Глава II

После столь мило прошедшего вечера ночевать меня пригласили в особняк ан Феллемов во Внутреннем Городе. Ломаться ситуация не располагала; озвучил предложение переночевать в своем доме прибывший на чрезвычайное происшествие лично начальник бир-эйдинского УВД.

Понаблюдать за старшим ан Феллемом, так сказать, в его естественной среде обитания было весьма интересно. Особенно когда он сразу же после манерных раскланиваний с бароном ан Кроахом и целований пальчиков девушкам перешел к раздаче тяжелых оплеух управляющему ресторанного комплекса, который сумел нас до появления городской стражи откровенно выбесить. Дамы, конечно, не поленились пожаловаться. Разумеется, умолчав при этом, что этого наглеца с его вышибалами за эту наглость мы с его сыном и так совсем недавно одним только чудом не порубили. Спасло мудака, что он непритворно перепугался и сдал назад, рассыпавшись в унизительных извинениях, когда один из сотрудников заведения всё-таки узнал забрызганного кровью и безвозвратно испортившего свой лучший костюм маленького ан Феллема.

По итогам неприятного вечера несчастный халдей оказался в двойственном положении. С одной стороны, ему раздавили гордость, прилюдно надавав пощечин и оплеух (и на этом, вероятно, ничто ещё не кончилось), в то время как с другой – он банально остался жив, когда, не разобравшись в обстановке, начал буром переть на чудом выживших при нападении пропущенных охраной вампиров посетителей ресторана.

Процесс работы следственно – оперативной группы, если ее тут так можно назвать, от нас принципиально не отличался. Вежливый и неожиданно профессиональный первичный опрос свидетелей, осмотр и упаковка трупов в рогожу, составление перечня изъятого и все такое. Прямо умилился параллелям. Отличия пошли не раньше, чем мордатый стражник из городской уголовки попытался наложить лапу на прибранные несостоявшимися жертвами кровососов вещественные доказательства. Ментура во всех мирах прямо-таки не могла пройти мимо оружия и богато шитых золотом кошелей. Упивающийся моментом и безнаказанностью фер Вран ден Гарм подобного ему, естественно, позволить не мог.

– Досточтимый фенн, – чтобы беспричинно грубить человеку при исполнении, я все же не опустился, – вы разве не слышали, «что с бою взято, то свято»?

– Это вещественные доказательства, достойный фер, – пожилой уже стражник, впечатленный результатами резни и реально удивленный моей вежливостью, выполнял свой долг, скажем так, без особого огонька. – Интересы расследования…

– Которые потом хрен найдешь и вернешь, – согласился я. – Исчезнут неизвестно куда, а вы мне будете улыбаться.

– Расписка стражи…

– Оставьте ее себе! – Я издевательски помахал ручкой в стиле Леонида Ильича на ленинском мавзолее. – Вы меня за ребенка держите? Покажу, что с них снял, этого вам будет за глаза. Вампиры в Бир-Эйдине, надеюсь, не полноправные граждане, чтобы город за них вступался, нет?

– Нет, – метнул на меня мрачный взгляд средневековый мент.

Барон ан Кроах, с интересом слушавший наш разговор, подарил свою героиновую ухмылку и изобразил пальчиками беззвучные аплодисменты. Морально поддержал, так сказать.

В кошельки покойников я еще не заглядывал, так что содержимое было небезынтересно и самому. Впрочем, ничего сильно интересного мы там не обнаружили. В каждом из трех трофейных кошельков (на трофеи с четвертого вампира я принципиально не претендовал) лежало по пять – десять золотых в одинарных и двойных ауреях и этак по два десятка разнотипных серебряных и бронзовых монет. Единственное, что оказалось возможным отметить, так это чеканку монет. Заинтересовавшийся барон, которому стража помешать присоединиться к осмотру не рискнула, определил дату их выхода из-под станка самое меньшее пятидесятилетней давностью, что опрашивающий меня сыскарь к слову сразу же отметил в протоколе.

Следующую фразу я поймал, прежде чем она была произнесена:

– Монеты отложу, пока тратить не буду, если увижу на них что-то интересное, отметки или что другое, непременно вам сообщу. Если стража будет настаивать на изъятии вещественных доказательств – гоните мне монеты того же номинала и забирайте эти себе.

Стражник на такой сеанс чтения мыслей доброжелательно улыбнулся.

– Ваша милость, случаем вы раньше нашими сыскными делами не занимались?

Лгать было в общем незачем.

– Был в жизни и такой период.

Барон ан Кроах чуточку усмехнулся и кивнул своим мыслям.

Возможно, что следовало и соврать. Впрочем, плевать.

Сыскной после этого нас сильно задерживать не стал, задержавшись только осмотреть оружие покойников, зарисовать клейма оружейников и задать интересный вопрос:

– Для вомперов серебро яд… Не думаете на кого-то, кто им с ними так за вашу жизнь расплатиться мог?

– Монетами они даже без перчаток могут пользоваться, – разъяснил я служивому некоторые результаты изучения вампиров земной агентурой. – Если вампир слишком долго в руках серебро не держит, у него даже волдыри не вылезут. А тут надо-то, монетку из кошеля выудить. Это в ранах все по-другому, там общее отравление идет.

– Вот как? – непритворно удивился средневековый детектив. – Точно?

– На захваченных вампах проверялось. Даже если монеты или руки будут влажными, – я машинально пошевелил собранными в щепоть пальцами для дополнительной аргументации, – контакт кожи с серебром продлится слишком мало времени, чтобы со стороны можно было что-то заметить. Да и он сам мало чего почувствует.

– Буду знать, ваша милость! – Стражника полученная информация со стороны, было видно, пригрузила. Надо полагать, запавшие в память непонятки начал вспоминать.

– Пользуйтесь, фенн. Может, и пригодится когда.

– Может быть, – кивнул стражник. – Спасибо, ваша милость. И за этих кровососов и вообще…

Я безразлично махнул рукой. Моя информация заинтересовала уже не только одного следившего за разговором барона, но и всех остальных моих собутыльников, кроме опрашиваемого немного в стороне капитана. Настырный стражник тем временем опомнился и вернулся к своему вопросу:

– И всё же, кто вас заказать мог, не назовете?

Интересы следствия следовало уважать, тем более после таких авансов.

– Назвать не могу, я в этом городе чужой. Конфликт, который мог дать такие последствия, у меня был только один. С неким ан Реннедерном и его людьми в городских воротах.

– Так это тоже вы их там порубили? – Расплылся в широкой улыбке сыщик, показав всем отсутствующий правый клык. – Признаться, даже сходил в морг на руку мастера посмотреть. А теперь вот и с вами вживе довелось познакомиться. И без вампиров большая честь для меня, большая честь!

Я только развел руками, мужик радовался как клерк-японец, увидевший впереди себя в очереди Фёдора Емельяненко. Ладно, что хоть за полы одежды не хватался. Фенна ан Скайген, гревшая свои прелестные ушки неподалеку, ехидно мне через его голову ухмыльнулась, после чего обе девушки синхронно прыснули, вернув восторженного сыскаря на землю, до того как он начал требовать со своего героя автограф.

В общем, появление Мохана ан Феллема оказалось довольно-таки, кстати, срыва работы следственной группы удалось избежать. Но представиться или выразить мне свое уважение к тому времени успели как бы ни все присутствовавшие в зале полицаи. У покойного любителя помахать плетью в городских правоохранительных органах без сомнений существовал весьма обширный клуб почитателей. С частоколом зубов, делающим честь тираннозавру своей величиной.

* * *

Особнячок рода ан Феллемов мне тоже пришелся по душе. Ночью его, понятно, было не оценить, а вот днем, когда мы с капитаном окончательно расплевались со следствием, чем-то сильно озабоченными местными политиками и прелатами[16] Тира, Дины и Ранн, я его довольно внимательно снаружи и изнутри осмотрел. Здание оказалось во всех смыслах красивым таким трехэтажным домишкой, в стиле виденной на Торнклире древней архитектуры, с трехметровым каменным забором вокруг двора. Пусть и не впечатляющий размерами, но дворик при доме всё-таки присутствовал, что больше любых слов показывало богатство и вес в городе этой семьи. Цену квадратного метра во Внутреннем Городе в индексе гамбургера, как мне показалось, вполне можно было сравнивать с ценами элитных жилых комплексов если не в центре Москвы, то Санкт – Петербурга точно.

В спальню хозяев или там рабочий кабинет главы семейства меня, естественно, не водили, однако в довольно приличной для этого мира библиотеке я побывал, да и обширной коллекцией оружия отца Лойх тоже похвастал. Короче говоря, визит в город вышел довольно-таки познавательным – и самый его приятный момент тоже оказался в доме ан Феллемов.

Как бы сестренка моего капитана ни строила из себя ужасную пожирательницу сердец, при всей своей свежести и красоте, безупречных манерах и, безусловно, хороших мозгах, эта премиленькая блондиночка всё же оставалась не более чем вошедшей в возраст бурлящих гормонов забавной домашней девочкой. Я откровенно запал на ее маму.

Эннигерд ан Феллем, несмотря на свой возраст, крыла дочку по всем статьям примерно так на порядок. Женщина, как казалось, была безупречна. Посади ее рядом с Фенной ан Скайген или казавшейся младшей сестрой дочерью, будь по любой из них в десять раз больше шансов добиться желаемого, я бы все равно приударил за старушкой. Теоретически. К огромному моему сожалению, в ее безупречность входила и взаимная любовь и уважение с мужем. Эта парочка, как, впрочем, и их домашние, видимо до конца даже не осознавали, как это бросается в глаза посторонним. Очень многое можно было сказать по одному только разговору за столом, с женой, заканчивающей фразу мужа, и сразу же после этого наоборот. Короче говоря, с определенного момента я любовался ей прямо как Джокондой да Винчи, испытывая жесткую зависть к Мохану ан Феллему в параллель. Что этот козел сумел отхватить такую женщину, а я нет, было, понимаешь, обидно.

Не знаю, унюхала она мои бурлящие, как у пацана, гормоны или нет, вероятнее всего, засекла, женщины такие вещи видят сразу, но в результате, развести ей меня на откровенность удалось куда удачнее, чем супругу, и весьма технично притом. Я даже подумывал немного обидеться, что она сиськой даже для этого по мне «случайно» не мазнула, чтобы разум окончательно потерял. Прекрасно без серьезного воздействия на низменные инстинкты обошлась. До определённого момента хватило легчайшей провокации с ироничным взглядом с загадочной полуулыбкой, уж больно серьёзный с ее стороны был спланирован разговор, а потом провокация всплеска гормонов вообще потеряла актуальность.

Я стоял у окна в коридоре у гостевой комнаты и сквозь открытое окно наблюдал за огибающей город рекой, с торопящимся если не добраться до порта, как окончательно стемнеет, то встать на ночь под городскими стенами караваном барж. Внутренний Город располагался на высоком холме, так что воды Аффера с третьего этажа дома ан Феллемов вполне наблюдались. Лойха отец после ужина собирался забрать по своим делам, делать мне было решительно нечего – выезжать мы собирались только завтра.

Фрейя[17] ан Феллем появилась за спиной абсолютно бесшумно, выдав себя одним только запахом духов.

– Искренне благодарен за гостеприимство, госпожа ан Феллем, – даже не повернув головы, сказал я. – Было очень приятно его испытать. Пусть и по неприятному поводу.

– Вас непросто застать врасплох, господин ден Гарм. – Не стала ломаться та, встав рядом со мной и вернув нечаянный выпад с той самой загадочной полуулыбкой.

– Передвигаетесь вы невероятно бесшумно, но выдали себя духами. – С такой же усмешкой принял я вызов.

– С этим я ничего поделать не могу, – мне очаровательно улыбнулись в ответ, – смердеть потом женщине моего возраста не пристало.

От такой техничной провокации осталось мне только уже открыто усмехнуться, смерив стоящую рядом леди соответствующим взглядом и вернувшись к зрелищу за окном. Будь я немного моложе или менее опытен, мысли о шансе наставить рога ан Феллему-старшему и положить в рукав козырный туз заявления своему командиру – «да я твою маму за гаражи водил» – в голове появились бы непременно. Но, к своему сожалению, шансы в этом плане я уже оценил и общение супругов в быту видел. Что-то могло стрельнуть разве что при открытом браке и тому подобных шалостях общества безудержного потребления, до чего Хейен просто еще не дожил. Да и привычек «куколда», или как у любителей делиться женами это все называется, у Мохана ан Феллема вот никак не просматривалось. В отличие от комплекта обдирочных ножей на видном месте в коллекции, которыми какой-то известный кайнрийский пират снимал кожу со своих жертв. И ножики эти забытыми совсем не выглядели.

Умница женщина все правильно поняла и, фыркнув, перешла к делу с взаимно довольно-таки неожиданным вопросом:

– Фер Вран, что вы думаете о моем сыне?

Отбрехаться ничего не значащей фразой тут, конечно, труда не составляло, однако вопрос был довольно серьезным и личным, заданным вдобавок крайне незаурядной женщиной, чьих усилий в достигнутом семьёй положении, я был готов спорить на что угодно, вложено было немногим меньше, чем у её супруга.

– Вы хотели, чтобы я ответил, что я о нем думаю как капитане?

– Да. Именно так.

– Вам честно сказать или как можно более вежливо? В обоих случаях будет чистая правда. – Теперь над стоящей рядом прекрасной женщиной немного издевался я. Тоже секс, в какой – то степени. Главное с ним не перебрать, чтобы на ладонях не стали расти волосы.

Фрейя ан Феллем безмятежно улыбнулась, явно прекрасно поняв и приняв мои посылы.

– Вежливости вокруг моего мальчика всегда было достаточно. До приторности. Для разнообразия скажите честно.

– Прекрасно, – кивнул я. – Тогда для вас неприятное известие. Как бы он ни был хорош, а у парня на выбранной стезе проглядывает прекрасное будущее, роту ему давать было рановато.

– А зачем же тогда вы? – захлопала глазками блондинка, делая вид, что недопоняла мои слова.

– Милостивая фрейя, – вздохнул я, – в отряде наемников может быть только одна голова, которая по-настоящему принимает решения. Ни я, ни Хоран голову вашего сына заменить не сможем – наше дело думать над исполнением этих решений. Вряд ли он собирал свою роту для того, чтобы ей командовал кто-то другой. Подменить его можно раз, можно два, такое случается, но на третий солдатики непременно задумаются, кто всё-таки в роте по-настоящему управляет… и ничем хорошим это не закончится.

– Думаю, я вас поняла, – кивнула госпожа ан Феллем. – И вы считаете, что ничего нельзя сделать?

– А что я или Хоран можем сделать, пока он сам не набьёт шишек и не наберется опыта? – Пожал плечами я. – Только дать совет, когда никто не видит и есть такая возможность. И то, у па… капитана может не вовремя закусить самолюбие и он сделает наоборот. Потом те, кто останется жив, конечно, ему голову нагреют и из роты уйдут, но это потом. А жизнь она даже у наемного солдата одна-единственная.

– Мой сын не настолько глуп!

– Вполне верю, но в жизни бывает всякое. Например, когда советы будут звучать слишком часто. В целом никаких других проблем у него нет.

Женщина задумалась. Размышления тоже ей очень шли. Я искоса любовался собеседницей, задатки художника, за последние двадцать лет реализуемые больше в карандашных рисунках стиля ню и кальках портаков[18] для сослуживцев, вылезли из глубин очерствевшей души и прямо-таки требовали испытать себя в настоящем искусстве.

– Сколько вам лет, фер?

Такого быстрого перевода темы я не ожидал. Да и отвечать на вопрос честно было, скажем так, опрометчиво; омоложение в Хейене было услугой, доступной далеко не каждому. Тем не менее нагло врать искренне нравящейся мне женщине тоже не хотелось.

– Мужчине, как и женщине, столько лет, насколько он выглядит.

– Вот как? – Мне открыто и по-доброму улыбнулись. – Не слышала таких слов…

Дама, всё еще задумчиво улыбаясь, покачала головой.

– Надо будет запомнить…

Я тоже улыбнулся и немного деланно развёл руками.

– Угощайтесь. Но про мужчину добавил сам, в оригинале упоминается одна только женщина.

– Спасибо! – Мне нежно коснулись лежащей на подоконнике левой кисти. – За все. И честность в том числе.

Женщина стала серьёзной.

– Я не одобряю выбор сына, но не могу с этим ничего поделать. Я знаю, что вы чужой в Аэроне, и, как попали в роту Лойха, мне тоже известно. Но теперь и вам следует знать, что в Бир-Эйдине у вас появились настоящие друзья. Которые не забудут ни вашей храбрости, ни вашего добра представителям нашего рода, ни вашей сегодняшней честности. – Фрейя ан Феллем еще раз на секунду накрыла мою кисть своей и, кивком попрощавшись, изволила удалиться, оставив в определенном недоумении. Создавалось впечатление, что она типично по-женски из сказанного поняла куда больше, чем подразумевал я сам. Поднапустил тумана в последней фразе, понимаешь…

* * *

На следующий день сразу с утра мы, естественно, никуда не уехали. Сначала нам с капитаном опять парила мозги местная власть, потом в последний раз опрашивала стража, и в конце концов мы угодили в цепкие лапы настоятеля расположенного неподалеку от ратуши храма Тира, который, как оказалось, тоже с нами вчера недостаточно пообщался.

Впрочем, неудовольствия встреча с последним, в отличие от остальных, не вызывала. Человек, отдающий тебе деньги, очень редко вызывает какой-либо негатив. А баблишка он мне выдал немало, тридцать золотых за три вампирьи головы были хорошей суммой даже по меркам привыкшего ни в чем себе не отказывать молодого ан Феллема. Вкупе с трофеями с самих кровососов ужин выходил очень удачным – по факту, я в этой стычке без каких-либо расходов получил прибыль, которую лейтенант наемников не всякий раз возьмет даже с целой компании. Причем не только с денежного содержания, но даже с трофеями. Пусть даже один золотой настоятель тут же изъял на административный сбор членства в гильдии охотников на вампиров.

Штаб-квартира «воинов Тира», сочетавшая в себе контору, таверну-столовую и постоялый двор для своих, располагалась тут же, на задворках храма, так что там мы тоже побывали. Это стоило сделать даже не столько ради любопытства, сколько чтобы получить полагающийся членам гильдии при регистрации серебряный жетон с мастерски начеканенным клыкастым черепом, рассекаемым молнией, с одной стороны и гербом Бир-Эйдина, дополненным установочными данными владельца, – с другой.

При этом я в который уже раз умилился – выдача была обставлена прямо в земном ключе, с толстой амбарной книгой и жетоном, извлеченными из запираемого железного ящика, с поздравлениями с вступлением в ну очень уважаемую людьми и властью организацию и, ясен пень, с пожеланиями боевых успехов в конце. Количество числящихся на мне кровососов в книгу ответственное лицо тоже вписало. Заодно набив на жетоне кернами не только мои данные, но и три соответствующих знака. Меня самого интересовало в этот момент совсем другое – графа «Судьба» таблицы. Которые, к слову сказать, в Аэроне бюрократия сумела изобрести. Насколько я успел глянуть корявые рукописные строки, данный букс играл роль послужного списка и, помимо установочных данных гильдейца и его успехов на ниве вампиробойства, отслеживал дальнейшую судьбу фигуранта. Товарища, вступившего в гильдию передо мной, вампиры уже успели прикончить, о чем было прямо написано, причем даже с предполагаемым именем его убийцы. Прожил новоиспеченный «воин Тира» после регистрации в организации меньше недели.

– Был силён, храбр и глуп. Двух «птенцов» убил, а обратившего их кровопийцу упустил. – Правильно понял направление моего взгляда обретавшийся в конторе секретарь, скорее начальник штаба организации шен Силен Фреде – неброско одетый низкорослый жилистый живчик с крысиными усиками и вкрадчивой речью, портретно схожий с усредненным изображением итальянского мафиози из голливудских фильмов шестидесятых.

– И часто мстят?

– Очень, – «мафиози» опередил мой начальник. – За «детей» почти всегда пытаются отомстить. За «хозяина» когда как.

– Всё проще, благородные господа. – Фыркнул Фреде. – Вампиры – твари территориальные, им в своем домене ловчие без надобности. Это слабый вампир от мести может отказаться, а сильный за «детей» мстит, потому что иначе земли, с коих кормится, не удержит. Свои же сожрут. – Главный бюрократ вампиробойц перевёл взгляд на меня и, ёмко вычленив суть, уточнил тему: – Удивительно много голов спас их же язык, если удержать за зубами ума хватило.

– Нам неизвестность уже не грозит, – безразлично пожал плечами я.

– Так вы и не быдло черноногое, – вернул мне жест Силен. – Вас ещё надо достать. Если даже «хозяин» этих четверых рискнет. Лицом к лицу с вампиром сойтись и выжить не всякому дано, а вы, фер, в одиночку троих порубили. Уважения их «хозяин» не потеряет, этих кровососов вы ведь не спящими убили. Да и вообще были в полном праве – они сами драки искали.

– А за чужих у них тоже мстить не принято, – добавил капитан. – С земли, что вампир держит, успел уйти – искать не будут.

– Если этот кровосос с соседом не в хороших отношениях. Но по случаю прибить встреченного ловца не упустят, – окончательно закрыл вопрос вампирьей мести Фреде. – Так что гильдейский знак кому не надо лучше не показывать.

Я обвел окружающее внимательным взглядом: всё вокруг прямо смердело, что эта бескомпромиссная война с кровососами одна только вершина айсберга, в котором 99,9 процентов граждан, даже прояви такое желание, не увидят и трети. Как бывшего опера, меня вот очень интересовал вопрос: каким образом эти герои тайных битв с вампирами в двухсоттысячном городе с огромным числом укромных уголков даже без многокилометровых катакомб их вообще находят, например. С городской стражей понятно – работающая система уличных осведомителей и патрулей, хочешь того или нет, но в один прекрасный день наведет на след ночных жителей. А эти орлы откуда получают наводки на своих жертв? Я покосился в сторону высящегося за окном храма – не священничество ли с паствы информацию собирает? Факт! Причем точно, что только один из многих других, которые для меня, к счастью, были неактуальны, в городе я задерживаться не собирался.

* * *

Что мне действительно нравилось в этой средневековой цивилизации, так это государственные дороги. При сохранении такой же основательности, а «Вечный император» вел Аэрон в светлое будущее уже седьмую сотню лет, до ватерклозетов видимо оставалось недолго. Компания «Голден Гермес» от поставок фаянсовых друзей вот точно не откажется.

Пусть камнем дороги мостили только в окрестностях крупных населенных пунктов, для нужд государства мощенные щебнем и гравием шоссе служили не хуже, а стоили гораздо дешевле. Забота о путниках доходила до того, что назначенные для выполнения дорожной повинности населенные пункты даже вырубали подлесок по обочинам магистралей, чтобы разбойники не могли выскочить из кустов, прежде чем жертва успеет обнажить меч. Добросовестно выполнялась эта повинность, конечно, далеко не везде, даже несмотря на то, что шла она в зачет налогов, а старосту могли для стимуляции банально выпороть, однако в целом все было неплохо. Человек в любом мире выходил скотиной, что хочет получать больше, а работать меньше.

Однако для нас разбойники в любом случае были малоактуальны. Конвоем нашей следующей в сопровождении обоза с личными вещами далеко не безобидной парочки служил целый десяток кавалеристов. Если засчитать слуг, то полтора десятка наемных солдат в этом миру были довольно зубастой дичью для рядовой фратрии[19]. С нерядовой бандой было бы, конечно, сложнее, но в мирное время большую шайку ты еще попробуй суметь прокормить, да и внимания властей и аристократии такое профессиональное сообщество привлекает несоразмерно.

Короче говоря, на таких размышлениях мы, собственно, и впухли.

Сначала, как говорится, ничто не предвещало беды. Мы с капитаном ехали рядом друг с другом, разговаривая о том, о сем, слуги, оседлав повозки, катили вслед, а капральство, точнее сказать, десяток охраны (в кавалерии ревнители традиций страдали консерватизмом), разделившись на две группы, охранял нас спереди и сзади. Повозок в нашем мини-обозе было три – капитанская, он оставил в усадьбе одну из своих, моя, я свое барахло естественно тоже с ротой не отправлял, и практически «общаковый» фургон кавалеристов, который двигался в ядре колонны третьим.

Нежданчик нарисовался при переправе через небольшую речушку, брод через которую, к слову сказать, был укреплен каменными плитами. Мы, конечно, никого подозрительного не наблюдали, однако комитет по встрече определенно держал на соседнем холме наблюдателя, который доложил боевым товарищам о нашем появлении. Ничем другим пятеро готовых к бою кавалеристов, заступивших нам дорогу, стоя в окружении примерно полутора десятков пехотинцев, не объяснялись. Особый смак этой неприятной ситуации придавал безвкусно размалеванный сложным гербом щит радостно нам ухмылявшегося парня в центре, сидевшего на хорошем вороном коне с кольчужным нагрудником. Десятник наших псевдорейтар Акс ан Трейден, последний выживший из попавшего под замес проигранной «межевой войны» благородного рода, вполне резонно на другой берег не полез и приготовился к бою. Обе стороны, разделённые тридцатью метрами воды, каменных плит и песка, молча изучали друг друга.

Традиционными разбойниками тут, конечно, даже не пахло. Большую дорогу явно осенила своим присутствием птичка покрупнее – здорово смахивало на явление миру поиздержавшегося нищеброда из дворян, вышедшего на тракт за длинным, так сказать, ауреем. Наблюдаемый за спиной комитета по встрече лагерь, с установленными там палатками в окружении распряженных повозок, эти умозаключения вполне подтверждал. Лошадей нигде не было видно, похоже, паслись, где-нибудь за холмом. Осталось только выяснить, будут ли нас провоцировать на конфликт или нападут без разговоров. Лично я бы на месте этого рыцаря – разбойника начал провоцировать – и с императорским правосудием потенциальных проблем меньше, и возможность встретить наших «рейтаров» на выходе из воды стеной щитов и копий имеется. А пятеро твоих лучников тем временем будут сыпать стрелами.

Лойх ан Феллем, по-видимому, думал о том же самом, мысли прямо крупными буквами были написаны на лице. Требовалось подумать, как выходить из ситуации.

Основную опасность для нас представляли конники, по виду классическое копьё небогатого мелкопоместного рыцаря – кольчуги только у троих, включая самого господина, один в кожаной кирасе с такими же наплечниками, частично усиленной кольчужным полотном, и еще один в дешевом нашивном панцире с бронеэлементами из мелких железных пластин. Все пятеро вооружены копьями и щитами, мечи в ножнах. Причём именно длинные прямые мечи, а не сабли, палаши или фальшионы. На головах у всех неплохие открытые шлемы.

Пехота по всем понятным причинам вооружена хуже. Можно предполагать, жаждущих быть замеченными «добровольцев» из замковой хозобслуги и окружающих его поселений. У девятерых довольно большие овальные щиты, похожие на клипеусы римлян, и примерно так трехметровые копья. Лучники имеют такие же копья и дополненные разнотипными мечами и фальшионами, щитами не пользуются. Металлические шлемы – через одного, старший из лучников щеголяет в короткой кольчужной безрукавке, один из копейщиков – в длинном пехотном хауберке[20], все остальные пехотинцы в коже и стегашах.

Не бог весть что, будь наш десяток рейтаров настоящими псами войны, численное преимущество и превосходство позиции потенциальных грабителей не давало бы им сильного превосходства, однако в том и суть, что большинство наших кавалеристов были рейтарами только по названию. И это меня немного так напрягало, для того чтобы бычить на полтора десятка настоящих наемников, находившийся на другом берегу, рыцаренок был слабоват. А вот конкретно для нас с Лойхом его банды вполне могло и хватить. В этой связи начинал маячить ещё один вопрос – специально он нас встретил или кому-то из двух сторон сильно не повезло. Ан Феллем рядом закипал злобой, отсыпать мзды за проезд, или что там с нас собирались стрясти, он себе позволить просто не мог. От такого молодому капитану наемной роты в профессиональном сообществе никак будет не отмыться.

Пауза определенно затянулась, и перекрывший нам дорогу благородный рыцарь решил сделать ход:

– Я, фер Одд ан Реннедерн, наследник Реннедерна, принес обет перед лицом Тира, что, пока я стою у этого брода, никто не преодолеет реку, прежде чем не признает самой прекрасной девушкой в сто миль окрест рейну Фриду ан Сигиморн!

Ну, прямо-таки Дон Кихот Ламанчский, куда деваться. Вот только фамилия будущего покойника, а кто-то из нас должен был стать покойником непременно, прямо-таки вопила, что случайностью встречи даже не пахнет. Этот говнюк, планируя отомстить за брата, причем весьма возможно, что не бесплатно, еще и в глазах дамы сердца решил экспиенса понабивать. Ну а что я его брата ранее зарубил, так это трагическая случайность. Боги решили помочь с местью.

Скрипящего от злобы Лойха рядом одолевали сомнения. Провозгласить чужой телке здравицу это не денег дать, однако мешала та же гордость. Ситуация со средневековыми восславлениями дам сердца, по сценарию которых нас разводили на стычку, в принципе не несла никаких принципиальных отличий от «Мужик, купи кирпич!» на века позже. И я бы сказал, что, в отличие от типичного сценария покупки кирпича моей памяти, тут нам практически стопроцентно выкатят дополнительные требования.

Я еще раз окинул всех взглядом. Наши рейтары, бывшие к счастью в доспехах, судя по серьезным мордам, уже были готовы к бою. У нас двоих положение было чуть хуже – шлемы обоих ехали в повозках. Меня защищала одна только привычно поддетая под кожаную рубаху титановая кольчуга, спасенная с бригантины, капитан также носил стальную. Судя по всему, мою привычку скрытно таскать средства индивидуальной бронезащиты прислуга доложила родителям, и те накрутили сыну уши.

Лойх уже было открыл рот, чтобы ответить какой-то дерзостью и поймать в ответ стрелу в пузо. От хорошей стрелы миллиметровые кольца его кольчуги парня точно бы не защитили, так что я спокойно взял его за руку:

– Не суетись! Капитан, предоставьте решить это дело мне. Если миром не разойдемся, когда возьмусь за меч, сразу же атакуйте.

Ан Феллем кивнул, и я двинул коня в воду, направляясь прямо к родственнику покойного любителя помахать плеткой в воротах. С учетом того, что он был в полном вооружении, до треугольного щита включительно, и стоял в окружении соратников, а я носил «рабочий» корабельный костюм из той же акульей кожи и оружие имел в ножнах, подпустить меня к себе эта сволочь была просто обязана. Даже, несмотря на то, что кричать восхваления рейне его мечты я вовсе не торопился.

– Простите, фер. Я полагаю, что прежде чем восславить без сомнений прекрасную Фриду, нам надо о ней что-то узнать! Вы хотя бы расскажите о ней! Она блондинка, брюнетка или, может быть, даже рыжая?

– А не все ли тебе равно? – Мой новый друг Одд ощутимо напрягся и стёр с лица глумливую ухмылку в попытках понять, чего я хочу добиться. В самопожертвование ради успеха форсирования он явно не верил. И, собственно, абсолютно правильно.

– До того момента, как я узнал о прекраснейшей деве ста миль окрест, было все равно. Теперь нет. Горю любопытством и не могу даже представить, насколько эта дева прекрасна! – И тут для пущего психологического эффекта я резко сменил тон: – А между тем, уже сейчас очень хочется её вы…ть!

Плевок в душу потребовался для создания всплеска эмоций и краткого замешательства. Парень был достаточно молод и должен был на это купиться, дав мне время двинуть коня вперед и зайти со стороны его правой руки. Далее потребовалось разве что только выхватить скьявону и сразу по выносу из ножен, секанув дурака по лицу, попробовать выжить до того момента, как подойдет помощь. Родившись левшой, которого в школе изверги учителя пытались переучить на правую руку, удачно использовать нетипичные направления атаки мне было несложно. Практически одинаковое владение обеими руками в моем увлечении как парным оружием, так и большими мечами роль сыграло немалую.

Вороной с оседающим в седле хозяином шарахнулся в сторону, а я, дернув повод и дав своему Барону шенкелей, направил коня на соседа, парня одних лет с боссом, в отличие от первого, все это время не прекращавшего глумливо лыбиться.

Щит – это штука неприятная, в определенной степени даже гениальное изобретение. Но тут есть одно «но» – им надо уметь пользоваться. Оруженосец ан Реннедерна, безусловно, умел, но видимо только в привычных для себя ситуациях. Что меч вместо бесполезного рубящего удара в голову сунут уколом ему под ключицу, он не сообразил. Этого противника я, по-видимому, тоже не убил, однако боеспособность он потерял, что позволило мне прорвать линию всадников и, проскочив за их спины, ворваться прямо в центр группы лучников, также с ходу молодецким ударом развалив голову одному из них и сбив конем второго, того, что в кольчужной безрукавке. После этого я банальнейше рванул вдоль берега наутек, пока меня тут не убили.

Замысел оправдался на все сто процентов. Имея одиннадцать атакующих рейтаров с фронта, людям уже практически покойного благородного разбойника было не до преследования. Самим при их ударе выжить бы. Практический максимум ситуации выдал один из лучников, сумевший всадить мне стрелу в спину, но титановую кольчугу она, естественно, не пробила. А потом в дело вступили ан Феллем со своими рейтарами, и всем окончательно стало не до меня.

Конники, придерживая раненых, абсолютно для меня неожиданно обратились в бегство, и только брошенная ими пехота начала сражаться за свою жизнь, пытаясь не выпустить наших конников из воды. Шансов на выживание у них было немного, но задержать рейтаров эта группа успевала точно, лошадь животное умное, да и человек, в общем, тоже. Безоглядно заставить их броситься на кованые рожны не так уж просто. Особенно если за спиной стоят лучники.

Вот лучниками, развернув коня, я и занялся. Пытаться перехватить трех конников в полном вооружении, пусть и спасающих раненого сюзерена с оруженосцем, но, безусловно, готовых к бою, было делом однозначно бесперспективным.

Возвращение, что бы кто ни подумал, было в моих планах, даже если бы разбойничающая кавалерия приняла бой, а не предала своих пехотинцев. В принципе, для того чтобы поломать сопротивление по урезу воды, в любом случае мне должно было хватить и одной угрозы наезда в спины.

Ну а если бы один-два всадника за мной погнались, было тоже неплохо – они в любом случае выбывали из боя. В целом, я ничего не терял, даже если наших недоделанных конников бы побили. В этом случае спецоперация по спасению моего барахла в лагере зализывающего раны противника планировалась на ночь.

В случившемся сценарии событий, если честно, атаковать стрелков было довольно страшновато, кольчуга на теле от стрелы в лицо бы не защитила, но все устроилось наилучшим образом. Когда лучники на меня отвлеклись, наши унылые псевдорейтары, толкущиеся в воде перед стеной щитов и пытавшиеся подловить неосторожного пехотинца, всё-таки рискнули немного поднажать, поддели парочку человек на копья, стоптали конями и порубили еще двоих, и оборона по урезу воды рассыпалась. Пятеро копейщиков и присоединившийся к ним помятый лучник в кольчужной безрукавке разве что сбились в кучу в надежде прожить подольше. Остальные трое запаниковали и попытались убежать, чего им, естественно, не удалось. Капитан, до этого предусмотрительно державшийся за линией рейтаров, легко догнал и зарубил двоих, а третьего перехватил я.

То, что пятеро из этой шестерки к нашему возвращению еще были живы, следовало отнести отнюдь не к их сверхвыдающимся боевым качествам, а к низким нашим. Из десятка рейтаров в ходе речного месилова выбыло трое, один из которых покойником, и вдобавок к этому копейщики убили двух лошадей, так что на рожон, точнее рожны, никто уже первым лезть не хотел. Окруженная группа пыталась этим воспользоваться и, прижавшись к воде, отступала, двигаясь вдоль реки, пока наши крутились вокруг, пытаясь ткнуть копьем подставившегося пехотинца.

– Сдавайтесь! Подарю жизнь! – заорал наш наивный капитан.

– Наша жизнь и так в наших руках! – ответил тот самый помятый моим конем лучник, сейчас хромавший и вытиравший с лица заливавшую левый глаз кровь.

– А если я перед копьями коня не остановлю? – Я жестом упредил ан Феллема, чтобы он предоставил дело мне, а не выдал какую-то глупость.

– А не жалко будет коня, ваша милость? – ответил тип в длинной пехотной кольчуге с капюшоном, старший среди копейщиков и видимо пользовавшийся среди них немалым авторитетом, коли удержал группу от паники и попытался вырвать тот единственный шанс выжить, какой у них имелся. – Дорого, поди, стоит? Стоит ли он прибытка с наших трупов?

Я сохранившим такое хладнокровие мужиком даже восхитился, тем более что все это время группа продолжала осторожно смещаться вдоль берега. Дядька, судя по седым вислым усам, прошедший далеко не одно сражение, бил в самую слабую точку нашего желания вырезать эту группу – экономическую обоснованность. Трофеи с трупов мы были бы вынуждены делить на всех, так что вернуть деньги за потерянного коня с добычи мне точно не светило.

– Надо же умный какой. – Я искренне мужику улыбнулся. – Что с большим мечом я и в одиночку вас пошинкую, вы, конечно, не поверите…. Убедил. Воспользуемся вашими луками. Я вроде как видел за спиной целую парочку.

Дядька ощутимо помрачнел, ан Феллем рядом злорадно ухмыльнулся, рейтары тоже воспряли духом.

– Но это если не договоримся.

Вот тут откровенно удивились все.

– Дерох, будь так любезен, сгоняй к покойным за луками и стрелами.

Упомянутый рейтар, тот самый не самый полезный в бою недавний крестьянин, послал окруженным неприличный жест и рванул выполнять приказ.

– Ну а ты пока что можешь подумать, стоит с нами договориться или нет. Времени на это у тебя ровно до его возвращения. Потом я вас лично перестреляю.

– С моей помощью, – ан Феллем решил не оставаться от разговора в стороне.

– Чего вы от нас хотите? – Мужик сообразил, что дело пахнет керосином, и не стал обострять. Шансы уйти от нас, если не отпустим, у них и так были не сильно уж велики. Ещё один-два выбитых пехотинца, и остальные кружащихся вокруг кавалеристов уже не удержат.

– Давай пройдёмся. Один на один переговорим. – Я спешился. Мужик мялся и откровенно не знал, что ему делать. – Не ссы. Против луков вы все одно покойники, так что ничего не теряешь. А так фер ан Феллем вас живыми отпустит. И даже не ограбленными. Правда, капитан?

Сообразивший подыграть Лойх величаво кивнул.

– Но уговаривать вас тоже никто не собирается. Решай быстрее, вся ваша жизнь в твоих руках.

Вот тут проникшиеся речью боевые товарищи чуть ли не выпихнули дядю вперед.

– Оружие можешь оставить, твои ребята его сохранят. Мы же переговорить собрались, а не подраться, верно?

Тут мужик снова замялся, однако первый шаг по наклонной был уже сделан, так что освобождение от колюще-режущих предметов не заставило себя ждать. Я мысленно потер руки – он очень хотел жить, а значит, если правильно взять дядьку в оборот, вылепить из этого пластилина можно будет почти все что угодно.

* * *

Что полный любопытства капитан решит присутствовать при нашей беседе, я, если честно сказать, не сообразил, но махнул на это рукой. Просить начальника подождать в стороне было бы политически неправильным. Единственное, о чем его попросил, это не вмешиваться и встать так, чтобы не закрывать нашего нового друга от взглядов боевых друзей. Сам дядька в это время вполне обоснованно маялся неизвестностью.

– Взрослый, казалось бы, муж и на большой дороге головой рискуешь… – сочувственно закинул я удочку для завязки разговора. Мы оба сидели на вынесенном водой на берег бревне в полусотне метрах от окруженных пехотинцев, капитан стоял рядом, сложив руки на груди, и с интересом переводил взгляд с одного на другого собеседника.

Меня смерили понимающим взглядом и равнодушно повели плечом. Впрочем, пробить психологическую броню первым же вопросом я и не рассчитывал. Так, лениво прощупал реакцию с этого направления. Не более.

– Ан Реннедерну кем служишь? – я резко сменил тон и тему. Затягивать разговор тоже не следовало, лагерь бежавшего рыцаря сам себя не ограбит.

– Кастелян я, ваша милость.

– Замка Реннедерн?

– Это фьеф зовется Реннедерн, фер. Замок рода ан Реннедерн именуется Денан, – отвечал допрашиваемый достаточно неохотно.

– Не суть. – Безразлично шевельнул я рукой. – Давно служишь?

– Вскорости десяток лет будет, – осторожно ответствовал кастелян, именем которого я даже не поинтересовался. К слову, специально.

– Не одну войну под гербом прошел и в верности сомнений не подавал?

– Да, досточтимый фер. Так оно и есть.

– Женат?

Лицо допрашиваемого дрогнуло в некотором удивлении, быстро трансформировавшемся в опаску.

– Да…

– И дети есть?

– Да, фер. – Кастелян задумчиво пошевелил седыми усами и добавил: – Четверо.

– Убили бы мы тебя, будет кому поддержать?

На этот вопрос он предпочел не ответить, снова безразлично шевельнув плечами.

– Завистников много? Врагов? Тех, кто на твое место метит?

В этот раз он отмолчаться не рискнул и неохотно ответил:

– Хватает, ваша милость.

– А те, кто вас предал, в их число по случайности не входят?

Лицо собеседника еще раз дрогнуло, в этот раз в неприкрытой злобе на боевых друзей. Ага, я бы на его месте тоже злился.

– Кто знает…. В чужую голову не заглянешь…

– Да ты что?! – совершенно искренне ухмыльнулся я. – Ты бы мне это говно не скармливал, дядя!

Кастелян ощутимо напружинился, рука, видимо, незаметно для него самого дернулась к висевшему на поясе боевому ножу.

– Однако мне, в общем, наплевать, – успокоил я мужика. – Твоя жизнь, твои проблемы.

– А что тогда спрашиваете, ваша милость?

– Что добра желаю и советом помочь хочу, ты конечно же не поверишь?

Кастелян кивнул.

– И правильно. Уважаю умных людей. Ты же умный человек, кастелян замка Денан?

– Глупцом не считают. – Дядя был преисполнен мрачных подозрений.

– Ну, значит, и будем вести разговор как два умных человека. Согласен?

– Говорите уж, чего вам надо, ваша милость, – вздохнул тот.

– Мне надо? – Усмехнулся я. – Это надо тебе. Мне в твоей жизни вообще никакого интереса нет. Ты для меня как комар. Не прихлопнул – лети и жужжи с богом. Другой прихлопнет.

– Поэтому, фер, сюда и вытащили? – меня неуклюже попытались поддеть в ответ.

– Скажу так, всегда можно найти дело, где интерес умных людей совпадает. – Не смутился я. – Не срастется, я поеду своей дорогой, и от этого ничего не изменится, а вот ты в любом случае будешь думать о выживании.

– Может быть, что так и есть, – согласно кивнул кастелян, достойно приняв удар.

– Не может быть, а выживать прямо, как сегодня придется. Думал уже, что будет, после того как в замок вернешься, когда тебя там похоронили?

– Нет! – мрачно буркнул тот. Мысли собеседника, судя по роже, мне удалось направить в нужном направлении, однако накатить пару сантиметров брони это ему не помешало.

– Так я тебе подскажу, кастелян. Согласен, что верность только тогда ценна, когда она обоюдна?

У капитана ан Феллема, что с интересом наблюдал за процессом морального распятия жертвы, лицо стало ну прям-таки маской покойника. Сам распинаемый отреагировал немногим лучше.

– Я так вижу, согласен. – Искренне, но немного издевательски хмыкнул. – А теперь я просто задам один вопрос. Простит ли тебе твой господин свое предательство, когда ты в замок вернешься?

Поживший, неглупый и не боящийся крови мужчина какое-то время даже не знал, что ему ответить, нашелся только с жалким:

– Его милость меня не предавал!

– А сильно большое это имеет значение? Если тебя предали его близкие слуги, которых он за свое спасение ну никак не сможет не вознаградить?

– Мой господин меня не предавал…

– Ты, похоже, недопонимаешь. – Нагнетая на жертву нервоз, я как можно более зловеще ухмыльнулся. – Не имеет никакого значения, кто вас бросил на смерть ради спасения господина, тогда как вместе вы могли и отбиться. Скажу честно, от наших недоделанных рейтаров и отбились бы. Имеет значение только то, что вы остались умирать, а они сбежали. Поэтому я тебя и спрашиваю, простит ли тебе твой господин свое предательство? Что невольное, это неважно. Ты не замковый стражник, а кастелян. Выше тебя в замке только сам сеньор и его семья. Забудет про это, деньгами вознаградит и по головке погладит или будет ожидать ответного предательства? Поставь себя на его место. Может он предположить, что ты воспользуешься своим положением и при случае припомнишь?

Кастелян промолчал. Случай был как раз из таких, когда молчание красноречивее любых слов.

– Сильно он тебя ценит и уважает? Ты почти как член семьи у Реннедернов? А те, кто его «спас»? – Тут было целесообразно подчеркнуть тоном сарказм. – Будут тебе улыбаться, руку протянут, обнимут и извинения принесут, и подумать, что им тот ты точно той же монетой отплатишь, им даже в голову не придёт?

Жертва мрачно и тоскливо глянула в мою сторону. Я продолжил:

– Знаешь, таких врагов, как ты, нормальные люди убивают раз и навсегда. Чтобы ты не мог подняться и подгадить в ответ. А если ответную гадость не сделаешь, – я махнул рукой в направлении его людей, – все решат, что ты ослаб и жрать тебя теперь можно безнаказанно. Согласен?

– Вы меня на господина хотите натравить, ваша милость? – Кастелян, наконец, озвучил решение, к которому его подводили. За этим я миротворчество, собственно, и устроил. Лично гоняться за благородным ублюдком, решившим мне отомстить за брата, было немного не с руки. А вот решать проблему было нужно. – Если меня отравят, удавят или сгноят в темнице, все одно лучше, чем на кол сесть. А то и вся семья под топор пойдет.

– С чего это ты такое взял? – Хмыкнул я, против психологического манипулирования мужик оказался достаточно беззащитен, жертву теперь нужно было просто дожать. – Я тебе себя и семью как раз предлагаю спасти. Вот мало ты врагов на своей службе нажил? А ведь на жене и детках они первыми и отыграются. После того как они твоей и господской защиты лишатся. А не лишиться ее ты не сможешь – те трое, что Реннедерна утащили, свое предательство точно никому не позволят вспомнить. Да и кастеляна место тогда освободится… при раненом господине. Доходное у тебя местечко, как считаешь? Сколько народу за одни деньги, что через него идут, тебя готовы прикончить?

– Что вы от меня хотите, чтобы я сделал? – Окончательно сломался мужик. Было, похоже, что по-настоящему, а не играя. Фальши совсем не чувствовалось.

– Наследники у моего недорубка есть?

– Да, ваша милость. Двойня, мальчик с девочкой. Третий год пошел.

– А какого х… тогда своей даме сердца на дорогах признания посвящает? – не выдержал капитан. – Жена надоела, избавиться собирается?

Прежде чем Лойху ответить, кастелян откровенно замялся:

– Он над вами глумился, ваша милость, а не даме сердца эти признания посвящал.

– Вот как?

– Да, милостивый господин. Рейна Фрида ан Сигиморн – это такая благородная дурочка из соседнего поместья. С младшим братом фера Одда были помолвлены, но как со стены лет семь назад шлепнулась, так родители господина сразу же помолвку разорвали. С головой совсем плохо, пол-лица всмятку, в падучей что ни неделю бьется, даже колдуны ничем помочь не смогли.

– Ах, ты говно какое! – Ан Феллем по молодости натурально вскипел, только сейчас сумев оценить, в какой его затягивали блудняк.

Я хмыкнул, напротив, оценив эту остроумную шуточку, но ничуть ей не удивившись, и вернул жертву моих манипуляций к нити разговора:

– Если властелин Реннедерна по ужасной случайности от ран тапки кинет, молодой вдове с маленькими детьми кроме таких, как ты, старых слуг, которые со сменой хозяина все теряют, на кого будет опереться?

Кастелян задумался, мы молчали. Успокоившийся ан Феллем, судя по отсутствующему виду, размышлял о чем-то своём и даже не сразу понял, что охрипший мужик обратился к нему, а не ко мне.

– Жуткий у вас лейтенант, ваша милость. И ведь не боитесь, наверное…

Вот сволочь какая! У юного руководства для профилактики недоверия требовалось срочно развеять мрачные впечатления:

– Верность – это понятие обоюдное, дядя. Своих не бросаю и на больших дорогах промышлять тоже брезгую.

– Ваша милость, это я сразу понял, что вы за мелочью не нагнетесь…

Вот тут мне стало по-настоящему лестно. Всегда бы так ценили. И не враги, а собственное руководство.

– В общем, решай сам, что тебе делать, кастелян. Твоя жизнь, твои и хлопоты. Испугаешься своего ублюдочного господина придавить, мне, если честно говоря, наплевать. Скорее рано, чем поздно я и сам его удавлю. Однако учти, когда вы до замка доберетесь, кто-то из них… – я ткнул большим пальцем в направлении его подчиненных, – непременно о нашей беседе раззвонит. И что ты их жизни сейчас спасаешь, никто после этого не вспомнит, что бы ты ему там не плёл.

Кастелян хмуро глянул в указанную ему сторону.

– Так что выбора даже нет, – я цинично ему усмехнулся, – на одной чаше весов ты со своей семьей и положением, а на другой – один благородный выродок с тремя говнюками, которые вас предали. Кто тебе ближе, выбирай сам.

Кастелян окинул меня тяжелым взглядом и повторил свою мысль уже мне в лицо:

– Жуткий вы человек, ваша милость.

– Для чужих вполне может быть…

* * *

Лойх ан Феллем задумчиво смотрел в направлении спешно удаляющихся фигурок пехотинцев ан Реннедерна, такое ощущение, что до конца и не поверивших что их только что отпустили.

– Фер Вран, ты действительно думаешь, что он его убьет?

– Понятия не имею. Скорее нет, чем да. Чем в Одде ан Реннедерне больше гнили и глупости, тем вероятнее, я так думаю. Слишком от многого зависит, – я равнодушно пожал плечами. – Попытаться в любом случае следовало. Работа у нас опасная, кровников много, так что мстителей нужно давить сразу, как представится возможность.

Хмыкнул.

– Я же не золотом ему заплатил, бесплатно по ушам проехал. Придавит ублюдка подушкой – хорошо. Испугается или понадеется на лучшее? Ну и бог с ним. Что эти пять жизней для нас решают?

Капитан на какое-то время задумался и протяжно так выдал:

– А ведь действительно, жуткий ты человек, фер Вран ден Гарм…

Я только усмехнулся:

– Знаешь, фер Лойх, самое смешное в нашем разговоре, что я ему ни одного слова лжи не сказал. Так, разве что немного сгустил. Самую малость…

Загрузка...