Полицейский чиновник поздоровался с городовым Муромцевым, дождался обычного его :
– Здравия желаю!
Как всегда, Прохор Иванович стоял у ворот въезда во двор здания Сыскной полиции, символизируя своим основательным видом надёжность сего государственного учреждения.
И уже со спокойной совестью Стабров направися к авто. Деловитый Еремей, как водитель этого автомобиля, расхаживал вокруг, как-бы проверяя состояние аппарата, только вернувшегося сегодня из мастерских. Верно всё же говорят, что можно бесконечно наблюдать, как кто-то работает, и этому всёпоглощающему занятию Сергей Петрович отдался самозабвенно.
Сначала Еремей открыл капот, посмотрел отмытый двигатель, проверил ремень , не забыл и про вентилятор охлаждения. Уровень масла, несомненно был его коньком, как впрочем, и регулировка фар. Наконец, измерил давление в шинах, не забыв при этом и про зеркала.
Стабров не стал расстраивать юношу едким замечанием о проверке и клаксона. Заметил, что полицеские сыскного наблюдают за Гвоздёвым, словно тот стал не иначе новым Станиславским или Немировичем -Данченко, такая вот новая знаменитость московских театров. Только с явным техническим уклоном. Но вот, Еремей наконец заметил полицейского чиновника, и снял свои очки-консервы.
– Сергей Петрович, садитесь! Сейчас Минаков выйдет, сегодня он за вас… Вот, здесь и плед имеется, – озаботился юноша, не упустив из внимания повязку на лбу начальника.
– Всё нормально… – честно ответил Стабров, присаживаясь на диван автомобиля.
Нет, всё же подобное внимание слегка его забавляло. Хотя было это слегка тяжело и угнетающе. Приятно, конечно, с одной стороны. А с другой стороны сел с радостным выражением лица Минаков. И тут же, будто по мановению волшебной палочки, Александр Владимирович принял очень деловитый и сосредоточенный вид. Сегодня полицейский надзиратель нацепил официальный мундир, чем удивил начальника.
Напротив сели фотографа Франц Янович Шульц, фельдшер Федюнин Григорий Ильич и непременный криминалист Никулин Николай Григорьевич. Эти трое были чужды пиетета к символам государственной службы, и были одеты партикулярно, в гражданские двойки. Благодаря влиянию Стаброва, все трое стали носить спортивные пиджаки и брюки, ведь работать в них было куда удобнее. Не было лишь Девяткина.
– Наслышаны, Сергей Петрович, о том происшествии, – начал Григорий Ильич, – чудовищный случай! А перевязали вас хорошо..
– Фармацевт Гердт постарался.
– Очень хороший специалист, – улыбнулся Федюнин, – подсказал мне хорошего поставщика, где формалин и карболку закупать. А то знаете, для морга очень надо… – не сдержался фельдшер.
Минаков проявил некоторый интерес к данным деталям слов фельдшера про морг, а Никулин и Шульц, словно сговорившись, вздохнули и отвернулись. Ну а Стабров, по привычке потянулся к порошку аспирина. Высыпал себе в рот, и с удовольствием проглотил. Голова не болела, но Сергей Петрович решил подстраховаться, побаивался, что дурнота накатит.
– Что за дело, Александр Владимирович? – спросил он.
– Да вам же к доктору… – пробовал возражать Минаков, – и Кошко строго- настрого приказывал, что бы вы посетили больницу.
– Да я на секундочку взгляну, так, на всякий случай. А потом, непременно, в Яузскую больницу поеду, – убедительно настаивал на своём Стабров.
Сказать честно, очень хотелось встряхнуться. Ну, а каждое расследование просто затягивало морского офицера, и несказанно взбадривало. Да и дело нужное, без сомнения.
– Судя по донесению городового Ракитина, – начал рассказ Минаков, – это всё же самоубийство чиновника путей сообщения, Генриха Карловича Рашке. Посторонние не были замечены, убитого заметила кухарка, Зоя Ивановна Маклакова. Ну а Пётр Иванович доложил, телефонировал лично из квартиры, что соседи слышали лишь один выстрел. Пистолет марки «браунинг» найден, лежал на ковре. Но, Ракитин полицейский опытный, ничего не трогал и никуда не лез,
– Да, кстати, Случилось всё на Солянке, так что и от больницы недалеко…
Стабров призадумался. Покойный далековато от места службы квартировал. И от площади трёх вокзалов, от Курского вокзала, станции Сортировочной. Если только?
– Это отлично, – согласился полицейский чиновник, – но если я всё понимаю, он не работал на железной дороге непосредственно. Связан со страхованием на транспорте.
– Вот видите, Александр Владимирович. Всё ведь одно к одному, – добавил Никулин, – гибель финансиста… Звучит, как начало романа…