…продолжение…
В течение целой недели молодой монах находился под впечатлением от последней встречи со старцем и разговора о древней аскетике, которая предстала монаху в совершенно новом свете не того курса аскетического богословия, который он проходил в семинарии, а некого мистического и тайного знания об энергетическом устройстве человека.
Описанная старцем, древняя аскетика выглядела чем-то мистичным, интригующим и пугающим одновременно. Представленная старцем концепция тайного духовного знания об энергиях тела, души и духа очень привлекала, но вместе с тем, и пугала своей откровенно мистической стороной, а также возможностью непосредственной работы с силами и энергиями.
Церковное образование монаха, в котором любое упоминание об энергии считалось дурным тоном и признаком оккультизма, оказывало мощное влияние на всё, что было связано с обретением сверхъестественных возможностей и способностей, поэтому даже сама постановка вопроса овладения всеми силами и энергиями тела, души и духа человека вызывала у молодого монаха откровенный страх и тревожность.
После этой беседы со старцем, в сердце монаха неожиданно проснулась давно уже забытая тревога, связанная с опасностью оккультизма, поскольку откровение старца об аскетике коснулось именно тех тем и вопросов, которые в христианстве и православии всегда считались оккультными и запретными, не говоря о том, чтобы разбираться в этом детально и глубоко.
Именно по этой причине подробное объяснение старцем целого ряда вопросов, касающихся энергий тела, души и духа, а также возможностей управления ими, причём, силой воли самого человека, а не Бога, вызвали откровенный страх в душе молодого монаха, который не мог связать это ни с чем иным, кроме магии и оккультизма.
Вместе с тем, стройность и основательность учения об энергии в изложении старца, подкрепляемая всей логикой Писания и Евангелия, жизненным опытом, цитатами отцов и просто здравым смыслом, недвусмысленно наводили на мысль о том, что это далеко не оккультизм и не ересь, а нечто неизмеримо большее, что лежит очень глубоко за рамками ординарного понимания и повседневного восприятия.
Именно эти два противоположных чувства – тревога, окрашенная сомнением и страхом перед неизвестным, и интерес, окрашенный любопытством и извечной тягой к запретному, и не давали молодому монаху покоя на протяжении всей недели и требовали скорейшего разрешения данного противоречия. Именно поэтому, не откладывая в долгий ящик, на очередных выходных молодой монах решил опять съездить к старцу.
С самого утра шёл мелкий моросящий дождик, который по прогнозу к обеду должен был закончиться. Договорившись с женой и заехав по дороге в магазин, уже к 11 часам молодой монах был возле дома старца. Поставив машину в тупик за домом, молодой монах уже через забор увидел старца в саду, подрезающим ветви у деревьев.