.
– Никто не будет приковывать тебя цепями, – резко покачала я головой. – Это меры предосторожности гимназии на случай, если раб ночью захочет прикончить хозяина. Ты ведь не собираешься душить меня подушкой?
– Нет…
– Тогда передвинь лежанку в любое место, где тебе будет комфортно. Я бы рада снять их, но сам понимаешь. – Он так задумчиво кивнул, словно не понимал ровным счетом ничего. – В общем, по утрам можешь меня не будить. Занимайся своими делами, только не забывай о приемах пищи.
– Вы мне настолько доверяете? – не верящим тоном, даже с испугом.
– Разумеется. Ты ведь можешь стать моим хранителем. У меня нет иного выбора.
С этими словами я вновь уткнулась в тетрадь, пытаясь разобрать формулу, которую впопыхах накарябала днем.
– Хозяйка… – тихо-тихо, на излете дыхания. – Я хотел бы потренироваться. Отпустите меня на площадку?
– Конечно, – хмыкнула одобрительно.
Вот это замечательный настрой!
***
Тренировка затянулась. Давно стемнело, и небо усыпали звезды. Я в очередной раз зевнула и решила ложиться спать. Защиту на дверь ставить не стала, чтобы Ветер беспрепятственно вошел внутрь.
Ну а чего мне опасаться? У нас все-таки элитная гимназия, здесь никто ничего дурного не помышляет, разве что какой-нибудь пьяный студент ввалится посреди ночи, перепутав спальни.
Веки слипались, и стоило голове коснуться подушки, как меня окутала тягучая дремота. Сквозь наступающий сон я слышала, как скрипнула входная дверь.
«Ну, наконец-то!», – подумала расслабленно, потому что где-то в глубине души волновалась за своего раба.
Мало ли что может приключиться с ним на разминочном поле. Он же притягивает неприятности!
Он, не разговаривая, копошился в нескольких метрах от меня. Подошел поближе. Застыл на месте. Постоял. Я не видела этого, но чувствовала на уровне инстинктов.
Да ложись ты уже, прекращай топтаться!
Вскоре я окончательно спала и не слышала, как дверь захлопнулась, выпуская человека из моей спальни, а спустя несколько минут открылась вновь.
Ветер вернулся только сейчас.