Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Погоня была близка.
– Помоги… – шептала она. – Ты можешь, ты сумеешь, спаси меня от хозяев Черного замка… Пожалуйста, помоги мне!
Человек из плоти и крови не устоял бы перед этим голосом, перед дрожащим телом цвета алебастра.
Но с плотью и кровью у меня было туго. Опуская уже то, что меня никто не назвал бы человеком.
Погоню возглавлял, далеко опережая прочих, всадник на вороном коне – крупный, в кожаной броне цвета полночи, с алым рисунком на груди и секирой на перевязи. Наверное, люди боялись его. Наверное, было за что.
Меня это не беспокоило.
Ее голос сорвался, ноги стиснули ветку; мелкие шипы пронзили белое тело, уронив несколько капель крови. Красной, теплой, чуть солоноватой.
– Помоги мне! Я отдам все, чего ты пожелаешь!..
Всадник видел цель и вороной мчал все тем же галопом – но слово было сказано, и всякий шаг резвого скакуна занимал теперь столько времени, сколько нужно было человеку, чтобы не спеша обойти меня кругом. А размеры получились немаленькие, главный мой ствол более двадцати локтей в поперечнике, а была еще дюжина ложных, которые поддерживали крону, слишком тяжелую для одной опоры. Мало кому из моего племени повезло так вырасти.