– Он такой… большой, – выдохнула я.
Алекс улыбнулся.
– О да, детка.
Мы стояли перед мотоциклом на парковке аэропорта. И да, он был большим. Блестящим. И черным.
– Ты оставил его здесь, когда улетал в Москву?
– Ага. Всегда так делаю.
– Но почему мотоцикл?
Он взял шлем в руки и надел на голову. Откинул забрало и сказал:
– Из-за этого.
– Не понимаю.
– Как еще передвигаться по городу, чтобы оставаться никем не узнанным?
Я рассмеялась. Наверняка, мои глаза горели, как две лампы на маяке. Меня даже не пугала возможная потеря чемодана. Мы прошли паспортный контроль по отдельной – «зеленой» линии, – у выхода нас ждали водители, которым могли доверять звезды. Я решила, что он отвезет нас куда надо, но одному такому водителю Алекс просто сдал наши чемоданы и велел доставить по указанному адресу.
«Вы, русские, всегда предполагаете самый худший вариант», – сказал Алекс с улыбкой, когда я спросила, а что мешает этому таксисту украсть наши чемоданы. Ноутбук я не отдала. Прижимала сумку. Хотя у меня и были бэкапы на флешках, но купить новый сейчас и здесь, в Штатах, я не могла. Стоило ли рисковать?
Алекс оседлал железного коня. Вау. Как стать лучше, если лучше уже просто некуда? Это про него сейчас. Хорошо еще, что на нем шлем. Хотя бы лица не видно. Только тело. И я собираюсь исследовать его тело вдоль и поперек, если у меня будет такая возможность.
Он похлопал по сидению позади себя.
– Садись! – голос звучал глухо. – Поедем, купим и тебе шлем.
– Зачем?
– Нельзя ездить без защиты. Ноутбук в седельную сумку спрячь. Что? Садись, Ирэн.
Я нервничала. Я еще не ездила на мотоциклах. Представляла когда-то, как за мной приедет кавалер, но Ваня за мной только на велосипеде приезжал и на багажнике во дворе катал.
Я перекинула ногу и села, Алекс подтянул меня к себе ближе, показал, где держать ноги.
– Держись за меня крепко!
– Ты не будешь гнать?
– Тебе страшно? Тогда не буду. Никогда не ездила?
– Нет!
Мотоцикл взревел подо мной. Я взвизгнула и вцепилась в его спину. Сплошные мышцы. Мотоцикл сделал еще пару «врум-врум». Я поняла, что вибрация передается куда надо. Заерзала на сидении. Еще пару «врум-врум» и я кончу в какой-нибудь пробке посреди Нью-Йорка.
Алекс вдруг заглушил мотор и стянул шлем.
– Вроде пусто вокруг, а?
Он соскочил и запрыгнул обратно, уже лицом ко мне. Притянул к себе, обвив руками, и поцеловал. Провел губами по шее, запустил руки под свитер и расстегнул бюстгальтер.
– Вы сильно рискуете, мистер, – сказала я, когда увидела, как он вытащил мое белье из-под одежды.
Он спрятал лифчик в ту же сумку, к ноутбуку.
– Хочу чувствовать, как ты прижимаешься ко мне.
Он провел руками по груди, сжал соски. Я застонала, не сдерживая себя. Эхо парковки умножило звуки.
– Сейчас все сбегутся. Тише, девочка, – сказал он, не переставая ласкать мою грудь.
А сам терзал мои губы, ну и как тут молчать?
– Что ты делаешь со мной… – простонала я.
Он почему-то мигом стал серьезным. Отстранился.
– У нас есть сутки, – сказал он. – На съемках все будет по-другому, понимаешь?
Я кивнула. Он по-прежнему задумчиво поглаживал мою грудь под одеждой.
– Я вообще думала, что в Штатах уже все будет по-другому и все это останется в самолете.
– Так было бы правильней, конечно, – кивнул Алекс. – Но где справедливость? Я ни разу не видел тебя голой!
– Хватит, – прошептала я. – Иначе сейчас увидишь. Прямо здесь.
Он отпустил руки. И к моему удивлению, спрыгнул с мотоцикла и исчез где-то за поворотом. Я услышала, как гулко хлопнула дверь. Дважды. А потом он вернулся.
– Ты знаешь… Тут есть подсобка. И она не заперта.
– Хорошо. Только я возьму с собой ноутбук.
Боже, как он расхохотался.
– Серьезно?
– Пока это самое ценное, что у меня есть.
Алекс еще раз оглянулся. Подземный уровень парковки предназначался для транспорта, оставленного во время дальних перелетов, так что народ тут не ходил табунами.
Он помрачнел на секунду, пока переворачивал карманы джинсов. Потом подошел к мотоциклу и поискал в кармашках. Я понимала. Желающих завести детей от звезд – таких маньячек тоже было полным-полно. Мои таблетки не могли быть надежной защитой. Я могла показать их ему специально, а потом перестать принимать их. И привет.
– Нашел! – он держал помятую упаковку и светился, как при получении «Оскара».
– Давно его носишь?
– О да, он долго ждал своего часа. Идем?
Я достала ноутбук, и он снова рассмеялся, взял у меня сумку и повесил на свое плечо.
Кто бы мне сказал, что впервые ступив на американскую землю, я не пойду в кофейню или музей, а с большущим удовольствием запрусь в пыльной и темной подсобке на парковке? Ха. То-то бы я удивилась.
Алекс надежно запер входную дверь на задвижку, потом мы нашли огромный фонарь, таким в фильмах хорошо от зомби отбиваться. Правда, свету он давал не много, несмотря на свои размер и вес. Алекс подтянулся по пыльным полкам и закинул его на самый верх. Я оглядела швабры, ведра, веревки, домкраты, шины разных размеров, ряды полупусты пластиковых емкостей из-под химии.
– Вот тебе и добро пожаловать в Америку.
Он нахмурился.
– Прости, кажется, это было не таким уж хорошим решением. Уйдем?
Я обвила его шею руками, улыбнулась.
– Ни за что.
Потянулась к его губам, и какое-то время он просто целовал меня, а потом взялся за свитер и снял его с меня. Я наконец-то оказалась обнажена по пояс.
Он припал к моей груди. Он целовал мою грудь с таким восторгом, что я не могла поверить, что это действительно мое тело вызывает у него такое желание. Со мной такого еще не бывало.
Пока он ласкал меня, я тоже времени зря не теряла. Я потянулась к его ремню, расстегнула его и коснулась молнии джинсов. Алекс отвлекся от моей груди, когда я коснулась его члена через ткань трусов.
– У меня нет сменного белья, аккуратно.
Я рассмеялась, стянула с него футболку, а батник он снял, как только мы вошли в подсобку, и швырнул на три автомобильных шины, сложенных друг на друга.
Я провела торчащими сосками по его груди, а потом стала спускаться ниже. По кубикам пресса. Боже, у людей действительно существует такой пресс?
Не сдержалась, провела по бронзовой коже губами.
Замерла внизу, уже опустившись на колени. Посмотрела на него снизу вверх. Потом взялась за резинку его белья и потянула вниз.
У красивых мужчин прекрасно все – даже член. Я вспомнила тот красный маятник, которым мне и запомнился член супруга. Быстро прогнала это нежданное воспоминание из головы, потому что не хватало мне только сейчас рассмеяться. Ни в жизни не объясню Алексу, над чем смеялась.
Я наконец-то его увидела.
Я сходила с ума от желания, я хотела его так, как никого в жизни. Я провела языком по его бедру, руками лаская низ живота. Не касалась члена, ходила вокруг да около. Он дернулся в нетерпении. И я лизнула бегло головку.
Алекс что-то прошипел сквозь стиснутые зубы. Что-то нецензурное.
Обхватив одной рукой яички, провела рукой по стволу и снова подняла глаза вверх. Увидела, как он смотрит. Жадно, страстно. Не закрывая и не отводя глаз в сторону, я медленно провела языком по всей его длине. И так же, глядя ему в глаза, взяла в рот.
Алекс хрипло застонал.
Намотал мои волосы на кулак, а второй рукой провел по щеке и подбородку. Я ластилась к его руке словно кошка и в то же время двигалась, с каждым разом заглатывая его все глубже. А это было тяжело. Размер был явно больше среднего.
Боже, как будет хорошо, когда он снова окажется во мне.
Он двигал бедрами мне навстречу. Волосы он натянул сильно, но эта боль всегда меня заводила. Я двигалась, сосала, облизывала и целовала. Я растворилась в том, что делала.
Он двигался все быстрее, он что-то говорил хрипло, сквозь зубы, он вовсю трахал мой рот, и я стонала от того, насколько ему было хорошо. Есть особое удовольствие – доставлять удовольствие другому.
Я умудрилась проглотить его глубоко, это был мой самый глубокий минет в жизни. И он кончил мне в рот, бурно, сильно. Я проглотила все. И облизала его сверху донизу.
Он рывком поднял меня на ноги и впился в губы поцелуем. Думала, его это смутит, но нет. Он целовал меня с такой страстью, как будто и не кончал только что, а это все было только прелюдией.
– Теперь мой черед, – сказал он, расстегивая мои джинсы.
Вслед за джинсами снял трусики. Потом, приподняв меня за талию, усадил сверху башни их шин, прямо на его батник. Провел руками по внутренней стороне бедер и развел ноги в стороны.
Я оказалась полностью перед ним раскрыта. И мне не было ни капельки стыдно.
Алекс нагнулся, поцеловал меня там и прошептал:
– Ну, привет. Наконец-то.
Он подул, я в шоке посмотрела на него. Это было приятно, просто очень неожиданно. И тогда провел языком, тоже не сводя с меня глаз.
Боже, как это, оказывается, заводило. Видеть то, что он делает со мной!
Я застонала в голос.
Одной рукой он коснулся моей груди, а второй гладил самую нежную часть бедер. Пока сам… О, это было запредельно хорошо. Он трахал меня языком, кусал, облизывал, посасывал. Снова вводил и проворачивал во мне пальцы.
Мне было очень хорошо, но, казалось, что нет, я наверное, просто больше не могу кончить, и тогда он что-то сделал там такое, отчего я моментально улетела. Как по щелчку пальцев.
Я запустила руку в его волосы на голове и задрожала так, что едва не свалилась с этой неустойчивой башни из автомобильных шин.
Алекс поймал меня за талию, пока я хохотала, как ненормальная. Шины все-таки рухнули, сбили несколько пустых пластиковых канистр. Зашатался наш фонарик на неустойчивых полках и тоже свалился с невероятным грохотом вниз. Теперь он озарял только часть стены кривым лучом.
А мы стояли посреди этого разгрома, голые, довольные и смеялись в голос.
Потом он зубами порвал этикетку того презерватива.
Поднял одну мою ногу, оставив лицом к себе, и вошел в меня.
Я обвила его шею руками и стала целовать. Всхлипнула, когда его рука стала гладить меня. Одновременно с этим он входил в меня. Медленно, нежно и аккуратно.
Как мать вашу, я буду трахаться с другими после этого.
Я целовала его самозабвенно, даже протянула одну руку и сжала его яйца, что стало для него неожиданностью. Он улыбнулся, не прекращая поцелуя. Он делал слишком много всего одновременно, и ощущения были непередаваемыми. Я не знала, что так можно.
У нас есть сутки, сказал он. Ладно, он многому меня научит за эти сутки. Спасибо и на этом.
Эти мысли немного охладили мой пыл, да и нога затекла. Я встала на обе ноги и повернулась к нему спиной, легла грудью на мягкий батник, поверх разрушенной башни из шин. И он вошел в меня сзади, но при этом все равно подтянул меня к себе и стал гладить и ласкать соски. Потом его рука снова поползла ниже, мне пришлось приподняться. И он снова ласкал меня между ног, а мой скепсис, что нельзя кончать так часто, таял на глазах. Он ускорился, он стал входить быстро и резко, все глубже. А его пальцы раздвинули мои складки и добрались до самого сокровенного места.
Понадобилось пару секунд.
Я прошептала его имя и кончила в его руках, содрогаясь всем телом, а он трахал меня еще сильнее и быстрее. И этот оргазм длился, длился, пока меня не накрыл еще один, откуда-то из глубин, такой силы, что я закричала в голос от удовольствия.
Алекс кончил тогда же. Я чувствовала, как он дрожит внутри меня, чувствовала абсолютно все внутри себя и думала, что, черт возьми, впервые я испытала этот… как его… оргазм второго типа. Не от внешней стимуляции. А тот, редкий. Да как же его… У него такое было, совершенно неромантическое название.
Вагинальный, во!
Анатомическое слово не передает, конечно, всей степени восторга. Это же надо. Это я тоже так умею, получается! Я о таком только в женском журнале читала. Там были какие-то несчастные проценты женщин, которым посчастливилось и они могли испытывать этот тип оргазма почти каждый раз во время секса. Его очень подробно описывали и я читала об этом с долей сожаления. Как будто все уже давно летают на Луну, а я никогда не смогу.
Ну вот, слетала.
Я дышала глубоко и часто, чувствовала, что Алекс из меня вышел, но стоял рядом, привалившись к этим шинам, тоже тяжело дыша. Гладил по спине. Нежно, словно благодарил.
Я выпрямилась, поднялась. Колени предательски дрожали.
Коснулась его губ.
– Это было невероятно, – прошептала я. – Я не могу не поблагодарить тебя за это.
Он с улыбкой закатил глаза, провел пальцами по груди, но опять же иначе. Нежно, как скульптор по мягкой глине.
– Я почувствовал, – сказал он.
– Правда?
– Ага. Этот оргазм ни с чем не спутать.
Ему удалось затушить мои восторги одной фразой. А я-то, Америку открыла.
– Эй, что с тобой? – он провел пальцем по щеке. – Прости. Я кажется, что-то не то сказал?
– Угу, – всхлипнула я.
Ну, Ира, нет! Только не это! Что за черт!
– Оу, детка, – он притянул меня к себе, обнял. – Прости, я не сравнивал тебя с другими. Я испытывал такое с женщиной когда-то очень давно, честно. Еще в колледже. Меня тогда соблазнила женщина на десять лет меня старше. Для парня восемнадцати лет это было незабываемо, и по многим на то причинам.
– Повезло ей, – всхлипнула я.
Сучка попала в те скромные проценты статистики, еще как повезло!
– Она говорила, что такой оргазм требует долгой подготовки, особой техники проникновения, короче, много всякой ерунды. Я верил. Молодой был. А с тобой так все просто вышло, естественно. Ты особенная.
– Это ты особенный. Никто не делал со мной этого.
Он сжал зубы.
– Хм. Да, вот теперь я понял, что ты почувствовала.
Я хмыкнула.
– Прости, что расчувствовалась. Со мной такое бывает только, когда я не на таблетках.
– Правда? Без таблеток ты рыдаешь после секса?
– Хуже. Я рыдаю после каждого оргазма. А когда у меня овуляция, я вообще только и могу, что о сексе думать. Я готова им днями напролет заниматься. Это ужасно.
– Ну-у-у не знаю, – он рассмеялся. – Звучит, здорово.
– С тобой может быть это и было бы здорово… – начала я, а потом вовремя заткнулась, прикусив губу.
У нас есть только эти сутки, черт. И время пошло. Не надо забывать.
Он тоже помолчал.
– Хорошо, что ты сейчас на таблетках, да?
– Ага, – отозвалась я.
– Можешь идти? Отошла?
– Да. Спасибо.
– Да хватит же меня благодарить постоянно. Детка, тебя что, не гладили и не говорили с тобой после секса никогда?
– Можно я не буду отвечать на этот вопрос?
– Можно, – вздохнул Алекс.
«Врум-врум» уже не производил на меня такой эффект. Но поверьте, я ехала на том мотоцикле и сияла, как женщина, которая способна получать от секса максимум удовольствия. Если бы был вечер, я бы освещала улицы Нью-Йорка ярче той иллюминации.
Хотя, конечно, света на улицах было хоть отбавляй. Кругом рекламные щиты, бутики, магазины, фонарики, украшения разные. Я крутила головой так, что на светофоре Алекс рявкнул, чтобы я не вертелась, если не хочу свалиться с мотоцикла.
Мы доехали до какого-то магазина «Все для мотоциклов», разумеется, у него было другое название, но я заметила только бутик поодаль от магазина, с женским бельем, и все мое внимание приковал именно он.
В магазине Алекса узнали. Что-то говорили про клан мотоциклистов, в котором он состоял. Я заметила нашивку на куртке, которую он накинул мне на плечи, чтобы не продуло. Свободный свитер был явно не лучшей одеждой, чтобы строить из себя байкера.
Страшно, кстати, не было. Только поначалу, когда мы еще не выехали с парковки. А потом меня целиком поглотил восторженный турист внутри меня.
Алекс сказал, что ему нужен шлем для меня. Я померила несколько, мне объяснили, как он должен сидеть, объяснили технику безопасности, дали даже штаны из плотной кожи, чтобы я сняла джинсы.
Я стояла в раздевалке и смотрела на себя в зеркале. И не узнавала. Этим, конечно, грешат все зеркала в примерочных, но тут… Всего десять часов, как я покинула Москву. И вот, пожалуйста, я стою в кожаных штанах и кто бы мог подумать, что мой свободный свитер будет так классно с ними сочетаться. А на моих плечах куртка самого обалденного в мире мужчине. И я только что побила все собственные рекорды в сексе!
Мои глаза горели. Губы пылали. И я была взъерошена, как и полагается после секса. А вот по Алексу совершенно не скажешь, что он испытал один оргазм за другим.
Он говорил ровно, улыбался, как заправский аристократ на королевском приеме. Одежда была в полном порядке, руки и ноги не дрожали.
Эх.
Ладно, шлем не произвел на меня никакого впечатления. Шлем и шлем. Я упросила его подождать меня минут десять в магазине, пока я сама схожу в соседний. Парни за прилавком заулыбались, сказали, что все женщины первым делом сбегают в бутик нижнего белья и это был хитрый план, когда они открывали магазин рядом с такой симпатичной соседкой.
Я хотела сбежать туда одна, потому что Алекса ведь узнают. Сразу же. Что он скажет? Что хочет сделать подарок своей жене? Хрена с два я смогу нормально выбрать белье. А я хотела этот день провести в полном обмундировании. У меня с собой ничего такого не было. Ну одна две шелковы ночнушки с кружевами, чулки, пояс, вот и все. Для меня и это было в те дни развратом.
Алекс согласился. Потом поймал у выхода и уточнил, что у меня нет симки американской, а значит, связи со мной никакой не будет?
Я закатила глаза.
– Это же соседский магазин, а не другой штат.
Он сказал, что сам займется моей симкой, пока меня не будет. Я отдала ему неработающий телефон и побежала в магазин.
На миг я замерла на улице, зарыла глаза. Позволила шуму другого города – разным голосам, музыке уличного музыканта, рекламного ролика, постукивания светофора для слепых, языкам со всего мира, – увлечь меня, завертеть в другом круговороте. Я была здесь. На другом континенте.
И я собиралась его покорить.
Если раньше у меня был страх, неуверенность, то теперь я была уверенная в себе женщина, которая умеет получать удовольствие от жизни. Конечно, на съемках нельзя будет продолжать того же безумия, что и сейчас. Мне тоже нужна репутация, а иначе как – не успела приземлиться, и уже трахается с главным актером.
Но правило «живи здесь и сейчас» никто не отменял. Я была уверена в своих силах. Я многого добилась до, и еще больше собираюсь добиться после.
Я открыла глаза, улыбнулась потоку туристов и забежала в магазин.
А вот там-то я и споткнулась прямо на пороге. И не белье меня удивило. Вовсе нет.
Я вспомнила фразу про вибратор, покраснела, побледнела, прикусила губу, отпустила губу. Вздохнула.
И когда дама-консультант подошла ко мне и спросила, может ли она мне помочь, я уже взяла себя в руки. Английский помог не чувствовать смущения. Я бы в жизни не сказала этой фразы на русском. В русском магазине.
Сейчас я была уже не я. Была кем-то другой.
Женщиной, которая готова была вывалить кругленькую сумму не на туфли, платье или косметику. А за новенький розовенький из суперского силикона, с тремя переключателями скоростей вибратор.
Если Алекса в моей жизни больше не будет, то я больше полгода без секса сидеть не буду, сложа руки. По крайней мере, у меня останется моя «розовая пантера».
А еще он я хочу, чтобы в первый раз Алекс сделал это со мной сам.
Я вспыхнула прямо там в магазине.
– У нас акция, и вы можете выбрать комплект белья в подарок к покупке, – сказала афроамериканка за стойкой.
Белье на стенде было обычным. Я выбрала ярко-лимонный комплект, цвет подходил к моим черным волосам. Брать красный было бы слишком пошло. На скорую руку его примерила. Собрала покупки и выбежала из магазина.
И да, столкнулась с ним в дверях.
Он был в кепке, батнике поверх, на глазах солнечные очки.
– Шел бы уже в шлеме, – сказала я.
Он не улыбался.
– Тебя не было целых полчаса!
– Идем, идем, я тоже умираю от голода.
Я выпроводила его из магазина, потому что мне показалось, что девушка на кассе как-то чересчур хитро на него смотрит.
– Это Нью-Йорк, а не Москва! – не унимался Алекс. – Тут может случиться, что угодно.
– О, поверь, Москва куда более непредсказуемая.
Он вручил мне заряженный телефон, потом упаковал мои покупки в сумки сбоку мотоцикла. Хорошо, что я попросила не упаковывать игрушку в коробку. Мне сказали, что тогда не примут его по гарантии, но выбора не было. Коробка бы не влезла, а мой план рассекретили бы раньше времени.
Я безропотно надела шлем, Алекс стянул кепку и тоже надел шлем.
– Эй, а вы разве не… – раздалось позади.
– Твою мать, – выдохнул он. – Садись, быстрее.
Я села и обняла его. Он дал по газам. Мотоцикл влился в поток автотранспорта. Я даже не знала, куда мы едем, но мы проехали мимо отеля «Хилтон», к моему удивлению. Я не растерялась и помахала швейцару у двери рукой.
– Кто-то осмелел? – крикнул Алекс, перекрикивая шум мотора и улицы.
– А то!
Он рассмеялся и поддал газу. Я вцепилась в его спину и сразу же пожалела о своих словах. Мы поехали быстрее. Я смотрела по сторонам, смеялась, улыбалась и готова была на все.
Подумать только, в это время я должна была глазеть на пыльные мушкеты времен Скарлетт О'Хары в музее Гражданской Войны. А посмотрите на меня теперь, я мчусь по Бруклинскому мосту, обнимаю самого красивого мужчину по версии журнала «Пипл» за прошлый год и изнываю от желания в ожидании мига, когда он первым трахнет меня вибратором.
Вау.
К черту музеи, вот что я скажу.