Эйприл считала, что теоретически всё могло быть и хуже.
Всё-таки здесь не случился настоящий пожар – всего лишь незначительный взрыв торта, который даже не вышел за пределы духовки. Конечно, все до единого обитатели дома Винтерборнов (возможно, за исключением Эйприл) выглядели так, словно устроили сражение едой. И еда победила. Но никто не истекал кровью. Если не учитывать руку Габриэля, никто даже не пострадал.
Секунду все просто стояли на кухне, наполнявшейся прохладным свежим воздухом с ароматом жжёной муки, ожидая, пока что-нибудь ещё перевернётся или полетит, сломается или загорится. Тем временем дым рассеялся, и Эйприл наконец-то представился случай сказать:
– Габ… эм… мистер Винтерборн. У нас гость. Это мисс Питтс.
– Эйприл…
– Она из службы защиты детей, – многозначительно добавила девочка. Она даже подмигнула. Но в целом Эйприл оставалось только молиться, чтобы Габриэль понял её намёк.
Тот открыл рот, но для чего – чтобы выругаться или зарычать, – Эйприл узнать так и не удалось, потому что в этот самый момент от потолка решила отклеиться оладья и рухнула женщине на голову.
– Как не вовремя, – пробормотал Колин, но в остальном на кухне было совершенно тихо – все стояли, не шевелясь.
– Мистер Винтерборн, – тон женщины был ледяным, а слова – резкими, но Габриэль не стал ждать, пока она договорит.
– Мистером Винтерборном был мой дядя, мадам. Если вы не слышали, он сейчас в тюрьме. Но я здесь. Зовите меня Габриэлем.
Габриэль Винтерборн был довольно молодым. И довольно красивым. И, посмотрим правде в глаза, достаточно богатым, чтобы очаровать всех вокруг. Но, хотя Габриэль научился почти успешно притворяться идеальным аристократом, очарование до сих пор давалось ему плохо.
Женщина снова скривилась и медленно произнесла:
– Мистер Винтерборн, меня зовут Глэдис Питтс. Я новый агент по вашему делу.
Это была бы самая ужасная в мире фраза, если бы Габриэль не сделал ещё хуже, повернувшись к детям и спросив:
– У нас что, был старый агент?
Колин прищурился и бросил на Габриэля взгляд, намекающий, что тот всё портит. Габриэль повернулся обратно к женщине.
– То есть, да. Рад познакомиться с вами, мисс Питтс. Добро пожаловать в дом Винтерборнов. Могу я предложить вам чашечку кофе?
– Кофе кончился, – напомнила Вайолет.
– Или чая, – добавил Габриэль.
– Чай тоже…
– Чем могу быть полезен, мисс Питтс? – продолжил Габриэль, словно зачитывая строки пьесы, в которой он совершенно не хотел участвовать.
– Мистер Винтерборн! – снова заговорила женщина. – Обычно я не занимаюсь подобными делами лично, но учитывая вашу… скажем так… репутацию, и… – она замолчала, оглядывая яйца, муку, бекон и тесто для оладий, медленно стекающее по стенам и капающее с потолка, – особенные обстоятельства…
– Вы это слышали? – Колин лукаво улыбнулся. – Мы особенные.
Женщину это не впечатлило.
– Боюсь, я вынуждена взять вашу ситуацию под свой личный контроль. И, должна сказать, если вы так готовитесь к инспекции…
– Инспекции? – хором спросили все обитатели дома Винтерборнов, но женщина их, похоже, даже не услышала.
– За двадцать три года я впервые работаю с опекуном, который не удосужился прочесть одно-единственное письмо…
– А что, было письмо? – спросил Габриэль, и как раз в этот момент массивная стопка бумаг покачнулась и наконец упала, рассыпавшись по полу.
Тем временем женщина взяла свой карандашик и начала писать на планшете:
– Чистота домашней обстановки, – она огляделась, поджала губы и сделала пометку. – Соответствие питания потребностям детей, – она развернулась и обошла остальную часть кухни, открыв большой (но почти пустой) холодильник, и сделала новую пометку, которую Эйприл не видела, но которая звучала довольно осуждающе. (Если, конечно, звук карандаша, делающего пометки, мог звучать осуждающе.)
Казалось, хуже быть уже не могло, но тут мисс Питтс подошла к Вайолет в её платье, сшитом на подростка – поверх другого платья, которое Тим порезал ножом.
– Бытовые потребности детей…
– Это всё я виновата! – наконец воскликнула Сэйди. – Я сделала эти «Сэйдиматы»! Меня зовут Сэйди, – добавила она услужливо. – Я делаю «Сэйдиматы». Они никогда не работают так, как задумано. Просто, знаете, «Сэйдимат» номер девятнадцать получился довольно хорошо, и мне казалась, что я в ударе, и…
Карандашик. Планшет. «Качество присмотра за детьми».
Отмечено.
– Это всё ради науки, – чуть не расплакалась Сэйди, но женщине было всё равно.
– Это было домашнее задание? – спросила она.
– Ну, нет, но…
– Я так и думала. Потому что вы, очевидно, не учитесь.
Сэйди ахнула.
– Конечно, я учусь! – Эйприл впервые слышала, чтобы голос подруги звучал так оскорблённо.
– Тогда почему вы сейчас не на уроках? В… – женщина взглянула на часы, – десять сорок пять, в будний день?
Сейчас был будний день? Честно говоря, Эйприл этого даже не знала. Дни, недели, месяцы… Они не замечали дат – только то, сколько времени прошло. Уже давно каждый день был днём, который заканчивался мыслью «Почему Иззи не вернулась домой?»
Женщина вскинула бровь, словно гордилась тем, что победила в споре с двенадцатилетней девочкой, и хотела получить свой приз.
Поэтому Эйприл сказала:
– Мы как раз собирались туда. На урок. Чтобы… образовываться. Прямо сейчас.
– Правда? – с сомнением спросила мисс Питтс. – И кто именно проведёт этот урок?
До неприличия долгое время все молчали. А затем Колин наступил Габриэлю на ногу. Сильно.
– Ай! – воскликнул тот, но секунду спустя собрался с мыслями. – Я проведу.
– Превосходно. – Женщина сильнее сжала свой планшет. – Тогда не стану вас задерживать. Давайте посмотрим на ваше учебное место. И пока мы будем там, возможно, я смогу переговорить с некоторыми детьми с глазу на глаз? – спросила мисс Питтс, но все присутствующие дети были достаточно умны, чтобы понять, что это не вопрос.
– Как тебя зовут?
– Колин.
– А дальше? – как только все поднялись в классную комнату, женщина надела очки, которым на вид было минимум пятьдесят лет. Они прекрасно сочетались со старомодными часами, и старомодным карандашиком, и старомодной причёской, в которой до сих пор виднелись кусочки яичной скорлупы.
– Какая у тебя фамилия, Колин? – спросила женщина.
– Зависит от того, кто спрашивает, – ответил тот, но мисс Питтс казалась растерянной, и мальчик пояснил: – У меня их несколько.
– Продолжай, – скомандовала женщина, которая явно ничего не знала про Колина и мелкую аферу, которая превратилась в крупную аферу, когда мать мальчика сбежала, отказавшись от него и бросив в доме Винтерборнов. Как оказалось, к счастью.
– Видите ли, дорогуша, когда-то я жил жизнью преступника. Я сменил множество городов. Множество имён. Можно сказать, я даже не знал, что такое стабильность и безопасность, до того, как попал в дом Винтерборнов.
Это было лучшее выступление маленького афериста, голос которого звучал весьма трогательно. – Эйприл хорошо его знала. Но женщину рассказ Колина не впечатлил.
– Ты попал сюда больше года назад, я права? – спросила она.
– Да, и я каждый день благодарю Господа за эту милость, – ответил Колин, вкладывая в слова побольше чувств.
– Но сейчас дом Винтерборнов стал другим, не так ли? – с нажимом спросила мисс Питтс. – Когда он… как бы сказать… перешёл под новое руководство?
Габриэль на другой стороне комнаты пытался развернуть старомодную карту, которая висела у потолка, свёрнутая в рулон. Но та разворачиваться не желала. Каждый раз, когда мужчина тянул шнур, карта быстро сворачивалась обратно, выскальзывая из рук.
– Ах да, мистер Винтерборн, – позвала женщина через всю комнату, – какой урок вы сегодня проведёте?
Карта снова попыталась свернуться, но на этот раз Габриэль успел её поймать. Он схватил со стола пару ножниц, пригвоздил полотно лезвиями к стене, и карта, наконец, осталась в развёрнутом виде.
– Географию, – прохладно ответил Габриэль.
– Превосходно, – сказала мисс Питтс.
Габриэль спросил:
– Все готовы? – и Эйприл поняла, что он на самом деле имел в виду: «Подыграйте мне. Не облажайтесь».
Дети шеренгой подошли к столу и расселись за ним так, словно делали это постоянно, и мисс Питтс, наверное, впервые за день выглядела немного впечатлённой.
– В доме Винтерборнов используется метод погружения в материал, – сказал Габриэль растерянной женщине.
– Понимаю, – ответила мисс Питтс тоном человека, который не понимал. – Продолжайте, мистер Винтерборн. Мне интересно посмотреть на ваш урок… географии, верно?
– Да. Эм… уф… дети, это Город, – он повернулся к карте и указал на маленькую страну возле Адриатического моря. – Он находится в трёх часах езды на машине от морской границы. Или в девятнадцати часах езды на осле. Я бы не советовал ехать на осле. В любом случае… это довольно отдалённая страна. Живёт сельским хозяйством. Их деньги называются коинами, но с тех пор, как там рухнул железный занавес, настоящей валютой стала власть, – Эйприл чувствовала, как растёт уверенность Габриэля. – Пара удачных взяток в нужные руки, и можно…
Колин громко кашлянул и кивнул головой в сторону социального работника. Габриэль тут же опомнился.
– Можно ознакомиться с богатой культурой этого замечательного места.
– Хм, – сказала женщина и взялась за свой крошечный карандашик.
– Мисс Питтс, у вас есть вопрос? – спросил её Габриэль.
– Кроме детей здесь находитесь только вы, мистер Винтерборн?
– Да, – честно признался Габриэль.
Женщина перевернула листок на планшете.
– Основываясь на наших документах, в особняке должен быть слуга.
Габриэль кивнул.
– Смиттерс сейчас в отпуске. Скоро будет дома.
– А ваш дядя? – спросила женщина, и Габриэль фыркнул:
– Как мы выяснили ещё внизу, мой дядя сейчас проживает в тюрьме, – мужчина улыбнулся.
– Он контактировал с детьми? – уточнила мисс Питтс, которая, к счастью, не услышала, как Колин бормочет себе под нос:
– Только когда пытался нас убить.
Но Габриэль сохранял самообладание. Он даже улыбнулся женщине.
– Тогда дом был, как вы выразились, «под руководством» другого человека.
– И где же Изабелла Нельсон?
Это было хуже, чем яйцо. Чем оладья. Чем все неловкие, смущающие, раздражающие вещи, произошедшие с тех пор, как мисс Глэдис Питтс переступила порог дома Винтерборнов. Она стояла с планшетом и карандашиком, совершенно не заботясь о том, что задала вопрос, на который никто здесь не знал ответа.
– Мистер…
– Путешествует, – огрызнулся Габриэль. – Изз… мисс Нельсон путешествует.
– Путешествует где?
– Мы только что получили от неё почтовую открытку. Из Дублина, – услужливо пояснила Сэйди.
– О, правда? Как мило. И как жаль.
– Почему жаль? – спросила Эйприл.
Мисс Питтс стояла, разглядывая комнату, где было больше пыли, чем мог бы позволить Смиттерс. С почти скучающим видом она сказала:
– Мисс Нельсон потребовалось много месяцев, чтобы стать главой и квалифицированным опекуном этого фонда.
– Теперь за фонд отвечаю я, – сообщил Габриэль.
– А дети? – мисс Питтс оглядела его с ног до головы. – За них тоже отвечаете вы? Потому что, должна сказать…
– Детям здесь хорошо, – сообщил Тим.
– Правда? – спросила женщина, снимая кусочек яичной скорлупы со своего платья. – Это мы ещё посмотрим. – Мисс Питтс направилась к двери. – Что ж, не хочу больше отвлекать вас от такой познавательной лекции, поэтому откланяюсь. Но, будьте уверены, вы обо мне ещё услышите, мистер Винтерборн. – Она остановилась и оглянулась. – Советую читать свои письма.
Женщина зашагала прочь – через дверь, по коридору, пока стук её чопорных туфель по паркетному полу не затих совсем.
– Тим?
– Пойти за ней и убедиться, что она ушла? – предположил мальчик.
Габриэль кивнул, и Тим стрелой бросился наружу. А вместе с ним, казалось, из комнаты пропал весь кислород.
Габриэль пробормотал:
– Урок окончен, – но ни у кого не хватило смелости сказать, что это был совсем не урок. Это было испытание. И Эйприл ещё долго сидела за столом, боясь представить, какими будут результаты.