Два веселых колобка - читать онлайн

Если долго мучиться мучилка может и отвалиться.

Я почувствовала, как моя голова свалилась вниз. Разлепив глаза и потряся верхней конечностью, поняла, что уснула прямо за компьютером. Конечно, самая лучшая дорога, это та, которая ведет тебя к преданно ожидающей подушке и пуховому одеялу, но отправляться туда в разгар дня, это признать свое полное и безоговорочное поражение перед ленью. А, после всех неприятностей в которые так усердно умудрялась попадать моя филейная часть, я была согласна только на статус супер умницы, ну или на крайний случай Халка местного розлива.

Поэтому, вытащив себя из-за стола поплелась на кухню и поставив чайник уселась на свое любимое место на подоконнике.

Вот уже пару месяцев меня мучил главный вопрос всех интеллигентных цивилизованных народов: я пыталась понять куда можно вложить деньги, чтобы на этом заработать.

Мое ничего не делание затянулось, а все попытки устроиться на работу заканчивались тем, что умудрялась вляпаться в очередную историю. После ряда событий в моей жизни приключения мне основательно поднадоели. Очень хотелось спокойной и ровной жизни без происшествий.

Правда планы устройства на порядочную работу с честным окладом вновь пришлось отложить, так как теперь в моей жизни появилось, весьма пока мелкое по размеру, но необыкновенно драгоценное существо.

Три года назад я родила дочку Аню. И все это время мне, традиционно, было не до работы. Воспитывать малышку одной, оказалось совсем не легким занятием.

Вначале она спала и очаровательно посапывала крохотным носиком. Это было очень мило с ее стороны и вполне, как мне казалось, заслуженно с моей.

Будучи девушкой серьезной готовиться к ее появлению, отправилась на специальные курсы для будущих мам.

Там психологи и повитухи со знающим видом нас убеждали, что новорожденные дети, это необязательно микро монстры, напрочь лишающие тебя любого светлого просвета в жизни, но у существа с которыми при известном умении можно договориться.

Так что вернувшись из роддома, где с удивлением обнаружила у себя богатый запас ненормативной лексики и бульдожью хватку из-за которой акушерке пришлось покупать дорогую немецкую мазь заживляющую любые ранки, даже от сильных прокусов и еще более дорогую бутылку французского вина, я с воодушевлением штудировала книжки по раннему развитию детей.

Однако вскоре мне стало не до литературы, как собственно и не до развития кого бы то ни было. Да, впрочем и не до такой мелочи, как еда. Единственной мечтой было поспать: можно стоя. В этом плане я стала совершенно не прихотлива. Главное, что бы никто не трогал и не надо было никого качать.

У этого очаровательнейшего, восхитительно милого существа, которое приехало со мною из роддома начали резаться зубки. Теперь она соглашалась спать, только у меня на руках и при условии перманентного укачивания. В эти блаженные минуты она сладко спала и все так же мило сопела носиком. Но, стоило мне затаив дыхание уложить ее на кровать. Крошечные сердитые глазки тут же открывались и всю квартиру заполнял негодующий вопль. Кстати, очень громкий.

Кто бы мог подумать сколько в этом комке из щек и ножек, сил. Однажды я решила не обращать на недовольные моим желанием провести некоторое время в горизонтальном положении, обнимая при этом только подушку крики, и оставив это крошечную тушку в ее кроватке, ушла в спальню, рухнув на кровать.

Прошло десять, двадцать минут я все еще верила, что блаженная тишина, вскоре наступит и когда-то она должна устать, уснув на собственном законном месте.

Потом прошло еще десять и еще двадцать минут, и я была сломлена. Моя доченька и не думала уставать. Пришлось идти в комнату и вновь брать ее на руки. Утомившись от собственной старательности, она сразу уснула, а я с привычным видом хорька пучеглазика, пыталась убедить себя, что сон слишком скучное занятие, дабы тратить на него время.

К счастью, к этому моменту я не промотала все накопленные сбережения и легко нашла няню. Требования у меня к ней были совсем небольшие: качать детеныша, пока я сплю.

Правда через неделю ее работы, зайдя в детскую комнату, я лицезрела, как уложив малышку в домашнюю коляску, была у нас и такая, по мимо уличной, она качала ее лыжной палкой привязанной одним концом к нише для вещей под колясочной люлькой. Увидев меня няня смутилась, объяснила, что малышка спит, только если ее сильно укачивают, а для этого, надо качать с широкой амплитудой.

Ругаться по этому поводу я не стала, решив, что раз нагрузка у моей помощницы стала меньше, то можно с чистой совестью оставлять милую женщину на подольше, а самой наконец иногда жить нормальной человеческой жизнью. Например, позволять себе такие вольности, как сходить в магазин в полном одиночестве.

Только действующие мамы младенцев возраста нескольких месяцев, поймут какое это блаженство просто выйти из дома в магазин, когда с ребенком сидит кто-то другой.

Няня оказалась весьма милой тетечкой, но пока дочка не начала выполнять элементарные действия сама, такие, как кушать и одеться моя жизнь напоминала один сплошной водоворот.

Теперь малышке было три года. Она напоминает пухленький одуванчик, бесконечно задающий вопросы на не всегда понятном человеческом языке и умудряющейся находиться одновременно в десяти местах и в каждом из них шалить.

Однажды летом мы ехали на машине с пляжа. На заднем сидений моя дочка и ее подружка плотно закрепленные на детских креслах. Туда же я бросила игрушки, чтобы дома отмыть их от песка и речной воды.

Через некоторое время за спиной послышался счастливый детский визг. Слегка обернувшись, я обомлела и на всякий случай схватилась за руль покрепче.

Девчонки каким-то образом дотянулись до водяных пистолетов и обнаружив, что воду из них забыли вылить, открыв окна стали поливать из них всех встреченных прохожих. Что бы прекратить безобразие я попыталась проявить авторитет и сердито запретить безобразничать. Но, похоже мое слово котировалось в нашей семье где-то после кошкиного и слушаться никто не желал. Пришлось останавливаться и отбирать пистолеты.

Все эти водные игрушки вообще чудесные вещи. Дети их очень любят и вреда от них вроде никакого, но стрелялки помноженные на детскую активность сродни с действием бомбы.

Как то мы компанией отправились отдыхать на небольшой остров рядом с нашим городом, то туда же подъехал катер с толпой молодежи. Наши дети решили, что гоняться друг за другом им наскучило и выбрав среди вновь прибывших одного паренька устроили охоту на него.

По началу мы искренне пытались ему помочь и все это остановить. Но, вскоре потерпев поражение, сделали вид что Чингачгуков в мини формате мы не знаем и предоставили ему возможность спасаться самому.

В защиту малышек надо отметить, что парень остался жив и здоров, правда сильно намок, но в жару это не страшно, а внеплановые занятия пробежкой через препятствия вообще полезны для здоровья.

Кстати, о кошке, что имела в нашем доме значимый авторитет.

Прочитав в очередной умной книжке (жизнь с психотерапевтом не прошла даром, теперь дома появилось много умных книжек), что животные прививают детям чувство любви и заботы о ближнем, я завела пушистую рыжую кошку, названную за покладистый и флегматичный характер Соней.

Что книжки пишут люди, и они тоже могут ошибаться я поняла довольно быстро. Вместо любви и заботы малышка стала изучать кошатину на ощупь. Пытаясь опытным путем установить, насколько крепко приделаны к ней ее запчасти: те же пресловутые усы, лапы, хвост. Когда, к нам в гости пришла моя знакомая с дочкой ровесницей моей я, зайдя в детскую с ужасом обнаружила, как одна очаровательная малышка тянет несчастную животину за хвост, а вторая за голову!

Отобрав у юных исследовательниц, онемевшую от шока кошку, я ей с чистой совестью сообщила что, если начнет кусаться и вспомнит о существование на своих мягких лапках когтей, ругать ее точно никто не будет. Но, Соня соответствовала своему имени и стойко сносила все эксперименты.

Однажды пытаясь добраться до любимой мохнатой подружки, Анюта застряла под диваном. И скажу честно, хотя за такое, мне, наверное, должно быть стыдно, я не очень торопилась вызволять этот вечный двигатель, поймав себя на мысли, что так она хоть сидит только в одном месте и ничего не крушит. На кошачьей морде, поглядывающей на это все с высоты спинки дивана, Сони отчетливо читались те же чувства.

Были в этом, конечно и положительные моменты. Пытаясь дотянуться до манящего пушистого хвостика, дочка начала вначале ползать, потом, когда кошка стала перемещаться от нее на диван, моя девочка освоила науку вставания и это же простимулировало делать первые вначале крайне неуверенные шаги.

Мне кажется, Соня восприняла малышку, как некоего своего личного не понятно откуда взявшегося котенка. Потому, что по ночам преданно спала рядом. А стоило Анюте, заплакать, тут же неслась на зов и настороженно осмотрев, начинала тереться и успокаивающе мурлыкать.

Но, не смотря на такую преданную няню и помощь продолжавшей мне помогать с дочкой Нины Михайловны, выходить на работу, где мне придется проводить пять дней в неделю по восемь часов минимум было страшно, да и не очень то хотелось и я начала с того, что попыталась найти себя в так называемом фри-лансе. Это когда ты работаешь дома или имеешь свободный график.

Знаю, что многие неведомые люди так зарабатывают и вроде неплохие деньги. Только среди моих знакомых таковых на тот момент не имелось.

Изучив интернет, разместила объявления, что готова писать тексты на заказ на соответствующих сайтах. Но, неделю спустя, к сожалению, так и не дождалась, ни одного отклика. Хотя, возможно, надо было как-то иначе их разместить.

Остальные вакансии, встреченные мною на просторах интернета, были откровенным разводом. Единственное что давало надежду на реальное получение денег за свои труды, это репетиторство, но мои знания со школы порядком поистрепались, а идти таксовать, мне как-то было боязно. Не хотелось бы остаться и без машины, и с душевной травмой, если наткнусь на каких-нибудь придурков.

Так же было несколько объявлений с предложением сделать перевод технического текста. Но, мой уровень английского, даже после нескольких лет жизни среди иностранцев, был ну не: фемели-это туалетная бумага, но где-то не сильно далеко от этого.

Зато я встретила кучу предложений начать бизнес с нуля. Деньги у меня на счету были, так что ноль в данном случае был не основательным. Только опыта не было никакого, как и человека, способного проконсультировать в этом вопросе. Пришлось вновь обращаться к всемирной паутине.

Поскольку к своим двадцати девяти годам я умудрилась не обзавестись никакими нужными способностями, сферу услуг сразу исключила и пыталась понять, чем можно торговать так что бы не прогореть хотя бы в ближайший год. Процесс затягивался и это слегка нервировало.

Советы блогеров доверия не вызывали. Так как они, например, одним из удачных вариантов считали розничную торговлю цветами. Я когда-то тоже так искренне полагала. Ведь, для мужчин, это самый дешевый способ добиться женского внимания и благосклонности и пока складывала дебет с кредитом на бумаге, все было очень красиво. Но, когда пошла поработать во вполне материальный павильон, этими самыми цветами торгующими, осознала, что реальность с ожиданием вещи так же похожие, как хомяк на носорога. Просидев первую неделю под работающим на всю силу кондиционером, так как на холоде цветы лучше сохраняются, исколов пальцы шипами роз и промокнув по несколько раз в день меняя воду в вазах я готова была заниматься чем угодно, лишь бы этот кошмар поскорее закончился.

Да и доход при наличии хотя бы одного продавца совсем не радовал. Смущала и еще одна вещь: цветы лучше всего продавались в киосках или павильонах на остановках, желательно у какого-нибудь ВУЗа или учреждения. Но, там нет канализации.

Это значит каждый день надо будет таскать туда большие канистры с водой. Следовательно, ни уехать отдохнуть, ни заболеть вариантов у меня не будет. Настолько сильно я в свое здоровье не верила. Закупку, кстати тоже надо делать каждый день и только мне, иначе все продавцы у меня будут переходить в предприниматели.

Ну и как следствие, после этого я перестала покупать выпечку и киосках. Потому, что, как я смогла убедиться, нигде в них нет канализации. А для естественных нужд стоит пластиковое ведро, которое при наполняемости выливают в ближайший закуток. Руки там помыть физически негде. Теперь даже думать не хочу, сколько раз брала булочки в точках быстрого питания, где продавцы, даже перчатки не удосуживались надеть.

Поэтому люди, описывающие как легко можно заработать на ботанике, скорее всего были такими же теоретиками, как и я когда-то.

К сожалению вероятность, что о других сферах бизнеса пишут такие же профи, была слишком велика, чтобы воодушевлять. Таким образом прошло два месяца, а я не оформила даже ИП, так как не одной идеи, что записать в сферу своей деятельности у меня не было.

Чайник, глухо заурчав выключился. Одновременно зазвонил мобильный. Одной рукой насыпала в чашку кофе и залила его кипятком, а другой ответила на вызов.

– Ты где? – сквозь шум машин прозвучал голос Юльки, моей давней подружки и соучастницы всех мероприятий куда меня время от времени заносит.

– Дома.

– С малышкой занимаешься?

– Не, ее решила попробовать в садик устроить. Вот теперь ходит каждый день на три часа привыкает.

– Отличная идея. Тебя давно слишком много в ее жизни. Надо давать ребенку отдохнуть от своего назойливого материнского внимания.

– Мне кажется она не разделяет твоего мнения. Всякий раз по утрам сердиться.

– Ну так и ты миловидным характером никогда не отличалась. Чего уж тут удивляться. Но, все равно ей интереснее с себе подобными.

– Надеюсь.

– Не сомневайся. Уверенна на фоне любой трехлетки твоя манера играть в куклы запущенно скучная.

– В куклы, если честно у меня не получается, – пришлось признаться мне. – Хотя это даже странно, ведь точно помню, как любила это дело, лет до двенадцати точно.

– Это старость, – хихикнула подружка – Помнишь, как у Бальзака: " вошла старушка лет тридцати». А классики врать не будут. Так что смирись и пойдем лучше кофе со мною пить.

– Я как бы уже именно это и делаю, – буркнула я, раздумывая, что ей ответить на столь ценное замечание.

– Ну уж нет. Дома – это не то. Тебе тоже надо возвращаться к себе подобным. Хотя бы находиться в их обществе, для начала, а то совсем одичаешь.

Поэтому одевайся. Через десять минут подъеду в кафе пойдем.

Отключившись, я поймала себя на мысли, что даже от друзей стоит утаивать некоторые подробности своей жизни. Если сейчас она высказывается по поводу моей одичалости, то будь у милой подружки возможности меня лицезреть во время непосредственного процесса, например, тех же родов, слушать ее стеб по этому поводу пришлось бы никак не меньше лет тридцати.

Кофе я все-таки допила и только после этого, надев легкие шорты и майку, заплела волосы в косу. Отойдя на несколько шагов от зеркала, стала рассматривать свое отражение. За последний год с малышкой я сильно похудела. Обычно женщины мечтают об этом, но у меня все опять получилось с перебором. Руки стали такими худыми, что не понятно, как вообще умудрялись держаться. Да и после последней неожиданной поездки, затянувшейся на несколько лет, я сильно подсдала внешне. Между бровями появилась морщинка и лицо стало вымотанным. В наш век бушующей косметологии с такой мордочкой ходить просто стыдно. Надо в ближайшие дни что-то с этим сделать.

Взяв мобильный, спустилась к подружке.

– Добро пожаловать в мир людей! – усмехнулась Юлька, заведя машину.

– Тебя послушать, так я замурована где-то.

– А что не так? – взглянула она лукаво.

– Ты далеко не первый человек встреченный мною после рождения дочки.

– Любопытно кто еще этот несчастный, кроме твоей няни, как ее Нина Ивановна, вроде?

– Нина Михайловна. Я в магазин хожу. Садик три дня уже посещаем. Там родителей полно. Весьма общительных, между прочим. Воспитатели опять же.

– Нашла тоже людей! Воспитатели – это особая каста, которая столько времени проводит среди сопливых нечленораздельно говорящих антропоморфных представителей живых существ, что сами человеческую речь забывают иногда. А о родителях и говорить не стоит, – махнула она рукой. – Все вы похожи: с безумным взглядом и всклокоченным видом.

Тем временем она припарковалась у небольшой кофейни, и мы зашли внутрь.

– Ты посмотри вокруг, – устраиваясь за столик предложила Юлька- Рядом с нами умытые, красиво причесанные и аккуратно одетые люди. И они все общаются на самые разные интересные темы и вовсе не о распашонках и прикорме.

– Значит, по-твоему, – уточнила я, открывая меню – Я грязная, не красиво причёсана и одета?

– Ну, причесана может и нормально, но в кафе можно было одеть и шпильки, и юбочку коротенькую, а не шорты со шлепанцами для поездок к прабабушке. Да и косметику за это время в нашей стране пока не запретили. Стринги, я слышала вроде пытались подвергнуть цензуре, но безрезультатно.

– У меня нет прабабушки, – скроила я злую рожицу.

– Это конечно глубокая душевная травма, но запускать себя все-таки не стоит, – с серьезным видом заявила подружка.

Я решила обидеться, но потом не сдержавшись засмеялась.

– Как твоя работа? – решила проявить внимательность я и заказала большую порцию Латте и пирожное со свежей клубникой. Раз уж лишние килограммы мне пока не грозят, глупо не использовать ситуацию и не получать от посиделок максимум удовольствия. Юлька, услышав мой заказ хмыкнула и попросила просто кофе.

– Хорошо все. Я даже рада, что не стала переезжать в Грузию. Там, конечно, мандарины, вино и много красивых мужчин. Но, тут все как-то ближе. Да и то, что наш директор туда периодически мотается мне только на руку. Никто не контролирует сколько времени я провожу в кабинете. Могу сказать, что уехала к юристам или в банк и заниматься своими делами.

– Там красивые мужчины? Знаешь, пока не побывала сама, никогда бы не подумала. Всегда считала, что любители знаменитой Ларисы Ивановны маленькие, носатые и худые.

– Ты пересмотрела телевизора, а в мире, кстати, много более интересных занятий. Надо тебе попробовать как-нибудь. На самом деле они высокие и очень мужественные.

– Ты не влюбилась случайно?

– Неее. С красивыми мужиками слишком много проблем.

– Это каких же? – вонзив ложечку в облако воздушного пирожного поинтересовалась я.

– Ленивы, требуют повышенного внимания к себе, – стала загибать пальцы подружка. – Поддаются повышенному вниманию женщин. А значит одни нервы с ними. Так что красивые мужики – это хорошо, но максимум что от них можно ожидать это легкий роман. А я для этого слишком ленива.

– Я так и не спросила у тебя. Ты доехала тогда до Грузии?

– Когда ты так внезапно нас покинула, выйдя на минутку на трассе?

Я кивнула.

– Доехала. Мы тогда с водителем до темноты тебя искали. Я уж думала, может ты обиделась на что и удалилась по английский. Но, потом решила, что даже для тебя это слишком. Полицию вызвали. Это же уже не наше государство было и полицейские были грузинскими. Год шло следствие. Только толку не было. Следов твоих они не нашли. Тела тоже. Я там у них осталась, что бы они не расслаблялись. А то менты они и в Грузии менты. Директор, даже наш подключился, в какое-то частное агентство обратился из бывших ФСБшников. Те тоже ничего нового рассказать мне не смогли. Сказали, что лучше смириться и что люди иногда вот так неожиданно погибают. Мне только не верилось. Через два года вернулась в Россию. А потом выяснилось, что не ошиблась ты оказалась крайне живучей и появилась живая и невредимая.

– Не совсем, конечно, невредимая – усмехнулась я грустно.

– Руки, ноги при тебе, – скривилась Юлька. – Голова тоже на месте. А про свои душевные переживания забудь. Они у всех есть. Вот сейчас в люди выходить станешь, начнешь разговаривать без сюсюканий и будешь как новенькая.

– Мне бы еще мозги новенькие, – вздохнула я, подперев щеку ладошкой. – Уже всю голову сломала чем бы заняться.

– В каком смысле?

– В смысле бизнеса. Не понимаю с какого бока к нему подходить. В интернете все, вроде советуют продажи. Но, какими именно, совсем идей нет. Вернее есть, но слишком много, чтобы определиться.

– Бизнеса? – присвистнула подружка – Все так серьезно? А, почему продажами?

– А чем еще?

– Услуги оказывать. У нас город миллионник. Людям много что нужно.

– Им то может и нужно. Только я ничего не умею. Максимум могу попробовать квартиры прибирать. Но, что я потом скажу дочке? Твоя мама уборщица и, если все получится у нее будет еще штат таких же поломоек?

– Не поломоек, а дам оказывающих клининговые услуги. Хотя, конечно, уборка не твоя сильная сторона.

Я хрюкнула:

– Ну спасибо.

– Я не критикую, – она подняла бровь. – Для того, чтобы у твоей затеи был результат, надо правильно выбрать нишу. И как я ближайший тебе человек, обязана предостеречь от явных провалов. Кстати, если хочешь продавать, могу тебя познакомить с моей бывшей одноклассницей. Она фруктами на рынке занимается. Весьма успешно. Квартиру себе купила, двоих мальчишек воспитывает.

– Двоих? – ужаснулась я. – Какая решительная девушка. Одна воспитывает?

– Как тебе сказать? – пожала она плечами. – Муж имеется, но насколько я знаю он больше подходит на роль третьего ребенка. Большую часть времени валяется на диване и тянется к бутылке.

– И зачем он ей нужен?

– Ну ты же помнишь, как воспитывали в Советском Союзе? Не бросай сизых и убогих. Вот она и не бросает.

– Мне бы было себя жалко, да и мальчишек. Кого она воспитает? Таких же как муж?

– Сколько вокруг нас таких подрастает или подросло давно, – философски заметила Юлька. – Но, речь не о об этом. А о том, что зарабатывает в их семье она. И как раз торгуя фруктами. Пойдем знакомиться? Тут не далеко.

– Она будет рада нас видеть?

– Мы у нее что-нибудь купим. А настоящий торгаш, клиентам всегда рад.

– Хорошо, пошли. Платить за счет будем или так сбежим?

– Давай заплатим, а то вычтут у бедной девочки официантки. У нее и так, уверенна не зарплата, а слезы одни.

– Полагаешь?

– Знаю. Подрабатывала, когда-то учась на экономическом.

– И закончила с красным дипломом? Какая ты разносторонняя натура.

– Просто очень шмотки люблю, а мама на зарплату учительницы мне их только не день рождения новые дарила. К тому же такая работа лучший мотиватор. Побегаешь несколько часов подряд с подносами между столиками, понарываешься на бухих придурков и упырей, считающих, что с богатыми папочками, они могут творить все что угодно и понимаешь, образование важная штука, так как без него так между столиками придется всю жизнь бегать.

– Так вот почему в американских книжках все миллионеры своих отпрысков с самого низа работать заставляют.

– Американцы к нашей жизни мало какое отношение имеют, – заметила она философски. – Но, думаю именно поэтому. Все родители говорят, что нужно учиться хорошо. Только никто обычно на нравоучения внимания не обращает. Когда тебе семнадцать лет и впереди огромная жизнь сложно заставить себя тратить чудесное время на нудную зубрежку, слишком много более привлекательных альтернатив. Ну, а потом уже поздно. Возраст слегка под тридцать. Образование как у всех. Способностей особо никаких. И ты идешь работать менеджером или продавцом. Мечты о карьере уходят в небытие. Потому, что таких как ты миллионы. Ты никому не нужен, а годы проходят. И остается только умничать и рассуждать о вечном.

– Ты так деликатно на меня намекаешь?

– Не только. Но будь у тебя нормальное образование, уверенна многих поступков ты в своей жизни не совершила. Хотя, если бы ты их не совершила, то меня, наверное, уже на этом свете не было. Так что спасибо твоим родителям, что они тобою не занимались.

– Обязательно передам при случае, – ухмыльнулась я.

Рынок, на котором пополняла свой семейный бюджет Юлькина одноклассница находился практически через дорогу от кофейни, в которой мы сидели. Так что машина продолжила занимать свое место на стоянке, а знакомиться мы отправились пешком.

К тому же мне тоже хотелось прогуляться. В последнее время в любые походы меня сопровождала коляска и ходить, не упираясь о нее уже стало в диковинку. Иногда же, приятно вернуться в стан прямоходящих.

Пройдя сквозь ряды бесконечной зелени и других представителей флоры бесконечных расцветок, мы остановились у одного из столиков.

– Привет Тань! – крикнула Юлька полной девушке, перебирающей яблоки за прилавком. Увидев нас, она улыбнулась и бросив свое занятие подошла к нам.

– Привет. Гуляете?

– Знакомьтесь. Это Таня, мы учились вместе в школе. А это Оксана, она шла за фруктами, и я ей сказала, что лучшие на этом рынке у тебя.

Девушка заулыбалась искреннее.

– Спасибо. У меня и правда все свежее. В пять утра их только взяла. Каждый день езжу, ящики набираю. Плохое сразу выбрасываю, а не переворачиваю красивым боком, чтобы потом втюхать, пока клиент не видит. Тут, между прочим, так большинство делает.

– В пять утра? – вспомнив Юлькины слова о том, как здорово заниматься овощами уточнила я. – Вы каждый раз за ними так рано ездите?

– Конечно. Иначе все хорошее разберут. Рынок то с четырех работает. К семи уже одни гнилушки остаются. И что делать? Либо с пустым прилавком открываться, либо брать что есть. А кому его потом продашь? Здесь видите какая конкуренция?

– Тяжелая у вас работа.

– Да где она легкая? – отмахнулась хозяйка. – Маникюр, зараза вот не держится. Две недели, как гель клала и уже отслаивается.

– Может тебе мастера сменить? – предложила подружка.

– А толку-то? В воде же постоянно сижу. То спрыскиваю, то отмываю. Народ-то теперь какой? Все чистое и красивое ему подавай. А где чистое брать, если оно в земле растет? Ладно, если с ветки что срывают, а морковь, картошка? Они же все в комках земли лежат.

– Вроде в земле они хранятся лучше, – решила поумничать я.

– Может и хранятся, только землю никто покупать не будет.

– Ты что же без продавца?

– Да не. Что ты. Я б кокнулась тут сама. Сейчас придет. Отошла не на долго. Но, одну то не оставишь ее особо. Сразу все химичить начинают. Сил уже нет.

– Взвесьте мне пожалуйста килограмм помидоров наших и яблоки – попросила я, решив, что все что надо уже услышала.

Кивнув, она занялась моим заказом и сделав по-дружески скидку, отдала пакет.

Расплатившись и дождавшись, когда сядем в машину, я сунула покупки под сиденья и посмотрела на Юльку.

– И с какого боку ты решила, что это удачный вариант для бизнеса? Я хочу вернуться в человеческий облик, а не вымотать себя еще больше.

– Я тебе говорила о результатах ее работы, а не о том, как у нее это получается, – покачала подружка головой – Мы и пришли, чтобы подробности узнать. Но, ты права в пять утра закупать товар – это слишком, пожалуй. Попробуй продуктами заняться. Их на оптовой базе закупают и срок годности больше, каждый день озадачиваться ими не надо.

– Боюсь если мы поговорим с тем, кто ими по факту занимается, выясняться очередные сюрпризы.

– Так в любом деле гладко не будет. На то это и работа, чтобы быть геморройной.

Попросив подружку высадить меня около детского сада. Я отправилась за своим детенышем. В группе было подозрительно тихо. Обычно, когда прихожу здесь по звукам похоже на реконструкцию ледового побоища.

Дети смиренно сидели за столиками и рисовали. Похожая на булочку воспитательница, подошла ко мне.

– Что ж Анечка, осваивается. Сегодня с детками уже играла. Раньше отказывалась. Как не позову, все "неть" да "неть". Вот теперь вроде уговорила.

– Да уж, – улыбнулась я, обняв свое взлохмаченное сокровище – "Неть"– наше первое слово и я подозреваю любимое.

– Ничего. Освоиться. Завтра так же на три часа придете или на полный день?

– Пока на три.

– Ну как хотите, а то можно уже и на подольше приучать.

– Я подумаю.

– Не хочу на дольше! – заявила малышка, когда мы попрощались с воспитательницей.

Взяв ее за теплую ладошку, я усмехнулась. Сложно привыкнуть, что такое микроскопическое существо и уже имеет свое мнение.

– Ладно как скажешь. К тому же ты мне пока не надоела, чтобы сплавлять тебя в садик надолго.

Серьезные маленькие глазки внимательно на меня посмотрели. А я прикусила язык. Мысленно отругав себя за бестолковость. Мои идиотские шутки и у взрослых адекватных людей вызывают недоумение, а уж ребенку такое говорить, совсем безголовой надо быть. Поцеловав пухлую щечку, я подняла ее уже не слишком легкую тушку на руки.

– Я шучу. На самом деле мне скучно, когда тебя рядом нет. Но, ты взрослеешь и с детками тебе будет интереснее.

– Мне с тобою интереснее. Не с детками.

– Малыш. Маме работать надо, а ты у меня очень активная девочка. К тому же в садике у вас занятия. Вот буквы выучишь, будешь мне книжки читать.

Подойдя к арке ведущей в соседний с нашим двор, пришлось остановиться. Оглушая район автомобильными сигналами к угловому подъезду, подъехали три машины, украшенные лентами и цветами. На одной из них отсвечивая солнечными лучами стояли золотые кольца. Ее двери открылись и оттуда вышел молодой мужчина в костюме и рассмеявшись вытянул за собой девушку в фате и пышном белом платье.

Залюбовавшись на них, я поставила дочку рядом. Тем временем из остальных машин стали входить наряженные люди. Некоторые держали в руках пластиковые стаканчики с полупрозрачным содержимым. Невеста счастливо прижималась к своему избраннику, а он по-хозяйски обнимал ее. Хотя мне кажется девушек в свадебном платье нельзя вот так банально обнимать. Они такие воздушные и невероятно красивые, что даже трогать не надо. На них можно только смотреть.

Я вспомнила, как будучи еще совсем девчонкой, всякий раз встречая молодоженов, замирала и отказывалась куда-либо идти дальше с восхищением разглядывая невесту. Все же свадебное платье делает из всякой девушки красавицу. Оставалось только сожалеть, что свое заветное платье я одела с весьма неудачной кандидатурой, а с Эмином у нас до сказки так и не дошло. Теперь же вряд ли будет повод его примерить. У меня дочка и я не верю, что какой-то мужчина сможет полюбить мою малышку так же, как я. А мужчина, который не будет ее любить именно так, мне рядом в доме не нужен.

– Мам пойдем? – дернула меня за рукав Нюсена, возвращая в действительность.

– Да, конечно.

Сжав ладошку посильнее, обошла машины, что бы пройти к дому и тут мне в голову пришла мысль: девушки выходили замуж и во времена моего детства и сейчас, и будут выходить всегда. Значит и свадебные платья будут востребованы. Так почему бы и не заняться ими?

Придя домой, я накормила детеныша и обложив ее игрушками устроилась за компьютером.

На просторах интернета сразу нашлось множество советов по открытию свадебного салона. Средняя сумма для открытия, судя по мнению киберумников составляет около трехсот тысяч. Сумма не маленькая, но для меня вполне подъёмная. Закупались мои возможные будущие коллеги в основном в Украине, но поездка туда займет слишком много времени, поэтому, я остановилась на московском варианте.

Оказывается, в каждом городе есть место, из которого не реже раза в неделю отправляются большие автобусы в столицу. На них местные торгаши доезжают напрямую до оптовых рынков и затарившись, устраивают все свое барахло в недрах багажного отделения, возвращаются обратно. Покопавшись в поисковике еще немного, быстро нашла нужные контакты. До отъезда ближайшего оставалось несколько дней. Как раз время отправить документы на оформление ИП и поиска помещения.

Ровно к назначенному часу, оставив дочку с вызванной няней, обещавшей посидеть у нас дома два дня, я подъехала к торговому центру, около которого ждали Икарусы. Он по удачному совпадению оказался недалеко от моего дома. Засунув в багажный отсек пару пустых чемоданов, которые планировала заполнить товаром, подошла к полной женщине со стопкой билетов в руках.

– Здравствуйте. Я Оксана Демидова, звонила по поводу поездки на московские рынки.

– Да, да здравствуйте, я Марина Игоревна. Оплачивайте и проходите. В вашем распоряжении два совместных кресла, чай, кофе, конфеты.

Отдав наличность, я зашла в салон через средние двери. На нескольких креслах уже сидели люди. В основном женщины. Слева от входа металлический кулер с горячей водой, по типу таких, как стоят в поездах. Рядом коробка с сушками и шоколадными конфетами в цветных фантиках. Они были популярны в советское время. Да и сейчас их часто кладут в новогодние подарки. Я такие не очень люблю, но раз уж все оплачено, то ни к чему отказываться.

Найдя на одной из пары кресел бумажку со своим именем, бросила сумку и отправилась за угощениями.

Засунула чайный пакетик в пластиковый стаканчик, залила его кипятком. Повернувшись, увидела напротив маленькую дверку, как в домике для гномов. Любопытство всегда было моим основным качеством, поэтому я тут же подергала ручку. Итог оказался грустным. Таинственная дверь оказалась банальным входом в туалет. Ни милыми гномиками, ни Белоснежкой там даже не пахло. Впрочем, на мою радость и прямым предназначением данного помещения не пахло тоже.

Покинув клозет, устроилась на своем кресле. Автобус тронулся. По телевизору начали показывать фильм, судя по титрам про очередную великую любовь.

Через четыре часа сериал выключили, так и не дав нам узнать справилась ли главная героиня с происками злодеев или нет. Конечно все наши телевизионные мыльные оперы настроены на счастливый конец. Но, в таком деле всегда хочется убедиться лично.

Мои соседи, достали стоящие около сидений деревянные доски и положили их между рядами, застелили одеялами, сделав таким образом себе полноценные кровати, где можно с удобством вытянуть ноги. Свет в салоне приглушили и мне ничего не оставалось как последовать их примеру.

В четыре утра автобус остановился. Но, все продолжали сладко спать и только в шесть утра отправились на выход.

Протерев глаза и забрав чемоданы, я пошла вслед за толпой к одному из входов в большое двухэтажное здание. Внутри не смотря на ранний час во всю кипела жизнь. Пройдя бесконечные ряды с обувью, портфелями и шмотками, я поняла почему нам времени на этом рынок отвели до девяти часов. Быстро управиться в этом городе товаров было почти невозможно. Некоторые вещи оказалось можно купить в розницу. Мне тут нужны украшения для невест, колготки, чулки и всякая мелочь. Так что можно было позволить себе пошляться по рядам в поисках красивого платья для себя любимой. Да и по старой русской традиции, знакомой мне по детским сказкам надо было дочке гостинцев принести.

Территория рынка настолько большая, что пересмотреть за один день все торговые точки просто невозможно. Тут же можно было покушать. Для этого на каждом этаже расположились несколько столовых в разных стилях от узбекской кухни до пельменной. Около одной из них стоял холодильник в стиле Советского Союза. Внутри несколько ячеек с ледяным лакомством. В одной из них в вафельных стаканчиках пломбир был залит шоколадом и посыпан ореховой стружкой. В такое время суток, я конечно предпочитаю кофе, но лакомство выглядело так вкусно и столь усердно навевало ностальгию по детству что, не удержавшись я купила одно из них.

Устроившись на скамейке, достала кошелек и пересчитала мелкую наличность. Одна тысячная купюра выглядела странно. Ее будто постирали прежде, чем продолжить использовать. Достав ее и присмотревшись, я ахнула: если даже купюра побывала в стиральной машинке, то в очень мощной, умудрившейся отстирать все водяные знаки! Бумажка явно была поддельная! И это при том, что покупки делала только в крупных точках, которые явно работали не первый год. Тысяча, конечно, не слишком большая сумма, но уж очень обидно, когда тебя вот так неожиданно кидают.

Доев мороженное, я вытерла руки салфеткой и решила, что пора избавиться от мерзкой бумажки. Обманывать, конечно, не хорошо, но быть облапошенной в первый день закупки, это плохая примета.

Сразу за кафе начались точки продающие колготки. Они нужны всегда. Подойдя к продавщице, я улыбнулась по возможности искреннее.

– Здравствуйте, телесного цвета есть у вас хорошего качества?

– Как же нет? – пожала она плечами. – Все есть. Какие размеры нужны?

– Один пока. Дайте упаковку тройки.

Вытащив из большой картонной коробки, похожей на те в которых обычно перевозят вещи, пачку нежно розового цвета, поставила на прилавок.

Добавив недостающую купюру, положила деньги на стол. Девушка взяла наличность и тут же нахмурилась.

– Поменяйте вот эту купюру, – протянув мне злощастную тысячу попросила она.

Отказываться от покупки мне показалось неловким так что, расстегнув кошелек, пришлось попрощаться с родной наличностью.

Забрав покупку, я призадумалась. Деньги я потратила, а с бумажкой так и не разобралась. Хотя идти с этим вопросом к женщине с моей стороны глупо. Надо выбрать мужичка повеселее и померить у него пару платьев. Я, конечно, сильно похудела, но на торговца должна произвести впечатление. Раз уж даже пожив в помойке и поголодав несколько дней и то устроившись работать в клуб, могла помогать мужчинам расставаться с деньгами, они при этом, правда не всегда были в трезвом состоянии, но это уже мелочи.

– Подходи красавица, посмотри наряды мои! – широко улыбаясь на меня смотрел дядечка с явно кавказскими корнями. Такие мужчины любят позиционировать себя, как любители женщин. Весьма похвальное в моей ситуации качество.

– У Вас платья? – с самым счастливым видом пошла я на зов.

– И платья и юбки. Все есть смотри, выбирай. Чего хочешь?

Хотела я поменять свою фальшивую купюру на такую же настоящую.

– Мне, если только одно платьице. Я свадебными аксессуарами торгую.

– Тебе можно красавица. Какое тебе дать?

Примерив несколько моделей, выбрала коротенькое строгое с декольте. Осмотрев себя в зеркале, вздохнула. Надо срочно вернуть себя в форму, а то в декольте скоро показывать будет нечего. Но, продавец, судя по выражению лица был доволен. Оставалось искренне за него порадоваться.

– Очень. Очень идет тебе красавица.

– Беру! – еще шире улыбнулась я, протянув ему фальшивую купюру. Взглянув на нее мельком, он отсчитал сдачу.

Получив деньги, подхватила сумочку и не стала больше напрягать человека своим присутствием.

Следующий рынок, выглядел вполне классически. На улице миллион торговых точек, почти все под общим тентом. Со всех сторон, как в девяностые неслась веселая попса. В розницу тут торговали почти все.

Поплутав по бесконечным человеческим лабиринтам, выбралась к большому зданию, похожему на стандартный торговый центр. На нем среди многочисленных вывесок и белый плакат с изображением обручальных колец.

Впрочем, то, что пришла я по адресу было понятно сразу. Уже на входе огромная арка, увитая цветами и фатином. Вокруг лебеди в облаке из роз, стены в сетке с лепестками, ленты для украшения машин.

Поняв, что здесь легко оставить все деньги, особенно такой впечатлительной и романтичной натуре как я, пробралась на второй этаж, где на манекенах и вешалах размещались платья от кипельно белых до черно-бежевых. Оказывается, даже в таких некоторые умудряются выходить замуж. Была только одна печалящая меня деталь. На сумму, о которой говорилось в интернете, я могла купить только пять платьев. А это явно маловато для целого салона.

Решив не унывать, потратила все деньги и набрав визиток, вернулась в автобус. С наслаждением устроившись на оплаченным месте с горячим стаканчиком свежего чая и горсткой конфет.

Последующие несколько дней были заняты поисками подходящего помещения и оформлением документов как индивидуального предпринимателя. Обзвонив торговые центры и охренев от стоимости аренды, остановила выбор на небольшом магазинчике на центральной улице нашего района.

Собрав все необходимые бумажки, приехала в налоговую. Лицезрев забитый народом коридор, заняла очередь. После принятия исторического решения о занятии бизнесом, здесь мне уже побывать пришлось, но оказалось у меня неправильно была оформлена одна справка, пришлось исправлять и приезжать вновь. В прошлый раз толпа была такая же. Очень хотелось поинтересоваться, они тоже повторники как и я, вынужденные решать проблему с одной лишь справкой или у них всех это первое посещение. Лезть к людям, я воздержалась, устроившись на освободившемся месте, настроилась на длительное ожидание. И родные чиновники не подвели. Прошло больше четырех часов, пока пришла моя очередь войти в заветные двери.

В кабинете несколько столов, за каждым сидели дамы, похожие на уставших учителей средней школы.

– Присаживайтесь, – взглянула на меня с раздражением одна из них.

– Я оформляю документы на индивидуального предпринимателя. В прошлый раз Вы сказали, у меня справка не так оформлена. Вот все переделала, – с этими словами выложила пачку документов.

Вздохнув, дама стала лениво перелистывать листочки. Взяв переделанную справку, долго ее рассматривала.

– А какой документ Вы переделывали?

– Именно тот, что в руках держите

– А был он как сделан?

– По другой форме. А1 вроде.

– Вообще такая и должна быть.

– Так вы же сами сказали переделать, – стараясь не перейти на русский матерный напомнила ей.

– Я?

– Не конкретно Вы. Другая девушка здесь сидела. Ваша коллега.

– Кто же вам такое сказал? – по воробьиному склонив голову протянула она. – А тот экземпляр, не сохранился?

Я почувствовала настоятельную потребность схватить ее за волосы и припечатать лицом к столу.

– Конечно нет, если ваша коллега сказала, что справка не подходит.

– Вы когда были?

– В среду.

– Маш! – крикнула она худенькой женщине за соседним столиком. – Кто там у нас на моем месте в среду был?

– Ира, вроде. А что?

– Так девушка справку принесла, ей сказали неправильно. Так справка та, что надо была.

– Так принесите старый вариант, если сохранился.

– Сохранился, – не стала я спорить. – Но, у вас тут постоянно куча народа. Я больше не выдержу по четыре часа в вашем коридоре высиживать.

– Да вы занесите справку и все. Не надо ждать.

– Они же меня порвут, если зайти без очереди попытаюсь! – пришла я в ужас.

– Не переживайте, – улыбнулась девушка, сразу став похожа на человека – Просто занесете справку и все. Потом готовые документы получите.

Собрав бумаги в папку, кивнув пошла домой. Кажется, с возрастом я тоже начинаю ненавидеть чиновников.

Хотя, забегая вперед, надо отдать должное, в третий приезд ждать много часов подряд мне не пришлось. Сотрудница вспомнила меня и проводив в другой кабинет забрала справку и проверив документы еще раз отпустила меня с миром.

Через две недели я стала официальным предпринимателем. Оставалось сделать печать.

Самые дешевые как оказались изготавливали в центре. И взяв все необходимые бумаги, подтверждающие мой новый юридический статус, еще неделю назад сделала заказ и вот сегодня, наконец она была готова. Попросив няню побыть с приболевшей малышкой, решила воспользоваться общественным транспортом. С недавних пор в сердце нашего города стало невозможно добраться на своей машине: активизировались эвакуаторы, места для парковки почти все платные. И оплатить их возможно только со специального приложения. Меня такая ситуация бесила. Город вроде мой, но появились какие-то люди, сами себя назвавшие хозяевами жизни и заставляют всех платить за пользование землей в моем же городе. И ладно, когда надо раскошеливаться за крытую парковку с видеонаблюдением. Но, когда они только нарисовали линии на асфальте и ходят делают фото тех, кто остановился, дабы потом предъявить счет и на этом все. То, мне не понятно, почему я должна расставаться с наличностью. Поэтому приложение для оплаты в моем телефоне так и не появилось.

Транспорт в нужном направлении ходил бесперебойно. Дойдя до остановки, на которой стояла толпа людей вздохнула. Оставалось успокоить себя тем, что мне не приходится пользоваться услугами маршруток ежедневно в отличии от огромного количества других людей.

Устроившись с краю, попыталась вспомнить какие номера автобусов идут туда куда мне надо.

Тут рядом притормозила машина. Задняя дверь приоткрылась.

– Девушка давайте подвезем вас? – услышала я веселый мужской голос.

– Нет спасибо, – ответила, покосившись на его улыбающуюся физиономию.

– Ну, что Вы девушка? – парень решил выйти и оказался весьма крупным. – Тебя приглашают по-хорошему, а ты характер показываешь.

– Мы с вами на ты не переходили и ехать с вами не хочу.

Гнусно ухмыльнувшись, он двумя руками взялся за меня с двух сторон стал тащить в машину.

Обалдев от такого хамства среди бела дня и кучи народа рядом, я завопила:

– Отпустите меня немедленно! – и попыталась лягнуть его посильнее. Но для размаха оказалось недостаточно места. За моей спиной послышался звук открывшейся двери и за мои волосы кто-то схватился.

– Помогите! – заорала я. Тот, кто стоял сзади, зажал мне рот. И через секунду, они запихнули меня в машину. Никто из стоящих на остановке даже не попытался мне помочь.

Двери захлопнулись и автомобиль тронулась.

Я мотнула головой. Это просто: Дежавю какое-то. Несколько лет назад мне уже довелось прокатиться в чужой машине против своей воли. Но, тогда меня затащили на пустынной дороге. Но, здесь-то мой родной город и свидетели вокруг. Что за упыри ко мне докопались, которые так оборзели и ничего не стесняются?

Меня уложили на заднее сидение. Впереди сидело еще двое. При моем появлении они с любопытством оглянулись и сразу потеряли ко мне интерес.

– Давай гони! – устроившись рядом крикнул тот, что предлагал подвезти.

– Да ладно. Они там обосрались стоят. Пернуть со страху боятся, – заржал лысый и будто высохший парень, лет двадцати пяти.

– Ага, номер видели. Ща ментам стучать будут.

– В нашей стране, – наставительно изрек водитель. – Большинство благоразумного народа живет по принципу: моя хата с краю. Кому надо нарываться, чтобы следующим в нашей машине покататься? Все умные люди и никуда лезть не будут.

Автомобиль затормозил, а в окне я увидела столб от светофора. Сжавшись, резко выбросила ноги, целившись в голову здоровяку у окна. От меня он такого не ожидал и вскрикнув схватился за лицо. Не дожидаясь развития событий, села и подняв пупочку, блокирующую двери ласточкой, попыталась нырнуть на спасительную улицу. Но, тот кто сидел у дальней двери резко дернул меня за волосы и втащил обратно. Взвизгнув от боли, свалилась следом за своей шевелюрой проклиная ее на все лады. Вот что мне лысой не ходилось? И летом не жарко и зимой шапку удобно носить!

Лысый, развернувшись хохотнул.

– Что вы там с одной бабой не можете справиться?

– Эта тварь мне нос сломала! – рыкнул здоровяк и размахнувшись врезал мне пощечину. За свою дыхательную конечность, он был похоже в большой обиде, раз замкнутое пространство машины не помешало ударить так, что со своими несчастными глазками я успела попрощаться. Мне показалось они просто вылетели из положенного природой места. Не дав мне про ораться по этому поводу, второй, что так не вежливо втянул за волосы, зажал рукой мне одновременно и нос, и рот, полностью перекрыв кислород. Через несколько секунд, в течении которых по возможности пыталась извиваться, чтобы вырваться из-под ладошки, я почувствовала, как грудь и голову начинает разрывать из-за недостатка воздуха. Наконец он убрал руку и подождав пока я надышусь и перестану изображать рыбу, выкинутую на берег, опять схватил за волосы:

– Еще раз, и руку не уберу пока не посинеешь.

Отпустив голову, он поудобнее схватил мои руки и больше не обращал на меня внимание.

Интересоваться целью поездки я у них не стала. Что-то подсказывало, вскоре мне ее доходчиво объяснят.

Ехали мы долго. Не так, конечно, как в прошлый раз, а на мой вкус еще каталась бы и каталась. Но, моего мнения никто не спрашивал и лихо гнали, петляя по дороге, проходившей сквозь высоченные сосны, которые, если верить отечественной истории когда-то привлекли сюда одного из самых известных правителей и государей Петра первого, решившего устроить из нашего города колыбель российского флота.

В направлении движения я давно запуталась. Из-за неудобного лежачего положения ничего кроме верхушек деревьев видно не было. Тело затекло, но менять положение и шевелиться очень не хотелось. Почему-то в голове билась абсурдная надежда что, если буду лежать тихонечко они про меня благополучно забудут.

К сожалению, мои новые спутники оказались не знакомы с проблемами маразма, хоть я и пыталась слиться с обстановкой.

Машина остановилась и меня невежливо вытянули на улицу. Мы оказались на территории заброшенной в лесу базы. Четырехэтажное здание из красного, местами полу отбитого кирпича с выбитыми кое-где окнами. Широкая пустая территория с выжженной судя по цвету земли травой и колючая проволка по верху забора.

Мы прошли к дому и спустились по подвальной лестнице с полуразрушенными ступеньками. Нажав, кнопку, похожую на звонок, здоровяк достал ключи и отперев большой навесной замок, открыл дверь. Внутри большое помещение с облезлыми стенами, когда-то выкрашенными зеленой краской. Закрыв дверь на щеколду, он включил свет. Справа я заметила лестницу, ведущую на первый этаж.

Повернув на лево прошли по узкому коридору, в торце которого вновь была дверь. Замков на ней не было только толстая задвижка снаружи.

Придерживая меня одной рукой, мой конвоир отодвинул щеколду и втолкнул меня в помещение, неожиданно начинавшееся так же с лестницы, правда короткой, что и позволило мне сохранить конечности. Потому, как ступенек при входе я не заметила и запутавшись в пространстве полетела вниз.

Дверь сзади захлопнулась, а я могла оглядеться. На потолке на проводе покачивалась голая лампочка. По полу почти всей комнаты разбросаны старые матрасы. Настолько пожившие на этом свете, что успели обзавестись не только обильными пятнами, о происхождении которых я себе думать отсоветовала, но и дырами. На нескольких из них сидели девушки. У каждой из них от ноги шла тяжелая цепь, заканчивающаяся кольцом, вбитым в стену. Сейчас вжавшись в свои места, они с ужасом смотрели на меня. Но, услышав, что дверь закрылась заметно успокоились.

Не зная, что говорить в таких случаях я села на ближайший свободный матрас у стены и уперевшись на холодную шершавую поверхность осмотрелась. Девчонок я насчитала четырнадцать человек. Все примерно одного возраста и что сильно смущало одного типажа. Банными процедурами здесь судя по их виду и запаху не баловали. По идеи надо выяснить у них свою дальнейшую судьбу. Но, на меня накатила такая усталость и безразличие, что задавать вопросы не было сил. Там, где-то в городе у меня осталась дочка. Она, конечно, с няней, только та вряд ли возьмет ее к себе на содержание, в случае моей пропажи. Но, поскольку раньше я себе исчезать не позволяла это давало надежду, что в детский дом она малышку сдавать не будет торопиться. Так что можно сказать, мне повезло. Если б Нюта не приболела и пошла в садик, воспитатели, вечером не особо церемонясь уверенна, уже сдали бы ее на попечение государства. А там как мне довелось убедиться, когда я вляпалась в очередную историю нет ничего хорошего.

– Тебя как зовут? – села рядом одна из сокамерниц.

– Оксана. А тебя?

– Я Таня. Это Люда. Там Ира и Катя. А там Вера.

– Я все равно не запомню, – остановила я ее порыв. – Давно вы тут?

– По-разному. Здесь не замечаешь дней. Тут окон нет. Только иногда проходя по коридору, когда из цеха возвращаемся, можно увидеть, что солнце встает или садиться. И не понятно, рассвет это или закат.

– В коридоре же много окон. Вы бежать не пытались? Решеток вроде нет, да и стекла не везде в наличии?

Она поежилась.

– На заборе провод под напряжением, – сказала из угла то ли Ира толи Катя.

– Ты уверенна?

– Да. Спроси вон у Лики. Она дольше всех из нас тут.

Сидевшая слева коротко стриженная блондинка сжала ладонями голову, потом отпустив ее обняла себя будто замерзла и закивала:

– Девочка, которую одновременно со мною привезли пыталась убежать, когда нас по улице вели. Ее насмерть убило, когда за колючку взялась. Дергало жутко. Я ее лицо никогда не забуду.

Со стороны двери раздался звук сирены. Таня подскочила от моего места и вернув себе на ногу кандалы, уселась на свой матрас и сжалась. Впрочем, напугана была каждая.

– Одень цепь! Быстрее! – закричала Лика.

– Зачем? – нахмурилась я, только заметив, что у каждого матраса и у моего тоже лежит железное кольцо с цепью уходящей к стене

– Одевай скорее! – вскрикнула Таня, бросив в середину комнаты ключ. Там уже лежала горка таких же.

Одев металл на ногу, я закрепила кольцо торчащим в нем ключом и бросила его в туже кучу.

В этот момент дверь открылась и вошел лысый из машины, на которой меня привезли. Чуть склонившись, он спустился к нам. За ним ухмыляясь шел водитель, оказавшийся высоким и очень худым с таким взглядом, что я отказывалась верить, что когда-то он был милым щекастым мальчуганом. Сейчас упырей он смело может играть без всякого грима и лучше б ему именно этим и заниматься.

Подойдя ко мне лысый, подергал цепь.

– Молодец. Быстро схватила. Раз такая старательная живи пока.

Разогнувшись, он обвел нас взглядом и остановился на Лике.

– Ты у нас не засиделась тут?

Девушка затряслась.

– Не надо. Пожалуйста не надо.

Слезы хлынули из ее глаз таким потоком, будто кто-то врубил душ на полную.

– Пожалуйста, – шептала она почти без звучно, но мы все хорошо ее слышали.

– Надо же как тебе понравилось то у нас, – хохотнул лысый. – Пользуешься ты моею добротой. Только отблагодарить потом не забудь, – паскудно улыбнувшись он показал на девочку в другом углу. – Эту бери.

Водитель взял ключ из большой связки, которую держал в руках и подобрав нужный открыл кольцо на ее ноге. Она закричала и попыталась встать на колени.

– Пожалуйста, пожалуйста! Нет!

Схватив ее за волосы, он потащил девушку на выход, а лысый бросил на середину холщовый грязный мешок и с удовлетворение нас осмотрев вышел. Девчонка, которую увели, так просила отпустить ее, что крики было слышно еще несколько минут. Остальные, как по команде сидели, зажав уши руками.

Первая пришла в себя Лика.

– Минус еще одна, – сказала она.

– Она что не вернется? – не выдержав спросила я.

– Нет, – помотав головой посмотрела на меня девушка. Мы тут работаем, но в цех нас забирают всех сразу. А потом по одной уводят и больше не возвращают.

– И куда уводят?

– Нам не сообщают, – усмехнулась она. – Но, сильно сомневаюсь, что отпускают домой. А сюда ни одна не разу не вернулась, чтобы рассказать.

– Но, их двое. Нас больше и намного. Почему вы не пытаетесь вырваться, если знаете, что каждую скорее всего вот так уведут?

– Ну как же пытались. Я здесь многих видела. Были те, кто пытались. – замолчав на несколько секунд она продолжила. – А нас потом заставляли смотреть на то, что с ними происходило.

– А я всегда надеялась, как мой дедушка умереть во сне. «Лег спать вечером и без боли просто перешел в другой мир и все», —протянула Таня.

– Шутишь? – поморщилась Лика. – Ты всерьез считаешь, что умереть во сне – это счастье? На самом деле, пока ты во сне начинаешь корчиться от боли, отчаяния и агонии, остальные при этом сладко спят. А, позвать на помощь у тебя нету сил. Утром, когда все проснуться, они увидят труп и поскольку сами провели чудесную спокойную ночь, почему-то решат, что у покойного все было именно так. Только это им не было страшно и больно. Они просто не знают ничего. Как мы не знаем, как дается акробатам их легкое исполнение трюков под куполом цирка. У погибшего весь кошмар был в изобилии, и еще дикая беспомощность что-либо изменить. Если бы люди не спали, возможно, успели оказать ему помощь и спасти. Но, этого не произошло.

– Ты-то откуда знать это можешь?

– Проработала три года на скорой медсестрой, потом два месяца в реанимации, пока сюда не попала.

– Давайте есть, – поменяла тему Таня и сняв цепь подошла к мешку. В нем нашлось несколько бутылок воды, две буханки хлеба и сырые не мытые морковки, и картофелины.

Взяв несколько штук и отломив хлеб, она вернулась на свое место и обтерев овощи стала их есть. Остальные девушки последовали ее примеру.

Сырую картошку мне есть еще не приходилось. Даже там в рабстве, когда меня привезли в ту дикую страну и то кормили горячей едой. Я-то еще капризничала. Теперь о каше даже мечтать не приходилось. Хотя вот от горячего чая я как раз бы и не отказалась. Судя по еде, здесь планируется гораздо менее длительное использование содержанок, чем там.

Картошку съесть я так и не осилила, обтерев съела две морковки, стараясь не обращать внимание на хрустящую на зубах землю и закусив хлебом, поняла, что наелась. Как оказывается мало надо моему желудку. Если бы он так же реагировал на поедание пиццы, жаренной картошечки с луком и другой крайне калорийной, но невероятно вкусной еды, на которую я так падка в обычной жизни было бы совсем отлично.

Время текло медленно. Развлечений не было никаких. Девчонки почти не разговаривали. Когда прошло по моим ощущениям несколько часов, вновь прозвучала сирена и все одели кандалы. Пришел лысый и погнал нас работать.

Мы поднялись по лестнице, которую я заметила при входе, прошли через первый этаж. Только половина окон здесь были целы, все без решёток и вновь спустились в подвал. Там в большой комнате стояли швейные машинки. Рядом на столах рулоны с синей тканью и выкройки. У каждого места такие же цепи с металлическими кольцами на концах, как в первой комнате. Оставив нас на новом месте, он вышел, заперев дверь.

– Шить умеешь? – спросила девушка, чье имя вылетело у меня из головы. Ее русые волосы слипшимися прядями постоянно лезли в лицо, и она убирала их за уши.

– Нет. Пробовала когда-то в школе. Но, это было тысячу лет назад.

– Только им об этом не вздумай говорить. Смотри, – она взяла выкройку. – Это юбка. Кладешь на ткань обрисовываешь мелом, рисуешь в местах сшива дополнительную линию, по которой сшивать будешь и вот так прострачиваешь. Если сирену услышишь. Так же ногу в кольцо и на ключ. Его перед собою бросишь.

– Спасибо.

Когда в школе были уроки труда, необходимость обучаться обращаться с иголкой вызывала у меня сильнейшее возмущение. Конечно, не мало этому способствовало, то, что сие занятие никак у меня не получалось. Ну и вообще казалось скучным делом. В итоге единственным моим умением в этой сфере осталась память как пришить пуговицу. И то, память эта хромала на обе ноги.

Сейчас же я рада была вспомнить давно забытые навыки. Это куда лучше, чем сидеть много часов подряд уставившись в стену.

Оказалось, быть швеей тоже не просто. От неудобного сидения в полусогнутой над машинкой позе, начала болеть спина. К нашей общей радости сирена не срабатывала, и мы могли встать походить и сделать наклоны, чтобы хоть как-то размяться. Здесь никакой кормёжки не было, но есть, вероятно из-за постоянного нервного напряжения совершенно не хотелось.

Забрали нас, когда я отупела от бесконечного шитья и сама себе напоминала робота, выполняющего механические действия. В спину будто кол вбили. Она уже не велась ни на наклоны, ни на другие попытки ее задобрит. Поэтому, добравшись до матраса я мгновенно уснула. Правда несколько раз просыпалась, отлежав руки.

Спать без подушки я не привыкла и использовала вместо нее верхние конечности.

Один раз проснулась от того, что совсем не чувствовала левую руку. Мне стало страшно. Взяв ее правой рукой, как вещь, переложила в сторону и постаралась совсем не давить на нее. Через некоторое время к моему облегчению в ней появилась тянущая тупая боль и я смогла пошевелить пальцами. Что бы дальше не рисковать родными руками, свернула верхнюю часть матраса и использовала это возвышение в качестве подушки.

Из-за духоты на улице в подвале была постоянная сырость. Все тело было мокрое и чесалось. В душ нас не водили. Я пыталась обмыться из питьевой бутылки, но это мало помогало. Больше всего раздражала грязная голова. В обычной жизни я мою ее через день. Теперь она безостановочно зудела. Иногда так сильно, что хотелось снять волосы вместе со скальпелем. Раз в день нас кормили, потом вели работать. В туалет мы ходили в ведра, которые потом сливали в трубу сантиметров тридцать в диаметре, уходящую куда-то в глубь. Ни расчески, ни зубной щетки, ни других средств гигиены не было. Радовало одно: нас не трогали. Никого больше не забирали. Казалось, все здесь находятся, чтобы шить эти юбки и шарфы. Кому и зачем они нужны в таком объёме оставалось загадкой. Девчонки по-прежнему почти не разговаривали. Может быть боялись, что могут прослушивать, может просто общее настроение обреченности так на всех, повлияло.

Через несколько дней меня почти перестало трясти. Страшно было по-прежнему, особенно, когда срабатывал сигнал, но по ночам пришел обычный сон, а не безостановочные метания в агонии с периодическими провалами в беспамятство.

Лика пыталась сделать депиляцию бровей отросшими ногтями.

– Тебе не страшно? – подсела я к ней.

– У тебя что золотая медаль по тупости, как здесь может быть не страшно? – огрызнулась девушка.

– Ты отличаешься от остальных. Почти все целыми днями, лежат отвернувшись к стене или плачут. Единственная, кто пытается сохранить человеческий облик – это ты.

– Да что ты знаешь обо мне? – окрысилась она еще больше.

– Что ты злишься на меня?

– Ничего! Просто вы привыкли, что за вами со слюнявчиком ходят и попу подтирают. А ту всем плевать. И маленькие девочки в шоке в обморок попадали. Как же так к ним принцесскам такое неподобающее отношение?

– То есть тебе и до попадания сюда доводилось жить на цепи и есть сырые овощи в земле?

Она, не обратив внимания на иронию, задумчиво посмотрела на меня.

– Нет такого не приходилось. Я просто из тех, кого природа щедро обделила всем и привыкла к тому, что в моей жизни происходит что-то со знаком минус. То, что для обычных людей беда для меня повседневная жизнь. Когда я родилась у мамашки, она меня в коробку картонную засунула и забыла, продолжая со своими дружками бухать. А потом я ее так своими криками достала, что она решила поджог дома имитировать. С пьяных глаз только не смогла нормально все рассчитать и меня соседи успели вынести в этой самой картонной коробке.

На нее из-за этого уголовное дело завели и на зону отправили, а меня в детдом. Там, знаешь ли, тоже не халва в шоколаде, но зато горячая еда есть и спать в кровати нормальной можно, на настоящем матрасе. У меня первые деньги стали появляться. Приедем на рынок, начинаем между рядами ходить, просить на хлебушек. Жалостливых у нас много. К тому же это не трудно ребенку пятачок выделить. Другое дело постоянно волонтером, как некоторые делали к сиротам ездить или в дом такого ребенка взять и отвечать за него всю жизнь. Это ж напрягаться надо. Никому такого не хочется. А копейку из кармана достать легко. У каждого дома если подмести получше по любому где-то мелочь не нужная валяется. Зато подал монетку и идешь счастливый, просто упиваешься какой ты добрый, щедрый и классный. Да и мало кто мог отказать, когда он хавчиком полные сумки набивает, а рядом ребенок худющий стоит, голодными глазами смотрит и хоть как-то помочь просит. А смотреть мы тогда умели – с удовольствием хохотнула Лика.

– Так я насколько знаю у вас потом все деньги отбирали старшие дети?

– Так это пока ты мелкая, – снисходительно пояснила девушка. – Только дети растут быстро и вскоре старшими стали мы. Тогда уж для нас мелочь бегала тугрики добывать и сигареты тырить.

Потом, бабка по отцу неожиданно образовалась. Папахену моему подзатыльников надавала и приказала идти опеку надо мною оформлять. Пришли они оба к директрисе нашенской и давай слюни пускать, типа наша девочка, сиротинушка, должна с родными жить в семье. А мне-то уже тринадцать было, я уж взрослая дылда была. Выше и старухи, и сына ее.

Мы в интернате все мечтали о настоящей семье. Что бы с мамой по вечерам печенье печь, а днем, приходя со школы с собакой гулять. Я, наивная и обрадовалась поначалу, когда родственничков увидела. Ну и что? Оказалось, папаша мой шлялся где-то, а бабка уже старая трудно ей одной по дому, вот и решила меня в бесплатные служанки оформить. Сына ее я после той встречи в кабинете директрисы больше не видела. А старуха в ближайшую школу меня оформила и с того момента ее учеба моя не колыхала. Зато каждый день у меня был список обязанностей. Уроки совсем времени не было учить. С утра до вечера как домой вернулась надо мыть, убирать, стирать, ведь она, видите ли, не любила на старых простынях спать, а на стиральную машинку денег нет. Да и воды она жрет намного больше, чем если ручками все прополаскивать. Еще и жрачку надо было ей готовить. Я к вечеру уже с ног валилась. А в школу прихожу училка зудеть начинает, что я опять ленилась и домашку ее не сделала. Ей бы так полениться. Вся холеная всегда ходила с маникюром. Мне о красивых когтях и мечтать не приходилось. Они все от порошка и постоянной драйки поистёрлись.

К счастью, через два года старуху инсульт разбил. Меня по возрасту горшки из-под нее таскать не могли заставить и обратно в интернат сдали. Правда в другой. Пришлось мне местным овцам показывать, что я не шаромыжиха.

– Ты знаешь это слово? – улыбнулась я.

– В смысле?

– Шаромыжники. Это же еще со времен, когда наполеоновская армия отступала из России измученная сильными морозами и голодом, так как все запасы закончились, а новые по глубокому снегу и бездорожью доставить было весьма проблематично. И бравым непобедимым французским солдатам теперь приходилось смиренно выпрашивать у русских крестьян хоть что-то из еды или обуви. Обращаясь к ним, она говорили "cher ami", что означало «дорогой друг». Но, простые люди в иностранных языках были не сильны и французов так и прозвали "шаромыжники". Хотя кто-то утверждает, что источником были слова шарить и мыкать.

– Очень умная, да? – гаркнула соседка.

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Просто это слово редко употребляют в наше время. У меня тоже всегда много претензий было к моим родителям. Совсем не понимала, зачем произвели меня на свет. Если так не хотели ребенком заниматься, зачем заводить его? Меня не водили на занятия в секции, не интересовались моею жизнью, не пытались выявить способности, помочь определиться с будущим. Даже на море свозить раз в год ни отцу, ни матери не приходило в голову. Обязательной у нас была программа поездки на дачу. Где мне вменялось полоть противную колючую траву среди кучи насекомых, которых я боялась до одури. Никто никогда не интересовался моими проблемами и это было очень больно и непонятно. Но, надо отдать должное она не пили и в интернат не сдали меня, хоть и не испытывали родительских чувств.

– Нашла чем выгораживать их, – фыркнула Лика. – Бабка тоже не пила. Она просто алкоголь плохо переносила. Если мамашка по слухам могла бутыль водки уговорить и чувствовать себя нормально, то старуху после пары рюмок подташнивать начинало. И знаешь – прищурилась моя сокамерница – в детском доме мне было лучше. Там хоть понятно вокруг чужие люди. Они тебе ничего не должны. Все логично. А когда я поняла, что родная бабка меня к себе забрала в качестве бесплатной домработницы, я так ее возненавидела, что убить хотела. Даже планы стала разрабатывать, как это сделать. То отраву присматривала в хозяйственных магазинах, то под машину толкнуть хотела. Но, в какой-то момент подумала: менты, ведь сразу поймут, что не сама она померла, а помогли, и копать начнут. Ну, а если накопают? Вон сколько народу в тюрьмах, значит не совсем в ментовке дураки работают. Не слишком ли, велика честь из-за такой как она несколько лет жизни на нарах потерять? К тому же они ведь меня из детского дома забрали. Поэтому нас раз в месяц служба соцапеки посещала. Проверяли в каком состоянии квартира, где мы живем, есть ли у меня игрушки, одежда и всякие школьные штуки. Так что пришлось родственникам кошельки расстегнуть и потратиться на свою служанку. После того как проверяющие уходили все красивые вещи они убирали в шкаф. Но, квартирка-то маленькая и где у старухи нычки, я хорошо знала и тайком брала, все, что мне было нужно. В портфель спрячу, никто туда кроме меня не заглядывал, а в лифте потом достану и в школе перед подружками хвастаюсь. Так что в общем-то не плохо выходило. А когда старуха откинулась, и я вновь в детский дом попала. Сначала драться постоянно приходилось. А потом утряслось. Не в первый раз в таком месте была. Быстро все по своим местам расставила. И пожить там надо было всего три года и свобода.

– Раз бабушка умерла, у тебя квартира своя появилась?

– Как же! Папаша объявился. Притащил какую-то бабу туда. Сказал это его новая жена.

– Обидно.

– Не, не особо. Там хата разваливалась от старости совсем. Когда он меня после смерти бабки отфутболил его лишили родительских прав и мне как сироте однушку в новом доме дали.

– Ого, а говоришь не везет тебе все время. Представляешь сколько людей мечтает о собственной норке и единственный шанс для них – это взять ипотеку под грабительский процент и отдавать ее, много лет завязав для этого и с отдыхом на море и с едой

– Мечтают, – протянула она. – Только я тогда не обрадовалась. За собственную квартиру налог платить надо и коммуналку большую. И никого не волнует есть у тебя работа и деньги на это или нет. Не заплатил еще и процент за просрочку начисляют. С комнатой в общаге проще. Там все дешевле и люди ближе. Веселее жить. В квартире сидишь один как бобыль и не видишь никого. Я ее поэтому сдала и к ребятам в общагу жить переехала. Только год назад, когда жильцам своя квартира по наследству перешла, я обратно вернулась. Мои-то все разъехались, кто куда. А кто-то женился. У них дети появились не до меня стало. Так что будь здесь жрачка получше, то мне побарабану было бы, где жить.

– Да как ты можешь? – вскрикнула девушка в когда-то цветастом платье похожем на те, что любила носить моя бабушка – Нас же убьют! В любой момент, придут и уведут на бойню, как свиней!

– Чем тебе так хрюши не угодили? Они-то друг друга не похищают, ради удовольствия на тот свет не отправляют. Это люди сами почему-то решили, что имеют особые права и могут безнаказанно убивать других живых существ. Да и к тому же, все мы когда-нибудь умрем, – флегматично заметила Лика. – Ни один еще бессмертие не заполучил. А уж сколько там отведено не нам решать, так и смысл парится по этому поводу?

– Но я не хочу! – зарыдала она. – Не хочу так рано!

– Все не хотят. Разве от нас зависит что-то? Ладно поспать хочу, а то в цех скоро поведут.

Очень быстро я тоже запуталась во времени и даже приблизительно не могла ответить сколько времени провела в заточении. Это стало привычным и комфортным, когда не спишь и не работаешь сидишь и просто смотришь в стену. Не предполагала раньше, что можно так долго ни о чем не думать и не мечтать. Вроде у йогов это называется медитацией и считается крайне полезным опытом для организма.

Вспоминать о дочери я себе запретила. Ее смешная мордашка вызывала слезы и не минуемую истерику.

Послышалась сирена. Мы привычно одели кандалы. В открытую дверь влетела девушка, так же, как и я не заметившая ступенек и пересчитавшая их руками.

Затормозила на ровной поверхности, увидела нас и с ужасом озиралась.

– Вы кто?

– Тебе поименно назвать или истории жизни послушать хочешь? – не смогла промолчать я. У нее были чистые волосы и одежда. Запах дорогих духов я ощущала даже со своего места.

– Выпустите меня немедленно! – заорав она кинулась к двери стала колотить по ней кулаками. – Вы слышите придурки? Быстро! Немедленно выпустите меня!!!

В ответ заработал звуковой сигнал. Девчонки не успевшие снять кандалы сжались.

– Одень цепь! – заорала Лика.

– Что? – на секунду отвлеклась новенькая.

– Цепь одень на ногу!

– Да пошла ты!

Через минуту дверь открылась. Вошел лысый со здоровяком. В руках у них были цепи на подобие тех, которыми мы были прикованы. Оттолкнув вновь прибывшую в середину комнаты, они вдвоем стали самозабвенно избивать ее цепями и ногами. Когда она перестала орать и дергаться, стали бить всех рядом. Поняв, что сейчас произойдет я еле успела отвернуться к стене и закрыть лицо руками, взвыла от боли, почувствовав удар железа по спине. Второй пришелся на голову, но я в последний момент прикрылась рукой.

Наши тюремщики явно вели не здоровый образ жизни, так как быстро выдохлись и сплюнув на прощание ушли.

Антисептика у нас не было. Но у меня от побоища остались только синяки. Девчонкам же пришлось смывать кровь из оставшихся бутылок с водой.

Сделав несколько глотков, я сняла цепь и подошла к неподвижно лежащей посреди комнаты девушке. Взяв за запястье, почувствовала легкий пульс.

– Она жива? – подняв глаза увидела рядом Таню.

– Вроде да. Они до мяса ее избили. Если не отвезти в больницу, может умереть.

– Так легко они умирать здесь не разрешают, – К нам подошла Лика.

– Не уверенна в этом.

– Не сомневайся, – хмыкнула девушка. – Ребята профессионалы.

Обтерев по возможности несчастную, мы влили в нее немного воды подтянув под голову матрас оставили в покое. Она почти не шевелилась, только иногда открывала рот, чтобы кого-то позвать, но даже мы сидящие рядом не могли разобрать ни звука.

Прошло несколько дней. Новая девочка стала нашим питомцем. В свободное время мы кормили ее и обтирали раны. Овощи крошили ногтями и по чуть-чуть давали ей. Поэтому, когда Свете, как оказалось звали девушку, стало легче, мы даже слегка расстроились.

***

Комната заполнилась звуками сирены. А мне стало смешно. Похоже, что-то есть в этом звуке, раз у всяких упырей такая к нему тяга. Когда я однажды оказалась в одном весьма негостеприимном месте, там сирена вообще стала общенациональным символом и тоже кстати оповещала о приходе придурков. У людей же была пара минут сгинуть с их глаз долой.

В нашей каморке, к сожалению, сгинуть было некуда.

– Встаем и на работу! – к нам спустился один из тюремщиков.

Разобрав ключи, мы отомкнули кандалы и встав друг за другом пошли на выход.

– Ты чего разлеглась? – повернувшись я увидела, как подойдя к новенькой, он слегка пнул ее ногой. – Не сдохла, значит, встала и на выход.

Стиснув зубы, девушка сняла цепь и пошла за нами.

Проходя мимо разбитого окна, я вздохнула вечерний теплый воздух и вспомнила, как раньше любила гулять в это время, высматривая в летнем небе знакомые созвездия.

– Стой тварь! – опять заорал наш конвоир.

В коридоре началась суета. Краем глаза я увидела, темное пятно, переместившееся к окну. Лысый, что забирал нас кинулся следом. Девчонки зажались в угол.

Здоровяк, подойдя к окошку, стал кому-то звонить.

– У нас одно мясо сбежало. Как? Как? Молча. Окно открыла и вниз сиганула. Ток включен у тебя? Смотри, чтобы ворота закрыты были!

В этот момент я посмотрела на дырку, из которой только что с таким удовольствием вдыхала свежий воздух. Какая-то безумная мысль заметалась в моем воспаленном от бесконечного недосыпания мозгу. Не считая треугольного куска стекла, четверть окна была полностью разбита, и я сквозь нее точно помещусь.

Сжавшись внутри и безостановочно молясь, я подошла к нему и косясь на охранника, продолжающего говорить по телефону и наблюдающего за происходящим снаружи, слегка толкнула торчащий стеклянный кусок и ухватившись за деревянную перегородку, быстро нырнула наружу.

Падать было не высоко. Отбив себе все конечности и боясь даже смотреть на то, что происходило вокруг, откатилась к зданию и побежала в противоположную сторону.

Рядом был вход в подвал, через который меня сюда завели, а перед ним автомобиль

В эту секунду раздался не человеческий крик. Машинально посмотрев в ту сторону, я увидела, что тело несчастной новенькой дергалось, зависнув на колючей проволоке. Значит там действительно был ток. Почувствовав, что сейчас упаду в обморок, на ощупь дошла до машины. Она оказалась открыта, нажав на дверцу багажника, легла на пол, прикрыв за собою дверь, придержала, что бы не захлопнулась. Мою пропажу они заметят очень быстро. Да и девчонки, скорее всего сами расскажут о моем побеге. Что меня ждало думать не хотелось.

Машина просела и заурчав двинулась на приличной скорости. Я ухватилась за дверь сильнее. Сильно сомневаюсь, что в багажниках предусмотрена функция открывания изнутри. Скорее всего такой способ передвижения производителям просто не пришел в голову. Поэтому если она закроется, придется мне тут отдыхать, пока хозяин машины сам ее не откроет.

В отличии от первого в моей жизни багажника, этот принадлежал иномарке и треть от двери занимало окно. Так что я вновь могла лицезреть симпатичные верхушки сосен.

Пропетляв по лесным дорогам, мы выехали на трассу и скорость сильно увеличилась.

Я, конечно, была благодарна водителю, что так стремительно возвращает меня в цивилизацию. Но, если этот придурок врежется, то у него хоть будут подушки безопасности, а у меня даже ремней нету. Только железо. Что бы не мотало по всему багажному отделению пришлось второй рукой вцепиться в заднюю часть кресла. Учитывая, что нужно было, еще и дверь удерживать, дабы не болталась и не привлекала внимания, довольно скоро я вымоталась. Отбитые при падении конечности начали ныть по новому поводу.

Поэтому, как только в окошке вместо деревьев показались городские дома, я не стала дожидаться, когда мой извозчик углубиться в городские джунгли и на первом светофоре выкатилась из багажника под ошарашенный взгляд водителя машины, стоящей за нами.

Не удержавшись, я усмехнулась и помахала ему рукой и повернувшись задом к зеркалам своей уже бывшей машины пошла к тротуару.

Хотелось, конечно, сделать это по ускоренно программе. Но, после прилюдного настильного водворения в чужой автомобиль, доверия к гражданам уже не было и ежели меня захотят вернуть, они скорее всего опять решат не вмешиваться.

Так что с привычно выскакивающим из грудной клетки сердцем я, изображая прохожую, решившую пересечь дорогу в неположенном месте, ровным шагом пошла подальше от проклятой машины.

Удача, видимо решила сегодня улыбнуться во всю. Моего побега не только не заметили, но и не нашлось сознательных граждан, желавших прямо на месте на всю дорогу высказать свое мнение по поводу моих прогулок посреди дорожной полосы.

Спрятавшись за ближайшей остановкой и проводив взглядом удаляющейся транспорт я наконец выдохнула.

По-хорошему, можно было попросить вызвать полицию и доехать как минимум до участка с комфортом, а там позвонить Лешке. Ему не привыкать забирать меня из таких мест. К тому же сейчас я определенно пострадавшая. Но, насмотревшись фильмов, где всех бандитов прикрывают органы правопорядка, решила прогуляться.

В очередной раз радовать подружку своим сногсшибательным видом я поостереглась. Все-таки подруга у меня в наличии единственная и ее надо беречь, поэтому отправилась к Лешке. В конце концов он мужчина и его нервная система обязана быть крепкой.

На улице стало светать. Значит на работу нас водили на рассвете. Что порадовало. Бродить по улицам родного города ночами не самое большое удовольствие для слабой девушки.

Самое забавное, что люди на меня практически не обращали внимание.

Я несколько дней провела на цепи в подвале. Почти не ела. Все в синяках. И ни у кого мой вид не вызывал ни ужаса, ни удивления. Вот что значит современная мода.

После пятнадцати перерывов на посидеть и нескольких раз по тысячи шагов, которые я считала, что бы отвлечься от боли в ногах на горизонте замаячили знакомые дома и практически родное отделение полиции.

– Здравствуйте, мне нужен Алексей, – я запнулась. Фамилия дорогого друга начисто выветрилась из головы – Не помню. Соколов, или нет. У него кабинет на первом этаже на право.

Дежурный на КПП сурово на меня посмотрел. И судя по взгляду, очаровывать его в таком виде, смысла не было.

– По какому Вы вопросу?

– Он звонил. Вызывал. Но, меня в городе не было, только сегодня приехала.

– Фамилия какая у Вас

– Демидова. Скажите Демидова Оксана. Он поймет.

Подняв трубку телефона, он стал кому-то звонить. Потом, посмотрел на меня:

– Ждите здесь.

Решив, что стоять в крохотном помещении перед другим человеком мне не хочется, кивнула и вышла на улицу.

Забыть меня пока не успели. Леша появился почти сразу же. Осмотрев меня, он всплеснул руками

– Куда ты опять вляпалась? – трагически пробормотал он.

– Вляпалась. Но, я не виновата.

– Пойдем, – покачал он головой и открыл дверь.

Пройдя через отделение, мы зашли в кабинет. Здесь, как всегда, было накурено. Взлохмаченный худенький представитель власти, сидел обхватив голову руками и читал какую-то бумажку.

Моя персона его не заинтересовала. Но, чем дольше я рассказывала о своих приключениях, тем меньше он занимался чтением и больше слушал.

Когда я закончила они смотрели друг на друга.

– Та самая Светка? – спросил взлохмаченный у Леши.

– Нужно ей фотку показать, – нахмурился мой друг.

– Так вот, – он развернув компьютер ко мне.

На экране улыбалась эффектная девушка, явно любившая посещать косметолога. На фото у нее был снисходительный слегка ленивый взгляд. Там в подвале новенькая выглядела не так, но тем не менее это была она. Чуть помедлив, я кинула.

– Ты уверенна?

– Да уверенна. Она несколько дней у нас пролежала.

– И ты видела, как ее убило током?

– Не рассматривала, – огрызнулась я, – Она кричала жутко. А потом ни звука не издавала только тряслась на проволке, когда висела.

– Что потом не знаешь?

– Сказала же, в багажнике сидела не до любопытства было.

– Ладно, ладно. Чай будешь?

– А кофе есть? Меня трясет что-то.

– Есть. Сейчас заявление напишешь к врачу тебя отвезу.

– Не надо к врачу. Нормально все, – заверила я, вспомнив изуверские уколы, которыми, вместо таблеток предпочитают пользоваться эскулапы на своей территории.

– Надо как минимум побои снять. Потом если хочешь домой отвезу тебя.

– Хочу. Только у меня опять ключей нет.

– Ну к этому не привыкать. У Юли есть запасные?

– Есть. Только ты возьми пожалуйста сам их у нее.

– Это почему? – он удивленно поднял бровь.

– Ну потому, что она точно не ограничиться комментарием, что я опять вляпалась.

– Вообще-то по факту так и есть. Твои исчезновения и неожиданные приходы и видом заживо погребённой стали традицией.

– Будем считать, что шутку я оценила. Леш, мне няне надо позвонить. Я ее номер только в телефоне держала. Теперь не трубки не номера. А она с дочкой осталась.

– Няня твоя, сдала дочку Юльке, когда до тебя не смогла дозвониться. Так, что тебе не бегать от подруги надо, а спасибо сказать.

– Нюта у Юльки?

– У ее мамы.

– Давай заберем Нюсену, пока она на работе, – трусливо попросила я.

– Вы отлично все планируете, – влез лохматый. – Но Егорычу, не хочешь ничего рассказать?

Уже поднявшись, Лешка сел.

– Может не будем пока до конца рассказывать. Тело-то не нашли?

– Леш.

– Да я все понимаю. Но, вдруг она жива.

– Я позвоню ему, пусть девушка повторит свой рассказ.

Мой друг нахмурился, но кивнул.

Через минуту, после звонка невидимому Егорычу в кабинет ворвался пузатый дядька с лицом, хранящим нежное пристрастие к алкоголю. Полицейская форма, не могла скрыть его выдающихся форм и расходилась на объёмном животе.

– Кто? Она? – рявкнул он, посмотрев на меня как на таракана случайно забредшего на кухню. – Говори, давай!

Он уселся напротив.

– Скажу, но ничего не дам, – ляпнула я.

– Что? – рыкнул пузатый. А я под Лешкиным укоризненным взглядом постаралась стать меньше и сложив руки на коленях с видом Аленушки повторила рассказ.

– Чушь собачья! – заорал он, когда мы дошли до плачевного результата побега новенькой.

– Где это было?

– Откуда ж я могу знать, если ехала в багажнике?

Встав, он навис надо мною. Его раскрасневшееся лицо дрожало от еле сдерживаемой злости:

– Ты ехала туда с мешком на голове?

– Нет, – честно призналась я.

– Тогда говори! Говори, как найти эту базу или где вы там были! – он так орал, что забрызгал меня слюной.

Демонстративно вытиравшись и не рискнув ответить, я чуть отклонилась и посмотрела ему в глаза.

Поиграв со мною в гляделки и убедившись, что дырку на мне взглядом прожечь не получилось, он поднялся.

– Я уже сказала, что дороги видеть не могла и мне не понятно почему Вы позволяете себе на меня орать?

– Да я знаешь, что с тобою сделаю? – опять навис надо мною пузатый.

– Иван Егорович не надо. Она ни в чем не виновата. Ее так же похитили, – ожил Лешка.

Пузатый разогнулся хотел рявкнуть на него, но передумав вышел, хлопнув дверь так, что стакан с кофе на столе подпрыгнул.

– Это, что было? – переводя взгляд со своего друга на его коллегу и обратно спросила я.

– Не принимай близко к сердцу. Выпей кофе, а то остывает.

– Да пошел ты! – почувствовав, как глаза наполняются слезами, сказала я, поднялась и вышла из кабинета.

– Оксан, подожди.

Развернувшись и чуть не столкнувшись с ним нос к носу рявкнула.

– Я пришла к тебе за помощью, а ты позволяешь каким-то придуркам на меня орать.

Проходящие мимо сотрудники с явным интересом стали на нас коситься.

– Послушай, – взял он меня за руку. – Эта Света, его дочь. Вполне понятно…

– Да пошел ты! Вместе с ним! – не дослушав, что там ему вполне понятно, я вырвала руку и пошла на выход.

– Ну подожди, – залебезил Лешка. – Давай отвезу тебя за дочкой. И побои надо снять. Или мыться нельзя будет, пока не снимешь.

Все еще не разговаривая в его машину, я все-таки села, но на все попытки завести разговор отвечала гордым молчанием, отвернувшись к окну.

В очаровательном здании с потертой табличкой с надписью, гласившей, что за дверью скрывается областное бюро судебно-медицинской экспертизы было битком. Мне уже доводилось бывать здесь. Тогда народу было не меньше. Толи народ у нас в городе такой активный, толи мне так везет попадать сюда в особо популярные у населения часы. Но, благодаря сопровождению личного мента, все процедура прошла очень быстро и в отличии от классической очереди в поликлинику, никто из ожидающих не возмутился, тем, что мы прошли, не пропустив всех, кто пришел раньше. Наверное, действовала общее осознание, если обратился сюда, значит должен вести себя как жертва, иначе зачем отвлекать занятых людей своими синяками.

Меня сфотографировали со всех сторон, опросили и отпустили.

Поняв, что разговаривать с ним никто не собирается. Лешка с виноватым видом, остановился у подъезда, где жила Юлькина мама и скрылся внутри. Появился, он оттуда, зачем-то таща моего детеныша на руках. Хотя ходить она умела самостоятельно.

– Нюся! – выскочив из машины, я попыталась отобрать дочку. Но, та, увидев меня отвернула обиженную мордочку.

– Нюся ты чего?

Лешка, наконец поставил ее на ноги.

– Обиделась, наверное, – присев рядом он коснулся пальцем кончика ее носа. – Что Анют, обиделась на маму?

Посуровев еще больше, она отвернулась.

– Не обижайся малыш! Мама так соскучилась по тебе!

Дернув плечиком, она сбросила мою руку. Тогда воспользовавшись весовым преимуществом, я, подняв, сгребла ее в клубок и обняв, села в машину.

– Нюсен, маме так плохо было без тебя. Не сердись пожалуйста, – Опять посмотрев сердито, она наконец разжала крохотные кулачки и обняла, уткнувшись в меня носом. А я почувствовала, как по лицу бегут горячие слезы.

Следующие несколько дней, я по телефону поблагодарив Юльку и пообещав все ей рассказать при встрече, отключила мобильный и все время проводила с дочкой. Видеть кого-либо не было ни малейшего желания.

Подходя после очередной прогулки к подъезду, я увидела подружкину машину. Почти поравнявшись с нею, увидела и хозяйку авто. Под грохочущую музыку она переписывалась с кем-то по телефону.

Заметив меня, она убавила звук и заглушив двигатель вышла.

– Ты к нам приехала или просто музыку слушаешь?

– Ха. Ха. Кстати, с таким умением попадать в неприятности, отключать мобильный с твоей стороны просто свинство. Должны же мы знать когда вновь начинать тебя искать по заброшкам ближнего зарубежья.

Открыв рот, чтобы ответить на сей пассаж, все же передумала и кивнула.

– Прости. Просто событий много произошло.

– У меня есть торт, – в доказательство, она достала круглую пластиковую коробку с заднего сидения. – Если вдруг решите пригласить в гости, так и быть поделюсь.

– Мам, давай пригласим, – дернув за руку попросила Аня.

– Ну ты, конечно, жесткие условия ставишь, – притворно ужаснувшись заявила я – Ну что ради ребенка не сделаешь.

Достала ключи и радушно распахнула дверь подъезда по шире.

Дома, умыв ребенка и поставила греться чайник и села напротив подружки. Та с любопытством меня рассматривала.

– Подробности знаешь или рассказать?

– Ну если в истории было что-то, о чем ты утаила в полиции, то не знаю.

– Вот Лешка болтун- находка для шпиона. А еще женщин обвиняют в неумении держать язык за зубами.

– Между прочим он печется о твоем психическом здоровье. Он продолжает верить в его существование и биться, что лишние воспоминания могут тебя травмировать. Поэтому, сам решил изложить все события.

– Это он конечно погорячился. Но, собственно, значит ты все знаешь.

– Ты няне-то чего не позвонила? Пожилая женщина извелась вся. Переживает за тебя.

– Да вылетело как-то из головы, – пожала я плечами. – Надо набрать. Сказать, что жива и вернулась.

– Не переживай теперь и она мне тоже звонит со всякими вопросами. Я сказала тебе плохо на улице стало и увезли на операцию.

– Ого, может надо было помягче что-то придумать. А то накаркаешь. А я не хочу операцию

Юлька хрюкнула.

– В твоем случае накаркать трудно. Но, как еще было объяснить, что ты исчезла и не подавала признаков жизни две недели?

– Сколько меня, пол месяца не было?

– А ты не знала? – она покачала головой.

– Да как-то не до календаря было. Ладно. Зато я похудела. Многие женщины об этом мечтают.

– Оптимистично, конечно, – хмыкнула Юлька. – Но, на твоем месте я бы начала жрать. Причем именно жрать, а не есть. Во-первых, это намного вкуснее, а во-вторых, сквозь тебя уже холодильник видно.

– Между прочем очень неплохой холодильник, – обиделась я за имущество – В свое время отдала за него не малые деньги.

– А, так это ты из деликатности не ешь ничего, чтобы не загораживать! А я-то глупая понадумала невесть чего!

– Бухгалтера вообще страшные люди. Сидите надо своими бумажками с утра до ночи и неизвестно, что там у вас в голове на самом деле. Того и гляди ручкой шею кому-нибудь проткнете.

– Над бумажками мои коллеги сидели в прошлом веке. Сейчас все компьютеризировано давно.

– Извини, теперь буду внимательнее следить за перипетиями жизни повелительниц цифр. Тебе чай или кофе? – услышав, как отключился чайник поинтересовалась я.

– Мне-то кофе. А почему только две чашки?

– Нюсена маленькая совсем. Никчему ей сладости. Так что пока ребенок не видит можно спокойно полакомиться тортом.

– А если увидит?

– Если спалюсь, придется поделиться. Мои доводы о вреде вкусняшек на нее особо не действуют.

– Ее можно понять. Ты всегда сколько тебя знаю была сладкоежкой. И, что? Жива, здорова и весьма живуча.

– Между прочим я стараюсь по возможности придерживаться правильного питания.

– Ага, – рассмеялась подружка- Так же, как и я уже второй год пытаюсь отказаться от мяса. Вижу бедных коровок, наслушаюсь историй, как они плачут перед смертью и решаю, что больше трупы есть не буду. Но, потом времени готовить нету и опять беру пельмени, или вес надо сбросить, и проще всего наесться, приготовив кусок вареной курицы с овощами.

– Ну знаешь ли оправдаться и я могу. Должно же у меня в жизни хоть что-то доставлять удовольствие? Я сладкое люблю. Это не самая пагубная слабость.

– Не самая, – согласилась Юлька. – Кстати о слабостях. Девушку нашли.

– Которую?

– Я так понимаю, что током убило при тебе. Ты же знаешь, что это дочь главного нашего ментовского начальника?

Я кивнула, хмыкнув.

– Имела удовольствие познакомиться. Девушку, конечно, жаль, но он тот еще упырь

– Упырь не упырь, а Лешкино начальство. А Леша наш друг. И ему поручили привлечь тебя к расследованию и найти тех, кто вас похитил. И, – она запнулась. – Я спросить хотела: они зачем вас похищали то?

– Нас как-то не особо просвещали по этому поводу.

– Ну что-то заставляли делать? Не просто голодом морили?

– Шить заставляли. С рассвета до заката. Мы всегда, когда в цех шли, пока за окнами темно было.

– Юбки, про которые ты Леше говорила?

– Юбки, шарфы. Может и еще что-то, я с ними не так долго пробыла, а народ там не особо разговорчивый.

– То есть кто-то в нашем городе по среди дня, не боясь свидетелей похищает девушек только для того, чтобы они шили?

Оставив ее вопрос без ответа, открыла торт, разрезала его, положила подружке и себе по кусочку и села обратно. Покрутив немного чашку, пожала плечами.

– Получается, что так. Нас избивали, конечно, но в основном за непослушание. Кормили дерьмом. Но, это, по сути, все. Девчонку одну увели. Но, возможно она тоже характер до этого показывала и это был способ устрашения.

– Устрашения, что бы вы интенсивнее юбки шили? Я, конечно, слышала, что в стране кадровый кризис, но это все-таки перебор.

– Сейчас мне тоже кажется это глупым. Но, когда тебя в повале на цепи держат, как-то не до шуток.

– Может вы наркоту какую в вещи зашивали?

– Да ну нет. Это бы точно заметила.

– А врачи вас не обследовали? Вдруг это какой-то цех по торговли органами.

– Шутишь? Я помылась первый раз, когда домой вернулась. Нас овощами кормили не только не помытыми, а в кусках земли.

– Чушь получается. Сумасшедший дизайнер нашего города, устал от ленивых работниц и решил завести рабынь?

Я увлеченно ела торт. Было слегка обидно, что мои злоключения не вызывают должного трепета у подружки.

– Но, к Лешке ты все-таки сходи. О вашей с ним дружбе в отделении каждая собака знает. И руководство его за то, что расследование не продвигается, каждый день на ковер вызывает, а он стесняется тебе позвонить лишний раз.

– Стесняется? – вспыхнула я – Ты не представляешь, как его начальник на меня орал. Да он в прямую угрожал всякими пакостями. А Леша твой тихонько в уголочке сидел, поджав хвост.

– Ты на парня лишнего не наговаривай, – постучала она чайной ложечкой по блюдцу. – Это ты у нас птица вольная и что такое под начальством ходить не знаешь. А люди в системе состоят и думать должны, прежде чем рот открывать. Или забыла уже как он тебе помогал с твоими больничными друзьями разбираться? А ведь мог за самовольство и погон лишиться.

– Помню, конечно. Но, поставь себя на мое место! Меня среди бела дня засовывают в машину, сажают на цепь, почти две недели морят голодом и запугивают. И, когда наконец удается сбежать, какой-то пузатый придурок брызгает слюной и делает виноватой в непойми чем.

– У этого придурка, дочь убили. Логично, что не в себе был. Могла бы и понять.

– Как, ты так всегда объясняешь, что я себя свиньей чувствовать начинаю?

– У тебя, просто жизнь очень насыщенная, вот и не всегда замечаешь, что с людьми рядом происходит.

***

Через два дня, вооружившись справкой из поликлиники, подтверждающей здоровье малышки, я вновь сдала ее в детский садик и поехала в отделение полиции, где так хотели меня видеть. Своему другу, я позвонила заранее и проблем со входом на территорию в этот раз не возникло.

– Чай, кофе? – предложил он, усадив меня рядом со своим столом.

– Не надо ничего. И сразу предупреждаю, если этот псих опять повысит на меня голос или будет угрожать не скажу больше ни слова. И вам очень придется постараться, дабы вручить мне повестку для следующего посещения.

– Сегодня его точно не будет. Еще утром в Москву укатил. Вот посмотри, – он положил передо мною несколько фото светловолосых девушек. Приглядевшись, я отодвинула их от себя.

– Это что трупы?

– Да.

– С ума сошел? Мне зачем на них любоваться?

– Посмотри, пожалуйста, может узнаешь кого-нибудь.

– Я не хочу мертвых разглядывать.

– Это не долго, просто посмотри видела ли ты их там.

– Там, это в смысле, где меня держали? – начало до меня доходить. – А ведь точно, – схватила я одно фото. – Мы ведь шили именно такие юбки и шарфики! Подожди, – у меня потемнело в глазах. – Их что душили этими шарфами?

– Некоторых да.

– То есть я шила то, чем потом будут убивать? – почувствовав комок у горла я ощутила настоятельную потребность помыть руки. А лучше вскипятить. Лешка молча отвел взгляд.

Просмотрев фото, я отложила два.

– Вот эту девушку увели в первый день моего пребывания в подвале, а это Света. Но, об этом, полагаю ты и сам знаешь.

– Знаю. Света третья девушка, погибшая от удара током, но у нее та же одежда и имитация удушения платком. Одна жертва, судя по выводу судмедэксперта была забита до смерти. Остальные действительно удушены шейным платком. Все девушки кроме, Светланы в крайне истощенном состоянии. У каждой следы побоев, идентичные твоим. На данный момент найдено десять очень похожих трупов.

– Не понимаю. Зачем имитировать удушение? Хотят, чтобы все списали на маньяка? Хотя почему списали? Девушек то действительно убивают, кому еще придет такое в голову?

– Маньяки не единственная нечисть. Да и орудуют они по одному, а ты видела четырех мужчин, участвовавших в похищении и удержании.

– Может у тебя устаревшая информация и они теперь тоже в профсоюзы объединяются или в кружки по интересам? О второй девушке, что убили током, я, наверное, слышала. Девчонки говорили про кого-то, кто пытался убежать, не зная о токе в колючей проволке. А эта девочка-вторая, которую я узнала. «Она как умерла?» —стараясь не видеть жутких фото спросила я.

– Была задушена шарфом.

– И все?

– Остальное как у всех.

– Значит они забрали ее от нас, чтобы просто задушить?

– Не знаю Оксан, – он стал крутить карандаш в руках. – Возможно от нее требовали сделать нечто, а она не подчинилась.

– Думаешь? – я невольно взглянула на фото и увидев одутловатые с застывшими глазами лица поморщилась. Леша, увидев это собрал карточки в стол. Я сразу задышала легче. – Думаешь, это все те, кто не захотел подчиняться?

– Почему нет? Возможно столь странное времяпровождение в подвале, как раз и нужно было, чтобы сломить вас окончательно. А тех, на кого не подействовало убивали, а что бы полиция не обратила внимание на слишком регулярно появляющиеся трупы, решили замаскировать это под маньяка.

Я задумалась.

– С одной стороны ты прав и это объяснило бы многое, но всё равно, что-то тут не так. Вести себя так нагло и открыто и имитировать маньяка?

– А что еще? Бытовуху? Так должны быть следы алкоголя и остальной атрибутики.

– Если уж они нас шить заставляли, то пить тоже могли принудить без проблем, – нервно хихикнула я. – Но, ты прав для бытовухи должен быть соответствующий антураж. Только зачем убивать тех, кто не хотел слушаться, когда есть много способов силой заставить делать что-угодно?

– Ну они не первые пришли к таким мыслям, – бросив карандаш, Лешка откинулся на спинке стула. – Вспомни План Даллеса?

– Вряд ли возможно вспомнить то, о чем слышишь впервые, – нахмурилась я.

– Не слышала? Одно время он будоражил умы многих наших соотечественников. Это же одна из самых знаменитых теорий заговора еще со времен холодной войны. Аллен Даллес тогда возглавлял ЦРУ. Именно он считался автором идеи уничтожения самой непокорной русской нации разлагая ее изнутри. Посеяв хаос и подменив ценности загасить человеческое самосознания, развратив молодежь. Прославляя среди нее самые низменные чувства. Всячески поддерживая и поднимая так называемых творцов, которые станут насаждать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства, пьянства, наркомании. Именно так планировалось создать биомассу запуганную и послушную готовую работать и исполнять все желания господ. В этом плане как раз-таки и предлагалась всех непокорных осмеивать и уничтожать физически

– Звучит, конечно, страшно, особенно, если вспомнить все последние события, так активно обсуждаемые на просторах интернета. Но, если вспомнить, то все эти ужасы давно происходят и в самой Америке, и в Европе в целом. Те же тесты для детей, оканчивающих школу. Большинство учителей в один голос говорит, что хорошо, на них отвечают только те, у кого мышление почти отсутствует. Только такой способ экзаменов, ведь появился не у нас, а в той же Америке. И тогда получается они придумали план по уничтожению нации и решили для начала опробовать его на себе же?

– Не могу тебе ответить на этот вопрос. Эта тема одно время усиленно муссировалась и сейчас иногда всплывает в разговорах наших наиболее рьяных политиков.

– Значит ты полагаешь, это кучка последователей, которые начитавшись около научной литературы рьяно принялись за претворение мечты в быль?

– Если мы сможем найти хоть кого-то из тех, кто тебя похитил, обязательно зададим эти вопросы.

– Леш, ну я правда не знаю, где это было. Там тринадцать девчонок осталось. Я сбежать смогла, потому что они не заложили меня. Как думаешь, зная, что за молчание их жестоко накажут, мне не хочется найти это место? Знаешь, почему они смолчали?

– Почему?

– Да, потому что надеются, что приведу помощь! – зло закончила я. – Но я помню только, что долго ехали по лесу в сторону Москвы.

– Они могли специально возить тебя кругами.

– Когда везли на базу да, но, когда ехали оттуда, вряд ли. И все равно долго ехали по лесу.

– У нас лесная зона. Где искать-то? Особенно, если ты говоришь ехали долго?

– Ну не знаю я Леша! Они, ведь заметить могли меня в любую секунду. Мне было элементарно страшно. Я спряталась и старалась даже не дышать, а не то, чтобы дорогу посмотреть!

– Ладно не бери в голову. Главное ты жива. А их мы найдем.

– Всех девушек похитили прямо на улице?

Лешка встал и налил нам еще по кофе.

– Этого мы тоже не знаем. Свидетелей либо нет. Либо они о себе сообщать не хотят.

– На самом деле разумное решение людей с развитым чувством самосохранения. Но, могли бы сообщить как-нибудь анонимно.

– Это раньше легко было анонимно сообщать, – он почесал нос – а сейчас, когда телефонов автоматов не найти даже на периферии, симкарты все определяются и как сообщить, чтобы не засветиться?

– Да уж. А что вообще известно про девушек? Что они делали перед исчезновением? Ведь типаж у всех похож. Небольшие различие есть, конечно, но если не придираться, то очень похожи.

– Похожи. Но, хорошо изучили только одну девушку.

– Даже не представляю какую из десяти, – язвительно ухмыльнулась я.

Леша развел руками.

– Естественно. До этого считалось, что орудует маньяк или маньячка

– А такие существуют?

– На самом деле женские тюрьмы давно признаны гораздо более жестоким, чем мужские. Но, суть не в этом, а в том, что не было следов э… интимного насилия. Избиения да, но удары они могли получать от кого угодно.

– Может удары, это все на что теперь способен преступник? Вот он и мстит теперь тем, кто этому поспособствовал.

– Гадать на кофейной гуще мы можем сколько угодно. Нужны факты. Без них мы тех девчонок твоих не найдем. По крайней мере живыми.

– А о Свете, что известно? Как она пропала?

– Все банально. Тусила с друзьями в клубе. Домой не вернулась. Машина стояла брошенная по среди дороги.

– А по камерам, смотрели? Они же сейчас везде.

– Не настолько. Камер там нет. Просмотрели те, что на въезде на этот участок и на выезде. Все машины проверили. И похоже никто из засветившихся не имеет отношение к похищению. Там можно было дворами проехать через частный сектор. Дома старые. Видеонаблюдением никто не озадачился.

– Значит похитители скорее всего подрезали ее машину, вытащили девушку и увезли.

– Видимо так и было.

– Но откуда они узнали, что хозяйка машины окажется нужного типажа?

– Они могли увидеть ее в клубе. Там по вечерам полно народу.

– Хорошо. Но, ведь надо еще знать где на ее пути будет участок без камер?

– Про такие участки тебе любой таксист расскажет. Но, ты права. Возможно, перед похищением за нею следили и могли засветиться. Знаешь, что, – покусав губы предложил мой друг – Ты же любишь влезать, когда тебя не просят. Давай-ка ты поговоришь с хозяином квартиры, которую снимала Света.

– Спасибо за лестную характеристику, но с чего ты взял, что мне он расскажет то, что не поведал твоим орлам?

– У людей настороженное отношение к полиции. А ты девушка. Представишься подругой из другого города.

– А он не удивиться, что подруга в курсе, где живет человек сдавший квартиру?

– Тебе к нему домой не надо. На обыске, он все ныл, что квартира грязная и долго убирать ее придется. Так что, скорее всего, он будет по адресу, где жила Света.

– Что же там за бардак, если его могли за неделю не убрать?

– Квартира была опечатана. Он не то, что убрать, войти в нее не мог. Но, лучше не откладывай поездку.

Я вздохнула.

– Он хоть адекватный?

– Стал бы я тебя отправлять к нему, – обиделся мой друг.

***

Забив в навигаторе нужный адрес, я поехала выполнять Лешкину просьбу. Как бы не было обидно слышать его высказывания о моей тяги влезать куда не просят, но в одном он прав. Я чувствую себя обязанной помочь оставшийся в том доме пленницам. Не увидеть моего побега они просто не могли. Наши тюремщики, это конечно тоже поймут и девушек накажут. Можно сказать, что жива я благодаря им. Значит обязана помочь найти это логово и спасти хотя бы тех, кто останется к тому моменту.

Следили ли за мною перед тем, как в машину засунуть? Вот никогда не обращала на такие мелочи внимания. Невольно я присмотрелась в боковые зеркала автомобиля. Сейчас-то следят за мною или нет?

Так и не придя к определенному мнению я доехала до центра города. Там в доме колодце с вытянутыми окнами снимала квартиру Светлана. Покружив минут десять и так и не нашла, где, приткнуть свое транспортное средство, заехала в частный сектор неподалеку, через который скорее всего и уходили похитители. Найдя свободный пяточек, оставила машину.

Вокруг было тихо и спокойно. У кого-то кукарекал петух. Пахло мятой и цветами. Даже не вериться, что в пяти минутах широкие дороги с дорогими бутиками и дорогие дома с консьержками.

Из кустов прямо на проезжую часть выкатился серый пушистый комок. Следом из приоткрытой двери ближайшего дома еще два. Выпрямившись и превратившись в котят, они устроили гонки посреди дороги.

Пройти мимо я не смогла. Водитель, сидя в машине просто не сможет их увидеть. Подхватив отчаянно сопротивляющееся тельце, засунула его в подмышку, второй рукой заграбастала оставшихся и понесла к родному дому. Стучаться в калитку уже было не чем, поэтому толкнув ее ногой позвала.

– Хозяева! – В ответ тишина. Осмотрев дверь обнаружила, что закрывается она на задвижку с внутренней стороны.

Сдавав еще попытку докричаться до владельцев, вошла во двор. Небольшой дом, обложенный белым кирпичом. Сваленные в правом углу тазы с тряпками. Слева выложенная плиткой дорожка к резному крылечку. Дверь в дом тоже слегка приоткрыта

– Хозяева! – вновь позвала я. Оставалось удивляться беспечности людей, живущих здесь и оставивших настежь все двери.

Хотя бабушка мне рассказывала, что раньше и в городе, они запирали дверь только на ночь. А праздники отмечали всеми соседями выставляя во двор столы. Каждый из дома приносил угощения. При этом с удовольствием встречали за столами и людей, которые просто шли мимо и не имели к их дому никакого отношения.

Сейчас в такое тесное общение между чужими людьми, просто живущими рядом, сложно поверить. Я, к сожалению, подобного не встречала. Возможно, это ушло в прошлой вместе со стройотрядами и пионерами

– Помогите! – донеслось откуда-то снизу. От растерянности я застыла. Котята, почувствовав облегчение в хватке тут же попытали удрать. Перехватив их, поудобнее позвала.

– Есть здесь кто-нибудь?

– Да! Помогите.

Сделав пару шагов, я чуть не свалилась в подпол. Его крышка была распахнута, а внизу с несчастным видом стоял мужик в старом спортивном костюме.

– Милая, вытащи меня отсюда.

– А как? – брякнула я, прикинув расстоянием от него до люка.

– Там рычажок, лестницу выпускает. Надавить на него надо. А-то я дурак старый залез и случайно ступеньки убрал. Жена только вечером с работы вернется. А мне надо уже выйти и поскорей бы.

Прикрыв входную дверь, я избавилась наконец от кошачьих детенышей и стала осматривать пол около дырки.

– На стене рычаг, где полки с банками, – подсказал дедок.

За дверью действительно от пола до потолка шли полки, уставленные соленьями. Судя по тому, что в подполе их тоже было не мало, похоже в доме обитает весьма трудолюбивая хозяйка.

Обнаружив деревянную ручку, потянула ее вниз, раздался скрип, но лестница так и не появилась. Пришлось отпустить котят и вцепиться в нее двумя руками. Но, моих сил на то, чтобы привести механизм в движение явно не хватало.

– Послушай дочка. Там в комнате где-то мой телефон валяется. Найди его набери Михалычу. Он подбежит и дожмет его до конца, а я уж потом сремонтирую.

Перспектива лазить по чужим вещам, при том, что не понятно, где этот самый телефон лежит, как-то не вдохновляла. Поэтому, я предложила.

– Давайте, я лучше, для начала, попробую помочь вам вылезти. Может сами справимся!

Мужичек почесав бороду, оглядел меня снизу, покачав головой.

– Не вытянешь ты, меняя доча.

Но на меня уже напало вдохновение.

– Берите ведро, которое у вас в углу стоит. Переверните и поверх него вставайте. Потяну за руки. А как по пояс поднимитесь, подтянетесь.

Крякнув, он перевернул ведро и взгромоздился на него, протянув ко мне верхние конечности.

Устроившись на корточках, схватила его за ладошки и со всех сил потянула на себя.

Несмотря на субтильную конструкцию дедушка оказался не подъёмным. Вернее, вначале он даже стал подниматься к верху, но в какой-то момент перевесил и мы по всем физическим законам вместе полетели вниз. Мысль о том, что надо было вначале упереться о что-нибудь тяжелое ногами, пришла ко мне уже в полете. С невообразимым грохотом мы свалились на пол. Лично я успела только зажмуриться.

Глазки уже открыла лежа на хозяине дома. Тот побелел и не двигался. И в первое мгновение мне показалось, что он умер.

– Ах ты гадость такая! – заорал визгливый голос сверху. Тут же в подпол с шумом свалилась лестница и меня накрыло чем-то тяжелым, а дедушка открыл глаза. Впрочем, радовалась я его воскрешению не долго. Невидимая сила, крепко впившись в мои волосы, потянула назад. Не успела я сообразить, в чем дело, как дедок вскочил на ноги и ошарашенно забубнил: