Древний Рим - читать онлайн

Этруски – учителя и наставники римлян

Мы уже говорили, что в великой книге общечеловеческой культуры Рим прямо следует за Грецией, хотя римляне снисходительно и называли их «гречишки» (graeculi). Коренным населением Италии были лигуры. С начала II тысячелетия до н. э. их вытеснили италики, пришедшие, вероятно, из-за Адриатики. Тут же обитали и иные индоевропейцы (пеласги, иллирийцы, греки, кельты или галлы, этруски). Считают, что место, где возник Рим, было заселено ранее греками. Тут обосновался аркадянин Эвандр, затем знаменитый Геракл. После падения Трои к побережью Лация направился Эней. Легенда об Энее создана греческими компиляторами и занесена в Италию. Его называли сыном Афродиты (у римлян – Венера). Он жил в горах, пас стада, но принял участие в битве за Трою, где не раз демонстрировал примеры храбрости, мужества и отваги. Там он спас тело одного из вождей Трои, которого хотели захватить греки. Участвовал он и в схватке с грозным Ахиллом. Красочно описан бой, как и их перебранка между поединком. В решающий момент на выручку к Энею пришли боги (Афродита и Нептун). Эпос рассказывает, что Эней был свидетелем того, как греки захватили обманом Трою (с помощью «Троянского коня»). И хотя он сражался против греков отчаянно и даже обрушил на их головы высокую башню, в конце концов Троя все же пала, Приам погиб, а Эней вынужден был бежать (вместе с отцом, женой и сыном). Но так как Юпитер обозначил ему стать основателем Римского государства, то пенаты указали ему дальнейший путь. Лары и пенаты у римлян были самыми известными и почитаемыми богами. Каждая римская семья имела своего лара, духа предка, и ряд пенатов, хранителей очага, стражей домашнего хозяйства. Их глубоко почитали. Эней после гибели Трои отплыл во Фракию. Так начались странствия Энея… Приплыв во Фракию, беглецы сошли на землю и заложили город. Эней назвал его своим именем – Энеада. Направившись к ближайшему кусту, он наломал веток для алтаря, но к своему ужасу увидел, что на ветках появились капли крови. И тут он услышал голос: «О, Эней! Не тревожь меня в моей могиле! Я – царевич Полидор, сын троянского царя Приама. Отец отослал меня во Фракию, чтобы уберечь от опасностей войны, но здешний царь польстился на золото, которое я привез с собой, и злодейски убил». Эней и друзья почтили память и покинули место злодейского убийства.

Нарбут. Эней. Иллюстрация к «Энеиде» И. Котляревского

Куда плыть дальше? Старый Анхис сказал: «Слышал я от своего деда, что наши далекие предки в те незапамятные времена, когда на месте Трои еще была пустынная долина, прибыли туда с острова Крит. Направим же на Крит наши корабли!» Так они и сделали. Эней и спутники добрались до Крита через три дня, заложили город, стали пахать поля и строить дома. Но страшная эпидемия свела на нет все их усилия, причем многие из них умерли. Однажды явился посланец Аполлона, который сказал ему: «Ты совершил ошибку, пытаясь обосноваться на Крите. Этим краям не суждено стать для вас новым домом. Покинь эти берега и продолжи свое плавание. Земля, которая станет для вас новой родиной, – это далекая Италия, путь в которую лежит через широкие бурные моря. Но не стоит впадать в отчаяние из-за того, что путь сей еще долог и труден. В конце его вас ждут процветание и благоденствие. Ты благополучно достигнешь Италии и там станешь основателем могущественной империи, которая со временем широко распространит свою власть над народами земли. Наберись мужества и садись на корабль с радостным сердцем. Судьба хранит тебя, и в конце концов все обернется к лучшему». Так Эней и сделал, и вскоре прибыл в Лаций, древнюю область Италии к югу от Тибра, где уже существовало независимое царство во главе с царем Латином. По происхождению обитатели тех мест были греками. После многих приключений он высаживается на берег Тибра, где его дружески принял царь страны, Латин, отдавший за него свою дочь. В итоге он стал царем и основал город Альбу-Регию. Сказания собраны Вергилием в поэме «Энеида».

Следует помнить, что Гомер жил примерно в IX–X вв. до н. э., а использовать письмо для фиксации длинных текстов стали только в VI в. И так как события, связанные с Троей, происходили в XII в. до н. э., то все сведения о потомстве Энея, от которого якобы произошли Ромул и Рем, имеют источником устные рассказы и сообщения. Впрочем, последние археологические раскопки, надписи, находки лингвистов показали, что в сообщениях древних авторов немало достоверных сведений. Весьма реальной представляется историчность этрусских царей, факт похищения сабинянок, как и дата основания Рима Ромулом (754–753 гг. до н. э.).

Эней у ворот Ада

Эней и гарпии

Представшая взору скитальцев земля очень им понравилась – холмы, деревья, цветы, а вдали виднелись синие горы. Опуская детали, скажем, что между царем Латином и троянцами установились сначала союзнические, а затем и дружеские отношения. Эней решил построить город, который хотел было назвать Троей, в память о своей погибшей родине. Эней помогал царю Латину во всем, но во время одной из битв с рутулами, пытаясь переплыть реку Нумик, утонул. Тело его друзья и товарищи спрятали и сказали всем, что он вознесся на небо. Эней еще до смерти успел совершить немало славных дел, в том числе основал орден девственных весталок. К этому ордену принадлежала и будущая мать Ромула и Рема, Рея Сильвия. Женщина, как утверждает традиция, была из царского рода. Цари династии правили более четырехсот лет и все имели в своем имени слово «Сильвия». Живя в уединении и томимая одиночеством, она зачала не по своей воле, уступив мужчине. По закону бедную весталку должны были бы казнить с детьми в утробе, но ей удалось чудом уцелеть – и дети греха появились на свет. Она всем заявляла, что это сам Марс явился к ней в сияющих одеждах, и с ним она вынуждена была вступить в связь. Однако царь-узурпатор Амулий (перед тем убивший сына своего старшего брата, законного наследника Альбы-Лонги, дочерью которого и была Сильвия) боялся, что появившиеся у нее дети (Ромул и Рем) могут когда-либо стать наследниками деда Нумитора, царя Альбы-Лонги, и предъявить законные права на престол. И тогда он приказал заточить Рею Сильвию в подземелье, а ее младенцев утопить в Тибре. Несчастную женщину замуровали в подземелье, и там она погибла. Но слуги Амулия пожалели крох и, уложив их в дубовое корыто, пустили на волю волн. Корыто прибило к берегу возле смоковницы, где расположила свое логово волчица. Она-то и покормила их молоком. Затем малышей увидел пастух Фавстул. Незадолго перед тем у него умер сын, едва жена разрешилась от бремени. Он взял найденных детей, принес их домой и сказал жене: «Боги взяли нашего сына, но послали нам двух других». В итоге выросшие братья вернулись в Альбу-Лонгу, прогнали Амулия (и тот был убит при бегстве), вернули престол Нумитору, а сами получили от него земли по берегам Тибра, где и основали Рим. В I в. до н. э. римский математик и астролог Таруций по расположению звезд вычислил точную дату основания Рима: выходило, что Рим был основан 23 апреля 753 года до н. э.

Капитолийская волчица

Ромул и Рем, решив основать Рим, должны были выбрать место для нового города. В таком действе древние полагались на волю богов. Если бы Ромул был греком, он посоветовался бы с Дельфийским оракулом; если бы был самнитом, то пошел бы следом за священным животным. Но так как он был латин, близкий сосед этрусков, знакомый с наукой авгуров, он угадывает волю богов по полету птиц. Боги и указали ему на Палатин. В день основания Ромул прежде всего приступает к жертвоприношению. Товарищи и спутники толпой окружают его. Они зажигают костер из хвороста, и каждый совершает прыжок через пламя костра. Смысл обряда состоял в том, что к великому священнодействию люди должны были приступать чистыми. Древние думали: прыжок через священный огонь очищает человека не только физически, но и нравственно. Перед тем братья взошли на холм и стали ожидать знамения – кому из них быть царем. И вот над головой Рема пролетели шесть, а над головой Ромула – двенадцать коршунов. Тогда все, видевшие это, закричали: «Ромула избрали боги!» Однако Рем был не согласен.

Капитолийская волчица. Мозаика

Совершив этот обряд, Ромул вырыл маленькую круглую ямку и бросил в нее комок земли, принесенный из Альбы. Потом каждый из его спутников в свою очередь бросил туда горсть земли, взятой в родном городе, где он жил раньше. Смысл этих действий заключался в следующем: прежде чем прийти на Палатин, Ромул и его спутники жили в Альбе или в соседних городах, там находились их домашние очаги, там жили и были погребены их предки. А так как религия не позволяла бросать свой очаг и священную могилу предков, чтобы не совершать столь нечестивого поступка, приходилось им прибегать к фикции: в виде комка земли каждый уносил с собой священную почву, в которой были погребены его предки… Человек не мог уйти иначе, как взяв с собой и родную землю, и своих праотцов. Вокруг этого очага должен был расположиться город, как дом обычно располагается вокруг домашнего очага. Вот Ромул и провел борозду, которая отмечала границы будущего города. Эта черта символизировала будущую прочность Рима и должна была оставаться ненарушенной. Ни свой, ни чужой не смели переступить ее, не будучи наказанными за это. «На священной борозде или немного позади нее были возведены стены: они также священны. Таков был, согласно древним источникам, обряд основания города Рим. Сей день неизменно праздновался в древности из года в год, и даже современные римляне празднуют рождение своего города в тот же самый день, как и в прежние времена, 21 апреля» (Фюстель де Куланж. Античный город).

Ромул и Рем покидают Альбу-Лонгу

Перескочить через эту маленькую борозду – значило совершить нечестивый поступок. Брат основателя города, Рем, воскликнув: «Могучие же укрепления ты возвел!», перешагнул через борозду и поплатился жизнью. Уязвленный таким вызовом, Ромул выхватил меч и убил брата, крикнув: «Так будет с каждым, кто силой вторгнется в город!» Город назвали Рома, по имени Ромула. Сказание о Ромуле и Реме донес до нас римский писатель Диокл, автор первой книги об основании Рима (живший предположительно в III в. до н. э.). Хотя вот историк Гелланик Лесбосский утверждал, что город был назван в честь Ромы – женщины, бывшей в свите царя Энея. Видя, как истомлены троянцы долгим и тяжелым плаванием, она предложила сжечь корабли и остановиться именно тут. Центром города был Палатин – «Палатинский город», «город Ромула», где и расположена «колыбель» Рима. Он представлял собой площадь, называемую «Четырехугольный Рим» («Roma quadrata») и занявшую 9,5 га. Тут находятся святыни – хижина Ромула и пещера, где волчица вскормила Ромула и Рема. Во времена Империи Палатин стал, по словам Тацита, кремлем римского мира. Место это считалось весьма престижным, таким же, как улицы и площади рядом с Московским кремлем. Поэтому именно тут купил дом Август, мечтая стать императором. Этот дом впоследствии стал первым дворцом императора.

Палатин в Риме. Современный вид

Римляне начали исторический путь скромнее, нежели «богоподобные греки». У них не было и столь ярких сказаний. Рим вначале напоминал большую деревню (здесь не было роскошных храмов, каменных зданий и стен). Один из римских поэтов, говоря о крестьянско-плебейском характере римского общества, писал:

История Рима начинается с середины VIII в. до н. э. Ранний период римского государства принято называть «царским», затем уж наступил этрусский период. Первыми рабовладельческими центрами в Италии были этрусские и греческие города. И вообще начальный период «древнеримской истории» (VIII–VI вв. до н. э.) принято считать неримским, ибо тогда была гораздо заметнее роль греков и этрусков. В Северной и Средней Италии сохранилось немало их памятников. Прежде всего это погребальные камеры с найденными оружием, утварью, ювелирными украшениями, росписями. Найден греко-этрусский порт Спина на Адриатике. Остатки жилищ этрусков выявлены и близ Аквы. В этрусском порту Пирги обнаружены остатки святилищ и храмов, в одном из которых найдены золотые пластины с этрусско-финикийскими текстами, посвященные богиням Уни и Астарте. В самом центре Рима, на Палатине, Эсквилине, других холмах, на форуме обнаружены могилы и сакральный комплекс «могилы Ромула». Тут же следы водостоков и замощенных улиц, следы храмов и дома жриц-весталок, храма Согласия и архивохранилища. Наиболее древняя надпись на территории Рима, на керамическом осколке VII в. до н. э., дана этрускими или греческими буквами. Самая древняя латинская надпись на Черном камне с римского форума греческими буквами («могила Ромула») представляет собой место почитания легендарного основателя Рима. Все это отчетливо указывает на то, кто же был самым ранним обитателем земель Италии. Первые письменные представления о жителях Италии дал Гомер в «Одиссее», Гесиод назвал первого героя римской истории Латина, а первое упоминание о Риме встретите у Гелланика Лесбосского.

Бернини. Похищение Прозерпины

Первый римский царь принимал под свою руку пришельцев, включая нищих, разбойников и беглых рабов. Однако рост Рима сдерживался тем, что у римлян ощущался недостаток женщин. Тогда-то и произошло знаменитое похищение сабинянок, которых пригласили на празднество. Сабины – италийское племя. Жили они в IX в. до н. э. севернее Рима, в Центральной Италии, и занимались преимущественно скотоводством. В правление легендарного царя Тита Тация на них напал Ромул. Легенда говорит, что причиной нападения были женщины. Среди разношерстной братии Ромула было гораздо больше мужчин, которые по ночам тосковали без дам. И вот Ромул решил с помощью хитрости восполнить нехватку женщин. Он устроил игры, позвал на них сабинянок вместе с семьями и их родителями, и те с удовольствием явились. Тут и состоялось знаменитое «похищение сабинянок». Хотя похитили лишь незамужних, сабины, естественно, возмутились, и вспыхнула война. В возникшей из-за этого коварного похищения жестокой войне Ромул победил ценинов, антемнатов, крустуминов, сабинов и др., поскольку их города находились рядом. Тит Ливий описал первые шаги римлян: «Римское государство, первоначально весьма маленькое, а затем увеличившееся настолько, что нет тому примеров в памяти человеческой, ведет свое начало от Ромула. Он родился от весталки Реи Сильвии и, как утверждают, от Марса, вместе с братом своим Ремом. Разбойничая с пастухами, он, 18 лет от роду, на 11 день до майских календ третьего года от шестой Олимпиады и на 394 г. от падения Трои, основал на Палатинском холме небольшой город… Основав город, который по имени своему он назвал Римом, далее Ромул поступил так: многих окрестных жителей наделил он гражданскими правами, выбрал 100 человек из стариков, дабы по их совету управлять всеми делами, и назвал их сенаторами по годам их». Так начинал свой путь «великий Рим» – с разбоя и краж. Так что кровь убитого Ромулом на Палатине Рема, затем Ромула, убитого патрициями, и украденные женщины дали начало возникновению западной цивилизации. Римское государство начало свое существование в истории с актов насилия, грабежа, умыкания женщин. Эти темы нашли воплощение в картинах Давида, Пуссена, Рубенса и ряда других известных художников и скульпторов.

Отдавая должное великому римскому историку Титу Ливию, к труду которого мы не раз будем обращаться, все же позволим себе поставить под сомнение его посылку: «Впрочем, либо пристрастность к взятому на себя делу вводит меня в за-блужденье, либо и впрямь не было никогда государства более великого, более благочествого, более богатого добрыми примерами, куда алчность и роскошь проникли бы так поздно, где так долго и так высоко чтили бы бедность и бережливость. Да, чем меньше было имущество, тем меньше была жадность; лишь недавно богатство привело за собою (в Рим) корыстолюбие, а избыток удовольствий – готовность погубить все ради роскоши и телесных утех». Увы, и роскошь и жадность проникли в римскую жизнь рано, уже с первыми царями.

Самнитский воин

В то время каждый сенатор управлял по очереди. Народ говорил: «Сейчас у нас вместо одного царя стало сто». Это порождало смуту, анархию. Тогда народное собрание решило избрать царем известного скромностью, миролюбием и умом сабинянина Нуму Помпилия. Жил он уединенно (в его доме роскошь напрочь отсутствовала). Когда к нему прибыли послы и предложили царство, Нума отказался от него, заявив: «Каждому человеку трудно менять привычный образ жизни, особенно это трудно тому, кто доволен своей жизнью. Вы зовете меня на царство. Жизнь и смерть Ромула показывают, что ваше царство выросло на крови. Сам Ромул прослыл убийцей своего брата, а потом виновником смерти соправителя Тита Тация. Когда же он стал править один, то сделался самовластным и жестоким государем… Ромул всю жизнь воевал. Все войны, которые он вел, были успешны, и вы, римляне, привыкли к победам. Вы даже не представляете себе, что можно жить без войны. Вам нужен молодой царь – воин и полководец. Я для этого не гожусь. Больше всего я люблю мир и ненавижу все, что связано с войной. Вам не нужен царь, который почитает справедливость и будет учить вас любить мир. Ищите себе другого царя, римляне». Вещие слова… Но его уговорили на условии, что ему предоставят возможность ввести справедливые и полезные всем законы. Навстречу ему вышли тысячи граждан. Женщины осыпали его цветами. Став царем, Нума решил распустить охрану (300 человек, охранявших Ромула в последние годы), заявив при этом: «Охрана нужна только тому, кто не доверяет народу и боится его. Избрав меня царем, народ показал, что он мне доверяет. Я же верю народу, и мне не нужны телохранители». Так вторым царем стал сабинянин Нума Помпилий. При нем возникли жреческие и ремесленнические коллегии, а также многие культы и обряды.

Шлем из Вульчи. Бронза.

Большую часть Апеннинского полуострова (VIII–VI вв. до н. э.) заняли племена италиков (латины, самниты, сабиняне и другие). С начала железного века племя италиков пахало землю и сеяло хлеб. В культурном отношении эти крестьяне-труженики заметно отставали от греков. А рядом с ними, за Тибром, обитали таинственные этруски. Происхождение и язык этого народа представляют одну из самых больших загадок древнейшей истории. Дионисий Галикарнасский (I в. до н. э.) заявлял, что ни языком своим, ни нравами, ни обычаями они не похожи ни на какой другой народ. Этруски имели славное происхождение. По словам Ливия, они еще до прибытия Энея были широко известны тогдашнему миру. Эней пренебрег могуществом Этрурии, «чьей славой полнилась и суша, и даже море вдоль всей Италии от Альп до Сицилийского пролива». Но возглавив одну из волн переселенцев и утвердившись во власти, он вынужден был считаться с их силой и влиянием. Как считают, поселения этрусков были и в Малой Азии, откуда они переместились в Италию, в центральную часть Апеннинского полуострова. Местные называли их этрусками, а сами они величали себя расенами. Управляли этрусками их мудрецы – волшебники-лукомоны (самым известным из них был Тархон, что жил в XII в. до н. э.). И вот однажды этот самый Тархон во время ритуальной вспашки земли увидел на меже неизвестно откуда явившегося седого мальчика. Эта история стала известна благодаря римским поэтам и мыслителям. Марк Туллий Цицерон в трактате «О предвидении» описал этого бога, который был похож на ребенка. По словам Цицерона, он и «поведал собравшимся этрускам основы их религиозного учения». В музеях Рима и Ватикана хранится немало и ныне бронзовых фигурок бога Тага, сидящего обычно со скрещенными ногами. Многие исследователи отождествляют Тага (Тагета) с русским Даждьбогом.

Алтарь Ларов в доме Веттиев. В середине – Гений

Связь религии и власти в древние времена выступала совершенно явственно. Это уже гораздо позже произошло отделение государства от церкви. И я не уверен, что это пошло на пользу человеку и государству (во всех отношениях). Цицерон же заявлял, что «никогда предки не были так благоразумны и умудрены богами, как в то время, когда они решили, что одни и те же лица должны ведать и религией и управлением республикой. Таким образом, должностные лица и жрецы, надлежащим образом исполняя свои обязанности, общими силами спасали государство» («О своем доме»). Ту же мысль высказал и Дион Кассий, говоря: первые лица римского государства выполняли обязанности верховных жрецов и считали, что искусство предвидения не менее достойно правителя, чем умение управлять государством. Поэтому и предсказания оракулов римляне воспринимали как дело государственной важности. Без разрешения сената их не открывали простому народу. И эту премудрое правило римляне также переняли у этрусков.

Г. Семирадский. Праздник Вакха

Живший в I в. н. э. император Клавдий даже посвятил этрускам труд из 20 томов, который находился в Александрийской библиотеке, но, к сожалению, тот сгорел вместе с другими бесценными свитками. Правда, от этрусков осталось немало свидетельств их материальной культуры: саркофаги, могильные плиты, вазы, чаши, статуэтки. В Санта Севере около Рима обнаружили два этрусских храма над морем. Есть даже единственная «книга» из 12 маленьких глав, написанных на полотняных пеленах. В них была завернута мумия этрусской женщины (хранится в музее Загреба).

Урна-канопа. Терракота. VI в. до н.э.

Будучи отличными мореходами, они могли прибыть откуда-то с востока. Мы не знаем, на каком языке они, придя на Аппеннинский полуостров из Азии, говорили. История попытки разгадки тайны этрусков в более близкие времена восходит еще к XV в., когда доминиканский монах Аннио де Витербо случайно вырыл из земли несколько плит с надписями на этрусском языке. Исследования порой относят самоназвание этрусков «рассенна» к скифо-иранским племенным наименованиям. Это довольно близко и к теории академика Б. А. Рыбакова об общности скифов-сколотов и праславян. Если мнение верно (этруски/рассенна – одна из ветвей пра-славянско-скифо-сарматской общности народов), тогда корни их происхождения надо искать именно в истории и мифологии этих народов. Взвешенный подход к происхождению таинственных этрусков, по мнению ряда российских ученых, проявил итальянский ученый М. Паллоттино. Он писал, что этрусская цивилизация – генетическая часть восточной цивилизации: за время ее истории в ней явно ощущалось взаимовлияние многих культур – греческой, этрусской, народов восточной части Средиземноморья. Население их городов также не было чисто этрусским (Ф. Альтхейм). Считается, что переселение на земли современной Италии шло несколькими волнами. Среди этрусков были пеласги, индоевропейское племя, тесно связанное с протославянским миром – «центральный корень родового древа этрусков», и венеты, предположительно одно из славянских племен, которые, вероятно, и основали город Венецию.

Золотые этрусские браслеты. VII в. до н.э.

Этруски были великолепными мастерами, о чем говорят хотя бы прекрасные этрусские вазы «буккеро» с рельефными изображениями. В Этрурии было широко развито керамическое производство (статуи, скульптура, посуда, урны, водопроводные трубы, черепица, кирпич, светильники и т. д.). Они торговали и янтарем, который возили с берегов Балтийского моря, являясь монополистами. В V в. до н. э. появились и первые этрусские монеты из золота, серебра, бронзы.

Щит времен культуры Виллановы

Многое говорит в пользу того, что этруски возникли в результате смешения ряда народов. Иные даже утверждают: «Большая часть материальных данных демонстрирует тождественность культур этрусков и древних славян, и нет ни одного факта, противоречащего этому… культура этрусков не похожа ни на кого, кроме славян, и наоборот, славяне не похожи ни на кого в прошлом, кроме этрусков» (В. Попов). Иные утверждают, что этруски – это «засохшая ветвь на родовом древе русского народа». В искусстве этрусков в самом деле есть нечто, что так или иначе может свидетельствовать об их близости к культуре славян. Название Rassena имеет италийские корни (река Rasina, Rasenna). Похоже, что посылка «этруски – это русские», не лишена основания, как и их индо-германские корни. Этруски (откуда бы они ни пришли) сразу стали налаживать контакты и связи с соседними племенами. Центром, основным ядром будущей цивилизации этрусков считают культуру Виллановы, неподалеку от Болоньи. Италию населяли тогда племена умбров, сабелов, самнитов, латинов. Этруски оттеснят их на юг полуострова, затем в Сицилию – сикулов, на север – лигуров. И образуют там такие сильные города-государства, как Вейи, Цере, Тарквинии.

Группа воинов VIII в. до н.э. с оружием (культура Вилланова)

Начальный период проникновения этрусков в Лаций («дотарквинийский» по Шахермайру) относят к VII в. Проникновение шло прежде всего во внутренней части Лации – в Кампании, ставшей исконной зоной этрусской колонизации. Они перешли через Тибр, пересекли Лаций и захватили юг, основав большое военное поселение в Капуе. В Риме обосновался их военный вождь, который и сделал его главным городом Лация. Ученые признают присутствие этрусков в Помпеях. Одно время те служили им гаванью. Будучи создателями торговой империи на западе Средиземноморья, этруски вступили в острый конфликт с финикийцами и греками, которые стали их конкурентами в борьбе за господство на торговых рынках. Ведь греки активно колонизовали южное побережье Италии и Сицилию. К этим же землям, как увидим далее, будет обращено внимание и грозного Карфагена.

Дж. Б. Тьеполо. Муций Сцевола в лагере Порсены

Благодаря поддержке карфагенян этрускам удалось-таки одержать победу над греками в морской битве у Корсики в 524 г. до н. э., но на суше одолеть греков не удалось. А тут еще восстали соседи-латиняне, изгнавшие из Рима этрусского правителя Тарквиния Гордого. Полководец этрусков Ларс Порсена собрал тогда крупные силы и двинулся походом на Рим, рассчитывая захватить врасплох противника. Этруски сумели подобраться к холму Яникул и крепости на берегу, что контролировала подходы к мосту. Город Рим оказался в их руках, несмотря на мужество Горация, Муция и товарищей. Гораций в одиночку стал защищать мост, а в это время другие воины его разрушали, тем самым не дав противнику с ходу ворваться в Рим. Муций Сцевола решил убить Порсену. Он пробрался в его лагерь, но был схвачен. Порсена повелел разжечь костер и пытать его огнем. Юноша сунул руку в пламя и тем самым показал, что пыткой его не сломить. Этруск отпустил юношу, будто бы сказав при этом: «Желал бы я, чтобы и за меня сражались такие же бесстрашные люди». Об этой легенде поведал Ливий. Однако когда армия Порсены прошла через Лаций и двинулась далее, вглубь, к Арицию, центр сопротивления латинян, на помощь римлянам пришли греки – они вместе зажали в тиски войско этрусков и уничтожили. Вдобавок ко всему в 474 г. этруски потерпели поражение от греков в морском сражении при Кумах.

Ларс Порсена, этрусский царь Клузия и его войско взирают на Рим

Не станем перечислять всех войн, что вели римляне с латинскими городами… После ряда долгих и кровопролитных битв, завоевав Альбу-Лонгу, центр Лация, которому ранее принадлежало первенство в союзе латинских городов, Рим стал главным городом Италии, фактически ее гегемоном. Чтобы установить власть над всей Италией, Риму понадобилось 250 лет, пришлось сражаться с галлами, вольсками, эквами, этрусками. Этруски были достойным противником. Римляне проявили также немало мужества. Все было в этих битвах – жестокость, измена, благородство. Жители Тарквиний умертвили несколько сот пленных римлян, принеся их в жертву богам. В свою очередь и римляне в 354 г. до н. э. взяли 358 человек из побежденных в битве этрусков, принадлежавших к лучшим семьям, отправили в Рим и, наказав розгами, отрубили им головы. Остальных пленных добили. Но вот когда римляне осадили этрусский город Фалерий, они проявили благородство. Дети знатных фалерийцев выходили за городские стены вместе с учителем для прогулок и гимнастических упражнений. Коварный воспитатель решил передать их в руки римлян как заложников и получить за это награду. Но полководец римлян Камилл сказал, что римляне привыкли надеяться на свое мужество, не на чужую подлость. Воины сорвали одежды с учителя-предателя, связали ему руки, дали детям в руки розги, чтобы они стегали изменника, и отправили обратно – в стан этрусков. Случалось, впрочем, что и римляне становились предателями.

Могила этрусского царя

Этруски многое внесли в военную тактику, организацию, вооружение войск в Риме (хотя немало заимствовали и у греков). В VII в. до н. э. этруски переняли греческую тактику, заодно знаменитую греческую фалангу, взяв на вооружение «архаический лох» с его построениями. Можно сказать, что римская армия в тот период представляла собой, вероятно, типичную этрусскую армию по форме и существу, ибо включала в себя части этрусков, римлян и латинян. Сервий Туллий, второй из этрусских царей, провел в VI в. до н. э. реорганизацию этрусско-римской армии. Он ввел имущественный ценз взамен происхождения. При этом все население поделили на шесть разрядов. Позднее, как пишет историк, вместе с изгнанными из Рима этрусками должна была уйти и значительная часть воинов первого класса, что не могло не сказаться на боеспособности римской армии. Однако многие военные наработки этрусков и их принципы организации армии остались. Так, подобно поздним римлянам, этруски в ходе их военных действий во многом полагались на войска, поставляемые им союзниками или же племенами, которые ими были побеждены и являлись их данниками и слугами.

Декор храма. Крылатые кони

Пройдут годы и годы, прежде чем Латинский союз, во главе которого стоял заметно усилившийся Рим, смог двинуться на оплот этрусков, город Вейи. В 396 г. до н. э., после длительной осады, город сдался. Разгром этрусков оказался и для латинян «пирровой победой», так как вскоре в Этрурию ворвались кельты, пройдя по реке Тибр до самого Рима. В битве при Алии они римлян разбили, а город был захвачен и разграблен. Этруски отчаянно сражались на два фронта: против латинян и Рима на юге, и против кельтов на севере, но выдержать столь тяжелой борьбы не смогли, и к 350 г. до н. э. их господству в долине реки По пришел конец. Не сохранилось ни исторических работ, ни драматических произведений этрусков, известно, что они были не только искусными мореходами и пиратами, но и прекрасными строителями и ремесленниками. Построенные ими из камня мосты, каналы, храмы, гробницы или города представляли собой внушительное зрелище. Этрусские города Марцаботто, Спина, Пренесте, Веллетри, Сатрик, Капуя достигли вершин расцвета в VI в. до н. э. Там были художественные мастерские, где работали искусные мастера. Достаточно взглянуть на деяния их рук (фигурные сосуды из открытого некрополя, украшения из слоновой кости, росписи их гробниц, великолепные погребальные урны, колоритные статуи и фигурки, дивные браслеты и женские украшения), чтобы убедиться в том, что перед нами народ-художник! Их памятники искусства отражали те или иные события истории. Фрески этрусков показывают жестокие сцены расправ греков с пленниками из Трои. На одной из них Ахилл закалывает беззащитных и безоружных людей.

Со временем больше стало известно о колониях этрусков, о центре, г. Капуе, о двенадцати «народах» Этрурии, что собрались в святилище Вольтумны. В Капуе найдены древнейшие погребения, датирующиеся серединой VI в., что говорит о благосостоянии. Там же обнаружат ряд крупнейших памятников этрусской эпиграфики, фрагменты посуды с этрусскими надписями из Помпей. Процветание этрусков вызывало зависть соседей. Против них выступил союз галлов и сиракузцев. Флот тирана Дионисия к 384 г. до н. э. опустошил побережье Этрурии. Залесский отмечает: «Упадок этрусских городов, этих наиболее развитых экономических центров Средней и Северной Италии, привел к упадку греческой торговли с этими районами и к гибели созданных там греческих поселений». Этрусская культура не погибла. Италийские народы многим обязаны этрускам, заимствовав у них строительные навыки, знаки царской власти, основы наук, религиозные обряды, украшения и предметы роскоши.

Коленопреклоненный воин этрусков

Этруски почитали богов, представляя их в облике людей. Похоже, что и этрусский пантеон составлялся путем заимствований у других народов. Богиня Уни, аналогичная италийской Юноне, попала через пеласгов. Менрва соответствовала римской Минерве, Тин – Зевсу и Юпитеру. Возвели этруски и Капитолийский храм. Эллинскому Дионису-Вакху соответствовал этрусский Фуфлунс. Водная стихия находилась в ведении Нетунса (у эллинов – Посейдон, у римлян – Нептун). Богу Гефесту соответствовал Сефланс. Эллинским богам подземного царства, Аиду и Персефоне, соответствовали этрусские боги Еита и Персефнаи, а эллинскому перевозчику душ, старцу Харону, соответствовал этрусский демон смерти Хару.

Ф. Мельци. Вертумн и Помона. Этрусский бог. Берлин

Этруски испытали на себе воздействие восточных народов, карфагенян, греков. Они умело использовали сюжеты из греческой мифологии. У этрусков было и свое священное писание, своя библия, создателем которой был Таг (Дагон). Согласно преданию, он представлял собой младенца с седыми волосами, которого выпахали из земли. Он и пропел учение окружавшим его лукумонам (царям-жрецам). Может этим навеяны строки: «У Лукоморья дуб зеленый; златая цепь на дубе том: и днем и ночью кот ученый всё ходит по цепи кругом». Записанные песнопения Тага римляне называли «этрусской дисциплиной» (или учением). Книги включали этрусскую космогонию, космологию и культовые предписания, были переведены на латинский язык стихами, но до нас не дошли. Римляне многое позаимствовали у них. Благодаря им родо-племенной культ превратился в полисную религию. Этруски создали свой календарь (во времена Нумы Помпилия). Этрусским творением были и форум, и храм Юпитера, и церемония триумфа, и вообще многие римские праздники, имевшие характер городских игр. Даже латинское слово «ludus» (игра) римляне взяли от названия народа «ludoi» (лидийцы), что является синонимом слова «этруски». При этрусках в Риме введены ежегодные Римские, или Великие, игры. Местом их проведения становится сооруженный при правлении Тарквиниев цирк, а затем и стадион.

Бой гладиаторов – этрусское детище

Переняли римляне у этрусков и такой обычай, как принесение кровавых жертв душам мертвых (во время погребений). Формой такого вот жертвоприношения стала смертельная схватка вооруженных пленников, что заканчивалась обычно гибелью одного или многих участников поединков. Известно, что в 264 г. до н. э. один из римлян этрусского происхождения в память о своем отце заставил сражаться на многолюдном рынке три пары рабов. Это зрелище со временем превратится в популярные в Риме гладиаторские бои. Палач, добивавший смертельно раненных гладиаторов, носил маску этрусского демона смерти Хару и имел его атрибут – молот. Разумеется, были веселые и добрые традиции, переданные этрусками.

Бронзовое этрусское зеркало. Суд Париса

Поражают удивительный реализм в рисунках этрусков, их художественный вкус, который удовлетворил бы самые высокие ожидания современных эстетов. Примеров тому множество (треножник VI в. до н. э., зеркало с изображением суда Париса III в. до н. э., крылатые кони с декора храма Ара делла Регина IV в. до н. э., скульптура «Толстый этруск», относящаяся ко II в. до н. э. и т. д.). Г. И. Соколов писал о них: «Принято считать, что этруски постепенно ассимилировались в среде римлян. Не исключено тем не менее, что какая-либо часть особенно жизнеспособных и не желавших покориться представителей этого народа переселилась в другие земли, и остались лишь этруски, всецело подчинившиеся завоевателям. Действительно, в опасные для Рима года, когда в конце III в. до н. э. на него напали карфагеняне, этруски не воспользовались обстановкой, чтобы отпасть от Рима. Вряд ли за полстолетия вся сила такого энергичного народа, как этруски, могла иссякнуть. Этруски получали право римского гражданства». Растворяясь в среде латинян, они продолжали время от времени заявлять о себе в годы ранней империи. В частности, первая жена императора Клавдия, Плавтия Ургуланилла, – из рода этрусков. Ее соотечественник, известный покровитель художников Гай Меценат, происходил из города Ареццо. Историк заметил: «Меценат – это очень мудрый гражданин мира, который никогда не сражался, никогда не работал, но жил в постоянных разговорах и управлял людьми, которые воевали и трудились, тоже был этруском» (Дж. Бейкер). В Вольтерре в I в. до н. э. жил баснописец – этруск Флакк. Друг Цицерона, Авл Цецина, был этруском. Медичи считал, что его род восходит к этрускам. Он же организовал первые исследования в этой области. Их судьбой интересовался Проспер Мериме.

Зеркало (оборотная сторона)

Глубокое исследование по истории возникновения этрусков провел историк-востоковед З. Майяни. Сей француз не побоялся устремиться в самый эпицентр «этрусских джунглей», где самое разумное предвидение «не стоит ни гроша», надеясь на свое единственное оружие – «некое интуитивное чувство». Он бился над этой проблемой, как если бы для него это был «вопрос жизни и смерти». Этнолингвистические попытки расшифровать письменность этрусков пока что не привели к большим успехам. Если одни искали корни этрусков в Италии, вторые – в Скифии, третьи – в Албании (самоназвание этрусков «тиррены» очень созвучно столице Албании – Тиране). Этрусский язык никак не поддавался, хотя вот уже три столетия ученые всех стран «осаждают» этот язык, находящийся в самом сердце, казалось бы, давным-давно изученной и довольно-таки старой европейской цивилизации. З. Майяни пишет: «Проблема не была бы такой острой, если бы речь шла о наречии какого-либо темного неразвитого племени».

Этруск с чисто русским обличьем

Это был язык «двенадцати племен Этрурии» – мощного народа землепашцев, смелых моряков, воинов, купцов, искусных ремесленников и зодчих, создавших храмы, плотины, крепости, построивших большие города. Этот народ осушил болота на своей земле, пустил по каналам воды реки По, насадил виноградники, обрабатывал металлы. Он превратил небольшое местечко Рим в укрепленный поселок. Кочевое пастушеское племя, бродившее у его границ и стремившееся использовать плоды прилежания греков и этрусков, решилось наконец осесть в этом поселке и приобщиться к городской жизни со всеми преимуществами организованного общества. Оно и стало называться римлянами.

Сцена брачного обряда

Из этрусского языка происходят многочисленные слова, существующие и поныне во многих языках, такие как цистерна, церемония, таверна, персона, литера и т. д. Это этруски заложили основы религиозной и политической организации Италии, основы римской военной машины и искусства. «Зачинатели литературной и научной деятельности в Италии, они уступали пальму первенства лишь новым хозяевам вселенной – грекам, безоговорочно признавая их интеллектуальное превосходство». Добавим, что, вероятно, и само название Roma – этрусского происхождения, а возникновение сего города из отдельных и самостоятельных общинных поселений на Палатине, Эсквилине и Квиринале также произошло скорее всего в эпоху этрусского владычества или же в результате их влияния. Вот и названия древнейших римских триб (титии, рамны, луцеры) – этрусские. Весьма вероятно и то, что древнейшие рим-ские государственные установления, сословия, должности, важнейшие нормы и т. п. (то, что ныне принято считать исконно рим-скими образованиями) приняли этрусские формы, как наиболее развитые и употребительные. Это же можно сказать о множестве иных римских обычаев и правил: обычай триумфа после победы над врагом, тога, ликторские фасции, курульные кресла, цирковые игры, театральные зрелища (Л. Ельницкий).

Этрусская ваза

Что сказать в заключение? Появляется все больше свидетельств того, что эта «странная цивилизация» имеет смешанное происхождение. Видимо, в культуре этрусков переплелись два-три течения, а то и гораздо больше: одно – из стран Дуная, другое – из Анатолии, третье – из евразийских степей… В те отдаленные времена евразийская степь, простиравшаяся от современной Богемии и Венгрии через Северное Причерноморье и Кавказ, через каспийские области до Южной Сибири, как отмечает З. Майяни, «была одновременно и Европой, и Азией». По этому огромному пространству, словно могучие волны океана, перемещались различные этнические группы. Степь стала очагом «выдающейся цивилизации, создавшей на окраинах первые очаги культуры – доисторическую Индию, Шумер, Элам, Месопотамию и многие другие». У нее свои законы, принципы, искусство, тактика, средства передвижения. И многое из этого было передано Риму. Кстати, при этрусках Рим стал превращаться и в значительный торговый центр.

Этрусские памятники, дошедшие до нас из древности

Богемия и Венгрия как важнейшие очаги металлургического производства снабжали ее оружием, что позволило осуществить мощную экспансию на запад и восток. В этрусской цивилизации от тех племен остались реликвии: курульное кресло (король) – символ справедливого суда у вождей племен этих кочующих пастухов. Любопытно и то, что если сравнить мотив на этрусском зеркале, где изображены хищники, напавшие на лошадь, с рисунком на скифской золотой пряжке, найденной в Сибири, где также изображены хищник и бык, бросается в глаза сходство обоих рисунков. Многие отмечали наличие родства между этрусками и древними народами Малой Азии (древний этрусский храм на платформе, возможно, имеет халдейское происхождение, оттуда же ведет происхождение и бог Янус). Так, Пиганьоль относит этрусков к анатолийцам, говоря об их облике: «Сквозь нарядные греческие одежды, наброшенные на Этрурию, просвечивает, однако, восточное происхождение этого народа». З. Майяни считает, что этрусский язык – дунайского происхождения, но он носит индоевропейский характер, и в нем «есть много аналогий с балто-славянскими языками». Ясно одно: этруски создали костяк будущего римского государства. Они вдохнули в римлян энергетику и культуру, влияние которой сравнимо разве что только с мощным греческим влиянием. Слабостью этрусков была их неспособность создать прочный союз. Каждая из 12 общин, как и 12 племен Израиля, отстаивала свои права. Они не смогли сообща ничего предпринять. Поэтому их одолели и латиняне, и Рим.

Бронзовая колесница. VI в. до н.э.

Республика – «золотой век» римского государства

На заре римской истории сложилась система семей, родов, племен. Старшины родов звались тогда «принципсами» (principes). Главной единицей племени и рода была семья, во главе нее стоял отец семейства. Он имел неограниченную власть над женой и детьми – право жизни и смерти (jus vitae ac necis). В семьях были и рабы, добываемые в результате войн и набегов, но рабство носило вначале еще патриархальный характер. Десять родов составляли курию, десять курий – трибу (племя). Три трибы – Тиции, Рамны и Луцеры – и составили римский народ (populus Romanus). В делах курии участвовали одни мужчины (на этих комициях избирались цари, объявлялись войны, принимались в состав общин новые роды и т. д.). Во главе общины стоял царь. Его знаками отличия была пурпуровая мантия, золотая диадема, скипетр с орлом, кресло из слоновой кости. Впереди царя шли ликторы с пучками прутьев. Все эти знаки входили в понятие о высшей власти (imperium) и были унаследованы от этрусков. Рядом с царем находился другой институт власти – сенат (100–300 человек). Он был своего рода хранителем отеческих традиций и советником царя по важнейшим делам. Затем появились префекты, которым царь поручал управление Римом во время своего отсутствия (praefectus urbis). Первоначально только полноправные члены общины имели право называться римским народом. Это и были патриции (дословно – имеющие отцов). Римский плебс туда не включался. В плебс («plebs» происходит от «pleo» – наполняю, обозначая массу, множество) тогда входили обитатели ближайших к Риму селений. Они считались свободными, но не могли вступать в брак с патрициями и патрицианками. Одни считают их появление результатом принадлежности к различным этническим группам (т. е. к местному населению, покоренному завоевателями). Другие подчеркивают, что в составе плебса был силен этрусский элемент. Древнеримское общество имело все черты варварского строя. Маркс как-то сказал в адрес греков – «сквозь греческий род явственно проглядывает дикарь». Это вполне применимо и к римлянам. Однако их «дикарство» было даже симпатичным. Патриции, у которых вначале не было рабов, пахали землю и жили в деревянных хижинах, крытых обычной соломой. Утвердившийся на землях Италии строй мог быть назван военной демократией.

Статуя Марса Тоди

Как говорилось, в начале VI в. до н. э. власть в Риме принадлежала этрускам. Те основали царствующую династию, создали аппарат управления и войско. Это был строй, который можно было бы назвать «народной монархией», так как власть царя ограничивалась волей народных собраний (куриями и центуриями). После успешного восстания римляне ликвидировали царскую власть (510 г. до н. э.) и передали власть старейшинам (магистратам). При этом высшим органом государства оставалось народное собрание. Собрание принимало или отменяло законы, объявляло войну, заключало мир, избирало всех высших должностных лиц, осуществляло высшую судебную власть, разбирало апелляции и протесты, подаваемые народом.

План Рима

Однако и эту систему римляне фактически унаследовали от тех же этрусков, хотя и внесли в нее некоторые изменения. Римской республике III–II вв. до н. э. был присущ определенный демократизм. Во-первых, в Риме тогда еще не было постоянного чиновничьего аппарата. Во-вторых, выборы главных должностных лиц (эдилов, консулов, преторов, квесторов) совершались ежегодно. В-третьих, в Риме была принята система разделения властей (вместо одного единоличного главы стали выбирать двух глав исполнительной власти, двух консулов). Затем выделили и судебную власть. В-четвертых, власть осуществляли коллегиально. По римской конституции все магистраты были коллегиальными (2 консула, 2 претора, 4 эдила, 10 народных трибунов, 4 квестора). Они переизбирались, и их труд был неоплачиваемым. Работа считалась почетной уже сама по себе, а потому была безвозмездной. В-пятых, республика имела инструмент на момент крайней опасности. В этот период демократия отступала, и назначался диктатор (в случае тяжкой войны, восстаний или ухода плебеев из Рима). Однако римляне в качестве защитной меры решили, что диктатор не может находиться у власти более 6 месяцев.

Наружный вид римского дома

Ранний период Римского государства мог бы считаться «золотым веком». При равенстве граждан внутри общины долгое время сохранялась и национальная самобытность. В Риме, отмечал Моммзен, все было не так, как в ликурговском полицейском государстве. Семейство тут не уничтожалось, чтобы на его и за его счет возвысилась община. В этом и заключался один из самых бесспорных и, видимо, замечательных принципов древнейшего римского государственного устройства. Согласно этому принципу римское государство могло заковать или даже казнить гражданина, но оно не могло отнять у него ни сына, ни пахотной земли. Оно не имело права облагать его постоянными налогами. Никакая другая община не была так полновластна у себя дома, как римская, но в то же время и ни в какой другой общине гражданин, чье поведение было в целом безупречно, не был так, как в римской, обеспечен в его правах по отношению к своим согражданам и к самому государству. Если выразить несколько иначе эту мысль Моммзена, то можно сказать: Рим смог сделать своих граждан покорными воле государства и всего сообщества, не лишив при этом каждого из них драгоценной свободы.

Величайшая империя Древнего мира была взращена в садах патриархальности и республиканизма. В раннем периоде римской истории заложены истоки силы. Посмотрим, что же лежало в основе строительства «римского дома». Обширная община управлялась с той же заботливостью и тщательностью, как управляется небольшой дом. Как выглядел этот самый «римский дом»? Древнейший Рим состоял из жалких хижин. В хижине под соломенным кровом, как гласит предание, жил и Ромул на холме Палатин. После того как галлы превратили город в груду пепла (390 г. до н. э.), его восстановили, но сделали это наспех, кое-как. Улицы прокладывались без плана, больших площадей не было, дома сколачивали грубо и примитивно. Во времена республики дома строились из глины и гораздо реже – из кирпича.

Ранний или молодой Рим – это строгость нравов, порядок, простая и здоровая жизнь. Пища и в самом деле была простой (кусок хлеба, сыр, оливки, рыба, лук, каша, фрукты). Мясные блюда римляне позволяли себе далеко не всегда и не все. Взрослые мужчины все запивали вином с водой. Женщинам же пить вино не полагалось. Легендарному Ромулу даже приписывали некий указ, согласно которому пьющую жену можно было предать смерти. Простые трапезы при этом никого не смущали. Как сказал ученый и писатель Варрон (I в. до н. э.): «У дедов и прадедов хоть слова и дышали чесноком и луком, но высок у них был дух!» В семье сохранялось главенство мужчин, особо тщательно соблюдались законы трудового воспитания. Все время отдавалось работе, учебе, домашним занятиям. Каждый готов был соблюдать верность Родине, ее законам, служа ей верой и правдой. «Тогда жизнь человеческая еще не знала алчности: всякий довольствовался тем, что имел» (Крисп).

Статуя римлянина с портретами предков

Порой говорят, что римская древность придумана Вергилием. Римляне проявляли умеренность, простоту, строгие нравы, ценили великодушие и благородство, презирали все низкое и непристойное. Они говорили вместе с Горацием: «Во всем должна быть мера, терпение и вера». Единобрачие – закон для семей. Главой семейства считался мужчина (pater familias), всемогущий и полновластный владыка. Ему подчинялись и никто не смел прекословить. Надо сказать, между патриархальной Грецией и патриархальным Римом было немало общего, хотя имелись очень серьезные различия. В частности, Моммзен пишет: «Все, что может быть названо в государстве патриархальным элементом, было основано и в Греции и в Италии на одном и том же фундаменте. Сюда прежде всего следует отнести нравственный и благопристойный характер общественной жизни, который ставит в обязанность мужчине одноженство, а женщину строго наказывает за прелюбодеяние, и который утверждает равенство лиц обоих полов и святость брака, отводя матери высокое положение в домашнем кругу. Наоборот, сильное и не обращающее никакого внимания на права личности развитие власти мужа и в особенности отца было чуждо грекам, но было свойственно италикам, а нравственная подчиненность впервые превратилась в Италии в установленное законом рабство. Точно так же и составляющее самую сущность рабства полное бесправие раба поддерживалось римлянами с безжалостной строгостью и было развито во всех своих последствиях, между тем как у греков рано появились фактические и правовые смягчения, так, например, брак между рабами был признан законной связью».

Дети принадлежали отцу, полностью находясь в его власти. Поэтому по рим-скому праву даже рабу легче было освободиться от господина, нежели сыну от отца. Иногда эта власть в нашем понимании выглядела как деспотическая. Отец мог послать сына на тяжелую работу, присвоить себе имущество уже взрослых сыновей, отдать в залог. Он мог три раза продать их в рабство, если они попали ему в руки после первых продаж, что не позволялось в отношении рабов. Отец мог подвергнуть их телесным наказаниям, а в некоторых случаях и смертной казни. И даже если сын становился важным должностным лицом, власть отца значила для сына куда больше его общественного положения. Отец был полновластен над судьбой новорожденного ребенка. На пятый день после рождения ребенка отец должен был или поднять лежавшего у его ног ребенка, или же оставить его на полу и не признать его. Вспомним, что Клеопатра таким вот образом поставила перед выбором самого Цезаря. Одним словом, и млад и стар – все находились в полной власти отца. Власть над сынами отец терял, если кто-то из них лишался гражданства, или если сын становился жрецом Юпитера, над дочерью – если та выходила замуж. В этих нравах видна крайняя суровость, которую сегодня приняли бы за неоправданную жестокость. Таково, скажем, было право выбрасывания детей (expositio). Вследствие ссоры родителей или худых предзнаменований, в знак недовольства отца или публичного траура родное дитё можно было выбросить на свалку или убить. Подобные случаи имели место. Обычно выбрасывались девочки, но не мальчики. Мальчик – будущий кормилец и опора… Такое дикое положение несколько смягчалось тем обстоятельством, что бытовал обычай, по которому несчастных детей (особенно из бедных семей) родители относили к Храму Благочестия, что был рядом с овощным рынком. Сострадательные души несли туда молоко и подкармливали младенцев, пока кто-то из бездетной семьи не решался все же взять их к себе на воспитание. Однако часто эти дети просто умирали, съедались голодными собаками, отдавались в школы гладиаторов или подвергались намеренному увечью, дабы народ охотнее давал им милостыню.

Портрет римлянки. Мрамор. Рим

При несомненной жестокости и чудовищности таких правил, до крайностей чаще всего дело не доходило… Во-первых, всех сдерживали законы. Во-вторых, дети слушались своих родителей, побаивались их и не прекословили. В-третьих, отец и мать, пренебрегшие воспитанием, подвергались осуждению общества, а тяга к добродетели была одним из важнейших правил. В-четвертых, строгости отца уравновешивались материнской лаской и заботой. Жены римлян нередко были довольно образованными, подобно благородной Корнелии, воспитавшей Гракхов. В-пятых, суровое воспитание, которое было сродни спартанскому, делало из римлян настоящих мужчин и воинов. Они, по выражению одного из политиков, вовсе «не будут распускать сопли», когда надо сражаться за родину и выполнять свой долг.

П. Рубенс. Отцелюбие римлянки

Но центром домашнего круга в Риме все-таки оставалась женщина. К женщине ее муж относился бережно и с уважением. Разумеется, при этом возлагал на нее домашние обязанности (выпечка хлеба, прядение, ткачество, уход за одеждой). В свадебной процессии за невестой обычно несли веретено и прялку, символы ее будущих занятий. Невеста обещала разделить все радости и невзгоды мужа, говоря: «Где ты, Гай, там и я, Гайя». Особо ценилась девица-мастерица, чтящая мужа, бережливая хозяйка и верная жена. Такую девушку называли прекрасной женщиной (mulier pulcherrima). Вот что писал по этому поводу нравов один из авторов: «Домашний труд был уделом матроны, потому что отцы семейств возвращаются к домашним пенатам от общественной деятельности, отложив все заботы, будто для отдыха». Впрочем, уже тогда иные из жен знатных римлян стали привыкать к безделью и порокам. Овидий писал, что когда сын царя Тарквиния Гордого и его друзья решили проверить, чем это в их отсутствие занимаются их дорогие женушки, и внезапно нагрянули, то они нашли невестку царя во хмелю и с венком на шее. Затем они идут в дом Лукреции, где «видят ее за прялкой, а на постели ее мягкая шерсть в коробках». Тем не менее первый развод у римлян произошел только через 340 лет после основания города (234 г. до н. э.). Замужняя римлянка (матрона) – это почти полновластная хозяйка дома. Римляне любили детей, хотя даже их отсутствие не разрушало прочности браков. Осуждались и слишком суровые отцы. В ходу была поговорка: «Кто бьет жену или ребенка, тот поднимает руку на самую высокую святыню». Известен случай с консулом Титом Манлием, что во время Латинской войны казнил своего сына, ибо тот «подорвал в войске послушание» (тот ослушался воли отца и сразился вне строя с противником). Когда Манлий возвратился победителем в Рим, его встретили только пожилые люди, а молодежь отшатнулась от него как от зачумленного.

Пахарь

Под стать этому было и общественно-политическое устройство раннего Рима. Во времена Республики римлянин-земледелец (их было большинство) входил в систему общины. Та имела общественные земли, имущество, культы, выборных магистратов. Римлянин не только чувствовал себя гражданином Республики, но и был в какой-то степени совладельцем ее территории и хранителем ее славы. Власть над землей и страной находилась в руках гражданского коллектива. Он получал выгоды как от аграрных законов, так и от победоносных войн, получал наделы, выгоды от эксплуатации провинций, принимал участие в дележе добыч.

Роспись гробницы Охоты и Рыбной ловли в Тарквинии

Одним словом, римлянин чувствовал себя хозяином в своей стране. Поэтому он очень серьезно относился к выполнению своей гражданской, военной, административной или законодательной миссии. Римский народ, живущий согласно традициям коллективизма, был крепок духом. Тогдашний Рим представлял собой прочное, как казалось, единство общества и личности. Формула «singuli et universi» признает, что universi как раз и состоит из singuli. Римский народ представлял собой сплоченное единство, в котором каждый должен был играть свою роль «на мировой сцене». И крайне важным по древнерим-ским понятиям было правило, которое отдает приоритет коллективному перед индивидуальным. Ментальность раннего Рима тут резко противостоит ментальности Греции и будущего капиталистического общества. Видимо, так до недавнего времени ментальность бывшей России противостояла ментальности Запада, где каждый сам за себя. Эта традиция нашла выражение в катоновско-цицероновской концепции «блага государства». Конечно, далеко не всем нравились уравнительные, коллективистские порядки. Скажем, греки даже пытались очернить историю раннего Рима и Италии. Они говорили, что Ромул, основавший город, руководил сбродом, утверждали, что Антенор и Эней были предателями Трои, доказывали всю несостоятельность притязаний римлян на их происхождение от Энея. Многие люто ненавидели Рим и уповали на Карфаген. В свою очередь многие римляне презирали нравы и взгляды греков. Как пример негативного отношения стал бранная кличка «грек» и «философ», обращенная к Цицерону. И все ж республиканский Рим имел добродетели, которыми не могла похвастаться Греция. Среди римских добродетелей Полибий назвал: мудрость решений, совершенство политического строя Рима, способность делать то, что важно и полезно для страны в войне, труде, справедливое распределение наград и наказаний, соблюдение обычаев и законов, верность клятвам и долгу, вера в религию, неподкупность, скромная жизнь, тяга граждан к общей выгоде и т. д. Кстати, понятие «добродетель» (pietas) даже не имела греческого эквивалента.

Брут Древний – легендарный родоначальник Брутов

Прежде чем «воспевать хвалу» цезарям, вспомним, что народ Рима положил конец царской власти, решительно изгнав последнего Тарквиния (508–507 гг. до н. э.). За его жестокость и презрительность, проявленные в отношении народа, люди иронично прозвали его «Гордым». Известно, что он был этруском. По поводу восстания и изгнания царя, ненавистного Тарквиния Гордого, Моммзен написал: «Предание совершенно правдоподобно указывает следующие причины восстания: что царь не совещался с сенатом и не пополнял его личного состава, что он постановлял приговоры о смертной казни и о конфискации, не спросивши мнения советников, что он наполнил свои амбары огромными запасами зернового хлеба и что он не в меру обременял граждан военной службой и трудовыми повинностями; о том, как был озлоблен народ, свидетельствуют: формальный обет, данный всеми и каждым за себя и за своих потомков, не терпеть впредь более царя, слепая ненависть, с которою с тех пор относились к слову «царь», и главным образом постановление, что «жертвенный царь»… не может занимать никакой другой должности, так что этот сановник сделался первым лицом в римском общинном быту, но вместе с тем и самым бессильным…» История, как мы видим, полна примеров поиска народами наиболее совершенных форм государственного устройства. Наряду с Афинами и Спартой Рим явился, если угодно, «одним из патриархов» государств европейского типа. Отметим, что эти государства всегда стремились (в тех случаях, когда это оказывалось возможно) ограничить власть всех аристократов, олигархов, тиранов, царей, цезарей и т. д.

Неизвестный патриций

После изгнания последнего царя, Тарквиния Гордого, Рим принял республиканский образ правления. Основоположниками республики были Юний Брут и друг народа Валерий Попликола. Функции царской власти тогда же были поделены между двумя консулами, которые командовали ополчением, созывали сенат, вершили суд и священные обряды. Они носили тогу, обшитую пурпурной каймой. Их власть за городской чертой была неограниченной, в городе же была обусловлена строго определенными нормами. В военные времена власть передавалась диктатору (и то лишь на полгода). Религиозные функции возлагались на жреческие коллегии. Конечно, борьба за власть между слоями общества не утихала. Это стало ясно в результате обострения споров патрициев с плебеями (хотя содержание понятий «патриций» и «плебей» со временем менялись). В Италии имела место политическая революция. Она изменит характер внутренней и внешней жизни римлян. Традиция приписывает ее Сервию Туллию, шестому римскому царю (всего было 7 царей). Он создал конституцию, гражданскую милицию, пехоту, кавалерию. По словам историков, этот сын рабыни сумел искупить незаконность воцарения «мудростью реформ». В чем же состояла их мудрость? В результате реформ римский народ разделился по имущественно-территориальному признаку на 5 классов. Каждый класс (или триба) обязан был выставить определенное число войск (центурий). В собраниях главенствовали богатые и знатные (из 193 они имели 98 центурий, ремесленники и музыканты – 4 центурии, а пролетарии – всего 1 центурию). По словам Цицерона, в результате этих реформ «голосование покоилось не на перевесе большинства (массы, multitudo), а на богатстве (potestas locupletium)».

Этрусско-римская армия VI в. до н.э.

Особо стоит остановиться на борьбе плебеев с патрициями в Риме. Патриции (от pater, отец семьи) были господствующим и привилегированным сословием. В раннем Риме так называли и членов сената, высшего органа государства. Они пользовались всеми правами, избирались в сенат, служили в армии (в коннице или тяжеловооруженной пехоте), имели большие земельные наделы, заполняли маги-стратские должности. Плебеи, как правило, находились вне общества, были лишены гражданских прав, хотя и считались (в отличие от рабов или клиентов) юридически свободными. Значительную их часть представляли пришлые люди. Они обрабатывали землю, занимались торговлей и ремеслами. Целью их борьбы с патрициями являлось обретение политических прав и получение собственной земли. Борьба эта была долгой и тяжелой, а порой и кровавой. До середины VI в. до н. э. плебеи считались чужеродным элементом в Риме. Их не допускали даже к службе в армии. По мере усиления Рима и проведения им агрессивной политики власть стала нуждаться в расширении военных сил. Она вынуждена привлечь плебеев в ополчение. После реформ Сервия Туллия их включили в гражданскую общину. В начале V в. до н. э. они уже составляли основу армии, где все командные посты занимали патриции. Но вооруженный народ имел больше оснований быть услышанным и патрицианской властью. Плебеи стали активнее добиваться законных прав (ведь теперь они проливали кровь за национальные интересы). Нередко страсти накалялись и плебеи покидали Рим, удаляясь на Священную гору, угрожая основать новый город (secessio – уход, удаление).

Карта Италии и прилежащих островов. VIII—III вв. до н.э.

Без составлявших большую часть вооруженных сил плебеев Рим существовать не мог. Патриции вынуждены были идти на уступки. Тогда была создана новая магистратура (должность) народных трибунов (494 г. до н. э.). Плебеи получили право приостанавливать решения патрицианских магистратов. Им достаточно было произнести одно слово – veto («запрещаю»). Спурий Кассий предложил раздать нуждающимся плебеям завоеванные земли, но его аграрный закон не прошел. Патриции обвинили его в стремлении к царской власти и казнили (486 г. до н. э.). И все же плебеи сумели настоять на своем… Так, в 454 г. до н. э. по предложению народного трибуна Ицилия земли на Авентине (в то время пригороды Рима) были поделены между беднейшими гражданами. Под давлением плебеев были приняты и знаменитые «Законы XII таблиц», зафиксировавшие права патрициев и плебеев (449 г. до н. э.). Были подтверждены: неприкосновенность личности народных трибунов, право апелляции осужденного патрицианским магистратом на смерть или телесное наказание к народному собранию, и, что особенно важно, решения плебейских собраний получили силу закона, обязательного и для патрициев. А через пять лет законным признан брак плебеев с патрициями (444 г. до н. э.), что открывало плебейской верхушке Рима доступ в высшее общество. В 300 г. до н. э. приняты законы, допускавшие плебеев в жреческие коллегии. В итоге верхушка плебса объединилась с патрициями, образовав новое сословие – нобилитет (от nobilis – лучший, знатный). В основном эти владельцы земли и рабов и пополняли сенат, избирались на важные государственные должности.

К III в. до н. э. римско-италийское общество заметно изменилось. Прежде всего выросло число римских колоний. Республика территориально заметно расширилась (130 тыс. кв. км). Наблюдался и постоянный экономический рост. Усилилась роль плебейского элемента в общественной жизни. В 400 г. до н. э. плебей впервые избран на высшую должность военного трибуна, а в 376 г. до н. э. состоялось уравнение прав патрициев и плебеев. В результате в сенате и во власти стали чаще появляться так называемые «новые люди» (homines novi). Разумеется, все эти процессы нашли отражение в сфере имущественных отношений. Войны давали капитал, а капитал устремлялся на приобретение земель и угодий. При этом хлеборобы нередко вытеснялись со своих земель на худшие, а их места занимали плантации фруктовых, огородных, птицеводных, молочных, прочих хозяйств. По словам Р. Виппера, этот завоевательный путь римского капитала, по сути, и стал «первым шагом к объединению Италии»… Рим встал на путь дальнейшей экспансии.

Значение столицы в жизни страны возрастало… При этом между интересами города и деревни все чаще стали возникать острые противоречия. Вот что писал об участии населения Рима в эксплуатации остальной Италии историк Полибий: «Очень много работ, пошлин и аренд сдаются цензорами на торгах, во-первых, заготовка и починка общественных сооружений, которых так много, что трудно и пересчитать их, затем взимание сборов с речного провоза, ввоза в портах, с садовых плантаций, с рудников, с хлебных полей, одним словом, со всего того, что досталось во власть римлян; во всем этом участвует весь народ, так что можно сказать, нет ни одного человека, который бы не вложил в эти аукционы своего капитала и не получал барыша с откупов…» Все это говорит о наличии достаточно широкой народной базы у «римского капитализма». Источники указывают и на разного рода «сберегателей». Речь идет о среднем и даже о мелком люде, что хотел получать прибыль от военных поставок, постройки дорог, от плантаций и заводов, и вынужден был доверять свои доли оперирующим компаниям (как мы доверяем наши личные средства иным нашим банкам, например «Сбербанку»). Этот plebs urbana (городской плебс) уже никоим образом не походил на старое нищее плебейство (или plebs rustica). Если первые уже были мелкими капиталистами, то вторые – класс пролетариев, то есть безземельных вольнонаемных батраков, беднота. Вместо старого деления возникла новая элита, нобилитет (nobiles), куда вошли, причем в изрядных числах, многие вчерашние плебеи, недавно разбогатевшие.

Градоправитель Рима Гай Целий Сатурнин Догмаций

Важную роль в управлении играли демократические институты власти, а точнее, приоритет законов Республики. Первые консулы (высшие должностные лица в римском государстве в период Республики) были избраны в 510 г. до н. э. после изгнания Тарквиния Гордого. На них перенесли всю царскую власть, за исключением жреческих обязанностей. Чтобы не допустить узурпации власти одним, избирали двух консулов. Их лидерство в списке определялось жребием. Те комплектовали консульскую армию, назначали офицеров, военных трибунов, председательствовали на войне, вели хозяйство своей армии (даже имели право чеканить монету). Консулы имели двойную власть – военную и гражданскую. Если им сопутствовал военный успех, их награждали титулом «император» и удостаивали высокой чести – триумфа. Будучи носителями гражданской власти, консулы созывали Сенат и народные собрания, вносили на их обсуждение различные законопроекты и предложения, председательствовали в народных собраниях и руководили выборами. Весьма важным было то, что они же были главными исполнителями постановлений Сената и народа. Иначе говоря, то, что Сенат и народ вместе с консулами пожелали, они должны были исполнить. Там, в Риме, не было глупого и подлого раздвоения: когда одни вольны высказывать любые идеи и предложения, совершенно не отвечая за их последствия, не думая о том, что они сболтнут в качестве оппозиции с трибун. Ныне в России, как это ни парадоксально, может сложиться (конечно, в самых общих чертах) ситуация, чем-то близкая периоду республики в Риме, если народ и родина будут вместе. Внешними знаками консульской власти служили: тога с пурпурной каймой, курульное кресло, 12 ликторов. Ныне вместо тоги – костюм, вместо курульного кресла – президентский кабинет, вместо 12 ликторов – кортеж 1200 охранников.

Другие важнейшие должности в Рим-ской империи – это преторы, цензоры, эдилы, квесторы, трибуны. Римские преторы были высшими руководителями судопроизводства, а впоследствии правителями римских провинций (по-нашему губернаторы). Должность претора учреждена для патрициев в 366 г. до н. э. Тогда же консульство стало возможным и для плебея, а из ведения консулов изъяли судебную власть. Претор исполнял функции консула при его отсутствии в Риме. Интересно, что власть преторов в провинции могла быть в дальнейшем продолжена на год (пропретор). Служба определялась так: один год – в Риме и один год – в провинции, после истечения годичного срока службы. С 242 г. до н. э. их было двое, но затем в связи с ростом числа провинций выросло число преторов и пропреторов (до 16). Провинции они получали по жребию. Вступив в должность, каждый претор объявлял эдикт, то есть свод основных законоположений, которыми он намерен был руководствоваться. Знаки отличия те же: пурпурная тога, кресло и от 6 до 2 ликторов. Место их пребывания – на Форуме или же кое-где – в трибунале.

Ликторы. С рельефа колонны Марка Аврелия в Риме

С точки зрения осуществления интересов народа особенно важная роль в Риме отводилась эдилам и трибунам. Эдилы – полицейские чиновники (типа наших прокуроров или милиции). Они подразделялись на две группы: плебейские эдилы и курульные эдилы. Плебейские эдилы были помощниками народных трибунов и считались неприкосновенными. Их должность была учреждена в 494 г. до н. э. вместе с народным трибунатом. Их было двое, и избирались они плебеями из плебеев же (под председательством народных трибунов). Никаких внешних знаков отличия, как и трибуны, они не имели. А вот двое курульных эдилов избирались вначале только из числа патрициев, но затем и среди них появятся плебеи… Курульные эдилы по рангу считались выше плебейских эдилов, в их число обычно входили состоятельные и богатые граждане, так как они должны были нести немалые расходы по выполнению своих обязанностей. Им полагались пурпурная тога и курульное кресло. В их обязанности входило: наблюдение за общественным благоустройством в Риме и окрестностях, решение вопросов с продовольствием, присмотр за состоянием городских зданий, улиц, площадей, а также устройство общественных игр. А вот главными представителями и охранителями интересов плебса считались народные трибуны. Это – высшие чины плебса, считавшиеся неприкосновенными и, что любопытно, неответственными. В их прямые обязанности входила защита интересов плебеев от посягательств на них патрициев, богачей, должностных лиц. Тот, кто хотел найти защиту от самоуправства упомянутых групп, шел и обращался к народному трибуну. Это в эпоху античности была своего рода служба спасения для простого народа[1]. Поэтому они не могли отлучаться из Рима на целый день. У нас ранее такой службой являлся прокурорский надзор – контролеры народа.

Дом в Помпее (реставрированный)

Их дом должен был быть открыт для любого нуждающегося в их помощи (даже в ночное время). Должность народных трибунов учредили в 494 г. до н. э. после первого удаления плебеев на Священную гору. Число трибунов росло, достигнув в 457 г. до н. э. десяти человек. Избирались народные трибуны плебсом только из свободнорожденных плебеев, что, конечно, ограничивало возможности остальных представителей плебса (из числа не римлян). Трибун был наделен немалой властью и ответственностью. В случае если народ не был согласен с тем или иным решением правящей римской элиты, народный трибун мог наложить на эдикт или решение вето. Он мог опротестовать решение должностных лиц, включая решения сената. Трибун мог подвергнуть аресту или денежному штрафу всех противодействующих ему лиц. Это была важная функция власти. Фактически все должностные лица (кроме диктатора) в той или иной степени подконтрольны народным трибунам. Трибун имел право созывать плебейские собрания, председательствовать на них и выносить на обсуждение народа важные предложения. В дальнейшем право их расширилось: стало включать право внесения предложений в сенат, право высказываться по важным для народа вопросам. Случалось, что представители плебейской власти злоупотребляли своим положением (по мере усиления влияния). В целом власть народного трибуна носила все же скорее пассивно-наблюдательный характер.

Таких вожаков впоследствии назовут «демагогами». Трибунская власть имела силу только в черте города и могла быть оспорена только протестом коллеги по должности, то есть занимающим аналогичный пост народным трибуном. Важную роль играли и квесторы («quaesitores» – «следователи»), вначале бывшие помощниками царей. Они выступали судьями по уголовным делам, а затем помощниками консулов. Квесторы в дальнейшем получили право надзора за государственной казной и стали казначеями. Как видим, вся система власти республиканского Рима была устроена таким образом, что, во-первых, гарантировала государству надежную заменяемость всех высших должностных лиц – в том числе консулов, имевших ограниченный срок своих полномочий (вспомним и девиз сталинской эпохи – «Людей незаменимых нет»), во-вторых, система была демократичной (институт народных трибунов, право вето на любые решения высшей власти), в-третьих, она была достаточно прочной, но одновременно и гибкой. В частности, в случае если государство попадало в чрезвычайные обстоятельства (смута, война или, как это имеет место в России, потеря лица власти), оно вводило пост диктатора.

Городские ворота в Тревироруме

Вершиной властной пирамиды считался народ. В республиканский период власти руководили общиной, опираясь на волю народа. Народу принадлежала: а) власть законодательная – право издавать законы; б) власть судебная – право производить суд; в) власть избирательная – право избрания магистратов; г) власть разрешающая – в вопросах о войне и мире. Решения народа по пунктам а) и г), как имевшие силу закона, назывались «законами народа» или «народными повелениями». Народ, как носитель верховной власти, был облечен известным величием, и преступления против общины рассмативались как оскорбление величия Римского народа. Перед народным собранием склонялись все фасции (пук прутьев с секирой, символы верховной власти). Их несли ликторы. Все магистраты, присутствующие в собраниях, изъявляли покорность «воле народа». Свои права народ осуществлял в народных собраниях, обычно в так называемых комициях (от лат. – «сходиться»), то есть в созываемых собраниях полноправных граждан, руководимых имевшим на это право должностным лицом (например, консулом или претором). На этих комициях (куриях, центуриях, трибах) важные вопросы решались посредством подачи голосов. Право же участия в комициях и подачи голоса имели все римские граждане (обладавшие правом голоса), где бы они ни находились – в Риме, провинции или в колонии. Таковы были полномочия народа.

Войны, армия и роль военных в Древнем Риме

В Риме находились особые символические медные врата – бога Януса (Янус – двуликий бог, символизирующий собой начало, а также связь между прошлым и будущим). В начале войны врата открывались, а в мирное время закрывались. Показательно, что за первые пять веков существования Республики эти ворота оставались закрытыми лишь два раза, и то на очень короткое время! Бесспорно, Рим создавался как военное государство. Войны дали Риму власть, богатство, великолепие, но одновременно приносили с собой насилие, жестокость, вражду и ненависть. Это и понятно – развернулась битва за право стать полноправным хозяином Италии. Начались так называемые самнитские войны (с 343 г. до н. э.). В этой борьбе римлян поначалу преследовали неудачи. В 321 г. объединенное войско римлян, шедшее на Самний, попало в засаду в Кавдинском ущелье. Римлян вынудили сдаться. Победители отпустили их после того, как те «прошли под ярмом», то есть под копьями наподобие ворот, через которые можно пройти лишь согнувшись. Этот символ позора применял Рим к тем, кто потерпел поражения. Что же касается этрусков, то они также участвовали в многочисленных битвах против Рима на стороне племен латинян, но без сколь-либо особого успеха.

Позор римских воинов (в Кавдинском ущелье)

Борьба была не из легких… Об этом говорит и захват галлами Рима, сожжение и разграбление города варварами. Видимо, это были кельты. Описание облика и имена варварских племен, вторгшихся в Северную Италию через альпийские перевалы, указывают на это. Римляне называли их galli (Gallia Cis– и Transalpina – Цизальпинская и Трансальпинская Галлия). Событие это произошло четверть века спустя после смерти Геродота. Полибий упоминает их под именем galatae. Страбон и Павсаний говорят, что galli и galatae тождественно обозначению – keltoi/celtae. Цезарь свидетельствует, что современные ему galli именовали себя celtae. Диодор упоминал оба названия без разбора, но предпочтение отдавал все же варианту keltoi, как более верному. Похоже, ситуация с именами кельтов и галлов чем то походила на нынешнюю путаницу с именами русских и славян.

Самниты вынуждают римлян пройти «под ярмом»

Римляне не раз терпели поражение от галлов. Однажды они вынуждены были отдать им все золото, что у них имелось. Разыгралась сцена, вошедшая в учебники, ставшая впоследствии своего рода прецедентом в решении спора между победителем и побежденным. Когда силы защитников Капитолия были уже на исходе, а весь Рим был в руках врагов, пришлось соглашаться на унизительные условия сдачи. Было решено, что галлы уйдут, получив от римлян выкуп (2000 фунтов золота). Принесли гири, но вдруг выяснилось, что гири у галлов – фальшивые. Римляне стали возмущаться. Тогда вождь галлов Бренн бросил на чашу весов свой меч.

Бренн бросает на весы свой меч как аргумент силы

«Что это значит?!» – вскричали римляне. Бренн презрительно заявил им: «Горе побежденным – вот что это значит!» На помощь Капитолию пришел Камилл, который разгромил галлов и отстроил сожженный Рим. Так гласит легенда. Его и считают вторым основателем Рима. Вероятно, молва имела в виду, что он в 367 г. до н. э. смог отразить еще одно нашествие галлов, как и то, что вскоре после освобождения от галлов Рим действительно фактически будет отстроен заново.

Кельтский мудрец – друид или бард

Надо сказать, что римляне так и не забыли некогда испытанного ими страха и своего национального унижения. В дальнейшем они вели себя в отношении кельтов, их священников (друидов), ученых (филидов) и поэтов (бардов) самым жестоким и диким образом. Они запретили их религию, разрушили священные центры, всю элиту этого мудрого народа вырезали. Хотя, возможно, именно кельты, не греки первыми пришли к разумному правлению мудрейших. То, о чем лучшие греки мечтали, а римляне даже и помыслить не смели, они воплотили в жизнь. Учение друидов заключено в 23 общих законах, которые назывались «правилами для волшебников». Перечислим лишь некоторые из них… Первое правило: знание – это власть. Чем больше знаешь о каком-то явлении или человеке, тем проще им управлять. Второе правило: познай самого себя. Не сделав этого, не сможешь руководить ни собой, ни другими. Третье правило: внимательно наблюдай за всем, что происходит в мире и вокруг тебя. В мире почти не бывает случайных совпадений. Когда что-то начинает повторяться неоднократно или нечто происходит синхронно, тому есть веские обоснования. Постарайся же их разгадать и понять. Четвертое правило: умный отличается от глупца тем, что предвидит последствия своих поступков. Каждое действие не только имеет причину, но и влечет неизбежные последствия. Все эти последствия ты обязан предвидеть. И тогда твоя жизнь на земле будет более предсказуемой и удачной. Многим из требований друидов римляне так и не смогли соответствовать. В частности, они нарушили двадцать первое правило друидов, а именно: впадали в крайности, что привело, как им и предсказывали мудрецы, в дальнейшем к изменению самой сущности раннего Рима. Хотя произошло это далеко не сразу. Дион Хризостом писал о друидах и их порядках: «Повелевают они, а цари на золотых престолах, обитающие в пышных дворцах, – всего лишь их слуги и исполнители их мыслей». Как мы убедились на примере древней истории, власть мудрейших – редкое явление.

Убийство римлянами кельтских мудрецов – друидов

Рим двигался к своему господству над миром через войны и благодаря им… Войны следовали беспрерывно, одна за другой (римско-латинская война, 1-я, 2-я и 3-я самнитские войны, борьба с греческими полисами – с Тарентом, а затем покорение италийских народностей и борьба с Пирром в 280–275 гг. до н. э.). В этом плане особый интерес представляют войны Рима с Тарентом и царем Эпира, Пирром. Пожалуй, в них наиболее полно, как в капле воды, отразились жестокость и трагизм той эпохи. Рим выступил уже как всеиталийский диктатор, стремящийся подчинить своей власти все другие народы. Против Рима тогда же образовалась широкая коалиция племен (этруски, вольски, бруттии, самниты, тарентцы, луканы, сенноны, умбры). В 283 г. до н. э. грянул «бой не на живот, а на смерть» с коалицией народов. Этруски были большей частью перебиты, а из бойев спаслись лишь немногие. Уцелевшие после битвы сенноны лишили сами себя жизни. Богатый греческий город Тарент, разумеется, тоже не желал подчиняться Риму, становиться его рабом или данником. Поэтому Рим искусно старался разобщить недовольные его господством города и народы. Предложив тарентцам мир, Рим задумал разбить соседей, а затем уж погубить сам Тарент.

И тогда тарентцы призвали на помощь Пирра… Сын Эакида Пирр (319–272 гг. до н. э.), рожденный от дочери сицилий-ского царя Агафокла, Фтии, принадлежал к младшей ветви рода Пирридов. Эта фигура столь колоритна и ярка, что Плутарх посвятил ей немало восторженных строк. При преемниках первых царей род Пирра захирел и утратил былую власть. Пирриды унаследовали все эллинские обычаи. Семена греческой учености в них держались крепко и вскоре дали ростки. История младенца была полна опасных приключений. Еще в раннем возрасте соперники в борьбе за власть его чуть не убили. Легенда гласит: те, кто спасли ребенка, положили его перед царем Главкием. Тот якобы сам подполз к царю, схватил его ручонками за полы плаща, приподнялся, дотянулся до колен Главкия и улыбнулся. Потом вдруг заплакал, словно беззащитный проситель, слезно умоляющий царя о помощи. Другие же говорят, что младенец приблизился к алтарю богов. Как бы там ни было, а Главкию показался жест ребенка изъявлением воли богов, и царь поручил жене воспитать его вместе с собственными детьми. Когда Пирр вырос, Главкий с войском явился в Эпир и так вернул своему воспитаннику престол.

Царь Эпира – Пирр

Вид у Пирра был царственным. Однако все отмечали. что выражение лица у него было скорее устрашающе-пугающим, нежели величавым. Зубы у него не отделялись друг от друга: верхняя челюсть состояла из одной сплошной кости, и промежутки между зубами были лишь намечены бороздками. Это производило впечатление, будто перед вами совершенно особое существо. Ему стали приписывать чудесные свойства. Вся дальнейшая жизнь его будет посвящена битвам, для которых он был создан самой природой. В юном возрасте он сражался на стороне Деметрия в большой битве при Ипсе, где тогда сошлись в жаркой схватке цари. Затем его отправили заложником к Птолемею в Египет. Там он показал свою силу и выносливость в гимнасиях и на охоте. Вместе с тем молодой аристократ вел жизнь умеренную, если не сказать целомудренную, что тогда встречалось среди знатных отпрысков редко. Тогда же выявилось его редкое умение входить в доверие к знатным людям, что были ему полезны. К простому же люду он относился с презрением.

Многие знатные семьи видели в нем достойную партию для своих дочерей, отдавая ему предпочтение среди юношей царского рода. Так вот он стал мужем Антигоны, что являлась дочерью Береники, которую та родила от царя Филиппа (еще до того, как затем вышла замуж за Птолемея). Пирр решил себе возвратить утерянное царство. После ряда трагических событий, связанных с попыткой отравить его, он был вынужден убрать с дороги своего соперника – Неоптолема. В древности политическая атмосфера всюду была пронизана завистью, коварством, убийствами, интригами. Как это было везде и всегда, споры и ссоры возникали из-за царств, дележа богатств и собственности. Алчность и тогда, как и сейчас, становилась причиной множества войн и подлостей. Стоило Деметрию и Пирру не поделить захваченную ими Македонию, как тут же между ними возникла неприязнь, что вскоре переросла в открытую вражду. В итоге бывшие «сотоварищи» двинули друг против друга войска. Тогда Пирр одержал свою первую большую победу, одолев в личном бою сильного полководца Пантавха, военачальника Деметрия.

О нем говорили, что внешностью, стремительностью движений он напоминал грозного Александра Македонского. Тем же, кто повидал его в бою, порой даже казалось, что перед ними тень великого полководца (или его подобие). Но если все другие могли претендовать на сходство с Александром лишь пурпурными одеждами, пышной свитой, наклоном головы да высокомерным тоном, то Пирр доказал победами своего оружия право считаться наследником великого «гения войны».

Римские знамена

Рассказывают, что на вопрос, кого он считает лучшим полководцем, Антигон ответил (говоря только о своих современниках): «Пирра, если он доживет до старости». Сам Ганнибал утверждал, что опытом и талантом Пирр превосходит вообще всех полководцев, второе место он отводил Сципиону, а третье – себе… Судя по всему, Пирр больше всего на свете ценил военное дело и только в него углублялся, считая, что царю пристало знать как следует лишь эту науку. Прочая же образованность совершенно не важна. Когда на одном из пиров его спросят, какой из флейтистов ему показался лучшим, он вдруг назвал имя не музыканта, но полководца, заметив: «Полководец Полисперхонт, ибо царю пристойно знать и рассуждать только о ратном искусстве». Это был человек, признававший лишь музыку сражений. Он и своих детей воспитывал в подобном агрессивном духе. Всех троих сыновей (от разных жен) он с самого рождения закалял для будущих битв и старался воспитать в них храбрость, мужество, силу и отвагу. Говорят, что когда один из них в детстве спросил у отца, кому же из братьев он оставит царство, Пирр ответил: «Тому из вас, у кого будет самый острый меч». Эпироты прозвали его за ратные подвиги Орлом. Таков был грозный противник Рима.

Как видим, на арене битвы в Италии явилась весьма грозная фигура, с которой не могли не считаться все соперничающие стороны. Понятно, каждая из сторон преследовала свои интересы: Рим стремился окончательно подчинить себе все народы и греческие полисы на землях Италии. Тирентцы и прочие более всего хотели отстоять свою независимость от Рима. Пирр же рассчитывал покорить Запад и снискать себе новую славу. Тем более что к тому времени в Македонии утвердился Селевк, «старый герой», которому народ этой страны доверял, а потому для Пирра тут почти не оставалось поля для амбиций или маневров, обещавших ему великие подвиги.

Селевк I Никатор

Пирр вновь оказался как бы не у дел… И. Г. Дройзен пишет о намерениях царя: «Война в Италии подошла как нельзя более кстати. Туда влекла его память Александра Молосса; там он, потомок Ахилла, являлся защитником эллинизма против варваров, против потомков Илиона. Все эллины сочувственно отзовутся на эту войну. Там он встретится с римлянами, храбрость и воинская слава которых были известны настолько, что с ними стоило померяться. Когда он одолеет Италию, то на его долю выпадет благодатная Сицилия, а с Сицилией заодно известный пунический план Агафокла – легкая победа над Карфагеном, владычество в дальней Ливии. Эти великие надежды, это господство на западе казались ему богатым вознаграждением за несбывшиеся ожидания на востоке». Как видим, в облике Пирра предстал новый претендент на мировое господство на западе. Но и на востоке спор претендентов становился все более кровавым. Престарелый Селевк был вскоре умерщвлен Птолемеем Керавном. Тот вынужден был уехать из Египта, оставив трон Птолемею Филадельфу, а на Македонию заявлял права Антигон. Земли Македонии были истощены постоянными войнами, тогда как в Италии находились богатые греческие города, острова Сицилия и Сардиния, дальше – города, земли африканского Карфагена. Пирр решился – и направился в Италию. С первых шагов он явил мужество и отвагу: когда его корабль в бурю уносило в море, он бросился в бушующие волны и после долгой борьбы на рассвете, когда море улеглось, он сумел выбраться на берег. На бой с Римом вышел величайший полководец эпохи, преемник того македонского военного искусства, которое завоевало мир. У Пирра было небольшое, но превосходное войско. Главное же – «под его знаменем готовы были сплотиться вся ненависть к Риму, вся ярость порабощенных, истерзанных народов и городов Италии».

Изображение римского всадника

В связи с вышесказанным читателю уже понятно, сколь важную роль в жизни римского гражданина играл армейский фактор. Армия на протяжении большей части истории Рима всегда составляла основу его могущества. Что она собой представляла? Ядро римской армии составляли всадники, преобладавшие над городской и крестьянской пехотой (в плане значимости). Всадники – старинные семьи военачальников, переселившиеся в города и сосредоточившие в своих руках нити не только политического, но и экономического господства. Историк отмечает, что семьи патрициев держали в своих руках крестьянство, всю округу не только силой оружия, но еще и «тенетами ссуд». Эти патриции закабаляли плебеев с помощью «сплошного ростовщичества». Вначале число патрициев было незначительным. Затем на сцену вышло крестьянско-городское ополчение (фаланга). Римские цари не представляли собой наследственной династии, они являлись чиновниками, назначаемыми пожизненно. Их власть держалась только в том случае, если они проявляли твердость характера и мужество. Судьями же качества их управления и поведения в битве являлись сами патриции или представители ополчения.

Скульптура воина

После низложения Тарквиния Гордого римляне стали избирать на место одного пожизненного правителя двух ежегодно переизбираемых правителей-консулов. Выбирали правителей центурии, то есть организованное народом войско. Из числа армейских чинов избиралась и когорта политиков. Такова особенность рим-ской системы управления. Г. Дельбрюк пишет: «Итак, основным принципом римской военной организации, как она сложилась еще при царях и удержалась при республике, мы должны признать всеобщую воинскую повинность в самой суровой и напряженной форме. В Риме военизация проникла в общество глубже, чем даже в Спарте. Там крестьяне в огромной массе были несвободны, что делало их невоеннообязанными и небоеспособными, пока Пелопоннесская война не вынудила нарушить этот принцип. Военное напряжение Рима было тем суровее, что неизбежные издержки на выплату жалованья полевым войскам покрывались не из податей, взимаемых с каких-либо подчиненных городов, как это было в Афинах, а попросту налогами».

Воин на коне. Южная Италия

В армии обязаны были служить все без исключения. Вооруженные силы Рима являли собой милицейские формирования. В случае необходимости на военную службу призывали юношей с 17 лет. Вскоре установилось и правило, согласно которому призывник обязан был находиться на действительной службе 10 лет. Хотя служили и большие сроки. Граждане до 46?летнего возраста должны были участвовать по меньшей мере в 10 походах в коннице или 12 – в пехоте. Молодежь получала навыки владения оружием. Это способствовало выработке твердости, выносливости, неприхотливости, дисциплинированности и, конечно, преданности родине. Огромное значение имело и то обстоятельство, что только воин мог встать во главе государства, да и вообще находиться на высоком посту в системе управления. Полибий отмечает: «Занять государственную должность никто не может прежде, чем совершит десять годичных походов». Даже поэт Энний отмечал в «Анналах», что главным его достижением он считает то, что: «Искусно за римский народ я с оружьем сражался разумно…» В элиту Рима, говоря нынешним языком, вряд ли мог бы попасть «штафирка». Только воспитанный и обученный в боевом духе человек пользовался доверием сограждан, лишь ему был открыт путь во власть. В такой системе практически не было места людям нерешительным, слабым… Так же было и в СССР: пока сохраняло силу военное поколение, к власти не могли прийти безвольные ничтожества, воры, недоумки, предатели. Едва ли не главным «секретом империи» (Тацит) была исключительно высокая роль армии во всей жизни государства. Солдаты и офицеры не только выбирали правителей страны, но фактически обеспечивали ее процветание, сохраняя Pax romana. Так как в армии хорошо платили, быть военным означало престиж и заработок. Военные руководили провинциями империи, будучи наместниками.

Цицерон отмечал, что у римлян превыше всего ценилась доблесть, проявленная в сражениях. Тот, кто не повоевал, не за-служивал права называться настоящим человеком. Поэтому воинская доблесть превосходила всё остальное в кодексе рим-ских добродетелей. «Это она возвысила имя римского народа; это она овеяла наш город вечной славой; это она весь мир подчинила нашей державе. Все городские дела, все наши прославленные занятия… находятся под опекой и защитой военной доблести» (Цицерон). Если же учесть, что римляне в понятие «доблесть» (virtus – мужество, происходит от vir – мужчина) включали не только военную храбрость, но и верность, стойкость, достоинство и трудолюбие, то перед нами является образ народа одновременно трудолюбивого и храброго, мужественного и волевого.

Следует, однако, заметить: чтобы римлянину стать гоплитом, он должен был иметь определенные средства, ибо ополченец вооружался за собственный счет. Воин обязан был быть не только отважным и умелым бойцом, но и «крепким мулом», ибо тащил на себе поклажу со всем необходимым, тогда как греки даже свое оружие зачастую поручали нести оруженосцам. А уж в искусстве вести оборону или осаду, где нужно было вырыть километры окопов, рвов, валов, насыпей, делать подкопы и многое другое, в этом искусстве римлянам и вовсе не было равных. Как говорил один римский полководец: «врага надлежит побеждать лопатой». Хотя они мечом, щитом и копьем владели превосходно, что не раз и доказали. Римские легионы (150 000), составляя половину армии, были грозой для врага.

В случае опасности назначался диктатор (dictator dicitur). Первым диктатором считался Т. Ларций (501 г. до н. э.), первым диктатором-плебеем – Г. Марций Рутил (356 г. до н. э.). Поколение воинов держало границы на замке, а порох сухим. И лишь когда к управлению страной пришли «мальчишки», не знавшие битв и не желавшие сражаться за родину, изнеженные и трусливые, Рим в итоге рухнул. Стоит сравнить отношение к воинским обязанностям в том же Таренте и Риме. Когда греки призвали на помощь Пирра и он прибыл в Тарент, он увидел, что тамошняя молодежь любит лишь веселые гулянья, развлечения и пиры. О том, чтобы послужить отчизне, стать в ряды защитников родины, она и не мечтает, а предпочитает спасаться бегством от военной службы. Тогда-то Пирр приказал закрыть ворота города, закрыл театр и народное собрание, запретил все веселья и гулянья, призвал граждан к оружию, стал их обучать военному делу и провел новый набор рекрутов. «С презрением смотрел он на этих граждан, на этих республиканцев; их недоверие, малодушная робость, коварная, подозрительная спесь этих богатых фабрикантов и торгашей тормозили его на каждом шагу» (как и в современной России, сыновья торгашей, чинуш откупались от службы).

Римские воины готовы к труду

Римляне же вели себя мужественно. Несмотря на то, что кровавые и тяжелые войны шли с небольшими перерывами уже 50 лет, они не отступали и не ныли, но все силы отдали для обеспечения победы. Весьма показательно их поведение после жесточайшего сражения у Гераклеи. Римляне расположились станом на одном берегу реки, а Пирр – на другом. В начавшейся кровавой сече когорты римлян и фаланги македонцев семь раз сходились в отчаянной рукопашной схватке. Когда же Пирр повел в бой слонов, впервые увидевшие этих чудовищ римляне и их лошади обратились в бегство. Римская конница увлекла в панике свои же легионы. Началось ужасное побоище… Консул Левин, возглавлявший войско Рима, вынужден был покинуть лагерь, а остатки его рассеянного войска бежали в Апулию. Сообщают, что римляне потеряли 7000, а Пирр – менее 4000 человек. Однако для Пирра победа оказалась горькой, ибо 3000 его лучших воинов и способнейшие военачальники пали. Тогда-то он и произнес фразу, ставшую знаменитой:

«Еще одна такая победа, и мне придется одному вернуться в Эпир» («пиррова победа»). Больше всего Пирра потрясло поведение римлян в бою. Посетив на другой день поле битвы, обозрев погибших, он не нашел ни одного римлянина, который лежал бы спиной к врагу. Они бились до конца и все встретили смерть лицом к лицу. «С такими солдатами, – воскликнул Пирр, – мир был бы мой, и он принадлежал бы римлянам, если бы я был их полководцем». Великий царь повелел похоронить павших римлян с почестями, а затем двинулся на север и находился на расстоянии четырех миль от вечного города. Римляне отвергли все предложения о мире и продолжали сражаться из последних сил, так что Пирр даже воскликнул: «Уж не с гидрой ли мы воюем!» Он послал к римлянам посла Кинея, который был непревзойденным мастером убеждать. Пирр сказал о нем, что он своими речами завоевал больше городов, нежели сам царь своим мечом.

Однако несмотря на все искусство посла, тому не удалось склонить римлян к позорному миру (на милость победителя). Старый патриций Аппий Клавдий хотя был дряхл, слеп и сед, воззвал к мужеству и достоинству римского народа.

Пирру же сказали, что если тот хочет быть другом римлянам, пусть сначала покинет италийскую почву, а уж потом ведет переговоры о мире. А до тех пор, пока он остается тут, римляне будут воевать с ним «до последнего живота». Римские пленники, вернувшиеся в свои дома, были преданы позору, так как они сдались с оружием в руках. Всадников разжаловали в легионеры, а легионеров в пращники; им велено было стоять на биваках вне лагеря; они могли избавиться от кары лишь тогда, когда захватят в плен двух врагов. Рим сразу же приступил к набору новых легионов. И все граждане охотно шли на службу в армию. Пирр еще одерживал победы над Римом, но дух римлян ему сломить так и не удалось. Пирру пришлось-таки покинуть Италию, где он пробыл два с половиной года.

Один их ярчайших полководцев древности – Пирр

В итоге вся Италия оказалась в руках римлян. Эти победы доставили Риму невиданные богатства… «Тарентинская война заканчивает объединение Италии и открывает новую эру римской истории, – писал Флор П. Анний, – эру мирового господства Рима в средиземноморском бассейне. По сравнению с предшествующими войнами тарентинская война была войной крупного масштаба, давшая победителю массу добычи, рабов и сделавшая его наследником греческой торговли. Никогда в стенах города не было столь блестящего и великолепного триумфа. Что римляне видели до того времени? Скот вольсков, стада сабинян, телеги галлов, сломанное оружие самнитов. Тогда же появились закованные фессалийцы, молоссы, воины Македонии, Бруттия, Апулии и Лукании. Пурпур, золото, картины, статуи, весь блеск и роскошь Тарента украшали триумфальное шествие. Скоро покорена была вся Италия. Это был счастливый век, юность римского народа!..» «Рим находился тогда в силе и расцвете, бурлил и кипел, в то же время сохраняя еще известную пастушескую грубость своих предков. Римский народ дышал неукротимой гордостью». Риторика, звучащая в словах писателя, отражала типичные настроения римлян (романтическо-победные) тех героических лет.

Естественно было задаться вопросом: «А каковы средства достижения Римом его цели?» Полибий (200–120 гг. до н. э.), теорию государства которого развивал Макиавелли, писал: «Едва ли найдется человек, настолько легкомысленный, равнодушный к окружающей жизни, который бы не заинтересовался вопросом о том, какими средствами, какими приемами политики римляне в промежуток менее 53 лет (считая с конца 2-й Пунической войны) победили почти все страны населенного мира и подчинили их своей единой власти – факт в истории беспримерный». Ответ очевиден и вытекает из контекста событий. С помощью войн и империализма. Можно с полным основанием сказать, что Римский народ создал не что иное, как военно-профессиональное, даже сугубо милитаристское государство республиканско-диктаторского типа. В этом государстве главная роль будет принадлежать воинам и знати. Это не вызывало сомнений ни у кого из множества историков. Тит Ливий, сравнивая силы легендарного Александра Македонского и римского войска, отмечал: «Принято считать, что на войне все решает число воинов, их доблесть, искусство военачальников и судьба, которой подвластны все дела человеческие, а дела войны более всего. Рассмотрев все это и по отдельности и по совокупности, легко убедиться, что Александр, подобно другим царям и народам, тоже не смог бы сокрушить римскую мощь. Перечислять ли римских полководцев, не всех и не за все время, а тех только, с кем как с консулами или диктаторами пришлось бы сражаться Александру? Марк Валерий Корв, Гай Марций Рутул, Гай Сульпиций, Тит Манлий Торкват, Квинт Публилий Филон, Луций Папирий Курсор, Квинт Фабий Максим, два Деция, Луций Волумний, Маний Курий! А если бы до войны с Римом Александр стал воевать с Карфагеном и переправился в Италию в более зрелом возрасте, то и после тех также были мужи великие. Любой из них был наделен таким же мужеством и умом, как и Александр, а воинские навыки римлян со времен основания Города передавались из поколения в поколение и успели уже принять вид науки, построенной на твердых правилах».

Арес (Марс) – бог войны

Если что-то и воплощает цивилизацию Древнего Рима в наибольшей степени, то это войны и зрелища. Думается, слова, сказанные историком Титом Ливием о Риме, точно отражают римский дух, дух военного хищника: «Если и существует народ, справедливо претендующий на священное происхождение, связанное с вмешательством богов, то военной славе Рима довольно величия, чтобы род человеческий, признавая его власть над собой, также признал за ним право вести свой род и род своего основателя скорее от Марса, чем от любого другого из богов». Впрочем, война и армия воплощают историю цивилизации во всей ее полноте не только в Риме – и не только сугубо военную и политическую историю, но и историю социальных, экономических, религиозных, культурных и любых иных влияний.

Примерно то же можно сказать о римских законах. В отношении Рима мы вправе применить формулу Платона о греках – об их вооружении, подготовке, быте, трапезах и т. д. философ заявил, что всё у греков «приспособлено к войне», даже все законы установлены, «принимая в соображение именно войну». Платон продолжает: «Ибо то, что большинство людей называет миром, есть только имя, на деле же от природы существует вечная непримиримая война между всеми государствами. Став на эту точку зрения, ты, пожалуй, найдешь, что критский законодатель установил все наши общественные и частные учреждения ради войны; он заповедал охранять законы именно согласно с этим, т. е. никакое достояние, никакое занятие, вообще ничто не принесет никому пользы, если не будет победы на войне: ибо все блага побежденных достаются победителю». Если эти слова справедливы для античной Греции, то они еще справедливее для Рима. Древний мир жил тогда от края до края по формуле «Горе побежденным».

Обучение римских новобранцев

Если применить к римлянам «науку о духе», то можно сказать, что дух римлян наиболее полно воплотился в их завоеваниях. В. Вундт в «Психологии народов» утверждал: «…можно говорить если не о душе народов, то, во всяком случае, о духе народов (Volksgeist), совершенно так же, как мы говорим об индивидуальном духе». И какое бы из важнейших событий рим-ской истории вы не взяли, везде или почти везде (прямо или косвенно) участвовала армия, ее легионы и полководцы. Режим Римской империи определял себя как «военная монархия», а потому непосредственно опирался на солдат… По словам Диона Кассия, император Тиберий, дабы обуздать строптивых сенаторов, показал им его преторианцев на учениях. Аргумент оказался убедительным. Если война, по словам Клаузевица, концентрированная экономика, то в отношении Рима можно сказать, что в войне сконцентрировалась «вся его жизнь». В самом деле, жизнь значительной части людей империи была подчинена решению тактических или стратегических военных задач. Римские солдаты и их командиры постоянно совершенствовали свое искусство, изучали стратегию, тактику, укрепляли тело физическими упражнениями, совершенствуя боевое мастерство. Военачальники смотрели на войну как на науку. Надо особо подчеркнуть, что в римскую армию стали подбирать профессионалов, то есть лучших из лучших. Потребности в легионерах были не так уж велики (менее 10 тыс. человек в год), что позволяло отбирать в армию Рима наилучших. Офицерские должности занимали исключительно знатные римляне (т. е. сенаторы или всадники). В военном и интеллектуальном плане офицерский корпус находился на уровне поставленных перед ними задач.

Римская «черепаха»

Преданность родине в людях воспитывалась с ранних лет. В Риме не было и быть не могло «космополитов». Символом любви к родине стал консул Марк Атилий Регул, полководец 1-й Пунической войны. После морской победы в 256 г. до н. э. он высадился с войском на берегах Африки и одерживал победу за победой, но однажды был разбит греческими наемниками, нанятыми пунийцами, и попал в плен. Враги отправят его в Рим, надеясь, что тот будет среди сенаторов ратовать за мир. надеясь спасти жизнь. Перед тем с него взяли клятву вернуться в Карфаген в случае, если он не сможет (или не захочет) убедить римлян подписать мир. Но Регул, понимая, чем это ему грозит, уговорил Рим продолжать войну с противником, добровольно вернулся в Карфаген и был казнен обманутыми в надеждах пунийцами.

Построение римских войск в виде «черепахи»

Воинов Рима всегда отличало мужество. Среди массы различных историй есть и история о мужестве юного Горация Коклеса, что с двумя товарищами отразил у моста через Тибр натиск врагов, желающих овладеть городом. Воспеваются и подвиги Муция Сцеволы, Гнея Марция (прозванного Кориоланом), Марка Валерия. Это были те образцы, которым училась следовать римская молодежь в жизни и в бою. Историк Гай Саллюстий Крисп сформулировал доктрину поведения молодых римлян: «Вначале юношество, как только становилось способно переносить тяготы войны, обучалось в трудах военному делу, и к прекрасному оружию и боевым коням его влекло больше, чем к распутству и пирушкам». Всякий знал: в случае необходимости юношу могли призвать в армию уже в 17 лет. Главным звеном или ядром армии до I в. до н. э. была военная центурия («сотня»), а не легион.

Римская армия строит укрепления

Сильной стороной римского войска было то, что оно сражалось, вело осады и кампании согласно всем требованиям военной стратегии, хотя оформились эти познания в более позднюю эпоху. Во время походов и битв римляне научились так укреплять свой походный лагерь, что он становился для них как бы «второй отчизной». Римский полководец Эмилий Павел говорил: «Предки наши считали укрепленный лагерь гаванью при всех превратностях военной судьбы: можно выйти оттуда на битву, и там укрыться от бранных бурь… Лагерь победителю – кров, побежденному – убежище». Наряду с известными работами Юлия Цезаря и ряда других римских авторов стоит среди специальных произведений назвать и «Стратагемы» Фронтина, и «Краткое изложение военного дела» Вегеция. Сект Юлий Фронтин (род. в 30-е гг. н. э.) занимал видные государственные посты в Риме. Политическую и военную детяельность он разнообразил, написав ряд работ по военному делу, из которых сохранились лишь «Стратагемы». Труды его, видимо, пользовались популярностью. Эллиан в предисловии к «Тактике» ссылается на авторитет Фронтина, говоря, что тот писал работу о тактике «по Гомеру». «Стратагемы» состоят из четырех книг. В первой автор рассматривает вопросы, относящиеся к подготовке сражения, во второй – само сражение и его ход, в третьей – проблемы осады и обороны городов, в четвертой – вопросы дисциплины и стойкости воинов. Все книги строятся как серия иллюстраций из примеров битв и сражений знаменитых полководцев. Все это тщательно, умело отсортировано и проанализировано, что позволяет рассматривать сей труд не просто как хрестоматию, но как учебное пособие для действующей армии во всех случаях.

Римские войска

В первой книге даны стратагемы, относящиеся к подготовке сражения (как скрыть свои планы, разведать планы неприятеля, как создать необходимые и благоприятные условия для ведения войны, как умело провести войско в нужное место, как выйти из затруднительного положения, как устроить засаду, как распылить силы неприятеля, как усмирить мятеж в войсках, как создать боевое настроение у легионеров, как рассеять страх от иных неблагоприятных прорицаний и предзнаменований и т. д.). Главное внимание уделено тут разделу «Создание условий для войны». Разбирая способы ведения войны, Фронтин учит прежде всего получить точную оценку сил противника. В противоборстве сторон нужно использовать все виды сражений. При этом не всегда генеральное сражение играет решающую роль (к нему следует прибегать только в случае большого перевеса в живой силе и технике, а также при условии полной уверенности в профессиональных навыках и мужестве армии). Так, Фронтин высоко оценил тактику Фабия по изматыванию вторгшихся в Италию войск Ганнибала. Похвалы заслужил и Сципион, который перенес войну с родной территории на вражескую. Главная мысль Фронтина состоит в том, что любая из стратегий может быть хороша, если ведет к победе. Во второй книге он еще раз подчеркивает, опираясь на многочисленные примеры, что умело провести сражение – значит его выиграть. В этой связи он указывает на необходимость искать и находить слабые места у противника. Слабые места, разумеется, были и у римского войска.

Легионер с боевой собакой

Римские войска непобедимы, «когда нападают на них всех вместе, но кто на них нападает по частям, будет их терзать и рвать». Интересно и то, что Фронтин советует никогда не загонять противника в угол, чтобы у того не было иного выхода, кроме почетной смерти. Тогда тот сражается отчаянно и дорого продает свою жизнь. Лучше оставить ему проход (так называемый «золотой мост»), это быстрее принесет победу и побудит его к бегству. История римского военного искусства не знает ни одного сражения, выигранного при помощи окружения. Большое значение придавалось им засадам и военным хитростям. «Скифская царица Тамара, ведя бой с переменным успехом против персидского полководца Кира, в притворном страхе ускользнула в хорошо знакомые ее воинам теснины; там она неожиданно повернула фронт и, используя природные условия местности, одержала победу», – пишет он, хваля скифскую тактику.

Монета, прославляющая дисциплину

Особое внимание уделяет Фронтин способам и методам поддержания в вой-сках необходимой дисциплины. Внимание к этой стороне военного дела объяснимо. Ведь от состояния дисциплины среди воинов в конечном счете и зависит успех или неуспех в любой битве и в военной кампании в целом. Приводя множество примеров поддержания таковой, Фронтин рекомендует довольно жесткие, даже драконовские методы. В том числе он ссылается на спартанского полководца Клеарха, который говорил, что воины должны бояться больше своего «главного военачальника, чем неприятеля». Результатом страха является стойкость воина. Нам подобное высказывание показалось все-таки ошибочным. Хотя понятно, что то полнейшее разгильдяйство и безответственность, которыми поражена была в последнее время наша армия, являлось и все еще является условием для массы трагедий, неудач, катастроф. В связи с этим заслуживает внимание мысль о том, что жестокой расправе должны подвергнуться даже высшие военачальники (генералы и адмиралы), если они нарушили приказ и повели дело к неоправданным потерям и позору армии. Даже победителей римляне казнили, если эта победа ставила целью не интересы государства (в данном случае Рима), а преследовала личные мотивы (слава, триумф и т. д. и т. п.). Как уже отмечалось, Манлий высек розгами, а затем и казнил своего сына за то, что тот вопреки его приказу сразился с неприятелем, несмотря на то, что одержал победу. Этот пример означает, что в серьезном деле, каковым является битва, на первом месте всегда стоит польза всей страны. Римляне побеждали благодаря жесткой и суровой дисциплине. Воин четко знал свое место в строю и не покидал его – даже под страхом самой лютой смерти.

Воины, помогающие раненому товарищу

Существовали как поощрения, так и наказания за то или иное поведение воина на службе и в бою. При оставлении часовым его поста или если его находили спящим на посту, немедленно собирался военный суд, состоявший из трибунов. Если солдата признавали виновным, его приговаривали к избиению дубинками до смерти. Это наказание называлось «фустуарий». Воина выводили вперед, и трибун подавал знак, коснувшись его дубинкой. Товарищи должны были забить его насмерть дубинами или забросать камнями. Суров закон, но таков закон. Dura lex, sed lex. Это заставляло воинов серьезно относиться к своим обязанностям.

Ф. А. Бруни. Смерть Камиллы, сестры Горация

Полибий отмечает, что «ночные стражи в римской армии воины несут самым строгим образом». Провинившихся ожидало наказание дубиной. Так, ею наказывали за воровство в лагере, за лжесвидетельствование, за попытку улизнуть от обязанностей путем нанесения себе ран (членовредительства), а также если кого-либо трижды уличали в одном и том же неблаговидном проступке. Столь же суровым наказаниям подвергались военнослужащие за проявленную трусость, за брошенный в бою меч или щит, как и за ложь трибуну в рассказе о собственных «величайших подвигах» в сражении. Если же виновным в трусости перед лицом врага оказывался целый отряд, то в нем подвергался казни каждый десятый воин (децимация). Вспомним, как воины-ветераны Александра Македонского, проявив вначале недовольство длительными походами и разлукой с родиной, затем стали просить полководца простить их, наказав каждого десятого смертью.

Знаменосцы римского войска и легионеры

В таких случаях трибуны собирали весь легион и выводили вперед тех, кто добровольно (без приказа) покинул в бою шеренгу. Затем, отбирая по жребию, строили в ряд виновных, и 10 процентов (тех, на кого пал жребий) забивали дубинками или камнями до смерти. Остальных провинившихся переводили на более скудный рацион питания (ячмень вместо риса). Жить им разрешали только вне лагеря, за пределами вала – на незащищенной территории. Так все выжившие после Канн легионеры вынуждены были целый год ночевать отдельно от товарищей и, подобно ослу, жевать ячмень. За менее серьезные нарушения с провинившихся брали штрафы или же пороли. Вспомним хотя бы пример, известный каждому римлянину: воин и патриот Гораций не пожалел сестры, полюбившей врага, и саморучно ее убил.

В «Кратком изложении военного дела» литератор Вегеций дает обзор военного искусства прежних и, как он считает, лучших времен Рима. Труд сей был написан в 390–410 гг. н. э., когда Римская империя уже испытала на себе сокрушительные удары варваров. Сожалея о славной эпохе предков, он рекомендует императору реорганизовать армию по старым образцам. Видимо, Вегеций все же не вполне отдавал себе отчет, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. В первой и второй книгах он дал описание системы обучения и организации армии, описал характер ее вооружения, боевые порядки. Третья книга была посвящена разбору правил ведения войны. В четвертой книге рассмотрены правила защиты и осады городов, крепостей, а также правила ведения морского боя. Вегеций делает упор на необходимость тщательного обучения и подготовки войск к сложному делу войны: «…Кто хочет мира, пусть готовится к войне; кто хочет победы, пусть старательно обучает воинов; кто желает получить благоприятный результат, пусть ведет войну, опираясь на искусство и знание, а не на случай». Знание – это сила… Оно не только вооружает войско прекрасными навыками, но внушает смелость: «Знание военного дела питает смелость в бою: ведь никто не боится действовать, если он уверен, что хорошо знает свое дело». Далеко не последним фактором в успехе воинской рати становится воспитание в воинах высоких моральных качеств и чувства чести. «Чувство чести делает воина наиболее подходящим, чувство долга, мешая ему бежать, делает его победителем». Для такого настроя нужно, чтобы офицеры и полководцы напомнили солдатам об их победах, зажигали души и вызывали гнев и ненависть к врагам. В битве важны опыт, боевая подготовка в науке военного дела, ясность плана и присутствие духа. Хотя Вегеций и считает любое сражение «роковым для нации и народов».

Ж.-Л. Давид. Клятва Горациев

Таким образом, можно без преувеличения сказать, что армия в жизни Древнего Рима играла ключевую роль. Хотя и у Рима, как мы увидим, был ряд слабых мест (или просчетов) в армии. В ряде случаев их полководцы оказывались не на высоте, порой их подводила чрезмерная заносчивость, у них была неважная разведка, слабым местом римской армии была их конница. Италия никогда не славилась всадниками. Пока сохранялись мощь и крепость главного ядра армии (легиона), Рим побеждал и торжествовал. Как метко скажет поэт Луцилий: «Часто римляне в сражениях были побеждаемы, но ни разу – в целых войнах; ну а это – главное».

Разве не те же слова мы могли недавно с гордостью сказать о могучей Красной Армии, которая сокрушила зверя более мощного, нежели все мировые империи былых веков?! И что мы видим теперь? Бездарные военачальники, находившиеся у власти 15 лет конца XX века, сделали все, чтобы армия и силовые структуры перестали существовать. В итоге у нас наряду с честными и храбрыми офицерами в армии, в МВД, КГБ, на флоте оказались предатели. Они готовы торговать интересами Родины всюду – в Германии, Вьетнаме, Югославии, России, Чечне. Чтобы вконец разложить нашу армию, власть олигархов установила мизерные зарплаты. В армии в 1997 г., по докладу зам. министра, муки оставалось всего на три дня. На Дальнем Востоке сняли и продали плиты покрытия военных аэродромов. Таких военачальников (продавших врагу оружие) Рим сразу бы бросил на растерзание зверям, на виду всего Колизея. Их, не колеблясь, осудили бы и казнили. С Тарпейской скалы сбрасывали и за меньшие грехи. В римской державе нельзя вообразить ситуацию, когда сын и наследник цезаря, дети главнокомандующего, консула (президента или министра обороны) не служили бы в армии. У нас же дети правящей знати, ка правило, увиливают от армии. Что можно ожидать от таких «защитников отечества»? Жалкое поколение. Позорная страница, которая была невозможна в Риме (по крайней мере в период его силы). Когда же ситуация изменилась, Рим пал…

Развлечения воина

Ценя мужество и отвагу, римское войско не упускало случая развлечься. Простой солдатский юмор высоко ценили, считая в порядке вещей пошутить и с противником. В таких случаях говорили: надо подсыпать перца (аттической соли). К примеру, в Перузии и окрестностях обнаружены снаряды от пращи, которыми римляне осыпали противника. Когда будущий император Август осаждал войска брата Луция Антония и его жены Фульвии, они бросали друг другу ядра, на которых мог быть нарисован фаллос с надписью: «Ищу зад Октавиана» или же: «Ищу киску Фульвии»… Причем сам цезарь написал эпиграмму, которую полностью воспроизвел поэт-сатирик Марциал: «Под предлогом, что Антоний натягивает Глафиру, Фульвия принуждает меня также натягивать и ее… Меня? Чтобы я натягивал Фульвию? А если Маний попросит меня всадить ему в зад? Нет! Надо быть дураком… «Или ты имеешь меня, или война», – гласит надпись. Но член дороже жизни: война. Трубите сбор». Такой грубый юмор всегда ценился в армиях. Во время галльского триумфа Юлия Цезаря воины лихо распевали веселую песню:

Есть еще одна скрытая причина силы римского народа, о которой надо сказать особо. В основе ее, позвольте заметить, лежит не что иное, как фаллос, точнее не сам фаллос, а философия мужественности нации и все, что с этим было связано. Показательно, что государственную власть олицетворяли ликторы с фасциями. Римлян с детства приучали к вере, что подобно тому как мужчина властвует над женщиной, он должен править над всеми народами. Кстати, не столько богиня Ника (Виктория – у римлян), а фаллос являлся для римлянина символом победы. С самых ранних лет римскому мальчику вручали «буллу» – медальон, который он дожен был носить на шее. Внутри «буллы» находилось не изображение бога, не образ родителей, и даже не горсть родной земли, а изображение фаллоса – «фасцинум».

Бронзовые амулеты-обереги

Это были так называемые обереги-талисманы, которые должны были оберечь его и от сексуальных посягательств. В отличие от греков, у которых любовь к мальчикам считалась вполне законной и общепринятой, Рим сей обычай решительно отверг. Тех же, кто вел себя подобным образом, называли греческим термином «кинед» (по-русски – «бабой» мужеского пола). Это было страшным позором для мужчин. Таких мужчин не то что в консулы или в сенат, но даже в хлев бы не пустили.

Меркурий в виде Приапа

Римляне – народ-победитель, ставивший задачей «иметь весь мир». Выступать в роли пассивного объекта любовной страсти было позорно и наказуемо. Это у нас политики последних 20 лет привыкли выступать в пассивной роли. Иных премьеров, президентов, министров, сенаторов, депутатов, послов порой «имеет» всяк, кто только захочет, на Западе и Востоке. Те даже гордятся этим… Однако дадим слово авторам любопытной книги – «Фаллос как член общества». Петербуржцы в ней пишут: «Многие историки соглашаются, что фаллос был в Риме орудием государства. Сильный римский фаллос строил сильное государство. Средняя продолжительность жизни в то время была примерно 25 лет. Из ста человек только четверо доживали до пятидесяти. А империи надо было расширяться, нужны были новые войны. Император Август наказывал холостяков и всячески поощрял отцовство. В Риме существовал даже специальный праздник – когда отцы праздновали первую эякуляцию своего сына. Тело римлянина было его собственностью, но фаллос работал на империю». Конечно, Рим в полной мере отдавал дань всем видам любви, однако это был совсем другой секс. Законным считался и поощрялся секс с зависимыми партнерами (рабы, проститутки, слуги и вольноотпущенники). За совращение свободнорожденного мальчика – смерть.

Фаллический камень-менгир. II в. н.э. Неаполь

Рим привык насиловать народы, а потому он и фаллос рассматривал как орудие господства. Хотя пассивная позиция считалась позорной для свободных лиц, разврат среди политической элиты Рима был весьма развит. Так, бисексуальный Цезарь был, по известному выражению одного из современников, «мужем всех жен и женой всех мужей». Он еще в двадцатилетнем возрасте переспал (видимо, за деньги) с царем Вифинии Никомедом, за что его же воины называли Цезаря «царицей Вифинской» и «лысым развратником». Император Нерон почти что открыто жил и со свободными мальчиками и с замужними женщинами. Ему ничего не стоило изнасиловать весталку Рубрию и сделать евнухом мальчика Спора, на котором он и «женился». И все же (если оставить в стороне цезарей) содомия не приветствовалась. И только на закате Римской империи ряд римских поэтов-либералов (среди которых всегда особо много извращенцев) предложили ввести в обиход практику «политической» любви. На Веллиевом холме в Риме стоял Тутун Мутун камень в виде фаллоса, на него сажали невесту. Сексуальная активность считалась признаком мужественности, агрессивности, укреплявшим силу империи. «Физическая сила, военное превосходство, сексуальная мощь, упрямый характер и необузданная сексуальность дали этот сплав под названием римская мужская добродетель», – заключают авторы книги. Однако со временем Рим потерял не только свою республиканскую девственность, но и муж-скую силу. Окруженный толпами «варварских народов», он оказался биологически и генетически не способен к воспроизводству настоящих воинов… Известно, что большинство древних греков и римлян были светловолосыми и голубоглазыми. Так было на ранних этапах истории. Однако со временем римский тип погряз в роскоши, удовольствиях, растворился и даже, так сказать, заметно «почернел»… Похоже, что фаллос варвара стал одолевать фаллос римлян. Главным инструментом победы всегда являлись армия и оружие. Но все же если какая-то нация перестает зачинать, рожать и воспитывать сильных мужчин и отважных воинов, она с годами неизбежно станет жертвой более агрессивного и активного соседа.

Группа римских офицеров со знаками отличия

Велико было значение материальных факторов. Офицеры и солдаты получали долю военной добычи. Общим для всех армий древнего мира было награждение отличившихся в битвах венками, золотыми кольчугами, шлемами, серебряным оружием, увеличением жалованья и т. д. В принципе военная добыча в Римском государстве, в Греции и эллинистических державах принадлежала государству. Высшие начальники старались следить за соблюдением порядка. Вольности и злоупотребления не допускались. Рим вначале так и поступал. Так действовали видные командиры. После подчинения Иерусалима власти Селевкидов Антиох III приказал вернуть свободу тем, которые были уведены из города и проданы в рабство, и не только им, но и родившимся у них детям. Он же приказал вернуть горожанам отнятое имущество. Как правило, деньги, полученные при продаже пленных, должны были уходить в фиск, но даже при соблюдении тех или иных формальностей всегда была возможность воспользоваться удобным случаем. Ведь воин, захвативший город, дом и убивший противника (при котором часто были немалые деньги, драгоценности, богатое оружие и т. д.), мог присвоить ту или иную понравившуюся ему вещь. Такого рода солдаты-наемники – предмет сатиры многих эллинистических комедий. Говорят, что во время парфян-ского похода Антиоха VII даже простые воины скрепляли обувь золотыми пряжками, пользовались серебряной посудой и т. п. Такие же картины можно было видеть после успешного завершения битв Александром Великим и римским войском.

Серебряный рельеф

Помимо материальных стимулов велика была роль и разного рода поощрений, типа триумфов, знаков или же шествий, прославлявших победителей. Триумф означал вступление в столицу (Рим) полководца-победителя и его войска. Как только войско одерживало значимую победу, воины провозглашали полководца императором. С годами триумф превратился из обычной церемонии победителя в главную награду полководца, как правило, назначаясь сенатом по его просьбе. Первый триумф имел место в Риме во времена Ромула, после его победы над ценинским царем Акроном. Хотя Плутарх возводит это празднество еще к этрусской традиции. В начале римской истории триумф носил обрядовый характер. Вернувшийся с поля брани воин обязательно должен был очиститься. Считалось, что пролитая в бою кровь врага его оскверняет. В честь своих божеств римляне воздвигали изображения или сооружали трофеи из захваченного оружия. Они говорили: «Мы отдаем долг не только людям, но и богам». Обычно во время шествия на Капитолии совершались жертвоприношения животных главному богу римского пантеона – Юпитеру. И все, от полководца до солдата, могли рассчитывать на различные награды – Большой и Малый триумфы, Овацию, Морской триумф, наградные знаки в виде венков, цепей, копий, фалер, браслетов, колец и т. д.

Дж. Б. Тьеполо. Триумф императора

В Рим отправляли послов и просили устроить триумф. Сенат давал разрешение на его проведение только при действительно значительных успехах римского оружия. Впоследствии возникли четкие границы триумфа: оный можно было получить, если в одном сражении противник потерял не менее 5000 убитыми. В торжественных случаях триумфатор получал наградное оружие, украшенную золотом тогу и лавровый венец. Триумф военных – это парад. Это было зрелище красочное и довольно редкое, ибо вступление войск в священные пределы города Рима строжайше запрещалось римскими законами и рассматривалось как святотатство. Кстати говоря, на Марсовом поле, вне пределов города, стоял и древний алтарь бога войны Марса. Там власть принадлежала военным. В самом же Риме власть была у гражданских лиц – магистратов. Народ обладал высшей формой власти – империем. Народное собрание вручало империй высшим должностным лицам, а в эпоху Империи его стали давать императору при вступлении на трон. «Империя» означало «власть» и со временем стало обозначать территорию, на которую распространялось правление магистратуры. Получить право на триумф можно было лишь в том случае, если полководец полностью и окончательно завершил военные действия. Обязательной была не просто победа, но крупная, в итоге которой Римское государство расширило границы.

Триумф был не только важным социальным стимулом, но и психологическим инструментом в деле воспитания народа, становления всей системы римских ценностей. Реставрировавший старые памятники император Август специально ставил статуи выдающихся людей Рима в триумфальном облачении на форуме. Он говорил, что делается это с одной целью: чтобы и его, и других правителей сам народ при выполнении ими долга побуждал бы брать пример с победителей. Таких полководцев-триумфаторов прославляли статуи, надгробные памятники и особые надписи (элогии). Так, в храме Матер Матуты была установлена доска с перечислением подвигов Тиберия Семпрония Гракха (174 г. до н. э.). Воинам вручались и различного рода венки (за спасение граждан, за храбрость и т. п.).

Центурион с фалерами

Поощрение венками в то время было принято римлянами, македонцами, да и в других армиях мира. Наградой за проявленную в боях выдающуюся храбрость был золотой венок. Такие венки вручались тем, кто подавал примеры мужества остальным, скажем, взобравшись первым на крепостную стену во время осады города или штурма укрепленного лагеря противника. После захвата Карфагена Сципион наградил золотым венком сразу двоих – центуриона легиона и солдата абордажной команды, которые первыми из римлян взобрались на стену города. Того воина, кто в бою спас жизнь товарища (будь то римлянин или их союзник), награждали дубовым венком. Венок ему лично вручал спасенный им человек. При этом тот, кого спасли, должен был до конца жизни относиться к спасшему его воину как к родному отцу. Эти сердечные связи обычно сохранялись на всю жизнь. Пример тому Сократ и Фемистокл. Командир конницы римлян Минуций Руф так относился к диктатору Фабию Максиму Кунктатору, ибо он спас его от Ганнибала в битве при Герунии (217 г. до н. э.). Человека, который оказал решающую помощь армии и спас ее, подобно Фабию, обычно награждали самой высшей из наград – «венком за освобождение от осады» (corona obsidionalis). Сей травяной венок считался у римлян самой желанной из всех наград. Плиний Старший (I в. н. э.) насчитал только восьмерых награжденных таким венком людей. В случае проявления традиционной отваги и мужества любым воином в бою (убийство командира, захват оружия противника) храбреца награждали чашей, оружием. Самым простым и понятным вознаграждением солдата был кабачок и женщина.

Конная квадрига триумфальной колесницы. Бронза. Венеция

Героям воздавали должное и в произведениях литературы, науки, искусства. Тема триумфа, писал историк архитектуры В. Поплавский, находила отражение в творчестве историков, живописцев, скульпторов, архитекторов или у мастеров декоративно-прикладного искусства. Известны описания наиболее знаменитых триумфов республиканского периода – у Плутарха (Луция Эмилия Павла), Аппиана (Корнелия Сципиона Африканского), Плиния (Гнея Помпея Великого). Такого рода описания можно найти у Тацита, Светония, Флавия. Триумфальные празднества и военные победы римлян часто были запечатлены в декоративно-прикладном и изобразительном, монументальном искусстве. Конечно, это было сугубо заказное искусство, но римляне считали это абсолютно в порядке вещей. Покоритель Греции – Эмилий Павел – даже специально привез с собой из Афин греческого живописца Метродора и поставил перед ним задачу – создавать большие батальные сцены, которые бы славили подвиги римских легионеров… Такого рода батальные сцены порой находят в Риме во время археологических изысканий. Во время триумфального шествия воины несли упомянутые сцены и картины, хранили их у себя дома, выставляли в общественных местах, в том числе для воспитания. Эти же сюжеты в дальнейшем будут украшать и большие архитектурно-скульптурные ансамбли (такие, как ансамбль Форума Августа).

К. Лоррен. Кампо Воккино. Часть арки Септимия Севера

Римским гражданам и в голову не пришло бы славить своих вождей за то, что те значительно сократили территорию страны (как мы в России славили ублюдочных двуликих Янусов, укравших у отечественной истории ее победы и ее земли: это пример вырождения нации – когда измена и поражение подается продажной элитой страны как победа).

Дух Италии, сражающейся за свою свободу и независимость, – один, а вот дух страны, которая ведет битву за мировую гегемонию, – совершенно иной. Первое характерно для Италии периода V–IV вв. до н. э. Тогда войско Рима состояло из народного ополчения и сражалось за родную землю. Отбивая атаки грозного Карфагена, оно действовало исключительно сплоченно и мужественно… «Как владыки мира прошли железные легионы рим-ских землеробов по городам и полям эллинизованного Востока и Запада. С большим мужеством отстаивали они, правда, уже в несколько измененном составе, первенство римского гражданства над Италией», – писал М. Ростовцев в «Рождении Римской империи». Ситуация изменилась, когда войны стали следовать одна за другой, тянулись годами и не было им конца и края. Победа над храбрым противником, что в свою очередь защищал родную землю, а следовательно, вел справедливую войну, была делом более тяжелым и стоила немало крови… Рим наблюдал за появлением новых и новых честолюбивых генералов-политиков. Иные из них откровенно покупали должности на римском форуме за деньги, награбленные в провинциях, добытые кровью и потом солдат. Под влиянием перемен и дух римского ополчения существенно менялся. Консулам все труднее становилось ежегодно собирать новые легионы или пополнять старые. Увеличивалось число уклонистов и росло число дезертиров, падала дисциплина, снижалась стойкость легионов. Правда, в стране к тому времени возник новый класс людей, что был готов пополнить пустующие ряды армии. Это были бедняки и пролетарии Рима. Служба в армии для многих из них означала социальные блага, деньги и почет. «Для этой пролетарской армии на первом плане стояли вопросы материальные и, прежде всего, вопрос о наделении землей за счет, конечно, старых собственников, которым не так легко было отстоять свои интересы…». Реформа Мария заметно изменила социальный состав войска. Понятно, что такое войско, существующее не постоянно, но лишь время от времени, да еще для решения той или иной конкретной задачи, «в руках умелых руководителей становится в критические моменты решающим элементом». Это и проявилось в ходе битв между Римом и Карфагеном, битв против так называемых варварских народов, ну и, разумеется, во время ряда конфликтов и споров за власть (уже внутри страны).

Битва Рима с Карфагеном за господство

Мощные культурные центры древности способствуют появлению вокруг себя цивилизаций-сателлитов (наряду с культурой Месопотамии и Египта – эламская, урартская, хеттская и т. п.). Одним из таких культурных центров был Карфаген. Как следствие, меж ними неизбежно возникали соперничество и конкуренция. Так, Афины соперничали со Спартой и персами, Карфаген с Римом, Рим бросал культурный вызов Пергаму и т. д. Битвы с мощным Карфагеном составили целую эпоху в жизни Древнего Рима… Основанный финицийцами Карфаген (Тимей считал, что Карфаген был основан в один год с Римом – т. е. в 814/813 г. до н. э.) вскоре стал играть роль крупной торговой фактории. Тут же возникла стоянка кораблей, о чем свидетельствуют раскопки П. Сэнта в Саламбо (таково название портовой территории Карфагена). Финикийцы – народ одаренный. Они непревзойденные море-плаватели (за двадцать веков до Васко да Гамы обогнули африканский материк), умелые торговцы. Где появлялись финикийцы, тут же возникали торговые центры. Вспомним, что этих искуснейших строителей, плотников и каменотесов приглашали в Палестину для возведения уникальных храмов и дворцов. Ими были возведены дворец и храм Соломона в Иерусалиме. Одно время считалось, что рассказ из Библии о сооружении ими дворца царя Ахава из слоновой кости лишь вымысел. Но изыскания археологов обнаружили на месте древней столицы Израиля Самарии фрагменты дворца и облицовочные плитки из слоновой кости с изображениями фигурок богов, сфинксов, львов, быков, газелей, лотосов, пальм, лилий, папирусов. Историки пишут, что супруга Ахава, царица Иезавель, ярая приверженица финикийского культа, потребовала от тамошних мастеров выстроить для нее златой «чертог из слоновой кости». Как возник Карфаген?

Заседание карфагенского сената

Легендарный Карфаген, грозный соперник Рима, стал одним из крупнейших городов Древнего мира. Карфаген возник на 72 года раньше Рима. Основала его в 823 г. до н. э. сестра тирского царя Пигмалиона – Дидона (Элисса). Другие называют дату – 814–813 гг. до н. э., а Филист (Philistus), сицилийский историк, которого цитирует Евсевий, говорит об основании Кархедона (Карфагена) Цором в конце XIII в. до н. э. Элисса и ее брат – личности историче-ские. Жреческо-аристократическая группировка Тира, вынужденная из-за междоусобиц покинуть город, перебралась в эти края. Эллины называли Финикию «страной красных людей» или «страной пурпура». Напомним, что италики называли ее обитателей финикийцами или пунийцами. По-видимому, после смерти царицы Элиссы монархия перестала существовать. Карфаген стал республикой. После разрушения ассирийцами Сидона и осады Тира число финикийцев-эмигрантов резко возросло. В конце IV в. до н. э. население Нового города и территорий достигало 550–600 тысяч человек, а накануне 3-й Пунической войны тут обитало 700 тысяч человек. Для сравнения: все население Афин во времена Перикла составляло лишь 200–300 тысяч. В Риме накануне войны с Ганнибалом жило 270 тысяч человек, и даже в эпоху расцвета (то есть при Цезаре) Рим населяло около 800 тысяч человек. По данным переписи, все население Римской республики составляло 770 тысяч человек во времена Сципиона.

Воины Ганнибала

Карфаген являл собой олигархическое объединение, в котором вся полнота власти находилась в руках богачей. Всем там заправлял Малый совет. Власть, политическая и военная, была монополизирована денежной аристократией. Устройством Карфагена восхищался Аристотель, сторонник такого правления. В «Политике» он писал: «И карфагеняне, как полагают, пользуются прекрасным государственным устройством, которое во многих отношениях отличается от остальных; в некоторых частях оно сходно главным образом с лакедемонским. Вообще три государственных устройства (той поры) – критское, лакедемонское и карфагенское – до известной степени очень близки друг к другу и значительно отличаются от остальных. Действительно, многие стороны государственной жизни устроены у карфагенян прекрасно. Доказательством слаженности государственного устройства служит уже то, что сам народ добровольно поддерживает существующие порядки и что там не бывало ни заслуживающих упоминания смут, ни тирании». Хотя Карфагену были присущи и тирания и смуты, его устройство чем-то напоминало торговую Венецианскую республику.

Дж. Б. Тьеполо. Приход Квинта Фабия Максима в сенат Карфагена

Граждане его делились на две группы: «сенат» («могущественные») и «плебс» («малые»). Наряду с аристократией плебс Карфагена играл определенную роль в вопросах управления (порой существенную). Некоторые его представители посылались с миссией в подчиненные Карфагену города как управляющие. Часть граждан направлялась в колонии, где принимали активное участие в основании городов. Скажем, с мореплавателем Ганноном отправились в плавание 30 тысяч мужчин и женщин. Видимо, чтобы сгладить возможные и неизбежные конфликты, знать старалась подкармливать простой народ (мелких ремесленников, торговцев, воинов). Как бы там ни было, а именно «народ Карфагена» считался обладателем высшей суверенной власти, воплощенной в народном собрании. В Карфагене не было силы, которая бы безусловно царила над гражданской общиной. Власть в стране в той или иной степени, но должна была выражать интересы и гражданского коллектива (по крайней мере теоретически). Ведь и знать также была частью общины. Благодаря воле общины Ганнибалу удалось провести через народное собрание реформу управления, приведшую к ликвидации всевластия «сословия судей». Собрания проходили столь бурно, что порой, как отмечают, неугодного народу политика могли «разорвать на куски». И это хорошо! Существовала там и крупная государственная собственность (арсеналы, рудники, верфи, земли). Владевшие немалыми богатствами храмы были под контролем специальных должностных лиц государства – коллегии «десяти над святилищами». Помимо граждан в Карфагене жило немало иностранцев (греки, этруски, италики и др.). Значительную часть населения составляли рабы или полусвободное население. Данные нами ранее характеристики Карфагена как аристократии и олигархии являются довольно условными. Хотя влияние там богачей было бесспорным.

Монеты Карфагена с изображением братьев Ганнибала

Основу деятельности Карфагена составляли торгово-посреднические услуги. Торговля была его наипервейшим занятием. Карфагенская торговля охватывала обширные районы мира – от Северо-Западной Африки до Причерноморья и от Испании до Египта. Купцы везли изделия карфагенского ремесла, экспортируя металлы, слоновую кость, золото, серебро, драгоценные камни и рабов (на одну женщину выменивали трех мужчин-рабов). Сенат контролировал всю торговлю. Отсюда вечный интерес политиков к прибылям. Доходы карфагенян были значительными. «Для карфагенян нет постыдной прибыли… У карфагенян для получения должности открыто дают взятки, у римлян это же самое наказуется смертью».

Карфагенская колония на берегу Сицилии

Подобно финикийцам, традиционно пунийцы были хорошими мореходами. Утверждают, что они заходили в Атлантический океан, добирались до Саргасова моря. Там ошибочно приняли водоросли за остатки огромного погибшего острова. Возникли неизбежные среди моряков красочные рассказы, которые дали толчок возникновению мифа об Атлантиде. Так родились знаменитые атлантические диалоги Платона, которые стали художественным воплощением мифа. Но мифы – все же не купеческое дело. Карфаген вел торговлю греческими, египетскими и этрусскими товарами. В их руках был транзит: возили товары, произведенные иными народами. Не брезговали они и работорговлей, и пиратством. Карфаген был заполнен греческими изделиями, но греков пунийцы терпеть не могли, видя в них главных своих торговых соперников. Недоверие, а то и открытая ненависть к грекам привели к тому, что официально было запрещено учить греческий язык (IV в. до н. э.). Хотя элита (Гамилькар Барка, Ганнибал, Магон, Ганнон и др.), бывшая образованными людьми, знала греческий и свободно на нем говорила. В семьях аристократов и женщины получали неплохое образование. По словам Диона Кассия, образованной была дочь Гасдрубала, Софонисба. И все же чем-то особым в образовании и культуре карфагеняне не выделялись: ни одного великого писателя, мыслителя, ритора. Науки и искусства они игнорировали.

В садах Гамилькара. Иллюстрация к «Саламбо» Флобера

Пунийцы стремились к мировому господству в те времена, когда на рынках Востока утверждались финикийцы. В. С. Сергеев, характеризуя роль Карфагена в мире, писал: «Карфаген считается классической страной рабовладения во всем античном мире, выработавшей наиболее совершенные методы эксплуатации. Рабовладельческая система в Карфагене получила очень широкое развитие, послужив образцом для сицилийских греков и римлян. В Карфагене существовала развитая специальная литература по сель-скому хозяйству, по организации крупных рабских плантаций с указанием на более рациональные методы использования рабского труда. Таковым, например, был трактат карфагенянина Магона, переведенный на латинский язык и легший в основу известных нам сочинений по агрономии. Экономическая мощь Карфагена заключалась в его посреднической торговле». Будучи трезвыми политиками, карфагеняне во второй половине IV столетия заключили с Римом торговые договоры (в 348 и 306 гг. до н. э.). Рим и Карфаген даже однажды объединились против общего врага – Пирра (272 г. до н. э.). После смерти Пирра Рим сумел захватить контроль над большей частью италийского полуострова, взял Сардинию и стал подбираться и к Испании. Это означало, что близилась неизбежная схватка рас, семитической (карфагеняне) и арийской (греко-римляне), за господство в этом регионе. И Карфаген, писал Тураев, взял на себя руководство в этой борьбе. Схватка Рима и Карфагена была битвой за господство над западной частью Средиземноморья.

Продолжалась она более ста лет. Борьба была отчаянной и упорной. Карфаген обладал армией в сотни тысяч воинов. Правда, в его армиях сражались главным образом наемники, нанятые за немалые деньги. В армии Карфагена были слоны, стенобитные машины и корабли. В 1-й Пунической войне римляне вели сражения с Карфагеном не только на суше, но и на море. Флот пунийцев состоял из 350 кораблей, не считая транспортных судов. Имея прекрасную удобную гавань в Тунисском заливе, они долгое время господствовали на море. Во время 3-й Пунической войны всего за два месяца карфагеняне построили 120 кораблей на верфи Нового Карфагена, созданной Гасдрубалом. Успех склонялся то на одну, то на другую сторону. Римляне не раз бывали разбиты, а флот их погибал от бурь. «Право же, если вспомнить, что в Первой Пунической войне с пунийцами дрались на море 24 года, то ведь всей Александровой жизни едва ли, думаю, хватило бы на одну только эту войну», – писал Тит Ливий. Пунийцы подчинили своей власти 300 городов, завладели северо-восточной Африкой, Сардинией, затем Сицилией. Гамилькар Барка завоевал всю Испанию. Конечно, видя все это, Рим не мог не испытывать страха перед усиливающейся мощью Карфагена.

Гамилькар Барка. Изображение на монете

Тит Ливий счел войну римлян с карфагенянами «самой замечательной из войн всех времен». Сегодня такая оценка вызывает по меньшей мере недоумение. Как могут быть войны «замечательными»?! Если вы попытаетесь найти ответ на сей вопрос у Ливия, его аргументы таковы: «Никогда еще не сражались между собою более могущественные государства и народы, никогда сражающиеся не стояли на более высокой ступени развития своих сил и своего могущества… Но ненависть, с которой они сражались, была едва ли не выше самих сил: римляне были возмущены дерзостью побежденных, по собственному почину подымавших оружие против победителей; пунийцы – надменностью и жадностью, с которой победители, по их мнению, злоупотребляли своей властью над побежденными». Катон Старший каждую свою речь в сенате заканчивал возгласом: «Полагаю, что Карфаген должен быть уничтожен» («Delenda est Carthago»). Страх Рима нам понятен. Враг был грозен. Он столкнулся с искусным, настойчивым и умелым противником, который, казалось, вот-вот войдет в Рим.

Терракотовые статуэтки пунийцев

В 1-ю Пуническую войну Карфаген захватывал землю за землей, город за городом, и к 70-м годам III в. до н. э. почти безраздельно царил на Западе. В 264 г. до н. э. он решил овладеть столицей Сицилии, городом Сиракузы. Остальной остров практически находился в его власти. В дело вмешался Рим, и пунийцев с великим напряжением сил разбили. Через 23 года сын Гамилькара, Ганнибал, злой дух Рима, герой Карфагена, вторгся в Италию. Как скажет Полибий, тот был «единственным виновником, душой всего, что претерпели и испытали обе стороны, римляне и карфагеняне». В смертельной и непрмиримой схватке сошлись два титана.

Ганнибал в юности

Положение стало особо угрожающим для Рима, когда во главе карфагенской армии встал двадцатипятилетний Ганнибал (247/246—183 гг. до н. э.). Имя Ганнибал означало «дар Ваала». Он сын главы Карфагена – Гамилькара. Рассказывают, что когда Гамилькар Барка («Молния»), которого Полибий назвал «величайшим вождем того времени по мужеству и отваге», закончил Африканскую войну (подавив мятеж солдат-наемников) и собирался переправить войско в Испанию, принося по этому поводу жертву богам, его девятилетний сын Ганнибал, по-детски ласкаясь, стал умолять своего отца взять его с собой. Тогда Гамилькар велел подойти ему к жертвеннику и, коснувшись его рукой, произнести клятву, что он будет врагом римского народа, как только это ему дозволит возраст. Что лежало в основе так называемой «ганнибаловой клятвы»? Разумеется, мечты о всемирной власти. Речь шла, как отмечает И. Кораблев, о создании «мировой» державы, которая охватила бы всю ойкумену, с центром в Карфагене. Задачу эту и попытались решить Гамилькар Барка и Ганнибал. К этой же цели более ста лет назад стремился и Александр Македонский. Пунийцы преследовапи цель: подчинить Карфагену все страны региона, обеспечив своим землевладельцам и купцам возможность угнетать, эксплуатировать подвластные территории и обогащаться за их счет. И на пути столкновения интересов они неизбежно должны были столкнуться с Римом, который ставил перед собой примерно такие же стратегические задачи.

Ганнибал и стал предводителем во 2?й Пунической войне (218–201 гг. до н. э.). Это был безусловно выдающийся полководец. Даже относящийся к нему пристрастно Тит Ливий отмечал, что тот был отважен, храбр и осмотрителен. В бою и ратных трудах он выделялся стойкостью. «И зной, и мороз он переносил с равным терпением; ел и пил ровно столько, сколько требовала природа, а не ради удовольствия; выбирал время для бодрствования и сна, не обращая внимания на день и ночь – покою уделял лишь те часы, которые у него оставались свободными от трудов; притом он не пользовался мягкой постелью и не требовал тишины, чтобы легче заснуть; часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спит на голой земле среди караульных или часовых. Одеждой он ничуть не отличался от ровесников; только по вооружению да по коню его можно было узнать. Как в коннице, так и в пехоте он далеко оставлял за собою прочих; первым устремлялся в бой, последним оставлял поле сражения. Но в одинаковой степени с этими высокими достоинствами обладал он и ужасными пороками. Его жестокость доходила до бесчеловечности, его вероломство превосходило даже пресловутое пунийское вероломство. Он не знал ни правды, ни добродетели, не соблюдал клятвы, не уважал святынь». Таков был воин, давший знаменитую «ганнибалову клятву». Его отец, как сказано, взял с сына клятву разрушить ненавистный Рим и до конца его дней бороться против римлян.

Ганнибал дает клятву бороться против Рима

У Ганнибала не были ни семьи, ни детей, ни возлюбленной. Он вообще не любил женщин. Можно ли такому человеку доверять страну, армию, город или семьи? Ведь хороший правитель обязан прежде всего любить народ, заботиться о гражданах, семьях и детях. Но то, что в рассказах о Ганнибале «нет ни одной человеческой черты», видимо, больше скажет о характере, чем жуткие картины, которыми рисуют его правление. Пусть у иных Ганнибал и не вызывает симпатии, но наша задача все же освободить его от черт «пугала», каковым он предстает даже в книге «Ганнибал» С. Ланселя, который подает его образ, словно это каннибал, питавшийся сырым человеческим мясом. Он не «ел человечину», как советовал ему друг, но жестокость, алчность, коварство были присущи ему, как и прочим.

Римляне называли Ганнибала «безумным». Однако он был умен и талантлив. Он умело воспользовался тем, что многие в Италии ненавидели римлян: ведь именно Рим отнял у них свободу. Апулийцы, луканцы, брутийцы принимали участие в войне за независимость. Галлы, помня о былых победах, обещали восстать, оказав ему помощь в борьбе против Рима. Старики Тарента еще помнили времена, когда их город был свободным и процветал. Силен был еще и дух Великой Греции. Приход римских преторов, отмечает Лэмб, принес пользу аристократам и землевладельцам, но отнюдь не крестьянству или простым гражданам. Ганнибал вскоре понял, что большая часть плебса, низших слоев сочувствует ему. Глубинные районы поддерживали карфаген-скую армию, тогда как богатые прибрежные города, связанные с римским флотом, стояли за Рим. Поэтому и находили поддержку многочисленные карфагенские агенты. Ганнибал в таких городах, как Капуя, повел себя как гость, приказав своим воинам расплачиваться за угощение, за женщин и памятные подарки. У его воинов было много серебра в римских и испанских монетах. Союзникам он говорил, что после победы над Римом все желающие смогут вернуться домой. Он отпустил без всякого выкупа пленников покоренных Римом народов. Ганнибал хотел поднять всю Италию.

Переправа слонов Ганнибала через реку Рону

Заслуживает внимания его переход через Альпы. Ганнибал избрал прямой путь из Испании в Италию. Перейдя Пиренеи, он быстро двинулся через южную Галлию, добрался до реки Роны, переправился через нее, вместе с его слонами. Затем, пройдя долинами, армия пунов девять дней взбиралась на Альпы, а затем стала спускаться. Дорогу преграждали снег и обвал. Пришлось восстанавливать дорогу. Но в конце концов измученное и поредевшее войско Ганнибала, пройдя «путем Геракла», все же спустилось в долину реки По. Таким образом, переход через Альпы занял у Ганнибала 15 дней. При этом он потерял почти половину армии и большую часть обоза. От Роны он двинулся во главе 38 000 пеших и 8000 конных воинов (по другим данным 40 000 пеших и 6000 конных). Если судить по надписи на колонне, установленной в Лацинии, на юге, там сказано, что до Италии вместе с Ганнибалом тогда добрались 12 000 африканской и 8000 испанской пехоты и не более 6000 всадников. Помимо погибших убыль дали еще и дезертиры. Конечно же, армия была истощена и измучена сверх меры. Ливий отмечал, что когда брат Ганнибала, Газдрубал, через 12 лет после самого Ганнибала совершал переход через Альпы, сделав это легче и быстрее, местные галльские и альпийские племена «не только дружественно приняли его, но и пошли вместе с ним на войну». Признание римского историка дорогого стоит. Понятно, что не так-то уж и любили Рим окружавшие его народы. Они только и ждали часа, чтоб расквитаться с ним за все унижения и обиды. Признания Ливия звучат весьма откровенно. Говоря о причинах конфликта между двумя могущественными державами того времени, он пишет: «Теперь, когда всем известно, что Италия двенадцатый год в огне, они (племена. – Авт.) хорошо знают, что Альпы – это просто дорога и что два могущественных города, отделенные друг от друга большими пространствами суши и моря, борются за власть и богатство».

Безусловно, Ганнибал прекрасно знал истинную цену верности покоренных народов. Когда отец, Гамилькар, говорил ему: «Заставьте землю сражаться на вашей стороне», Ганнибал внимательно выслушал эти советы и использовал их не только в плане фортификации, то есть реализации в сражениях преимущества той или иной местности, но и в широком политическом смысле. Поэтому приказал своим военачальникам обратиться ко всем племенам, что населяли Италию и другие земли, со словами: «С этого дня люди других народов в (его) армии будут иметь одинаковые привилегии с карфагенянами. Все рабы, которые находятся здесь со своими хозяевами, получат свободу, а Ганнибал заплатит за них их хозяевам».

Переправа слонов Ганнибала через реку Рону

И таких случаев агитации известно было немало. По сути дела, обе стороны вели самую настоящую и интенсивную пропагандистскую кампанию, надеясь завоевать на свою сторону симпатии вовлеченных в конфликт народов. Часто успех в этом противостоянии был на стороне Ганнибала. Однажды 2000 галльских воинов, служивших в рядах римской армии, убежали из лагеря, убив нескольких военачальников и угнав лошадей. Они пришли к Ганнибалу, чтобы предложить ему свои услуги. Тот одарил дезертиров серебром, дал им мяса и вина и отослал по их деревням, чтобы они заявили всем, что такие же трофеи и честь может быть завоевана и другими, всеми теми, кто захочет прогнать ненавистных римлян с их земель.

Это был великий полководец. Его стойкость и мужество отмечают все (друзья и враги). По словам Юстина, Ганнибал, командовавший армией, состоявшей из различных племен, никогда не был жертвой обмана и предательства. Присущие ему недостатки, довольно часто встречающиеся на войне в целом (суровость, жестокость, вероломство, жадность), компенсируются похвалой карфагенскому вождю из авторитетных уст Цицерона, Лукиана, Ливия, Полибия и др. Полибий писал, что «столь велика и изумительна сила одного человека, одного ума», что Ганнибалом просто было нельзя не восхищаться. О нем, как и о карфагенских нравах, написал французский писатель Г. Флобер в замечательной повести «Саламбо». И даже Наполеон советовал всем полководцам взять за образец Ганнибала. Мы же должны более трезво оценивать эту личность. Истина дороже и цезарей, и ганнибалов.

Схема битвы при Каннах

Хотя нельзя не признать значительности его военного таланта. Переход через болота Арно, когда его войско 4 дня и 3 ночи шло через болота по грудь в воде, переход через Альпы, громкие победы над римлянами стяжали ему в истории громкую славу. «Через Альпы люди перебирались и до Ганнибала – именно так, например, поступили около 400 года орды кельтов, хлынувших отсюда к Риму и докатившиеся до склонов Капитолия… Однако Ганнибал ведь не просто преодолел Альпийские горы – он провел через них многотысячную армию вместе с лошадьми, обозами, наконец, слонами! До него на такое не рискнул никто! Это был поступок, достойный Александра, да что там, превосходящий Александра и сопоставимый разве что с подвигами мифического Геркулеса! Начиная с Возрождения, когда невероятную популярность получили сочинения Тита Ливия, в особенности же его знаменитая «третья декада», рассказ о переходе Ганнибала через Альпы стал на долгие века настольной книгой каждого «школяра» и просто культурного человека. И вполне заслуженно».

Ганнибал обращается с речью к войскам

Что же делало столь сильной и непобедимой (на первых порах) армию этого полководца? Возможно, на стороне карфагенян был фактор внезапности, лучшая подготовка войск и их командиров, слабость первых римских полководцев (до Сципиона), тактическое превосходство, ненадежность союзников Рима, наличие инициативы. Видный теоретик военного искусства России начала XX в. А. А. Свечин писал о Ганнибале как о величайшем полководце истории: «Ганнибал захватил инициативу. Он располагал профессиональной, глубоко ему преданной армией; те же наемники, которые столько раз убивали своих карфагенских полководцев, оставались дисциплинированными и послушными Ганнибалу при всех обстоятельствах. Ганнибал – почти единственный из всех полководцев, которому не пришлось сталкиваться с солдатскими волнениями и бунтами. Его армия из старых африканских кадров, пополненная набором иберийцев (на Пиренейском полуострове), превышала 50 тысяч, образовывала отдельные тактические единицы, которые под руководством опытных генералов на поле сражения могли самостоятельно маневрировать. Тактическое превосходство армии Ганнибала над римской милицей (вначале) было несомненно, и оно еще усиливалось тем обстоятельством, что Ганнибал располагал безусловно превосходной конницей. Нумидийцы, союзники Ганнибала, доставили ему очень хорошую легкую конницу, а карфагенская тяжелая конница была способна не только наносить сильные удары, но представляла регулярную часть под командой офицеров, воспитанных еще Гамилькаром, и была настолько дисциплинирована, что не бросалась за добычей, а способна была к маневру на поле сражения по указанию полководца. Это были кирасиры древности».

Золотое кольцо из Карфагена. VI в. до н.э.

В 216 г. до н. э. в Апулии, в битве при Каннах, Ганнибал наголову разбил значительно превосходившую по численности армию римлян (50 тысяч пунийцев против 79 тысяч римлян). Ганнибал взял римлян в кольцо и уничтожил. «Концентрические действия против неприятеля не годятся для слабейшего», – говорил Клаузевиц. «Слабейший не должен совершать одновременно обход обоих флангов», – учил Наполеон. Но обладавший меньшей численностью Ганнибал действовал именно «концентрически», и не только обходил оба фланга, но одновременно заходил и с тыла. Победу Ганнибал одержал наперекор всем теориям (меньшими силами). По данным Полибия, в битве при Каннах погибло около 70 000 римлян. Вот как описывают эту классическую битву древности… С сердцем, полным ненависти, разъезжал Ганнибал по полю кровавой работы, поощряя ревностных и стыдя бездеятельных. Лишь несколько часов спустя солдаты прекращают избиение… Устав от бойни, пунийцы берут в плен 3000 человек. На малом пространстве лежали грудой 48 000 трупов. Римские военачальники Сервилий, Эмилий Павел были убиты, а Варрон бежал с группой всадников и небольшим количеством легковооруженных воинов. В Каннах, в обоих лагерях римлян в руки Ганнибала попали тысячи пленных. Карфагеняне потеряли лишь около 6000 человек (это были преимущественно иберийцы и галлы). Конечно, за 2000 лет оружие и способы ведения боя совершенно изменились. Войска ныне уже не идут врукопашную с короткими мечами, а стреляют друг в друга с расстояния в тысячи метров. Лук заменила скорострельная пушка, вместо пращи пулемет. Добивание неприятеля заменила капитуляция, хотя в самых общих чертах боевые действия остались без изменения. Бой на уничтожение, писал Шлиффен, «может быть дан и ныне по плану Ганнибала, составленному в незапамятные времена».