Глава V

Суббота – хорошо, воскресенье – лучше! В воскресенье Сева Клюев поехал на раскоп.

Полуторка неслась по ровной светлой ленте шоссе. На гудроне блестели лужи. Когда машина приближалась, они исчезали. Это были не лужи, а обманки, вроде миражей. По обеим сторонам дороги зеленели поля, росли деревья. Потом полоса возделанной земли исчезла, её сменили серо-жёлтые пески.

Машина сделала левый поворот, и все, кто сидел в кузове, стали подпрыгивать чуть ли не до крыши навеса – дорога пошла по пескам.

Потом Севка увидел такое, о чём он знал только из книжек да из кино: проволочное заграждение, вспаханная контрольно-следовая полоса, пограничный пост.

Саша остановил машину у высокой кирпичной ограды – дальше надо было идти пешком. Из ворот ограды выходили пограничники. Они приветливо здоровались с археологами и шли куда-то по своим пограничным делам. Один раз Севке показалось, что он услышал лай собак. Он заглянул во двор. Там были цветочные клумбы, деревья, дом и лозунг: «Границу охраняет весь народ». Больше Севка ничего не успел увидеть и побежал догонять своих.

От заставы до раскопа было рукой подать, меньше автобусной остановки. Но добирались целых пятнадцать минут. Идти было трудно. Ноги вязли в горячей белёсой пыли, колючие низкорослые кусты цеплялись за кеды. Пески были всюду, насколько хватало глаз. Где-то справа шумела река. Её скрывала гряда оплывших невысоких холмов. Над ними, как пятиэтажные дома над одноэтажными кибитками, поднимались Чингиз-Тепе, Кара-Тепе, Сары-Тепе и несколько безымянных возвышенностей.

Экспедиция работала в Сары-Тепе. Сары-Тепе – «Жёлтый холм» или «Пещерная сопка», как называли его пограничники, раскинул свои пологие склоны в северо-западном углу старого городища. Здесь в древние времена проходил важный караванный путь. Он шёл через Среднюю Азию и Индию и соединял Китай с Римом. Тысячи людей, десятки тысяч верблюдов двигались по этому пути, везли драгоценные шёлковые ткани вождям воинственных кочевников и императорам грозного Рима. Шёлк был основной поклажей, навьюченной на спины верблюдов, потому-то и прозвали караванную дорогу Великим шёлковым путём.



В 1220 году город на Большой реке уничтожили орды Чингисхана. Монголы разрушили дома, затоптали дорогу, вырубили деревья, засыпали водоёмы. Но город не исчез бесследно, не растворился в песках, не дал беспощадному солнцу и злым ветрам уничтожить свои руины. Город хотел, чтоб его прежняя жизнь была внесена в летопись человеческой культуры. Он заявлял о себе сохранившейся крепостью, остатками улиц, домов, черепками битой посуды, вспыхивающими сине-зелёными искрами в сером унылом песке.

Пройдёт время, и археологи изучат все здания старого города. Пока что они поднимают из песков одно из самых древнейших – Сары-Тепинский монастырь.

Всё это рассказал Севке Борис Яковлевич, пока они добирались до Жёлтого холма. А когда пришли, Борис Яковлевич сразу уткнулся в какие-то планы и ему стало не до Севки.

И всем было не до Севки. Лёня и Лида отправились с бригадой рабочих на южную сторону холма. Татьяна Васильевна и Андрей Петрович стали мерить рулеткой стены, бросая друг другу им одним понятные слова и цифры.

«Интересно, – подумал Севка, – а что буду делать я?»

Тут его позвала Нина Георгиевна:

– Эй, парень, хочешь ко мне на подмогу?

Обрадованный Севка помчался на зов.

– Значит, так. Примитивно говоря, наш красавец монастырь состоит из двух частей – наземной и пещерной. Сейчас, как ты догадываешься, мы находимся в наземной. Что она собой представляет? Центральный двор на выровненной площадке склона и святилище с обходным коридором. В прежние времена двор был окружён высокой стеной. Вдоль стен шли айваны с колоннами.

– А это что? – Севка ткнул пальцем в белые известковые плиты, уложенные в виде недлинной и ровной дороги.

– Вымостка. Она ведёт из двора в святилище. А там видишь камни с нарисованными лотосами? Это порог.

– Вижу.

– Значит, в общих чертах всё. Теперь за работу. Дядь-Боря копает центральный двор – ищет скульптуру. А мы с тобой пойдём в уголок. Там хоть статуй и не будет, но что-нибудь непременно отыщется.



– Откуда вы знаете?

– Археология, мой милый, не баловство, а наука, у неё имеются свои законы.

Нина Георгиевна протянула Севе маленькую мотыжку и велела откалывать небольшие кусочки утрамбованной земли и каждый комочек осторожно рыхлить руками. Сама она занялась тем же.

– Что такое культурный слой, знаешь?

– Не-а.

– И чему только вас в школе учат? Культурным слоем называется слой земли на местах человеческих поселений. Он состоит из строительного мусора, золы от костров, углей, смешанных с песком и глиной, и из органических перегнивших веществ.

Севка даже работать перестал.

– Ничего себе «культурный» – сплошной мусор!

– «Культурным» слой называют потому, что он хранит остатки деятельности человека, остатки его культуры. Понятно?

– Угу.

– Обломок кирпича – целый рассказ о строительном мастерстве; черепок битой посуды может оказаться страницей истории и… и, кажется, одна из таких страниц сейчас у меня в руках.

Нина Георгиевна вытащила из земли обломок горшка, смахнула кисточкой пыль и замолчала, уставившись на свою находку.

Севка тоже стал смотреть на черепок, пытаясь понять, каким образом такой пустяк может поведать о древней истории. На грязно-серой поверхности черепка он разглядел чёрные замысловатые значки.

– Буквы? – спросил Севка не очень уверенно.




– Да ещё какие! Индийская надпись, выполненная шрифтом кхароштхи[13]. Не прочитать – отбита на самом интересном месте. Давай-ка пороемся ещё.

Через некоторое время Нина Георгиевна вытянула ещё один черепок, или, как она сказала, фрагмент. Третий фрагмент нашёл Севка. Сложенные вместе, обломки образовали стенку широкого блюда, на котором Нина Георгиевна прочитала: «Это блюдо подарок Будкаракшиты буддийскому монастырю. Да послужит оно для пропитания и благоденствия».

– Надпись-то, брат, подтверждает буддийское происхождение нашего монастыря. Беги похвастайся дядь-Боре.

Борис Яковлевич очень обрадовался, прямо весь просиял. Сам пришёл посмотреть на черепки, отметил на планшете с миллиметровкой[14] место, где они были найдены, а уходя, сказал просительно: «Ещё бы парочку таких, а?».



– Слышать – значит повиноваться, – рассмеявшись, крикнула ему вслед Нина Георгиевна.

– А как вы догадались, что надо искать здесь? – спросил Севка, когда они снова приступили к работе.

– Это-то просто как дважды два. Представь, что ты разбил чашку.

– Представил.

– Ну?

– Папа посмотрел в потолок, а мама сказала: «Сколько людей трудились, чтобы сделать чашку, а разбил её один, но очень неловкий человек».