Сознание возвращалось постепенно, давая о себе знать болью в горле и звоном в ушах. Кажется, я лежала на мягкой постели, замотанная в кокон из шерстяных покрывал. Открыть глаза и рассмотреть обстановку удалось не сразу, а сделав это, я пришла к неутешительному выводу: судя по картинам морских сражений на потолке, я вновь находилась в замке тара Турмалинского.
Полумрак и пляска бликов огня на стенах наводили на мысль, что день клонится к концу. Тяжелый, спертый воздух комнаты мешал нормально вздохнуть, а одеяло – пошевелиться. Я тихонько застонала и вновь попыталась высвободить руку. И, о чудо, у меня получилось! Правда, прикрыв глаза от напряжения, я не сразу поняла, что кто-то помогает выпутаться из неожиданной ловушки.
– Госпожа, как вы? – раздался над головой знакомый голос.
– Воды…
Произнести даже такое маленькое слово получилось с трудом. И каким же облегчением стал поднесенный к губам кусочек льда. Вот только чтобы утолить жажду, этого было мало, а когда несколько драгоценных капель медленно скатились по щеке, я с укоризной посмотрела на Улю. Странное ощущение, что на мне гораздо меньше одежды, чем было до потери сознания, хорошего настроения не прибавило.
– Как вы себя чувствуете, госпожа? – пролепетала Улька, снова протягивая мне лед.
– Странно чувствую… – честно призналась я и, пока говорила, заглянула под одеяло.
Платья на мне не было, только плотная ночная сорочка с воротником под самое горло, застегнутая на все пуговички. Чудеса, не иначе!
– Простите, госпожа, но нам пришлось вас раздеть. Вы столько времени пролежали в мокрой одежде на холодных камнях…
Я удивленно смотрела на девочку, пытаясь вспомнить, что делала мокрая на камнях. Последнее воспоминание было о прощании с этим злополучным местом с палубы пиратского судна. Не успела я озвучить роящиеся в голове вопросы вслух, как в помещение вошел льер Сельтор.
– Дитя, сходи на кухню и попроси сделать для меня и нашей гостьи чай.
– Слушаюсь, господин! – пролепетала малышка, и в следующее мгновение ее и след простыл. Улыбнувшись такой исполнительности, я перевела взгляд на хозяина дома.
– Благодарю за проявленные внимание и заботу, льер.
– Не стоит, лия. Это – мой долг как радушного хозяина.
– Расскажете, как я оказалась в замке?
– Всенепременно. Но позвольте сначала представиться – льер Лазар Сельтор. А как я могу к вам обращаться?
– Лия Армель Шанталь, дочь тара Озерского.
– Мое почтение, лия Шанталь, – улыбнулся новый знакомый и немного неловко поцеловал протянутую руку.
Мы едва сдерживались, чтобы не рассмеяться, тем самым окончательно презрев правила этикета, но ситуация действительно выглядела комично. Худощавый льер Сельтор в свободной рубашке синего цвета, расстегнутой на две пуговицы, и домашних брюках. Как выглядела я – страшно было подумать. И при этом пытаемся соблюсти дворцовые правила вежливости и приличий. Вот что значит воспитание!
– Итак, лия, что касается истории вашего появления в замке. Честно говоря, я и сам не совсем понял, что произошло. Сидел в кабинете и корпел над бумагами, когда за мной прибежали слуги. Вас нашли на берегу, без сознания. По всему выходило, что вы спрыгнули с корабля и доплыли до острова… А вот зачем – поведайте мне сами.
– По правде, я ничего из этого не помню. Лишь момент, как стояла, держась за фальшборт, а потом клеймо начало гореть огнем и… темнота.
– Клеймо?
Рассказывать об этом совершенно не хотелось, тем более человеку, которого едва знала. Но сказанного не вернешь, так что остается только отвести глаза и промолчать в надежде, что льер Сельтор поймет мое поведение. Увы, не понял…
– Лия Шанталь, прошу, не смущайтесь меня. Я искренне хочу помочь.
– Сомневаюсь, что это в ваших силах.
– И все же попробуйте довериться. Тем более есть у меня некоторые подозрения относительно вашего «клейма». Это ведь отец его поставил, не так ли?
– Да, – вынуждена была согласиться я.
– И если исходить из вашего заявления, что клеймо горело огнем, то посему выходит, что это магическая метка принадлежности… Простите за странную просьбу, но могу ли я взглянуть на нее?
– Нет!
Мой ответ был категоричен. А как иначе?
– Но отчего же, лия?
– Потому что в этом случае вам придется на мне жениться!
Кажется, мужчина был ошеломлен моим заявлением. Пришлось пояснить:
– Понимаете, это клеймо, или метка, как вам угодно, находится в таком месте… В общем, постороннему мужчине даже думать об этом неприлично!
– Но я не просто мужчина, лия Шанталь. Я исследователь, который хочет и может помочь, но для этого мне нужно взглянуть на рисунок!
– Я и так могу сказать, что он из собой представляет.
– И соотношение длины и ширины? И ровность линий определить? Поймите, в магических рисунках значение имеет любая мелочь. Если я не буду точно знать всех исходных параметров, то могу нечаянно навредить. Поверьте, у меня и в мыслях не было вести себя недопустимо или покушаться на вашу честь.
– И все же я отказываюсь демонстрировать этот позорный символ. Лучше скажите, вы сможете прояснить мое возвращение в замок или…
– Вполне. Все магические знаки, что наносятся на тело, предназначены для привязки. В основном их наносят рабам, устанавливая ограниченное расстояние и замыкая контур на конкретном человеке. В данном случае, по всей видимости, вы были привязаны к моему отцу. Уж не знаю, что в вас такого ценного, но расставаться с вами в его планы не входило. Так вот, после смерти «якоря» привязки контуры метки сместились. Я могу только предполагать, что или кто стал новым «якорем». Вероятно, носители крови тара Турмалинского, то есть все его дети.
– Весьма сумбурное объяснение, но, кажется, основную мысль я уловила. Выходит, теперь я привязана к… Сколько у вашего родителя было бастардов?
– Не имеет значения, лия. Из совершеннолетних детей на острове никто не жил, а малыши находятся при своих мамах. Вопрос об их дальнейшей судьбе пока не решен, я жду брата. Скорее всего, в настоящий момент вашей привязкой являюсь я, но точно определить это можно лишь после исследования. Видимо, как только расстояние до ближайшего наследника перевалило за допустимую норму, активировалась метка. На основании этого можно определить примерную длину вашего «поводка». При нарушении установленного расстояния контроль над вашим сознанием будет брать клеймо.
– Значит, сколько бы я ни пыталась сбежать, всегда бы возвращалась, сама того не желая? Это очень жутко звучит.
– Именно поэтому разрешите мне взглянуть на символ. Думаю, я найду способ разорвать нашу связь.
– Каким образом? Вы, льер, мастер или, быть может, настоящий маг?
– Можно и так сказать, лия Шанталь. Не буду вдаваться в подробности, но навыки работы с магическими потоками у меня имеются.
– Ваши доводы звучат не слишком убедительно. Не сочтите за труд пояснить, какая стихия вам подвластна?
– Я – мастер Материй, такой ответ устроит?
Задумавшись, я стала вспоминать, что же это за направление такое. Определенно слышала о нем, но всего пару раз и вскользь. Значит… значит…
– Льер, уж не хотите ли вы сказать, что являетесь алхимиком?
Судя по ехидной улыбке, именно на это Лазар и намекал. Ох, Вечные Звезды, угораздило же меня связаться с сумасшедшим! Видимо, общая слабость и усталость ослабили контроль над эмоциями, потому что в следующее мгновение улыбка сползла с губ мужчины, а между бровями залегла глубокая складка.
– Лия, не все алхимики – безумцы, гоняющиеся по свету за тенью философского камня! Уж вы-то, дочь тара, должны были абстрагироваться от мнения общественности и сплетен необразованного люда!
– Так оно и было, льер Сельтор, пока однажды в королевском дворце мне не довелось повстречать вашего коллегу. Неприятная была встреча, надо признаться!
– Повторюсь, безумцы не все! Но многие… – уже тише добавил Лазар.
– Вот видите, мои опасения не беспочвенны, поэтому, при всем моем уважении, метку я не покажу. По крайней мере пока.
– А когда будете готовы? – встрепенулся мастер Материй.
– Льер, у меня такое ощущение, что вы в моем лице нашли новое увлекательное пособие… Даже не так, подопытного! И это, надо признаться, не очень приятно!
– Лия Шанталь, несмотря на некую… увлеченность наукой, в первую очередь в вас я вижу человека, которому нужна помощь. И я ее окажу, будьте уверены!
– Звучит как угроза. – Я улыбнулась и попыталась убрать прядь волос, упавшую на лицо. – Льер Сельтор, понимаю, что моя просьба несколько неприлична, но…
– Как только вернется служанка, она поможет вам добраться до купальни.
– А далеко идти? – робко поинтересовалась я, понимая, что сил почти нет.
– Шагов десять. Вы сейчас в моих личных апартаментах, так что все удобства рядом.
– Благодарю.
На этом мы распрощались. Принесенный малышкой чай с настойкой от простуды я выпила залпом, а вот на горячие пирожки меня уже не хватило. Потребность привести себя в порядок после незапланированного купания стала непереносимой. Несмотря на помощь служанки, передвигаться было тяжело, слабость во всем теле мешала нормально помыться, но я не сдавалась.
Выбралась из ванной комнаты только спустя час, проведя большую часть времени за отмыванием волос. Остальное пришлось на обработку ссадин, в которые попал песок, и кое-где оттирание грязи. Я с детства любила водные процедуры, но это было первое купание, после которого я вышла недовольная и с покусанными губами. А что делать? Приходилось как-то сдерживать вскрики, стоны и… ругательства при обработке ран.
В итоге пред ясны очи льера Сельтора я вышла чистая, благоухающая, но с припухшими губами и слегка покрасневшими глазами. Судя по взгляду, гостеприимный хозяин слегка растерялся от вида последствий приема ванны и поспешил пригласить меня к столу.
– Лия Шанталь…
– Прошу, называйте меня Армель.
– Лия Армель, повар специально для вас приготовил куриный бульон по старинному рецепту таров Турмалинских. Надеюсь, он поможет вам справиться с простудой…
– С простудой? Льер, придворные фрейлины не болеют!
Я улыбнулась, и тут неожиданно поняла, что сейчас из моего носа совершенно неприлично потечет.
– Простите, лия, запамятовал. – Лазар протянул мне носовой платок, а ответная улыбка кардинально преобразила лицо мужчины, делая его похожим на мальчишку.
Как давно я не видела настоящие, искренние эмоции. Во дворце считается неприличным выставлять чувства и мысли напоказ. Все, что вы можете встретить на лицах придворных, – холодную улыбку и столь же ледяной взгляд. Не помню, когда сама в последний раз улыбалась от души.
– Лия, как вам сей кулинарный шедевр? – как бы между прочим спросил Лазар и без перехода добавил: – Может, все же покажете метку?
Мастер Материй явно хотел воспользоваться моим разморенным после ванны и вкусной еды состоянием, но он забыл, что я большую часть жизни провела при дворе.
– А вы готовы выполнить несколько условий?
– Женитьба входит в их число? – усмехнулся льер Сельтор, подавшись вперед.
– А вам бы этого хотелось?
– Надеюсь, вас не обидит моя искренность, но… я буду вынужден отказаться. Несмотря на вашу красоту, положение в обществе и замечательное чувство юмора, я пока не готов расстаться с вольной жизнью и своими экспериментами. Да и вряд ли дочь тара Озерского удовлетворит замужество с лестаром[4].
– Знаете, если не брать в расчет все условности нашего мира и надежды родителей, то вполне устроило бы. Вы кажетесь милым, искренним и интересным собеседником. Говорите то, что думаете. Для обычного льера это весьма достойные качества, но для придворного – верный путь либо на каторгу, либо на плаху. Хотя… одного «выжившего» с подобными чертами характера я припоминаю. Вы, кстати, чем-то на него похожи.
– Любопытно. Вы друзья? – с интересом спросил льер Сельтор.
– Да, заклятые… – грустно улыбнулась я. – Впрочем, мы отошли от основной темы разговора. Первое мое условие – я хочу повидать родителей.
– Похвальное желание. Даже страшно представить, что они сейчас чувствуют.
– Я рада, что вы меня понимаете. Второе условие – никто, повторюсь, абсолютно никто не должен знать о метке. Даже ваш старший брат!
– С этим сложнее. Мой брат далеко не глупый человек. Рано или поздно он заметит наше с вами «тесное» общение и тогда начнет задавать вопросы. А вру я очень скверно… Поверьте, я сделаю все от меня зависящее, но обещать ничего не могу.
– Что же, будем надеяться, что ваш брат сразу погрузится в дела тарства, которые ему предстоит принять, и до наших скромных взаимоотношений ему не будет никакого дела.
– Я тоже на это уповаю, но, возможно, у вас есть и третье условие?
– Конечно, но его я еще не придумала. – Я немного приподняла уголки губ, в намеке на улыбку, в соответствии с придворными привычками. – Обещаю, как только я определюсь с ним, то незамедлительно извещу вас.
– Договорились. – Мой новый знакомый чуть ли не потирал руки в предвкушении. – В таком случае предлагаю перейти к делу: показывайте метку! Хотя нет, стойте. Мне надо взять необходимые приборы для замера и тетрадь для записей.
Золотистый куриный бульон с кусочками мяса и ароматными сухариками как раз закончился, сидеть и далее на стуле было не очень удобно, поэтому я подхватила бокал с глинтвейном – его невероятный вкус не позволял оставить напиток на столе – и пересела в кресло. Некоторое время я мужественно боролась со сном и ожидала возвращения мастера Материй, но… Не знаю, сколько его не было, и, закутавшись в плед, я все-таки заснула.
– Лия Шанталь, вы только ножку покажите, и можете дальше спать.
– Льер, я не настолько пьяна, чтобы показывать свои ножки незнакомому мужчине!
– Мы знакомы, лия. И даже успели выяснить, что я не собираюсь на вас жениться, так что вам нечего опасаться.
– О-о-о! – Возмущению в моем голосе могла позавидовать и папина двоюродная сестра Аршисса – блюстительница нравственности всех соседей. – Вы собираетесь залезть даме под юбку и при этом отказываетесь нести ответственность?
Я выпрямилась в кресле и отодвинула ноги подальше от коленопреклоненного льера, постаравшись спрятать ступни под сиденьем.
– Ох, лия Шанталь, если бы я знал, как подействует на вас бокал глинтвейна, никогда бы не предлагал.
– А как он на меня подействовал? – Я расправила юбку на коленях и решила смягчить ситуацию комплиментом. – Очень он у вас вкусный, не то что в королевском дворце. Там его явно разбавляют водой… Может, еще по бокальчику?
– Для храбрости вам хватит и того, что уже выпили, поэтому будьте хорошей девочкой и покажите мне метку.
Немного поспорив, я все-таки сдалась, предварительно попросив Лазара отвернуться. Кое-как подобрав подол платья, оголила бедро с позорным клеймом, но при этом постаралась укрыть пледом ноги до колена, оставив для просмотра только небольшой кусочек обнаженной кожи.
– Можете повернуться, – вздохнула я. – Где там ваши измерители?
Пробормотав что-то нечленораздельное, мастер Материй приложил к метке металлический и очень холодный инструмент. Вскрикнув от неожиданности, я попыталась оттолкнуть чужую руку, но мужчина уже и сам отскочил в сторону. Еще бы, когда с таким грохотом падает целый поднос с посудой…
В дверях гостиной стоял дворецкий, наблюдая за нами круглыми глазами. Точнее, за хозяином, шустро переместившимся из положения «на коленях у ног прекрасной дамы» в положение «сидя на полу посреди гостиной с глупым видом». Да уж, на удивление абсурдная и… скандальная ситуация.
Покраснев, я постаралась незаметно вернуть подол платья на место, придав себе оскорбленный вид.
– Да как вы посмели! Воспользовались моим беспомощным состоянием, чтобы проделать такое… такое непотребство! – Мой голос срывался на фальцет. – Негодяй! Убирайтесь вон.
Я гневно смотрела на льера Сельтора, а он уже беседовал с дворецким, что-то ему втолковывая и эмоционально жестикулируя руками.
Как только за слугой закрылась дверь, льер повернулся ко мне и с извиняющейся улыбкой изрек:
– Кажется, нам все-таки придется пожениться!
– Дам ответ, когда… буду лучше себя чувствовать, – пробормотала я.
С трудом поднявшись на ноги, я направилась в спальню, и стоило моей голове коснуться подушки, как я провалилась в глубокий исцеляющий сон.
Корабль легко скользил по темным водам, подгоняемый порывами ветра. Пришедшие с запада тяжелые серые облака заполонили почти все небо. Вспыхивающие то в одном, то в другом месте косые молнии походили на яркие иголки, сшивающие непослушные тучки, чтобы не разбежались. Косые полосы дождя неровными нитями соединяли небо и море, и уже не понять, где начинается одно и заканчивается другое. Покрывало непогоды окутало нас со всех сторон.
Стоя на носу корабля, я наслаждалась буйством стихии, иногда вздрагивая от колючих капель. Коварный плаксун[5] разворошил простую прическу и теперь играл с длинными прядями, то нежно скользя ими по лицу, а иной раз жестко хлеща. Так хотелось раскинуть руки в стороны, закрыть глаза и взлететь, растворяясь в бушующей силе природы. Поддаться зову и впитать в себя ее мощь, наполняя живительной энергией каждую частичку тела. И смеяться… Хотелось петь и смеяться, но нельзя. Поэтому, молча вглядываясь в даль, я изживала на корню странные порывы и желания. Вместо задорного смеха, рисовала на лице скупую улыбку. Улыбку человека, который любыми способами добивается своего.
Даже здесь, на пиратском корабле, я чувствовала себя вполне уверенно. Несмотря на то что мимо меня то и дело сновали морские головорезы с угрюмыми лицами, стоило сделать невинный взгляд, похлопать ресничками и робко улыбнуться, как мужчины сбивались с шага и старались побыстрее скрыться из виду.
– Лия, вам стоит спуститься в каюту. – Голос капитана заставил отложить на некоторое время приятные мысли и с кроткой благодарной улыбкой покинуть облюбованное место.
Сидеть одной категорически не хотелось, так что я решила навестить своего сопровождающего. Льер Сельтор с момента отплытия пребывал в соседней каюте, то ли страдая от морской болезни, то ли изучая записи по рабскому клейму. В любом случае сейчас я могла узнать, чем занят почтенный алхимик. И если первым, то придется переориентировать его на второе.
Настойчивый стук в дверь был бессовестно проигнорирован. Не желая сбивать костяшки пальцев в кровь, я решила прибегнуть к запасному варианту, не подобающему благородной госпоже. Убедившись в отсутствии в коридоре ненужных свидетелей, я несколько раз ударила каблуком сапога по доскам. Такую просьбу войти сложно проигнорировать, поэтому вскоре передо мной предстал совершенно сонный мастер Материй с растрепанными волосами и пятном от чернил на щеке. Я бы сочла этот образ довольно милым, если бы не одно «но»: кто будет искать решение моей проблемы?
– Я разбудила вас, льер? Прошу прощения, – постаралась, чтобы голос звучал невинно.
– Ничего подобного, лия Армель. Я лишь на минутку прикрыл глаза… А который сейчас час?
– Перевалило за полдень. Кстати, лучше бы вам не подниматься на палубу. Погода ухудшается, не попасть бы в шторм.
– Не страшно, – улыбнулся Лазар. – Каждый из кораблей Морских таров оснащен встроенными артефактами, направленными на защиту судна и экипажа.
– Иными словами, мы не затонем? А если нарвемся на… ну не знаю, рифы? Айсберги?
Прежде чем ответить, хозяин каюты приглашающим жестом предложил пройти внутрь и прикрыл дверь. Воспитанной лие надлежало отказаться от столь неприличного приглашения, но я понадеялась, что на данном судне не найдется ревностных блюстителей нравов, способных по прибытии нажаловаться маменьке.
– Нам не грозит ни первое, ни второе. Айсберги опасны для северных вод, рифы – лишь вблизи островов. Так что вам не о чем волноваться. Нас даже особо сильно качать не будет – артефакт и на это рассчитан. Так что можете бояться только грома.
– А молнии? Они ведь тоже опасны!
– В этом случае сработает защитное поле, поглощающее разряды. Лия Армель, вам действительно нечего бояться!
– Так неинтересно, – надула я губы и с любопытством осмотрелась по сторонам. – В чем тогда заключается опасность будней мореплавателя?
– Поверьте, лия Армель, опасностей много. Ведь никто не отменял нападения других пиратов – как морских, так и воздушных. А еще многочисленные подводные твари, которых так и не извели.
– И у нас есть шанс столкнуться с кем-то из них?
– Не знаю, к счастью или сожалению, но нет. Орланское море – одно из немногих, откуда чудищ удалось изгнать.
Во время обеда в замке таров Турмалинских я решила, что льер Сельтор не интересуется ничем, кроме алхимии. Но как оказалось, это далеко не так. Довольная улыбка расцвела на моих губах. Льер намного смышленее и разностороннее, чем кажется. Это, конечно, несколько осложняло задачу, но делало игру лишь интереснее. Пересмотреть поведение и подправить линию отношений мне не составит труда, а поставленная цель того стоила.
Сутки пути по Орланскому морю, и к завтрашнему утру я уже буду дома: в нежных объятиях маменьки и под строгим взглядом отца. Жаль, конечно, что наша встреча будет короткой, но главное – убедить их, что я в порядке и повторный отъезд жизненно необходим. Потом следует навестить принцессу и в красках описать свои приключения. Надеюсь, впечатлительная Анита пожалеет свою верную фрейлину и позволит отлучиться из дворца на неопределенное время. Служба короне и дворцовые интриги чрезвычайно заманчивы, но от метки избавиться не мешало бы.
– Лия Армель, вас заинтересовали наши фамильные регалии?
Я и не заметила, как в раздумьях остановилась напротив небольшого открытого сундука и смотрела на его содержимое невидящим взглядом.
– Да. Весьма тонкая и изящная работа.
На атласных подушечках лежали символы власти таров – диадема с родовым камнем, перстень-печатка и медальон с капелькой крови главы рода. Именно медальон являлся магическим артефактом и отвечал за сохранность рода и богатства. Новый тар, вступая в права наследования, делился с хранителем каплей своей крови, после чего носил драгоценность не снимая. Магическая вещь усиливала наследственность, являясь главным атрибутом жениха в первую брачную ночь, а также открывала доступ к фамильным тайникам. Наверняка медальон выполнял еще ряд функций, о которых мне, к сожалению, было неизвестно: у каждого фамильного хранителя они были особенными и зачастую неповторимыми.
– А для чего вы взяли регалии с собой? Разве им не надлежит дожидаться нового владельца в сокровищнице замка?
– Пока мой старший брат не вернулся из плавания, я являюсь их хранителем. Поэтому и приходится возить с собой.
– Ваше дело, – пожала я плечами, а потом заинтересованно посмотрела на записи, лежащие рядом на столе. – Как продвигаются дела с клеймом?
– Пока смог вычленить только два энергетических потока из восемнадцати, вложенных в плетение. Но все впереди.
– Может, займемся тогда делом? А потом вместе поужинаем?
На эти предложения Лазар ответил согласным кивком и, указав на стул рядом со своим, принялся за записи.
– Армель, доченька моя!
Стоило выйти из кареты около столичного особняка таров Озерских, как меня тут же заключили в объятия – крепкие, нежные, родные.
Мама тихо шептала ласковые слова, роняя горячие слезы. Я же наслаждалась ароматом ванили, что шел от ее волос, и млела от мысли – я дома. Позади родительницы стоял отец – хмурый, напряженный, без единой эмоции на лице. Но я-то знала, что все это игра. Ни к чему посторонним знать, что самым большим сокровищем тара Озерского является дочь. И он обязательно крепко обнимет меня, окутывая облачком ароматного табака. Поцелует в макушку и тихо шепнет:
– Вот ты и вернулась, моя Снежинка.
Такого детского прозвища я удостоилась за странный цвет волос. Папа у меня брюнет с легкой сединой на висках, а мама – рыжая, как лисичка. Поэтому пепельная блондинка в моем лице сильно выделялась на их фоне. Остальной внешностью я пошла в мамочку, а вот характером – в отца. Никто никогда не смел усомниться в моем происхождении. А те, кто все же рисковал, очень горько жалели об этом.
– Армель, моя маленькая девочка! – Мама нехотя отпустила меня, разжав трясущиеся руки.
– Все хорошо, мамуль. Все действительно хорошо.
– Дочь, ты не хочешь представить нам своего спасителя?
– Да, конечно. Отец, мама – это льер Сельтор, сын ныне покойного тара Турмалинского. Льер, позвольте представить вам моих родителей: льер Амиран Шанталь, тар Озерский, и лия Ринея Шанталь.
И пока мужчины раскланивались, я взяла матушку под руку и повела в дом. Несмотря на ранний час, зеваки вокруг нашего столичного особняка уже стали собираться, так что давать лишний повод для сплетен не хотелось. Прислуга, столпившаяся в прихожей, смотрела насторожено, не зная, чего ждать от вернувшейся хозяйки. И правильно делали – в следующий раз будут лучше следить за своей молодой госпожой. Взгляд выловил любимую няню, которая тихонько утирала слезы, стараясь не привлекать внимания. Незаметно кивнув ей, я подозвала к себе дворецкого Фредерика. Распоряжения насчет Ульки, которую я забрала с острова, не заняли много времени, и, оставив маму заниматься обедом, я пошла в сторону своей комнаты. Больше всего в данный момент хотелось принять ванну и переодеться в привычные вещи. А там уже матушка освободится и поднимется посекретничать. Нужно будет рассказать ей краткую версию моего похищения – без трагических подробностей, чтобы не волновать лишний раз.
Спустя почти час, посвежевшая и поведавшая о своих приключениях, я сидела в столовой и слушала диалог отца и моего освободителя. Судя по вопросам, что задавал папа, льер Сельтор ему приглянулся. Особенно та отрасль магии, в которой он считался мастером. Ох, чует мое сердце, так просто тар Озерский от этого несчастного не отстанет. Но мне это было только на руку…
– Благодарю вас, льер, что доставили мою девочку в целости и сохранности прямо к родительскому порогу. Надеюсь, вы выкроите пару дней и останетесь погостить? – Матушка, как и всегда, была гостеприимна.
– Премного благодарен, лия Шанталь. Почту за честь!
– Я уже распорядилась, чтобы для вас подготовили одну из гостевых комнат. Желаете отдохнуть с дороги? Фредерик вас проводит.
– Лия Шанталь, не сочтите за дерзость, но, если это возможно, я бы хотел совершить небольшую прогулку по саду.
– В таком случае позвольте сопровождать вас. Дорогой? – последнее обращение уже относилось к отцу.
– Конечно, Ринея, идите. Мне все равно надо поговорить с дочерью.
– Тар, – поклон отцу. – Лия, – поклон мне, и льер Сельтор, предложив тарисе Озерской руку, отправился на знакомство с парком.
– В кабинет? – спросил папа, глядя вслед удаляющейся паре.
– Может, на веранду? Заодно чай попьем.
– Как пожелаешь. Фредерик, распорядись, чтобы подали чай. И напомни повару про сюрприз…
Выслушав распоряжения, дворецкий исчез, а мы с отцом отправились на веранду. Стоило стеклянной двери захлопнуться за нашими спинами, как папа привлек к себе и, поцеловав в макушку, счастливо произнес:
– Вот ты и вернулась, моя Снежинка.
– Прости, что доставила столько хлопот.
– Хлопот, Армель?
Подняв голову, посмотрела в голубые глаза отца, отмечая в них бушующее море эмоций. Как же ему было страшно… И страх этот добавил седых волос в некогда темную шевелюру. Лучиками морщин разрисовал лицо, темными разводами запечатлев усталость. Бедный мой папочка.
– Зачем, родная? Почему ты пошла с ним?
– Ради вас с мамой.
– Армель!
– Что, отец? Неужели ты думаешь, что я смогла бы спокойно спать с мыслью, что на ваши жизни в любой момент могут устроить покушение?
– Снежинка, это родители должны защищать свое чадо, а не наоборот.
– Папуль, ты меня и так оберегал, как мог.
– Видимо, недостаточно хорошо. Жаль, что время не повернуть вспять. Лично бы убил этого мерзавца!
– Папочка, он ничего мне не сделал. Почти ничего…
– Расскажешь? Только сначала попьем чай…
Служанка, тенью прошмыгнувшая в помещение, принялась за сервировку стола, ловко сгружая с подноса приборы. Отточенным движением наполнив чашки, она покосилась на отца и, получив согласный кивок, сняла с последнего блюда кружевную салфетку. А там…
– Мои любимые пирожные! С цветами орнисы! Но как, папуль?
– Чтобы порадовать свою маленькую принцессу, я еще и не такое могу. Все, давай за стол, а то чай остынет.
Послушно устроившись в плетеном кресле, я взяла в руки фарфоровую чашку и с удовольствием сделала глубокий вдох. Вот оно, очередное подтверждение, что я дома! Чай специального сорта, произрастающий только в нашем тарстве. Сколько себя помню, дома мы пили исключительно его. Без новомодных добавок, без сливок и сахара. А зачем они нужны? Этот напиток и так нес в себе сладость лета, аромат лугов и нежный привкус дневной Звезды, что ласкала каждый листок золотыми лучами. Вот оно, мое личное волшебство. А если еще откусить пирожного с кремом из цветков орнисы, а потом глоток чая…
– Люблю тебя, папуля! – счастливо улыбаясь, прошептала я.
И нет смысла скрывать истинные эмоции, потому что мои родители никогда не используют их против меня. Не предадут, не растопчут. Наоборот, порадуются вместе со мной, даря ответную теплую улыбку.
– И я тебя, Снежинка.
Спустя некоторое время и две чашки чая я все же собралась с мыслями и решила поведать отцу о своих злоключениях. Сначала рассказала о похищении и внезапной смерти старого тара Турмалинского.
– Армель, надеюсь, ты понимаешь, что он умер отнюдь не от старости?
– Да. Но больше чем уверена, убийцы уже нет на острове.
– На основании чего такие выводы?
– Всех наложниц с детьми развезли по разным частям света.
– Родная, а почему ты решила, что отравителем выступала именно наложница или ее ребенок? Почему не прислуга? Или же сын тара? Да та же экономка, о которой ты упоминала, могла подсыпать яд.
– В отношении прислуги я тоже думала, но, понаблюдав за ними, видимых мотивов не обнаружила. Тар хорошо, если не сказать замечательно, о них заботился. Про родственников ответить сложнее – я не всех видела. Разве что Лазар… Нет, точно не он!
– Откуда такая уверенность, Снежинка?
– Ну какой из него убийца? Титул и основное наследство ему все равно не достались. Да и потом он слишком рассеянный, отрешенный, полностью увлечен своей работой. Сомневаюсь, что такой человек смог бы убить собственного отца. Ради чего?
– Армель, ты начинаешь забывать, чему я тебя учил? Одно из правил аристократа – держи лицо в благочестивом лицемерии. Мне казалось, при дворе ты идеально овладела этим искусством. Так почему не допускаешь, что им владеют и другие? Что мешает молодому и амбициозному ученому, который умеет и любит работать с разного рода порошками, подсыпать один из них в еду? Или в воду? Кто знает, какие мотивы двигали молодым человеком. Быть может, человеколюбие и желание прекратить кровавые деяния отца. Или грандиозные планы по захвату власти. Ведь если убил одного тара, почему бы не поступить так же со вторым и перетянуть бразды правления на себя? Или…
– Я поняла, отец. Но мои наблюдения говорят об обратном. В любом случае буду держать ухо востро.
– Такого случая не будет, родная. Ты остаешься дома! А через неделю мы съездим в наше тарство. В связи с твоей пропажей его величество дал мне отпуск и, узнав о счастливом спасении, полагаю, не станет его отменять.
– Но, папочка, я должна вернуться.
– Почему? Пока что я не услышал ни одного довода.
– Понимаешь… до смерти Орион Сельтор успел поставить мне магическую метку, которая ограничивает… свободу. Я не могу находиться на большом расстоянии от Лазара.
– А может, это очередная уловка охочего до власти мужчины?
– Инцидент, выявивший свойства клейма, случился до того, как раскрылось мое инкогнито. И произошло это вдали от мастера Материй.
– Все равно, ни о какой поездке не может идти и речи! Тем более пока не встретишься с дядей.
– Я себя хорошо чувствую, отец. Не надо отвлекать его от дел.
– Для Асхата ты важнее любого другого пациента. Тем более он уже в пути.
– Ох и достанется мне от дяди… – вздохнула я.
– Рассказывай дальше, родная. Что еще интересного с тобой произошло?
– Прежде чем продолжу, повторюсь – мне придется вернуться на остров. Льер Лазар обещал помочь снять клеймо, и остается только поверить ему на слово.
– А почему он не может остаться у нас в гостях и продолжить свои исследования в тишине и покое?
– Лазар забрал тарские регалии брата с собой. А тому, чтобы вступить в права наследования, без них никак. Поэтому вернуться придется в любом случае.
– Пусть отошлет брату почтового дракона. А если вспомнить, что новому тару все равно придется предстать перед королем, Лазар может легко дождаться его здесь.
– Ну папа!
– Признавайся, зачем ты хочешь вернуться на остров?
– Ну-у-у… – замялась я, не зная, с чего начать. – У него там своя лаборатория, в которой он сможет быстрее раскрыть тайну метки. – Поймав суровый отцовский взгляд, я попыталась подобрать более достоверный аргумент. – Там столько всего интересного… Благоприятный климат для восстановления здоровья. Плодородная земля, ждущая крепкой хозяйской руки… Залежи драгоценных камней и замечательная бухта для своего небольшого военного флота…
– Армель!
– Да, папочка?
– Останешься дома. И никаких планов по захвату власти!
– Но почему другим можно, а мне нельзя? – обиделась я на отца.
– Потому что у других это только планы, а тебе же хватит ума и упорства воплотить задуманное в жизнь.
– Ну папочка!
– Нет! Я все сказал!
Шмыгнув носом, я полными слез глазами посмотрела на отца. Нижняя губа задрожала, пальчики потянулись к платочку…
– Снежинка, не забывай, что тебе не стоит плакать, тем более что в этот раз слезы не помогут. Мне твоя идея абсолютно не нравится – и точка.
– Но ты ведь сам хотел, чтобы я вышла замуж за богатого и хорошего человека!
– Начнем с того, что в приоритете был именно хороший человек, а все остальное шло бы приятным дополнением. Что же касается нового тара Турмалинского, то ты даже не знаешь, как он выглядит. Я, признаться, тоже. Слышал о сыновьях Ориона, но байки о нездоровых любовных похождениях старого тара затмевали любые другие сведения. Я как-то даже не задумывался об их личностях. Как оказалось, зря. Надо будет поговорить с королем.
Начав рассуждать вслух, отец постепенно погрузился в свои мысли, изредка что-то бурча под нос. Ну вот, как всегда! Я ему такой выгодный вариант предлагаю, а он – противится. Да, я не спорю, что может быть опасно и даже чуточку страшно – но оно того стоит! А уж власть и дополнительный голос в Совете… м-м-м.
– Папуль, я пойду к себе?
– Иди, Снежинка, отдыхай. Кстати, выбери на завтра время, когда сможешь посетить короля. Да и принцесса Анита волновалась.
– Хорошо, папуль.
Поцеловав родителя в щеку, я отправилась в свои покои, по дороге обдумывая, какие доводы и аргументы могли бы положительно повлиять на его решение. Толковых мыслей не появлялось, так что я решила дождаться приезда дяди, чтобы попросить совета у него.
Главное во всей этой суматохе не забыть придумать, как вычислить личность предателя, сдавшего меня покойному Ориону Разящему. Но это все позже, а пока – отдых!
– Ну и где моя горе-племянница? – послышался голос дяди из гостиной. – Бесенок, хватит притворяться спящей.
Улыбнувшись, я сладко потянулась, а потом соскочила с постели и, накинув халат, выскочила из спальни. Льер Асхат Шанталь, младший брат папочки, как раз раскладывал на столе бутылочки всевозможных цветов. Однажды он пытался научить меня делать настойки и различать лечебные травы, но быстро забросил это неблагодарное занятие. Не было у меня склонности к целительству. Зато дядя славился своим даром на все королевство, заслужив звание лучшего мастера Жизни.
– Дядя!
– Армель! – Повернувшись на голос, он заключил меня в свои медвежьи объятия, басовито рассмеявшись.
Внешность у него была запоминающаяся, внушавшая трепет, потому благородного целителя частенько принимали за костолома и этим неизменно вызывали добродушную улыбку. А уж когда он находился в обществе своей миниатюрной жены, то и вовсе удостаивался звания великана.
Однако близко знавшие дядю Асхата люди неизменно повторяли одно – наидобрейшей души человек. Он всегда боролся за своих пациентов до последнего и частенько выигрывал у Смерти, забирая больных из-под самой косы.
– Так, посмотрим, что тут у нас. Небольшое истощение, остаточные симптомы нервного срыва, легкая форма простуды и… измененная энергетическая структура. Это что еще такое?
– Вы еще с папой не разговаривали, да?
– Он отправился к королю на аудиенцию, вернется только к ужину. А что Амиран должен был мне поведать?
– Историю моего похищения и все последствия.
– Это все рассказать мне можешь и ты, пока будем проводить лечение.
Вздохнув, я принялась в очередной раз пересказывать свои приключения, с ужасом понимая, что предстоит проделать то же самое еще как минимум три раза – перед королем, принцессой и подружками. Правда, для всех версии будут немного разными, но все же быть в центре внимания так утомительно… Если это, конечно, не королевский бал.
– Вот так вот я и оказалась дома, с клеймом на ноге и грандиозными планами в голове, – закончила я свое повествование.
– Бесенок, прости, но на сей раз я солидарен с твоим отцом. Что-то тут нечисто… Совсем нечисто.
– А я так надеялась на вашу помощь и понимание. Дядя, мне совершенно необходимо вернуться во владения тара Турмалинского!
– Армель, ты и без этого тара прекрасно проживешь. Зачем тебе лишняя головная боль? Ты хоть представляешь, какой это труд – поднять доходы тарства? Да я в свое время, пока изучал все аспекты ведения хозяйства, чуть умом не тронулся. А ты замахнулась на такое грандиозное предприятие! Зачем тебе это, Бесенок? Наслаждайся жизнью и свободой.
– Так я этого и хочу! Но чтобы получить полноценную жизнь и свободу, мне нужно устойчивое и надежное место в обществе и Совете. Я хочу, чтобы с моим мнением считались, а к словам прислушивались. И, между прочим, у меня есть на кого равняться.
– Ты опять про Инею? Ох, Бесенок. Я уже жалею, что когда-то рассказал тебе эту историю.
– Я, между прочим, тоже. – Отец, как всегда, появился в комнате бесшумно. – Это после твоих сказок у нее стали формироваться захватнические планы.
– Ничего подобного! – возмутилась я, послушно глотая противное на вкус лекарство. – Я всегда знала, чего хочу от жизни. И голос в Совете – один из обязательных пунктов.
– Снежинка, никакого Совета! – стукнув кулаком по столу, рыкнул отец.
Ой, кажется, довела! Говорила мне маменька, что к мужчинам особый подход нужен, а я опять поспешила. Одно слово – папенькин характер. Как и он, всегда иду напролом к намеченной цели, свято веря, что просчитала все последствия.
– Запру в комнате, и будешь сидеть, ноликом вышивать!
– Брат, вообще-то вышивают крестиком…
– Без разницы! Главное, что дома и под надзором!
– Сбегу, – обиженно сообщила я отцу.
– Вроде бы в строгости воспитывал, учил старших слушаться. В кого она такая пошла? – вздохнул родитель, опускаясь в кресло.
– Даже не могу предположить, – засмеялся дядя, протягивая мне мятный леденец собственного приготовления.
– Папуль, дядя, я ведь действительно хочу как лучше. Неужели вы не понимаете, что при участившихся столкновениях между тарами нам необходима дополнительная военная поддержка?
– А про столкновения-то ты откуда знаешь? – удивился мастер Жизни.
– Из дворцовых сплетен, – не моргнув глазом соврала я.
– А родственников обманывать нехорошо.
– Подслушала… – нехотя созналась я, опустив взгляд. – Но сейчас речь не об этом! Тары объединяются в коалиции. Сначала подомнут под себя слабых, потом начнут строить козни против более сильных. И чем богаче будет тарство, тем соблазнительнее кусочек. Как думаете, на чьи земли обратятся жадные взгляды?
– Бесенок, король не позволит уничтожить род с тысячелетней историей и родной кровью! – возразил дядя.
– Может быть, но подстраховаться необходимо. Между прочим, это твои слова, отец.
– Я не отрицаю, что нужна подстраховка, но не ценой твоей жизни.
– Пап, я справлюсь. В противном случае никто не запрещает устроить маленький несчастный случай будущему мужу…
– Армель! – возмущенно прошипел целитель.
– Не смертельный! Так… слегка ограничить дееспособность.
Дядя попытался было еще что-то сказать, но отец его перебил:
– Я подумаю о твоем предложении. Но даже если решусь отпустить на остров, то с определенными условиями.
Я расправила юбку на коленях и сложила на ней руки, приняв образ послушной девочки. Дядя, увидев это, только сцедил смешок в кулак, а тар Озерский продолжил:
– Первое: если возникнет угроза твоему здоровью или жизни, тут же возвращаешься домой. Уточняю: даже если палец уколешь – вернешься! Вместе с льером Лазаром, между прочим. В нашем родовом поместье будете клеймо изучать. Второе: если мне не понравится новый тар, никакой свадьбы не будет.
– Даже если он меня скомпрометирует?
– Даже если обесчестит! Не позволю жить дочери с негодяем!
– А я, простите Извечные, не позволю жить самому негодяю!
И вот угроза дяди Асхата меня впечатлила намного больше, потому что убийство для мастера Жизни – все равно что своя собственная смерть.
– И третье, самое главное условие, Снежинка, – с тобой поедет тетя Аршисса!
– Нет! Что угодно, но только не это! Я на все пункты согласна, кроме такого эскорта.
– Либо так, либо крестики с ноликами!
– Но я ведь даже поговорить с таром нормально не смогу, если тетя будет рядом!
– Армель, либо так, либо остаешься дома!
Мой выбор был очевиден. Час спустя в наше тарство отправился почтовый дракон с просьбой к тете Аршиссе явиться в столицу.