Сегодня мне пришлось встать в семь утра и провести беседу с домашними. Конечно, я ни на минуту не сомневалась в их реакции, но была рада услышать от всех одну и ту же фразу: «Без проблем, не волнуйся, вечером все изобразим».
В десять часов я схватилась за телефон и позвонила Лике.
– Алло, – недовольно прозвучало из трубки.
– Ты спишь?
– Идиотский вопрос, – зевнула Ликуська. – Как на него ответить? Уже нет. Это кто?
– Даша Васильева.
– Ой, привет! – мигом повеселела Ликуня. – Я вчера на свадьбе была, притопала домой утром и задрыхла.
– Ты знаешь Катю? – перебила я знакомую.
– Которую? Якименко? Морозову?
– Тришкину.
– Дочку Гарика?
– Верно. Она сказала, что ее отца зовут Игорем.
– Ясное дело, знаю, – захихикала Лика. – Чуть замуж за него не вышла, но потом вовремя спохватилась и отказалась от дурацкой затеи. Теперь так иногда созваниваемся.
– Зачем ты направила ко мне Катю?
– Я?
– Ты.
– Мне бы и в голову такое не пришло, – растерянно воскликнула Лика. – Ой, только сейчас сообразила! Гарик-то с новой женой перебрался в Ложкино. Я у них была, мимо твоего дома ехала, подумала, что зайти надо, но не срослось. Сразу к тебе бежать показалось неприлично, а потом устала и домой отправилась.
Ага, добавила я про себя, на заднем сиденье своего «Мерседеса», пьяная в лохмотья. Лика ни в чем не знает удержу, если гулять – то до утра, коли пить, так до потери рефлексов. Иногда я завидую Ликуське: она сохранила детскую непосредственность и обладает умением жить так, как ей хочется, слово «надо» Ликуне незнакомо. Но сейчас нет необходимости рисовать психологический портрет подруги, у меня к ней вполне конкретные вопросы.
– Ты рассказала девушке о той истории с тюрьмой? – продолжила я их задавать.
– Она не секрет.
– Верно, но еще прибавила: «Даша – единственный человек, который сумеет тебе помочь».
– Я подобное сказала? – изумилась Лика.
– По утверждению Кати, да.
– Ну, может, и ляпнула не подумавши, – замела хвостом Солодко. – А что у Катьки случилось? Гарька вновь жениться надумал, и дочурка решила помешать папашке? Я ее очень хорошо понимаю, вереница «мамочек» кого угодно начнет раздражать. Да еще к тому же все бабенки Гарика – жуткие стервы.
– Все?
– Как одна.
– И Юля?
– Кто?
– Родная мать Кати.
– Юляшка? Нет, она вроде была очень милая.
– А это правда?
– О чем?
– О самоубийстве женщины.
Лика вздохнула:
– Ну вот, теперь припоминаю. Позвонила мне не так давно Катька и в лоб огорошила вопросом: «Скажи, кто убил мою маму?»
– А ты что ответила?
– Правду. Что ничего не знаю.
– И присоветовала обратиться ко мне.
– Не совсем так, – вяло отбивалась Лика.
– А как? – обозлилась я.
Ликуська издала протяжный стон.
– Катька привязалась, словно репей! Сначала по телефону приматывалась. Я от нее откручивалась, мол, ничего не знаю, и все. А девчонка словно не слышит, бормочет: «Расскажи честно»…
Лика говорила долго, я слушала, не перебивая, и в конце концов туман рассеялся.
Катя была крайне настойчива. Не добившись от Ликуськи нужного эффекта по телефону, девушка приехала к Солодко домой. Причем свалилась ей на голову, словно кирпич с крыши, в крайне неподходящее время: Ликуся, нарядившись в сексуально открытое шелковое платье, поджидала в гости очередного жениха. Солодко, услыхав звонок, сразу распахнула дверь, но вместо мужика с букетом узрела Катьку, которая мрачно произнесла:
– Не уйду, пока правду не узнаю.
Пришлось Ликуське, нервно поглядывая на часы, признаваться:
– Со смертью твоей мамы связана некая темная история. Поговаривают, будто Юля выпала из окна дачи.
– Выпала или выпрыгнула? – напряглась девушка.
– Не знаю, – протянула Лика, – извини, не в курсе. Спроси у бабушки.
– Она мне врет про автокатастрофу! – нервно воскликнула Катька.
Тут только до Лики дошло, какую оплошность она допустила, сообщив дочери Гарика давно курсирующую среди общих знакомых сплетню.
– Ну… может, и так, – начала мямлить Ликуня. – Я вообще-то не в курсах, а люди всякое болтать горазды, несут ерунду.
– А кто знает правду? – оборвала ее Катя.
– Твоя бабушка, – бойко ответила Солодко, очень надеясь, что после данного заявления Катя наконец уберется.
Но девушка и не подумала сдвинуться с места.
– Она врет, я уже говорила тебе! Помоги мне, Лика, попробуй вспомнить, что слышала.
И тут ожил домофон. Солодко глянула на экран, увидела возлюбленного с веником из орхидей и быстро заявила:
– Я лично тебе не помогу, нечем просто. Но в Ложкине рядом с вами живет Даша Васильева, она частный детектив, талантливая и умная, меня из тюрьмы выручила. Обратись к ней, любую тайну раскопает!
Катя кивнула и ушла, больше девушка Лике не звонила…
– Думала, она за ум взялась, – пела сейчас Солодко, – поразмыслила и решила, что незачем в прошлом копаться. Выходит, не так. Ей-богу, совершенно не думала, что она в самом деле к тебе притопает.
– Куда ж ей еще идти, если добрая Лика адресок чудо-детектива подсказала и замечательную рекомендацию дала?
– Ну, Дашута, не злись! И потом, признайся: тебе же нравятся подобные истории. Сидишь, скучаешь, не знаешь, чем заняться, а тут Катька… Порой лапками, думаю, никакого криминала там нет, обычный суицид. Просто от девочки историю скрывали, травмировать не хотели.
– А я, значит, должна буду нанести Кате душевную рану?
– Дашуля, – совсем уж сладко запела Лика, – ты же умная! Сначала разнюхай правду, а потом приди к Лидии Константиновне и честно скажи: так, мол, и так, ко мне обратилась ваша внучка Катя. Я теперь точно знаю, что ее мамахен сиганула с крыши, вот свидетельские показания. Давайте подумаем: открывать ребенку правду или закопать истину поглубже? Очень хорошо, что я Катьку к тебе отправила, отличная мысль мне в голову пришла!
– Ты полагаешь? – с явным неудовольствием воскликнула я.
– Конечно! – с жаром ответила Лика. – Катька упертая, хуже осла. Денег у нее гора, Гарик ни в чем девчонке не отказывает, кредитку ей выдал. Отправится дурочка в детективное агентство, там мигом богатую клиентку прочухают и распатронят по полной программе, да еще расскажут девочке все в деталях: как мама падала, откуда летела да куда упала… Лучше уж ты ей помогать возьмись, спустишь дело на тормозах. Жалко Катьку, ей-богу!
– Ты Женю знаешь? – перебила я тарахтящую Лику. – Одну из бывших супруг Тришкина.
– Емельянову? Естественно.
– Дай ее телефон.
– Секундочку, – обрадовалась Лика, – в записной книжке пороюсь…
Получив от Солодко координаты Жени Емельяновой, я села в «Пежо» и схватилась за телефон. Сначала в ухо летели длинные гудки, потом раздалось сонное:
– Алло.
Обрадовавшись, я воскликнула:
– Мы незнакомы, разрешите представиться: меня зовут Даша, ваш телефон я получила от Лики Солодко.
– Слушаю, – зевнула Евгения.
– Вы Тришкиных знаете?
– Ну… да.
– Мне очень надо с вами поговорить.
– О чем?
– Речь идет о жизни и смерти. Пожалуйста, можно я сейчас приеду? С Катей беда.
– Ничего про Катю не знаю, – снова зевнула Женя.
– Очень, очень, очень прошу! – взмолилась я. – Лика сказала, что вы сердобольный человек, а речь идет о судьбе девочки!
– О господи… – вздохнула Женя. – Ладно, прикатывайте.
Около полудня я стояла у вызывающе дорогой двери из красного дерева. Ждать пришлось недолго, створка распахнулась, на пороге появилась стройная, элегантно одетая молодая женщина. Она чуть прищурилась и воскликнула:
– Вы та самая Даша, которая сегодня разбудила меня ни свет ни заря?
– Извините, – улыбнулась я, – к сожалению, обладаю очень нехорошей привычкой: если сама проснулась, отчего-то думаю, что и другие люди уже бодрствуют. А вы, как я понимаю, Женя.
– Точно, – кивнула экс-супруга Тришкина. – Проходите, хотя, ей-богу, не понимаю, чем могу помочь. Ответила вам по телефону святую правду: ничего не знаю про Катю, я с ней давно не встречалась.
Продолжая вещать о своей полнейшей неосведомленности, Женя провела меня в гостиную, обставленную мебелью из гнутых трубок, и, указав рукой на нечто, более всего напоминающее огромный кусок прозрачного мыла, предложила:
– Садитесь.
Я осторожно устроилась на «мыле». К удивлению, кресло оказалось удобным, оно услужливо прогнулось, потом слегка выпрямилось и обхватило мое тело.
– Это новый материал, – пояснила Женя, явно посмеиваясь над реакцией гостьи, – так называемый умный стул, он замечательно расслабляет позвоночник. Классно, правда? Дорого стоит, но для себя ничего не жаль, ведь так?
На всякий случай я одобрительно кивнула, хотя была совсем не согласна с утверждением Жени. Захоти Маруська шубу из соболя, даже не охну, в магазин побегу, а вот приобретение губной помады для собственных нужд выбьет меня из колеи. Обязательно накатит приступ жадности и дискомфорт. Женя, видимо, из другой породы, и ей от этого, наверное, легче жить.
– Вы любите Катю? – приступила я к допросу.
– Нормальная девчонка, – пожала плечами Женя, – мы с ней не особо общались, жаба мешала.
– Кто? – удивилась я, мгновенно подумав про жадность.
– Свекровь. Мамаша Игоря, Лидия Константиновна, – пояснила Женя. – Вот уж, блин, сволочь! Развела нас с Игорем, да так ловко, что и придраться не к чему. Лидка мне с Катькой общаться не давала, я с девчонкой редко разговаривала.
– Но на свадьбе Тришкина вы сообщили падчерице о самоубийстве Юли.
– И чего?
– Откуда вам известна такая информация?
– Какая? – прикинулась идиоткой Женя.
– О суициде, – терпеливо ответила я.
– Ну… не помню. Кто-то рассказал.
– А кто именно?
Женя попыталась наморщить лоб, но потерпела неудачу, обколотые ботоксом мышцы не захотели повиноваться хозяйке.
– Э… э… Вроде Сима Полунина, – выдавила наконец из себя экс-супруга Игоря Тришкина. – Она в тот день была с ними.
– С кем? – насторожилась я.
Женя замялась, потом собралась с духом и сказала:
– Ничего я против Катьки не имею, она мне не мешала. Особой любви, правда, мы друг другу не демонстрировали, но вполне нормально уживались. Все Лидка, дрянь… Она хотела сыночка в личном пользовании иметь, а Игорек бабник, его к одной юбке не пристегнуть. Вот в Лидке и идет борьба. Ясное дело, сынишку-красавца, вокруг которого бабье роем вьется, иметь приятно, с другой стороны, позволить всяким женам вертеть Игорем она не хотела. Лидии постоянно кажется, что жены не проявляют по отношению к ее сыну должного внимания и заботы. Никак она понять не хочет: теперь иные времена на дворе, у всех прислуга имеется, и жена вовсе не обязана свое здоровье на кухне да с пылесосом гробить. Представьте, Лидка мне замечания делала типа: «У Гарика в шкафу нет свежих рубашек». Или: «Евгения, ваш муж ходит в грязной куртке». Я послушала, послушала, а потом ответила: «И чего вы ко мне-то с претензиями? Выскажите их домработнице, я в горничные не нанималась. А еще лучше объясните Гарику: не надо на улице покупать пончики и жрать их у лотка, с них жир капает и верхнюю одежду портит. Хорошие мамочки своим сыночкам правила приличного поведения в детстве объясняют, да вы, очевидно, забыли». И с тех пор пошла у нас с ней нешуточная война. Победительницей вышла жаба, и я ушла от Игоря.
Евгения усмехнулась, а затем продолжала:
– Но против Катьки я ничего не имею. И на Гарика не злюсь. Какой толк? Маменькин сынок, вертит им Лидка в разные стороны. Вот и Соньке достанется, убежит она из особняка, двух лет не продержится. И ей я зла не желаю. А на свадьбе лишку выпила, вот и понесло меня. Не Катьку уесть хотела, а Лидку. И знаете, вот странность…
Утром, после банкета – в шесть часов! – позвонила Жене Лидия Константиновна и ласково так сказала: «Ну и наделала ты беды!»
– И чего случилось? – спросила удивленная сверхдружеским тоном грымзы экс-невестка.
– Ты наговорила Кате глупостей, девочка ночью пыталась отравиться, хорошо я у нее таблетки отняла.
Остатки сна слетели с Жени.
– О господи! – воскликнула она. – Катюха из-за свадьбы так распереживалась?
– Нет. Из-за твоих слов.
– Каких? – напряглась Женя.
– Не помнишь?
– Не-а.
– Совсем?
– Перебрала я вчера, – нехотя призналась Женя, – а в таких случаях наутро после выпивона в памяти у меня пусто.
– Так, так… «Где гулял я вчера, не найти днем с огнем», – процитировала культовую песню Лидия. – Ладно, сейчас напомню!
Спустя пять минут Евгении стало жарко.
– Фу, – выдохнула она, – так Катька отравиться из-за матери решила?
– Из-за того, что ты ей про самоубийство наврала, – резко поправила бывшая свекровь, – а у подростков психика нестабильная.
– Не хотела плохого, – попыталась оправдаться Женя, – спьяну гавкнула.
– Знаю, Женечка, что ты хороший человек, – вдруг снова нежно заговорила Лидия. – Нам с тобой теперь делить нечего, у Игорька Соня в женах. Я тут поразмыслила и поняла: была к тебе несправедлива, уж прости старуху!
– Что вы, Лидия Константиновна, – забубнила ошарашенная странным поведением своей врагини Женя, – отлично мы жили. И потом, какая семья без скандала?
– Спасибо, деточка, – всхлипнула Лидия. – Но… ты уж помоги мне по старой дружбе.
– С радостью! – воскликнула Женя.
– Приезжай к нам и скажи Кате, что Юля погибла в автокатастрофе, – зашептала мать Игоря, – а то внучка сама не своя, не ест, не пьет, лежит лицом к стене.
– Лечу, – пообещала Женя, – через час примчусь.
– И вы выполнили просьбу Лидии Константиновны, – уточнила я.
– Верно, – кивнула Женя, – очень неудобно получилось. Ну кто меня за язык дергал? Сболтнула спьяну, а девочка растроилась. Я ж не сволочь, вот и прикатила в Ложкино с покаянием.
– Но на самом деле Юля убила себя?
– Ничего я не знаю! – слегка раздраженно воскликнула Женя. – Ползают по тусовке разные слухи, народ друг про друга сплетничает.
– И что про Юлю говорят?
– А ничего.
– Только что сказали: «Народ сплетничает», – напомнила я.
– Ясное дело, чешут языки, – закивала Женя. – Несут хрень про Гарика, Соньку, да и меня полощут. Всем же интересно, кто, куда, с кем, сколько, как часто… Тьфу, прямо покоя нет, и ведь почти ни слова правды! Вот, например, обо мне…
– Лучше о Юле.
– О ней никто не вспоминает! Столько лет со дня смерти Юли прошло, в тусовке давно уж вторую жену Гарика позабыли.
– Вторую? – вскинулась я. – Хм, а я считала Катину мать первой супругой Гарика. Девочка передала мне слова Лидии Константиновны, которые она не раз повторяла внучке: «Твой папа и Юлечка были очень счастливы, после смерти любимой супруги Игоречек кардинально изменился, он теперь меняет жен, потому что в каждой пытается отыскать твою маму, но, увы, второй такой, похоже, нет. Не осуждай папу, он молодой мужчина, ему без женской ласки никак. Чехарда партнерш в его случае свидетельствует не о разврате, а о глубочайшей любви к Юлечке». Ни о какой первой жене Лидия Константировна ни разу не упоминала, иначе Катя сказала бы мне об этом.
– Вот психолог, блин… – покачала головой Женя. – За каким дьяволом старуха с ребенком о врослых проблемах трепалась? Какой характер! Постоянно Гарика оправдывает: не потаскун он, а страдалец, видите ли, несчастный!
– Откуда вы про первую жену взяли? – гнула я свою линию.
Женя растерянно заморгала.
– Так Сима сообщила. Полунина.
– Та, что и про суицид рассказывала?
– Верно.
– А кто она?
– Сима?
– Да.
– Женщина, – выпалила Женя. – Серафима Полунина.
Я постаралась не обозлиться.
– Понятное дело, не мужчина. Суть моего вопроса состояла в ином. Эта Сима кем приходится Игорю?
Женя тоненько засмеялась.
– Наш страдающий от любви к безвременно ушедшей жене Гарик похотлив, словно павиан. Официальных мадам у него было немало, но в промежутках между свадьбами случались еще и другие киски. Сима одна из них. Так сказать, постоянный запасной аэродром. Очень ей хотелось госпожой Тришкиной стать, но… Вроде они с Юлей в одном институте учились, точно не скажу. Когда Юля умерла, Симочка на поминках блины пекла и вдовца жалела, полагала, что он на ней женится. Но облом вышел, Игоречек с Симой перекантовался и с Ниной в ЗАГС пошел.
…Полунина решила не сдаваться, она давно «скорешилась» с Лидией Константиновной и бывала в доме на правах доверенного лица мамы Гарика. Потом Гарик расплевался с Ниной и снова начал спать с Симой, которая летала от счастья в ожидании предложения руки и сердца. Ан нет, вновь сорвалась рыбка с крючка – Тришкин женился на Тамаре. Сима стиснула зубы, очень хорошо понимая: не стоит дергаться, надо спокойно ждать на берегу реки, и вода пронесет мимо труп твоего врага.
Тактика, подсказанная древними восточными мудрецами, дала свои плоды: Тамара убежала от мужа. Потряхивая ветвистыми рогами, которыми, по мнению сплетников, украсили его голову две прежние супруги, Гарик направился по протоптанной дорожке к хорошо знакомому колодцу – он опять жил с Симой. Полунина ликовала: наконец-то наступил и на ее улице праздник, она буквально выдрала счастье в честной борьбе со злодейкой-судьбой. Но тут Игорь познакомился с Женей…