– Как вы могли на это купиться?!
– Спокойнее, спокойнее, – урезонил Перигорский возмущавшегося – молодого парня с глазами навыкате и с брюзгливо оттопыренной нижней губой.
Парня звали Николай. Он постоянно теребил болячку на губе, и Сергей косился на него, раздражаясь все сильнее и сильнее. Но обострять отношения сверх меры не стоило, тем более что они с Илюшиным и впрямь оказались виноватыми со всех сторон, как ни крути.
– Хитра ваша девка… – проворчал старший из оперативников Перигорского, которого остальные звали только по отчеству – Степаныч. – А как две других?
– От этой меньше всего можно было такого ожидать, – признался Саша, маячивший возле окна.
– Понятно. – Оперативник хмыкнул. – Страшно представить, на что тогда другие способны. Бабы, чего…
На его глубокомысленное замечание никто не ответил.
Картину побега Аллы Рокуновой составили быстро, сопоставив рассказы Бабкина и Илюшина. Когда Сергей выходил из комнаты, девушка отвлекла его, притворившись испуганной, и вытащила телефон из кармана. Через подземелье они вместе дошли до водопада, и Алька выключила его: просунула руку сквозь стену воды, на что-то нажала, и спустя минуту они, не промокнув, вошли в крошечную пещеру.
Только тогда девушка согласилась сказать Бабкину, что она имела в виду, говоря, что знает мотивы убийства. По словам Альки, некоторое время назад Микаэлла рассказала ей о необычном звуковом эффекте: человек, прижавшись ухом к стенке чаши бассейна, скрытого за водопадом, мог слышать все, о чем говорили в гроте самой Микаэллы.
– Она не сказала, как узнала об этом, – торопливо говорила Алька. – И не призналась, что именно услышала. Но то, что она подслушивала, – это точно! Пока мы шли, я вспомнила, что несколько раз заставала ее здесь одну, а что ей делать тут одной?
– Принимать соляные ванны, – предположил Сергей.
– Воды не было! – горячо возразила девушка. – В том-то все и дело! Поэтому я и удивилась! А еще я знаю точно, что у Микаэллы в гроте несколько раз гости оставались по двое, а ее просили ненадолго выйти. Все помнят, что на наших «сценах» нет ни камер, ни подслушивающих устройств!
– Кто оставался в гроте, когда Микаэлла уходила? – спросил Бабкин.
Рокунова заколебалась, но в конце концов назвала две фамилии. Оба клиента были в числе сегодняшних гостей.
– Но я не ручаюсь, что Микаэлла все это не выдумала! Нужно проверить, чтобы знать наверняка!
– А она была склонна к таким выдумкам?
– Вообще-то нет. Скорее наоборот: она была человеком с довольно бедной фантазией.
– Ладно… Давай проверять.
Дальше Алька без труда убедила Бабкина залезть в бассейн и послушать, не донесутся ли до него голоса оперативников, которые в это самое время должны были в гроте Микаэллы искать улики. Сергей был почти уверен, что девчонка сфотографировала его именно тогда: она сидела на краю чаши, пока он, прикрыв глаза и распластавшись по сухому дну, пытался расслышать хоть что-нибудь.
– А вдруг они уже ушли оттуда? – предположила Алька, когда он поднялся и отрицательно покачал головой. – Вот что – я быстро сбегаю в грот и скажу что-нибудь вслух, а вы послушаете!
У Сергея не возникло никаких сомнений в ее искренности. Он лишь заметил, что не совсем понимает, как, а главное, зачем понадобился Перигорскому такой странный способ подслушивать то, о чем говорят в первом гроте.
– Может быть, это получилось само собой? – сказала ему на это Рокунова и, подумав, добавила: – Или он считал, что аппаратуру легко обнаружить, а вот догадаться о таком способе можно только случайно?
Бабкин вынужден был признать ее правоту. Алька убежала, пообещав громко разговаривать сама с собой в гроте, перемещаясь с места на место, если не обнаружит там оперативников, а он остался ползать по бассейну, чувствуя себя улиткой.
– И долго ты так ползал, улитка? – осведомился Илюшин.
Выяснилось, что в бассейне Бабкин находился достаточно долго. Сперва он ждал, пока раздадутся хоть какие-нибудь звуки, но звуков не было, и Рокунова не возвращалась. Сергей уже хотел было отправиться за ней, но затем сообразил, что, вероятно, дверь в грот оказалась закрытой, и Алла вынуждена была искать Сашу, чтобы попросить его пропустить ее туда или дать ей ключ.
Это здравое в целом предположение дало Рокуновой дополнительные пять-семь минут, которые она и использовала, чтобы выбраться из «Артемиды».
– Итак, она сыграла блестяще дважды, – подытожил Макар. – Первый раз – когда изобразила перед Сергеем охваченную азартом девицу, которая всего боится, но все-таки открывает ему правду. Второй раз – когда появилась передо мной в образе убийцы. Ей удалось убедить меня, что мой напарник лежит без сознания, и стоит ей нажать на кнопку, как его тут же обварит кипятком.
– Как вы могли поверить в такую глупость, Макар Андреевич? – поморщился Перигорский. – Послушайте, ну вы же умный человек!
– Я бы тоже поверил, – проворчал Бабкин. – У вас здесь столько всего понапихано, что ничего удивительного в бассейне с водой, которую можно залить дистанционно, я бы не нашел. А про то, что вода в «кастрюльке» горячая, нам еще Александр ваш говорил.
– Говорил, да, – уныло подтвердил Саша. – Не семьдесят градусов, конечно… И наливается не с пульта, а если кнопками на панели управления пощелкать. Панель в стене замаскирована, но ее найти, в общем-то, несложно…
Он осекся, заметив взгляд Сергея.
– Никто ничего не искал, – сказал Илюшин, – потому что мы приняли все на веру. Если вы смогли соорудить здесь озера, сообщающиеся между собой, что уж говорить об остальном.