Не верю своим ушам. Вокруг меня образовался вакуум. Моя психика никак не желает воспринимать услышанное.
Страшно.
Девчонки оплачивают счет, собирают мои вещи. Никто ничего больше не говорит. Слов нет. Ни у кого.
Меня, словно куклу, собирают подруги, а затем тащат к выходу, заставляют сесть в такси. Я не слышу адреса, не знаю суммы проезда. Мой мозг сейчас не в состоянии о чем-либо соображать.
Я не способна воспринимать информацию. Слишком сильное потрясение.
Мужчине, который спас моего сына, я буду признательна всю жизнь. Ведь здесь даже не обязательно заниматься плаванием, чтобы понимать. Счёт шел на секунды.
Смотрю в окно и не вижу ничего. Здания, торговые центры, кафе и рестораны, все слилось в единое пятно. Спроси, что только что видела, ответа не будет. Мне сейчас на окружающую обстановку плевать.
Время не движется. Такси едет слишком медленно. Терпение на исходе, до здания больницы слишком далеко.
Сыночек мой, Лешенька… Маленький… Прости свою непутевую мать.
В груди с каждой секундой лишь увеличивается боль. Стоит только представить, чем все могло обернуться, как от ужаса перехватывает дыхание. Невыносимое. Душераздирающее горе рвет сердце на части. Терзает, как сорвавшийся с цепи обозленный пёс.
Я не понимаю, как могло такое случиться. Почему мой сын очутился в бассейне, а никого из взрослых рядом не оказалось.
Лешка никогда самостоятельно не полезет в воду. Он прекрасно знает, что
это опасно для жизни и никогда, ни при каких обстоятельствах не станет подвергать себя риску.
Даже если ему любопытно.
У нас в прошлом был негативный опыт. Когда я твердила сыну не делать, не лезть, а он меня не слушал и продолжал развлекаться. Игнорировал смотря прямо в глаза.
Но все на свои места расставил один случай. Когда Леша взял только что вынутый из духовки противень в руки, тут же бросил на пол раскалённый металл. Крику и ору было столько, что аж соседи прибежали.
Благо, у меня всегда под рукой находится спрей от ожогов. Тут же обработала поврежденную кожу, обезболила. Лишь благодаря моей реакции удалось избежать ожогов и волдырей. Но ладони у него потом ещё долго болели.
С тех пор сын четко уяснил, раз мама сказала нельзя, то и лезть больше не стоит. Он четко стал понимать ограничительные слова.
Но разве сегодня это ему помогло? Нет. И это ужасно!
Ааааа! Как же мне плохо! Почему. Почему сейчас под присмотром врачей он, а не я?
Зачем я только согласилась пойти в спа с девчонками и оставить сыновей на посторонних для них мужчин? Рафаэль и Матвей замечательные отцы, но у них у каждого по трое деток. А тут ещё я… Со своими двумя…
Лучше бы мы спокойно провели день на даче. Ловили лягушек, гоняли птиц, ели ягоды прямо с куста. Ничего этого не произошло бы. Все у нас и дальше было хорошо.
Я ужасная мать. Хуже некуда. Права будет опека, если отберет у меня сыновей.
–Ясь, – меня тормошат за плечо. – Ясь, успокойся, – тихий голос подруги прорывается сквозь сковавший сердце лед.
Поворачиваю голову в сторону, встречаюсь глазами со Светой. Мой безжизненный и обречённый взгляд против полного надежды ее.
Светка, моя ж ты безудержная оптимистка. Как бы я хотела иметь хоть толику той веры, которая есть у тебя.
–Все будет хорошо, – не отстает от меня. – Слышишь? – пытается поделиться своей уверенностью и оптимизмом со мной.
–Угу, – едва заметно киваю. Кусаю губы, чтобы не разрыдаться. В груди все сжимается в тугой комок. Так и норовит душу выдернуть.
–Он в сознании. Он дышит, – продолжает взывать к моему разуму. – Он под контролем самых лучших врачей.
–Угу, – киваю, но отклика нет. Сейчас я похожа на механического бездушного болванчика, который стоит на торпеде в маршрутке и тупо мотает головой в разные стороны.
–Ясь, тебе сейчас нельзя расклеиваться, – пытается достучаться до моего разума Юля. – Ты должна быть сильной, – говорит совершенно серьезно смотря мне прямо в глаза.
–А если сил нет? – шепчу еле слышно.
–Значит, найди, – наставляет. – Ради сыновей своих, – продолжает возвращать из вакуума мои чувства. – Вадику лучше не знать об истинном ужасе, который едва не случился. Лёше нужна сильная мама. Ему и без того сейчас плохо. И страшно, – добавляет в конце.
–Юль, я стараюсь, – произношу честно. – Но не выходит. Увы, – за словами следует тяжкий вздох. Всхлип. Вновь закусанная до крови губа.
Через силу выравниваю дыхание. Ужас и обречённость из сердца не желают уходить.
–Ты сможешь, – подбадривает меня подруга. – Мы будем рядом, – чуть крепче сжимает мою руку. – С Лешкой все будет хорошо.
–Надеюсь, – произношу на выдохе. Отворачиваюсь в сторону и продолжаю смотреть в окно.
Мы подъезжаем к больничным воротам. Охранник наотрез отказывается пропускать такси на территорию, поэтому приходится выйти и идти пешком.
Да и плевать! Быстрее доберёмся.
Сыночек, родненький, потерпи ещё немного,! Мама почти пришла.
В здание больницы мы влетаем со всех ног. Оглядываемся по сторонам, Света видит Матвея. Тот тут же направляется в нашу сторону, стоило лишь заметить нас.
–Ты как? – интересуется у нее.
–Со мной все нормально, – отмахивается. – Где дети? Как Лешка? Что говорят врачи?
–Детвора осталась дома, Раф с ними. Мы с Тором приехали сюда вдвоем, – говорит хмуро. – С Лёшей все будет в порядке. После того, что случилось, он некоторое время должен понадобиться под присмотром врачей.
–Зачем? – не понимаю. – Раз все хорошо, то пусть отпустят домой.
–Нельзя, Ясь, – обращается ко мне. – Он самостоятельно не дышал некоторые время, наглотался воды. Нужно исключить все возможные осложнения. Именно этим и занимаются врачи.
Каждое слова Матвея острой стрелой врезается в сердце. Ноги подкашиваются, темнеет в глазах.
–Воу-воу! – меня подхватывают крепкие мужские руки. – Не отключаться! Ты сыну своему нужна!
Голос знакомый… До боли! В сознании мелькает образ мужчины, кому этот самый голос принадлежит.
Через силу открываю глаза, заставляю себя сконцентрироваться на лице моего "спасителя". Становится дурно.
–Яся?!
–Марат?!