Дорога длиною в жизнь - читать онлайн

Огнями познанья согрета,

Радость и боль не тая,

В яркую зелень одета

Идет через лето Земля.

В глубины бесконечности несет издалека

Зеленые кораблики зеленая река.

Лето – стремнина течения,

Сил и таланта расцвет.

В будущем где-то старение,

Ну, а пока его нет.

В заботах и беспечности несет издалека

Зеленые кораблики, зеленая река.

И в новые крепости знанья

Ведет, не сбиваясь, маршрут.

Понятно и ясно заданье:

Крепости штурмом берут.

И снова в дали вечности чиста и глубока

Несет свои кораблики зеленая река.

Вскормленные сырой землей,

Вспоенные живой водой,

Из теплой тучи дождевой,

Каждым летом,

Расцветает пышным цветом

Дерево жизни.

Оно прекрасно. Корни крепки

И ствол могуч.

В нем все согласно,

Выше туч

Уходит в небо головой

Листвой зеленою, резной

Дерево жизни.

Оно старо, как мир подлунный

И сил полно и вечно юно

И все в движенье,

Как нежных листьев обновленье,

И потому в лесу, на пашне,

И строя города и башни,

И все, что будет впереди —

Не повреди.

Меняя климат, русла рек,

О, человек,

Не повреди

Дерево жизни.

Известная примета —

Клубятся облака,

Значит уходит лето,

Его уносит лета —

Забвения река.

Спокойная, без жалости,

Бездонно глубока,

Прошу тебя, пожалуйста,

Не торопись, река.

Пусть будет дольше лето

И в нем тепло и свет.

Недолго ждал ответа —

Решительного «нет».

Подняв для клятвы руку,

Ответствовал Харон:

«Мне небеса порукой

Не трону связь времен.

Нельзя нарушить это.

Когда же зреть плодам?

От Осени для Лета

Я время не отдам».

Встань ранехонько-рано,

Раньше солнышка встань.

Спят в домах Еревана

В эту раннюю рань.

Выйди солнцу навстречу,

Подожди у ворот.

Бросив тучку на плечи,

Оно вот-вот взойдет.

И, лучами объяты,

Зацветут облака,

На боках Арарата

Загорятся снега.

Дел у солнца немало:

Надо Мать обогреть —

И гранит пьедестала

И настывшую медь,

Обойти все базары,

Обогреть, кто продрог,

Озарить все хачкары,

Родники у дорог.

И пробиться сквозь шторы —

Крепко спит детвора.

По цехам и конторам

И по школам пора.

А затем по привычке

В Ахтанак поспешить,

Не заспались ли птички

И цветочки раскрыть.

А потом за работу

На поля и сады.

Дать тепла им без счета,

Вволю тёплой воды.

И набухнут колосья —

Успевай золотить,

Виноградные гроздья

Сладким соком налить.

Люди солнышку рады.

Всем известно давно.

За труды им наградой

И лаваш, и вино.

Не грустит и не тужит,

Если трудно – поёт.

Тот, кто с солнышком дружит,

Тот, кто рано встаёт.

Иду ль путем-дорогою,

Река ль меня немет,

Спокойная и строгая,

Девчонкой недотрогою,

Попутчицей – подружкою

Со мной березка русская

Обочиной идет.

Статные, кудрявые

Мариной да Любавою

Пригожие, нарядные

Летом и зимой

Красою ненаглядною

Они в пути со мной.

Опалены морозами,

Исхлестанные грозами,

Стоят, идут, бредут

Юные и старые,

Семьями и парами,

Не чуя ног от устали,

Охранную дозорную

Службицу несут.

Я видел их под тучами.

Стволы ветрами кручены,

Ухватишь – не ломаются,

Живут на высоте.

Я видел их, белюсеньких,

Озябших и тонюсеньких,

Растут и к солнцу тянутся

На вечной мерзлоте.

Я видел их над водами,

Кружили хороводами,

Собою любовалися,

Росою умывалися

Тихонько поутру.

Я видел их, взлохмаченных,

Волнением охваченных,

О чем-то шумно спорили

На буйном на ветру.

Да вот они – довольные,

Молодки белоствольные.

Их ветки виснут гибкие,

Хоть заплетай косу.

Одежка вечно модная,

Осанка благородная —

Им всем природа русская

Дала свою красу.

А эти вот могучие,

Им бы мечи двуручные —

Колонной по три в ряд,

Дальнею дубравою

Высланы заставою —

Дорогу сторожат.

А вот стоят усталые,

Прошли пути немалые,

Запылены и взмылены —

Да им не на парад —

Солдатами бывалыми

Идут, идут с привалами,

Не журятся, не хмурятся,

А все молчат, молчат.

А вот одна дородная,

Уже который год,

Покачивая бедрами,

Позванивая ведрами,

По траве некошеной,

Дорожкою заброшенной

По воду идет.

А вот семья под кручею —

За толстою сосной,

Кручинятся плакучие

Над сломанной сестрой.

Росла в семье младешенька

Белютка, да хорошенька,

Ей всяк был люб и мил.

Какой-то злой Алешенька

Под корешок срубил.

За ними три дебелые

Подружки белотелые,

Секретничают, шепчутся:

– «A в нашем-то леске…»

А эти две березоньки

В халатах, налегке,

Беленькие ноженьки

Моют в ручейке.

Дороги, дороги, дороги,

Петляя, по жизни ведут.

То солнце, то месяц двурогий

Со мной по дорогам бегут,

И время в немыслимой спешке

Все время куда-то летит,

Березка одна белоснежкой

Стоит, никуда не спешит.

Вокруг и над нею безбрежность,

Она же (поклон ей земной),

Дарит нам и силу, и нежность,

И верность, и мир, и покой.

Грузом за плечами

Чуть не сотня лет.

Сколько их собралось —

Всяческих замет.

Визитные карточки

Моей Беларуси —

В небе высоком

Серые гуси.

Соломенная крыша

В сторонке у ворот,

Дружелюбный бусел

С буслихою живет.

И памятное, главное —

В поле у межи

Синенькие, славные

Васильки во ржи.

Первым вспоминается,

Хоть и был я мал,

Детский, необычный,

Четырехъязычный интернационал.

Команды – львы и тигры,

Игры и река,

А взяли в этих играх

Четыре языка.

Плыли по речке тихой,

Вблизи от берегов,

Венки из одуванчиков,

Венки из васильков.

Горит по-над рекою

Спокойный костерок

И деловито булькает

Бывалый котелок.

Плотвичек в нем немного,

Под котелком зола.

Печеная картошечка,

Да с коркой – хороша!

Росли мы работящими

И в жизни сердобольные,

Родители с соседями

Были вполне довольные.

Мы ласточкам вниманием

Старались угодить:

Их гнезда прошлогодние

Умели сохранить.

Родная Белоруссия,

Старенький порог…

А молодость котенком

Мяукает у ног.

А выросли, явились

Незваные «гости» —

И стала ты заслоном,

Российским предмостьем.

Четыре года в битвах,

Народ собрался с силой —

И лютого зверя

Столкнули в могилу.

Зарубцевались раны,

Все помним, не забыли,

Как древние курганы,

Братские могилы.

Хватила ты лиха,

Родная Отчизна.

А ныне вроде тихо,

Спокойно для жизни.

Будь счастливой в жизни,

Отчизна любимая.

Разборчивой будь среди всяких идей!

Добрая, скромная, необоримая,

Пусть старятся люди, а ты молодей!

Средина апреля, средина весны.

Ночи короче, тревожнее сны.

И песни любовней,

И марши бравурней.

Над морем, в лесу

Санаторий «Лазурный»,

А в нем ветераны.

Осталось их мало,

И это один из последних привалов.

След на земле —

Их труды и походы.

Грузом нелёгким

Военные годы…

И отдых на марше —

Нежданный покой.

Шагаешь неспешно

Знакомой тропой —

Поляна, скамейка…

И знаешь заранее,

Сядешь – нахлынут

Воспоминания.

Отдайся им смело —

И ты молодой,

Готов на любовь,

На труд и на бой.

Весеннее солнышко

Ярко и нежно.

Вылез погреться

Настывший подснежник.

Сколько их —

Капли от жарких лучей

Смотрятся в талого снега ручей.

Стоят, растопырив свои лепестки —

То вестник надежды,

То жизни ростки.

Жёлтые, крашены

В солнечный цвет.

Смотришь – и в сердце

Усталости нет,

И грусти не стало,

И нету печали,

И мало-помалу

Очистились дали.

И это не чёрствого

Сердца вульгарность.

В нём тёплым комочком

Растёт благодарность.

(Долго живите, пожалуйста, просим!)

К подснежникам этим

И людям хорошим!..

Где-то в средине мая,

Шел двадцать первый год.

Знаменитая конница Гая

Шла в свой польский поход.

Устали и кони и люди,

И дальше не легок путь.

И что впереди еще будет?

Решили: пора отдохнуть.

И выбрали луг зеленый,

Заросший сочной травой,

Над мирною, тихой и сонной —

Знаменитой Березиной.

С окраинных улиц ребята

Стайкой сбежались туда.

Приметили их солдаты,

Была им мила детвора.

И как-то само случилось —

Солдат, мальчишка, конь…

Такая дружба сложилась,

Хоть в воду, хоть в огонь.

И так по расписанию

Лошадок покормить.

А главное – купание,

Лошадушек помыть.

А с речки сами лошади

Согреться, чтоб – в галоп.

Сначала тихо – бережно,

У коновязи стоп.

Шли к дому галопом хорошим,

Лошади знали вполне,

Какую бесценную ношу

Несут у себя на спине.

А утром смотреть было любо,

Как лошади к детям бегут.

И бережно конские губы

Хлебные корки берут.

Прошла неделя быстро,

Дни пролетели вскачь.

Печаль – сигнал горниста,

Слез детских не сдержать.

И тут к цветной лужайке

(Счастливый месяц май).

Подъехал к детской стайке

Сам знаменитый Гай.

И, счастьем одаренных,

Ребят благодарил.

И в первом эскадроне

По седлам рассадил.

А как дошли до города

Оркестр заиграл

Не конную-походную,

А интернационал.

Нас провожали жители

С букетами в руках.

О, сколько было радости

В мальчишечьих глазах.

О, сколько было гордости

В мальчишечьих сердцах.

За городом ссадили нас

С сигналом: «Подтянись»

Колонна с места тронулась

И перешла на рысь.

Одной войной рожденные,

Росли они орлятами.

И новую проклятую,

Встретили солдатами.

За всю жизнь,

За много лет

Заполнил может сто анкет:

В них где родился, где служил,

За что награды получил?

И даже был ли под судом?

Да, под судом я был и не был.

А дальше – это быль, не небыль.

Предложение было принято на Ура!

Решили – это будет праздник труда.

Пришли и девчата. Они больше мешали.

Что они в рубке дров понимали?

Да и опасно – дойдет до беды —

Щепки, поленья, да и топоры.

Вечером бревна пошли в распил

И тут же детский народ решил:

Утром прийти к 10 заранее,

Дрова поколоть и пойти на купание.

Тут и началось представление:

Приняли с другом дурное решение:

Встать с рассветом, дрова порубить

И аккуратно в сарайчик сложить.

В этом состав преступного «дела»,

Возмущение было выше предела!

И его в понедельник принесли на занятие,

Шутка ль – сорвали мероприятие.

Явились и мы. Нас встречают молчанием,

Поняли – договорились заранее,

Приняло дело крутой оборот,

Значит наказаны – общий бойкот.

Девчата, что рядом с нами сидели,

Как по команде, сразу отсели.

Что-то последует. Все уже знают

И к доске даже не вызывают.

А вечером ближе к концу дня

Явились директор и учителя,

И началось. Настоящая истерия,

Начали девчата – легкая кавалерия,

У них оказалось больше фантазий:

– «Их поведение – настоящее безобразие!

Они, они (задыхаясь) индивидуалисты»

Я (реплика): – «А может быть даже оппортунист»?

Староста: – «А вы не шутите и перед коллективом ответ держите?»

Кто то с места: – «Какие они коллективисты?»

Всем обязательно надо знать,

Решение коллектива надо выполнять!

Я (реплика): – «Может нам по такой вине

Нельзя строить социализм в одной стране?»

Ему все шутки. Весьма некрасиво,

Пусть знают, шутки плохи с коллективом.

От этого надо отбить желание

И строгое вынести наказание.

Я (реплика): – «Обвиненья, угрозы, слева и справа,

Это не суд, а сплошная расправа.

Такого суда не найдете в истории.

Защитника нету, одни прокуроры».

«Я им защита», – сказала тихо.

Это к столу подошла сторожиха:

– «Они добрые хлопчики, не хуже других,

Не курят, не пьют, мне бы внуков таких,

А дрова-то, как колят!»

Старшина: – «О своем поведеньи расска́жите людям».

– Мы больше не будем! Мы больше не будем!

– Пожалуйста, громче. Вас слышно едва.

– Колоть дрова, колоть дрова.

Спас нас директор. И вправду не будут,

Школу окончат и от нас убудут.

Скажу вам, ребята, мое мнение:

– У них были добрые намерения.

Вынесите им выговор.

Из зала: «С предупреждением!»

Все расходились в молчаньи глубоком.

Он послужил мне хорошим уроком.

И даже сейчас я решаю с трудом:

Был или не был я под судом?

Раскрыты настежь двери

Во весь белый свет.

Прощанье с пионерией

А мне 13 лет,

И тут же по соседству,

А это потрудней,

Идет прощанье с детством,

С компанией друзей.

Хочется их милых

Обнять, расцеловать…

Убегает детство,

Да так, что не догнать.

А учиться хочется —

Восьмого класса нету

И тут же безработица,

Шагай по белу свету.

По щучьему велению

Случилось чудо вдруг.

По отчему прощению

Взял меня в учение

Отца старинный друг.

Был дедушка с секретом,

Потомственный кузнец.

Был мастер – равных нету

Колдун, скрипач, мудрец.

Прошли года и оси,

Ковать уже не мог.

Да, осень – это осень,

И старость на порог.

Я брал в горне поковку,

На наковальню клал,

Он в форму ее ловко,

Я молотком ковал.

Он молоточком малым

По-разному стучал.

И этим мне он всякие

Команды подавал.

И понял – в этих звуках

Есть важный элемент:

В общих наших стуках

Свой акомпанимент.

Оказалось в кузнице,

Все об этом знали,

И приходили слушать,

Когда мы с ним ковали.

Достали раз из горна

Крупную деталь.

И поклонился мастеру

Молодой коваль.

«Мы всем народом просим:

Скажи нам слово «Гут[1]».

И от себя прошу я —

Смени на пять минут».

Подумал, приосанился

И к наковальне стал.

Молотобойцу первому

Условный дал сигнал.

И в кузнице в три молота

Взорвалась тишина

И бурная, бравурная

Музыка вошла.

«На границе тучи ходят хмуро,

Край суровой тишиной объят»

Все в голос подпевали

И в этом был свой лад.

Еще он был философом,

Хотя не ведал Канта.

Был в молодости клезмером —

Скрипичным музыкантом.

Я год пробыл в учении,

Постиг я суть труда.

Мне б это обучение

Год засчитать за два.

К весне он тихо слег. Уснул

Как жил – спокойно, просто.

Он немцев обманул —

Ушел до холокоста.

Прошлись со мной из детства,

Собой не велики,

По небу птицы – ласточки,

По полю васильки.

А по лесу – лисички,

И ягоды – синички,

Бруснички и чернички

И… Боровики!

А встреча была личная.

Не в сказке – наяву:

Был принят я в отличное,

Открывшееся в городе электро ФЗУ.

И… первые каникулы

И как приказ – декрет:

По деревням разъехаться

И провести там свет.

И вот мы в деревне. Разбились на пары,

У каждого из дома свой инструмент.

Утро. В домах только малый да старый.

Недоучли этот важный момент.

И тут же проблема – ласточек гнезда.

Как не нарушить их мир и покой?

Они прилетели, их дом уже создан,

Думай, как их обойти стороной.

За день удалось решить все проблемы,

Раздать материал, снять другие препоны

И даже на религиозные темы:

Как не потревожить родные иконы.

И вот за работу. Работа кипела,

У каждого в деле был свой интерес.

Конечно проводка – нужное дело,

Но рядом такой замечательный лес.

Со школьниками местными

У нас сложилось братство —

Они нам представляли

Свой лес – свое богатство.

Тепло прощались с лесом,

Домой являлись рано.

Там ждало угощение —

Галушки со сметаной.

Так кончились каникулы,

Наполнены трудом.

Успели. Не оставлен

Без света крайний дом.

Включали в одночасье

С началом темноты —

Самый старый в доме

И… мастер в две руки.

И вот он день прощанья,

Село собралось тут.

Два городских автобуса

Копытами бьют.

Крестит нас в дорогу

Старик не старый – древний.

Так состоялась смычка

Города с деревней.

Есть символ света, счастья —

Горящая свеча.

Я к этому причастен

Лампочкой Ильича.

Поют гармошки-скрипочки,

Не весело поют.

Юнацтво[2] так на цыпочках

Кончает свой маршрут.

Последние занятия. Остается практика.

Города с плакатика на тебя глядят.

А там уж как покажешься, как трудом понравишься,

Вдруг да и предложат оставайся в штат.

Мой выбор позабавил всех,

Погоготали гуси.

Районный город Туров

В Полесье, в Белоруссии.

И только успел я в свой Туров явиться,

И только успел я умыться с дороги,

Как в городе произошло событие,

До края наполненное тревогой.

Шепоточки, слухи…

В полдень в самый раз

Радио-тарелочки

Выдали приказ.

Немедленно, не мешкая,

Точно в аккурат

Всем военнообязанным

Прибыть в военкомат.

Да и партактиву,

Не медля, прямиком,

Без всякой задержки

Явиться в Райком.

Пограничники гнали банду бандитов,

Желавших рассеяться по стране.

Решили загоном пойти им навстречу,

И ликвидировать как на войне.

И я загорелся, пошел на дистанцию:

«Я сильный и смелый, возьмите меня»,

Наслушался вволю: «Там будут не танцы»,

Противное, нудное слово: «Нельзя».

А я не сдавался, пошел к командиру,

Он с тихой улыбкой качал головой.

Меня осенило. Я буду разведкой —

Монтерские когти возьму я с собой.

Осматривать буду с высоких деревьев,

Где вьется дымок, не погашен костер.

Где птицы летают к местам потрошенья,

С биноклем над лесом глаз очень остер.

В отряде я побыл средь взрослых людей,

Вставших с оружьем в защиту Отчизны.

Жалко, что мало дней и ночей

В умной, большой Академии Жизни.

Я видел в полесье вблизи, с высоты

Разных зверей на свободе живущих.

Что может быть в жизни милей, красивей

Белорусской, своей Беловежской пущи?

Ботинки порвались на первом же пне,

Штаны обтрепались в клочья.

Дедушка в малом Полесском селе

Из лыка мне сплел лапоточки.

А бабушка выдала старый рушник:

– Возьми, ничего, что он с петухами.

Порвешь на обмотки – труд невелик.

Снимок в журнал – оторвали б с руками.

Банду загнали без всяких потерь.

Сдались пограничникам, от нас убежали,

Что было бы – этому верь, иль не верь,

Может быть, впрямь мы бы их постреляли.

Нас город встречал духовым оркестром

Что означало: «Ну, вот вы и дома»

И щедро-богато накрытым столом

В столовой районного исполкома.

В ФЗУ считали меня в чудаках,

По деревьям лазить можно было бы дома,

Отзыв с работы был в лучших тонах,

В лаптях и обмотках с красными петухами.

Так, в глухом Полесье,

Как в хорошей песне,

Были же дела!

В боевом порядке

Юность без оглядки

Тихонько ушла.

Ты поймешь это после.

Ты пока безымянна.

За окошками бродит

Твой первый рассвет.

В этом мире тревожном,

В этот век ураганный

Ты желанной и жданной

Явилась на свет.

Мир входящему!

Настежь распахнуты двери.

По-весеннему светел

Каждый новый твой день.

Как апрельское солнце —

В самую меру

Тебя ждет и любовь,

И надежда, и вера,

И добро, и тепло,

И прохлада, и тень.

О таких говорят,

Что родилась в рубашке.

Вокруг тебя столько

Хороших людей

И своя колымажка,

И бабуси в упряжке,

И дорожки устелены

Лаской и сказкой, —

Только знай подымайся,

Расти и взрослей.

А потом уж трудом

Сотвори себе счастье.

Каждый доле и воле

Своей командир.

Помни, все на земле

В человеческой власти.

Только б не было встречи

С военной напастью,

Только б в жизни твоей

Сохранился бы мир.

Пока что – тропинка,

Что выбрали папы и мамы.

А скоро дорога,

Которая выберет вас.

Последний звонок

И в тревоге последний экзамен

На зрелость и смелость,

На знаний и мужества класс.

Все вспомнится после.

А всякого было немало:

И ссоры, и споры,

И этот расцвеченный зал.

По полному счету

Впервые подсчитаны баллы.

И славным итогом —

Весельем сверкающий бал.

И страстно и нежно

Поет и поет магнитола

Поет, провожая

В манящий июньский рассвет.

На этом прощай,

Эта самая первая школа,

Улыбки, ошибки

И детских сердец первоцвет.

Смелее, вперед,

По нелегкой дороге познанья!

Ее не объехать

На серых и на вороных,

И не спотыкайтесь

О всякие там препинанья,

А если придется,

То разве что на запятых.

И помните: труд —

Это главное качество жизни,

И в бурном потоке,

И ясных, и пасмурных дней,

С вами любовно

И строго родная Отчизна,

И крепкие руки

Надежных и верных друзей.

Так повелось на свете:

Становятся взрослыми дети,

Со сказочками прощаются

На долгие времена.

Вступают в мир интересный:

Книги, музыки, песни,

Пословицы, – в них немалая

Мудрость заключена.

Бывают пословицы разные —

Хорошие и неважные.

О всяком в них говорится,

Додумайся, кто в них прав.

Сумел же кто – то ленивый

Придумать неприхотливое:

«Лучше в руках синица,

Чем где-то в небе журавль».

А рядышком стайкой синицы.

Птичье бездумье на лицах,

Клювиком чистят перышки,

Хвостиком шевелят.

Каждая хвалится: скоро

Зажгу я синее море,

Глазенками ищут зернышки

И никуда не спешат.

Лучше синиц не надо.

Какая в синицах радость?

Пусть поисков будут муки,

Пусть через море вплавь,

В пути пусть устанут ноги;

Будут крутыми дороги.

Из синиц, что даются в руки,

Не сделается журавль.

Хочется крикнуть: люди,

Легкого счастья не будет,

За счастье надо бороться,

Сомненья забыв и страх.

Труд и мечта всесильны.

Настойчивость – те же крылья.

Не только журавль с болотца,

Звезды будут в руках.

Если витязем на жизненном распутьи

Станет юноша в смятении души:

Выбирай, какая из них лучше,

Сто дорог, и все-то хороши.

Можно в море, можно в поднебесье,

В трактористы, горняком, учителем…

Подсказал бы: лучше нет профессии,

Чем профессия хорошего строителя.

Строить! И масштабы, и размах огромны.

Этим делом заниматься стоит!

Человечество, сколько себя помнит, —

Строит.

Стремились всегда короли и правители

Прославиться. Слава развеялась в дым.

К нам в камне дошло лишь

Искусство строителя,

Которым народы поныне горды,

У всех на виду и уменье, и знанье.

Куда ни посмотришь, за тысячу лет

Нету в народе почетнее званья,

Чем мастер, умелец, уста и варпет.

Здесь дело для рук, для ума и для чувства,

Для всех, кто отважен и помыслом чист.

Хороший строитель – работник искусства,

Высотник, монтажник – почти альпинист.

Стройки повсюду. Ты нужен везде.

Примут как друга. Оценят в труде.

Хочешь на север – с ветрами дружи.

Хочешь – на юг к апельсинам.

Работай на славу, сады разводи,

Карабкайся к самым вершинам.

А лягут на плечи года нелегки,

Пойдешь – и с тобою ученики,

Приветствует каждый житель.

И это, и это построил я

С верной бригадой – мои друзья.

Хорошее дело – строитель.

Все, чем жива

И богата планета,

Все, во что люди

Обуты, одеты,

От запусков спутников —

Чуда природы —

До мини-юбчонок

Последней моды,

Плотины и шлюзы,

Громады заводов,

В морях-океанах

Стада теплоходов,

Город-красавец,

В котором живем,

В поселке таежном

Бревенчатый дом,

Все это создано

Светлым умом,

Руками умелыми,

Только трудом.

Романы Толстого,

Картины Рембрандта —

Это не только

Творенья таланта.

Оба художника

Щедро туда

Вложили огромную

Массу труда.

И там, где свободен

И радостен труд,

С ним об руку

Счастье и песня идут.

Но ни малюсенькой

Капли веселья

Не заслужили

Ложь и безделье.

Я видел чехословацкую

Рабочую делегацию —

Здоровались словами

«Честь праци!»

Ясности ради переведу —

По-русски значит

«Слава труду!»

С ночи, вставая —

Слава труду!

Друга встречая —

Слава труду!

Хлеб убирая,

Мир охраняя,

Слава труду!

И отдыхая,

Слава труду!

Сердечно и умно

Приветствует Вас,

Его величество

Рабочий класс.

Достойно хвалы,

Достойно вниманья.

Больше – Всяческого подражанья!

Уж так устроен человек —

Из рода в род, из века в век,

И в этом людям повезло,

Из памяти уходит зло.

Нет, не злопамятен народ.

Идут века за годом год

И затихает боль войны,

Уходит в утренние сны,

Затем уходит и из снов

За самой старенькой из вдов

И только лишь добро одно

Нетленно. Долго и давно

Не бронза, мрамор и гранит

В памяти народ хранит

Лишь тех, кто смел и справедлив,

Делами и душой красив,

Кто самой трудной из дорог

Прошел и слабому помог,

Кто за собой оставил след

Для тех, кто завтра выйдет вслед,

Кто поделил и хлеб, и соль,

Кто разделил людскую боль,

Кто, не жалея слабых сил,

В беде чужой пожар гасил,

Кто сад развел на пустыре

Без всякой думы о себе.

Спокойно зная, что годов

Не хватит ждать его плодов.

Кто вырастил своих детей

Себя и лучше и добрей,

Кто перед сильным не робел,

Кто в правде был и прям, и смел,

Кто первым шел на смертный бой

И всю страну закрыл собой.

1. Шел человек

По уступам скал

Без сна и без отдыха.

Сильно устал,

Вершины достиг

И взглянул с высоты:

Под ним далеко

Уходили хребты.

Разливом

Пенистого молока

Лежали

Взъерошенные облака,

А солнце цветными

Кистями в упор

Красило пики

Соседних гор.

И он в восхищеньи с

С крутой высоты

Крикнул: «Мгновенье,

Прекрасно ты!»

Но остановиться

Ему не сказал.

Хотелось, подумал

И промолчал.

2. Любил человек

Он не ел и не спал.

Любил безраздельно

И очень страдал.

Она ему лунный

И солнечный свет,

Ее ни милей,

Ни красивее нет.

Сейчас он пред нами

Со счастьем своим.

Он только узнал,

Что он тоже любим.

Она ему робко

Ответила: «Да!

С тобою навеки,

Твоя навсегда!»

И полон волненья

В лучах красоты

Подумал: «Мгновенье,

Прекрасно ты!»

Остановить?

Но хватило сил.

Себя поборол

И не остановил.

3. Жил человек,

Может он, может ты,

Жил без оглядки

Во имя мечты.

Искал для науки

И счастья людей

Новую тайну

Природы вещей.

Твердили насмешники:

«Брось ты искать».

Он в тысячный раз

Начинал опять.

И вот она в формулах

И чертежах.

У горла комок

И слеза на глазах.

О, час утвержденья

Своей правоты,

Ты – чудо. Мгновенье,

Прекрасно ты!

Но был он не молод

Он многое знал

И сразу по Фаусту

Не досказал.

4. Он воином был

И в кипеньи борьбы

Падал не раз

От ударов судьбы,

Но поднимался

И снова в бой

За правое дело

Водил за собой.

При отступлениях

Не унывал,

Он верил в победу.

Он так ее ждал!

Победа пришла

Враг повержен, лежит.

Сердце, как сто

Барабанов, стучит.

Хвала, поздравленья,

Венки и цветы.

Победы мгновенье,

Прекрасно ты!

На этом бы

Времени бег задержать,

Но он впереди

Продолжал шагать.

5. Творил человек

От селений вдали.

Руки в мозолях

Одежда в пыли.

Из монолита

Гранитных скал

Он памятник мира

Резцом высекал.

Годы прошли,

Как проходит вода.

Закончил последним

Ударом резца.

Безжизненный ранее

Ожил гранит.

Трудом и талантом

Он стал знаменит.

Ему б в исполненьи

Заветной мечты

«Стой, крикнуть, мгновенье,

Прекрасно ты!»

Он много изведал

Он большего ждал

И в творчестве время

Вперед подгонял.

Тот человек, что шел, любил и жил,

Был воином, прекрасное творил,

Он жизни остановки не желал

Был мудрецом и тружеником. Знал:

В движеньи жизнь. И чтоб ни ждало впереди —

ВПЕРЕД ИДИ!

Слова как солдаты —

Сильны в строю

И строгом порядке:

Приятно глазу

И, главное, ясно,

О чем говорю

Во всякой четко

Составленной фразе.

Бывает и слов-то

Всего штук пять,

А шума-то, шума?

Стояли бы тихо.

Друг друга пытаются

Перекричать

И, как ни старайся,

Ничего не понять

В этой словесной

Неразберихе.

Я за порядок

Всегда и везде,

За стройность и в прозе,

И в стихотвореньи,

За пушкинскую

Красоту в языке.

Но есть героические

Исключения:

Слова-команды —

«Огонь!», «Вперед!»

Слова-призывы —

«За мир!», «3а победу!»

Каждое слово

Зовет и ведет,

С каждым прошли

Сквозь невзгоды и беды.

Есть слово, с которым

По жизни идешь.

Оно как знамя

В труде и сраженьи —

Простое крылатое

Слово «Даешь!»

Родное всему

Моему поколенью.

К бою! Над строем

Взметнулись клинки,

И несется в атаке

Конная лава.

Команда – и к ружьям

Примкнули штыки,

И движутся цепи:

«Даешь Варшаву!»

«Даешь!» – и ступает

Тверже нога.

«Даешь!» – и сильнее

Становятся руки.

«Даешь!» – и пошел

Уголек на гора,

«Даешь!» – и поддался

Гранит науки.

Это слово-боец

Как и прежде остро,

Как хорошая сабля

Из кованой стали.

Оно к бою готово.

Хорошо, что его

Болельщики всякие

Не подобрали.

Оно ветераном

Вернется в строй

И молодо, ярче

Любой рекламы

Вспыхнет призывно

Над головой

«Даешь!» – и затем называй

Любую приятную людям программу.

Есть люди, которым прожить бы спокойно,

Хоть в тине и глине, в глуши и в тиши,

Чтоб потрясения, взрывы и войны

Не потревожили сонной души.

Такое человека недостойно,

И разум ему дан не для того.

Приветствую характер беспокойный,

Которому есть дело до всего.

До нового клуба на Кубе,

До новой школы в Анголе,

До шума и звона из Вашингтона,

До урожаев у нас на Алтае,

До всех полетов, стартов, погружений,

До громких дел, чем Родина славна,

Удач и неудач, до взлетов и падений

Причастен лично. Прочно. Издавна.

До всех и до всего.

«Один за всех и все за одного!»

В жизни, конечно, случается всяко,

Но каждому нужно спешить в авангард,

Чтоб в пору мужания был свой Очаков

И где-то под семьдесят – свой Сен-Готард.

Это стало традицией, если город портовый,

За тех, кто в море, первое слово.

На празднике всяком, особо сегодня,

Когда возглашается тост новогодний.

Спасибо, друзья! И у нас под тельняшкой

Сердце, не камень, душа нараспашку.

Море спокойно, и звезды так ярки.

Мы рады поднять новогодние чарки.

За наших родных, дорогих и любимых.

Они нас простят, что сегодня не с ними.