Дракон цвета крови - читать онлайн

Начинайте день с зарядки.

Вообще в фитнес-центрах четко делят народ на две группы. Те, кто пришел работать, – и те, кто пришел искать себе приключений на тыльное место.

Кстати, иногда это одни и те же люди, только в разное время.

К примеру, фитоняшка Мила, которая ходила к нам в центр. Утром приходит – волосы в хвостик, купальник такой скромненький, лосины дешевенькие – и давай потеть на тренажерах. Да так, что потом хоть полы вытирай – пот ручьями льет. Спокойная, серьезная – человек над собой работает!

Вечером встретишь – не узнаешь! Макияж, маникюр, костюмчик из супермодных, спортивная обувь, которая стоит подороже директорской БМВ – девушка вышла на охоту.

А вот так!

Папа у нее богатый, с деньгами проблем нет, а приключений хочется. Она качков и ловила себе в клубе. А в остальном нормальная девушка. В рамках состояния и воспитания.

А в основном кто-то ходит работать над собой, а кто-то искать себе развлечения. Вот первых я люблю и уважаю, а вторые мне никогда не нравились. Работать я и с ними буду, я профессионал, но сил и энергии на таких тратится больше, а отдача меньше. Несправедливо.

Звук колокола заставил меня подпрыгнуть.

– Ой, ля…

Вот что я ненавижу – это мега-будильники. Есть повод. У родителей в детстве был советский будильник. Знаете, такой здоровущий и отвратительно трещащий. Вот с тех пор я такие побудки и не выношу.

Я люблю будильники негромкие, спокойные, уютные. Здесь этого не дождешься… или я найду себе приличный будильник, или буду подлетать с кровати на полметра. Мне так не нравится. Просыпаешься – трясешься, руки дрожат, сердце бьется что есть сил…

Белье, будильник… что еще окажется в списке до выходного? За эти шесть дней?

Все остальные, кажется, воспринимали будильник вполне нормально. Зашевелились, за дверью, которая ведет в ванную, послышался шум.

Какой-то он подозрительно… шумный? И возле моей двери?

Подкралась на цыпочках, прислушалась.

– …Роет дверь…

– И тут ее…

И мерзкое хихиканье.

Угу, ну, такое мы тоже просекаем. Наверное, это рассчитано на Каэ, которая или приходила раньше всех, или позже всех… и что вы решили установить перед дверью несчастной девчонки?

Ладно же.

Я потом разберусь и обезврежу ловушку. А вы…

А вот тут беда. Ничего я им сделать не смогу. Просто потому, что не могла бы Каэ. А я, не зная всех тонкостей, пока не рискну сильно выделяться. Мало ли кто пишет и докладывает. Мало ли – куда и кому.

Поэтому даже ловушка…

Хм-м-м?

Я коварно улыбнулась и отправилась на завтрак.

Столовая.

Отдельный корпус. Большое здание, в котором помещаются кухня, собственно столовая и банкетный зал. Иногда в академии устраиваются торжества, вот чтобы далеко тарелки не носить…

И все?

Память услужливо подкинула картину большого зала.

Раздаточная – эти места одинаковы во всех мирах.

Стол… столы тут разные. Это радует.

Есть одиночные, есть на четыре человека, на шесть, на двадцать – выбирай не хочу. Кто-то сомневается, что именно выбрала Каэ? Правильно. Самый дальний и крохотный столик, рядом с мойкой посуды… там ее не дергали. Девчушка быстро давилась убогой пищей и тут же убегала. Еще бы…

Скотина ее папаша. Девочка постоянно жила в изоляции, а тут – тарарах! И она не остается одна даже в душевой. В комнате – другое дело, в комнату даже местные гиены не лезут. Не сильно нарываются. Пока. Но даже уборная – и та может стать полем боя… расслабиться не удается, нервы вибрируют – удивительно, что она раньше с башни не кинулась!

Могла бы.

При таком режиме жизни – запросто! Еще и этот подонок Лиез… фу-у-у! Выдыхай, Зоечка, потом вдыхай и снова выдыхай. Зря ты, что ли, дыхательную гимнастику и йогу осваивала? Именно на такой случай. Чтобы никого не убить…

Вахтерша проводила меня злым взглядом. Я поставила себе галочку: помириться. Но это потом. И направилась на поле для зарядки.

И кто сомневался, что здесь все будет именно так, как вечером в нашем центре? Я вот не сомневалась.

Стояла, ждала, наблюдала.

Поле для девушек, поле для парней, у нас инструктором женщина, у парней мужчина. Впрочем, женщина выглядит так, словно последние лет двадцать проработала шпалоукладчицей. Такая кубическая фигура…

– А, Кордова? Отлично. Приступай к разминке, если пришла.

– Да, раэша, – пробормотала я.

Разминке… я бы тебе показала мастер-класс! Но придется… с чего там начиналось?

Пришлось неловко вращать в разные стороны головой, потом я попробовала потянуть руки, наклониться…

Раэша Пизано смотрела на меня с плохо скрытым отвращением. Я боролась с желанием как следует размять это тело!

А еще показать кое-что из своих наработок.

Я бы тебе колесом прошлась – в родном теле! А «солнышко» не хочешь? Да я на руках могла ходить без особых проблем, от одной стены до другой! И равновесие удерживала без особых трудностей!

А тут!

Это не тело, это издевательство! Не-не, я не против, пусть остается! Это лучше, чем вообще ничего или, как сейчас модно, другой пол. Баба попадает в мужика, мужик в бабу… брр! Снос крыши и размыв фундамента при таком гарантирован! Мне бы точно пришлось в дурдом ехать.

Постепенно подтягивались остальные девушки. Я отмечала тех, кого знала.

Мариса Лиез – эта в другой группе, потому как третий курс. При свете дня она выглядит еще более шикарно, чем ночью. Красотка как есть. Точеные черты лица, бархатная кожа, громадные карие глаза, фигурка такая, что модные журналы за нее передрались бы. И в довершение всего – грива натуральных блондинистых кудрей. Матиас, кстати, если отвлечься от подлючести его натуры, тоже симпатичный. Высокий блондин с карими оленьими глазами. Мордашка красивая, фигура спортивная – мечта всех первокурсниц. Недостаток один – сволочь. Но это, право же, такие мелочи…

Олинда Оливе́ра – миниатюрная брюнетка с выдающимися формами. Такими выдающимися, что и спереди, и сзади можно тарелку поставить – суп не прольется.

Фатима Ломбардо – ее противоположность. Высокая и худая блондинистая жердь. Тем не менее именно потому девушки и сдружились. Гадючность у них была общая. Именно их я и слышала сегодня в душевой, с-соседушки!

Севилла Коцци – третья соседка. Тоже брюнетка, но усредненная, без особых внешних признаков. Разве что родинка на шее. А так – обыкновенная. И выражение лица можно, наверное, отнести в приметы. Ощущение, что у нее под носом какашка присохла, и она брезгливо принюхивается.

Нарсия Карсез – рыженькая дрянь с жидкими волосенками и веснушками.

Элина Бочене – равнодушная богачка, которая точно знает, что для нее парень всегда найдется. Лучшее украшение девушки ведь что? Правильно, хорошее приданое.

Кайа Ибанес – тоже однокурсница. Холеная и надменная, одни серьги у нее в ушах стоят столько, что можно половину курса купить. Красные бриллианты…

Алефи Мартино, Флоренсия Леви, Ярина Лонго, Майя Коста, Майя Пера́льта…

Имена всплывали в памяти, каждый раз отдаваясь страхом. Да что, Каэ тут только ленивый не травил, что ли?

Память послушно подсказывала, что да.

На этом курсе двенадцать эсс и шестнадцать эсов. Казалось бы – чего ты выделываешься? Всем хватит, и еще тебе останется. Но не все так просто.

Память Каэ подсказывала, что эсы стараются не обращать внимания на ровесниц, приглядывают себе супругу помладше. Да и извечный бабский инстинкт, гласящий (голосящий? вопиющий?) страшное: а вдруг мне и не хватит? И что – все при мужике, а я одна как дура?

Вот и травили несчастную Каэтану. А что? На ее фоне и умной показаться легко, и красивой. Дождалась, сказала о девчонке гадость, та покраснела, разревелась, убежала… а ты-то на ее фоне такая вся элегантная, плечиками пожимаешь и сережки в ушках поправляешь…

Я скрипнула зубами, выполняя очередной элемент и слыша приятный хруст суставов. Каэ, коза драная! Ты бы хоть студень какой лопала! Желе! Да что там! Обычный бульон из куриных лапок чудеса творит! И с суставами, и с кожей – если его правильно приготовить, там коллагена столько, что на сорок банок импортного крема хватит и еще на десять останется!

И никакого хруста!

Тьфу, балбеска!

Я присела и с трудом поднялась. Коленки дрожали после десяти приседаний так, что впору к ним миксер привязывать и омлет сбивать! Епт-компот, как любит говаривать один из клиентов нашего центра! Мне это решительно не нравится.

– Эсса Каэтана! Еще десять отжиманий!

Вот тут я и пожалела, что нет у меня бюста шестого размера. Лег на него – и лежи себе дальше. И дышать можешь. Назовем сие отжиманием.

Ладно-ладно, попробуем. И прошу заметить, что все это я проделываю в ПЛАТЬЕ!!! Длинном!

Глухом!

Пот ручьем льет – тут прачечная есть или мне все на руках стирать? Нет, память Каэтаны подсказала, что так извращаться не приходится. Хоть и жуткие у нее платья, но их десять штук, можно каждый день менять, даже по два раза.

И прачечная есть. Хозяйственные службы тут работают. Раз в три дня приноси вещи – постирают, заштопают. Все совершенно бесплатно. И постельное белье тут меняют раз в неделю. Уборку – и ту делают! Бардак в комнате разбирать не будут, но полы помоют, постель поменяют, а раз в месяц и окна вымоют.

Так жить можно…

– Эсса Каэтана! Еще десять отжиманий!

Мне кажется или преподавательница издевается над бедолажной тушкой девчонки? Погоди ж ты у меня! Я тебе устрою степ-аэробику! С утяжелением!

Руки подогнулись – и я ткнулась носом в землю. Тьфу!

Сейчас я намного лучше понимаю своих девочек. Тех, кто ходил ко мне заниматься. Тех, кто первые занятия выглядел загнанной лошадью. Казалось, ничто не заставит меня оторвать руки от земли.

Сердце колотится в горле, ноги чугунные, голова весит целую тонну, мерзкий пот течет по лицу, заливая глаза, подташнивает…

Щас сдохну-у-у-у-у…

Нет?

Даже этого мне не дадут.

Казалось, ничто не заставит меня шевельнуться, кроме…

Над головой захлопали крылья. И я невольно дернулась.

Чтобы произвести такой шум, птичек должна быть целая эскадрилья. А у них недержание. Обгадят от ушей до пяток, не отмоюсь… куда драпать?

Где прятаться?

Нигде…

Потому что в небесах парили ОНИ.

Невероятные.

Величественные!

Громадные!!!

Как описать дракона одним словом?

Восторг.

Они наплывали откуда-то сбоку, клином, разворачивались в треугольники, собирались в строй, снова перестраивались… их было так много, самых разных. Сначала я не понимала, потом начала выделять основные цвета.

Четыре основных цвета.

Белый, черный, синий, красный.

Дополнительные, их намного меньше, зеленый и желтый.

Мощные крылья распахнуты, но все равно непонятно, как они держат в воздухе громадные тела. И не ящерица это вовсе, и не змея. Драконы совсем иные, хотя в чем это заключается – я не отвечу.

Соразмерность, изящество, мощь, и все это в тесной клетке из плоти и крови.

И – огонь!

Даже сейчас я вижу… чувствую? Я понимаю, что в любой момент нас может снести шквалом пламени, но восхищаюсь. Что-то случилось такое с моим зрением, что я отчетливо вижу каждую деталь, каждое их движение, каждую чешуйку на морде летящего впереди черного дракона.

Здоровущего такого…

Ничего он не змея.

Он разумен, и еще поумнее многих будет. У него огромные глаза. Серьезные и ясные, спокойные и доброжелательные. Прозрачные, словно старый янтарь. И морда… лицо тоже спокойное. Он выполняет свою работу, он выводит молодняк на вылет. Он учит и приглядывает.

Он… он такой настоящий!

У меня просто слов нет…

– Эсса, вы так и будете лежать?

Раэша… как там ее?

Чинзана?

– Да, буду, – отозвалась я. – А что?

– Вы что – драконов никогда не видели?

Никогда. И теперь ни о чем не жалею. Если и было в моей голове что-то такое… сожаление, горечь, боль, невозможность вернуться… все выдуло, словно взмахом мощных крыльев. И ничего они не прозрачные. И площадь у них очень серьезная, и размах… больше всего это похоже на крылья летучей мыши. Только чувствуется, что они намного прочнее.

– Какие они… невероятные!

Кажется, раэша что-то прочитала на моем лице, потому что смягчилась.

– Ладно. Еще три минуты лежите, потом опять комплекс отжиманий. Понятно?

Я хрюкнула что-то согласное. А что я еще могу сказать? Да что угодно, лишь бы не отрывать взгляда от величественного видения, которое сейчас проплывает надо мной к морю. Там они будут тренироваться.

А я?!

Я тоже так хочу!

Возьмите меня, пожалуйста!!!

Увы, драконы меня не слышали. Они медленно летели по направлению к морю. А раэша оказалась полностью права. Ровно через три минуты скрылся последний дракон, и небо очистилось. А я как раз и дыхание немного выровняла, так что без напоминаний перевернулась в «упор лежа».

Отжимания?

Да подавитесь! После драконов все это кажется таким незначительным! Таким… крохотным!

Хочу туда! К ним!

Туда, где ветер!

Даннара, спасибо тебе! Самое искреннее спасибо!

На вахте сидела уже другая тетка.

«Раэша Линда Ония», – шепнула память. Она же и подсказала, что эта раэша относилась к девчонкам плохо. Ко всем.

Каэтана тут на общем фоне не выделялась. Бесит раэшу просто! Что бесит? А все!

Почему она старая, толстая и раэша – а тут перед ней бегают молодые симпатичные эссы! Хотя… старая? Я пригляделась. Ну и вовсе нет! Лет сорок тетке, просто не надо булочки пирожками закусывать! Тогда и попа на одном стуле помещаться начнет!

Я прошла в свою комнату. Потом осмотрела дверь душевой.

Хм-м… плохо. С моей стороны имеется вульгарная задвижка. Шпенек, пластинка, гнездо… такую легко не испортишь! А КАК ее можно испортить?

Никак.

С другой стороны, привинчена эта задвижка обычными винтами. Вульгарными даже.

А что у меня тут полезного?

Эх, где мой мультитул? Любимый, из качественной стали… знаете, сколько там насадок было для отвертки? Двенадцать!

Я бы им вмиг что хочешь отвинтила! А тут возилась с маникюрными ножницами, как дура! Минут пять грохнула!

И решительно отправилась вниз.

– Раэша, простите, что я вас беспокою…

Недовольный взгляд. Как на описавшуюся кошку. Ну так и будем ее косплеить! Мяу-у-у-у-у!

– Раэша, простите… я не хотела, оно само…

Минут через пять лепета и трепета раэша уяснила суть дела. Вздохнула, вытащила из стола что-то такое… жутковатое и отверткообразное. Как в пятнадцатом веке, ей-ей. Хоть ты Бертольда Шварца ищи по закоулкам![3]

– Пойдемте, эсса.

Видимо, решила, что проще самой сходить, чем объяснять дурочке, что надо сделать и как. А мне того и надо.

При виде задвижки, которая держалась на огрызках болта и честном слове, раэша сдвинула брови – и быстро взялась за дело. А именно, кивнула мне отойти и распахнула дверь. Так-то ее привинтить можно, но сложнее. Проще открыть дверь, устроиться поудобнее…

Последнее не получилось ни у кого.

Ни у трех девиц, которые сплетничали, подправляя перед зеркалом краски на мордочках.

Ни у раэши, которую без затей облило с ног до головы чернилами.

Епт-компот!

Первый класс школы для слабоумных! Эти красавицы над дверью банку чернил прицепили! Ы-ы-ы-ы-ы! Они бы еще веревку поперек порога натянули.

Фейспалм удалось задавить в зародыше. И истошно завизжать – чтобы раэша поняла, что попала.

А, нет. Попала не она. Попали девицы. Судя по воплям, которые выходят на расчетную мощность…

– …Себе позволяете?!..! Идиотские шуточки!!! Позор всему семейству!!!

Я тихонько отползла в сторонку и ухмылялась на кровати. Так, чтобы меня участники не видели. А зачем? Им хорошо, они делом заняты. Я вот тоже займусь. Переоденусь потихоньку за дверцей шкафа… потная? Ничего, мы по дедовскому методу! Водичкой из графина на полотенце плеснуть, протереться на скорую руку – и свалить. Воровать у Каэ просто нечего, тут любой вор от горя удавится. Комнату раэша и без меня закроет. А под раздачу попадать?

Не-не-не. Без меня, пожалуйста. Знаю я, что дальше будет. Сейчас раэша проорется. Потом девчонки огребут взысканий и будут долго отмывать душевую.

Потом все вспомнят обо мне… а меня тут и нет. И вообще – кушать хочется.

Интересно, что тут предлагают на завтрак?

Серое платье шло Каэтане ничуть не больше остальных. Серый – он ведь тоже разный. Есть благородный серебристый, есть глубокий графитовый, есть оттенок голубиного крыла. А есть шкурка больной поносом мыши. Судя по всему, мышей у портнихи было много. Страдающих.

Итак, столовая.

Что у нас на завтрак?

Епт-компот! Оф-ф-фсянка, сэр? Нет, перлоф-ф-фка, мэм!

Тьфу, гады!

Если кто понимает, перловку можно сварить так, что пальчики оближешь. С тушеночкой, с травами, с тыквой и медом, с овощами… да я такое изображу! Тарелку вылижете!

Но тут это самая обычная «шрапнель». Такое кушать – себя не уважать.

А выбора нет. Еще для возбуждения аппетита предлагается хлеб с маслом и сыром и кисель такого вида, словно его из слизняков варили. Вкусовые качества там тоже на уровне, хлеб жесткий, сыр попахивает козой, кисель можно одним глотком выпить…

Каэтана предпочитала скушать бутерброд – и запить водой. Потом, из-под крана.

Я такими глупостями страдать не собираюсь. Получила на поднос тарелки, отползла подальше в тень, за привычный столик, и там принялась усиленно жевать. Жевать, я сказала! И не думать, что каша явно пригорела! Привкус у нее такой… гадкий. И запах не слишком.

У нас сосед по даче курей вкуснее кормил! Он эту пшеночку на открытом огне, на печке, в котелке… Там такой запах шел! Народ за три улицы облизываться начинал!

Жую! Думаю о хорошем.

Заодно поглядываю по сторонам. Лишний раз убеждаюсь, что травить Каэ было просто незачем. Парней тут намного больше, чем девчонок. Интересный перегиб. Кажется, чего-то мой донор попросту не знает. В библиотеку!

Сегодня же, после занятий.

А что у нас сегодня?

На повестке дня землеописание. Потом математика. И под конец – домоводство. Ладно. Посмотрим, чему меня там научить попытаются. Особенно на математике.

Преподавателя землеописания звали Бонифацио Риос. Симпатичный мужчина примерно лет тридцати пяти вдохновенно рассказывал про Санторин. Я слушала с интересом.

Рассказывать мужчина действительно умел. Подбирал интересные факты, шутил, улыбался… ученицы смотрели влюбленными глазами. Мне кажется – или щуку бросили в реку?

Вполне возможно.

Сам раэн Риос никого не выделял, за время урока успев обратиться с вопросами к каждой девушке. Кроме Каэтаны.

Я мысленно поставила ему плюс.

Кстати – память Каэтаны подсказывала, что пару раз он ее таки спросил. Увидел, как стесняется девушка, и пожалел. Читай перевод: не хотел ждать, пока девчонка промямлит все, что у нее на языке. А то пока ответ через застенчивость пробьется, там урок закончится.

Но слушать действительно интересно. Особенно если отделять политинформацию.

Как я понимаю, у Равена есть шикарное преимущество. Драконы.

Так-то, теоретически, они не станут вмешиваться в конфликты людей. Но им и не нужно. Начинается война, все драконарии делают большие глаза – и улетают к себе домой. А на территорию агрессора дружно и весело ползут морские монстры.

А что такого? Им кушать хочется…

В результате война заканчивается естественным путем.

Именно поэтому Санторин пока не завоевал половину континента. И даже сопредельные ему страны постарался привязать не войной, а… м-да. Что я там думала про Османскую империю? Вот и оно…

Соседом Санторина является Ларана. Примерно так лет сто пятьдесят назад в Ларане осталась одна незамужняя принцесса. Папа отравился грибами, и мама-королева отравилась грибами, и два старших брата грибами отравились. А принцесса грибы есть не хотела. Аллергия, наверное.

Зато замуж она вышла удачно. Не за санторинского тора – это их верховный титул, вроде короля, – а за его младшего брата. И потом, за прошедшие сто пятьдесят лет – считай, шесть поколений, – были еще два «родственных брака». Получается, вроде и страна как бы есть, и она почти независима. А на самом деле будет Санторин воевать – Ларана в стороне не останется.

Что с принцессой случилось? У нее была аллергия на грибы. Поэтому, родив супругу шестерых детей, она отравилась кофе.

Лично для себя я выводы сделала. После занятий хотела подойти к раэну, попросить список дополнительной литературы, чтобы почитать про соседей и «заклятых друзей», но того уже атаковали девушки. Закружили, затрещали… если попробую подойти, они меня там точно сожрут. Поэтому пришлось дождаться, пока парни выйдут из кабинета, и выйти тоже.

Математика?

Пусть будет математика. Вот уж этому предмету я и сама кого хочешь поучить могу. Два раза. Алгебре и геометрии.

Кто-то мне сейчас скажет: ты ж спортсменка? Какая математика?

Но тут выбора не было. Будь я хоть чемпионкой мира, математику учить бы пришлось. У меня была школа совсем рядом с домом, очень удобно расположена, и классный руководитель – реально классный, другого слова не подберешь, и директор меня легко отпускал на сборы-тренировки. Но!

Математику в школе вела Виктория Львовна. И отчество ей шло, как никому другому. Уж вы мне поверьте!

Упади она в бассейн с крокодилами, несчастных зверушек уже ничего не спасло бы. Ровно через год они бы спокойно могли плыть в МГУ, сдавать вступительные по математике. Брать билет без подготовки и решать задачки с листа. Устно.

Вышка? Тервер?[4]

Да я потом в институте долго не могла понять, кто надо мной издевается и зачем. Преподаватель? А чего нам такие простые задачки дают? Мы такие классе в десятом уже решали без усилий.

У Виктории Львовны была лишь одна уважительная причина, по которой ты мог не сделать домашнюю работу. Это – смерть. И то… ты сначала все сдай, а потом ползи на кладбище.

Операция?

Восемь переломов?

И что? Ты на операционном столе должен лежать с учебником в зубах. Заодно отвлечешься, пока тебя по кусочкам собирать будут!

Не нравится? А тебя в этой школе никто и не держит. Два в четверти – два в году – и отчисление. Директор, который некогда сам учился у Виктории Львовны, защищал ее от любых родительских нападок. Да и было их немного…

Лютовала и зверствовала она, конечно, хуже Лернейской гидры, но, как ни странно, мы ее обожали. Списать математику? Никогда! Святотатство! Побить богохульника учебником алгебры! Прихлопнуть «Сканави» и зарыть в канаве[5].

Я так задумалась, что не заметила даже Матиаса. И едва не снесла бедолагу с ног.

– Ты! – прошипел несчастный.

По ноге я ему прошлась нехило так. Обувь у Каэтаны грубая, подошва толстая. Мне-то и ничего, а если по сафьяновому башмачку такой тапочкой пройтись, будет больно.

– Я. – С этим можно и не скрываться. Кто ему поверит-то? – Чего надо?

– Сегодня вернешь мне деньги. Поняла?

Я огляделась по сторонам. Нет никого?

Отлично, нет… посмотрела на Матиаса. И ведь симпатичный же парень. Высокий, широкоплечий, волосы светлые, такими картинными кольцами вьются, глаза глубокие, карие… и такой дурак?

Жалко. Генофонд пропадает.

– Перебьешься.

– Не то я всем покажу твое белье.

– Показывай, – разрешила я. – Надевай и демонстрируй.

– И записки твои покажу!

– И записки показывай. Можешь сразу выложить в уборной. Там с ними точно все ознакомятся, – согласилась я.

– И… ты что – вообще не боишься?

Дошло? Он что – не безнадежный идиот?

– Кого или чего мне бояться?

Люблю я еврейский народ. Пострадав от других, они отомстили со вкусом. И придумали отвечать вопросом на вопрос.

Матиас растерялся.

– Эм-м-м… ты понимаешь, что я могу с тобой сделать?

– Ничего, – преспокойно ответила я.

Парень сильно дернул меня за руку, чтобы то ли напугать, то ли причинить боль.

– Верни деньги. Или я твою жизнь в кошмар превращу!

Наивный. Это я тебя сейчас в омлет превращу… частью. Отбить, взболтать, но не смешивать.

Я резко крутанула запястьем, разрывая захват. Силы у Каэтаны нет, но тут резкость нужна. Хватка Матиаса, повинуясь законам физики, расцепилась, а я оскалилась ему в лицо.

– У меня есть предложение получше.

– Да? – Настало время Матиаса удивляться.

– Я решила, что мне не помешает еще тысяч десять золотых солеев. Поэтому… ты можешь попробовать испортить мне настроение. Но деньги приготовь заранее.

– Что здесь происходит?

А, раэн Риос. Ничего удивительного, скоро уже урок. Вот его и отпустили восхищенные студентки. Или он их разогнал.

Эс Матиас замялся, а я даже не подумала смущаться.

– Эс мне неприличное предложение делает, раэн Риос.

– Даже интересно стало – какое? Это не секрет, эсса?

А преподаватель-то у нас садист? И улыбочка такая… ядовитая. Ему Лиез не нравится персонально? Или вообще все эсы?

– Не секрет. Обещает мне вечную любовь – за мои же деньги.

– Вы согласились, эсса?

Матиас цвел ушами и шел пятнами, аки хамелеон-извращенец.

– Боюсь не прокормить. Очень крупный мальчик вымахал, раэн.

Эс Лиез понял, что оправдаться не удастся, переговорить меня – тоже, и пошел по пути наименьшего сопротивления. Удрал, гад. Меня аж воздушной волной на преподавателя отбросило.

– Простите, раэн Риос.

– Ничего страшного, эсса Кордова. Я так и думал, что вы умнее, чем стараетесь казаться.

Я развела руками.

– Надеюсь, этот маленький секрет останется между нами, раэн?

– Безусловно. Если вы скажете мне, зачем вам это понадобилось.

А что тут скажешь? Осталось выбрать самый простой ответ.

– В этом цветнике проще не привлекать внимания. Слишком пристального. Жить хочется, раэн. Мой род не слишком богат, не слишком знатен… серой мышью жить проще, чем роскошной львицей. Да и усилий меньше тратится.

– Вы и правда умны, эсса. Занятие уже началось, давайте я вас провожу?

– Буду благодарна, раэн. И раз уж вы считаете меня умной… посоветуйте какие-нибудь книги по современному землеописанию? Чтобы я разобралась в тонкостях международной политики, а не только собственно расположения стран?

– Хм… интересный вопрос. Я подумаю, что вам посоветовать. А пока попробуйте почитать газеты.

Вопрос, есть ли здесь газеты, пришлось срочно проглотить. Каэ, ну как так можно?! Ты бы еще в пещеру к отшельникам залезла! Неужели твой отец газет не читал?

Память послушно подсунула картинку семейных взаимоотношений Каэтаны и Рауля Кордова. М-да.

Вопросы отпали. В принципе.

Видела своего «обожаемого» папочку Каэ ровно два раза в день. По пять минут, не больше. С утра отец вызывал ее в кабинет и интересовался ее планами. Или ставил в известность о своих.

К примеру, оповещал о своем отъезде. Или о приезде друзей.

Вечером, если Каэтана ничего не натворила и все успела сделать, – короткое: «хорошо». Нет? Будешь наказана. Обычно – лечебным голоданием. То есть оставят без завтрака или вообще на сутки без еды в молитвах. Ну не твою ж налево?

Бедная девчонка!

Кажется, папаше нужно начинать молиться, чтобы я проучилась подольше. Тогда и он подольше поживет. Наверное. Не стоит забывать о каникулах, не так ли?

– Эсса, вы уверены, что эс Лиез промолчит?

Я пожала плечами.

– Раэн, а вы бы ему поверили?

– Нет, эсса. Должен сделать вам комплимент – вы великолепно владеете собой.

Я развела руками.

– Я стараюсь, раэн. Надеюсь, вы поймете меня правильно и впредь.

– Разумеется, эсса.

И передо мной вежливо распахнули дверь кабинета.

– Раэн Леде́сма, я прошу прошения. Я немного задержал вашу ученицу.

«Тьяго Ледесма», – подсказала память.

Сухопарый высокий старик, стоящий у доски, посмотрел на меня, как орел на мышь. Сходство усиливали равно и его орлиный нос, и мое платьишко.

– Ничего страшного. К доске, эсса Кордова.

– Да, раэн.

Изображая воплощенное несчастье, я побрела к доске. Черной, блестящей.

– Записывайте условие задачи. В урне находится 15 белых, 5 красных и 10 черных шаров. Наугад извлекается один шар. Какова вероятность, что это будет красный шар?

– Одна шестая, – машинально ответила я. И тут же выругала себя. Но… Кто меня, дуру, за язык тянул? Это что – еще и считать надо? Число красных шаров делится на число всех шаров – это устно поделить можно. Если б я такое на доске считала, меня бы Виктория Львовна ею же и пришибла.

Что там!

За калькулятор на ее уроке можно было вылететь из класса с визгом! Умножать трехзначные числа в уме? Называйте трехзначные!

Раэн воззрился на меня еще пристальнее.

– Приятно видеть, что вы не зря посещаете мои уроки, эсса. Какова вероятность того, что при бросании двух игральных костей в сумме выпадет пять очков?

– Одна девятая, – вздохнула я, понимая, что палюсь капитально.

«Штирлиц шел по Берлину. И ничего-то в нем разведчика не выдавало. Ни буденовка, ни парашют, ни “Катюша”, которую он распевал во все горло, прихлебывая водку из бутылки».

Но что тут считать-то? Всего у каждой кости шесть граней, итого тридцать шесть комбинаций. Из них четыре вероятности, что выпадет пять. Это в уме считать надо!

– Расписать решение?

А может, и не палюсь. Все равно я ни одного местного математического символа не помню. Каэтана, кстати, тоже. Записывать так, как это принято у нас?..

– А распишет нам все эсса Карсез. Если она на моем занятии занята своими ногтями, значит, и все ответы на вопросы знает. Садитесь, эсса Кордова. И впредь слушайте так же внимательно.

Фу-у-у-у-у! Пронесло.

Нарсия бросила на меня злобный взгляд, но к доске пошла.

Мне действительно повезло. Символы здесь совсем другие, не те, что у нас. Ничего, был бы смысл, а обозначения нарастут… может, им парадокс Монти Холла подкинуть? С драконами и козами?[6]

Я уныло побрела к первой парте. Не-не, Каэтане она не нравилась. Просто задние парты оккупировала местная элита. Там и ногтями заняться можно, и подремать, и еще что-то поделать. А на первой парте – ничего. Сиди и смотри на преподавателя. И не спишешь даже.

Вот Каэтана и сидела, смотрела на доску, писала. Правда, ничего не понимала. Как и эта… Карсез. Смотрит как баран на новые ворота. Чего-то калякает, мычит… кажется, она не знает, как я решала.

– Понятно! Эс… Лиез!

Матиас к доске вышел королем. И даже решение записал. Правда, на следующей задачке срезался. Я ее привычно прогнала в уме, пометила на полях, что будет одна шестая, но и только.

Преподаватель дал еще две задачи на самостоятельное решение, подошел ко мне.

– Эсса?

Я быстро написала на полях ответы, посмотрела на него.

– Верно, раэн?

– Верно, эсса. Рад видеть хоть одного ученика, который не просто так посещает мой предмет. Хотите задачку посложнее?

– Хочу, – кивнула я. – Мне нравится.

– Вы решали задачи дома?

– Да, раэн.

– Тогда записывайте.

Предложенная задачка была уже посложнее. Я записала ее, подумала и все же решилась:

– Раэн, могу ли я предложить вашему вниманию забавную задачку?

Благо все остальные так заняты, что на нас и внимания не обращают. Да и нет желающих сидеть так близко к преподавателю, первый и второй ряд традиционно пустые.

Парадоксу – быть!

Остаток занятия мы с раэном провели вполне приятно, перебрасываясь задачками. Он – мне, я ему… да, тут еще и класс присутствовал?

Им раэн тоже отжалел еще четыре задачи. Классу хватило.

Обед.

Я не поняла, тут нарочно подают те блюда, которые я ненавижу? Гороховый суп, брр! Если его варить правильно – вкуснейшая штука! С копчеными ребрышками, например!

У меня не с первого раза получилось, но мужу нравилось, и я готовила. Тьфу, вспомнилось же!

А это…

Пюре неопределенного оттенка, цвет болота, в котором зародилась жизнь, не иначе. Горохом пахнет – и это все. Поев такого супчика, рискуешь воспарить под потолок. На ветровой тяге.

Нет, настолько я не оголодала. Но тарелка уже приземлилась мне на поднос. Равно как и второе, и хлеб, и булочка с компотом. Что на второе?

О, отлично! Кукурузная каша с подливкой, в которой даже мясо есть! Приличное количество мяса. Это я ем, даже в таком печальном виде! И компот пью. Особенно если в нем персики попадаются, а они там есть. И булочка такая – в две мои ладони! Живем!

Супчик я отставила на край стола и занялась вторым.

– Это что было, ты?..

Эсса Нарсия Карсез стояла у моего столика. За ее спиной переминалась с ноги на ногу верная подпевала – Майя Перальта.

– Это гороховый суп, – показала я пальчиком. – Поделиться?

И сунула в рот еще одну ложку каши. Чую я, к чему идет, а кушать хочется.

– На математике! Ты меня решила дурой выставить, дрянь?

Если бы эсса не надвигалась на меня, может, ничего бы и не случилось. Но…

Я даже поучаствовать не успела.

Каэтана изволила кушать одна. Рядом со столом, куда сгружают грязную посуду. Непрестижное место еще и потому, что здесь большое движение народа. Я-то его отслеживала. А вот Нарсия, которая стояла ко мне лицом, нет. И зря.

Идущий мимо третьекурсник толкнул Майю, та очень удачно налетела на Нарсию; я-то успела вскочить из-за стола, еще и стакан с компотом прихватила, а вот девушки украсились моим обедом. Основная часть супа и каши досталась Нарсии, но и Майе чуточку перепало.

– Ты!!! – развернулась разозленная Нарсия уже к новому врагу.

А зря. Выглядела она так, что лучше бы бежала до дома и переодевалась. Быстро. Гороховый суп на одежде… м-да.

Третьекурсник сдвинул брови.

– Детка, ты кто?

Растаять захотелось даже мне. А уж девчонки…

Парень, который стоял перед ними, выглядел так, что эс Лиез на его фоне смотрелся блекло. Высокий, широкоплечий, блондин, в кожаной куртке… да хоть сейчас его на плакат! Арийскую расу рекламировать!

Нарсия побледнела. Потом покраснела, осознала, в каком она виде, и позеленела, под цвет супчика.

– Я… эсса Карсез…

– Детка, не стой на проходе.

Я залпом выпила компот, доев на лету два персика, сунула в карман булку – и аккуратно сдвинулась так, чтобы Нарсия не начала снова орать. Третьекурсник, кажется, заметил мой маневр, но промолчал. Умный мальчик, хороший.

– Первый курс? Тогда все понятно…

Что ему было понятно, я не дослушала. Удрала из столовой, пока не примчалась повариха, ругаться с Нарсией за перевернутый стул и разбитые тарелки.

В общежитие идти не хотелось. А куда бы занориться, чтобы и мне никто не мешал, и я никому не мешала? В библиотеку?

Нет, пока времени маловато. Можно сделать нечто другое. Сходить и посмотреть карту местности. Память Каэтаны подсказывала, что она должна быть прикреплена на первом этаже, в учебном корпусе, рядом с главным входом. Каэтана ее запомнила плохо. Дорога «общежитие – учебный корпус – столовая» есть? И хватит для жизни. Все равно выходить куда-то еще девчонка попросту боялась. Там же народ! Его много!

Так что я сунула в рот кусок булки и отправилась к учебному корпусу. А красивое, кстати, здание. Высокое, трехэтажное, чем-то напоминает советский модерн. Форма – словно распахнутые руки, спереди портик с колоннами, парадная лестница, скругленные края. С утра я как-то внимания не обратила… Нет! Мы просто занимаемся в другом здании. А сейчас я смотрю на главное здание спереди.

Интересно, сколько сюда мрамора ушло? Дорого, наверное…

А вот и двери. Резные, тяжелые, сразу видно. Но открываются очень легко. Пальцем ткни. Я вот дернула – и чуть в холл не влетела. Холл тоже здоровущий, сбоку доска с объявлениями. И рядом карта. Эх, сотового нет! Сейчас бы сфотографировать!

Ну хоть так зарисую, условно.

Я достала тетрадь из сумки и вытащила грифель. Да-да, привычных карандашей тут нет, есть грифель в бумажной обертке. Может, изобрести карандаш и запатентовать? Великая вещь пропадает!

Итак, академия. Здоровущий неправильный восьмиугольник. Одной гранью прилегает к горам, одной к морю. Остальные грани, я так понимаю, обусловлены рельефом местности.

На территории академии расположены учебные корпуса – три штуки. По одному на каждый курс. Мы пока занимаемся в здании для первокурсников, потом переползем в соседнее и напоследок – сюда. Еще здесь есть общежития. Две штуки. Большие. Для мальчиков и девочек.

Преподаватели живут в отдельных домиках. Вот они, так и нарисованы. Так и подписано – дома преподавателей. Ясно… мне бы тоже не хотелось жить в общаге. А у кого-то семьи, дети наверняка.

Я когда Гарри Поттера читала, меня всегда возмущало интернатское житье.

Ладно – дети! Интернаты в Англии в порядке вещей. Хотя тоже свинство, конечно! Вы сами в одиннадцать-то лет поживите без родителей? Чтобы вас и не обняли, и не поцеловали, и не поругали, если есть за что? Полгода родных не видеть! Да рехнешься! А родителям каково? В жизни бы ребенка в такой гадюшник не отпустила. Край – поселилась бы под стеной школы, и никакой Волдеморт там не прошел бы. Но что – ни у кого из преподавателей семьи нет? А ведь ничего такого сказано не было… Не школа, а цирк уродов. Моральных. Кто не замужем, кто не женат. Зато все заняты – Волдемортов гоняют и мир спасают.

Здесь преподаватели расположились с комфортом, вот парк показан, который отделяет их дома от основного массива академии. Тоже понятно. Уединения хочется, а не студентов из-под окон гонять.

Есть гостиница для вип-персон. Тоже понятно, вдруг начальство приедет, и где его размещать?

Ага.

Собственно драконятник. Или драконарий – как его тут правильно? Да хоть бы и драконюшня!

Полигоны для тренировок занимают примерно половину территории.

Больница. Не пара комнат, а полноценная больница. Целое здание. Говорящий факт. Это не медпункт с вечно сонной медсестрой. Хотя чего удивляться? Даже хомячок человека так покусать может, что месяц швы проносишь. А дракон немножко покрупнее, нет? Отдельно – морг?.. Это кого же тут так круто препарируют?

Отдельно – библиотека.

Отдельно – лаборатория.

Я перерисовывала карту, кое-как карябала расстояния и ориентиры. А и ничего! Потом все выучу!

Успела?

Все успела. И булку дожевать, и карту нарисовать. И до корпуса своего доскакать, того самого, с цифрой один на фронтоне. И на домоводство успела.

Раэша Ирена Понс мне не понравилась с первого взгляда.

Кто должен преподавать домоводство? Кто-то уютный, спокойный, домашний, кругленький. А тут – двухметровая громила, от одного вида которой хочется под стол залезть. И не вылезать неделю! Не поймешь, то ли женщина, то ли мужчина. Половых признаков – только имя, все остальное неопределенно. Волосы длинные?

Тут у всех они длинные. До плеч обязательно, ниже – по желанию. Короткую стрижку я еще ни у кого не видела. А остальное у бабы – какое-то гипертрофированное.

Ей-ей, от такой сбежит даже Кинг-Конг! Быстро. Роняя по дороге кокосовые орехи и надеясь, что не догонят. Суровое лицо, мускулистые руки, длинные ноги, а еще татуировки и шрамы в комплект. Груди нет, фигура скорее мужская, чем женская. Словно ее тупым топором из дерева вырубили.

Брр!

Понятно, народ молчит и слушает, и лишний раз не дергается. Жить-то хочется! Я тоже сижу над тетрадкой и молчу. Жду. Итак, что же нам расскажут на домоводстве?

Хм, как оказалось – предмет полезный.

Потому что раэша начала не сходя с места посвящать нас в сервировку стола. Ложки, ножи, вилки, крючки, лопаточки, чаши для пунша и для крюшона, чаши для омовения рук и влажные салфетки…

Я писала, не поднимая головы. Еще и зарисовала бегло. Раэша на доске изображала, я перерисовывала в тетради.

И не обращала никакого внимания на взгляды моих соседок. Появились, гидры злобные! Видимо, вахтерша уже отмылась…

И назревали проблемы.

Перед уроком они меня отловить не успели, но после урока наверняка воспользуются представленной возможностью.

И мне придется или как-то подставить их еще раз, или…

Судя по утреннему розыгрышу, я недооцениваю ситуацию. А ведь происходящее – это уже не игрушки. Как тренер и как преподаватель физкультуры – да, есть у меня и такая специальность в дипломе – я сталкивалась с травлей школьников и студентов. И для себя делила все это на три категории вреда. Вред моральный, материальный и физический. Знаю, что у психологов другая градация, но мне бы практическое применение, а не теории по Фрейду.

Проще всего с моральным вредом. Есть шуточки гадкие, но безобидные по сути. То, что обидно, противно, но не несет физического вреда. К примеру, гадкие прозвища. Или бойкот. Это неприятно?

Да это просто песец! Но тем не менее… дразни меня хоть кучей навоза, лишь бы мухи не садились! Это случается, но если жертва травли достаточно сильна, чтобы все преодолеть и выдержать, он или она еще и сильнее станет. Более того, повзрослев, никто и никогда об этом и не вспомнит. Кроме самой жертвы… впрочем, это сейчас не так важно.

Есть вариант травли, который не несет вреда физического, но несет материальный и репутационный. Поиграть в футбол рюкзаком жертвы, спрятать пенал, попортить одежду, грохнуть домашнее задание… думаю, с этим все тоже сталкивались. Страдает кошелек, страдает репутация, ты ведь не объяснишь преподавателю, что это Вовка, к примеру, тетрадкой зад в туалете вытер…

И самый неприятный вариант. Физический.

То, что и происходит с Каэтаной. До меня как-то не сразу дошло, а ведь все к этому. Беззащитность жертвы, видимо, спровоцировала подонков на активацию травли. Или как-то это научно сказать можно – не суть. Суть в том, что тигров не травят, травят обычно зайцев.

Матиас приглашал девчонку во двор – зачем? И ведь не просто во двор, в башню… он ее испугал. Чем это могло кончиться?

Падение с лестницы – было. И в результате в полудохлую тушку переселили меня. А как насчет других вариантов? Того же изнасилования? Могло быть и так, а испуганная и забитая Каэтана попросту побоялась бы слово против вякнуть. Если бы вообще не пролежала в обмороке весь процесс.

Девчонки решили облить Каэ чернилами.

Безобидно? Ха, как бы не так!

Знаете, что входит сейчас в состав чернил? Я вот знаю. Сажа, клей, дубовые орешки, камедь, кислота… короче – фиг ототрешь. Только с верхним слоем кожи, недели за две-три. Я уж молчу про волосы, про раздражение… вахтершу я подставила серьезно. Но кто ж мог знать, что эти дуры такие дуры?

Надо полагать, они и получили сейчас по полной. И вызов к ректору, и трепку, и что-то еще приятное… мне с ними еще одной ванной пользоваться. И что делать?

Сыграть сейчас беззащитность и заблеять? Это не для меня. И боюсь, тогда мне придется идти на отработки вместо них или еще что-то неприятное сделать. Придумают – что. На гадости у таких голова отлично работает!

Вариант второй. Показать клыки и когти – и напугать. Но получится ли?

А, не попробуешь – не узнаешь. Терпеть и молчать у меня все равно не получится, характер не тот. Но делать надо так, чтобы меня потом ни в чем не обвинили. Хоть ты убивай, но не попадайся.

Пока не уйдет преподаватель, разборок не будет. Но и при всем классе лучше их не допускать. Тогда что? Тогда их надо просто спровоцировать на разборки в удобном месте и в удобное время.

Надо уйти чуточку пораньше и свернуть… ага. План я помню, есть очень удобный проулочек между нашим учебным корпусом и библиотекой. Пробуем!

И я принялась записывать дальше.

– А ну, стой! Ты, дрянь!

Олинда Оливера наступала на меня первой, сжав кулачки. И я заметила на них чернильные следы. Каэтана в таких случаях бледнела, мямлила, пятилась. Я наоборот, шагнула вперед.

– Я дрянь? Еще раз ты, подруга, попробуешь меня чернилами облить – я тебе их в глотку залью. Ты поняла?

Получилось у меня очень неплохо. Так низко, с рычащими нотками. Судя по всему, девчонку пробрало. Я продолжала шагать вперед, заставляя уже ее пятиться. И две ее прилипалы тоже двигались задом наперед.

– Я тебя трогала? Я твои вещи портила? Я у тебя парней уводила? Я тебе хоть слово лишнее сказала? Так какого дракона ты ко мне лезешь, а? Проблем надо? Я тебе их устрою!

– Да что ты…

Голос звучал не слишком уверенно. Эсса Оливера не ожидала агрессии и потеряла несколько позиций. Теперь надо ее дожать.

– Сегодня ты напакостила вахтерше. Не мне, поняла? И будешь отрабатывать. В следующий раз получишь еще сильнее.

– Это ты виновата!

– А ты докажи? – невинно предложила я.

Взгляд красотки заметался. И я поставила точку:

– Запомните. Вы, все три! Первая я ни к кому не полезу. Но отвечу так, что костей не соберете.

Развернулась и пошла.

Осознанно. Расчетливо и подло провоцируя Олинду напасть. И конечно, та не выдержала. Вцепиться мне в волосы, прямо в пучок, дернуть назад, свалить, попинать ногами… и чего будут стоить мои угрозы?

Какая разница, что там орет поверженный враг? От «Я тебя убью!!!» до «Свободу попугаям!!!». Это уже никого не волнует. Пусть орет!

Наивная душа! Да кто ж тебе вцепиться-то даст!

Шаг в сторону, вовремя подставленная нога – и легкий, почти незаметный толчок в спину. Для этого и боевых искусств никаких не надо. Ну кто, кто нападает, когда солнце светит в спину и по метнувшейся тени видны все твои движения? Тьфу, дилетанты!

Позорище!

Олинда так загремела костями о дорожку, что мне камни стало жалко. Ей-ей. Даже искры почудились на минуту. Ничего, не покалечится.

Девчонки дружно завизжали.

Я сделала им ручкой.

– До больнички эту идиотку сами дотащите. За добавкой можете обращаться. Салют!

И развернулась.

О-о-о-опс!

В проулочке, заслоняя мне выход, стояла наша преподавательница домоводства.

– И что это было?

После дружбы с баскетболистами меня не напугать ни ростом, ни весом. Так что я мило улыбнулась.

– Расстановка приоритетов.

– Я бы сказала, раскладка. – Преподавательница задумчиво изучила тушку Оливеры. Та не вставала, видимо – сильно навернулась. Но дышала, так что выживет. А если стесала нос… будет девушка породы мопс.

– Не одобряете, раэша? – так же светски поинтересовалась я.

– Не одобряю. Врагов лучше добивать.

Подружки-побрякушки побледнели. И Фатима, и Севилла. Кажется, даже квакнуть что-то попытались. Я так же мило улыбнулась в ответ.

– Если бы это был враг – безусловно. Но это просто спесивая дурочка, так что я дала ей шанс. Следующий несчастный случай произойдет или на берегу моря, или в драконарии…

– Советую помнить, что драконы не съедят зараз больше двадцати килограммов мяса. И могут остаться ткань, украшения.

– Не останутся, – заверила я.

– Замечательно. А вы две – что? Взяли это, – преподавательница небрежным жестом показала на тушку эссы Оливеры, – и потащили на своих плечиках в больничку. Я с вами схожу, проконтролирую.

Девчонки побелели, но к Олинде подошли и перевернули ее. Я поняла, почему она не двигалась. Добротная шишка размером с куриное яйцо на лбу, окровавленный нос, который, кажется, станет курносым, ссадины…

И ведь я ее почти не трогала. Все сама, все законы физики. Инерция там, масса тела, помноженная на скорость, корень квадратный из злости…

И поделом!

– Спасибо, раэша, – поблагодарила я преподавательницу. Я отлично понимала, что за этим стоит.

«Проконтролирую» – чтобы версия девушек не включала злую Каэтану Кордову, которая налетела, запинала, поиздевалась… могли наврать?

Да в любой момент!

Теперь уже не смогут.

Ну и фиг с ними. Мне надо в библиотеку, туда я и отправилась.

За спиной кто-то злобно пыхтел. А вот так вот! Это вам не беззащитную девчонку гонять!

Библиотекарша смотрела на меня с искренним отвращением. Выглядело очень впечатляюще. Да и сама эсса – тоже.

Да, эсса.

Здесь есть забавная градация, по которой носить золото разрешено только эсам и эссам. Вот те и носят. Остальные обходятся медью и серебром. Видишь на человеке или колечко, или цепочку, сережки из золота – эс. Или эсса.

На этой золота хватало. И на пальцах, и в ушах. Больше эссе похвастаться было особо нечем.

Средних лет, среднего телосложения, некогда симпатичная, но сейчас стремительно теряющая даже остатки былой красоты, она явно это понимала. И играла доступными ей средствами.

Белейшая блузка. Белая лента в волосах.

Длинная черная юбка. Черная камея на блузке. Пенсне (в золотой оправе), через которое меня разглядывали, как пятно плесени на потолке. Увы – после нашего тренера мне и смеяться было лень. Тоже мне, Лаврентий Берия нашлась! Пенсню надела!

Еще усы отрасти! И трубку возьми.

– Эсса Кордова. Что вам угодно?

– Книги, – решила я.

– Вы в библиотеке. – Тон намекал, что сюда за селедкой и не приходят.

– Правда? А каталог у вас где?

Тетка перекосилась еще больше, но каталог мне указала. Да, именно та самая система, с карточками и алфавитом.

– А тематический?

Тематический каталог тоже нашелся. И я закопалась для начала в мироустройство. Выписала два десятка книг, попросила принести их и принялась пролистывать. Потом попросила периодику.

Пропустила ужин.

Едва не забыла про отбой. То есть забыла – библиотекарша намекнула, что ее рабочий день тоже конечен. Взяла на дом шесть книг и поплелась в общежитие груженная, как верблюд. В голове царил хаос, который постепенно складывался в систему.

Академии как таковой там не было. То есть плевать, чему нас тут учить будут. Хоть бы и стихосложению или картофелеводству, главное все равно не это.

Главное – драконы.

Каэтана не знала толком, чем занимался ее отец. А вот я начинала подозревать.

Драконы – громадные ящеры. Как люди смогли одолеть их, подчинить, поставить себе на службу? Знаете, сколько гибнет дрессировщиков в тех же цирках? Знаете, сколько травм в зоопарках?

Это Джеральд Даррелл писал о милых зверюшках. А в реальности… поко́рмите вы орешками милую белочку? Кормите, пожалуйста. Но не забывайте, что она вам может проштамповать руку тридцать раз за минуту. Кости, может, и не разгрызет, а вот мясо в лохмотья превратит. Нервы, сухожилия…

Дело в том, что драконы разумны. И способны к ментальному общению.

Нет-нет, так прямо это в книгах не значилось. Но если уметь читать, работать с информацией, обрабатывать ее – понять несложно. Никто не задумывается, но человек двадцать первого века мыслит вдвое-втрое быстрее человека начала двадцатого века. Мы с рождения живем в сплошных потоках информации, и, чтобы не захлебнуться, мы либо учимся извлекать из нее ценные зерна, либо…

Либо мозг захламляется чем попало.

Сколько человек могут перечислить героев сериалов? А сколько – воспроизвести законы Ньютона? То-то и оно, фильтровать надо.

Я фильтровать умела.

Смысл был именно в этом. Ящеры способны к телепатическому общению. Но… не со всеми. И именно из этих самых «не всех» постепенно выковалась аристократия. Эсы и эссы. Но я так поняла, что эту способность обеспечивал рецессивный ген.

А что с ними происходит? Вырождение.

Поэтому эсы старались жениться и выходить замуж исключительно в своих кругах. Вот это и дает академия. Иллюзию выбора.

Здесь парни получают своего дракона, а заодно приглядываются к женам, зная, что только нужный брак обеспечит им полезное потомство с нужными генами.

Возможно.

Наверное.

Проблема в том, что не всегда этот самый рецессивный ген активируется. Да, можно сидеть у клеток с драконами, можно биться головой об стену, но нет гена – нет взаимодействия. И такое случается, потому что часть наследников… ну, тут как в анекдоте. Я делаю графской жене графьев, а он моей – пекарей.

Не все эсы способны взаимодействовать с драконами. И в то же время есть простонародье, которое на это способно. И упускать их глупо.

Для таких выделяются квоты, стипендии, но считаются они – второй сорт. И дальше по поговорке: второй сорт – не брак. Сойдет и так.

Не для брака то есть.

А чтобы не возникало коллизий… ребят из простонародья готовят отдельно. И муштруют намного жестче, и, разумеется, женщин среди них нет. Просто нет. Здесь общество достаточно регламентированное, место женщины – в семье и на кухне, а такие, как наша преподавательница домоводства, – это исключение. Таких единицы.

Конечно, дорожки пересекаются. И конечно, мальчишки друг друга задирают. Но эссы в это не вникают.

В общем-то, логично.

Сословное общество, дело женщины – удачно выйти замуж. Может ли считаться удачным брак с бывшим пекарем? Или вообще нищим? У которого ни поместья, ни денег, ни связей… только умение летать на драконе? Фактически эти ребята – пушечное мясо. Но дорогое, потому как драконов ограниченное число. А морских тварей много, и они голодные.

Вспомнилась Энн Маккефри с ее вейрами.

Да, пожалуй. Сходство есть, но система тут другая. И холдов нет, есть государства. И драконы принадлежат лишь одному из них, и по стране отборы… Ладно, я так поняла, что шансы у ребят из других стран есть. Но не слишком серьезные[7].

В комнате я почти упала на кровать и уставилась в потолок.

Способны ли эсы из других королевств взаимодействовать с драконами или только местные? Как драконы, которые, вот хоть тресни, выводят детенышей только здесь? Не вызревают их яйца нигде. Вообще нигде, ни в одном другом месте! Хоть ты их золотом обложи!

Это неудивительно. В инкубаторе знаете сколько условий? Температура, влажность, да много чего разного и неприятного. Нарушишь – цыплята подохнут.

Те же кистеперые рыбы живут только в одном месте планеты. В других – никак. Условия не подходят.

А с местными людьми что?

Может, в результате проживания именно в этой местности у них сформировалось что-то такое? Как зоб или складка на веке? Или неустойчивость к алкоголю? Или полидактилия?

Какая-то особенность, которую можно установить только сравнительным вскрытием?

Я потянулась за картой. Если суммировать то, что я прочитала, логично предположить, что сначала драконы достаются своим, а чужим – по остаточному принципу.

Более того, у местных аристократов есть три года, чтобы наладить нужные связи, получить своего дракона, найти супругу. У местных раэнов есть только год. Если за год они не привяжут к себе дракона, они отправятся на улицу. Если привяжут – их начинают натаскивать на боевые вылеты.

Дальше все уже зависит от парней и драконов.

Или их сожрут, или их не сожрут. Могут дослужиться до высоких чинов, могут не дослужиться. Дело военное, дело житейское. Кстати, дворянство они получают. Но личное и безземельное. Эсы, но второго сорта. Могут пристроиться зятьями в богатую семью, а могут погибнуть. Могут жить на пенсию от государства. Минус – их дети уже дворянства не получают. Они тоже второго сорта. Да и не так их много. И драконов немного, и вот таких ребят, и гибнут они чаще, чем благородные. Это как у нас, есть президентские войска, а есть спецназ. Где больше процент потерь?

То-то и оно…

А вот в чем я должна найти равновесие?

Между Равеном и остальными королевствами?

Между Наресом и другими континентами?

Я обдумала этот вопрос, но потом покачала головой. Нет, так добра не будет. Драконы – это ядрен батон. Но это разумный батон. Воевать друг с другом не будет, но… человек же тварь такая! Что будет, если у наездника отобрать дракона?

Если у дракона отобрать наездника?

Кто и как это воспримет?

Есть ли у драконов пара – или они размножаются, как кошаки по весне? Потому что шантаж был, есть и будет отличным методом воздействия. Шантаж жизнями родных и близких, привязанностями, ошибками – да чем угодно!

Надо подробнее узнать о природе связи между человеком и драконом.

Кстати! А всадницы встречались? Или у драконов летают и сражаются только мужчины? И у людей тоже? Допустим, у людей рецессивный ген как-то связан с игрек-хромосомой и передается только парням. А у драконов?

Не знаю. Надо копать и искать. Легко сказать – равновесие! Найти его гораздо сложнее.

И неплохо бы на ночь подумать о жизни. Кстати говоря…

Я вооружилась шваброй и ею же осторожно открыла дверь в санузел. Нет реакции.

Проверила пол, потолок, пространство перед собой, огляделась – все чисто. Не стоит обольщаться, это сегодня, пока Олинда в лазарете, а ее подруги заняты отработками. Потом мне будет намного веселее. Или им будет намного тяжелее.

Или… посмотрим! Если я в спортзале с пожарным инспектором общий язык нашла, неужели я тут трех дурочек не укрощу?

Мне будет очень стыдно.

А пока – в душ и баиньки.

Отключилась я мгновенно, стоило только головой подушки коснуться.

Истошный вой будильника выдернул меня из дремы, заставил подскочить и вцепиться в подушку судорожно искривленными пальцами.

Твою ж так!

Каждый день я этого не выдержу. Срочно в душ и на зарядку.

Повезло – душ был свободен, так что я рысью пронеслась через две кабинки – и вылетела в свою комнату. Эх, хочу ванную!

Джакузи!

С пеной, с аромамаслами, с удобной подушечкой под голову. И лежать… и еще музыку для релакса. И хотеть я этого буду долго. А еще душ Шарко и массаж.

А правда, есть ли здесь подобные комплексы? Нет, не бордели, а именно как в салонах красоты? Чтобы куча процедур и обязательно такой отдых? Надо узнать.

Если мне жить в этом мире, надо найти возможность в нем и зарабатывать. А заодно почитать законы. Что я могу, чего я не могу…

У Каэтаны в голове была одна программа. Выйти замуж – нарожать детей – помереть.

За кого? Папа укажет! Сколько рожать? Муж скажет. А помереть? С этим тоже найдется кому помочь. Уже нашлось.

У меня были другие планы на жизнь.

Однозначно, сегодня опять библиотека.

Первые два занятия прошли спокойно. Проблемы начались за обедом. Стоишь ты на раздаче, никого не трогаешь… знаете подлый приемчик? Коленом под колено?

Так и уронить можно, особенно если на опорную ногу надавить. Меня уронить не получилось, но – какова наглость? Я обернулась и чуть не нос к носу оказалась с Яриной Лонго.

– Осторожнее.

– Ты что, Кордова, уже на людей кидаешься? Я стою, тебя не трогаю…

Ага. Это мне тоже знакомо. Я ни при чем, а ты чего на меня? Что она сделала – никто не видел. Что я отвечу – узнают все. Я тут же перестроилась и расплылась в идиотской улыбке.

– Что ты, Лонго! Я думала, ты сейчас упадешь, ты ж на меня почти легла. С матрасом перепутала?

– Я? На тебя? Да до тебя щипцами не дотронешься! Ходишь в обтрепках!

Я мгновенно скорчила обиженную рожицу.

– Лонго… я понимаю, что моя семья беднее… и на роскошные наряды у нас денег нет… с твоей стороны жестоко мне напоминать об этом!

Ярина захлопала глазами. Но сориентировалась быстро.

– Ты бредишь, что ли, Кордова? Какое мне дело до твоей семейки?

– Вот и я думаю, что никакого, – тут же согласилась я.

Инцидент исчерпан, скандала не получилось, а что спиной к девицам лучше не поворачиваться, я и так знаю. И выгляжу я привычно – как больная мышь. И волосы собрала, и очень жалею, что косметики нет. Сейчас бы еще выразительнее получилось! Если бы тени под глазами, тени над глазами – грамотный грим чудеса творит!

Вечером я снова отправилась в библиотеку. Сейчас я уже знала, что искать, и стало сложнее. Не нашлось этой информации в свободном доступе. Вообще.

Странно еще, что остальное было. Или нормально? Такие вещи не скроешь, это нереально. А вот откуда можно узнать механизм связи с драконами?

Надо полагать, данные есть. Но где? Расспрашивать людей? Я бы не рискнула. Это мгновенно привлечет внимание, вызовет встречные вопросы…

Копаться дальше в библиотеке? Безусловно! Но это полумеры.

А если… если попробовать подойти с другой стороны?

Я нагрузилась книжками и решительно направилась к схеме академии.

Вот теперь я лучше понимала остальные обозначения.

И понимала, что вот это явно общежитие для раэнов – отделено от нас парком с домиками преподавателей. Вот это явно их тренировочное поле, а вот отдельной больницы не сделали. Поэтому наша такая большая. Надо полагать, лечат эсов и раэнов в разных крыльях или на разных этажах – чтобы не передрались и не переругались. Может, туда заглянуть?

А кто меня туда пустит? На отработку – это на кухню. Нет, так дело не пойдет. Ничего, у меня три года впереди. Это мало, но я что-нибудь придумаю. А для начала… у нас послезавтра выходной?

Надо помириться с соседками по комнате. А то в туалет нормально не сходишь.

Выходной день!

Красота!

Все, у кого есть время и деньги, идут на ярмарку.

Да-да, вот так! Академия стоит на побережье, но города рядом с ней нет. Невыгодно. Именно это побережье усеяно рифами и мелями, почва здесь каменистая и скальная, так что и не причалишь нормально, и ничего не вырастишь. Зато для тренировок – раздолье. Драконы летают, как те «кукурузники», по сорок раз на дню.

И опять же…

Здесь к морю примыкает Драконий хребет. А драконы – они характерные. И во время беременности им нужен покой. Им только города под лапой не хватало!

Обычная-то женщина в это время мечтает разнести все вдребезги и пополам!

А если в женщине несколько тонн? А еще она бронированная и с когтями? Плотоядная и может дышать огнем? Вы все еще мечтаете оказаться с ней рядом?

Так что городка рядом с академией не возникло. До ближайшего поселения – часов восемь пути.

Но!

Есть ученики. И у них есть деньги! И эти деньги хочется потратить! Что делать?

Правильно, ярмарку.

Отвести для этого важного дела площадку неподалеку от академии и устраивать там каждые десять дней мини-базар.

С утра девятого дня купцы выезжают из городов и сел, спокойно за сутки добираются и устраиваются, с рассвета торгуют всем – от пирожных до платьев, а потом, после полудня, отправляются домой. В полдень ярмарка закрывается – и все свободны, всем спасибо.

Это тоже связано с драконами.

Ящеры вполне себе разумны и просто так не атакуют. Но… если над вами проносится тушка метров тридцати-сорока в длину, вы будете думать о ее разумности? Лошади, ослы, мулы – не будут. А драконы, опять же, не могут сутки сидеть на месте. До полудня еще ничего…

Может, изобрести здесь велосипед? Ему драконы параллельны…

Ага, если бы я еще помнила, как эта пакость ездит. Два колеса, педали, цепь с зубчиками, но собрать это? Не-не-не, без меня.

Велосипед отменяется.

В день ярмарки я встала заранее. И дверь в общую душевую открывала осторожно, чтобы не нарваться. Соседки были весьма злы. И отработки, и трепка… только вот будет ли урок впрок? Или они добавки попросят?

Проверять не хотелось. Я сделала все дела и устроилась у окна, ждать будильника. А когда он протрубил, накинула плащ и вышла из комнаты.

Очень удачно, кстати.

Плащ у Каэтаны был простой, из серой шерсти, теплый и уютный. С глубоким капюшоном, из-под которого ничего не было видно. Но на всякий случай я распустила волосы и выпустила пару прядей на волю. Каэтана локоны стягивала в гульку, так что… авось не сопоставят. А с утра еще темновато и прохладно…

Сойдет.

Никто не поймет и не прицепится.

Вот и эс Лиез во дворе, сестру сопровождает. Нет, не узнал. Скользнул взглядом, но в общей толпе я была самым неприметным элементом. Снять капюшон и назвать имя пришлось только на воротах. Сторож сверился со списком наказанных и кивнул головой.

– Кордова? Таких в списке нет, проходите.

Я и прошла.

Как я поняла из памяти Каэтаны, на ярмарке она не была ни разу. И денег не было, и страшно. Папаша постарался, вырастил рака-отшельника. Актиний ему за это в… ладно! Не будем ругаться, мне некогда. У меня есть целый список того, что нужно.

И для начала – меняла.

Банковская система здесь есть, только в зародышевом состоянии. И расписки принимаются.

Палатку, над которой развевался флажок с изображением монет, я выцепила взглядом мгновенно. Туда и отправилась. Успела первой.

Меняла, осанистый раэн лет пятидесяти, с короткой черной бородкой и маслянистыми глазками, посмотрел на листок в моей руке.

– Хм… эсса, у меня столько денег нет.

– Нет семи тысяч солеев? Позвольте вам не поверить? – удивилась я.

– Эсса, подумайте сами, мне бы сюда телегу пригонять пришлось, – вздохнул меняла. – Золото, серебро, медь… может, согласитесь погасить расписку частями?

Я прищурилась.

– По курсу?

– Пять процентов мои. Две тысячи солеев я вам выдам, остальное распиской.

– Два процента. И вы мне выдаете пятьсот золотом и еще пятьсот серебром и медью пополам, – подсчитала я.

Меняла скривился.

– Эсса…

– Торговаться не буду. Это и без того для вас выгодно, – предупредила я.

Вообще-то особенности местной конвертации я не знала, но чтобы эти барыги себе в ущерб работали? Ха! Смело дели любое предложение втрое и торгуйся до половины.

– Вы меня грабите, эсса.

– Неужели? – усомнилась я. – А если проверим? Я эту расписку и в академии могу обналичить, но вы останетесь без заработка.

– Три с половиной процента.

– Два с половиной. И по рукам.

Сторговались быстро. И я покосилась на сумку.

Вот считаем. В среднем один золотой весит около восьми граммов. Серебряная монета – четыре грамма. Медная – около двух грамм. Получается около семи килограммов веса.

Холщовая тряпка, которую я нашла у Каэтаны, не выдержит даже медяков. По швам разойдется.

Меняла покачал головой.

– Эсса, вот ваша расписка на пять тысяч восемьсот двадцать солеев.

– И? – насторожилась я сумме.

– А вот это вам. Практически в подарок.

Протянутая мне сумка этих пяти солеев стоила. Определенно.

Квадратная, черная, кожаная, с хорошо прошитыми уголками, она напомнила мне любимый шоппер.

Более того…

– Здесь в дне, смотрите, эсса…

Плотно прошитая сумка держала форму не просто так. Если кто-то ее прорежет… может резать и дальше. Потому что внутри, на дно, была вставлена коробочка из тонкой жести. По объему – до половины сумки. Не слишком удобно, но в нее прекрасно можно сложить мешочки с монетами. И видно не будет, и не повытаскивают так уж просто… кожа толстая, свиная, а дальше-то жестяная стенка.

Вес?

Ну… Вес – отдельный вопрос. Но кто мне мешает отнести бо́льшую часть суммы в академию и вернуться опять на ярмарку?

Да никто.

Эх-х-х… кстати! А колесо тут знают! Почему бы и не?..

– Раэн, я благодарна вам за сумку. Но хочу заметить, что носить ее тяжело. Скажите, а можете вы заказать сумку персонально для меня?

– Эсса?

– Я оплачу работу мастера.

Я достала из холщового серого безобразия тетрадку, грифель – и в несколько движений изобразила то, что известно всем женщинам России.

Сумку на колесиках.

Нет, не чемодан, а самую обычную сумку на винтах.

Ручка регулируется по длине в два стопора. Рамка. На ней сумка. Колесики на раме. Хочешь – мешок картошки перевози, хочешь – сумку набивай. Вроде и не слишком оригинальная идея, но кажется, здесь такого нет?

Хм… судя по вспыхнувшим глазам торговца – нет.

– Эсса… это интересная идея.

– Раэн… как я могу к вам обращаться?

– Раэн Лутаро Мо́ра. Эсса?

– Кордова. Каэтана Кордова, к вашим услугам.

– К вашим услугам, эсса.

– Раэн, это не единственная моя идея.

Темные глазки вспыхнули еще ярче.

– И как вы намерены распорядиться идеями, эсса?

– Я думаю, ими мог бы пока распоряжаться мой представитель, – вежливо намекнула я. – За пять процентов чистой прибыли. Заключая договора, следя за их исполнением… Как вы понимаете, я – эсса, то есть сильно ограничена в своих действиях. А моей семье мои идеи и подавно не интересны. Но если на них можно сделать деньги… вы меня понимаете?

Патентов тут пока еще не было. Но гильдии были. И мастера. И за соблюдением своих интересов они следили строго.

– Двадцать процентов от чистой прибыли, эсса, и вы не найдете лучшего представителя.

Я подумала.

Двадцать процентов пока было от сотрясения воздуха. Но не поторговаться?

– Раэн, предлагаю вам – для начала – пятнадцать процентов. А когда наша прибыль перейдет порог… скажем, десяти тысяч солеев в год, увеличим вашу долю до двадцати процентов. Согласны?

– По рукам, эсса. Составим договор?

Я кивнула.

Перед палаткой вытянулась приличная очередь. Человек двадцать. Но нам было не до того. Мы закладывали фундамент будущего благосостояния.

А что?

Если невесть сколько веков сумочка была обычным мешочком? Который тупо украшали цветами и кружевами? А я могу многое предложить. Те же портфели для бумаг.

Те же рюкзаки, в том числе и военные, и альпинистские, и охотничьи… это все разные виды рюкзаков, если что. Да тут поле непаханое!

Раэн это тоже понял. Даже на нарисованной мной раме уже можно сделать состояние! А если еще сумки туда добавить!

Вы сами пробовали ходить на рынок с корзиной? Корявой, неудобной, которая висит у вас на локте? А груз в нее складывать? А таскать за собой?

Рехнешься!

А тут – радость! И главное, делается-то легко! В любой кузнице за полчаса вам такую раму склепают. Устройство стопора вызвало чуть больше удивления, но идею раэн ухватил за пару минут. Как говорится – берем!

Заверните три штуки!

И сами сумки можно делать разные! И за собой эту конструкцию тащить, и перед собой толкать… такое в каждый дом понадобится.

– Эсса, я приеду на следующую ярмарку, – пообещал мне раэн Мора. – Вы придете?

– Раэн, а вы успеете?

Меняла задумался.

Пока до столицы, пока там, пока из столицы…

– Может, через одну или две ярмарки. Вы правы, эсса. Вы будете приходить?

– Если не получу наказание. – Я развела руками. – Я постараюсь. Или вы найдете меня, как сможете приехать.

– Если вы не придете, я буду ждать вас у ворот академии в полдень, эсса. Как только смогу приехать на ярмарку.

– А…

– Если вы наказаны, вас просто не пустят развлекаться. Но поговорить вы можете. Я скажу, что привез для вас письмо и передам его только вам в руки.

Я кивнула и улыбнулась.

– Договорились, раэн.

– Договорились, эсса.

Забывшись, меняла плюнул на ладонь и протянул мне руку. Ровно через две секунды спохватился, что не то делает, но было поздно. Я поступила так же – и наши пальцы сплелись.

– По рукам, раэн.

Деньги сближают, объединяют и помогают найти общий язык. Я это точно знаю.

Второй раз на ярмарку я вернулась с сотней золотых, сотней серебра и сотней меди. И начала «от яйца».

Платья я менять пока не буду. Мне нужно только одно платье, в котором я буду похожа на человека. На всякий случай. Но это пока потерпит. А вот приличное белье – обязательно. И обувь.

И письменные принадлежности. И…

Обязательно посетить небольшую походную кузницу.

Мне нужно кое-что для самозащиты.

Получив мой заказ, кузнец почесал в затылке, но пообещал сделать нужные вещи к полудню. Да там и не слишком сложно было.

В сумку последовательно укладывались: тапочки типа чуни войлочные, теплые носки – несколько пар, шерстяные гетры, две фуфайки с начесом, легкие туфельки, башмачки и сапожки. Потом я совершила визит в кузницу, где кузнец, не сильно удивившись, поставил мне подковки на каблучки сапог и ботинок, а заодно вложил в носы утяжелители. Недаром же я взяла обувь на пару размеров побольше, чтобы место было. Ножка, кстати, у Каэтаны была вполне аристократическая. Я бы сказала – не больше тридцать седьмого размера.

Потом – лавка готового платья. С бельем разобраться было проще. Шелк и только шелк. Нижние рубашки, ночные рубашки, пеньюары, чулки, панталоны, подвязки – дамский конфекцион тут был на уровне девятнадцатого века. Хорошо еще – без корсетов.

Платье я не покупала. Пока походим серой мышью, хоть и противно. Платье нужно. Хотя бы одно, но в лавке пока ничего подходящего не было. Заказывать – дорого и долго, а покупать абы что и делать из себя еще большее чучело? Увольте!

Вот средства гигиены я прикупила на красный день календаря. Подушечки, набитые мхом, и специальный пояс. И больше ничего.

Книжная лавка.

Запас тетрадей. Грифели разных цветов, чернила, несколько книг. Не удержалась. Сборники законов: законы Равена, Санторина, Алиры. Все, какие были.

Сказки и легенды.

Местные Книги Духа. Книга Сантора. Книга Даннары. Остальные трое богов мне не знакомы. Ничего, познакомимся. И молитвенники тоже заверните.

Две дюжины листов гербовой бумаги для сделок. Специальной, опечатанной.

Минус два десятка золотых в итоге. Не день, а разорение. А еще мне предстоит визит в продуктовую лавку. И за косметикой.

Украшения?

Лучшее мое украшение – молодость. И как же приятно быть снова молодой! Заглядывать в зеркало и не видеть там морщин, не видеть кругов под глазами, не чувствовать усталости даже по утрам.

Ладно-ладно, в мои тридцать пять я могла заткнуть за пояс многих двадцатилетних. Но это давалось мне трудом и умом. А здесь и сейчас есть все. И еще долго будет, если я не запущу себя.

Кстати – средства для ухода за волосами тоже надо.

А вот шпильки для волос с цветами – нет. Только обычные невидимки. И шали не нужны. И… ладно! Парочку дайте. Вот эту, голубую, теплую. И вот ту, газовую, с вышивкой цветами.

Уф-ф-ф-ф!

Тяжкое дело – ходить по магазинам.

И это я еще продуктовые лавки не обошла. Хватит с меня столовской кормежки, даешь заначки!

В академию я вернулась только к полудню. Сама нагрузилась как верблюд, и трое посыльных, которые тащились за мной, были нагружены не хуже. Денег в сумке осталось на донышке. Но все ведь нужное! Это все должен был для Каэ купить отец. Он не сделал? Так я восполняю. Это не роскошь, это житейская необходимость. И не говорите мне, что пирожные к ней не относятся! Еще как!

Здесь даже какао-бобы есть! Только местные пока не знают, что с ними делать, и просто жуют для бодрости.

И зерна кофе! И его умеют здесь варить. Правда, в Санторине в основном. В Равене он не слишком популярен. Я взяла себе мешочек. И крохотную турку. И небольшую жаровню. И запас пряностей.

Ладно-ладно, с пряностями я немного переборщила. Но очень хотелось.

А еще запас «на голодный день». Растущий организм Каэтаны требовал еды. Нормальной. А не столовской, которую получал последние несколько месяцев. Дома Каэ могла хоть на кухню заглянуть, и повариха, втайне от папаши и гувернантки, вручала девушке ломоть хлеба, щедро смазанный маслом и посыпанный сахаром. Здесь же…

Что не пропадет в комнатных условиях?

Галеты. Сухофрукты. Сок и варенье. Так что…

На воротах оглядели мои запасы, махнули рукой, да и пропустили. Народ тянулся в академию, и тщательно досматривать меня ни у кого времени не было. На что я и рассчитывала.

И для начала распихаем все покупки и навестим невинно пострадавшую вахтершу.

Интерлюдия

Раэша Ония сидела в своей комнате и злилась. И причины у нее были.

Но кто ж знал?

Кордова точно не знала, у нее бы ума не хватило! И эти мелкие поганки не знали! Но результат все равно плачевный! Кожа на лице шелушится, волосы пришлось окрасить в черный цвет, а он ей категорически не идет, и настроение отвратительное, и чернила еще видны, и на ярмарку не сходишь…

Стук в дверь женщина восприняла как личное оскорбление.

Вот сейчас она всех тут… Линда встала с кровати с намерением разнести всех вдребезги и пополам. Но стоило открыть дверь – и гневные мысли попадали от удивления. Какое тут ругаться?

На пороге стояла Каэтана Кордова.

И смотрела очень смущенно.

– Раэша Ония, я прошу прощения за беспокойство…

Раэша едва сама не упала. Вслед за мыслями. Чтобы эсса? Извинялась?! Там небо на землю не упало заодно? Может, стоит проверить?

Но Каэтана выглядела искренне смущенной.

– Раэша, я прошу у вас прощения. Я не знала, что задумали эти балбески, мои соседки. Но вы-то и вовсе ни за что пострадали. Пожалуйста, не держите на меня зла?

И в руки раэши лег увесистый сверток, от которого так запахло пирожными, что у женщины аж слюна потекла.

– А… э…

– Еще раз прошу у вас прощения, раэша. – Каэтана слегка поклонилась, развернулась и ушла. А раэша осталась стоять дура дурой.

Чего уж там!

Всякое за последние годы с ней бывало! И подкупить ее пытались, и запугать, и надавить, и подольститься… а вот извиняться никто не приходил. Ни разу. Эссы по умолчанию считали, что они всегда правы. Приходилось разубеждать.

Так что сегодня раэша получила новый опыт.

А заодно корзиночку с удивительно вкусными пирожными. Дорогими и вкусными. И банку крема для лица. Тоже безумно дорогого. Не меньше пары золотых стоит такой.

Настроение у раэши как-то и улучшилось. И под вечер она решила, что не держит на Каэтану зла. Бывает… не она ж те чернила подливала? Вот, сразу ясно, что девочка не виновата, девочка хорошая, уважительная… надо бы за ней приглядеть. Мало ли что?

Обязательно надо приглядеть, мало ли что другие мерзавки придумают! А тут и раэша Ония подоспеет. И плохим будет наказание, а хорошим награда. Все по книге Даннары. Там еще пирожные остались?

Фатима Ломбардо не слишком удивилась, когда в дверь постучались. Не в ту, которая со стороны коридора, нет. Ее вызывали в душевую.

Что ж. Это неудивительно, секретничать они с Олиндой предпочитали именно там. И Севилла к ним частенько присоединялась.

Каэтана – нет. Кому может быть интересна эта серая мышь?

Они вот отработают на кухне, а потом с ней как следует разберутся. Пока сил нет… и времени. Ничего, было бы желание!

Нос Фатимы уловил чарующий запах.

Корица, ваниль… пахло пирожными. Да не абы какими! Дорогими; кажется, она даже кондитерскую знала. Раэши Баум… бешеные цены, но так вкусно! Еще и привозит она пирожные не каждый выходной. И раскупают их мгновенно… практически!

Желудок жалобно квакнул, намекая, что такие радости ему не часто предлагают. Может, хозяйка, приглядимся?

Фатима и пригляделась. И даже рот открыла.

На полу душевой были уложены четыре подушки – и небольшой коврик по центру. А на коврике ваза с фруктами, коробка с пирожными и бутылка вина. На одной из подушек сидит… да! Это Каэтана!

Только вот сейчас ее серой мышью не назовешь.

Глаза большие, губы яркие… у нее и грудь есть? Правда, что ли? И туника цвета палой листвы ей жутко идет… да что тут происходит?

Фатима озвучила этот вопрос вслух, но и Олинда, и Севилла были с ней полностью солидарны.

– Присаживайтесь, девочки, – повела рукой Каэтана. – Убить вы меня всегда успеете, а вот пирожные пропадут. И вино вроде неплохое. Взяла сладкое, ваших вкусов я не знаю.

Севилла сделала шаг вперед, пригляделась.

– «Драконья заря»? Кордова, ты кого ограбила?

– Она подставить нас хочет? – мрачно поинтересовалась Олинда.

Каэтана демонстративно подняла бутылку, вытащила пробку и налила себе в бокал. Выпила и облизнулась.

– Не зря за него такие деньги просили. Ну что – зовите вахтершу? Вы все трезвые, я пьяная, сейчас мне и нагорит. Но пирожные нам не вернут.

Этот аргумент оказался решающим для сладкоежки Севиллы. Девушка сделала шаг, опустилась на подушку, подцепила пирожное и отправила в рот. Прожевала…

– Язык откусишь…

– Кондитерская раэши Баум. Мне ее очень рекомендовали.

– Хм… а все-таки? – Фатима тоже опустилась на подушку и принялась разливать вино. – А что тут происходит? Кордова, ты на себя не похожа.

Каэтана развела руками.

– Девочки, я бы не открылась. Но боюсь, если наш конфликт станет развиваться дальше, будут пострадавшие.

– Уже есть, – огрызнулась Олинда.

Разбитый нос ей вылечили. И колени, и локти, и шишку. Но на занятия пока не допустили, и ходила она по академии в маске. И примочки делала.

Так что… ее обиду пирожные точно не покрывали.

Кордова опять развела руками.

– Мне тоже не хотелось чернила отчищать. Со всей меня. И раздражение пошло бы, они ж едкие, кожа слезет, волосы от них клочьями выпадают… Я честно терпела насмешки, но это уже перебор.

Олинда скривилась. Но… что есть – то есть. Едкие. Вахтерша до сих пор болеет.

– Ты сама…

– Я понимаю, я выглядела странно, – вздохнула Каэтана. – И буду выглядеть. Завтра вот этого уже не будет. – Она обвела свое лицо. – Дело в том, девочки, что я не хочу замуж.

Ответом ей были три недоверчивых взгляда.

Каэтана качнула головой.

– Вы меня неправильно поняли. Я не хочу замуж за тех, кто с нами учится. У меня есть любимый мужчина.

Фатима понимающе кивнула.

– Эс?

– Раэн.

– Раэн? – с непередаваемым высокомерием поинтересовалась Олинда.

Каэ опустила глаза.

– Девочки, вы же знаете, что раэны тоже могут получить драконов?

Девочки знали. Могут. Особенно если…

– Да. Мой любимый мужчина – бастард. В этом году отец очень резко направил меня сюда, в академию. Мы просто не успели… он не успел попробовать поступить. Приедет на следующий год. А пока мне надо было, чтобы никто мной не заинтересовался. Переиграла, наверное…

Девушки переглянулись.

Ситуация была точь-в-точь как в их любимых романах. Копия! И влюбленные, и жестокие родители… А поскольку жизнь девушки процентов на восемьдесят и знали по романам, они легко поверили. Не задав кучу вопросов, которые придут в голову людям поумнее.

– А как его зовут? – недоверчиво поинтересовалась Олинда.

Каэтана качнула головой.

– Не скажу. Простите… он самый лучший! Самый-самый! Вот он приедет на следующий год, и мы увидимся! Я вас даже познакомлю! Но пока помолчу. Мало ли?

И сделала жест от сглаза.

Севилла подхватила бутылку.

– Девочки… за знакомство?

Вино было удивительно вкусным. Терпкое, сладкое, взрывающееся на языке насыщенным ягодным вкусом.

– Кордова, ты его как пронесла-то? На воротах всех обыскивают!

– Я и не проносила. Я провезла, – ухмыльнулась чуточку опьяневшая Каэтана. И небрежным жестом выудила из-за спины еще одну бутылку… а, нет!

– Гранатовый сок?

– Конечно. Я целый ящик купила, будете?

От сока тоже никто не отказался. А через три часа, наполненные откровениями о мужчинах, вином, пирожными и конфетами, девушки решили, что соседка в принципе не такая и плохая. А что дуру изображала…

Любовь – такая штука! Некоторым и изображать не требуется!

Раэн Лутаро Мора любил ярмарки.

Честно говоря, натура у него была такая…

«Бродяга ты старый, – ворчала привычно жена. – Уж внуки пошли, а ты никак не остепенишься!»

Но раэн и не собирался остепеняться, сидеть на одном месте и отращивать чугунный зад.

Это скучно.

Скуч-но!

И сколько людей ты увидишь, сидя на месте?

Кто-то может возразить – через лавку менялы в день могут пройти и сто человек. Так, да не так… Все от города зависит. И не всегда у людей есть время поговорить, а ведь это-то и есть самое вкусное.

Не деньги!

Люди!

Раэн Лутаро живо и искренне интересовался людьми. Что ими движет, почему они совершают те или иные поступки, чего они хотят, о чем думают…

Деньги? А деньги хорошо обнажают самую суть человека. Маски срывают.

Но сидя на одном месте, на людей не наглядишься. Вот и приходится то сюда, то туда, то еще куда мотаться, интересно же…

И когда в лавку шагнула юная эсса, раэн даже не слишком заинтересовался. Сначала.

Много таких.

Жизнь их пережевывает и сплевывает. И проходит мимо. Эти девчушки еще более беспомощны, чем нищие в придорожной канаве. В чем-то нищим даже проще.

Нищий не сам выбирает свою жизнь. Но идти направо или налево, двигаться или сдохнуть, работать или воровать… у него есть хоть какой-то выбор. А вот у эссы выбора нет.

Ее жизнь предрешена от рождения до смерти. Учеба, замужество, дети, дом, внуки, могила. И все.

Одни бунтуют, другие смиряются, третьи пытаются извлечь для себя какую-то выгоду… рано или поздно они все гаснут. Умирает внутренний огонь, и эсса смотрит на мир пустыми глазами, не понимая, в чем разница между жизнью и смертью. Ее жизнь уже не изменится. Разве что цвет платья, фасон шляпки… иным этого достаточно. Но то вообще пустышки. Их раэн Лутаро не считал.

Дурочки. Канарейки.

Впрочем, и такие должны быть, верно же?

Эта эсса была необычной. В чем?

Раэн Лутаро даже не смог бы сразу ответить. Не так смотрела? Двигалась? Говорила? Пожалуй, все сразу. И отличие он смог сформулировать достаточно быстро.

Каждую эссу с рождения приучают, что муж – это ее солнце, а раэны и раэши – пыль под ногами. Так они себя и ведут… за определенными исключениями. Есть эссы, которые ищут приключений, есть эссы, которые боятся даже своей тени, но таких эсс, как Каэтана Кордова, он еще не встречал.

Эсса Каэтана смотрела на него как на равного.

Не низшего, не высшего, вообще не выстраивая иерархию. Просто как на равного. Не презирая, не уважая, не отрицая никакой возможности. На равного.

Но достаточно равнодушно и спокойно.

Не он?

Найдется кто-то другой.

Он? Что ж, посмотрим…

Раэн Лутаро попробовал сделать первый шаг – и не прогадал. Странная эсса не сходя с места предложила интереснейшую идею. И даже сама не поняла перспективы.

Такая сумка понадобится если не в каждой семье, то в каждой второй – точно. Кухарки, домохозяйки, да всех не перечислить. Тачки-то давно знали, ручные тележки, носильщиков нанимали – не то! В такой сумке и не видно, что человек везет, и украсть из нее что-то сложнее, и тащить ее легче – пара полос, пара колес…

И раэн решил посмотреть, что получится дальше. Любопытно же!

Заявка на изобретение?

Это не так сложно. Изобрел человек что-то полезное и нужное в хозяйстве. Рисует он изобретение на листочке специальной гербовой бумаги (на ней же расписки пишутся и чеки выписываются), рядом пишет описание, область применения – и относит в соответствующую гильдию.

К примеру, чапельник надо нести кузнецам.

А гульфик нового (не на пуговицах) фасона – портным.

Там твое изобретение регистрируют. Но это еще не все.

Мир должен узнать о его существовании, а для этого… да-да, снова деньги, и без денег никуда. Либо твое изобретение ждет мецената и благотворителя (не безвозмездно), либо ты сам делаешь взнос в гильдию, либо ждешь, пока его оплатят из средств гильдии, а это очередь на годы, либо…

Ну, бывает и так, что приносят нечто гениальное. На которое посмотрел человек – и сразу ахнул. И гильдия ахнула.

Хочу!

Дайте, и сразу две штуки!

А что, и такое тоже случается, только очень редко. Раэн Лутаро Мора и не помнил, когда такое было. С этой сумкой… нет, пожалуй, так не будет.

Но для начала надо подать заявку. Благо до столицы два дня верхом. В карете, конечно, больше. В дилижансе еще дольше, так что Лутаро выбрал промежуточный вариант. Почтовую карету.

Жена даже не ворчала – привыкла.

Четыре дня в почтовой карете дались Лутаро не слишком легко. Еще и соседи в этот раз попались… Ладно еще пожилая дама. Но мамаша с ребенком! Которого постоянно тошнило! Жуть жуткая!

Впрочем, вечера на постоялом дворе раэн Лутаро потратил не на отдых. Он описал изобретение эссы и даже нарисовал его как смог. Получилось неплохо.

И даже затяжка… вот за что гильдия кузнецов ухватится! Это уж точно!

Это ж и на штаны, и на пояса, и везде пойдет… дырочки, в них веревка продета, а два конца веревки пропускаются через хитроумную штучку. Не узел завязывать, просто потянуть… очень удобно! Сжал застежку, затянул шнуры, отпустил застежку. Красота![8]

В столице раэн Мора тоже не стал терять время даром. Вместо этого он поехал (везде блат…) к старому знакомому, который предпочел жить в столице. Сам Мора этого не понимал: шум, гам, конкуренция, аристократия… брр! Перспективы?

Да в болоте с крокодилами их больше будет!

Сожрут же!

Но знакомому нравилось, и раэн Мора не собирался его отговаривать или навязывать свое видение мира. Ни к чему.

Так что прямо с почтового двора к нему и направился.

Раэн Теодоро Эрнандес, как и ожидалось, был на работе, но гостя приняла его супруга, раэша Кристи. Устроила, накормила, раэна Лутаро она знала, так что пусть ждет мужа.

Ждать пришлось долго.

Эрнандес прибыл уже затемно, но для друга время нашел. И ожидаемо заинтересовался.

– Изобретение? И чтобы ты решил вложиться? Лутаро, ты с ума сошел!

Раэн Мора качнул головой.

– Пока нет. Я вполне в здравом уме, поверь. Можем говорить о привилегиях или о разовой выплате, если сведешь меня с главой гильдии.

– Хм-м? А показать, что тебе принесли?

Лутаро даже улыбнулся.

– Тео, ты сколько меня знаешь?

– Давненько.

– Тогда и ответ мой знаешь. Я считаю, что направление очень перспективное. Более того, изобретатель сам еще не понял, насколько… но сотрудничество наше будет продолжено. Определенно.

– Намекаешь? – сощурился Эрнандес.

– Истион свидетель, мне кажется, что этому изобретению будет попутный ветер. – Гость сотворил знак Истиона.

Друг задумался.

– Не в первый раз, но в перспективе…

– Думаю, понадобятся вложения, – согласился Мора. – Сначала я вложусь сам. Потом уж, когда люди раскушают новинку…

– Ты сам готов рисковать деньгами?

– Готов, – решительно кивнул Лутаро.

Раэн Эрнандес задумался.

Изобретение…

Поймите правильно, все это ненадежно. Вот если бы речь шла о месторождении алмазов (к примеру) или о государственном подряде, тут дело другое. Тут бы и кусок откусить, и себе перехватить, и друга можно… в таких делах друзей нет. А если речь идет об изобретении… ладно, допустим, у Лутаро и правда чутье. Но сколько придется вкладывать, прежде чем пойдет отдача?

Сколько пройдет времени?

Все это очень и очень сомнительно. Тут можно и не толкаться локтями, и не лезть. Наоборот, если у Лутаро не хватит денег или все окажется пшиком… надо будет посмотреть.

А пока…

– Глава гильдии кузнецов, раэн Бонифацио Киринер, мой хороший знакомый. Я составлю тебе протекцию, Лутаро. Но будешь должен.

– Когда?

– Завтра с утра. Время – тоже деньги.

Лутаро улыбнулся и принялся благодарить. Примерно на такую реакцию он и рассчитывал, честно говоря.

Столица имеет ряд преимуществ. Это верно. А еще… еще она имеет один огромный недостаток.

Она напрочь лишает критического восприятия.

Положа руку на сердце: Теодоро ведь твердо уверен, что настоящие дела делаются только в столице. Там же крутятся и настоящие деньги. А провинция… пф-ф-ф-ф!

Это провинция, вот и все. Там и дома пониже, и земля пожиже, и люди глупее, и небо темнее… В столице жизнь кипит, в провинции тихо плюхает.

И кто такой раэн Лутаро, чтобы разочаровывать друга в его убеждениях?

Пусть Теодоро остается при своем. А Лутаро Мора… он будет действовать. Ему предстоит сложная задача.

Раэн Бонифацио Киринер был в хорошем настроении.

Бывает такое – встаешь и понимаешь, что мир-то прекрасен. Сопит под боком любимая жена, верещат в саду дети, наливаются силой нового дня мышцы… особенно некоторые. Конечно, в гильдию раэн попал чуточку позднее, чем стоило бы, ну и ладно. Зато утро хорошо прошло.

Раэн довольно улыбнулся и подмигнул солнечному зайчику на подоконнике.

А что?

Хороший сегодня день!

В дверь поскреблись.

– Раэн Бонифацио?

Вошедший был отлично знаком раэну. Гильдия кузнецов и гильдия менял… да, знакомы. Нельзя сказать, что они друг друга любят, но дело такое, житейское. Одним нужны замки, двери, ворота, ограды… Вторым – займы под божеский, а не грабительский процент, иногда денег не хватает, иногда еще чего… Гильдии сотрудничали, и вполне плодотворно, а раэн Теодоро был не худшим представителем менял.

Дружба?

Бывает ли дружба между жабой и лягушкой? Вряд ли. Но существовать в одном пруду они вполне способны.

– Раэн Эрнандес! Рад вас видеть. Как супруга, как дети?

– Благодарю, раэн…

Любезности заняли положенные десять минут, потом раэн Киринер был представлен раэну Море, ну и наоборот, конечно. Мужчины честь честью пожали друг другу руки, поулыбались, и Бонифацио смог наконец поинтересоваться, что привело к нему гостей.

Теодоро посмотрел на знакомого с улыбкой.

– Раэн Лутаро привез вам чертежи некоего провинциального гения…

Бонифацио едва глаза не закатил.

О нет! Истион, ЗА ЧТО?! За грех с утра? Так и не грех ведь, если с законной супругой! Совести у тебя нет! Никакой, даже божественной!

Гении! Эти потрясающие гении! Капканы бы на них ставить, да не поможет. Прорвутся вместе с капканом. Снесут двери, пролезут в окно, застрянут в каминной трубе и будут орать оттуда о своей гениальности. Кто бы сомневался – не оцененной окружающими.