– Марианна, ты же все понимаешь. – Ян чуть пошевелил пальцами над раскрытой ладонью, создавая иллюзорную незабудку, улыбнулся мне: – Это только ради нас, малышка.
Я молча смотрела на цветок, изо всех сил подавляя желание раздраженно махнуть рукой и развеять мираж.
Мама сегодня битый час умоляла быть мудрей и терпеливей, и теперь я очень старалась соответствовать стандартам приличной эры.
Но грань была близка.
– Ещё годик потерпи, прошу, – не сдавался Ян. – А потом такую свадьбу сыграем, что все обзавидуются. Обещаю. Веришь?
Я покачала головой и все-таки высказала сомнения:
– Как тебе сказать? Ты уже обещал все это.
Он тяжело вздохнул, сжал ладонь, и цветок исчез, осыпаясь разноцветными искорками.
– Марианна, солнце, прекрати, – теперь в его голосе слышалась усталость, – я делаю всё для нашего блага. Сейчас если удастся попасть на нужную нам должность, потом будем в золоте ходить.
– Не слишком ли тяжела станет ноша? – уточнила я, снова забыв о манерах и вульгарно фыркнув.
Синие глаза Яна полыхнули подобием недовольства. Он схватил меня за плечи, приблизил лицо к моему и заговорил с еще большей горечью:
– Ты и не заметишь, как пролетит время!
– Обижаешь.
Я вспомнила календарь в ежедневнике, где каждый день кропотливо ставила крестик, дожидаясь часа «икс».
– Я замечу. И этот год помню прекрасно. Сначала март. Потом июль…
– Знаю. – Он отпустил меня, сложил руки на груди и заговорил гораздо строже: – Но ведь и ты видишь, как я продвинулся за это время. Был пятым колесом у старой телеги, а теперь есть шанс стать помощником правой руки его высочества Максимилиана! Клянусь, у меня есть шанс!
Я опустила глаза, чтобы он не заметил в них насмешки. Интересно, Ян сам понимает, насколько глупо звучит название должности, к которой он так стремится?
– Мари…
Я кивнула, выставляя вперед руку. Надоело!
Ян умолк.
Поправив развязавшийся шарф, я посмотрела на окна гостиной, за которыми наверняка ждала мама. Она приказала приготовить роскошный обед и заставила отца отказаться от поездки в клуб ради столь важного события… Сегодня Ян обещал назначить дату свадьбы.
– Малышка, ну не любит эр Геррард обремененных семьей работников, – снова завелся жених. – Говорит, они не умеют отдаваться делу на все сто процентов. А обмануть его невозможно! Ты не представляешь, какой он! Знает все и обо всех, для него не существует закрытых дверей! Его ментальный дар на таком уровне, что читать мысли он может, даже не напрягаясь, а еще с легкостью обходит все блоки! Видела бы ты!..
– Угу, конечно…
Я нарисовала кончиком туфли кружок на земле.
Если б этот ненавистный мне Геррард сейчас оказался рядом и влез в мою голову, то сразу ощутил бы заряд бодрости от испытываемого негатива. Прибила бы, ей-богу! «Обремененных семьей» он не любит! А сам-то как родился? Папа мимо мамы проходил?..
Ян продолжал что-то говорить, а я думать. Как теперь смотреть в глаза бабушке? Она ведь тоже обещала приехать, чтобы лично услышать долгожданные слова. Но мой жених только правой руке принца дифирамбы поет. Ох, нехорошие шутки в голову лезут…
– Марианна! – Ян схватил меня за плечи, желая привлечь внимание. – Если мне удастся стать за этот год его помощником, клянусь тебе…
Я перестала слушать окончательно.
Значит, ба была права: карьера для него всегда будет на первом месте. Еще год! И это не предел. А я – глупая девчонка, запавшая на сладкие речи и обещания звезды с неба.
Надо же, когда-то мне даже казалось, что у нас любовь. Та самая, с первого взгляда. Но теперь, глядя на Яна, я чувствовала лишь легкую симпатию, а еще жгучую обиду. Столько ждать, и все напрасно! И послезавтра, на балу, когда мне и Мэделин исполнится двадцать один год, я вынуждена буду миллиард раз повторить для гостей одну и ту же мысль: бракосочетание временно отложено.
Прекрас-с-сно! Запахло паленым…
– Марианна, у тебя воротник дымится.
Ян привычно проговорил комбинацию заклинаний, одновременно убирая последствия всплеска эмоций, и умолк, давая мне время успокоиться.
Я позволила ему проявить заботу. Стояла и, недовольно морщась от запаха тлеющей шерсти, внимательно смотрела на жениха.
«Что с ним делать?» – такой вопрос терзал девичью душу. Пока приглядывалась, заметила, что он похорошел за последнее время: стал выглядеть мужественней, одеваться дороже и со вкусом, привел прическу в порядок…
И пусть его родители думают только о старшем сыне, финансируя все телодвижения того, зато мой Ян сам не промах: строит грандиозные планы и прёт к цели напролом. Мой. Да, я привыкла считать его своим. Да и от свадьбы он не отказывается, хотя знает о моем даре огня, приводящем к вспышкам неконтролируемого гнева, и о так называемом проклятье… Нет, расставаться прямо сейчас было бы глупо, но и оставлять Яна холостым еще на год – рискованно. Уведут!
– Марианна, мы идеально подходим друг другу, – уловив смену моего настроения, жених снова пошел в наступление. – Ты ведь знаешь это.
Знаю? Пожалуй. Мне с Яном легко. Наверное, смогла бы прожить с ним хорошую долгую жизнь. Пусть он никогда не говорит слов любви, старательно подбирая синонимы, это ничуть не мешает. Я вот тоже не горю желанием признаваться в каких-то невероятных чувствах…
Что ж! Разбрасываться такими мужчинами – глупо, да и отказаться от него я всегда успею. Пусть устраивается при той правой руке, а я еще подожду.
– Хорошо, – нацепив на лицо улыбку, постаралась выглядеть максимально милой. – Если это все и правда для нас…
– Марианна! Какая ты умница! – Он крепко прижал меня к себе, поцеловал в висок и шепнул в ушко: – Поверь, через год, а может и раньше, все изменится! И мы обвенчаемся, как мечтали. Я хочу этого не меньше тебя. Милая моя…
Андрис Геррард
– Макс… эй! – Я осторожно прикрыл за собой дверь и, на миг отрешившись от всего, воспользовался даром. Нужно было определить, сколько живых в помещении.
Максимилиан шевельнулся на постели, открыл один глаз и сразу зажмурился от света, бьющего в окно.
Я уже знал, что мы в дерьме, и очень старался сдержать яростную тираду. Этому говнюку все равно ничего не доказать с наскока – придется ждать, пока он окончательно протрезвеет.
– Твою ж мать, – пробормотал принц, мотнув головой, и сразу зашипел от неприятных ощущений. – Что ж так плохо?
– Макс. – Я подошел к постели, ожидая, пока его гребаное высочество обратит на меня свое драгоценное внимание.
Вторая попытка посмотреть на меня оказалась для него более удачной. Щурясь и морщась, он хрипло спросил:
– Где мы?
У меня не было цензурных слов для достойного ответа, потому я просто перевел взгляд левее. Принц – умница просто – догадливо повторил мой маневр.
– Твою мать. – Он поднял к лицу ладонь и протер большим и средним пальцем глаза, после чего снова уставился на «соседку», делившую с ним ложе. – Это сколько же я выпил?
Я вздохнул, мысленно напоминая себе, что принц нетрезв, неумен и недогадлив, зато очень вспыльчив.
– Присмотрись, – только и попросил, заложив руки за спину.
Рядом с Максом, на разобранной постели, лежала Исса – жена одного из дипломатов Хистиша. Красивая как богиня, но в то же время холодная как рыба. И последнее прилагательное – вовсе не метафора.
– Мертва, – подтвердил я худшие опасения Макса.
Продвинувшись на несколько шагов левее, я встал с ее стороны кровати и, осторожно откинув одеяло, стал рассматривать труп, комментируя увиденное:
– Полностью обнажена. Заколота в сердце фамильным кинжалом Буджерсов – тем самым, что ты показывал делегации вчера в качестве хвастовства. Не тронь рукоять. Законники и эксперты уже в пути. Исключительно те, кому я доверяю.
Принц прижал ладонь ко рту и что-то промычал.
– Не понимаю, – отозвался я.
– Может, можно как-то?.. – Он снова умолк и стал выбираться из постели.
– Осторожней! Я уже вызвал некроманта для допроса. Надеюсь, успеет узнать хоть что-то.
Заметил несколько синяков на груди женщины и на ее шее. Она изрядно помучилась перед смертью. Нахмурившись и сцепив зубы, продолжил осмотр. Эра Исса была голой, но факт насилия мог подтвердить лишь эксперт. Посмотрев на Макса, качнул головой: он не стал бы. Секс – его страсть, но не до такой степени. Однако если они переспали до убийства, то доказать что-то будет крайне тяжело. Только бы обошлось…
– Что там? – Макс сел на кровати спиной ко мне и мертвой любовнице. – Твою ж мать…
– Ты повторяешься. – Я посмотрел на него и поделился мнением об увиденном: – Эра Исса покинула нас навсегда. И произошло это относительно недавно. Хорошо бы, некромант поторопился.
– Добавь в голос хоть каплю сочувствия! – Макс вскочил, уставился на меня. Его перекосило. – Черт! Ты хоть понимаешь, что случилось?! Я проснулся в кровати с трупом!
– Я должен сочувствовать тебе или трупу? – уточнил, чуть заломив бровь.
– Пошел ты!
Покосившись на Иссу, он осторожно отошел от кровати, зачем-то поправив за собой одеяло, будто это могло как-то помочь.
– Оденься, – велел я, – и уходи. За дверью мои люди, не удивляйся. Накинь плащ.
Я кивнул на черную тряпку, что положил у входа.
– Черт знает что, – сокрушался Макс, нагибаясь в поисках собственных подштанников.
– Тин проводит к моему магобилю, – продолжил я, снова возвращая внимание умершей. – Твой стоит у входа в дом, на виду у всех. Его брать нельзя. Ты помнишь, как оказался здесь?
Принц отрицательно мотнул головой и тут же схватился за живот. Постоял немного, слегка раскачиваясь на месте, и снова нагнулся, поднимая на этот раз рубашку.
Мне хотелось поторопить его. В идеале выкинуть отсюда сейчас же. Вот так, голым и растерянным. Может, хоть тогда его мозги начнут работать?
– Я уже заявил от имени Буджерсов об угоне, – сказал, чтобы не возникло недопонимания в дальнейшем.
– Попробуешь все обставить так, будто она угнала мой мобиль? – Он с сомнением посмотрел на эру Иссу и, отвернувшись, сунул ногу в узкие брюки, сшитые по последней моде.
– Пусть полисмаги сами решают кто. Но она вряд ли – у женщины, судя по моим сведениям, не было потенциала. Она просто не смогла бы привести двигатель в движение. Хотя есть разного рода накопители…
Больше говорить не хотелось.
Принц суетливо натягивал остальные вещи, что-то тихо бормотал, изредка замирая – как видно, стараясь прогнать тошноту. Одежда была разбросана всюду, так что он метался из стороны в сторону.
Убийца явно не знал его повадок и не имел представления про одержимость Макса складывать вещи аккуратной стопкой. Или просто не успел обставить все как следует.
– Никому не пиши и не рассказывай о случившемся, – вспомнил я. – Молчи. Без меня никому ни слова.
Нагнувшись над искаженным от ужаса лицом женщины, я заглянул ей в глаза, еле удержавшись от того, чтобы призвать магию. Нет уж, пусть профессионалы сами снимают последние запечатленные ею образы – не хватало еще что-то повредить. Только бы время не кончилось…
– Похоже, она сильно испугалась, может, даже кричала, – услышал я Макса, о котором уже начал забывать. – Значит, была в сознании, когда…
– Да, – грубо перебил его я, – а теперь вали отсюда. Скоро здесь будет жарко.
– Не много ли ты на себя берешь? – Макс уставился на меня, как на врага. Бледный, растрепанный, в глазах пламя…
Не хватало еще выброса магии от нестабильного эмоционального состояния.
Я выпрямился и посмотрел на него:
– Прошу прощения за проявленную бестактность.
Я очень старался, чтобы в интонации не чувствовалась издевка.
Макс сжал кулаки: он все понял. Еще несколько секунд мы разглядывали друг друга, и я уже готов был воспользоваться правом вторжения в его голову, посчитав ситуацию одним из крайних случаев, но принц отвернулся.
– Принято, – сказал он холодно – Как только закончишь здесь, найди меня. Отцу пока лучше не знать…
– Поздно.
– Что?! – Он резко обернулся. – Он знает?
– Да.
Я чуть склонил голову набок, глядя на Макса и пытаясь предугадать его дальнейшие действия. Он передернул плечами и уставился на труп любовницы.
– Значит, отец в курсе.
– Невозможно скрывать ТАКОЙ промах, – проговорил я примирительно. – Слишком многое поставлено на карту.
Меня обожгло яростью, исходящей от его высочества.
– Понимаю, – просипел он.
– Надеюсь.
Макс быстро вышел, прихватив плащ. Закрыв глаза, я чуть отпустил сознание, слушая, что происходит за дверью.
Принц наткнулся на Тина. Рыжего, тощего, с вечно перепуганным взглядом. За глаза Макс называл его потомственным попрошайкой.
– Ваше высочество. – Тин поклонился и напомнил: – Плащ.
Едва не рыча от бешенства, Макс нацепил на себя черную тряпку, не забыв прикрыть голову капюшоном, и, дождавшись ментального заклятия отвода глаз, пошел за моим помощником к лестнице.
Я открыл глаза и посмотрел в щель между дешевыми занавесками на окне. Там, на улице, занимался рассвет, но ничего хорошего он не предвещал.
Марианна Айгари
Спустя час, проводив Яна и отсидев положенное этикетом минимальное время за столом, я ушла с «праздничного» обеда, сославшись на недомогание.
Мама проводила меня сочувствующим взглядом, отец смотрел зло и с упреком. Мэделин не скрывала ехидной усмешки: еще бы, она ведь с отцом спорила – и делала ставку против меня! Мне горничная рассказала… Досталась же сестра-двойняшка!
Только ба поджимала тонкие губы и словно бы говорила взглядом: «Давай прикончим негодяя, я помогу избавиться от тела…»
«Дадим ему шанс», – подумала я, отворачиваясь.
Лишь поднявшись к себе и с силой захлопнув дверь, я чуть успокоилась. Но ненадолго. Стоило подойти к столу, как увидела календарь – тот самый, где отмечала дни до официального объявления даты. Сегодня там стоял восклицательный знак.
– А надо было рисовать очередной крестик, – пробормотала, присаживаясь рядом.
Барабаня пальцами по столу, я задумчиво кусала губу, не понимая, где просчиталась.
Ян сделал мне предложение чуть больше года назад, сказав, что не представляет себя с другой женщиной. Такой милый, красноречивый, с огромными синими глазами и твердой верой в светлое будущее.
Конечно, я согласилась. Почему бы нет? Он красивый, из хорошей семьи, с прекрасным образованием и амбициями… Последнее-то нас и сгубило!
– Правая рука, – прошипела я, сминая лист бумаги из календаря. – Да что там за Геррард такой?! Отец его имя вслух произносить боится, а Ян, наоборот, как бабочка летит на огонь: мечтает стать помощником этого менталиста.
Ух, прибила бы!!
Не знаю, сколько просидела так, погружаясь в тоску и уныние все глубже, но от нелегких раздумий оторвала сестра. Мэделин влетела в комнату, громко оповещая в свойственной ей манере:
– Тук-тук! Можно?
– Нет, – из чистого упрямства ответила я.
– Как неловко получилось, но не уходить же теперь. – Мэди улыбнулась, села напротив. – Грустишь?
– Сгораю от счастья.
– Ой, Мари, что за глупости, – она цокнула языком, – сколько можно переживать из-за младшего сынка Корстов? Что в нем такого? Бледный как моль, помешанный на работе…
– Высокий, сильный, умный, – поправила ее я. – А бледность – признак аристократии, это не недостаток.
– Скажи это нашему отцу, – Мэделин рассмеялась. – Он смуглее портовых грузчиков! А ведь мы – Айгари – дальние родственники королевской семьи. Ладно, не смотри на меня так! Я ведь не об этом пришла поговорить. Знаешь, что скрыл от нас твой прекрасный недалекий, ой, тьфу, синеокий женишок?
Я поморщилась от очередной шпильки в адрес Яна, отвернулась.
– Он не рассказал о самом важном! – не унималась сестра. – Буджерсы все-таки объявили отбор невест, как и предсказывал папа! Пока негласный, но всем очевидно: дело за малым. Принца будут женить, и сейчас начался поиск самой выдающейся самки!
– Мэди! – Я поднялась и отошла к окну. – Какие самки? Ты слишком грубая.
– Зато в тебе вежливости на нас двоих хватит. – Она пожала плечами. – Но факт остается фактом: Максимилиана женят на самой-самой. Не знаю только, как они будут рассматривать кандидаток. Может, он даже переспит со всеми, чтоб наверняка понять…
– Мэди!
– Не будь ханжой, Марианна. – Сестра тоже поднялась и подошла ко мне.
Только тогда я поняла, что она больше не смеется. В ее глазах горел огонек ярости.
– Что еще? – я нахмурилась. – Договаривай.
– Я как раз пытаюсь тебе сказать! Это так забавно! – Мэделин едва не шипела от злости, забавно ей точно не было. – На имя отца пришло два приглашения. Нас зовут посетить королевский замок! И не просто посетить, а задержаться в гостях на месяц!
– Что?! Но ведь… я официально обручена.
– Кого это волнует, Мари, когда Максимилиан озадачен выбором?
Сестра нарисовала указательным пальцем круг на подоконнике, и еще один… выводя их один за другим… В воздух взметнулся малюсенький воздушный смерч. Она раздраженно взмахнула рукой, и он исчез.
– Мы ведь можем написать вежливый отказ, – попыталась мыслить разумно я.
– Папа сказал, что об этом не может быть и речи. – Мэди посмотрела на меня. – Он уже ответил согласием.
Я покачала головой.
Мэделин усмехнулась:
– Если бы Янчик озвучил сегодня дату свадьбы, папа мог бы пойти нам навстречу. Но твой недоумок-жених разозлил его, и говорить теперь бесполезно! Даже мама не в силах помочь, Мари. Она сказала, что попробует повлиять на его решение чуть позже, однако поехать все равно придется. Погостим немного, попробуем быть милыми, но не слишком. У меня точно получится.
– Бред. – Я нервно засмеялась. – Это шутка?
– Шутка? Хорошо бы. Его величество не изволит юморить, Мари. – Сестра повернулась и пошла прочь, бросив перед выходом: – Сказано, что для дорогих гостей приготовили развлекательную программу, так что не забудь упаковать вещи на все случаи жизни. От вечерних нарядов до брючных костюмов. Мало ли какие у них развлечения с таким-то чувством юмора. И побыстрее – завтра с утра нас ждут там.
– Завтра?..
Дверь за Мэделин закрылась, я растерянно повернулась лицом к окну. Там, в саду, несколько часов назад я гуляла с Яном, пообещав ему еще немного подождать. И вот он уехал, так и не назначив даты.
Папу это очень разозлило, а ведь он тоже огненный… Его ярость может превзойти все мыслимые пределы. Теперь нам с Мэди придется ехать в замок, словно живому товару. Я не строила иллюзий – если принц выберет одну из нас, спрашивать о согласии никто не станет. Тут меня словно холодной водой от ужаса окатило: что, если именно я приглянусь Максимилиану?! Он же жуткий сноб и старше меня почти в два раза!
Подушечки пальцев закололо от скопившейся внутри силы. Подув на них, я встряхнула руками и отправилась в кабинет к отцу.
Рано паниковать – ничего еще не решено!
– Всё уже решено! – Папа даже глаз на меня не поднял, продолжая что-то писать, погруженный с головой в свои бумажки.
– Но я обручена!
– Серьезно?!
Ой, теперь он посмотрел на меня. Пламя, пляшущее в его глазах, напомнило, в кого я такая несдержанная в минуты гнева.
– Насколько понимаю, сейчас мне будет спета старая песня на новый лад?! Ян Корст обязательно возьмет тебя в жены?! Как же! Только вот не сегодня! И не завтра, Марианна! А знаешь почему?
– Потому что он строит карьеру и хочет для нас лучшей жизни…
– Потому что завтра вы с сестрой едете в замок Буджерсов! – Отец так стукнул кулаком по столу, что все бумаги подскочили вверх. – И чтоб я больше не слышал имени Корста в этом доме! Никогда!!!
– Как можно не слышать его имени, если мы собираемся пожениться?!
– Я официально расторг вашу помолвку!
– Что?! – Меня даже затрясло от негодования. – Ты не мог!
– Мог! И сделал! Написал Корсту и – заодно – в еженедельник! Завтра выйдет объявление в «Кронсбургских ведомостях», так что ни о чем не волнуйся, дочь, ты снова свободна и открыта для отношений с принцем!
– Так нельзя! Не поговорив с нами…
– Хватит! – Отец поднялся из-за стола. – У любого терпения есть предел, Марианна! Ты сделала меня посмешищем! Только ленивый не обсуждает дочь Ивара Айгари и ее мнимую помолвку! Приглашение от его величества – манна небесная! Вы с Мэделин обязаны блистать при дворе и вернуться… с хорошими новостями!
– Вот как?! – Я стремительно подошла к столу, оказавшись с противоположной от отца стороны. – Не поеду!
– Поедешь. Немедленно!
– Значит, не оставляешь мне выбора? – Я засмеялась, чувствуя себя бессильной и оттого способной совершить любую глупость. – А если принц выберет другую? Отравить ее? Травить всех, пока его взгляд не остановится на мне или Мэди?! Или для хороших новостей достаточно будет стать его одноразовой любовницей, каких, по слухам, полно при дворе? Что нужно сделать, чтобы новости стали достаточно хороши и ты позволил вернуться домой, отец?!
– Не смей! – Его затрясло, бумаги на столе вспыхнули живым пламенем, которое с жадностью бросилось и на нас.
И если я опомнилась, стараясь погасить огонь заклинанием, то отец… он был в бешенстве и даже не пытался себя контролировать.
– Да я тебя… – Он шел ко мне, объятый пламенем. Одежда горела, не трогая тело, вместо волос теперь красовался самый настоящий факел.
– Папа, – пропищала я, отступая, – ус-спокойся…
Дверь в комнату распахнулась.
– О боже! – услышала я маму. – Сюда, скорее!
– Вода! – громко позвала свою стихию наша с сестрой гувернантка, съерра Дарлин О’Нил.
И кабинет накрыло волной. Окатило нас с головой, превратив кабинет отца в нечто страшное, с плавающими всюду вещами, а его самого в голодранца с лицом потомственного убийцы.
– Мари-и-и, – простонал он, осоловело моргая. Повернувшись к своему столу и являя всем собравшимся в кабинете домочадцам полуголый зад, отец схватился за голову: – Что это?!
– Спокойно, родной! – Мама потянула меня за шиворот, выталкивая прочь из комнаты. – Сейчас наведем здесь порядок… обязательно. Наверное…
– Документы! – Отец перебирал мокрые огрызки сгоревших бумажек. – Кира, спрячь ее от меня! Увези сейчас же. Сколько работы дракону под хвост! Кир-ра!!
Я выбежала из кабинета, чуть не столкнувшись лбами с сестрой.
– Уладила все? – усмехнулась она. – Так его довести!!! Просто невероятно…
– Он расторг мою помолвку, – ответила я, покосившись на дверь в комнату, где теперь толпилась прислуга, а внутри рычал отец. – Я забылась.
– Забылась? Знаешь что? – Мэди стряхнула с моего плеча кусочек обгоревшей бумаги. – Говорят, принц Максимилиан – та еще сволочь. Женщин ни во что не ставит, с мнением их не считается и вообще воспринимает нас как предметы мебели. Так вот, это я к чему: тебя не заметить невозможно, Мари. Ты красива и… умеешь привлечь внимание. Мимо он точно не пройдет. Но есть и положительный момент: убить свою жену по-тихому принц не сможет – все-таки лицо публичное. Со всех сторон для тебя в таком союзе одни плюсы. Может, оно того стоит?
– Иди ты… сама знаешь куда!
– Только после того, как ты дорогу проложишь. Не люблю нехоженые места.
Она усмехнулась и ушла в сторону гостиной, а я побежала наверх, в свою комнату. Нужно было срочно собирать вещи – все, что успею. Чувствовала моя самая мягкая часть тела: папа теперь долго будет отходить, и лучше нам не встречаться какое-то время.
Позвав на ходу Ниру – свою горничную, – я вошла к себе и замерла, пытаясь сообразить, с чего начать.
– Что мне делать? – в унисон моим мыслям спросила девушка.
– Уложи мои вещи: несколько вечерних нарядов, костюм для верховой езды, карнавальный, дорожный и повседневное… Туфли тоже! Минимум четыре пары: лодочки, классику, шпильки и те, вульгарные, помнишь?
– От которых эр Айгари велел избавиться? – Нира чуть улыбнулась.
– Да, они. И побыстрей, пожалуйста. У меня совсем мало времени.
Девушка кивнула и бросилась к гардеробной, а я подошла к столу-бюро, вынимая лист бумаги и перьевую ручку.
Спустя пару минут письмо, адресованное Яну, было закончено. Подув на него, я произнесла заклинание для моментальной сушки чернил и сложила бумагу вчетверо.
– Нира, – позвала я горничную, – вели отправить это эру Корсту. Сразу после нашего с Мэди отъезда.
– Хорошо. – На ее лице отразилось сочувствие. Забрав письмо, девушка спрятала его в кармане платья и снова принялась паковать мои вещи, приговаривая между делом: – Полусапожки тоже пригодятся. И кашемировый костюм. А что со шляпками?..
Ответить я не успела.
Дверь открылась, и в комнату вошла мама. Окинув взглядом комнату, она остановилась на мне и постановила:
– Пора.
– Мы еще не…
– Марианна, отец спалил контракт, который готовил для эра Свирта. И черновики к нему тоже. Остались какие-то первые наработки, но, насколько я поняла, ситуация не очень хорошая.
Я почувствовала, как кровь отлила от лица. Надо же было ворваться к отцу в кабинет и так его довести! Он про этот контракт несколько месяцев говорил…
– Нира, закрывай чемоданы, – велела я, – хватит и этого!
– Но…
– Хватит!
Горничная бросилась закрывать замки, а я судорожно соображать: что еще забыла? Ничего не шло в голову: жгучая обида застилала глаза слезами, даже руки слегка дрожали от смятения и неверия в происходящее.
– Идем, Мари. – Мама подошла и обняла меня за плечи. – Не волнуйся, все уляжется. Папа несколько дней будет злиться, но потом перегорит, ты же знаешь.
– Знаю.
– Тогда улыбнись, милая. Что плохого в поездке к Буджерсам? Многие девушки жизнь положили бы за возможность оказаться во дворце и увидеть принца, а ты будто на виселицу собралась.
– Мама, я обручена. – Посмотрев на нее, покачала головой: – Папа не имел права разрывать нашу с Яном договоренность. Только не так. А Буджерсам нужна спокойная девушка, которая почтет за честь рожать наследников и улыбаться любовницам принца. Это унизительно.
Мама обняла меня, поцеловала в щеку и тут же осторожно стерла след от помады.
– Послушай, – сказал она, – если Ян действительно… заинтересован в браке с тобой, то, получив отказ от твоего отца, он получит необходимую встряску. И потом, сейчас я скажу тебе сплетню, которую мне рассказала эра Тинт, а ей… Неважно кто, но доверять ей можно на восемьдесят девять процентов. Так вот! – Мама махнула рукой, образуя вокруг нас полог тишины, и прошептала заговорщицки: – Говорят, весь этот «отбор» невест – только дань обычаям, чтобы флоиришианцы не начали возмущаться. На самом деле принц уже выбрал даму сердца, и она будет среди вас.
– Быть не может! – Я округлила глаза.
Мама загадочно улыбнулась:
– Говорю тебе, там все продумано. Конечно, некоторые девушки, из тех, что приедут в замок, попытаются стать избранницей Максимилиана, но все будет зря.
– Это же замечательно!
– Вот именно. – Мама чуть сжала мои плечи. – Поэтому поезжай и будь там собой. Улыбайся, развейся. Ян, увидев тебя среди остальных невест, умрет от ревности и тут же назначит дату свадьбы, а папа к тому времени отойдет.
– Я тебя люблю! – Теперь уже я бросилась обнимать маму. – Ты – просто чудо!
– Знаю. А теперь поезжайте!
– Стыдно, – выразила мои мысли одним словом Мэделин, глядя в потолок нанятого экипажа. – Приедем во дворец среди ночи… в этом.
Я устало вздохнула. Желания оправдываться не было, просто поддерживать беседу – тоже.
– Почему мы не могли воспользоваться магобилем? – не унималась сестра. – Отец так волнуется о своем честном имени и совсем не понимает, сколько сплетен будет, когда мы явимся к Буджерсам вот так! Будто родители только и ждали момента, чтобы избавиться от единственных дочерей!
– Мы не можем запретить людям думать, – ответила ей сидящая напротив съерра О’Нил, – так зачем тогда волноваться? И потом, мне кажется, вы упускаете еще один важный момент.
– Какой?
– Не думаю, что мы единственные приедем ночью.
Мэди нахмурилась, а я, чуть поразмыслив, улыбнулась:
– Еще бы! Это ведь шанс первыми привлечь внимание принца.
– Вот именно, – съерра кивнула, перенесла магический светляк ближе и, осторожно расправив нитку, продолжила вывязывать замысловатый узор.
– Еще хуже! – Мэди закатила глаза. – Теперь они решат, что мы просто горим от нетерпения показать себя! Это так унизительно.
– Хватит стонать, – я повернулась к сестре, – можно подумать, нас сослали на каторгу, а не во дворец. Разве не все равно, что они подумают? Вот Ян…
– Ах, ну конечно! Корст будет волноваться, куда же девалась его ручная невеста?
– Что значит ручная?
– Как обезьянка в цирке. Одомашненная, приученная к рукам! Все тебе нужно объяснять по пять раз…
– Достала! – Я толкнула сестру в бок. – Сейчас узнаешь, кто здесь обезьянка!
– Сама напросилась. – Мэделин быстро оправилась от тычка и кинулась на меня, чтобы моментально замереть в самой неудобной позе.
Я, к слову, тоже потеряла возможность двигаться.
Теперь мы обе косились на продолжающую вязать съерру О’Нил и ждали ее приговора.
– Десять минут, – постановила она. – Этого времени как раз хватит, чтобы вы успели обдумать свое неподобающее поведение. А пока я расскажу вам одну замечательную историю о своей кузине Эллис…
Я хотела рвать и метать, но – увы – магические силки нашей гувернантки держали крепко, и поделать с этим можно было только одно: смириться. Через два дня, когда мы с Мэделин официально отметим свое совершеннолетие, Дарлин О’Нил потеряет возможность «успокаивать» нас таким вот варварским способом. А пока мы все еще значились детьми, и соглашение, заключенное между ней и родителями, продолжало действовать.
Прислушавшись к монотонной речи, я едва не застонала от скуки.
– Воспитание, самообладание и достоинство – важнейшие факторы, отличающие человека разумного от сволочи. Моя кузина Эллис забыла об этом и поплатилась честью семьи… – продолжала говорить съерра О’Нил, сворачивая вязание и убирая в корзину. – Эта поучительная история в который раз заставит вас задуматься над тем, как следует поступать. Так ведь?
Она внимательно посмотрела на нас с сестрой и легко взмахнула рукой, произнося замысловатое заклинание.
– У-уф, – Мэделин зло сверкнула глазами, но больше ничего не сказала.
– Шея затекла, – пожаловалась я, растирая кожу и недовольно поглядывая на съерру Дарлин.
– Так разомни ее, деточка, – улыбнулась наша добрая гувернантка. – Показать тебе, как делать гимнастику в таких случаях?
– Спасибо, не надо.
Больше за всю дорогу мы не произнесли ни слова. Мэди пыталась спать, но безуспешно: съерра О’Нил успела провалиться в бессознательное состояние раньше и теперь храпела так громко, что даже думать становилось тяжело. Потому я просто смотрела в окно, пока мы не достигли портального перекрестья. Дальше в глазах зарябило, и я отгородилась от места прыжка шторкой.
Остановившись у указателя, водитель экипажа вышел, чтобы оплатить телепорт в столицу, а вернувшись и дождавшись звона колокольчика, поехал вперед, громко предупреждая:
– Внимание, прыгаем!
Мы с Мэделин одновременно переглянулись и с гаденькими усмешками схватились руками за сиденье.
Экипаж понесло вперед, тряхнуло, дернуло в сторону.
Дарлин О’Нил в какой-то момент распахнула глаза и выкрикнула нечто неразборчивое на родном языке, едва успев удержаться за ручку двери.
– Переход, – поняла она. Посмотрев на нас, прищурилась и добавила: – Хорошо, что ваша старая съерра не злопамятна…
И сразу расхотелось улыбаться.