Крейг А. Эванс
Предыстория и полемика писаний Иоанна, под которыми обычно понимают Евангелие от Иоанна, три послания Иоанна и (иногда) Откровение Иоанна, с древнейших времен понимались как отражение в той или иной мере зарождающегося гностицизма. Следуя примеру ранних Отцов Церкви, Б. Ф. Уэсткотт в XIX веке утверждал, что четвертый евангелист принял язык гностицизма, чтобы бороться с гностицизмом. Заняв совершенно иную позицию в XX веке, Рудольф Бультманн утверждал, что язык четвертого евангелиста был местами гностическим, поскольку сам евангелист был гностиком и учеником Иоанна Крестителя.
В последние годы, однако, толкователи пытаются понять предысторию и полемику писаний Иоанна другими способами. Продолжающееся изучение Свитков Мертвого моря, отмеченных духовным и этическим дуализмом и разнообразием традиций мудрости и толкования, а также изучение трудов Филона и другой «межзаветной» литературы, имеет тенденцию рассматривать писания Иоанна в контексте иудаизма и синагоги. Исследование Дж. Луиса Мартина о синагоге как контексте полемики и апологетики в четвертом Евангелии оказало влияние на целое поколение ученых, хотя некоторые его положения остаются спорными.
Далее в этой главе я опираюсь на общий тезис Мартина. Хотя основное внимание будет уделено семи посланиям в Откровении 2–3, я обращу внимание на различные элементы в Евангелии и Посланиях. Мы обнаружим последовательную полемику и апологетику, направленную на скептическую синагогу, синагогу, которая отвергает утверждение христиан, представленных Иоанном, о том, что Мессия уже пришел, что Мессия – это Иисус из Назарета и что Его страдания и смерть на самом деле оправдывают пророческие ожидания.
Нижеследующее краткое исследование предлагает предварительный обзор иудейских элементов, присутствующих в посланиях воскресшего Христа к семи церквям в Откровении 2–3, особенно в том, что касается полемики. Мы увидим важные линии преемственности с иудейскими элементами в полемике четвертого Евангелия и Посланий.
Откровение воскресшего Христа
Книга Откровение получила свое название от начальных слов: ἀποκάλυψις ʼΙησοῦ Χριστοῦ ἣν ἔδωκεν αὐτῷ ὁ θεὸς – «(Это) откровение Иисуса Мессии, которое дал Ему Бог». Хотя в Ветхом Завете существительное ἀποκάλυψις встречается относительно редко (и никогда в смысле божественного откровения), глагол появляется в Ветхом Завете и более поздней литературе, когда, что Бог открывает Свое слово пророку или слуге (например, 1 Цар. 3:7, 21; 9:15; Завет Левия 18:2; Завет Иосифа. 6:6; Иосиф и Асенет 16:7; Апокалипсис Моисея 1:1).
Иудейский характер книги Откровения становится очевидным уже в ее первой главе. Дарование откровения «чтобы показать рабам Своим» (δεῖξαι τοῖς δούλοις αὐτοῦ) перекликается с пророческим языком, как мы видим в Амос 3:7, где пророк заявляет, что Бог ничего не делает, «не открыв Своей тайны рабам Своим, пророкам» (ἐὰν μὴ ἀποκαλύψῃ παιδείαν αὐτοῦ πρὸς τοὺς δούλους αὐτοῦ τοὺς προφήτας). Иоанн получает «слово Божие» (τὸν λόγον τοῦ θεοῦ) и свидетельствует о нем, подобно тому как слово Божие приходит к древним пророкам (например, Иер. 1:2, ἐγενήθη λόγος τοῦ θεοῦ πρὸς αὐτὸν).
Благословение в ст. 3: «Блажен [μακάριος] читающий и слушающие слова пророчества сего [ἀκούοντες], и соблюдающие [τηροῦντες] написанное в нем» (ст. 3), напоминает благословение из Притчей: «Блажен [μακάριος] человек, который слушает [εἰσακούσεταί] меня… стоя на страже [τηρῶν] у дверей моих» (LXX, Прит. 8:34).
В ст. 4 («от Того, Который есть и был и грядет») присутствует аллюзия на Исход 3:14, где Бог говорит Моисею: «Я – Тот, Кто есть» (ἐγώ εἰμι ὁ ὤν). Изучающие греческий язык легко заметят грамматическую странность в Откровении, заключающуюся в том, что определенный артикль и существительное, следующие за предлогом ἀπό, стоят в именительном падеже, а не в ожидаемом родительном (ἀπὸ ὁ ὢν καὶ ὁ ἦν καὶ ὁ ἐρχόμενος). Конечно, это вполне умышленный солецизм, делающий аллюзию на Исход 3:14 более очевидной и в то же время относящийся к божественному раскрытию так, как будто это несклоняемое имя (как и многие семитские имена). Таинственные «семь духов перед престолом» Бога следует понимать в свете еврейской литературы, особенно свитков Мертвого моря, как обозначение семи главных ангелов, которые служат в присутствии Бога.
В стихе 6 (Христу, «соделавшему нас царями и священниками [βασιλείαν, ἱερεῖς] Богу и Отцу Своему») есть аллюзия на Исход 19:6 («вы будете у Меня царством священников [βασίλειον ἱεράτευμα] и народом святым»). Аллюзии на Исход 3:14 и 19:6 подчеркивают иудейское самоосознание пророка и его церквей. Они находятся в полной преемственности с народом Израиля, который давным-давно возглавлял человек, которому открылся Бог, и который под его руководством стоял перед горой, с которой Бог дал Свой закон и заключил завет со Своим народом.
Стих 7 («Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные») представляет собой парафраз и соединение Даниила 7:13 («с облаками небесными шел») и Захарии 12:10 («и они воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне»).
В стихе 8 («Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель») мы снова встречаемся с аллюзией на Исход 3:14 («Я есмь Тот, Кто есть»). Имя «Вседержитель» (παντοκράτωρ) встречается в Ветхом Завете и сопутствующей литературе около 200 раз.
В стихе 10 Иоанн говорит, что был «в духе» (ἐν πνεύματι), фраза, которая встречается несколько раз в Ветхом Завете (например, Мих. 3:8 «исполнен силы Духа Господня»; Иез. 11:24 «И дух поднял меня… в видении, Духом Божиим»; 37:1 «Господь вывел меня духом»).
В стихе 12 (и ст. 13; ср. 1:20; 2:1) Иоанн говорит, что повернулся и увидел «семь золотых светильников «, или менор. Золотая менора была впервые изготовлена для скинии в пустыне (Исх. 25:31–40), а затем стала одним из важнейших украшений в храме. Семипалый канделябр был популярным символом в иудейском религиозном искусстве первого века, о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки.
В стихах 13–15 («подобного Сыну Человеческому… глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его, как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи, и голос Его, как шум вод многих») мы находим аллюзии на Даниила 7:13 («как бы Сын человеческий»), 7:9 («одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая волна; престол Его – как пламя огня, колеса Его – пылающий огонь»); 10:6 («лице его – как вид молнии; очи его – как горящие светильники, руки его и ноги его по виду – как блестящая медь, и глас речей его – как голос множества людей»), дополняя важную часть аллюзии в стихе 7 выше. Описание «глас речей его – как голос множества людей» параллельно последней части Даниила 10:6, но по смыслу ближе к Иезекиилю 1:24 («как бы шум многих вод»); 43:2 («как шум вод многих»).
В стихе 16 («из уст Его выходил острый с обеих сторон меч») мы слышим отголосок Исаии 49:2 («и соделал уста Мои как острый меч») и, возможно, также отголосок Исаии 11:4 («и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого»).
В стихе 17 («Я есмь Первый и Последний») слышится отголосок древнееврейских пророчеств Исаии 44:6 («Я первый и Я последний»); 48:12 («Я первый и Я последний»).
В стихе 18 воскресший Христос говорит: «имею ключи ада и смерти». Согласно иудейской традиции, именно Бог владеет «ключом от гробов», и именно он «откроет могилы ваши и выведет вас из могил ваших, народ Мой» (Тг. Неоф. Быт. 30:22; ср. б. Санг. 113a. Бог один владеет «ключом воскрешения мертвых»). Христос, семя Давида, Который теперь владеет «ключом ада и смерти», может также намекать на Исаии 22:22 («возложу на рамена его; отворит он, и никто не запрет; запрет он, и никто не отворит»). На этот отрывок, несомненно, ссылается Откровение 3:7 (см. ниже).
В стихе 19 («что есть, и что будет [ἃ μέλλει γενέσθαι] после сего») мы слышим отголоски Исаии 48:6 (ἃ μέλλει γίνεσθαι)и Даниила 2:28, 29, 45 («Он [Бог] открыл царю… что будет после сего»).
В стихе 20 Иоанн готовит читателя к посланиям семи «ангелов» семи церквей. Судя по описанию воскресшего, превознесенного Христа, с многочисленными аллюзиями на слова, фразы и образы из Ветхого Завета и связанных с ним традиций, нас не должен удивлять глубоко иудейский характер этих посланий, включая полемику. К семи посланиям мы сейчас и обратимся.
Возможно, самым богатым и влиятельным городом в западной части Малой Азии был Ефес. Некоторые надписи на его стенах гласили: ἡ πρώτη καὶ μεγίστη μητρόπολις τῆς Ασίας («Первая и великая метрополия Азии»), или что-то в этом роде. Город с населением около четверти миллиона человек в первом веке, Ефес был известен своим потрясающим храмом Артемиды, который был признан одним из семи чудес света. В городе находилось множество храмов, знаменитая библиотека Келсо (или Цельса), гимназии, бани, фонтаны, монументальные гробницы, процветающие общественные площади и богато украшенные административные здания. Даже сегодня, хотя город в основном находится в руинах, он пользуется популярностью у туристов.
Воскресший Христос признает стойкость Ефесской церкви и ее энергичное противостояние «развратным», а также то, что она испытала тех, кто «называют себя апостолами, а они не таковы» и нашла, «что они лжецы» (ст. 2). Но церковь потеряла свою первую любовь (ст. 4). Если она не покается и не начнет снова делать те дела, которые делала вначале, ее светильник будет сдвинут (ст. 5). Эта церковь ненавидит «дела Николаитов» (ст. 6). Тем из этой церкви, кто слушает слово Христа и побеждает, будет дано «вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (ст. 7).
Эти увещевания содержат несколько иудейских элементов. Лжеапостолы почти наверняка были иудеями, и их, вероятно, следует отождествить с николаитами, которых, в свою очередь, следует отождествить с последователями Валаама, как это видно из Откр. 2:14 (подробнее о Валааме ниже). Угроза лишения светильника весьма значительна, если вспомнить, что здесь речь идет о меноре, семипалом канделябре, возможно, самом известном иудейском религиозном символе поздней античности. Если церковь в Ефесе не покается, ее менора будет удалена, и ее удаление означает потерю еврейской идентичности в той же мере, что и потерю христианского свидетельства в городе. Но те, кто покается, будут «вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия». Здесь имеется в виду знаменитый Едемский сад, в котором находилось древо жизни, плоды с которого было запрещено есть падшими Адаму и Еве (Быт. 2:9; 3:22, 24). Надежда на обретение рая и древа жизни глубоко укоренилась в еврейской эсхатологии (ср. 1 Ен. 25:5; 3 Ен. 23:18; Зав. Лев. 18:11; Апок. Моис. 28:4; 4Q385a фрагм. 17a-e, кол. ii, строка 3).
Древняя Смирна, почти такая же большая, как Ефес, была названа Страбоном «самым красивым из всех» прибрежных городов Азии (Страбон, География 14.1.37). Город выходил окнами на гавань и мог похвастаться несколькими важными сооружениями, такими как стадион, большой форум, библиотека, широкая главная улица с колоннами и множество выдающихся святынь, включая храм, посвященный императору Тиберию.
Полемика в послании к Смирнской церкви острая и гневная: «Знаю твои дела, и скорбь… и злословие от тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, а они не таковы, но сборище сатанинское» (ст. 9). У современного читателя возникнет соблазн услышать в этой вспышке христианский антисемитизм. Но это не совсем верно. Это отражение внутреннего иудейского спора. Истинный народ Божий составляют верующие в Мессию Иисуса, а не еврейская община, которая богохульствует, отрицая, что Иисус – Мессия, и утверждая, что они – те, кто отвергает Мессию, – и есть истинные евреи. Напротив, воскресший Христос говорит, что они – «синагога сатаны» (пер. Кассиана). Это не антисемитская клевета, а борьба между самими евреями: одни провозглашают свою веру в Иисуса как Мессию Израиля, а другие отвергают Его и преследуют Его последователей.
Те, кто останется верным перед лицом гонений, получат «венец жизни» (ст. 10) и не пострадают от «второй смерти» (ст. 11). Метафора «венец жизни» и близкие к ней по смыслу выражения уходят корнями в ранний иудаизм (ср. Иак. 1:12 «венец жизни»; Зав. Лев. 8:2 «венец праведности»; Зав. Вен. 4:1 «венец славы»; Зав. Иов. 4:10 «получение венца»; LXX, Иер. 13:18 и LXX, Плач. 2:15 «венец славы»). Выражение «вторая смерть», по-видимому, появилось в арамейскоязычной синагоге, как мы видим в арамейских пересказах Писания, или таргумах (например, Тарг. Онкел. На Втор. 33:6: «Пусть Рувим… не умрет второй смертью»; Тарг. на Ис. 22:14; Тарг. на Иер. 51:39, 57).
Пергам был еще одним впечатляющим городом в западной Азии, в котором было много красивых зданий, включая театр, Асклепион и несколько храмов, один из которых был посвящен Дионисию, другой – Зевсу, а остальные – римским императорам первого и второго веков.
В послании к Пергамской церкви признаются трудности, с которыми сталкивается борющаяся община. В конце концов, это место, где находится «престол сатаны». В отличие от «синагоги сатаны» в стихе 9, «престол сатаны» (ст. 13) в послании Пергамской церкви, вероятно, относится к римской, а не иудейской оппозиции христианскому движению. Тем не менее автор, пишущий с иудейской точки зрения, использует этот древний семитский термин, который традиционно обозначал зло, иногда персонифицированное, противостоящее воле Бога.
Описание в стихе 12 того, что слова Христа как «острый с обеих сторон меч», вновь, как и в Откровении 1:16, перекликается с Исаии 49:2. Но аллюзия на Исаии 11:4 («жезлом уст Своих поразит землю») на этот раз несомненна, поскольку через несколько стихов после этого, в стихе 16, говорится: «Покайся; а если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними мечом уст Моих».
Основная претензия заключается в том, что члены Пергамской церкви «держатся учения Валаама» и «учения Николаитов» (ст. 14–15). В иудейском Писании (Числ. 22:5–8 и дал.) и преданиях (4Q339 фрагмент 1, строки 1–2; b. Бер. 7a; Санг. 106a), а также в иудео-христианском учении (Иуды 11; 2 Пет. 2:15–16) Валаам возвышается до уровня злодея всех времен, стремившегося уничтожить еврейский народ. Этот Валаам, конечно же, «научил Валака поставить камень преткновения перед сынами Израиля, чтобы они ели пищу, приносимую в жертву идолам, и занимались безнравственностью». Наш еврейский автор гораздо строже в вопросах кашрута, чем апостол Павел (1 Кор. 8:1, 4, 7, 10; 10:19). Павел, конечно, в первую очередь заботится о «немощном» христианине, чьи суеверия относительно языческих богов и идолов не позволяют ему с чистым сознанием есть мясо, принесенное в жертву идолам. Здесь, в Откровении 2:14, идея есть мясо, принесенное в жертву идолам, отвратительна в любой ситуации и в любом душевном состоянии, как мы видим на примере мучеников Маккавеев, которые отказались есть свинину и участвовать в жертвоприношениях селевкидов (2 Мак. 6–7).
Тот, кто победит эти искушения, получит немного «сокровенной манны» (ст. 17). Манна, конечно же (с древнееврейского, буквально означающая «Что это?»), – это знаменитая пища, которой питались израильтяне во время своего пребывания в пустыне (Исх. 16:4-36). В еврейской интерпретации эта пища приобрела множество интересных свойств и ассоциаций. В некоторых традициях это небесный хлеб, который будет дарован в грядущем веке (2 Вар. 29:8; Быт. Раб. 82.8 [на Быт. 35:17]), ибо он подарит вечную жизнь (Иосиф и Асенефа 16:14: «Всякий, кто будет есть от нее, не умрет вовек»).
Верные также получат «белый камень». Хотя точное значение здесь неясно, в свете контекста можно предположить, что он понимался как знак невинности и гарантия членства в общине верных. Камень не только получают, на нем пишут имя человека, «новое имя», для конфиденциальности. Вручение камня с именем проще всего понять в свете попыток синагоги «вычеркнуть» имена христиан из книги членов (см. Откр. 3:5 ниже).
Только недавно найденная при раскопках Фиатира была известна своей торговлей и высококачественной пурпурной краской. Вспомним, что обращенная Павлом Лидия, «торговавшая багряницею», была родом из Фиатиры (Деян. 16:14).
В письме общине делается выговор за то, что она попускает «жене Иезавели, называющей себя пророчицею, учить и вводить в заблуждение рабов Моих…» (ст. 20). Иезавель, конечно же, была печально известной финикийской принцессой, которая вышла замуж за израильского царя Ахава (3 Цар. 16:29–31), способствовала поклонению Ваалу (3 Цар. 16:31), убила многих израильских пророков, оставшихся верными Яхве (3 Цар. 18:4, 13), и подговорила своего мужа убить Навуфея, чтобы завладеть его имуществом (3 Цар. 21:5-16). Во исполнение слов пророка злая женщина была убита, и псы съели ее труп (4 Цар. 9:30–37). Неудивительно, что Иезавель была очернена в более поздних иудейских традициях (например, во 2 Вар. 62:3 мы слышим о «проклятии Иезавели» в связи с трагическим наследием идолопоклонства Израиля).
Как и в послании к церкви в Пергаме, здесь воскресший Христос обличает «Иезавель» из Фиатиры, которая побуждает верующих «есть идоложертвенное» и «любодействовать» (ст. 20). Если обвинение в занятии πορνεύω, вероятно, носит метафорический характер (как в Суд. 2:17; 8:27), то упоминание о поедании мяса, принесенного в жертву идолам, следует воспринимать буквально (см. комментарий к ст. 14 выше).
Предупреждение о том, что Господь детей ее «поразит смертью» (ст. 23), – самое суровое в семи посланиях. Под этими детьми следует понимать последователей Иезавели, а не ее детей в буквальном смысле. От Господа не скрыться, ибо Он «испытует все сердца и знает движение мыслей», как делал это всегда (1 Пар 28:9).
Тому, кто победит искушения и лжеучения лжепророчицы Иезавели, будет дана «власть над народами» (ст. 26, пер. Кулакова), и «будет пасти их жезлом железным; как сосуды глиняные, они сокрушатся» (ст. 27). Эти слова недвусмысленно намекают на Пс. 2:8–9, псалом, прославляющий победу Мессии над народами, которые Он «поразит жезлом железным; сокрушит, как сосуд горшечника». Воскресший Христос также даст ему «звезду утреннюю» (ст. 28). Здесь может быть намек на утреннюю звезду из Исаии 14:12, которая в иудео-христианской интерпретации понималась как сатана (или Люцифер). Если это так, то, возможно, верующий получает уверенность в том, что он будет иметь власть над сатаной. Но утренняя звезда в Откровени 2:27 может означать мессианскую звезду (Числ. 24:17; Лев. 18:3; Мф. 2:2). Если это так, то это может означать, что Христос разделит Свою мессианскую силу и славу со Своими верующими.
Сардис расположен примерно в 100 километрах к востоку от Смирны. По оценкам, население города в первом веке составляло 120 тысяч человек, среди которых было много иудеев и, по крайней мере, одна синагога. Как и другие крупные города Малой Азии, Сардис отличались красивыми зданиями, в том числе храмом Артемиды. Большая часть города была восстановлена после землетрясения 17 г. н. э.
Воскресший Христос заверяет верующего жителя Сардиса, что он будет облачен в «белые одежды» (ст. 5а). Учитывая эсхатологический контекст книги Откровения, вероятно, слово «белый» лучше всего понимать в свете Даниила, который говорит, что праведники «очистятся» и «убелятся» (Дан. 12:10; ср. 11:35), возможно, даже так, как сам Ветхий днями будет одет в одеяние, которое «бело, как снег» (Дан. 7:9; ср. Еккл. 9:8; 1QM 7:10). Верующий человек может быть уверен, что его имя не будет вычеркнуто из «книги жизни» (ст. 5б). Традиция книги, из которой человек надеется не вычеркнуть свое имя, берет начало в Исходе 32:32 (где Моисей готов быть вычеркнутым из книги Бога, если в обмен на это Бог простит грех Израиля). Со временем эту «книгу» стали называть по-разному, в том числе «книгой жизни» (Иосиф и Асенефа 15:3 «имя твое записано в книге жизни»; Ordinance of Levi 59 «записан в книге памятной жизни»; Зав. Вен. 11:4 «он будет вписан в священные книги»).
Для иудейских христиан, изгнанных из синагоги (как в Ин. 9:22; 12:42; 16:2), что привело бы к потере членства и вычеркиванию их имен из списков, обещание Христа, не вычеркивать их имена из книги жизни, было бы очень обнадеживающим.
Воскресший Христос не высказывает никаких претензий к Филадельфийской церкви. Он снова называет противников членами «синагоги сатаны, из тех, которые говорят, что они Иудеи – и они не Иудеи, но лгут» (ст. 9, пер. Кассиана). Христос называет Себя «имеющим ключ Давидов, Который отворяет – и никто не затворит, затворяет – и никто не отворит» (ст. 7). Здесь мы имеем явную аллюзию на Исаии 22:22 («И ключ дома Давидова возложу на рамена его; отворит он, и никто не запрет; запрет он, и никто не отворит»).
Интересные упоминания о «храме Бога моего», «городе Бога моего» и «новом Иерусалиме» – образы, напоминающие о видении Иезекиилем нового Иерусалима, – предстали в новом свете благодаря открытию в Кумране текстов о Новом Иерусалиме (1Q32, 2Q24, 4Q554, 5Q15, 11Q18). По крайней мере, это показывает, насколько важна была эта тема для евреев, жаждавших искупления Израиля.
Лаодикия, известная своими горячими и холодными источниками, потоками воды и акведуками, а также огромным богатством, была раскопана лишь частично. Впечатляющие ворота, два театра, баня и стадион – вот руины некогда великих сооружений.
Воскресший Христос называет себя «Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия» (ст. 14). Слово «аминь» (אָמֵן/ἀμήν) встречается в Ветхом Завете более двух десятков раз. Еще чаще оно встречается в таргумах. Слова «верный и истинный» (πιστὸς καὶ ἀληθινός) являются частью значения слова «аминь». Это можно увидеть в Исаии 1:21, когда пророк сетует на греховное состояние Иерусалима: «Как сделалась блудницею верная [נֶאֱמָנָה/πιστή] столица». Описание «начала создания» сразу же напоминает о Быт. 1:1. Конечно, как вечный Сын Божий, существовавший в недре Отца (Ин. 1:18), Христос может быть сравнен с Премудростью, которая была в Божьем присутствии до «начала земли» (Пр 8:22–23).
Вспоминая слова из Притчей 3:12, Иисус говорит Лаодикийской церкви: «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю» (ст. 19). Несмотря на то, что они бездействуют, Он призывает их к ревности и покаянию, заверяя: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (ст. 20). Эти слова могут быть отсылкой к призывному зову возлюбленного в Песне Песней: «вот, голос моего возлюбленного, который стучится: «отвори мне [κρούει ἐπὶ τὴν θύρανἄνοιξόν μοι]…» (Песн. 5:2).
Те, кто откликнется, те, кто победит, будут сидеть с Иисусом на Его престоле, как Он победил и сел на престоле Своего Отца (ст. 21). Это замечательное обещание возвращает нас к словам Иисуса, Который обещал Своим ученикам, что однажды они воссядут на двенадцати престолах, судить двенадцать колен Израиля (Мф. 19:28; Лк. 22:28–30; ср. Дан. 7:9; Пс. 121:1–5), и Который угрожал Своим обвинителям-священникам: «И вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мк. 14:62; ср. Дан. 7:13; Пс. 109:1). Эти доминирующие изречения, произнесенные перед Пасхой и по-новому прозвучавшие спустя десятилетия после нее, прочно укоренились в Писании Израиля.
Учитывая иудейскую направленность большей части полемики в посланиях к семи церквям и ее согласованность с апологетикой четвертого Евангелия, явно ориентированной на синагогу, я убежден, что нам необходимо по-новому взглянуть на ссылки на противников и лжеучения в посланиях Иоанна. Эти противники – не гностики или еллинисты; это иудейские скептики и члены синагог, которые отвергают утверждения иудеев-христиан об Иисусе.
Утверждение в Евангелии от Иоанна, что «И Слово стало плотию, и обитало с нами» (Ин. 1:14), выступает не против докетизма гностиков. Это утверждение о том, что вечный Логос Божий, Божья мудрость, аналогично славе Божьей, сошедшей и занявшей кожаный шатер в 40-й главе Исхода, теперь вошел в человеческое царство как человек.
Оппоненты общины Иоанна, отраженные в посланиях Иоанна, – это не гностики-докетисты, отвергающие телесную реальность Иисуса; это иудеи, отрицающие, что Мессия вообще пришел. Они отрицают притязания Иисуса. Они утверждают, что Мессия на самом деле не приходил во плоти. Да и никак не приходил! В этом смысл 2 Иоанна 7: «Ибо многие обольстители вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти». Таков смысл 1 Иоанна 2:22: «Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос [Мессия]?». Тоесть лжецы и обманщики – это те, кто отрицает мессианскую личность Иисуса. Они просто отвергают утверждение Иоанна 20:31: «Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий». Это исповедание подтверждается в 1 Иоанна 4:2: «Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога».
Борьба, о которой говорится в Евангелии от Иоанна, где исповедующим Иисуса угрожает изгнание из синагоги, продолжается в Посланиях Иоанна и Откровении, особенно в посланиях к семи церквям. Конечно, книга Откровение очень озабочена государственными гонениями, но самая тревожная проблема, с которой сталкиваются борющиеся церкви, – это противодействие синагог, которые просто не верят в то, что Мессия Израиля пришел и что Мессия – это не Кто иной, как распятый и воскресший Иисус из Назарета.
Гэри Холл
Событие исхода оказало огромное влияние на всю остальную часть Ветхого Завета. Многочисленные слова и мотивы были заимствованы из этого первого важного этапа Божьего плана искупления и использованы для развития темы искупления на протяжении всей истории Израиля. Адаптация темы начинается в книге Иисуса Навина 4 (переход через реку Иордан) и продолжается в исторических и пророческих книгах. Не удивительно, что книга Откровения, которая так зависит от Ветхого Завета, продолжит адаптировать великие темы и мотивы книги Исход. На самом деле доктор Лаури использует аллюзии на Исход в Откровении как хороший пример типологического использования Ветхого Завета.
Множество тем и образов из Исхода требуют определенной избирательности в коротком эссе. Я решил сосредоточиться на использовании образов египетских казней в Откровении. Казни в книге Исход составляют главную тему этого события и дают основу для плодотворных размышлений. Казнь тесно связана с теологическими причинами Исхода и может пролить свет на аллюзии Иоанна. Нам также помогает то, что образы казней проходят через весь Ветхий Завет, прежде чем мы попадаем в Новый.
Ученые предлагают множество нюансов в толковании цели казней. Возможно, это связано с тем, что сами тексты предлагают несколько причин, по которым Бог поражает египтян: [1] Исход станет великим актом Божьего искупления для Израиля, который убедит Израиль в том, что только Бог может искупить их (6:6–8); [2] он потребует, чтобы Бог умножил чудеса в Египте (7:3); [3] в результате исхода фараон и Египет узнают, что Он – Бог (5:2 [фараон спрашивает: «Кто такой Господь, чтоб я… отпустил Израиля?»], 7:5, 17; 8:10, 22; 9:14; 14:4, 18); [4] исход продемонстрирует власть Яхве над фараоном (15:6, 12, 15; Втор. 9:29); [5] покажет, что Яхве могущественнее богов египтян, поскольку каждая казнь поражает одно из египетских божеств (12:12; 18:10–11; Чис. 33: 4); [6] с помощью космической борьбы отразит борьбу в этическом поле, поскольку геноцид, устроенный фараоном против Израиля нарушил созданный Богом этичечский порядок, который повлиял на космический порядок (и поэтому казнь – это акт суда, 6:6; 7:4; 12:12). Следуя за Фретхаймом в этой последней концепции, Питер Эннс развивает ее дальше и говорит о схеме сотворение-несотворение-воссоздание. В Исходе 1 фараон попытался отменить Бытие 1, запретив Израилю умножаться. Поэтому Бог выпустил против него силы творения. Казни были действиями, обратными творению: животные вредят людям, свет гаснет, вода приносит смерть, а люди умирают. Но всякий раз каждая казнь прекращается, и Бог восстанавливает творение.
Различные взгляды не противоречат друг другу, но есть ли в них тема, имеющая первостепенное значение? Концентрация высказываний с глаголом «знать» (ידע) в главах с 5 по 14 (16 раз) позволяет предположить наличие центральной темы в повествовании о казнях. Перед первой казньб фараон говорит: «Я не знаю Господа и Израиля не отпущу» (5:2). В конце, при переходе через Чермное море, Бог объявляет: Я «покажу славу Мою на фараоне и на всем войске его; и познают Египтяне, что Я Господь» (14:4, 18). Между ними находятся девять подтверждений того, что в результате этих событий несколько групп (Израиль, Египет, народы) узнают, что Яхве – это истинный Бог, особенно 9:14: «Ибо в этот раз Я пошлю все язвы Мои в сердце твое, и на рабов твоих, и на народ твой, дабы ты узнал, что нет подобного Мне на всей земле». Это знание придет в результате нескольких важнейших событий, в первую очередь знамений и чудес, которые Бог совершит через казни. В этом процессе Он также продемонстрирует Свою власть над творением, а значит, и власть над всеми египетскими богами и над фараоном как их представителем в Египте. Таким образом, путь к познанию Яхве включал в себя космическую битву. Казни принимают форму природных явлений, которые местами перекликаются с сотворением мира. Кажется, что они представляют собой обратную сторону деяний Бога-Творца из Бытия 1. Поэтому есть некоторая правда в различных целях, которые ученые видят в казнях, но главная цель – это познание Бога.
Как культура, выработавшая собственную концепцию божества, высокомерно возвысившаяся над миром и не думающая о порабощении чужеземцев, узнает, Кто есть истинный Бог Вселенной? Она узнает об этом лишь с большой неохотой, решительным сопротивлением, отказом сдаться и, в конечном счете, через великие страдания и смерть. Путь к познанию Яхве для Египта был мучительным и имел вселенские последствия.
Из такой глубокой борьбы возникло множество языков и образов, которые послужили толчком для дальнейших размышлений о космических событиях. Прежде чем проследить эти мысли через весь Ветхий Завет и Откровение, мы должны кратко рассмотреть сами казни.
Более пристальный взгляд на казни Исхода
Литературная структура рассказа о казнях хорошо изучена. Она построена в виде набора триад: 3 + 3 + 3 + 1 (напоминающей схему 3 + 3 + 1 в рассказе о сотворении мира в Бытие 1). Например, первые три казни заканчиваются тем, что египетские волхвы говорят, что это перст Божий (8:19). Вторые три заканчиваются тем, что волхвы не могут предстать перед Моисеем (9:11). Третья тройка заканчивается заявлением о том, что фараон больше не увидит Моисея (10:28–29). Каждая казнь включает общие элементы, такие как предупреждение о ее наступлении (или отсутствии такового), инструкции, время наступления, реакцию на нее и посредника. Каждая триада казней имеет свои особенности в этих областях, которые параллельны двум другим. Так, первые две казни каждой триады включают предупреждение (номера 1, 2, 4, 5, 7, 8), а третья – нет (номера 3, 6, 9). Казни 1, 3 и 7 происходят утром. Для остальных время не указано. Эта литературная схема указывает на поучительный и теологический характер казней.
Сами казни интерпретируются по-разному. Некоторые видят «естественное» развитие событий или связь между ними и взаимосвязанными природными явлениями в Египте. Такое рационалистическое толкование несостоятельно по нескольким причинам. По сути, казни представлены как прямое вмешательство Бога и предназначены для достижения Его целей.
Хотя обычно их называют десятью казнями, этот термин отсутствует в Исходе 4–11 и в остальной части Ветхого Завета. Чаще всего используются термины «знамения» (אֹת) и «чудеса» (מופט).
Септуагинта (LXX) также немногословна и использует πληγη только два раза в этих главах: в Исходе 11:1 и 12:13. Интересно, что LXX переводит обычное еврейское слово, обозначающее казнь, דֶּבֶר, как «смерть» (θανατος) в Исходе 5:3; 9:3, 15.
Мы предположили, что казни должны были помочь познать Бога, но это познание было получено тяжелым путем, поскольку казни были разрушительным божественным действием против Египта, его фараона и его богов. Это подтверждается различными глаголами, используемыми при описании казней. Многие из них используются, когда речь идет о разрушении, инициированном Богом. Так, казни «обрушились» на Египет (5:3, פגע). Лягушки «поразили» землю (8:2, נכה [H—7:27]); 12:12. Смерть поразит египтян (נגף – 12:23, 27). Насекомые «посылаются» на землю (שׁלח – 8:21, 9:14). Град «падает» на землю (המטר – 9:18) и «поражает» ее (9:23). Саранча «пожирает» землю (אכל – 10:5). В конце концов, египетские первенцы были «убиты» (הרג – 13:15). Далее Яхве «сразился» с египетской армией (לחם – 14:14, 25). Это поражение было вызвано «сильной рукой» и «простертой десницей» Бога (Исх. 15:6, 12, 16; Втор. 9:29). Этот язык представляет собой возмездие, то есть божественное уничтожение за совершенное насилие. Египет испытал на себе те лишения, страдания и смерть, которые он причинил Израилю (Исход 1).
Влияние язв на Ветхий Завет
Казни произвели глубокое впечатление на авторов остальных частей Ветхого Завета, особенно на пророков. Язык этих знамений и чудес стал неотъемлемой частью выражений, которыми пророки обозначали Божий суд над народами и даже над самим Израилем.
Впервые этот язык встречается в проклятиях завета во Второзаконии 28. В длинном разделе Моисей предупреждает, что непослушание завету повлечет за собой проклятия (Втор. 28:15–68). Они будут выражаться в стихийных бедствиях и нападениях врагов. Поэтому Яхве будет вызывать болезни (דֶּבֶר), которые будут цепляться за них (דבק), пока не уничтожит (כלה) их (28:21). Он будет поражать их (נכה) всевозможными болезнями и бедствиями, пока они не погибнут (אדב – 28:22). Они будут поражены нарывами Египта (ст. 27, ср. ст. 35). Кроме того, саранча будет пожирать их посевы (ст. 38), как это делала саранча в Египте. Проклятия приведут к опустошению земли и народа, что станет зеркальным отражением последствий «знамений и чудес», совершенных Богом в Египте (ст. 46). Бог поступит с народом своего завета так же, как Он поступил с Египтом со всеми его болезнями (ст. 58–61), и это действительно ужасный призрак. Еще более невероятно то, что великое спасение Израиля будет обращено вспять, и Господь отправит его обратно в Египет (ст. 68)!
Пророки переняли этот язык, потому что в своей роли посредников завета они находили многие слова и идеи подходящими для выражения грядущего Божьего суда над грехами Израиля и народов. Их целью было убедить народ в его грехах, чтобы он покаялся и вернулся к Богу завета. Два распространенных существительных из повествования о казни, которые используют пророки, – это кровь (דָּם) и мор (דֶּבֶר). Хотя они часто используются отдельно, иногда они встречаются в списке других слов, связанных с казнью. В Исаии 34:1–7 говорится о Божьем суде над народами, в результате которого холмы обагрятся кровью, а меч Божий покроется кровью. Божье спасение Израиля из плена будет означать уничтожение его угнетателей, которых Бог напоит их собственной кровью (Ис. 49:26). В результате все живые существа «узнают, что Я Господь, Спаситель твой» – повторение темы казни в Исходе! Иезекииль также часто говорит о Божьих судах над Израилем в терминах казней. Бог наведет на них голод, диких зверей, кровь, меч и язву (5:17). Иезекииль также говорит о крови и язве (5:17) и о моровой язве и кровопролитии и мече (28:23; ср. 38:22). Особенно интересны слова Иезекииля против Египта и фараона в 30:13–19 и 32:2–8. На них обрушится множество бедствий: меч, тьма над землей, плен, дикие звери и обильное пролитие крови. В результате они «узнают, что Я Господь» (30:19).
Среди пророков Иеремия использует слово «моровая язва» (דֶּבֶר) чаще других (17 раз). Но он почти всегда включает ее в триаду: меч, голод и моровая язва (14:12; 21:7, 9; 24:10; 27:8, 13; 29:17, 18 и т. д.). Фактически, моровая язва почти всегда появляется в многочастных списках у пророков. Помимо триады с мечом и голодом, она перечисляется вместе с дикими зверями, градом, огнем, серой, засухой, падением городов, повреждением посевов, войной и бедствиями. Похоже, что эти списки в книге Иеремии и Иезекииля были составлены на основе реального опыта иудеев, переживших разрушение своего народа. Они также параллельны проклятиям, найденным в пограничных камнях и вассальных договорах на древнем Ближнем Востоке.
Огонь (אֵשׁ) часто встречается у пророков, описывающих Божий суд. В Ветхом Завете этому есть прецедент, помимо седьмой казни. Эта идея основана на том, что в Ветхом Завете огонь ассоциируется с Богом различными способами. Огонь ассоциируется с Богом в теофании (Быт. 15:17; Исх. 3:2; 13:21, 22; 14:24; 19:18; Втор. 4:12; 5:4 и т. д.) и с идеей, что Бог есть Бог ревнитель и, следовательно, огонь пожирающий (Втор. 4:24; 9:3). Также в начале истории Израиля Бог использовал огонь для наказания непокорных (Числ. 16:35). Казалось естественным ассоциировать огонь с Божьим судом над нечестивыми (Пс. 10:6; 96:3; Ис. 30:30; Иер. 21:14; Ам. 7:4). Огонь был особенно разрушительным средством, полностью уничтожая свою цель. В эсхатологических текстах огонь также упоминается как одно из средств, которые Бог будет использовать для наказания нечестивых (Иез. 39:6; Иоил. 2:30 [H 3:3]).
Другие темы казней, используемые в текстах о суде, включают град, тьму и саранчу. Град побьет посевы и уничтожит все (Ис. 28:2, 17; 30:30; Аг. 2:17). Тьма покроет землю и уничтожит источники света – солнце, луну и звезды (Ис. 13:10; 60:2; Иер. 13:16; Иез. 32:8; Мих. 3:6). Пророк Иоиль хорошо известен своим изображением разрушительной казни в виде нашествия саранчи как божественного суда (Иоил. 1–2). Нашествие армии, подобной саранче, уничтожит все (1:4). Нашествие будет сопровождаться тьмой и огнем (2:2–3, 10). Стюарт утверждает, что описание казни в 1:4 почти в точности заимствовано из Исхода 10:5 и 15. Но саранча – это символ вторгшейся армии, а не буквальное бедствие, как в Исходе. Это проклятие вызывает такое опустошение, что логически приводит к другим проклятиям завета, таким как опустошение полей, виноградников, деревьев, земли и засуха. Наум использует символику нашествия саранчи в качестве суда над Ассирией (Наум. 3:15–17). Исайя использует этот образ для осуждения Ассирии (Ис. 33:4). Иеремия использует его для осуждения Египта (Иер. 46:23) и Вавилона (Иер. 51:14, 27).
Кроме того, в Псалмах 77 и 104 рисуется обзор мятежной истории Израиля и один раздел посвящен избавлению из Египта. В каждом псалме перечислены семь, а не десять казней (Пс. 77:42–51; 104:26–36). Оба псалма дидактичны и призваны учить на отрицательном примере (Пс. 77:1–4). Предки терпели неудачи на каждом шагу, несмотря на могущественный труд Бога и Его терпение. Однако Он благословил их землей, храмом и Давидом (Пс. 77) и сдержал обещание, данное Аврааму (Пс. 104).
Когда Иоанн искал в Откровении язык для передачи своего богословия Божьего суда, кажется логичным, что он последовал примеру пророков Ветхого Завета и использовал язык казней. Как минимум, можно утверждать, исходя из общих обстоятельств и намерений, что выбор Иоанна был осознанным и ожидаемым. Ему не пришлось изобретать идеи или символы, но он уже имел под рукой богатый концептуальный репертуар, из которого мог черпать. Эта связь наиболее очевидна в описании семи труб в Откровении 8–11 и семи чаш в Откровении 16, хотя аллюзии встречаются и в других местах Откровения, особенно в семи печатях в Откровении 6:1-17; 8:1–5.
Печати, трубы и чаши
Литературная схема семи печатей, труб и чаш поразительна. Они следуют схеме 6 + 1 из Бытия 1 и повторяют схему казней (9 + 1), как отмечалось выше. За шестью печатями (Откр. 6:1-17) следует интермедия (Откр. 7:1-17), а затем седьмая печать (Откр. 8:1–5). За шестью трубами (Откр. 8:6–9:21) следует интермедия (Откр. 10:1–11:14), а затем седьмая труба (Откр. 11:15–19). Это архетипическая схема, которая встречается во всем Ветхом Завете, и Иоанн сознательно копирует ее в Откровении.
Особенно интересны параллели между семью трубами (Откр. 8–11) и семью чашами (Откр. 16). В каждой септе представлены казни, поражающие сферы творения в одном и том же порядке, а кульминацией является финальная сцена суда, включающая те же элементы: молнию, гром, землетрясение и град. Все трубы, кроме шестой, каким-то образом намекают на казни Исхода.
Изучение лингвистических данных также свидетельствует о сознательном заимствовании. Иоанн использовал несколько слов из греческого перевода повествования о казнях Исхода для обозначения своих казней труб и чаш. Первая казнь, кровь (греч. αιμα), отражена во второй и третьей чашах (Откр. 16:3 и 4–7). Во второй чаше море превращается в кровь. В третьей чаше реки и источники становятся кровью (прямой намек на Исх. 7:17 и 20). Кровь также появляется, когда трубят первая и вторая труба (Откр. 8:7–9), но зависимость между ними не столь очевидна. Во время второй трубы треть моря превращается в кровь. Возможно, здесь мы наблюдаем более общее заимствование из пророческой традиции Ветхого Завета.
Вторая казнь, лягушки (βατροχος), отражена в рассказе о шестой трубе, которая описывает трех злых духов, похожих на лягушек (Откр. 16:12–16). Шестая казнь, нарывы (ελκος), отражена в рассказах о первой и пятой чашах (Откр. 16:2, 11). В обоих случаях выливание чаши вызывает уродливые, болезненные гнойные раны на поклоняющихся зверю. Седьмая казнь, град (χαλεζαν), упоминается в трех разных событиях в циклах труб и чаш. Град, а также огонь и кровь проявляются в рассказе о первой трубе (Откр. 8:7). Град является частью божественной теофании, когда седьмая труба открыла Небесное Царство (Откр. 11:19). Также рассказ о седьмой чаше открывает окончательное уничтожение народов и включает огромные градины, падающие на людей (Откр. 16:21). Седьмая казнь также включала огонь вместе с градом, а огонь является важной частью рассказов о трубах и чашах. Кони при звуке шестой трубы выдыхали огонь и серу, которые убивали (9:17, 18). Седьмая чаша вызывала огонь и молнии (16:18).
Восьмая казнь, саранча (ακρις), отражена в рассказе о пятой трубе (Откр. 9:3, 7), где обладающая огромной силой саранча выходит из бездны, чтобы мучить людей, не имеющих на челе печати Божьей. Это были свирепые существа (Откр. 9:7-11). Девятая казнь, тьма (σκοτοω, σκοτιζω) над землей, отражена в рассказе о четвертой и пятой трубах и пятой чаше. В рассказе о четвертой трубе затмевается треть солнца, луны и звезд (8:12). В рассказе о пятой трубе дым из бездны затмевает небо (9:2). В рассказе о пятой чаше царство зверя погружается во тьму, а на людях появляются язвы (16:10–11).
Аллюзии на пятую казнь, мор или болезнь египетского скота (Исх. 9:1–7), очень тонкие. Септуагинта переводит еврейское דֶּבֶר (мор или чума) словом «смерть» (θανατος). Смерть – важная тема в Откровении, поэтому каждое упоминание вряд ли будет аллюзией на Исход. Но если учесть, что в циклах труб и чаш часто встречаются ссылки на казни, то, возможно, дважды встречающееся слово θανατος в рассказе о пятой трубе (Откр. 9:6) является завуалированной аллюзией на пятую казнь.
В рассказе о семи печатях (Откр. 6:1-17; 8:1–5), похоже, нет прямых намеков на казни. Но некоторые из них в значительной степени заимствованы из пророческого языка суда, который был сильно обусловлен казнями. Например, триада «меч, голод, смерть» – это результат четвертой печати (Откр. 6:7–8). Шестая печать приводит к тому, что солнце становится мрачным, а луна – кроваво-красной (Откр. 6:12).
Другие параллели в Откровении
Язык казней в Откровении не ограничивается рассказами о семью печатях, трубах и чашах. Например, в Откровении 14:20 упоминается кровь, вытекающая из винного жернова Божьего гнева. Этот образ – явная аллюзия на Иоиля 3:13 и особенно на Исаии 63:1–3. Возможно, кровь здесь реальна, а не метафорична, но количество ее гиперболизировано. Все же суд приносит смерть (пролитие крови), что передает ту же концепцию суда в трех септах.
У двух свидетелей (Откр. 11:4–6) в качестве защитного снаряжения есть способность превращать воду в кровь, что является явной ссылкой на Исход 7:17–25. Они также обладают способностью изливать огонь на своих врагов (ст. 5). Огонь – еще одно слово из языка казней, которое усиливает тему суда. Огонь как идея суда используется чаще, чем кровь, за пределами трех септ. Вероятно, это связано с тем, что он широко использовался у пророков, как отмечалось ранее. Поклоняющиеся зверю и его изображениям будут пить чашу гнева Божьего и будут мучиться в огне (Откр. 14:10) – определенное наказание, о котором также упомянуто в Исаии 51:17, Иеремии 25:15–18 и в Псалме 74:8. Великая блудница будет сожжена на суде (Откр. 17:16). Вавилон также подвергнется язвам и будет сожжен огнем (Откр. 18:8).
Хотя в книге Исход девять событий, описанных в главах 7–11, не часто называются казнями, как было указано выше, Иоанн использует это слово (πληγη) довольно часто. Наиболее заметными являются ссылки на «семь Ангелов, имеющих семь последних язв», которые представляют семь чаш (Откр. 15:1, 6, 8). Конечно, число семь используется из-за его символического значения, но, возможно, на Иоанна также повлияло перечисление семи язв в Псалмах 77 и 104. Эта фраза также встречается в Откровении 21:9 для обозначения ангела, который показывает Иоанну Новый Иерусалим.
Общая ссылка на казни-язвы также используется для описания сцены разрушения Вавилона в 18:4, 8. Позже эти казни-язвы обещаны тем, кто осмелится отнять хоть одно слово из пророчества «книги сей» (Откр. 22:18).
Теперь остается определить, с какой целью Иоанн использовал традиции казней Исхода в своих циклах-септах. Выше мы предположили, что казни были космическими событиями, как акты суда, призванные убедить фараона, египтян и Израиль в том, что Яхве – Бог.
Иоанн, кажется, идет в другом направлении со своими септами. Прежде всего, казни не являются знамениями и чудесами. В Откровении знамения совершаются зверем или его приспешниками! Иоанн также не использует казни для укрепления веры. Он никогда не рассматривает познание Бога в качестве результата, на котором сосредоточены казни в Исходе. Скорее, Иоанн, следуя примеру пророков, использует казни-язвы как символы суда. В частности, трубы и чаши возвещают о суде над врагами Бога, зверем, нечестивым городом и приспешниками зверя.
Кроме того, следуя за пророками, Иоанн, похоже, видит возможность того, что казни могут способствовать покаянию. Особенно это касается труб, хотя после шестой трубы он говорит, что выжившие после казни-язвы не покаялись (Откр. 9:20–21). После четвертой и пятой чаш он также отмечает, что те, на ком было начертание зверя, так и не покаялись (Откр. 16:9, 11). Таким образом, возможность покаяния как цели представляется в лучшем случае косвенной. Если покаяние и было возможно, то оно было кратковременным, поскольку семь чаш обычно рассматриваются как окончательные, а не частичные суды, как семь труб. «Последователи антихриста, однако, подобны фараону и его народу во времена Моисея. Их сердца остаются упрямыми во время всех божественных наказаний. Поэтому гнев обрушится на последнее поколение до конца, как на фараона и его поколение».
Бил смягчает тему покаяния, указывая на то, что богословие казней исхода было формирующим для рассказа о трубах и что в итоге трубы следует понимать как наказание народа. Трубы в первую очередь призваны продемонстрировать уникальность и несравненное всемогущество Бога. Они также демонстрируют черствость человеческого сердца. Это так, потому что трубы – это ответ на мольбу святых в Откровении 6:9-11 о наказании их гонителей. Эта связь «объясняет, почему трубы в основном не предупреждают, а наказывают нераскаявшихся гонителей и идолопоклонников».
С другой стороны, в интерлюдиях между септами звучит тема Божьей славы. Перед седьмой трубой землетрясение убивает тысячи людей, а выжившие в ужасе прославляют Бога (Откр. 11:13). Перед семью последними язвами, семью чашами, небесные жители вступают в новую песнь Моисея, чтобы прославить Бога за Его суды (Откр. 15:3–4). Те, кто не покаялся после четвертой чаши, также не воздали Богу славы (Откр. 16:9). Эта тема вполне может быть параллельна теме Исхода, когда фараон был вынужден признать Бога (и тем самым воздать Ему славу).
Иоанн использовал ветхозаветную традицию казней, чтобы найти символы для рассказов о семи трубах и семи чашах. Воздействие описанных им казней-язв было еще более сильным, чем в Исходе, поскольку они имели космический масштаб, приводящий к концу света. Они являются высшим проявлением несотворения, подготавливая путь к новым небесам и новой земле. В них проявляется справедливость Бога, который наказывает тех, кто открыто восстает против Него и угнетает Его народ. Казни-язвы могут привести некоторых к покаянию, но вероятность этого невелика; ведь противники Бога, подобно древнему фараону и Египту, ожесточены в своих сердцах, абсолютно непокорны и созрели для окончательного Божьего правосудия – полного уничтожения.
Нил Уиндхэм
В Откровении Иоанна «свидетельство» служит одновременно и культурным проявлением христианской верности, и необходимым актом сопротивления злу. Как таковое, оно представлено одновременно пророческим и революционным. Но более всего оно является выражением поклонения. Иоанн использует верное христианское свидетельство как лом, отделяя истину от лжи, святых от грешников, Живого Господа от звериных богов и подлинное поклонение от языческой болтовни. Его центральная роль в замысле Откровения несомненна, ведь видение Иоанна о непреходящей надежде искупленных обещает светлое будущее с Богом и Агнцем, потому что христианские свидетели и рассказали правду об Иисусе Христе, и в то же время верно продолжали поклоняться своему Богу.
В этом эссе мы сначала рассмотрим современное научное понимание «свидетельства» в Откровении, а затем проведем анализ выдающихся слов в соответствующем семантическом поле. Далее мы определим и проследим ключевые фразы, часто встречающиеся в паре со словом «свидетельство» на протяжении всей книги, и в итоге выделим основной дискурсивный пик в Откровении 19, где все ключевые элементы свидетельства сходятся в сцене триумфа свидетеля верного, Иисуса, и его последователей. Наконец, мы рассмотрим римский культ поклонения императору как возможный основной источник конфликта, вызывающего свидетельство, который заставил Иоанна обратить внимание на эту тему, и в заключение скажем несколько слов о применении этой темы к церкви в современном мире.
Книга Эллисона Трайтса «Новозаветная концепция свидетельства» положила начало современной дискуссии[1]