Двуличные - читать онлайн

Глава 1

Руки коснулось что-то теплое, и пальцы сжали кусок бумаги.

Быстро оглядевшись, Каин развернул записку.

«Оранжерея, сегодня после заката».

Внутренне улыбнувшись, Леннард смял бумагу, вернул руку на стоявший перед ним щит и снова замер в карауле.

Издревле Магистериум делился на две части. Первая Ложа заведовала магами: их обучением, воспитанием и внушением обычному люду, что магия – это дар Светлых Богов. Но люд внушениям особо не поддавался и магов побаивался, несмотря на то, что с самого рождения их забирали в Академии и не выпускали оттуда до последних дней жизни. Вторая Ложа была создана в противовес Первой и содержала военизированный Орден иолатов, призванный укрощать магию, вышедшую из-под контроля. В отличие от магов, иолаты пользовались уважением среди народа и считались чуть ли не святыми паладинами. Но со временем Вторая Ложа превратила рыцарей Ордена в механизм подавления и подчинения. Маги стали жить в Ложах как в тюрьмах под неусыпным контролем цепных псов Магистериума.

Иолатам нельзя было ни прикасаться, ни слушать, ни разговаривать с магами. Но когда Каину исполнилось девятнадцать, все законы и запреты Ордена внезапно рухнули: однажды в коридоре он увидел Эредис.

Все, что он мог о ней сказать – она была искушением во плоти. Вся-вся: миниатюрная, по-девичьи хрупкая, с озорным взглядом прозрачных глаз цвета речного камня и русыми волосами, рассыпавшимися по плечам.

Она смеялась часто и звонко, чуть запрокидывая голову.

Каин знал, что она из благородной семьи. Это было видно по дорогим камням в браслете, который она носила, не снимая. Он слышал звон подвесок, когда она проходила мимо, и этот звон стал навязчивой ассоциацией.

Она носила аромат, который присылала ей ее мать. Тягучий, терпкий, даже немного мужской – он не подходил ни ее возрасту, ни ее характеру, но она носила его трепетно, как единственное напоминание о мире, из которого ее забрал Магистериум.

Каин помнил день, когда контроль – камень преткновения их отношений – впервые был сметен. Он стоял на карауле в библиотеке. За окном бушевала холодная гроза. Стояла поздняя осень, скоро на Атлон должна была опуститься зима. Эредис сидела в кресле и читала «Тайны драконьей крови», но, судя по блестящим глазам и легкому румянцу на щеках, за учебным фолиантом пряталась книжка более легкого и увлекательного содержания.

Каин до сих пор не понимал, откуда у него взялось столько смелости, когда он подошел к девушке и отнял книгу. Наполовину играючи, наполовину исполняя служебные обязанности. А она внезапно схватила его за руку. И, глядя в глаза, лепетала что-то, краснея и неосознанно поглаживая его руку в грубой перчатке. И это прикосновение – такое непозволительное и такое сильное, что-то сломало в нем, превратив из иолата во влюбленного мальчишку.

Конечно, она обо всем догадалась.

Однажды во время пира одного из зимних праздников, когда и магам, и иолатам разрешалось ужинать в одном помещении, они столкнулись взглядами – и Эредис, воровато оглядевшись, улыбнулась и совершенно по-ребячески подмигнула. Изящно потянувшись, она взяла с блюда пирожное и десертную ложку, зачерпнула густой белый крем. Поднеся угощение ко рту, девушка осторожно лизнула ложку, пачкая губы в липкой сладости. Нахмурилась, увидев, что на ложке еще что-то осталось, и осторожно лизнула основание, так что столовое серебро вновь заблестело.

Каин сжал зубы.

«Прекрати», – попросил одними губами он, понимая, что выдержка и самообладание отнюдь не бесконечны. Но магесса чуть дернула плечами, словно не понимая, с хитрой улыбкой облизнула нижнюю губу и продолжила свою пытку.

Каин не мог сказать точно, то ли он поймал Эредис после праздника, то ли она завлекла его в один из безлюдных закоулков башни…

Она целовала его быстро, немного неловко, но от этого не менее сладко.

После этого они часто встречались в том же месте буквально на несколько минут, лаская друг друга с лихорадочной жадностью.

Каин мимолетно улыбнулся.

Оставалось лишь дождаться заката.

***

Оранжерея была залита холодным ровным светом. После пожара, случившегося несколько лет назад, вместо факелов и свечей тут использовали зачарованные свет-камни. Каин огляделся. Он чувствовал – он не один. Словно в подтверждение его слов, мерцание светильников чуть померкло. Воздух колыхнулся под потоками магии. Из-за цветов и трав взлетел первый огонек.

Каин улыбнулся. Эредис была магом стихий, и все заклинания, что были связаны с огнем, давались ей лучше всего. Но это значило ещё и то, что леди Баярд была обречена провести свою жизнь в Академии. Магам-медиумам и сновидцам везло больше. Если можно было так выразиться. Лучших выкупали аристократы и давали им должности советников.

Под потолок взмыли мириады золотых искр.

Вместо того, чтобы пугать и отталкивать, магия завораживала его.

Каин скептически усмехнулся. Несомненно, он был одним из самых хреновых иолатов в истории.

Когда он обернулся, Эредис стояла, прислонившись к увитой плющом стене. Ученическое одеяние она сменила на простое ночное платье.

Каин быстро приблизился. Эредис была стройной, как молодое деревце, маленькой – почти на две головы ниже его, и ему не составило труда подхватить ее под бедра. Девушка с готовностью обвила его торс ногами. Но когда он потянулся за поцелуем, магесса остановила его.

– Мне нужна твоя помощь.

– Моя?

Для здравых людей фраза была апогеем абсурда.

– С моими подругами творится что-то неладное. Ночью они исчезают. Возвращаются под утро, бледные, испуганные. Мы уверены, что в этом замешаны иолаты.

Каин внимательно посмотрел на девушку. Это была еще одна капля в круговороте клеветы в атлонском Магистериуме. Маги во всех грехах винили иолатов. Иолаты, в свою очередь, отвечали тем же. Порой взаимная ненависть заканчивалась обоюдным насилием: кто-то из магов бросался на своих надзирателей подобно волкам, загнанной гончими, в отчаянной попытке защитить себя. Бунты жестоко подавляли. Зачастую – показательно, чтобы предотвратить повторение инцидента.

Но в словах Эредис могла быть крупица правды.

– Ты уверена?

– Уверена!

– И ты хочешь выяснить, что с ними происходит? – Каин осторожно пытался нащупать нить, ведущую к сути.

– Я боюсь, что однажды могут прийти за мной.

Фраза ударила молодого иолата по затылку двуручным молотом. Он лихорадочно раздумывал. Если ее догадки верны… вряд ли получится на что-то повлиять. Таков был устой. Каин лично знал несколько братьев по Ордену, которые регулярно спали с магессами – зачастую без их на то согласия – но Магистериум закрывал на это глаза.

Но и ходить по пятам за Эредис Каин тоже не мог.

– Что-нибудь придумаем, – произнес он наконец, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

Не вышло.

Но Эредис посмотрела на него с благодарностью.

Глава 2

По утрам в Магистериуме звучало три горна. Первый трубил подъем для иолатов пока за окном царила предрассветная серость. Второй – через два часа – поднимал магов, третий – также через два часа – возвещал о начале учебы.

Но сегодня утро началось не как обычно. Каин удивился, увидев магов на построении Ордена после первого горна. Многие были толком не одеты. Кто-то перешептывался, кто-то зевал, отчаянно пытаясь держать глаза открытыми.

Иолаты возмущенно переглядывались, но молчали.

Когда массивная дверь гулко грохнула, впуская в зал рыцаря-капитана и Первого чародея, все взгляды обратились к ним. В толпе магов пролетел едва различимый шепоток: несколько иолатов ввели в зал трех магов – двух молодых мужчин и девушку. Выволочив их на центр зала, между иолатами и магами, швырнули на пол. Мужчины поднялись сразу же и замерли, ожидая своей дальнейшей участи. Девушка сначала сжалась на полу, отчаянно всхлипывая, но через секунду вскочила, словно подкинутая пружиной, оглядывая зал совершенно безумными глазами. Ученическое одеяние на ней кое-где было порвано и открывало взгляду свежие кровоподтеки. Когда магесса повернулась к Каину, тот внезапно узнал ее.

Это была Адели, одна из близких подруг Эредис. Именно она была таинственным связным, передающим ему записки от нее. Встретившись с ним взглядом, Адели замерла, кусая дрожащую нижнюю губу. Было совершенно ясно: она рассчитывала на помощь, поддержку, защиту, но… что он мог сделать, не пойдя против устава?..

– Перед вами трое несчастных, которые решили устроить диверсию, – рычащий голос рыцаря-капитана Вудроу звучал равнодушно. – Этой ночью они проникли в хранилища и уничтожили месячный запас Ignifer.

Иолаты переглянулись.

Ignifer был единственной защитой от магии. Конечно, от огня и кислоты он спасти не мог, но разум оберегал отменно. Рецептура зелья держалась алхимиками Магистериума в строгом секрете, и на это были свои причины. Кроме того, Ignifer был погибелью для магов. К нему прибегали в случае самой страшной кары – обряда очищения и искупления. Ignifer лишал магов их сил, обрывая их связь с Границей двух миров, в которой было средоточие магии.

И впервые за всю историю существования Магистериумов, иолаты оказались совершенно беззащитны перед своими вечными врагами.

– Эти безумцы, – рыцарь-капитан едва заметно мотнул головой в сторону магов, – понесут наказание соразмерное их деянию. А сейчас я хочу, чтобы вы все уяснили, – он обвел глазами своих подчиненных, – пока мы не получим свежую партию Ignifer, воздержитесь от провокаций. Тех, кто нарушит устав, мы будем вынуждены наказать незамедлительно. Иолаты будут отданы под трибунал, маги подвергнутся обряду очищения.

– Чем вы собрались нас очищать, если Ignifer нет? – выкрикнул кто-то отважный из толпы магов.

Иолаты словно по команде подобрались, ощетинились, как гончие, учуявшие дичь. Им нужен был лишь один приказ, чтобы разорвать наглецов в клочья. Но Вудроу обвел глазами зал и устало заключил:

– Уверяю, отрубленная голова очищает не хуже Ignifer.

В зале воцарилась звенящая тишина.

Внезапно Каин столкнулся взглядом с Эредис. Девушка не была напугана, как остальные. Она стояла, обхватив плечи руками, а в ее глазах было… разочарование. И вызов, который было невозможно не узнать. Каин перевел глаза на Адели, которую уводили братья по Ордену – и догадка ударила молнией.

После завтрака он поймал Эредис в библиотеке. Благо по утрам там никого не бывало.

– Совсем с ума сошли? – рявкнул он, крепко сжимая хрупкое запястье. Эредис посмотрела удивленно и попыталась вырвать руку.

Каин был зол. Несмотря на то, что влюбленность и вызывала в голове вакуум, идиотом он никогда не был.

– Решили бунт устроить? Совсем головой не думали?

– Как раз-таки думали! – уверенно возразила девушка. – Как нам еще защитить себя, Каин?

– Да вы не о защите думали, а о мести. Необоснованной. Ты хоть знаешь, что сделают с Адели? Сколько вас еще таких?

Во взгляде Эредис что-то поменялось.

– То есть, это мы еще и виноваты? Ну конечно. Было бы странно услышать что-то другое от иолата, – с презрением выплюнула она и все же выдернула руку. – Ты такой же, как все они.

– Ты прекрасно знаешь, что я попал в Орден не по своей воле, – Каин готов был поклясться: еще секунда – и он собственноручно прибьет вредную девицу.

– Да что это меняет? Устав у вас у всех один!

Каин выдохнул, мысленно приказывая себе успокоиться. Из раза в раз он повторял Эредис, что не выбирал собственной участи, и из раза в раз она игнорировала все его объяснения.

Несколько столетий назад, во времена короля-узурпатора добровольно в Орден не хотел идти никто: настолько пугающие и мрачные слухи окружали Магистериум и все, что с ним было связано. И для того, чтобы хоть как-то пополнять ряды иолатов, король издал приказ, позволяющий семьям откупиться от податей, отдав одного и нескольких своих сыновей на службу. Через несколько лет короля-узурпатора свергли, он так и сгнил в заточении, но закон почему-то остался. Им и не преминул воспользоваться отец Каина.

Девушка скрестила руки на груди, покусала губу.

– Зато мы можем быть уверены, что хоть на какое-то время нас оставят в покое.

– Да что ты!

Не удержался.

Эредис прищурилась.

– Без своего Ignifer вы беспомощны, как слепые кутята. И если кто-то сунется, мы сможем дать отпор. Или ты думаешь, что мы способны только путь к своей комнате осветить?

Каин молчал, пытаясь осознать, что он только что услышал. Без Ignifer иолаты, как и все остальные люди, были уязвимы лишь для одного вида магии, который был прописан как запретный во всех известных уставах и кодексах. Маги не имели права влиять на разум и волю. Преступление этого закона каралось смертью. Этот вид магии не изучался ни в одной Академии, но в запретной секции библиотеки можно было найти пару томиков с практиками.

– Безумная, – угрюмо заключил он со вздохом. – Делай, что хочешь. Только не попадись.

Лицо девушки просветлело. Она улыбнулась и, оглянувшись, быстро поцеловала его в уголок губ.

– Я хочу отдать тебе кое-то, – заговорщически шепнула она. – Встретимся вечером?

Каин закатил глаза. Нет, эта девчонка определенно была без инстинкта самосохранения. Даже ужесточение режима ее не пугало. Но разве он мог отказаться?

Еще раз поцеловав его на прощание, Эредис выскользнула из библиотеки.

Днем все разговоры были только о порченом Ignifer. Многие иолаты были уверены, что маги затеяли это ради восстания, которое непременно произойдет если не сегодня, то завтра.

Каин слушал их, язвительно улыбаясь в душе.

Магистериум воистину был оплотом двуличия. Вот, например, напротив него сидел Лиам – молодой иолат, закончивший обучение этой весной. Вряд ли кто-то из Ордена был не в курсе, как он кокетничал с молоденькой рыжей магессой, в силу возраста не страшась ни устава, ни рыцаря-капитана Вудроу. Рядом с Лиамом сидел Бард. Он был старше Каина на несколько лет. И он как-то раз явился на ужин со следами помады на щеке. Хорошо, что братья по Ордену заметили это раньше рыцаря-капитана.

И сейчас эти двое стучали кулаками по столу громче всех, доказывая, что магам не место в этом мире.

Каин улыбался. И молчал.

Глава 3

На подушке из черного бархата переливались холодным белесым блеском капсулы Ignifer.

Каин переводил взгляд со шкатулки на Эредис.

– Я даже знать не хочу… – дыхание перехватило.

– У некоторых моих собратьев действительно нет разума. Я боялась, что ты можешь пострадать. И попросила Адели…

Глаза Эредис забегали, словно под ошарашенным взглядом Каина она начала сомневаться в правильности своего поступка.

Мужчина приложил ладонь ко лбу, словно это помогло бы усмирить галопирующие мысли.

Что он должен сейчас сказать?

Что вообще говорят в таких случаях?!

Эредис начала нервничать.

– Каин. Или ты его заберешь, или я… – она не договорила. Ловко подцепила одну из прозрачных капсул и прикусила зубами.

Леннард замер.

– Дис. Ты что творишь?..

Медленно, почти не дыша. Так разговаривают с самоубийцами, которые уже стоят на козырьке крыши. Одно неверное слово или движение – и всё. Тело действовало быстрее разума. Одним движением приблизившись, Каин уверенно привлек ее к себе, приникая губами к губам, отвоевыя капсулу и раскусывая податливую оболочку.

И за секунду до того, как безвкусная жидкость потекла в горло, он увидел, как Эредис что-то шепчет, складывая руки в сложном магическом пасе.

И стены, качнувшись, уплыли в белесый туман.

Дернувшись, Каин открыл глаза. Он сидел за столом, уронив голову на руки. Под ним на столе лежал ворох перепачканных чернилами бумаг: письма сестре у него никогда не выходили. Рядом на последнем издыхании трепетала свеча, уронив фитиль в расплавившийся воск.

Леннард провел ладонью по лицу, смахивая остатки сна. Хотя, ему не верилось, что это был просто сон. Слишком уж все реально было… И во рту словно наяву чувствовалось послевкусие Ignifer…

Он не услышал, как тихо открылась дверь, и в его маленькую комнатушку скользнула тень. Свеча догорела окончательно – и тут же его глаз коснулись теплые руки, лишая зрения. Каин вскочил с места, инстинктивно хватая незваного гостя за руку, но тут ощутил знакомый аромат духов.

– Дис! – приглушенно воскликнул иолат, отпуская запястье магессы. Через мгновение в воздух взлетел маленький шарик, осветивший комнату. Девушка выглядела напуганной и чуть смущенной.

– Прости. Я тебя не дождалась. И решила…

– И решила подкрасться ко мне в темноте со спины? – Каин не сдержал иронии.

Магесса нахмурилась, надулась.

– Я сейчас тебе ничего не отдам.

Иолат усмехнулся, но улыбка тут же слетела с губ, когда Эредис словно из воздуха достала шкатулку из черного дерева. Щелкнул замок – и Каин снова увидел перед собой капсулы Ignifer.

На какой-то момент ему показалось, что он сходит с ума.

– У некоторых моих собратьев действительно нет разума. Я боялась, что ты можешь пострадать. И попросила Адели…

Каин зачарованно дослушал фразу.

Эредис снова запнулась.

И в голове снова царил сумбур.

Не в силах шевельнуться, Каин смотрел, как девушка снова поднесла Ignifer ко рту.

Снова он чувствовал ее губы на своих губах, снова разлилась по венам тяжесть.

Снова шепот – и Каин снова проснулся за своим столом.

Лихорадочно вскочив со стула, Каин нашарил в коробке в шкафу новую свечу и зажег ее. Сердце колотилось, кровь бухала в ушах. Дверь снова бесшумно открылась.

– О. Я думала, ты спишь, – Эредис лаской скользнула в комнату. Леннард чувствовал, что еще немного – и он уже не сможет сдержать истерический смех. Голова почему-то кружилась, на язык прилипла противная горечь. В легкие словно натолкали ваты, которая не давала сделать полноценного вдоха.

Слова Эредис потонули в тумане спутанного сознания. И снова перед глазами замаячила шкатулка с Ignifer.

Внезапно Каин поймал себя на мысли, что хочет позволить девушке принять его. И посмотреть, что будет. Но мысль о том, что возможно этот раз окажется реальным – и фатальным – заставил его поступить так же, как и предыдущие два раза.

В очередной раз забирая Ignifer изо рта девушки, Каин закрыл глаза, ожидания очередного помутнения. Но ничего не происходило. Мужчина отстранился, вглядываясь в лицо Эредис. Разум разрывался на куски.

– Что? – от его пристального взгляда она как будто засмущалась, улыбнулась. Но уж кому-кому как не Каину было известно – эта девчонка даже понятия не имела, что такое смущение.

– Ты любишь меня? – вдруг спросил он, серьезно и совершенно неожиданно.

Улыбка Эредис чуть померкла.

– Что?

– Ты любишь меня?

Каин внезапно осознал, что она никогда не говорила ни слова любви. И почему-то ему понадобилось услышать это прямо сейчас.

– Да, – девушка снова очаровательно улыбнулась.

– Нет, скажи сама, – мягко настоял иолат.

Вместо ответа магесса тихо рассмеялась и прильнула к нему, целуя.

В коридоре забряцали чьи-то доспехи, послышались торопливые шаги.

И в дверь заколотили.

Эредис бесшумно скользнула за дверь. И вовремя – стоило ей затаиться в тени, в комнату едва не ввалился Лиам. В коридорах царила суматоха.

– Давай быстрее, святоша, там такое!.. – от волнения и возбуждения у иолата перехватило дыхание, и он лишь махнул куда-то в сторону. Каин мельком взглянул на Эредис, что зажимала рот ладонью, в попытке не выдать себя даже дыханием. Та махнула рукой, давая понять, что способна позаботиться о себе самостоятельно. Леннард кивнул и последовал за братом по Ордену.

Толпа вынесла их на крепостную стену. Каин поднял глаза – и замер. На стене стояли трое молодых иолатов. Они еще не закончили обучения, потому что ни в казармах, ни на построении Каин их ни разу не видел.

– Быстро спускайтесь! – послышался откуда-то из толпы звучный рык рыцаря-капитана. – Это приказ!

Рыцарь-капитан вскинул руку, в попытке рассеять магию, которая могла владеть телами его несчастных подчиненных, но… мужчины сделали шаг вперед, ступая со стены в жадную пропасть.

Сердце перевернулось.

Кто-то вскрикнул. И этот возглас сработал как пусковой механизм – толпа хлынула к краю стены.

Каин отчаянно сопротивлялся, пытаясь не дать волнам людей подтащить себя к парапету. Разбившиеся тела – последнее, что он хотел бы сегодня увидеть.

Краем глаза он заметил, как Вудроу подлетел к Первому Чародею, схватил его за грудки.

– Проделки твоих ублюдков?! – рявкнул он в лицо вечному противнику.

– Обоснуйте ваше обвинение, – спокойно ответствовал сэр Ранделл, без страха глядя в лицо иолата. – Мальчики все равно сбросились, несмотря на ваши манипуляции, которые должны были отрезвить их, если бы они находились во власти магии. У меня два варианта: или мои, как вы сказали, ублюдки не при чем, или вы теряете хватку, рыцарь-капитан.

Не найдя, чем ответить на аргументы, иолат отшвырнул мага от себя и зашагал взад-вперед, лихорадочно раздумывая. В какой-то момент он обратил внимание на перешептывающихся подчиненных, которые все еще стояли на стене, не в силах осознать произошедшее.

– Пошли вон! – мужчина яростно сверкнул глазами. – Закончилось представление!

Недовольно гудя, толпа начала расходиться.

Каин механически переставлял ноги, двигаясь за братьями по Ордену. В Магистериуме явно что-то происходило, а то, что никто не мог дать этому разумное объяснение, пугало до тошноты.

Это было похоже на внушение, но Ранделл был прав: магия рассеялась бы. Иногда из-за Границы, соединяющей два мира, в мир живых могли просачиваться души ушедших. Они искали себе новые тела из числа магов, что были тесно связаны с Границей, или иолатов, ведь в Ignifer, что они принимали, была та же магия. Но души приходили из-за желания существовать во плоти. Не для того, чтобы уйти снова.

Вернувшись к себе, Каина упал на постель, но вдруг почувствовал, что под подушкой что-то есть. Рука нащупала гладкое дерево.

Сердце снова сделало кульбит, когда Леннард вытащил из-под подушки шкатулку с Ignifer. Внутри недоставало одной капсулы. А под крышкой была записка.

«Не пренебрегай. Я сделала это ради тебя».

Механически закинув Ignifer в рот, Каин закрыл глаза, проваливаясь в черный сон, больше похожий на глубокий обморок.

Горн прозвучал как будто через мгновение. Веки открылись сами собой. У Каина не было ощущения, что он спал все это время, но чувствовал он себя поразительно хорошо. Даже настроение было неплохим, несмотря на произошедший ночью ужас.

Утро пролетело незаметно по давно отработанной схеме.

Построение, завтрак, начало караула.

На построении рыцарь-капитан Вудроу старался вести себя так, словно ничего из ряда вон выходящего не произошло.

На карауле в учебных классах, он с удовольствием наблюдал за Эредис. А та, поймав его взгляд, заправила за ухо русую прядь, оглянулась и озорно подмигнула.

День и вечерняя тренировка пролетели быстро, словно под заклинанием искажения времени.

Когда Каин шел спать, он понимал, что устал. Но усталость устроилась не только в натруженных мышцах, но и сидела где-то глубоко в груди и голове.

Ночью Каин проснулся от странного звука. Как будто кто-то стучал пером по чернильнице…

Цык-цык-цык. Цык-цык-цык.

Звяканье прекратилось, как только Леннард сел и, часто моргая, начал вглядываться в темноту. Мужчина понимал, что для полного спокойствия, хорошо бы было встать и удостовериться в том, что он один. Но он так хотел спать…

Тук-тук-тук.

Каин снова сел. Теперь звук был иного характера.

Тук-тук-тук.

Внутри все покрылось инеем паники. Стук шел от окна.

«Это дерево. Ветка», – Леннард лихорадочно шарил рукой по прикроватной тумбочке в поисках свечи, прекрасно понимая, что на всей территории Магистериума никаких деревьев нет и в помине.

Тук-тук-тук.

Не найдя свечи, Каин на негнущихся ногах приблизился к окну и замер, не в силах заставить себя отдернуть занавеску.

Тук.

Звук замер, стоило только руке иолата коснуться плотной ткани. Он резко дернул штору, срывая её с крючков.

Конечно же, за окном ничего не было, кроме прохладной ночи.

Постояв немного и подождав, пока нервная дрожь уляжется, Леннард вернулся в постель, напоследок зачем-то распахнув окно.

Остаток ночи прошел спокойно.

Но на следующую Каин проснулся, явно ощущая, что он не один. Он слышал топот маленьких лапок, как будто по комнате бегало существо размером с кота.

Страх встал в горле горьким вязким комом, сердце громом бухало в ушах, но не могло заглушить навязчивое: топ-топ-топ-топ…

Каин чувствовал, как существо замедлилось, словно обратив внимание на его пробуждение. Он чувствовал, как оно медленно, немного неуклюже карабкалось на постель, цепляясь за простыню. Его ноги коснулась мохнатая лапа с маленькими пальчиками.

Страх сменился паникой, в голове стоял оглушительный звон. Существо продолжило свой путь по кровати, подбираясь к изголовью. Каин чувствовал прикосновение жесткой шерсти к своим рукам и чужой взгляд.

Когда Существо перебралось с постели ему на грудь, Каин понимал, что кричит – не как двадцатилетний мужчина, а как мальчишка – но в комнате царила тишина. Он отчаянно пытался вспомнить слова хоть одной молитвы, но гул в ушах и тяжесть Существа, подбирающегося к глотке, путали мысли.

Первая строка Покаяния стала оглушающей вспышкой. Зажмурившись, Каин вцепился в нее сознанием. Существо занервничало, зашипело, спрыгнуло на пол – и одновременно с этим Каин осознал, что снова может двигаться. Он тут же свесился с кровати в попытке найти незваного гостя.

Конечно, под кроватью никого не было. Как и во всей комнате.

Этой ночью заснуть больше не удалось.

Глава 4

Очередное утро выдалось тяжелым. Горн и резкое пробуждение ослепили вымотанный организм. Каин устало потер лицо руками, пытаясь прийти в себя. Каждое пробуждение давалось все тяжелее и тяжелее. Сначала он списывал кошмары и легкие галлюцинации на нервное перенапряжение: слишком много всего произошло в последнее время.

Леннард медленно, словно мышцы работали не в полную силу, поднялся с кровати, открыл шкатулку, лежавшую под подушкой. Недовольно цокнул языком. Ignifer улетал быстро. Он не помнил точно, в какой момент превысил положенную дозу. Поначалу Каин принимал по капсуле утром – чтобы хватило сил на дежурство и изматывающие тренировки, – и вечером. Просто чтобы заснуть и не видеть тень, что постоянно стояла за дверью.

«Я всегда смогу остановиться. В любой момент».

Каин кинул в рот капсулу.

Однажды он упомянул при Эредис о своих проблемах со сном. Та внимательно посмотрела на него, а затем пожала плечами.

– Правильно, зачем себя мучить. Бросишь, когда почувствуешь себя лучше.

И в голове просветлело от ее слов.

В рот отправилась вторая капсула.

Каин раскусил ее, не раздумывая, еще не понимая, что уже опасно, смертельно болен.

Обстановка в Магистериуме начала налаживаться. Магов, что были участны в разбое и порче Ignifer подвергли обряду очищения тотчас, как только алхимики доставили из столицы свежую партию. О погибших иолатах говорить было запрещено, но по Магистериуму бродили слухи, что рыцарь-капитан Вудроу ограничился тем, что приказал отправить письма с соболезнованиями родителям несчастных.

Дни шли. Становилось хуже. Кошмары учащались, вцепились кривыми когтями в явь, заставляя разум метаться в огне. И уже не в силах превозмочь желание спрыгнуть со стены вслед за тремя учениками, Каин попросил отпуск.

Конь медленно трусил по мощеным улицам на самую окраину города. За городской чертой раскинулась небольшая деревенька. Ее жители занимались земледелием, и богатые поля исправно давали урожай. Возможно, и Каина ждала бы судьба земледельца. Он точно так же ходил бы сейчас за плугом, перевязав лоб, чтобы пот от палящего солнца не застилал глаза. Если бы ему не посчастливилось родиться четвертым. Несмотря на мольбы матери, отец отдал его в Орден еще до того, как он толком научился ходить. И когда Каин возвращался на несколько дней домой, отец всем своим видом выказывал, что ему не рады. Но несколько лет назад отец ушел к лучшим людям, и теперь младший Леннард приезжал домой куда охотнее.

Брусчатка сменилась пылью деревенской дороги. Каин остановил коня, спешился и пошел пешком, с удовольствием втягивая носом запах меда, дождя и поля. Краем глаза он видел, как блекнет под палящим солнцем несуразная долговязая тень Ignifer, тащившаяся за ним от самого Магистериума – и тихо ликовал.

Дорога потянулась между деревянных крестов, украшенных цветными лентами. Их было ровно столько же, сколько и домиков: каждая семья ставила свой крест одновременно с тем, как их дом вставал под крышу. По преданию, это должно было охранять семью от беды. На праздники к крестам приносили угощения, чаши с родниковой водой, платки и вышитые полотенца: задобрить добрых духов, дать им умыться и отдохнуть в долгой дороге.

Дома здесь были выкрашены в яркие чистые цвета, крыши украшали резные коньки.

Каблуки военных сапог глухо стучали по сухой дороге, оставляли в пыли четкие следы.

На окраине, рядом с домом семьи Леннард, стояла таверна. За всё время своего существования она так и обзавелась названием, но ее знал каждый путник: только там подавали восхитительный сливочно-лимонный пирог.

От полей доносилась ладная песня пахарей, перекликающаяся с полуденным колокольным звоном небольшой деревянной церквушки. Жизнь кипела. За аккуратно смастеренными заборами переговаривались козы, по улочкам сновали туда-сюда женщины – молодые и уже в возрасте, но одинаково прибранные и ухоженные.

Каин остановился перед невысокими резными воротами.

Его родной дом был похож на все остальные. С высоким крыльцом, яркими ставнями. Раньше за ним следил отец Каина, но после его смерти дом перешел к Дженне – первой по старшинству. Но вся хитрость заключалась в том, что Дженне, как женщине, не позволялось принимать никаких решений, связанных с материальным имуществом. Поэтому обязанность поддерживать хозяйство в приличном состоянии легла на плечи ее мужа Бранта. Брант был человеком суровым, недоверчивым. Он держал пасеку, и дело это было достаточно прибыльным.

Входная дверь открылась, выпуская во двор сначала двух ребятишек-погодок, а затем и саму главу семейства. Заметив Каина, вставшего у ворот изваянием, Дженна опустила на землю таз со стираным бельем и пошла навстречу младшему брату, промакивая руки передником.

– Ну, наконец-то! – заявила она вместо приветствия, сурово глядя на Каина снизу вверх. – Ты в курсе, что мы видели тебя в последний раз два года назад? Я думала, ты сдох.

Мужчина слабо улыбнулся.

Дженна была старше его почти на одиннадцать лет. Сейчас ей было тридцать с хвостиком, и этот хвостик остался на ее лице первыми морщинками возле уголков глаз. Он помнил, как впервые приехал домой. Ему было пятнадцать. А она смотрела на него так же сурово. И уже снизу вверх. Это было странно – узнавать ту, которую знал только по письмам…

– Заходи в дом. Лири уже накрывает на стол.

Дженна забрала у Каина поводья, чтобы отвести коня в стойло к единственному соседу.

Как только Каин перешагнул порог, на него тут же налетел вихрь, состоящий из светлых волос и серых глаз, и сжал его в объятьях, от которых иолат едва не испустил дух.

Лири была второй по рождению и первой, кто удостоился любви отца. И единственной из всех его детей. В отличие от грубоватой, неуправляемой Дженны, Лири была мягкой и нежной. Ее отдали замуж в шестнадцать лет и весьма удачно – за молодого камергера короля Атлона. Молодая семья тут же обзавелась детьми. А через три года Лири овдовела: в замке произошел пожар, унесший много жизней. После этого она так и не вышла замуж. Вернулась в родной дом и отдала сердце детям.

Ужин прошел в легкой радостной суматохе.

А после того, как тарелки опустели, Дженна подошла к Каину, придержала его за локоть.

– Побудешь со мной, пока буду мыть посуду?

Леннард кивнул.

Плеск воды и мерный стук тарелок убаюкивали. Каин сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и медленно моргал, борясь с подступающим сном. Но он замечал, как поглядывала на него Дженна. В очередной раз, поймав на себе ее взгляд, он выпрямился.

– Что? Я же вижу, что ты хочешь мне что-то сказать.

Дженна вздохнула, положила очередную тарелку, вытерла руки передником.

– Может, пришло время вернуться домой? Орден не требует пожизненной службы. Я не знаю, что там происходит, но вижу, что ты неспокоен.

Каин потер глаза. Как он мог сказать сестре, что стены Магистериума были ему роднее дома, в котором он родился? В нем не было той тоски, которую он видел в глазах мальчишек, только вошедших в Орден.

– Я просто устал, – Леннард встал. – Спокойной ночи.

– Спокойной, – с сомнением отозвалась Дженна и вернулась к прерванному занятию.

Каин поднялся на второй этаж. За исключением кровати и небольшой прикроватной тумбы, его комната была абсолютно пустой. Его это не смущало: во время обучения в Магистериуме иногда приходилось довольствоваться и меньшим.

В голове снова звенело. Но теперь этот звон был не болезненным и не назойливым, а призрачным, полупрозрачным, уловимым лишь на грани сознания.

Внезапно к звону прибавится еще один звук. За окном шуршал гравий, как будто кто-то тащил по нему что-то металлическое. Лопату или вилы. Каин не слышал шагов, только мерное шорканье.

Он даже не стал вставать. Он знал, что увидит. Безликую фигуру в черном рваном балахоне и жутким швом на месте рта. А этот звук – мрачный могильщик выполнял свою работу. Он рыл могилу. И Каин знал – она предназначалась ему.

Тихо застонав, иолат укрылся одеялом с головой.

Нет уж.

Никаких могил.

Не сегодня.

Каин проснулся, когда солнце было уже довольно высоко. Открыв глаза, он даже не сразу понял, что проснулся, а не попал в очередной кошмар. И это было странно – не чувствовать кисловатого привкуса пережитого ужаса на языке. Он медленно сел. Снизу доносились голоса, топот детских ног.

В дверь осторожно постучали. Даже поскреблись.

– Я не сплю, – отозвался Каин, попутно натягивая рубашку. В комнату заглянула Лири.

– Мы с Дженной хотим съездить в город. Нам не помешала бы твоя помощь.

Каин кивнул, еще не зная, на что соглашается.

Через несколько часов он проклинал тот момент, когда изъявил согласие составить сестрам компанию. «Деловая поездка», как они выразились, больше была похоже на ленивую прогулку по всевозможным лавкам, причем бывшие леди Леннард не пропускали ни одной. Сейчас же Каин стоял в лавке портного и старался сдержать очередной обреченный вздох. Молоденькая продавщица о чем-то шепталась с Лири, иногда поглядывая на Каина и розовея щеками. Поймав очередной взгляд девушки, иолат внезапно догадался, в чем был подвох. То ли им хвастались, то ли устроили смотрины.

Вспыхнув от злости и стыда, Каин твердым шагом направился прочь из лавки. Оказавшись на свободе, он огляделся. Торговая площадь Алькасара была яркой, почти аляповатой. Звон монет, напевные крики зазывал, стук каблуков, скрип колес экипажей и телег мешались и превращались в единый гул, забивающий голову.

Каин присел на скамеечку на краю площади, скрывшись под тенью раскидистого дерева. Солнце стремилось к зениту и начинало не по-осеннему припекать. Природа, наконец, расщедрилась на бабье лето. Со скамейки открывался вид на памятник Королю-Избавителю, у которого околачивался старик в рваном плаще. Время от времени он приближался к прохожим, протягивая глиняную плошку и повторяя сиплым, надтреснутым голосом:

– Подайте на пропитание…

Заметив взгляд Каина, старик поковылял к нему, неся свою плошку в вытянутой руке. И по мере его приближения Каин понимал, что попрошайка на самом деле еще не стар. Лицо его было болезненно серым, глаза – выцветшие, с попавшимися сосудами и расширившимися зрачками – бегали из стороны в сторону не в состоянии сфокусироваться.

Леннард автоматически потянулся за монетой, но его руку перехватили. Он оглянулся: над ним нависла Дженна, сверля нищего презрительным взглядом.

– Иди-ка отсюда, – прикрикнула она и потащила брата за собой.

– Кто это? – Каин внезапно почувствовал себя не в своей тарелке. Дженна передала ему свертки с покупками.

– Когда-то он был рыцарем Ордена. А сейчас побирается на Ignifer. Уж ты-то не должен этого поощрять.

Каин кивнул, но внезапно ему стало нехорошо. Он принимал Ignifer почти в три раза больше положенного, боясь однажды осознать себя на стене Магистериума готовым сделать шаг в пустоту.

И сейчас ему стало не менее страшно однажды стать… таким. Звон в голове стал оглушительным, ослепляющим. Каин потер глаза.

Ну уж нет.

Он убеждал себя, что может бросить в любой момент.

И сейчас он был твердо уверен, что этот момент наступил.

Они остановились у очередной лавки с цветочными горшками на подоконниках и яркой вывеской.

– Подожди. Лири уже должна была выбрать себе что-нибудь… Только не делай глупостей, – Дженна отдала ему свои многочисленные бумажные пакеты и исчезла за дверью с причудливым витражом. Каин скрипнул зубами. Он изо всех старался остаться терпеливым.

Рыночная экзекуция закончилась ближе к вечеру. Избавившись от свертков и сестер, которые за день успели ему порядком надоесть, и, пообещав спуститься к ужину, Каин поднялся в свою комнату. Переодеваясь, он наткнулся на шкатулку с Ignifer. Криво усмехнувшись, иолат небрежным движением поднял крышку. На бархатной подушке переливались своим насмешливым блеском круглые капсулы. Но теперь их блеск казался Каину зловещим.

Твердой рукой он закрыл шкатулку, слабо порадовался своей силе воли – и похолодел, почувствовав на языке что-то круглое. Выплюнув Ignifer на ладонь, Каин замер. Он не помнил, как брал его из шкатулки…

Вернув капсулу на свое место на подушке темного бархата, Леннард уверенно закрыл крышку, запер ее на замок и спрятал шкатулку подальше в тумбу.

Глава 5

Бабье лето закончилось прямо к концу отпуска.

К вечеру стремительно холодало, ветер срывал желтые слабые листья с веток и играл ими, перекидывая из потока в поток.

Каин сидел у большого костра, грея руки о глиняную кружку с брусничным чаем и наблюдая, как вокруг огня танцуют девушки, одетые в разноцветные платья. На их лицах были маски, символизирующие добрых духов, а в руках – еловые ветки и горящие свечи. Таков был обряд проводов осени и подготовке к визиту духов зимы.

Неделя прошла незаметно. На какое-то время Каин перестал следить за ходом времени. Он помогал в сборе последнего урожая, ходил с Брантом на пасеку. Общего языка они так и не нашли. Брант молчал, но, по словам Лири, считал иолата бестолковым бревном в доспехах.

Сейчас он чувствовал что-то вроде настоящего счастья. Но стоило ему только попытаться принимать Ignifer, кошмары вернулись в троекратном объеме. Периодически, просыпаясь, Каин не мог различить сон и явь, и, обезумев, метался по комнате в отчаянной попытке прекратить очередное истязание. После того как он едва не убился в своих метаниях и перебудил всех домашних, Ignifer вернулся в его жизнь.

Свечи в руках девушек догорели. Обряд завершился.

Каин тихо поднялся и отправился к дому. Его уже ждали походные сумки и оседланный конь.

Он опять уезжал, не попрощавшись.

***

Оглядываясь, Эредис бежала по темному коридору, освещенному лишь следующим за ней маленьким шариком света. Она сняла обувь, чтобы приглушить шаги, и теперь несла ее в руках.

Раньше маги могли свободно передвигаться и по Академии, и по жилым корпусам. Также не было запретов на свободный выход в город. У иолатов же дисциплина была куда строже.

Все было хорошо, пока маги не стали вовсю пользоваться своей свободой. И однажды дошло до того, что несколько магов устроили отнюдь не учебную дуэль прямо в коридорах Академии, вследствие которой погиб и один из оппонентов и несколько иолатов, стоявших на карауле.

Тогда Первая Ложа стала накладывать запрет за запретом, замок за замком на права магов. Маги пороптали, но повиновались. До поры-до времени.

Дождавшись, пока очередной патруль скроется за углом, Эредис проскользнула в библиотеку, потушила свет и уже отточенными движениями рук наложила заклятье тишины.

Когда дверь снова открылась, она затаила дыхание.

Главное – не ошибиться.

В темноте с тихим магическим шипением вспыхнула знакомая руна. Эредис выпорхнула из своего укрытия навстречу гостю, попутно призывая светлячка.

– Сэр Ранделл, – девушка сделала книксен. Пушистые ресницы затрепетали.

Приаму Ранделлу было всего двадцать восемь лет, и он был самым молодым магом, ставшим Первым Чародеем. И в силу своего возраста он успел полной ложкой хлебнуть горя, что щедро нес магам Магистериум. Ему не повезло прийти в Академию, когда рыцарем-капитаном иолатов был сэр Арден. Приам до сих пор помнил, как однажды его и еще нескольких братьев притащили на утреннее построение. Их оскорбляли, унижали и высмеивали точно такие же мальчишки, только закованные в тяжелую броню. Кто-то даже поднимал руку. А они должны были стоять и молчать. Молчать, изнывая от желания броситься на обидчиков с кулаками. Арден говорил, что это закаляет дух и помогает обрести внутреннее равновесие. Но и ученикам-иолатам приходилось несладко. Наказанием за малейшую провинность были десять ударов плетью. За более серьезные нарушения били всей ротой. Арден был уверен, что подобные методы должны были отсеять тех, кто был не пригоден для службы в Магистериуме.

Ранделл стискивал кулаки так, что ногти впивались в ладони, и представлял себе, как будет мстить своим обидчикам. Он стал лучшим учеником своего потока, снискал уважение своего учителя и предшественника и был рекомендован Магистериуму как очередной Первый Чародей.

К тому времени капитана Ардена сменил сэр Вудроу. Муштра и нелепые пытки прекратились. Приам слышал, как иолаты называли нового рыцаря-капитана «Батенькой». Но как Вудроу радел за своих подопечных, точно так же ему было наплевать на магов.

Именно тогда, стоя перед зеркалом и поглаживая острые края ордена Первой Ложи, Приам понял, что его время пришло. Именно ему было предначертано избавить магов от гнета и гонений. Дать им права и голос. Возродить когда-то великий Орден таким, каким он был создан.

– Меня начинают бесить твои встречи с Леннардом, – он снизу вверх смотрел на Эредис, что вытянулась перед ним.

– Ты же знаешь, что я это делаю не из-за большой любви, – девушка не кокетничала – держалась ровно, говорила спокойно.

– Ты уверена, что он поддержит нас?

– Я не сомневаюсь. Запрещенные заклятия никогда ни у кого не сбоили.

Ранделл сделала шаг – Эредис отступила.

– Ты ему в голову залезла? – на его лице – удивление.

– На случай, если его ко мне любви окажется не достаточно.

– А что еще ты сделала?

– Посадила на цепь Ignifer, – голос девушки звучал хищным шепотом. – Как и другие девушки – остальных. Но они совсем мозги растеряли.

Приам неприятно улыбнулся, вспоминая ночной перфоманс на крыше Академии.

– А если он тоже пострадает?

Еще шаг вперед – и назад.

– Меня заботит только то, чтобы не пострадала я.

– А ты сама? Не передумаешь? Не испугаешься? Не пожалеешь?

Эредис уперлась спиной в стеллаж и едва заметно выдохнула. Отступать больше было некуда.

– Сомневаешься? – голос Ранделла звучал насмешливо и даже чуть презрительно.

– Нет, – твёрдо ответила магесса и с вызовом посмотрела в зелёные глаза, что поблескивали в полумраке.

Периодически она ловила себя на мысли, что возможно не все иолаты – твари. В какой-то момент Каин действительно ей понравился. Возможно, что-то у них и получилось бы, будь они в иных обстоятельствах… Но Эредис тут же одергивала себя. Если бы он не был влюблён в неё так слепо, он зарубил бы ее на месте при первом неверном шаге. Все они одинаковые…

– Откуда только в такой маленькой девушке столько двуличия? – Приам подцепил ее двумя пальцами за подбородок, заставляя поднять голову ещё выше. Девушка странно улыбнулась и чуть вздрогнула, когда Ранделл поцеловал ее. Она тут же ответила на поцелуй, прижавшись к Первому Чародею всем телом. Руки ее скользнули по его плечам, узким бёдрам и начали расстегивать ремень брюк, но внезапно Ранделл отстранился.

– Не сегодня, – коротко бросил он. Быстрыми движениями приведя себя в порядок, он бесшумно покинул библиотеку, не сказав больше ни слова.

***

Каин захлопнул дверь и устало привалился к ней спиной. Обведя глазами комнатушку, он вздохнул. Наверное, не надо было ездить домой.

Теперь здесь будет ещё тоскливее.

Краем глаза он видел, как тень Ignifer зашла за дверь и затаилась там. Она всегда была – на периферии его зрения. Стоило сосредоточиться, отвлечься, забыть на время про Ignifer, и она уходила. Но когда Каин уставал, она подбиралась ближе. Иногда Леннард чувствовал ее прямо у себя за спиной. Тогда казалось, что ещё день – и она сожмет его сердце в обжигающе-горячей ладони.

Каин потер переносицу.

Внезапно ему захотелось встретиться с Эредис. Просто чтобы увидеть. Услышать ее голос. Он понимал, что в каких-то моментах теряет разум, но не хотел потерять ещё и ее. Каин кинул взгляд на часы, что меланхолично отсчитывали секунды, щелкая стрелкой.

Было достаточно поздно. Но преимущество иолатов было в отсутствии комендантского часа. Наскоро переодевшись, Каин отправился на поиски леди Баярд.

Поздоровавшись с патрульными, Леннард обратил внимание на тусклый свет, что пробивался из-под двери библиотеки. Он был слишком холодным для свечей. Каин не знал, какая сила толкнула его заглянуть в библиотеку.

Он слышал, что когда разбивается сердце – это больно. Неправда. Это было невыносимо больно. Как и видеть Эредис, целующей другого.

Леннард закрыл дверь, чувствуя на языке горечь.

Боль вязала узлы в солнечном сплетении.

Каин в очередной раз повернулся на другой бок. Время уже стремилось к рассвету, а заснуть ему так и не удалось. В голове царила пустота. Наивный, глупый мальчишка. Конечно, он абсолютно ее не знал. Он не мог назвать ее любимую книгу. Не мог сказать, правша она, или левша.

Но он точно знал – хоть порой он и не мог отличить сон от яви, это-было-реально.

Кровь в ушах отбивала свой ритм до тех пор, пока не затихла под действием тёмного, неспокойного сна.

Противный ехидный смешок заставил его проснуться.

– Я тебя съем, – произнёс скрипучий голос из-под кровати.

Леннард распахнул глаза. Сердце готово было вырваться из грудной клетки. В комнате на какой-то момент воцарилась тишина. Каин лежал, вцепившись в одеяло, и отчаянно прислушивался к тишине. В какой-то момент ему удалось убедить себя в том, что сознание разыгрывает свои злые шутки. Но из-под кровати понеслось довольно причмокивание.

– Съем тебя, – снова сообщил сосед и хихикнул. Когтистая лапа, появившаяся в тонкой полоске света луны, царапнула пол.

– Я – голодный. Каин – вкусный. Вкус-с-сный.

Тварь голодно заурчала. Леннард подскочил на кровати, прижался к стене, цепляясь за одеяло сведенными от паники пальцами.

«Просто сон. Галлюцинации. Ничего не происходит. Сейчас я закрою глаза…»

Но глаза отказывались закрываться: подсознательно Каин не мог лишить себя одного из самого важного сейчас чувства.

Смех соседа становился все более омерзительным.

– Кушать! – требовательно заявил он.

– Обойдёшься! – в голос огрызнулся Каин и начал лихорадочно соображать.

Меч вместе с остальным обмундированием лежал на другом конце комнаты. Да, она была всего около девяти футов в длину, но чтобы добраться до оружия все равно нужно было встать с кровати… И тварь дожидалась именно этого.

– Голодный, – не преминула напомнить она, шкрябая пол.– Тебя съем.

Взгляд упал на свечу, что стояла у изголовья постели. Надо было всего лишь протянуть руку. Каин с облегчением выдохнул. Все порождения ночи боялись света. Руки тряслись как в самой жестокой лихорадке. Спички не только не загорались – падали из слабеющих с каждой минутой пальцев. Наконец серная палочка вспыхнула, даря скромные лучики света. Следом загорелась и свеча. Каин сделал глубокий вдох – и рванулся за мечом, одновременно выговаривая закосневшими губами обрывки вспомненных молитв. Меч со скрежетом покинул ножны, снова даруя силу рукам. Каин торжествующе обернулся, занося клинок – и из горла вырвался вопль.

Монстр стоял перед ним в полный рост. Ночные тени окружали его плотным маревом, глотая лучи света, испускаемые крохотным огоньком свечи. Но Каин все равно видел очертания жёсткой шерсти, клыков, блестящих от слюны и кривые лапы с изогнутыми когтями-саблями, достающих почти до пола. Монстр прищурил жуткие зеленые глаза:

– Тебя ску-у-ушаю, – и двинулся на иолата.

Каин шарахнулся назад. Незапертая дверь открылась, когда он налетел на нее спиной, и Леннард рухнул прямо на проходящий мимо патруль. Скользнув взглядом, Каин едва сдержался, чтобы не заорать снова: он видел перед собой мертвые лица, обтянутые пергаментной кожей с проступающими серыми нитями вен.

Ушедшие все же пробрались в мир живых.

Они здесь.

Подобравшись, Леннард крепче перехватил меч и рубанул наотмашь.

Глава 6

Звон стали о сталь заглушал собственные мысли.

Каин рубил направо и налево, поддерживаемый гулом набата, что в какой-то момент рокотом отразился от каменного свода.

Его окружали. Приходилось изворачиваться, чтобы успевать отражать удары со всех сторон. Каин не понимал, откуда берутся все новые и новые бесы, и почему никто не спешит на помощь.

Паника придавала сил. Голову лихорадило. Каин чувствовал – он начинает уставать. Набат и лязг слились в один монотонный звон, от которого хотелось зажмуриться. Мышцы наливались свинцом.

– Леннард! – голос рыцаря-капитана рыком отзвучал в голове. Повернувшись на звук, Каин упустил момент.

Последнее, что он запомнил, был вкус крови во рту, когда его голова ударилась об каменный пол.

Следующее осознание мира и самого себя приходило вспышками. Его поили чем-то горьким, затем – чем-то сладким. Он слышал голос рыцаря-капитана, но не мог понять, о чем он говорил и с кем.

«Что это такое? Что?» – вопрошал он у себя в минуты просветления, но ответа у него не было.

Когда сознание вернулось в очередной раз, он вдруг услышал знакомый голос:

– … но он сохранит рассудок?

– Пока не могу сказать, – ответил более взрослый женский голос.

Каин с усилием повернул голову.

– Дженна…

Он хотел сказать что-то еще, но комната качнулась и снова потеряла свои очертания.

На этот раз он очнулся быстро, ощущая, что кто-то хлопает его по щекам.

– Здравствуй, братец, – услышал он, как только из тумана выплыло лицо сестры. – Знаешь, не могу сказать, что слышать про брата, который служит в священном Ордене, что он стал наркоманом – приятно.

Каин слабо качнул головой в попытке возразить, но Дженна не обратила внимания на его жалкие потуги.

– А знаешь, что самое обидное? Мать тобой так гордилась, – она продолжала ковырять свежую рану. – Вся деревня знала, что Каин служит в Ордене. Славный, добрый мальчик. Пусть она и не знала тебя, она всегда любила тебя больше нас всех. Знаешь, как она тебя называла? Моя крошка. И где ты теперь, «крошка»?

Леннард закрыл глаза. Откуда-то из груди поднялся ком, сковавший горло. Сердце наполнилось разрывающими слезами. Дженна выпрямилась.

– Как только лекари признают тебя более-менее вменяемым, я заберу тебя домой. Я говорила с Вудроу. Он сказал, что можешь взять отпуск до тех пор, пока не поправишься. Только ответить мне на один вопрос, – голос Дженны стал серьёзнее.– Ты все ещё хочешь продолжать службу? После возвращения тебя будет ждать трибунал.

Каин очень хотел ответить что-то определённое. Но в голове царила глухая пустота.

– Ладно. Подумай, – Дженна поднялась, инстинктивным движением оправила одежду. – Я заберу твои вещи из комнаты и отправлю их домой.

На этот раз не дожидаясь реакции, она направилась к двери.

– Подожди, там же… – Каин сам удивился, как бессильно и бесплотно прозвучал его голос.

Дженна даже не обернулась.

– Под кроватью…

***

Следующие несколько дней Каину казалось, что его мозг отделен от тела. Его то бросало в жар, то трясло от холода.

День за днем лекари вливали в горло какие-то отвратительные горькие микстуры, от которых мысли гасли, и Каин лежал безмолвно, и почти не двигаясь.

Когда их действие прекращалось, он отчаянно пытался вспомнить, что же на самом деле толкнуло его превысить дозу, но воспаленное сознание почему-то отказывалось выдавать что-то, кроме звенящей пустоты.

И все, чего он жаждал больше всего – четкой грани между реальностью и его больным и полуразрушенным разумом.

Все это время Эредис он не видел. В лазарете постоянно кто-то был, и пробраться туда незамеченной было невозможно. И скорее всего, это было и к лучшему. Он не знал, что должен был сказать ей после всего произошедшего.

Да и хотел ли он говорить ей что-то…

Вменяемым – но не исцелившимся – его признали через три недели и передали в надежные руки Дженны.

С каждым днём Каин понимал: как бы он не не хотел возвращаться в Магистериум, он был абсолютно непригоден для жизни вне Ложи.

Он изо всех сил пытался быть полезным, чтобы отблагодарить сестер за то, что они возятся с ним, но со временем выяснилось, что в быту он был совершенно бесполезен.

Несмотря на то, что он прекрасно владел мечом и щитом и мог сражаться даже с завязанными глазами, ему не удавалось удержать даже рубанок. Наблюдая за его кривыми попытками, Брант кривил губы и отворачивался. Но Каин был благодарен хотя бы тому, что он воздерживался от язвительных комментариев.

На рынке от него тоже было мало толка. Как-то раз Лири позвала его на ярмарку – продавать обрядовые свечи с травами, которые она сама катала из вощины. Так Каин чуть не оглох от непрерывного щебета дам разных возрастов. Они торговались по несколько минут, прежде чем прийти к соглашению. А он молча недоумевал.

В какой-то момент он даже предложил сёстрам часть своего жалования. Денег скопилось достаточное количество, ведь тратить их все равно было некуда, но Дженна дала ему подзатыльник, заявила, что он ей надоел своими вечными страданиями и что «будь ее воля – давно бы отправила его на лесоповал».

А тем временем пришло безмолвное Предзимье – зола, покрытая изморозью. Время, очень подходящее внутреннему мироощущению Каина.

Его проблема с Ignifer была больной мозолью. Он не ушел из его жизни полностью, лишь снизился для необходимого минимума. Но зависимость осталась. И часто Каин ловил себя на том, как тянется его рука с шкатулке, блестящей черным лаком. При этом он понимал, какая это отвратительная штука. Если он его принимал – ему было плохо. Переставал принимать – ему все равно было плохо. Разумом он понимал, что все будет хорошо, и, возможно, ему удастся спасти свою бестолковую жизнь, если он сможет держаться подальше от шкатулки, в которой зовущим блеском светились маленькие шарики. Он часто просыпался ночью. На этот раз не от душащих кошмаров, а от какой-то безвыходной тоски и подолгу смотрел в безмолвную пустоту ночи уставшими глазами.

Он старался связать все произошедшее воедино, но кусочки постоянно не складывались. Словно в этой мозаике недоставало какого-то фрагмента… И что-то внутри Каина понимало, что его необходимо найти.

Об Эредис он старался не думать. Но когда мысли все же возвращались к ней, на языке чувствовалась горечь обиды и ревности. Хотелось найти разумное объяснение ее поступку, но сердце упорно шептало, что такому объяснения не найти. И Предзимье вторило отгоревшей душе иолата.

Пока ему удавалось спасти свою жизнь, но Каин не понимал, для чего.

И он совершенно точно был несчастлив.

***

В доме пахло брусничным пирогом и можжевельником. Каин с неким скептицизмом наблюдал, как сестры украшают корзины с угощениями цветными лентами.

– Ты зря смеёшься, – Лири выпрямилась и откинула волосы. – Вот синяя ленточка – цвет бессмертной души. Красная – цвет сердца. Зелёный – цвет разума. Духи будут довольны такому подношению.

– Лири, я иолат. Я не верю в духов, – Каин пожал одним плечом и улыбнулся уголком губ.

– Вот поэтому у тебя одни проблемы!

Дженна шикнула. Лири обиженно посмотрела на брата и, повернувшись к нему спиной, вернулась к своему занятию.

– Там зарево, – вдруг встревоженно бросила Дженна, подойдя к окну. – Такое яркое…

– Где? – Лири бросила ленты, подбежала к сестре, взволнованно прижала ладонь к губам. – Каин, глянь! А не там ли Магистериум?..

Каин приблизился – и обмер. На чернильном небе расцветали цветы зарева, и, судя по тому, насколько они были яркие, пожар был сильным.

Сердце отдало приказ раньше мозга. Схватив с кресла куртку, Каин бросился в конюшню.

Руки путались в ремнях упряжи. Леннард выгонял мысли из головы, но в висках упорно билось: «Лишь бы ничего не случилось!»

Его остановил оклик Дженны.

– Подожди!

Леннард раздраженно обернулся – и сердце с грохотом рухнуло куда-то в пропасть. Из-за спины сестры вышла Эредис.

Каин и не предполагал, что бросится к ней, лихорадочно ощупывая в поиске ран и вглядываясь в прозрачные глаза. А магесса лишь повторяла его имя, цеплялась за руки и явно пребывала в шоковом состоянии.

Это заметила и Дженна и почти силой увела девушку в дом.

В комнате царила тишина. Налив Эредис горячего чая, Дженна уволокла с собой Лири и детей, оставив их наедине.

Девушка отогревала замерзшие руки о чашку, дула на кипяток, наблюдая, как поднимается в воздух пар.

Каин перебирал пальцами. Первая паника прошла, сердце уступило место разуму.

Друг на друга они не смотрели.

– Я переживала за тебя, – вдруг тихо сказала Эредис. – Я не могла тебя увидеть все это время и из-за этого переживала еще сильнее.

Она нервно усмехнулась.

– Разве? – Каин выпрямился, шумно выдохнув. – А мне казалось, что твое одиночество скрашено Первым чародеем.

Он не кричал. Не обвинял. Но Эредис вспыхнула, поставила кружку на стол. Пальцы ее начали перебирать стежки шали, которую одолжила ей Дженна.

– Откуда ты?.. – она вздохнула. Ее пальцы метнулись к косе, запутались в волосах. – Оказывается, я нравилась ему. И кто-то донес ему про наши встречи. Он шантажировал меня… Тебя бы наказали, если бы это дошло до рыцаря-капитана, – магесса всхлипнула и закрыла лицо руками.

Каина словно ошпарило пониманием и стыдом.

Все оказалось так просто – и так… омерзительно.

– Как ты вообще оказалась здесь? Явно же не для того, чтобы меня увидеть?

Он больше не хотел развивать предыдущую тему.

Эредис разнервничалась еще сильнее.

– Ты же знаешь, что в конце осени приводят молодых магов?.. Их готовят к Посвящению.

Каин кивнул.

– Так вот. То ли кто-то испугался и не мог контролировать свои силы, то ли… еще что-то произошло – я не знаю, но случился чудовищный выброс магии. Материи были разорваны. Граница миров пошла трещинами, начала просачиваться потусторонняя энергия. Люди начали сходить с ума. Началась бойня. Маги и иолаты… Они убивали себя и друг друга… – голос Дис задрожал. – Некоторые из нас сумели выбраться, но мы теперь отступники… Остальные остановились в городской таверне, а я попыталась найти тебя. Нашла, – девушка вяло улыбнулась, но улыбка тут же померкла. – Каин, что нам делать? Придумай что-нибудь?..

Каин категорически не понимал, чем он – обычный рыцарь Ордена – может быть полезен магам. У него не было ни средств, ни связей.

– Кто еще выжил? Первый чародей? Рыцарь-капитан? – внезапно охрипшим голосом поинтересовался он.

– Вудроу пытался остановить нас. Он появился у самых ворот. Но потом на него накинулись ушедшие, – Эредис вздрогнула, возвращаясь в тот страшный момент. – Я не знаю, что с ним произошло. Мы убежали.

Каин дезориентировано кивнул.

Так странно. Он сомневался, хочет ли возвращаться в Орден. А теперь может оказаться, что и возвращаться-то некуда…

– Мои братья по Ложе хотят покинуть Атлон, – снова заговорила Эредис.

– И куда вы поедете?

– «Вы»? Я не говорила про себя. Я хочу остаться с тобой.

Леннард ошарашенно взглянул на нее. Интересно, как она себе это представляла?!

– Тебе не нужно возвращаться в Орден, – пылко заговорила девушка. Она встала, подошла к нему и опустилась на колени, заключая его руки в свои ладони. – Давай уедем вместе? В Ватералл! И в Терию. Да, точно в Терию, там нас никто не сможет найти. Будем жить, как будто нет в мире ни магии, ни Магистериумов…

Мужчина не мог вымолвить ни слова.

Идея была и манящей, и отталкивающей своим безумием.

– Давай обдумаем это получше, – наконец решил он. – А сейчас лучше тебе отдохнуть. Я поговорю с Дженной по поводу комнаты.

– Как она отнесется к тому, что я останусь с тобой? – девушка подняла голову. В ее глазах мелькнули озорные искры.

Каин усмехнулся, представив себе лицо Дженны.

И оно оказалось именно таким, каким рисовало себе его сознание. Смерив Эредис неопределенным взглядом, она медленно кивнула и принесла еще одно одеяло.

Когда Дис устроилась у него на груди, засыпая, Каин чувствовал, как сердце пропускало удары. Но что-то тут не складывалось. Девушка была очень убедительна в своем рассказе, но и в этой картинке не хватало пары кусочков…

Ближе к полуночи, устав от мыслей, снующих в голове, и почти отчаявшись разгадать эту загадку, Каин заснул.

Глава 7

Каин пошевелил рукой – и вздрогнул. В ладонь вцепились маленькие холодные иголочки.

Затекла.

Поморщившись, он перевернулся на другой бок и столкнулся взглядом с Эредис. Девушка лежала, подложив руки под голову и чуть улыбалась.

– Ты просто не представляешь себе, как давно я мечтала о подобном утре, – ее улыбка стала чуть шире.

Мужчина сонно ухмыльнулся в ответ и снова закрыл глаза. Рассветный сон был особенно сладок, и ему хотелось растянуть это удовольствие. Сквозь дремоту он чувствовал, как Дис придвинулась ближе. Ощущал, как кончики ее пальцев гладят его лицо, и ловил их губами. Девушка тихо смеялась и целовала его. Каин лениво отвечал на ее поцелуи, чувствуя, как руки девушки бродят по его телу.

– Знаешь, я так привыкла к твоему взгляду, – вдруг прошептала Эредис.

Каин приоткрыл глаз, вопросительно посмотрел на нее.

– Это сложно объяснить. Ты постоянно был рядом. Я чувствовала тебя рядом. Знала, что если что-то пойдет не так, ты сразу это заметишь. И когда ты находился в лазарете, а потом еще и уехал, не сказав ничего, мне было… неуютно. Я не чувствовала себя в безопасности.

Ничего не говоря, Каин сгреб ее в объятия, обнимая крепко-крепко и чувствуя, как сердце трепещет от нежности.

В конце концов, он заснул окончательно.

Утром солнце так и не вышло. На небе повисли тяжелые тучи, принесшие первый снег, и от этой серости клонило в сон еще больше.

Каин проснулся от стука.

– Хватит дрыхнуть! – донесся из коридора голос Дженны.– Единственный мужчина в доме, а толку от тебя, как от козла молока!

Молчаливо согласившись с сестрой, Каин заставил себя встать с кровати и спуститься вниз.

Он нашел Эредис в компании Лири и детей на кухне. Дженна протянула ему тарелку с остатками уже остывшего завтрака.

– Сэр рыцарь, – подошла к нему одна из племянниц – Зои. Она была самой младшей дочерью Лири и была удивительно похожа на мать.

Каин повернулся к ней. После Зои все дети начали называть его не иначе как «сэр рыцарь», но Каин неизменно слышал издевку в этом обращении. Девочка протянула ему небольшой амулет на веревочке. Он был сплетен из тоненьких ивовых прутиков и украшен бусинами.

Каин вопросительно взглянул на племянницу.

– Я сама сделала, – Зои выглядела очень довольной собой.– Его нужно повесить рядом с кроватью, и он будет отгонять плохие сны.

Каин выдавил улыбку и укоризненно посмотрел на Лири. Он много-много-много раз повторял, что не верит ни в суеверия, ни в чудеса. Ни в духов. В ответ Лири лишь пожала плечами и мягко улыбнулась.

Из передней донеслись громкие голоса, и на кухне появилась встревоженная Дженна.

– Каин, там приехал отряд. Спрашивают тебя и хотят обыскать дом. Что произошло?

Каша встала в горле. Мужчина быстро поднялся и молча приказал Эредис подняться наверх.

«Сиди тихо!» – велел прижатый к губам указательный палец.

Девушка кивнула и, скинув туфли, чтобы ее не выдал стук каблуков, побежала по лестнице наверх.

Нервно пригладив волосы ладонью, Каин вышел к незваным гостям.

Увидев пять рыцарей, он даже порадовался в глубине души, что Эредис ошиблась, и погибли не все. Во главе отряда был сэр Теренс. Они были одного возраста и обучались вместе. Но у Теренса был влиятельный отец, благодаря усилиям которого молодой иолат стремительно взлетел по карьерной лестнице и к двадцати годам уже был в звании рыцаря-лейтенанта. Он был невысок, рыж и в полном обмундировании вызывал у Каина стойкую ассоциацию со старой черепахой.

– Рад видеть тебя в здравии, Леннард, – Теренс протянул руку для приветствия. И, пожимая ее, Каин понимал, что уже готов к грядущему моральному бою.

– Что тебе известно о восстании магов в Магистериуме? – Теренс сложил руки на эфесе меча.

– Восстании? – переспросил Каин.

Это не было странностью, он был в этом уверен. Это было закономерностью. Маги были виноваты даже тогда, когда ничто не указывало на их вину.

– Я видел пожар, – Каин пожал плечом. – И про восстание слышу впервые.

– Кто еще есть в доме?

– Сестры и их дети.

– Мы же понимаешь, что мы должны обыскать дом?

– На каком основании? – Каин скрестил руки на груди. Хотя он и сам прекрасно понимал, на каком.

– В Ордене часто поговаривали о вашей связи с одной из воспитанниц Второй Ложи. Эредис Баярд. Восстание было тщательно спланировано. Она и еще несколько магов были во главе этого бунта. Они сбежали раньше, чем мы смогли что-то сделать. И мы хотим удостовериться, что ты не дал им убежища.

Каин скрестил руки на груди.

– Не могу сказать, что мне приятны подобные подозрения. Но дело ваше – проверяйте.

Теренс посмотрел на него – кажется, даже с неким уважением – и молча махнул рукой. Несколько иолатов зашли за дом и встали на карауле у выхода в сад. Еще несколько остались во дворе. Остальные зашли в дом.

Каин потер лоб, чувствуя, как колеблются материи: рыцари Ордена искали беглянку, используя ее же оружие.

На порог вышла Дженна.

– Можешь объяснить, почему твою даму сердца ищут иолаты? – грозным шёпотом спросила она.

– Я все объясню тебе чуть попозже, – отозвался Каин, почти не размыкая губ.

– Она маг? – Дженна явно не собиралась дожидаться этого «попозже».

Леннард раздраженно посмотрел на сестру.

– Прекрасно, – Дженна фыркнула. – Ты думаешь, единственное, чего мне сейчас не хватает – это магов и облав?

– Мы уедем на днях, – прошипел Каин, схватив ее за руку. – Куда вы ее дели?

– Лири увела к соседям, как только… Подожди, что значит «мы»?!

Леннард не удосужился дослушать, переключил внимание на вышедшего из дома Теренса.

– Похоже, в этот раз мы действительно ошиблись, – лейтенант снова сложил руки на эфесе меча. – Мы уходим.

Каин сдержанно кивнул на прощание, и как только стих топот копыт за воротами, бросился в соседний двор.

По соседству жила пожилая семейная пара, которой Лири часто помогала по хозяйству. И они часто захаживали в гости, приносили то сдобу с изюмом, то свежую рыбу после хорошего улова. Они были хорошими, порядочными людьми. Но даже им Каин сейчас не доверял.

Эредис кинулась к нему, едва заметив. Она была бледна, а искусанные в беспокойстве губы подрагивали.

– А если их найдут? А если их найдут? – лихорадочным шепотом повторяла она, хватая Каина за руки. – Мы должны ехать! Ты должен нам помочь! Я не знаю, кому могу доверять больше, чем тебе…

Иолат гладил руки девушки. Его сердце разрывалось, разделяя боль возлюбленной.

– Собирай вещи. Я приготовлю лошадей. Встретимся с твоими собратьями, пока не поздно, и постараемся вывезти вас на ближайшем корабле.

Эредис замерла, порывисто прижалась губами к его губам в кратком поцелуе и стремглав бросилась к дому.

Каин помедлил, прежде чем отправиться за ней. Он не понимал, что сейчас толкает его на поступки, за которые иолатов отправляли под трибунал, а бывало, что и на виселицу. Возможно, он гнался за потерянным кусочком истины, из-за которого не мог вникнуть в происходящее.

Что-то настораживало его и в поведении Эредис. Она боялась – и это было логично в данной ситуации. Но он раньше видел испуганных, загнанных магов. Кто-то катался в истерике. Кто-то забивался в угол, вздрагивая от каждого звука. Обладатели самых крепких нервов старались не привлекать внимание. Они замыкались и старались не отбрасывать даже тени – не то, чтобы строить какие-то планы.

Поведение Эредис не было похоже не страх.

Кажется, это было нетерпение…

Каин потер шею и отогнал эту мысль.

Конечно, нет. Просто больное сознание зачем-то хотело убедить его в этом.

Тяжело вздохнув, иолат отправился в конюшню.

Когда он вернулся в дом, Эредис методично заталкивала вещи в холщовые сумки. Заметив Каина, она на секунду прервалась, молча посмотрела на него и вернулась к своему занятию.

– Мы сейчас приедем в таверну. Поговорим с твоими собратьями. О чем? – Каин сел на табурет.

– О том, как попасть на корабль. Неважно куда, главное – подальше отсюда.

– Почему вы не хотите обратиться в другие Ложи?

Эредис на мгновение замерла, затем выпрямилась и перекинула косу с плеча на спину.

– Да? И в какие же?

– В Руан. Например. Думаю, вам помогут.

– Да что ты! – девушка фыркнула. – Каин, ты правда не понимаешь? Сейчас в глазах Магистериумов мы – отступники. А Второй Ложе нет больше радости, чем сцапать беззащитных магов.

Каин пожал плечами.

– Наверняка слухи о падении нашей Ложи уже разнеслись по миру. Вряд ли вас сочтут отступниками. Вы просто бежали от смерти.

Леди Баярд закатила глаза.

– Ты идиот, Каин. У иолатов логика такая: маги не имеют права покидать Ложу, даже если она горит синим пламенем. Пусть горят вместе с ней. Хлопот меньше. Хотя… – в глазах магессы зажегся огонек. Она взяла еще один табурет, села напротив Каина и нагнулась к нему. – Если нас приведёт иолат, возможно мы все останемся живы.

Леннард сразу смекнул, к чему она ведёт. Выпрямился, усмехнулся, покачал головой.

– Не выйдет. Меня отстранили от службы. И обмундирование осталось в Магистериуме.

Искра в глазах магессы чуть померкла.

– Пусть покажут тебя магам. Они поймут, что ты иолат.

– Каким образом?

Эредис мгновение помедлила и, потянувшись, нежно коснулась его шеи.

– Вы видим ваш Ignifer. Он живёт в вас. Дышит, пульсирует. Здесь, – ее пальцы скользнули по сонной артерии, – и здесь, – прохладное касание отметило висок. – Он извращает ваши мысли. Повелевает и подчиняет.

Каин почувствовал, как по шее, вниз под рубашку, скользнул холодок. Он доподлинно знал, о чем говорит Эредис.

– Что ж, – он кашлянул, чтобы отвлечься. – Раз такое дело… Может что-то и получится.

Девушка довольно улыбнулась и затянула завязки сумок.

– Я готова. Ты… будешь прощаться?

Каин покачал головой. Сестрам он все объяснит позже. Когда вернется. Если вернется.

Таверна, в которой укрылись сбежавшие маги, располагалась на холме, за чертой города. В ней всегда было многолюдно, пахло табачным дымом и жареным на углях мясом.

Когда Каин открыл дверь, его оглушили голоса, грубый хохот и звон посуды, который вплетался в веселую мелодию свирели. Пропустив Эредис, иолат бегло осмотрелся. В одном углу развлекались купцы. Эль и пиво на их столах лились рекой, а посередине лежал аппетитный барашек. Как обычно девочки-официантки были с ними особенно учтивы, рассчитывая на щедрые чаевые. Недалеко от них за столом расположились лесорубы – огромные, бородатые мужики. Ничего примечательного. Каин повернулся. Еще один угол занимали музыканты. А рядом с ними расположились обычные горожане. Никого, кто был бы похож на беглых магов, Каин не видел. Он вопросительно посмотрел на Эредис. Та кивком указала на лестницу, ведущую на второй этаж. Там располагались жилые комнаты. Магесса нырнула в толпу и уверенно направилась к лестнице. Каин последовал за ней.

Дойдя до конца коридора, девушка остановилась перед последней дверью. Быстро оглядевшись, она пальцем начертила на дереве небольшую руну. Тихо зашипев, та вспыхнула – и искры исчезли, словно пробравшись сквозь дерево на обратную сторону двери. Каин знал этот вид магии. Он относился к простейшим заклинаниям, не требующим взаимодействия с Границей.

Через несколько секунд замок щелкнул, впуская их в комнату. Как только Каин переступил порог, маги – их было около десяти – вскочили. Материи колыхнулись, по их пальцам побежали языки пламени и электрические разряды молний.

– Спокойно, – Эредис вскинула руки. – Он не опасен. Он обещал помочь.

Глава 8

Обсуждение затянулось до полуночи.

Чтобы не смущать магов, Каин расположился в самом темном углу комнаты. Он не перебивал, не задавал вопросов, лишь внимательно слушал. За это время он успел хорошо разглядеть магов. Его внимание почему-то привлекла одна из девушек. С коротко остриженными темными волосами и огромными прозрачно-серыми глазами – она выглядела так, словно попала сюда по какой-то нелепой ошибке. Каин мысленно усмехнулся. Ей бы сейчас быть фрейлиной королевы и танцевать на приемах, а не сидеть в душной комнате придорожной таверны за придумыванием плана побега.

В итоге было решено задержаться в Атлоне еще на пару дней. Не больше. Этого хватило бы на то, чтобы достать фальшивую путевую грамоту, якобы Каину было поручено перевезти оставшихся в живых магов через границу. Единственное, что осталось не решенным – куда именно. Кто-то предлагал Ватералл, в котором магия занимала почётное место, кто-то настаивал на том, чтобы отправиться в Терию – нейтральную страну без магии. Магов, родившихся там, отправляли в другие страны, и Терия была единственной страной без Магистериума.

Но в любом случае, и Терия, и Ватералл находились на другой стороне моря. И нужно было без происшествий добраться до порта и сесть на ближайший по расписанию корабль.

Часть жалования Каина пошла на аренду лошадей.

А сам он до сих пор не определился, сколько продлится его путешествие. Сначала он хотел проводить Эредис с остальными магами до порта, чтобы удостовериться, что они благополучно сели на корабль. Сейчас он был уверен, что правильнее будет разделить с магами весь их путь.

Луна стояла уже высоко, когда споры сошли на нет, и маги начали готовиться ко сну. Поддавшись уговорам Эредис, Каин остался на ночь с ней. Он не заметил, как зыркнул на него хозяин, когда он спустился оплатить свободную комнату.

Но этой ночью он долго мог заснуть. Несколько раз он вставал, подходил к окну, вдыхал уже по-зимнему холодный воздух. Зажигал свечу, пытался написать Дженне, понимая, что, скорее всего, домой он теперь попадет очень не скоро. Были моменты, что он начинал сомневаться в правильности и – самое главное – безопасности их затеи, но тут же убеждал себя, что лучшего варианта нет и быть не может.

Сон сморил его, когда небо посерело перед рассветом. Но выспаться не удалось: на первом этаже что-то рухнуло с оглушительным грохотом. Послышались крики и ругань. Каин подскочил, моргая и пытаясь по привычке найти меч.

– Это просто драка, – донесся откуда-то сбоку голос Эредис. – Успокойся. Никто не нападает. И тебе желательно начать собираться, если хочешь выйти со мной в город.

– В город? – Каин сел, разминая мышцы, затекшие после отвратительной постели. – Ты думаешь, что разгуливать по городу, когда на тебя охотятся иолаты – это здравая мысль?

– Мне нужна новая одежда, – Эредис посмотрела на него.– Хотя жаль, что нас так и не научили менять внешность. Слишком много энергии на это уходит, – последняя фраза прозвучала задумчиво, словно девушка обращалась уже не к Каину.

Тот тем временем встал, плеснул в лицо водой из чаши для умывания, просыпаясь окончательно. Подошёл к девушке; та подставила щеку для поцелуя. Сама она сидела на подоконнике и заплетала волосы в косу. Это был один из ее безобидных девичьих ритуалов. В любой ситуации она стремилась выглядеть хорошо.

– Знаешь, – вдруг заговорила Эредис, и голос ее звучал как-то особенно серьёзно, – у меня был друг. Даже больше. Такие отношения за пределами Ложи называются «семьей». Его перевели из Ложи Руана, но он так и признался, за что. Мне было семь или восемь, он был чуть старше. Сначала он постоянно задирал меня и других девчонок, но знаешь, как-то по-доброму… Рассказывал страшилки. Когда мне исполнилось четырнадцать, и мы начали изучать практические заклинания, он внезапно отгородился. Я видела, что некоторые заклинания у меня выходят лучше, а когда пыталась помочь, он почему-то злился. И однажды я призналась, что готова завалить все экзамены, лишь бы больше не ссориться. Он был тронут до глубины души. Конечно, совершить сказанного он мне не дал. Еще через пару лет он познакомил меня со своей возлюбленной. Ее звали Мелисса. А пару дней назад мне пришлось увидеть, как им завладел Ушедший. Мой лучший друг кинулся на меня в попытке убить, – Эредис на какое-то время замолчала, теребя кончик косы. – Как после такого я смогу довериться кому-то еще?

Девушка повернулась к Каину.

– А тебе я могу доверять? – ее голос звякнул сталью.

– Да, – ответ иолата был не менее твёрд.

И девушка сразу как-то обмякла, расслабилась. Заулыбалась, подошла к мужчине. Ее пальцы игриво пробежались по его плечам. Встав на мысочки, она потерлась щекой о его заросшую небрежной щетиной щеку. И было в этой простой ласке что-то, от чего сердце опустились куда-то вниз, опалив жаркой волной. Девушка прижалась чуть плотнее, поцеловала нежно и сладко – и тело тут же напомнило, как оно скучало по ее прикосновениям.

Поцелуи становились жарче, объятия крепче, чем позволяли всевозможные правила. Рука опустилась сама собой, поглаживая небольшие ягодицы, обтянутые грубой тканью простецкого платья. Запах ее духов, еще не сошедших с кожи, погружал в дурман. А может он слышал его только в своей голове, накрепко связав с образом магессы.

Возбуждение, сгустившееся в паху, постепенно становилось почти болезненным. И Каин не желал больше ждать. Мельком поглядев ветхую постель, он толкнул Эредис к столу. Та тут же повернулась к нему спиной, оперлась о столешницу локтями и качнула бёдрами ему навстречу. Каин медленно выдохнул. Он готов был поклясться всеми заветами Ордена, что Эредис намеренно сводит его с ума.

Зашуршала ткань. Каин не стал церемониться, и вместо того, чтобы размеренно снять платье, попутно покрывая белую спину поцелуями, он просто собрал юбку, поднимая ее до поясницы. Едва слышно охнув, девушка инстинктивно раздвинула ноги шире и неосознанно качнулась снова, навстречу проникающим в нее пальцам.

Двигаясь в такт настойчивой ласкающей руке, магесса кусала губы, сдерживая стоны – привычка, оставшаяся с Магистериума. Убрав пальцы, мужчина торопливо развязал шнуровку на брюках. Эредис приняла его в себя с тихим протяжным стоном, что тут же вскружил голову.

Каин со всех сил пытался растянуть удовольствие, останавливался, дышал глубоко. Но Эредис так чувственно отзывалась на все его действия, так стонала, подстраиваясь под его ритм, что он сдался, кончая постыдно быстро.

Несколько секунд девушка еще оставалось в той же позе, а потом медленно выпрямилась, оправила юбку.

– Ужасно хочется пить, – чуть хрипло призналась она и еще непослушной рукой пригладила волосы. Ее коса уже не была такой идеальной. Каин устало улыбнулся, приводя в порядок брюки.

– Я принесу что-нибудь на завтрак.

Девушка кивнула и скрылась за занавеской, за которой располагалась простенькая ванна.

Каин спустился на первый этаж.

В таверне стало значительно просторнее – многие разошлись по домам. Только несколько горожан, перебрав с элем прошлым вечером, дремали, уронив головы на сложенные на столе руки. Официантки мели полы и протирали свободные столы, готовясь к новому дню.

Взяв хлеба, сыра и несколько яблок на завтрак, Каин попросил хозяина таверны подготовить провианта в дорогу.

Когда он вернулся в комнату, Эредис была уже почти готова к выходу в город.

Наскоро перекусив, они покинули таверну.

Морозный ветер щипал щеки, хотя снега еще не было. И воздух был прозрачный-прозрачный, почти звенящий.

Жители, отпраздновав окончание осени, уже начали готовиться к встрече зимы. Почти каждая дверь была украшена зеленым венком с лентами и шишками, в окнах даже днем ярко горели свечи в красивых подсвечниках.

Эредис шла медленно, кутаясь в свою шаль, которая не могла согреть должным образом, но ее это совсем не смущало. Она оглядывалась по сторонам, тихо, но от этого не менее восторженно охая. Каин поглядывал на нее, чуть улыбаясь. В том, что самые обыденные вещи вроде яркой вывески на лавке белошвейки могли стать для кого-то объектом восхищения было нечто… печальное.

Прогулка закончилась ближе к сумеркам. Отгоревший, по-зимнему спокойный закат уступил место сизой тени.

Каин нес несколько пакетов с покупками. Эредис оказалась на удивление вдумчивой и экономной в выборе самого необходимого. Сама она шла рядом с мужчиной, опершись на его локоть, и куталась уже не в шаль, а в теплый плащ, подбитый хорошим мехом. Конечно, Каину не удалось отказать себе в удовольствии побаловать возлюбленную. И сейчас, думая о том, что скоро его может ждать именно такая жизнь – спокойная и размеренная, он понимал, что такая перспектива его вполне устраивает.

Даже возвращение в душную, пропахшую элем и табаком таверну не испортило настроения. По доброте душевной накинув еще несколько серебряков за аренду, Каин поднялся наверх. Эредис уже разбиралась обновки и сортировала их по вещевым мешкам.

Не успел Каин раздеться, как в дверь осторожно постучали. Эредис замерла. Жизнь научила ее бояться даже обычного стука в дверь.

– Это хозяин, – донеслось из коридора. – Откройте, пожалуйста.

Ничего не подозревая, Леннард открыл дверь, и обмер, когда увидел за спиной хозяина рыжего Теренса и весь его отряд. Лейтенант твердой рукой отодвинул мужичка в сторону, заглянул в комнату, мельком взглянул на Эредис и сложил руки на эфесе меча.

– Ты арестован, Леннард, – он снова посмотрел на Каина, и тот мог поклясться, что в голосе Теренса звучало неприкрытое удовольствие. – Не нужно было считать нас идиотами.

Глава 9

Каин понимал, что сопротивляться целому отряду бесполезно. Но он инстинктивно дернулся за мечом – и запоздало вспомнил, что оставил его в комнате. И его действие не осталось незамеченным и безнаказанным – перед глазами мелькнула латная перчатка, и лицо обожгло болью. Во рту появился железистый привкус крови. В глазах помутнело. Каин слышал, как закричала Эредис, чувствовал, как материя Границы искривилась, подчиняясь ей – но ее крик захлебнулся под подавляющей энергией отряда.

Еще один удар не заставил себя ждать, несмотря на то, что Каин уже не мог сопротивляться. Мир с хлопком провалился в пустоту.

Когда иолат пришел в себя, он с трудом осознал, что сидит, прикованный крепкими цепями. Не открывая глаз, Каин прислушался к ощущениям. Торс болел. Лицо стянуло коркой запекшейся крови. Его однозначно били. И возможно даже не один раз. При неудачной попытке пошевелиться, железные браслеты впились в уже растертую кожу. Сцепив зубы, Каин медленно выдохнул от острой боли. Хорошо, хоть зубы были на месте. Откуда-то издалека послышался грохот военных сапог. Шаги приближались. Разлепив глаза, Каин наконец осмотрел место своего заключения. Он однозначно был не в Магистериуме. Но голые каменные стены не могли дать ему ни одной подсказки о его местонахождении.

Решетка громыхнула, пропуская в камеру Теренса и рыцаря-капитана Вудроу. Если бы Каин был в другой ситуации, он обязательно порадовался бы, что тот выжил в пожаре.

– Иди, – взмахом руки рыцарь-капитан отослал лейтенанта. Теренс замешкался, глядя на Вудроу.

– Ты и так сделал больше, чем нужно, – с нажимом произнес тот и снова указал на выход. – Иди.

Поджав губы, Теренс все же смирился. Отдав честь, он покинул камеру. А Вудроу взял колченогий стул, приспособил его и сел напротив Каина.

– А теперь я хочу послушать от тебя, как ты оказался в компании мятежных магов, – Вудроу говорил спокойно и размеренно.

Каин молчал. Не потому что в нем внезапно заговорила гордость. Потому что он не знал, что сказать. Мягкость Батеньки была настолько обезоруживающей, что все злые слова пропали сами собой.

– Пока ты собираешься с мыслями, я расскажу тебе вот что, – Вудроу прокашлялся. – Ты знаешь, я всегда думал, что чтобы уничтожить мир, нужно много времени. Катаклизм, война. Засуха и голод, в конце концов. А оказалось, достаточно одной секунды. Взмаха рук одного безумца. Я уверен, это можно было предотвратить. Но не в наши дни, не сейчас, когда наша ненависть уже неизлечима. А вот лет сто назад – вполне возможно. Ведь магия – это не добро и не зло. Она – как огонь. Ему все равно, разжигают его для того, чтобы подогреть пищу или для того, чтобы поджечь чей-то дом. Так ведь? Так вам внушали?

Каин тяжело поднял голову.

– Где она? – он не узнал в это каркающем звуке свой голос.

– Ближе, чем ты думаешь. И, пожалуй, я сразу отвечу на следующий твой вопрос и скажу, что с вами будет. Девочку отправят на виселицу, как только ее непосредственное участие в бунте будет доказано. Остальных ждет та же участь. Мы в курсе, что восстание без них не обошлось, но пока не знаем, какую именно роль они сыграли. А ты будешь отправлен под трибунал. И я боюсь думать о том, какой приговор тебе будет вынесен.

Леннард снова уронил голову на грудь.

В камере воцарилась тишина, нарушаемая лишь шуршанием копошившихся мышей.

– Чтобы приговор был справедлив, тебе лучше рассказать все, начиная с начала, – снова заговорил рыцарь-капитан, и его голос был тих и мрачен. – Иначе нам придется прибегнуть… к не самым приятным методам.

Каин молчал.

Посидев еще немного, Вудроу встал и вздохнул.

– Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор, – сказал он, кинул на иолата сочувствующий взгляд и вышел.

На следующий день он пришел снова, но на этот раз не один, а в компании Первого Магистра и женщины в доспехе с символикой Ордена. В другое время это поразило бы Каина: в Орден не брали женщин. Не говоря ни слова, та подошла к Леннарду. Кожей он чувствовал изменения материй, но отреагировать не мог – уже не было сил. Энергия коснулась сознания – и тут же успокоилась.

– Сознание изменено, – низким твердым голосом произнесла женщина. – Кому-то из ваших подопечных, – она повернулась к Первому Магистру, – придется понести куда более суровое наказание. Как и Первому Чародею Ложи, проглядевшему, что у него под носом кто-то практикует запрещенные виды магии.

– Первый Чародей уже поплатился за свою некомпетентность. Он погиб под завалами, когда Ложа пала, – Вудроу качнулся с пятки на носок и обратно.

Каин знал этот жест. Батенька был раздражён.

– Я хочу выяснить, что именно было изменено, – в лицо Леннарда снова вцепился пронизывающий взгляд рыцаря-командора.

На секунду присутствующие замерли, а затем Вудроу жестом пригласил гостей покинуть камеру, дабы обсудить предложение мадам подробнее.

Каин догадывался, что его ждёт. По Ордену гуляли слухи, что несколько десятков лет назад иолат под внушением помог одному магу сбежать. Мага, конечно же, поймали, а вот иолата допрашивали с пристрастием. С магией, как это было не странно, боролись магией, а этот метод за глаза назвали «выжиганием»: Первый Чародей перетряхнул все сознание несчастного, нашёл и измененные воспоминания, и что-то еще, но после этого бедняга уже не мог мыслить здраво, и был отправлен на пенсию.

Но слухи были только слухами.

До тех пор, пока Вудроу, Первый Магистр и рыцарь-командор не появились снова. Но на этот раз не одни, а в сопровождении нескольких рыцарей Ордена.

Каина связали еще крепче, буквально спеленав верёвками, и опрокинули на щербатую скамью, которая жалобно скрипнула под его весом.

– Дайте что-нибудь прикусить. Если он откусит себе язык и захлебнется собственной кровью, я мало что смогу выяснить.

После страшной фразы, сказанной так нелепо монотонно, Каин почувствовал, как сердце подпрыгнуло к горлу.

Когда в зубы ему сунули ремень, он понимал, что уже на грани срыва. В сознании всплыло воспоминание о чудовище, которое смотрело на него голодными глазами – даже тогда ему было не так страшно. Но потом эту мысль сменила другая: с ума сойти не так страшно, особенно если это уже начало происходить.

– Готов? – в поле зрения появилось лицо Магистра. Каин отчаянно замотал головой, но услышан, конечно же, не был.

Все, что он чувствовал потом, была ослепляющая боль. Чужое сознание затопляло, подчиняло, оставляло липкое, мерзкое ощущение чужого присутствия. Соприкосновение было так же болезненно – и морально, и физически, – как вправление кости, но вместо одной болезненной вспышки, боль приходила волнами, с каждым новым заходом набирая силу. Собственные воспоминания проносились в сознании, в ушах стоял оглушительный звон. Каждая секунда казалась вечностью, воспоминания сменяли друг друга, искажались, теряли привычные очертания.

Он не сразу понял, когда все закончилось. Мучительная, терзающая боль ушла постепенно, но Каин все еще не решался открыть глаза. Он прислушивался к себе и с удивлением понимал, что в голове царила удивительная ясность, которой не было уже очень-очень давно. Это было странно, но в последний раз он так четко осознавал мир и себя еще до проблемы с Ignifer.

– Мы ждем ваших выводов, лорд Магистр, – рыцарь-командор не отличалась терпением.

– Ваше имя, молодой человек, – голос мага звучал устало.

Ну конечно, теперь они хотят проверить, не свихнулся ли он.

– Леннард. Каин Леннард.

– Вы понимаете, где находитесь?

– В Атлоне, в Магистериуме.

– Почему вы здесь?

Вопрос прозвучал двусмысленно, но Каин дал первый ответ, пришедший в голову.

– Потому что служу Ордену.

Маг переглянулся с рыцарем-командором. Вудроу стоял у стены, наблюдая, но не вмешиваясь.

– Кто такая леди Баярд? – снова вернулся к допросу Магистр.

– Ученица Ложи, – Каин отвечал максимально кратко, понимая, к чему идет.

– Я хочу вас предупредить, молодой человек, что сейчас вы должны обратиться к своим воспоминаниям и быть предельно откровенны, – маг внимательно посмотрел ему прямо в глаза и задал следующий вопрос. – Вас связывали неуставные отношения?

– Да, – признаться в этом оказалось почему-то очень просто. И кажется, этому никто и не удивился.

– Леди Баярд практиковала запрещенные виды магии?

Каин очень хотел ответить, что нет, но внезапно слова застряли в горле, а память снова вернулась к одной из злополучных ночей. Он снова был в своей комнатушке, а Эредис снова стояла перед ним с Ignifer в руках. Он чувствовал собственное изумление, когда в воздухе повисли слова сложного заклинания.

Это был не сон.

Не необъяснимая петля времени.

С этого все началось.

В груди внезапно разверзлась черная дыра, за секунду втянувшая в себя все чувства. И на месте надежды оказалась пустота.

Каин сел, оглушенный внезапным пониманием.

Ничего этого не было, если бы не Эредис. Из-за нее началась зависимость, из-за нее он едва не лишился рассудка. И все эти решения… Он уже был не уверен, принимал ли он их по своей воле.

Единственное, чего он не мог понять – чем он заслужил… подобное.

Пустота в душе медленно начала заполняться яростью. Мужчину затрясло. Он внимательно посмотрел на Магистра.

– Я уверен, мне есть, что вам рассказать.

***

Каин стоял на холме, глядя сверху вниз на полуразрушенный Магистериум. Руины были окружены магическим барьером, который поддерживали оставшиеся в живых маги. Они сменяли друг друга, но это не могло решить проблему – Ушедшие пытались вырваться из своей темницы.