Всю оставшуюся дорогу он молчал. Варвара вначале пыталась придумать тему для разговора. Но он отвечал односложно. Или вовсе не отвечал, погруженный в свои мысли. На пятой или шестой попытке девушка отстала.
– Можно музыку включить? – спросила раздраженно, бросив взгляд на мигающую строчку треков на магнитоле.
– Валяйте, нам минут десять ехать осталось.
Она прибавила громкость. Мощная сбивка, стон электрогитары, ритм бешеный, знакомый.
– Вы рок слушаете? – с удивлением спросила Варвара.
Он неохотно кивнул.
– А какой? Индастриал? Альтернативу? Фолк?
Фадеев нахмурился, повел широким плечом. Уклончиво отозвался:
– По-разному.
– А группы любимые есть? – девушка воодушевилась. Удивление с примесью любопытства плескалось в болотной зелени глаз.
– Есть, – опять односложно отозвался мужчина.
Они свернули на стоянку перед сверкающим огнями бизнес-центром. Высотное здание, как хрустальная друза, светилось в вечерних розовато-лиловых лучах. Золотом искрился вестибюль с лестницей-атриумом и монументальной ресепшен-зоной.
Фадеев проехал мимо охранника, припарковался у входа. Неторопливо обойдя машину, распахнул дверцу перед Варварой. Девушка жалобно посмотрела на него, покосилась на деловое великолепие:
– Может, я в машине подожду?
– Нет, – протянув руку ладонью вверх, он ловко вытянул Варвару из автомобиля. Та вздохнула и понуро поплелась рядом.
Широкая мраморная лестница искрилась новизной и роскошью.
Бронированные двери распахнулись перед ними, впустив в пахнущее коврами, дорогим кофе и благополучием нутро делового центра.
– Здесь подожди, – Фадеев, снова перейдя на «ты», кивнул на бледно-желтые диванчики в зоне ожидания, а сам подошел к стойке.
Варвара уселась, подперла щеку рукой и неторопливо осмотрелась. Справа от стойки располагалась просторная зона ожидания, совмещенная с кофе-зоной. Чуть дальше, в глубине вестибюля, темнели тяжелые двери переговорных. Прямо – конференц-зал. В центре вестибюля – зеркально-золотая лестница. Девушка перевела взгляд на Фадеева. Удивительно, но даже в простой черной футболке и потертых джинсах, с грубоватой татуировкой на руке он смотрелся среди всего этого великолепия органично и естественно. Облокотившись на стойку, Фадеев тихо переговаривался с тремя мужчинами в темных костюмах. Варвара попробовала прислушаться, но он говорил слишком тихо. Только пару раз мельком взглянул на нее, привычно рассеянно, нарочито небрежно.
Девушка втянула носом воздух, шумно вздохнула: только это ей теперь и осталось.
– Девицу, что со мной пришла, запомните. Это новая родственница Толмачева, – коротко приказал он безопасникам бизнес-центра. – Придет в будущем – мне сообщать немедленно. Приглядывать нежно, по необходимости брать сопровождение на себя.
– Поняли, Глеб Иванович. Сделаем.
Фадеев кивнул.
– У меня сейчас переговоры, смотрите, чтоб не сиганула из здания.
Мужики переглянулись.
– При попытке сигануть чё делать можно?
Фадеев покосился на притихшую подопечную, задумался на мгновение:
– Под замок посадите, – легонько стукнул кулаком по темной поверхности стойки, подошел к Варваре: – Пошли.
Девушка подняла на него глаза-блюдца, неловко встала, направилась к лифтам.
– Толмачев здесь арендует офис? – поинтересовалась она.
Глеб нажал кнопку вызова, удивился:
– А зачем ему арендовать офис в собственном здании?
У Варвары округлились глаза:
– Это его здание?
– А что тебя удивляет? – они зашли в лифт. Здесь тоже все было темно-золотым, благородно-приглушенным, дорогим и никак не сочетающимся с летними шортами девушки. – Твой будущий отчим – довольно состоятельный человек. Ты разве не гуглила?
– Да на фига мне, – Варвара отошла к противоположной стене, незаметно заправила волосы под бандану. Мазнула костяшкой указательного пальца под глазом, вытирая тушь. – Я на миллионы Толмачева не претендую, так что мне размер его банковского счета без надобности.
– Ну, неужели даже ради любопытства не смотрела? – недоверчиво прищурился Фадеев.
– Я не слишком любопытна, – отрезала девушка и независимо вздернула подбородок.
Безопасник недоверчиво хмыкнул, глянул на светящиеся иконки с номерами этажей.
– С территории усадьбы как выбралась? – смотрел пристально, словно сверлил дыру в переносице.
Девушка пожала плечами:
– Чего там выбираться. Через забор перелезла… да и все…
– Он два метра…
– И что? Ты по деревьям не лазил? – она проскользнула мимо него в распахнувшиеся двери и замерла.
Матовые буквы, парящие на фоне темнеющего неба. «High-tech Group». Панорамные окна, приглушенный по случаю окончания рабочего дня свет и роскошный вид на вечернюю Москву. Варвара восхищенно вздохнула:
– Вот надо быть миллиардером, чтоб узурпировать такую красоту!
Фадеев провел ее в приемную, представил пожилой секретарше:
– Татьяна Федоровна, Варвара Степановна в моем кабинете подождет. Поухаживайте за ней, пожалуйста, чтобы не скучала. Ну там чай-кофе-стрихнин… Все как обычно.
Он снисходительно посмотрел на уже готовую к скандалу девушку и толкнул дверь с золотой табличкой «High-tech Group. Переговорная».
Григорий сбросил входящий звонок и шагнул за порог. Вдохнул пахнущий липой и женскими духами воздух.
Устало присел на край кровати, уперся локтями в колени.
Ольга перестала печатать, стянула с переносицы изящные очки-половинки, оглянулась. В ее глазах светилась нежность и… неослабевающий интерес. Григорий Толмачев – это вызов всем устоявшимся стереотипам. Не бабник, не хам, не мачо и не герой блокбастера. За ним не увивается стайка молодых любовниц, он не морщит повелительно лоб, взгляд не мечет молнии. Ольга поэтому и не могла подумать, что Григорий – больше чем просто служащий. Новости про мажоров и золотую молодежь Толмачев всегда смотрел с унынием и сразу переключал канал, а на родителей таких отпрысков поглядывал с сочувствием. Потому что ему удалось устроить свою жизнь иначе, а им – нет. Хотя пахали одинаково. Но у них что-то пошло не так.
Женщина отложила очки, пересела к нему.
– Гриш. Что, все плохо? – обхватила сухое жилистое запястье.
Он поморщился, неопределенно кивнул куда-то в сторону парка.
– Фадеев звонил. Варвара сегодня убежала с каким-то пацаном. Глеб в ТРЦ отловил. Ты бы поговорила с ней, – он заглянул ей в глаза. – Правда, жопа может быть. Пусть потерпит…
Ольга еле сдержала вздох, на сердце итак было тревожно, а от таких просьб жениха стало еще тяжелее. Медленно кивнула. Толмачев удовлетворенно распрямился, перехватил ее пальцы, поднес к губам.
– Все настолько серьезно? – спросила женщина, пытаясь прочитать по глазам то, что Григорий – она знала наверняка – не скажет словами.
Толмачев неохотно кивнул, но промолчал, отвернулся к окну.
– Гриш. Не молчи только. Твои дети, как я поглядела, ко всему привыкли, а для нас с Варей многое в диковинку, – она пересела так, чтобы снова видеть его лицо. – Это из-за контракта того? Который в прошлом месяце заключили?
Он отмахнулся:
– Не, Оль. Это простой контракт был на обновление программного обеспечения на оборудование слежения у наших постоянных партнеров. Крупный, но рядовой.
– Тогда в чем дело? Ты можешь сказать?
– Мы сами еще толком не разобрались, Оль, – он скользнул взглядом по ее округлым плечам, по-девичьи высоким скулам. – Есть контракт на разработку технического задания. Узкоспециализированная тема. И моя контора – лучшая в Европе в этом направлении, – он прищурился, подбирая слова. – Мои ребята придумали новый формат передачи сигнала. Он позволяет расширить радиус действия сигнала, пренебречь сложностями рельефа. Ну, много чего еще. И заказчик хочет модернизировать свои системы передачи сигнала именно с учетом нашей разработки. Только чуть больше наворотов ожидает.
– А вы не можете ему эти навороты обеспечить?
Толмачев улыбнулся, поцеловал Ольгины пальцы.
– Не в том дело. Просто на этого заказчика претендуют наши конкуренты…
– Барановский?
Толмачев кивнул:
– Он. Расширив функционал системы передачи сигнала, заказчик выбросит его из сделки. У Барановского нет необходимых мощностей.
Ольга понимающе вздохнула, прикрыла глаза.
– Гриша, не думаю, что Барановский сделает что-то действительно опасное. В конце концов, не этот заказчик, так другой…
Толмачев рассмеялся, почесал над бровью.
– Другой заказчик… Н-да.
– А что? Почему ты смеешься?
– Нет другого такого заказчика, Оль. Это госзакупки. Если все выгорит, то никто другой на ближайшие пять-десять лет там не будет нужен. А мы, с постоянным финансированием, полевыми испытаниями, в том числе в боевых и приближенных к ним условиях, шагнем настолько далеко, что Барановскому останется только монтировать домофоны.
Толмачев встал.
– То есть борьба не на жизнь, а на смерть? – догадалась Ольга. По молчанию жениха поняла: так и есть. Вздохнула. – Гриш. А договориться? Получается, Барановского тоже можно понять… Предложи ему участие в проекте.
Толмачев качнул головой, облизал пересохшие губы. Прямой, натянутый, словно струна, жилистый, он сейчас напоминал андроида. Упрямого и опасного.
– Десять лет назад он украл Олега. Шантажировал, чтобы я отказался от исполнения контракта на разработку кода для радиолокационной системы распознавания.
Ольга, припоминая что-то, нахмурилась:
– Погоди, Гриш. Так из-за этого ты обанкротился?
Толмачев кивнул.
– Я им все отдал, Оль. А они продолжали слать видео, как Олега травят собаками, – Толмачев вздохнул. – Ты просто многого не знаешь, но поверь мне на слово: нет у Барановского ничего человеческого. Я потому и попросил тебя с Варварой переехать. Глеб считает, что все достаточно серьезно, под удар можете попасть и вы. Поэтому, пожалуйста, поговори с Варей. Пусть не дергается. И мужиков моих не дергает.
Ольга встала рядом, обняла его за талию. Кивнула:
– Поговорю, не волнуйся. Ей просто скучно.
Толмачев вздохнул:
– Ты же себе занятие придумала.
Ольга засмеялась, спрятала лицо на его груди, тайком втягивая любимый аромат, древесно-пряный, дразнящий:
– Я планы пишу для своих одиннадцатиклассников и программу для курсов. А у нее каникулы и сорвавшаяся поездка в Черногорию. Сравнил!
Толмачев обнял ее за плечи, чмокнул в макушку:
– Ну не знаю. Пообещай ей, что, как только все закончится, поедет она в свою Черногорию.
– А скоро? Скоро все это закончится? – Ольга запрокинула голову, заглянула в его глаза.
– Скоро. До подписания акта две недели. За это время или Барановский выест мне мозг с печенкой, или я его сделаю, – Толмачев невесело хмыкнул, поцеловал Ольгу в губы, с наслаждением чувствуя, как становятся мягче и податливей плечи женщины, как прогибается к нему позвоночник, а от ладоней под самые ребра горячо растекается ее любовь.