Но любой сплав, как и любой занудливый рассказ, начинается задолго загодя самого спуска на воду. Как театр начинается с пресловутой вешалки, а эта история – с уже порядком всех доставших сапог. Так, не успев ещё толком выдвинуться в район Сатки, отправной точки нашей двухдневной речной затеи, как приключения уже постучались в окошко нашего трансферного автобуса: на первой же короткой остановке у придорожного кафе наш неторопливый утренний обмен мнениями с коллегой Алексеем прервала милая девушка, которая прямо на наших глазах как-то странно вдруг побледнела, обмякла и… завалилась без чувств буквально под ноги.
Признаюсь, милые девушки самого нежного возраста при моём появлении всё реже стали падать в обморок. Тем более, прямо на руки. Больше того, с какого-то момента они вовсе перестали меня замечать. Что, конечно, обидно. Поскольку я с годами, наоборот, стал обращать на них внимание всё пристальней. С другой стороны, сказать, что я не был готов к подобному случаю, было бы неправдой. Ведь ровно при подобных обстоятельствах, то есть в самом начале пути ночного рейса Москва-Гавана моё полусонное состояние нарушил обморок нашего главного кубинского заводилы Боббы. Хотя это уже совсем другая история. Поскольку и Бобба – вовсе не милая девушка. Да и Гавана далеко не Сатка. А Варадеро, вообще, не Куба!
В общем, не скажу, что в этот раз я был сильно рад девушке, лишившейся чувств в моих трепетных руках. Но по некоторым внешним признакам и минимальным познаниям в области оказания первой помощи молоденьким девушкам, я понял, что случай не смертельный и, уж тем более, не приступ эпилепсии, слава-тебе-хоспадя, как сделал предположение Алексей. Поэтому моя неотложная помощь свелась к приведению спящей царевны в чувство и препровождение под белы рученьки хотя бы до стула в кафешке. Где и люди, и телефон, и даже обещали позвать настоящего доктора из числа транзитных пассажиров.
Кстати, пришедшая названная докторица добавила очков: окинув профессиональным взглядом ещё бледную, но уже вполне пришедшую в чувство мимозу, она коротко диагностировала: «Вызывайте скорую!» Хотя даже моих скудных познаний хватало понять, что дело с простым недомоганием. Мало ли: недосып, отсутствие нормального завтрака, укачивание в автобусе, резкое вставание после долгого сидения… В общем, свежий воздух, расслабленная полулежачая поза, пару расстегнутых верхних пуговиц и кружка горячего сладкого чая для повышение тонуса и прилива крови к мозгу – вот вам и вся медицина. А не вот это вот «вызывайте скорую»…
Кстати, принцессу звали Катя. И она оказалась из нашей команды, прямо из нашего микроавтобуса. «Катястрофа» – так прозвала её острая на язык, громогласная Настя из нашей же команды. Что не раз оправдывалось. В общем, Катерина со своей столь же юной подругой стали с этого момента вроде дочерей полка. И всё оставшееся время пребывали под неусыпным присмотром более взрослых товарищей. Хотя и его порой оказывалось недостаточно…
На перевале за Миассом, как всегда, затянуло и с неба посыпалось. И вроде не дождь толком, а какая-то мокрота. Недаром этот край вдоль Уральского хребта (Златоуст, Сатка) называют «мочевым пузырём мира». На подъезде к Сатке убедились в этом, видя как хворые чахоточные облака буквально цепляются за горы. А когда подъехали непосредственно к реке, хмурые небеса уже набрали влаги и пролились коротким, но противным холодным дождём. Так что переодеваться непосредственно для сплава и надевать уже те самые, расписанные на сто раз резиновые сапоги пришлось практически на мокром месте.
Из-за непогоды предстоящие планы пришлось несколько подкорректировать, дабы совсем нас водными стихиями сверху и снизу не уморить. В результате первый день сплава оказался каким-то скомканным и коротким.
И понятно, что уже имея за плечами опыт четырёхлетней давности, теперь я всякий раз невольно буду сравнивать и проводить параллели. И если за первый день сплава по Белой в ковидном 2020 году мы были вынуждены преодолеть двойную норму, проведя тычком на катамаране около восьми часов, зато хоть с погодой тогда повезло куда больше. Всё-таки жаркое башкирское солнце, кристальное синее небо в обрамлении барашков-облаков, тёплая изумрудная вода и шикарнейшие виды вокруг не идут ни в какое сравнение с этими унылыми серыми Айскими пейзажами: мутная, будто ржавая, холодная тёмная вода, мрачные мокрые серые скалы и свинцово-серые небесные хляби на сколько хватает взора. И мы где-то посредине. Разодетые как капусты, в пяти манатках от холода и дождя, включая спас-жилет и дождевик. Ну и, конечно, сапоги. Куда теперь в повествовании без них?
И раз уж взялись сличать сплавы по разным рекам, то как тут лишний раз не заметить, что уж чего-чего никак не отнять у моих предков, так это способности давать всему вокруг простые, ясные и до мурашек красивые имена. Так имя Рустам означает «сильный, большой», Эркен – значит «свободный», Тимур это «железо», а Ямиля (Джамиля) – просто «красивая». Также как Агидель в переводе с тюркского – это «белая», а Ай – «светлая (чистая), как луна». Что лишний раз говорит о ясности ума народа, способного так коротко, простыми и доступными словами объяснить самое главное. Какая кристальная и незамутнённая красота во всём этом и лишний повод для гордости!
Сделали пару остановок в пути. Первая – посмотреть на последствия нынешней небывалой за многие десятилетия паводковой стихии, в прямом смысле смывшей мост через горный ручей и часть трассы вдоль берега. Огромные бетонные плиты раскорёжены, скомканы и разбросаны, словно игральные карты. И все берега на несколько метров прилизаны паводком в ноль. В который раз поразился бескомпромиссной хтонической силище природы и никчёмности на её фоне человечишки и всего созданного им. Свадебные замочки на ограждении смытого моста – как лишнее тому напоминание.
Вторая остановка у «Промежности» – огромного вертикального скального разлома (кстати, совсем непохоже). Рустам (тот, что «сильный, большой»), один из сопровождающих нас на сапе гидов, даже поведал байку – поверье на суженого. Мол, незамужние девицы на выданье должны бросить в эту самую «Промежность» палку. И всё у них тогда удачно сложится и с промежностями, и с палками. История забавная, даже несмотря на явный логический парадокс: почему палку должны бросать девушки? С другой стороны: ну, не сапоги же туда бросать?
Среди хоть как-то скрасивших наши унылые речные будни вялых телепаний на воде были стаи уток, прикормленные вечно сплавляющимися в этих местах туристами. И чем, спросите, их прикармливать? Не знаю, чем положено, но у нас выходило лишь тем, что взяли с собой в качестве перекуса, точней закуски. К пиву и прочим напиткам: солёной снедью и бутериками с колбасой. Чем богаты…
Добросить же прикорм до вышедшей прямо к самому берегу бешеной лисы никто не решился, поскольку выглядела она, мягко говоря, неважно: до ужаса худая, со свалявшейся облезлой серой шкурой и прочими признаками близкой смерти. Здоровая и в уме лисица вот так на берег к шумным галдящим нетрезвым людям разве сама выйдет?
Кстати, о нетрезвых и галдящих. Наш заплыв, организованный фирмой активного отдыха Позитив (сплавы, горнолыжные туры, походы, путешествия, прокат инвентаря), состоял их двух команд. Человек по 16-18 в каждой, по 5-6 человек на катамаране. Выходит, что все мы уместились на шести катах. Но так вышло, что команды наши почти не мешались и так и остались разделёнными на условно корпоративные междусобойчики.
Потому хоть как-то смогу рассказать лишь о нашей части команды, в которую, помимо моих новых сослуживцев, их жён, дочерей, сестёр и подруг, влились упомянутые уже две дочери полка и разбитная троица во главе с также упомянутой выше громогласной Настей. Эти ни в чём себе не отказывали с первых же минут сплава, в чём я сильно им завидовал. Поскольку последние годы пропойца из меня тот ещё: на два дня сплава я прихватил с собой 200-миллилитровую походную фляжечку фирменной дубовки. Чисто в качестве аперитива под горячее. И заодно лишний раз похвалиться, что крепкие напитки могут быть ещё и вкусными. Которые не хочется бухать, но вкушать надобно. Самое смешное, что про дубовку по исходному её предназначению, то есть в качестве аперитива я так ни разу и не вспомнил. А из страждущих лишь Алексей да его сестра Алиса только и вызвались оценить былые винокуренные таланты.