Нумен. Она ощутила присутствие нумена, хотя и не поняла, какого именно. Может быть, Курасиена, Духа шестого уровня, которому был посвящен Рист, брат Хита. А может быть, Изепии, в которую перевоплощались Элис и Кайли. Изепия больше других Духов походила на человека. Вряд ли Кайзен призвал именно ее: ему подавай нечто из ряда вон выходящее. То, что Кайзен явился за ней сам да еще и средь бела дня, показывало, насколько он взбешен. И хотя Сэндис рвалась увидеть друзей-вассалов, она прекрасно понимала, чем обернется их встреча. Пыткой для них и му́кой для нее. Нет, это невыносимо.
«Рист знает, что его брат погиб? Скорбит ли он? Дозволил ли Кайзен ему скорбеть?»
Сэндис тряхнула головой, гоня от себя эти мысли. Не важно. Главное, она почувствовала, как к ним приближался нумен; главное, Ирет с ней и полыхает в ее душе яростным огнем. Как ни странно, обжигающее дыхание огненного коня успокаивало и подбадривало Сэндис. Эх, если бы только он мог вырваться из недосягаемой для нее эфирной вселенной…
Но Рону об этом ни слова.
Пока Рон усаживался на пол напротив, она оглядела квартирку – небольшую, скромную, заставленную прочными, крепкими стульями и столами. Из распахнутой двери виднелась вторая комната и крошечный коридор, ведший, по всей видимости, в туалетную комнату. Это его коридор и его туалетная комната. Его квартира.
Она свалилась на него, как снег на голову. Она его обворовала! А он… он протянул ей руку помощи, вырвал из горнила опасности и предоставил крышу над головой. Временное, а спасение.
– Ты хоть разденься, – застонал Рон. – Ты же насквозь промокла.
Сэндис лишь поплотнее закуталась во влажную куртку и вздрогнула: стигма на ее спине прожгла ее кожу насквозь.
Уступив ей свою внушительных размеров кровать, Рон устроился на полу, небрежно скрестил ноги и облокотился на руки.
– Поверить не могу, что сказал «Отва Ли» самому оккультнику.
Он провел ладонью по лицу и от души выругался.
– Прости. – Сэндис втянула голову в плечи. Шею закололи иголки засохшей дождевой грязи, но она не осмелилась почесаться.
Внезапно ее осенило: Кайзен лично отправился на ее поиски… А в тот самый день, когда она убежала, он взял у нее кровь… Сколько времени ее кровь продержится в его организме? Она лихорадочно принялась загибать пальцы. Три дня. С тех пор прошло три дня… Обычно Кайзен забирал у нее кровь раз в одну-две недели – в зависимости от того, как часто он вызывал дух Ирета. Но неужели ее кровь так быстро выводилась из его организма? Или он просто подстраховывался, боясь, что Ирет вырвется из-под его власти? Если Кайзен отыщет ее прежде, чем последняя капля этой крови покинет его вены…
– Эй, о чем задумалась?
Сэндис вскинула голову. Должно быть, выражение ее лица озадачило Рона, так как он в притворном ужасе замахал руками, словно прося пощады.
– Да я просто спросил! Ты вдруг запыхтела, как паровоз.
– Так… ни о чем, – проговорила Сэндис, стараясь дышать как можно ровнее.
– Ты ведь из оккультников, верно? – нахмурился Рон.
Скрытая курткой стигма опалила ее спину огнем. Уж лучше пусть он считает ее служкой в ведовских обрядах, чем их непосредственной участницей.
Склонив голову набок, Рон уставился в потолок, довольно долго смотрел на него, а затем прикрыл глаза. Грудь его то вздымалась, то опадала. Лоб прорезали морщины, плечи поникли. Нет, он не злился, он… Он досадовал и не находил себе места. А может, просто смертельно устал. С его губ сорвалось слово «Годобия» – название страны, расположенной на юге от Колинграда.
– Ну и в какую же заваруху ты попала? – наконец спросил он, прервав затянувшееся молчание.
«Да оккультника эти заварухи подстерегают на каждом шагу, – подумала Сэндис. – Он может задолжать кому-нибудь. Или убить ценного сослуживца. Или разболтать ведовские секреты. Да мало ли что!»
Но соврать Рону у нее не повернулся язык, и она промолчала.
Рон застонал, вскочил на ноги, схватился за волосы, и его пальцы мгновенно покрылись мерзкой слипшейся от дождя дрянью. Болезненно скривившись, Рон протопал к двери.
– Подожди!
Он оглянулся. Внимательно посмотрел на нее. Сэндис замялась.
– Не выходи. Теперь ты у них под прицелом.
– Да они даже не знают, кто я такой, – бесшабашно тряхнул он головой.
– Еще как знают. Ну, или скоро узнают.
Сэндис уперлась взглядом в дубовый пол. Паркет был старый, весь в пятнах. Носком туфли она принялась елозить в щели между половицами.
– Им не составит труда найти нужную информацию. Если они разнюхают, что ты мне помогаешь, они не остановятся ни перед чем, чтобы тебя уничтожить. Как и меня. Они неуловимы, как тени. Невидимы, как призраки.
– Призраки! – издевательски расхохотался он. – Так ты, значит, видишь призраков? Знаешь, когда они «приходят» и «уходят»?
– Я тебе жизнь спасла! – вспыхнула Сэндис, сузив глаза.
– Этого бы не потребовалось, если б ты не стащила мой амаринт. Кстати, об амаринте…
Вытянув руку ладонью вверх, Рон шагнул к ней.
Сэндис отшатнулась, уперлась плечами в спинку кровати.
– Не вынуждай меня, – произнес Рон. – Мне бы не хотелось причинять тебе боль.
– В ближайшие двадцать три часа он бесполезен, – пискнула она.
Рон снова схватился за голову и сморщился, поглядев на измазанные дождевой слизью пальцы.
– Ты просто режешь меня без ножа, – горько застонал он. – Не важно. Он мне нужен. Он – мой. В общем, – Рон тяжело вздохнул, – у меня нет времени играть с тобой в кошки-мышки. Мне надо найти одного человека. И чем раньше, тем лучше…
– Ты кого-то ищешь? – изумилась Сэндис.
– Ну да, – нахмурился Рон. – А теперь мне придется следить за каждым своим шагом, потому что твоя оголтелая шайка-лейка, вероятнее всего, повсюду тут рыщет.
Он подошел к двери, саданул по ней кулаком и раздраженно затряс в воздухе рукой.
– Прости, пожалуйста, – пробормотала Сэндис.
Уничижительно хмыкнув, он покосился на нее, и Сэндис решилась – была не была.
– Я понимаю, у тебя нет причин доверять мне, но прошу, выслушай.
Рон молча кивнул.
Сэндис спрыгнула на пол. Продолжать разговор сидя ей показалось неуместным. Влажная одежда впилась в кожу песком и дождевым месивом.
– Мне нужна помощь.
– Я не связываюсь с оккультниками. – Рон скрестил на груди руки.
– Я не оккультник…
– Я как-то уже имел с ними дело, – перебил ее Рон, – и проклял все на свете. Больше я с ними знаться не желаю. Не обижайся, но эти упыри с живого шкуру сдерут, стоит лишь косо на них посмотреть.
– Знаю, – односложно и тускло произнесла Сэндис.
Рон насупился.
– Я тоже ищу одного человека, – глубоко вздохнув, призналась она. – Моего родственника. Талбура Гвенвига.
Она жадно вглядывалась в его лицо, надеясь увидеть на нем волнение от узнавания произнесенного ею имени, но лицо Рона хранило мрачную безучастность. Сэндис сникла. А как бы все упростилось, будь Рон знаком с Талбуром.
– Оккультники охотятся на меня, потому что я сбежала от них. Я увидела имя этого человека в бухгалтерских книгах и решила, что он, возможно, мой дядя.
– Значит, ты – Сэндис Гвенвиг?
Она кивнула.
– Я… Мне… Других родных у меня нет. Я не сбегала раньше, потому что, хоть оккультники и омерзительны…
Сэндис с трудом проглотила застрявший в горле комок. Воспоминания – не того, что она делала, но чему была свидетельницей, – промелькнули у нее в голове.
– …они кормили и одевали меня. Там… там у меня были друзья… Я убеждала себя, что лучше уж такая жизнь, чем голодная смерть на улице. А тут я подумала, что, если отыщу Талбура Гвенвига… Он наверняка мой дядя, я более чем уверена: «Гвенвиг» – довольно редкая фамилия. В общем, я подумала, что, если найду его, может быть, он позаботится обо мне, поможет. Спрячет меня. Откупится от Кайзена…
«А может, – внезапно пришло ей в голову, – я просто наведу на его след оккультников. Если они его еще не нашли».
– Так ты невольница! – Рон беспомощно уронил руки вдоль тела.
– Меня не спрашивали, хотела ли я ею стать.
– Ч-черт! – Рон отвернулся, схватился обеими руками за шею, снова повернулся к ней.
– Прости, – вскрикнула она. – Я верну его. Вот, держи.
Выудив амаринт из-за пояса, она протянула его Рону.
– Я не собиралась отнимать его у тебя. Я надеялась, он поможет мне. И он помог. Спасибо, что не отыскал меня раньше.
– И как же он тебе помог? – Рон недоверчиво поглядел на амаринт.
– Я спрыгнула с часовой башни.
Рон покачнулся от изумления.
– Прошу, забери его. – Сэндис настойчиво совала ему артефакт. – И помоги мне разыскать Талбура Гвенвига.
Рон подскочил к ней, смахнул амаринт с ее ладони, и лицо его мгновенно разгладилось и повеселело. Однако он упрямо тряхнул головой.
– Я не связываюсь с оккультниками.
– Но я не оккультник.
– Ты слишком близка к ним.
Надежда покинула ее. Сэндис опустилась на стул, стоявший позади, и уставилась в пол. Смахнула набежавшие слезы и почувствовала, как запылали огнем кончики пальцев.
«У тебя все получится». Это сказала она, не Ирет, но как же легко было вообразить, что ее подбадривал именно нумен.
Рон направился в другую комнату.
– Кайзен – предводитель оккультников, – монотонно произнесла она. Насколько ей было известно, группировка Кайзена была самой многочисленной в городе. – Я удрала, потому что он начал… начал свои эксперименты. Он истязает людей.
Имя «Колосос» молнией сверкнуло у нее в мозгу, оледенило кровь, погасило теплый огонь Ирета. Как там остальные вассалы? Может, Кайзен освободил Дара, снял с него посвящение Духу и теперь собирается экспериментировать на нем?
– Полагаю, у него обширные планы. Планы, которые угрожают всем нам. Но я о них ничего не знаю. Кайзен убил одного из моих друзей.
Хит. Испуганный до умопомрачения…
– Его не вернешь, а вот Талбур Гвенвиг где-то здесь, рядом. И он… он… Это навсегда…
– Что навсегда? – напрягся Рон.
– Семья. Семья – это навсегда. – Сэндис посмотрела ему прямо в глаза. – Так говорили мои родители.
Такой ужасающей площадной брани, которой разразился Рон, Сэндис не слышала давно.
– Чудесно, – негодующе рокотал он, насупливая брови и нервно поглаживая скулу, – чудесно. Твердыня Господня, вот только не надо мне на жалость давить, хорошо?
Сэндис нахмурилась. Рон бешено тер лицо обеими руками.
– Ладно. Подсоблю тебе отыскать того парня. Но только если ты отзовешь своих оккультников, и только после того, как я улажу свои дела. Усекла?
Уверенная, что ей ни за что на свете не выполнить первое условие, Сэндис тем не менее утвердительно кивнула. Глаза ее заблестели от слез.
– Спасибо тебе…
– Там, – мотнул головой Рон, – таз для умывания и шланг. Вода холодная, но это все равно лучше, чем ничего. Иди помойся.
Он на минуту исчез из комнаты, а когда вернулся, швырнул ей серую, застегивавшуюся на пуговицы рубаху.
– Ступай уже.
Сэндис погладила чистую хлопковую ткань и восторженно вспорхнула со стула.
– Спасибо тебе! Спасибо! Спасибо!
Рон повернулся к ней спиной и махнул рукой в сторону коридора. Сэндис послушно засеменила прочь и вдруг застыла посреди комнаты.
– Его ведь нельзя остановить, если он начал крутиться, да?
– Заметила? – протянул Рон, вертя в руках амаринт.
– А зачем ты оставляешь его под столом? Не проще ли держать его в кармане во время драки?
– Куда уж проще махать кулаками с волшебным золотым артефактом, который так и рвется из твоего кармана, – закатил глаза Рон. – Да он только мешается и нездоровое любопытство во всех возбуждает.
Он буркнул еще что-то – себе под нос.
– Чего? – переспросила Сэндис.
– А еще забивается пылью, – сердито рыкнул Рон и повелительно указал ей на ванную. – Прах и пепел, женщина, ступай уже!
Улыбнувшись, Сэндис вприпрыжку умчалась приводить себя в порядок.
Холодная вода никогда еще не казалась ей такой приятной.
Свет был тусклым – и в то же время ослепляющим. Он струился словно пылающий ручей. Красновато-оранжевый, трепещущий, его с хрустом раскалывали напополам черные языки пламени. Огонь, куда ни глянь – огонь. Огненный обруч, сжимающий голову.
Она крепко зажмурилась, но свет жег ей веки. Он везде, он всюду. «Огонь, – прошептал трепещущий воздух. – Нужна».
«Ирет?»
Земля исторгла из своих недр заунывный, продирающий до костей рев – раскатистый и глубокий. Сэндис оглянулась посмотреть, что это, но взор ее заволокла огненная пелена и черные языки потрескивавшего пламени. Она сжала ладонями виски. Огненный обруч немилосердно резал ей лоб.
Страх. Ирет изнывал от страха.
Подул неуловимый ветер, и языки черного пламени мгновенно сместились. Взвившись дымной, пепельной завесой-стеной, они разошлись и образовали заостренный по краям овал, который двинулся прямо к ней.
Нет, не овал. «Глаз!»
Вздрогнув, Сэндис очнулась, отерла взмокший от пота лоб и уставилась на свои колени. Когда она умудрилась сесть? В комнате царила тьма, но перед глазами вспыхивали огненные блики, словно она слишком долго глядела на масляную лампу. Дыхание ее прерывалось, голова болела, пульс бился нервно и быстро. Слова «огонь» и «нужна» проносились в воспаленном мозгу.
Шаги! Она приготовилась бежать, но, ткнувшись локтем в тонкую подушку на кровати, немного успокоилась. Разглядывая подушку, она припомнила все события предыдущего дня.
Кровать. Квартира Рона. Вот где она – и здесь безопасно. Хотя бы пока.
Она прошептала имя Ирета.
Шаги замерли.
– Сэндис?
Поморгала, отгоняя огненные блики и силясь припомнить сон. «Что? Что это было?»
Как ни убеждала себя Сэндис, что, возможно, подсознание сыграло с ней злую шутку, в глубине души она знала, что это не так: на языке так и вертелось имя, которое она не осмеливалась произнести.
«Колосос».
Неужели Ирет пытался показать ей Колососа?
Неужели то, что полыхало перед ней, взирая испепеляющим взглядом, и было чудищем, разорвавшим Хита в клочья?
Она задрожала.
– Сэндис?
«Ах, да это же Рон!» – встряхнулась Сэндис. Рон высился в двух шагах от нее, всклокоченный и расхристанный, в расстегнутой ночной рубахе.
– П-прости, – клацая зубами, проговорила она. – Кошмар привиделся.
– Я уж было подумал… – вздохнул Рон и, не утруждая себя объяснениями, что же он, собственно, подумал, развернулся и ушел в другую комнату.
Послышался «хлоп» шлепнувшегося на узкую койку тела, и все затихло.
Сэндис бесшумно поднялась, прокралась на кухню, нашарила чашку и налила воды. Медленно выпила. Огненный круг, тисками сжимавший ее голову, ослаб, боль утихла, но красные, оранжевые, черные языки пламени продолжали дрожать перед глазами.
«Колосос».
Ничего удивительного, что Хит лишился рассудка. Больше всего Сэндис испугали не сами видения геенны огненной, показанные ей Иретом, а мысли о Кайзене, который вознамерился не просто выпустить из этого ада настоящего монстра, но подчинить его своей воле.
– Уходишь? – с едва уловимым волнением спросила Сэндис.
Рон покосился на нее через плечо. Сэндис, словно желая занять как можно меньше места, сжалась в комочек и забилась в угол кровати. Она почистила штаны и нацепила его рубашку. Что ж, можно понять – ее рубаха выглядела более чем странно. Материал тяжелый, но добротный, а вот покрой – это уже ни в какие ворота. Подобных фасонов он никогда в Дрезберге не видел. «И кто это придумал – такой глубокий вырез на спине? Конфуз да и только».
Хотя, надень она эту рубашку снова, он бы ни слова поперек не сказал.
– Я же тебе объяснил, мне надо кое-кого отыскать.
– Но еще не рассвело. – Она уставилась в темноту единственного окна.
– Да я тут все стежки-дорожки знаю.
– Но за тобой могут увязаться оккультники, – тихо проговорила она.
– Не-а, туда, куда мы направляемся, им вход заказан, – ухмыльнулся он.
– Мы?
– Ну, я так понимаю, тебе не больно-то хочется штаны здесь протирать и баклуши бить. К тому же за тобой глаз да глаз нужен: а ну как ты снова что-нибудь стянешь, оставь я тебя тут одну.
Она внимательно посмотрела на него, затем резко, не проронив ни слова, поднялась – никакой лишней болтовни, никакого давления на жалость.
Старательно гоня от себя мысли, во что же он ввязывается, Рон распахнул дверь, и они, не зажигая в квартире света, тихонечко выбрались на площадку второго этажа. Сам дом был трехэтажным. По пути к лестнице Рон разминал больное плечо. Заря еще не занялась, но уже подсветила нежным голубым светом края облаков. В такой час, знал по опыту Рон, большинство людей досматривали по домам последние сны.
Сэндис молча, не ноя и не жалуясь, упорно лезла за ним: сначала на лестницу, затем на крышу. Взобравшись на самую верхотуру, Рон посмотрел вниз. Кое-где виднелись фигурки случайных прохожих, но в общем-то улицы были почти пусты. Однако не пройдет и часа, как на них хлынет толпа спешащих к первой смене рабочих. Прищурившись, Рон вгляделся в смутные движущиеся тени. Не оккультники ли это, разнюхавшие, где они прячутся? Не приведи Бог иметь дело с оккультниками. Бандиты и то лучше – они хотя бы играют по-честному и понимают язык силы. А вот на оккультников язык силы не действует. Уж ему ли не знать. Два года назад он лишился половины гонорара: подрядился кое-что им доставить, а его облапошил прощелыга-оккультник с повязкой на глазу и двумя золотыми зубами. Уж Рон и угрожал ему, и стращал его – как об стену горох. В конце концов Рон сам еле унес ноги, напуганный до полусмерти.